Белая Бутто. Глава 2 - Пророчество. Часть 34

"Меня зовут Николай Автухов...
Если поделить мою жизнь пополам, то первая её часть охватывает период от рождения, до, приблизительно, сорока лет. Дальше идёт вторая. На первой половине я особо задерживаться не буду, так как она интереса особо не вызывает - родился, учился, окончил военное училище, женился, служил в Афганистане, получил ранение, демобилизовался. Следует добавить, что демобилизовался не по состоянию здоровья, а по возрасту. А ещё потому что не лебезил, не заискивал, не унижался перед начальством. И вот здесь начинается вторая часть моей жизни, которой следует уделить больше внимания.
В медицине есть такой термин - кризис среднего возраста. Этот период, в той или иной степени, переживают все люди, обойти его нельзя. Его можно назвать своеобразным переходным возрастом для человека. В основном, поскольку жизненный процесс идёт от молодости к старости, он проявляется депрессивным состоянием и зачастую приводит к не совсем правильному образу жизни. Самые крайние формы, это алкоголизм, потеря работы, разрушение семьи, суицид и так далее. Я не исключение, я не святой: и пил сильно, и отвратителен был даже самому себе по этому поводу, и стонал в муках трезвея. Были факторы, которые с одной стороны способствовали моему грехопадению, а с другой стороны - поддерживали. Например потеря работы, по причине злоупотребления алкоголем, не имела для меня катастрофических последствий, поскольку по выслуге лет, я получал хорошую военную пенсию, мог на неё спокойно прожить в хорошем достатке. А вот семья разрушилась, с женой мы развелись. Здесь имело место схожесть характеров: мы оба упрямые, настырные, бескомпромиссные. В молодости эти качества сыграли положительную роль: всё, чего мы добились в жизни - продвижении по службе, положении в обществе - это только благодаря им. А вот в кризисный период они не способствовали сближению. Я вины своей не отрицаю и никого ни в чём не упрекаю. Скажу лишь одно - если бы жена сломалась под моим давлением, я, скорее всего, её бы пожалел и, хотя бы, попытался что-то изменить в себе. Но она была сильной. Я вёл аморальный образ жизни, она меня хотела исправить. В этом и заключалась суть конфликта. Я сопротивлялся, потому что так же как и она был упрямым. И дело здесь не столько в образе жизни, сколько в том, что она меня хотела подчинить, подмять под себя. Но это у неё не получалось, потому что я был независим от неё, у меня  были средства к существованию. В конце концов, она от меня решила избавиться. Собственно говоря, у неё это и получилось.
Мы разменяли четырёхкомнатную квартиру, мне досталась однушка. Может быть мы и прожили бы остаток своих дней в полном безразличии друг к другу, если бы не дети. Их у нас было двое - сын и дочь. На то время они уже имели высшее образование, хорошую работу, старший сын обзавёлся семьёй. А вот у дочери с этим не получалось. И вдруг я стал замечать, что они не равнодушны к моей квартире. Из отдалённых намёков я понял, что мне предлагалось оставить жилплощадь дочери, а самому поселиться на даче. Дача, после развода, досталась жене и она ей пользовалась. И хотя я там от начала до конца всё построил своими руками, мне предлагалось лишь небольшая комнатушка.
Я мог бы, конечно, противостоять этим планам и имел бы на это право, потому как жена, с самого начала нашего конфликта, настроила детей против меня. Но всё же это были мои дети...

