Когда мечта бесплатно

В организацию помощи ветеранам боевых действий

 

Уважаемы сослуживцы, братья по оружию и неравнодушные, прошу Вас оказать мне юридическую помощь в довольно непростой жизненной ситуации. Сразу скажу, что я сам всецело виноват в том, что в этой ситуации оказался и могу лишь надеется на Ваше понимание. Все детали произошедшего изложены мною в этой объяснительной записке. Мне необходимо если не отменить, то хотя бы снизить сумму назначенного штрафа по административному правонарушению в сто тысяч рублей, который мне как пенсионеру, хоть и военному, оплатить крайне непросто.

Я, Посунько Евгений Филиппович, 1960 года рождения, майор танковых войск в отставке, участник Афганской войны, ветеран боевых действий, награжденный 4 медалями за отвагу. В 1986 был тяжело ранен. У меня двое взрослых сыновей и трое внуков, которые теперь, из-за данного административного правонарушения, не только не хотят приезжать ко мне на дачу, но и просто брать трубку, когда я им звоню.

Мой дачный участок находится в СНТ «Лесник», к северу от города. Достался он мне от моего отца по наследству. Располагается участок ближе всего к дороге, поскольку отцу его дали последним из всего товарищества. Отец, как и я, был военным офицером, и, в свое время, воспользовавшись своим служебным положением, установил по периметру участка белый бетонный забор из быстровозводимых секций, наподобие тех, что окружают военные части, за крайне скромное вознаграждение своим сослуживцам и подчиненным.

По прошествии многих лет, забор интенсивно порос деревьями и кустарником по периметру, сделавшись почти незаметным для проезжающих мимо машин и прекрасно вписывающимся в окружающий его пейзаж. Однако, в августе этого года, областная администрация решила облагородить проезжую часть, обустроив как положено обочины дорог и установив фонарные столбы. Таким образом, внешняя граница моего участка со стороны дороги, стала видна не только днем, но и ночью, представ перед случайными наблюдателями крайне негармоничной сплошной белой стеной из ударопрочных плит.

На кануне событий, начались дожди, что для меня, как и для любого заядлого грибника, является наиболее долгожданным сезоном в году. На все время пока идут грибы, вплоть до первого снега, я каждый год переезжаю на дачу, оставляя в стороне городскую суету. Приехав в этот раз под конец рабочей недели, уже после заката, и лицезрев при подъезде открывшийся моему взору вид на неровную бетонную изгородь с подтеками воды, к тому же, ярко освещаемую новеньким придорожным фонарем, я ужаснулся и принял решение, что с этим нужно что-то делать. Прекрасно понимая, что отныне скрыть забор за кустарниками у меня уже не получится, так как каждый год их будут подстригать дорожные службы, я решил его облагородить иным способом.

Собравшись в субботнее утро пораньше, я отправился в город, в поисках молодежи, желающей подзаработать. На мою удачу, как мне тогда показалось, первыми кто мне попался была компания, состоящая из учеников художественного училища, собиравшихся уже было пойти на утренний эконом сеанс в кино. Суть моего запроса была простой – за ограниченный бюджет в 17 тысяч рублей нужно было нарисовать на заборе что-нибудь красивое и гармонирующее с окружающим пейзажем. Ребята охотно согласились на мое не очень щедрое предложение, поскольку все равно бы по потемкам расписали граффити какую-нибудь другую стену в городе.

Вернувшись на дачу, я совершенно забыл о своей проблеме, полностью погрузившись в процесс поиска и сбора опят, свинушек и подосиновиков в прилегающем к нашему маленькому СНТ лесу. Может с непривычки, а может поскольку уже годы берут свое, в ту ночь я спал как убитый, вдоволь находившись за день по лесу. Я не знаю стучался ли кто-нибудь ночью ко мне в калитку, но проснувшись на следующее утро относительно поздно, первое, что я сделал так это пошел оценить обещанную местной шпаной работу, не взирая на сильный ливень за окном. Представшая передо мной картина была поистине восхитительна. Ребята нарисовали вдоль всего забора как бы продолжение обочины, переходящее в полупустынный ночной пейзаж, где на фоне бесчисленных звезд млечного пути на ночном небе, красовалась красная припаркованная Феррари.

Вау! Изображение было столь реалистичным, что я на какое-то время даже впал в отчаяние, искренне расстроившись всему тому чего не достиг в жизни и чего уже нет никакого смысла достигать. Поглощенный этой грустной мыслью, под шум дождя, я все воскресенье просидел в доме очищая и промывая собранные за субботу грибы. В голову постоянно лезла идея, что будь я поухватистее и менее справедливым, наверняка мог бы иметь такую Феррари, но не нарисованную, а настоящую. Но вот наступил вечер, шум дождя стих впервые за день, и, примерно через час с небольшим, раздался стук в калитку. Итак, все еще пребывая в расстроенных чувствах, я снял со стены незаряженное ружье, подаренное мне при выходе на пенсию начальником части, и пошел, как мне тогда думалось, восстанавливать справедливость, которая конечно же таковой не являлась, как на это не посмотри.

- Дядь Жень, привет!

- Привет и тебе Вовка! – ответил я, открывая калитку.

- Ну ты поглядел работу то нашу? – проговорил Вова, явно напрягшись от увиденного ружья.

- Поглядел, поглядел… Чушь полная! – ответил я, едва сохраняя твердость тона от внутреннего понимания того сколь неблагородный поступок сейчас совершаю.

- Дядь Жень, ты так не шути.

- А не то что? – сказал я уже гораздо тверже, под стать боевому офицеру, которому не престало бояться угроз каких-то сопляков.

- Да ничего. Просто мы пол ночи старались, вырисовывали все это!

- Старались, да не то нарисовали!

- Ну как не то?

- Да вот так. У нас тут Подмосковье, а вы мне на заборе что нарисовали? Пустыню Неваду?

- Чем Невада то плоха?

- А я в такой Неваде уже побывал 30 лет назад! А не побывал бы и тебя бы не было! И надо ведь было догадаться! Мне, русскому офицеру, воевавшему в Афганистане, такое нарисовать на заборе.

- Дядь Жень, ну мы и поправить можем, ты главное денег дай, а то у нас и на краску нету.

- И ты еще требовать с меня деньги смеешь! Испортил мне стену своей мазней, и я тебе за это должен оставшуюся половину своей пенсии отдать?!

- Ну давай поправим то, дядь Жень! Нарисуем тебе там танк, припаркованный в густом лесу, раз Феррари в пустыне не нравится.

- Давайте-ка вы ребятки, ноги в руки… И, лучше на глаза мне больше не попадайтесь, особенно с претензиями на деньги. – проговорил я, вскинув к плечу незаряженное ружье и деловито взведя оба курка.

Конечно, после таких слов и действий, мои юные знакомые разбежалась кто куда, ведь то были не отморозки. Нет это были культурные ребята, родители которых явно не горят желанием отпускать их служить в армию, а сами они явно не горят желанием топтать зону. С одной стороны, не справедливо так поступать с хорошими ребятами, а с другой стороны благородное происхождение кинутых мною напротив придавало мне самому уверенности в том, что они не сожгут мне дом в отместку.

Вернувшись в дом и повесив обратно на стену ружье, я еще какое-то время просидел на кресле размышляя о произошедшем, но в целом, ничто не ставило под сомнение мою неприкосновенность. Самое главное, что с юридической точки зрения, правда почти оставалась на моей стороне, ведь небольшая сумма нашего с ними разногласия делала практически невозможным судебное разбирательство, даже с учетом наличия свидетелей, ведь один только иск в суд уже стоил бы дороже. Вот так, целиком и полностью успокоив сам себя я улегся спать, практически не обремененный лишними мыслями… ну ведь и в самом деле, что они могут мне сделать?

Утро понедельника тоже выдалось довольно дождливым, и потому выходить из дома я не спешил. Заварив себе кофе и приготовив завтрак, я еще какое-то время просидел на кресле слушая новости по радио. Моё одиночество было нарушено стуком в калитку, причем довольно звонким и требовательным. Выйдя из дома, и будучи на полпути к калитке я поймал себя на мысли, что может стоило взять ружье? Но нет, было бы только хуже, ведь открыв калитку я увидел молодого крепкого парня в милицейских погонах, держащего направленную в мою сторону дубинку. За его спиной стояла машина с мигалками, за рулем которой сидел его напарник, пристально вглядывающийся в меня в некотором недоумении. Увидев меня, молодой сержант, под стать напарнику, тоже явно впал в некоторое замешательство, но после нескольких секунд молчания наконец выпалил: «Да уж дедуля. Времена конечно пошли смутные, но вот встреть я тебя при других обстоятельствах, не подумал бы ни в жизнь! Давай-ка одевайся и пойдем с нами!».

Я не стал спорить с полицейскими, которые явно были настроены более чем серьезно, и, стараясь отогнать от себя мысль о том, что один из них мог быть родственником кого-то из кинутых мною ребят, я набросил армейский бушлат и послушно последовал куда они мне сказали. Идти далеко не пришлось, ведь объектом претензий правоохранителей была та самая стена забора с красной Феррари. Однако, суть претензий, оказалась для меня большим сюрпризом, ведь за ночь картина претерпела некоторые изменения. Теперь в салоне Феррари сидело двое целующихся мужиков, а на звездном небе, словно росчерками хвостовых оперений бесчисленного количества комет красовалась надпись: «Здесь живет гей, не скрывающий это! И ты не бойся! Заяви о себе миру!»

Доказать полицейским, что столь красивая настенная роспись является на самом деле хулиганством, а не заказанной за деньги работой, я естественно не смог. Так на меня составили протокол со статьей о пропаганде ЛГБТ, а позже судья вынесла решение о назначении штрафа в сто тысяч рублей. Вот так сэкономил.