                *****


В далёком посёлке откуда я родом, осталась моя мать. Точнее - там остался только небольшой заброшенный домик. Поскольку за матерью нужен был уход, её забрал мой младший брат, который жил с семьёй в районом центре. Мысль вернуться на родину возникала у меня неоднократно. Но было одно обстоятельство, которое сдерживало -  моя бывшая супруга так же родилась в этом посёлка. Мы практически с детства знали друг друга и нас знали все. Родная сестра жены, моя свояченица, до сих пор жила там. Конечно же сёстры держали между собой связь и я представляю, чего наговорила ей моя бывшая, а та, в свою очередь, разнесла это по всему посёлку. Не то чтобы я боялся людской молвы, но по этой же причине приезжать туда особого желания не имел. Однако со временем всё-таки решил - пусть лучше на родине мне перемалывают косточки, чем сносить  далеко недружелюбные взгляды близких родственников. К тому же мой отъезд несколько облагораживал меня в их глазах: свою квартиру я жертвовал дочери.
Как и следовало ожидать моё появление свояченица восприняла что называется "в штыки". Достаточно было лишь её молчаливого взгляда, при случайной встрече, чтобы понять это. Ну, на другое я и не рассчитывал.
Мать, конечно, обрадовалась моему появлению, хотя до неё тоже, скорее всего, слухи обо мне дошли. Она уже была слабенькой, ходила мало и плохо, и будущее её вырисовывалась далеко не радужным. При дальнейших посещениях матери я стал замечать одну вещь: брат, а особенно его жена, совсем не в восторге по поводу ухода за лежащим человеком. И тут у меня возникла мысль - а не перевезти ли её на Родину? Домик я подремонтировал, печки починил, колодец почистил. Чего бы не жить? Да и мать при встречах постоянно повторяла, что ей хочется в родную хатку. Трудностей, связанных с уходом за ней, я не боялся. К тому же, тем самым, я как бы реабилитировал себя в глазах односельчан. В общем, мое решение переселиться с матерью в посёлок во всех вызвало только одобрение.
Где-то в то же время демобилизовался из армии сын моей свояченицы. Но он вернулся не один, а привёз с собой девушку, по имени Варвара и объявил, что собирается на ней жениться.
Свояченица категорически восстала против будущей невестки.
Я не был удивлён этому. Девушка - не из красавиц, тихая, скромная, как-то даже  чересчур застенчивая. По причине молодости, фигуру имела хорошую, но не щеголяла ей, а скорее прятала. От части по этой же причине, выглядела далеко не сексуально. Я вообще даже не мог представить как она занимается сексом и что племянник в ней нашёл. Хотя солдаты-срочники, в этом смысле, падкие на всё. Ещё во время моей учёбы в военном училище среди курсантов ходила шутка - "Мы трахаем всё что движется. А что не движется, толкаем и тоже трахаем". К тому же, как я потом узнал, девушка была детдомовской, как говориться - ничего за душой, что, вполне возможно, и стала основной причиной, как, в своё время, сближения молодых людей, так, в последствии, и нелюбви будущей свекрови.
Надо отдать должное её сыну - тот довольно долга держался. Но мать всё-таки сломила его и он отвёз девушку обратно. По крайней мере - все так думали...
Однажды я по каким-то делам заезжал к брату и возвращался домой. И вдруг, находясь на вокзале, я заметил Варвару... Грязная, оборванная, с заметно торчащим животом, она капалась в мусорном контейнере...
Я тогда её просто пожалел. Но главная причина, почему я её забрал с собой, были злость и возмущение.
- Что же вы, суки, делаете? - спросил я как только переступил порог дома свояченицы - Она в таком положении, а вы её на улицу? Как собаку... Разве вы после этого люди?
Оказалось, сын отвёз её лишь на вокзал и дал денег на дальнейшую дорогу. Но ехать ей было некуда.
Как и следовало ожидать, свояченица выгнала меня из дома вместе с девушкой.
- И потаскуху эту с собой забирай! Неизвестно от кого она залетела! - кричала напоследок она.
Вот так мы с Варварой стали жить вместе.
Что она "не от мира сего" я узнал перед самой смертью матери...
Как только я привёз мать в её в родную хатку она воспаряла духом и даже физически окрепла. Но продолжалось это не долго: вскоре, и довольно быстро, она начала сдавать, во всех смыслах. К физической немощности теперь добавилось и явное слабоумие. Речь стала не связанной, взгляд пространственный, частыми психические припадки. Но в тот день она вдруг заговорила внятно и осознанно.
- Коля, я умираю...
Я сел к ней на кровать и неотрывно стал смотреть в глаза, словно хотел увидеть исход души из тела. Взгляд её был испуганным, но осознанным.  Дыхание частым и тяжёлым.
В это время в комнату вошла Варвара. Она, кстати, хорошо мне помогала по уходу. Но тогда я решил её отправить, по причине того, что это не совсем подходящее зрелище для беременной.
- Уходи... Сейчас не время... - сказал я.
Однако она меня не послушала: быстро подошла к кровати и положила ладонь матери на голову, чуть выше лба. От её прикосновения мать сначала вздрогнула всем телом, потом вдохнула полной грудью, глаза широко распахнулись, рот приоткрылся. Но это была не гримаса боли, страдания или страха. Она, скорее, больше походила на своеобразный восторг, восхищение, радость. Складывалось впечатление, что мать, перед тем как оставить этот мир, увидела что-то такое, от чего просияло лицом и губы растянулись в блаженной улыбке.
- Хорошо… - произнесла она, словно с чем-то или с кем-то соглашалась и через какое-то время снова повторила - "хорошо", только намного тише, а на третий раз, уже на выдохе, почти шёпотом...
Спустя две недели после смерти матери Варвара разродилась девочкой. Роды проходили как у обычной женщины: ей было больно, она боялась, кричала...
Где-то в глубине души у меня существовала мысль - когда Варвара родит, у сына свояченицы проявятся отцовские чувства и молодые люди, всё же, когда-нибудь сойдутся и создадут семью. Возможно и его мать так думала и боялась этого, поэтому, после рождения ребёнка, стала строчить на меня доносы. То она писала, что Варвара развратная женщина, которая совокупляется со всеми подряд, то я алкоголик-извращенец, насильно принуждаю её к сожительству, то мы оба сговорились и сжили со света мою мать.
Участковый, при откровенном разговоре со мной, так и сказал.
- Уезжай куда-нибудь подальше. Здесь она тебе жизни ни даст.
Я и сам про это думал, но его слова подтолкнули меня к действию.
Чтобы не возникало вопросов на новом месте, я предложил Варваре узаконить наши отношения. Проще говоря - выйти за меня замуж.  Я понимал, что одной только возрастной разницей мы не подходили друг другу как муж и жена. И тем не менее, она согласилась...
- Это тебя ни к чему не обязывает... - уточнил я - Как только ты когда-нибудь встретишь хорошего парня, который тебе понравится и захочешь связать с ним судьбу, я тут же тебя отпущу. Даже с радостью. На всё твоя воля...
Здесь я был немного не искренен. Нет, случись такое, я бы сделал всё как обещал и даже виду не подал. Но всё-таки, где-то в той же глубине души, я хотел чтобы она оставалась со мной. Втайне я надеялся, что когда придёт мой час, она сопроводит меня из этой жизни так же, как сопроводила мою мать. Я хотел этого больше всего, потому как понял - в этой девушке, есть какая-то тайна...
В общем - мы поженились, девочку назвали Касей и отцовство  записали на меня.
Событие это мы никак не отмечали, да и не собирались: просто через знакомых подписали необходимые бумаги и получили нужные документы.
В эту же ночь Варвара пришла ко мне в комнату и остановилась у кровати.
- Мы теперь муж и жена, и должны спать вместе...  - объяснила она своё появление.
Я, планируя и осуществляя всю эту затею с фиктивным браком, даже не думал о подобном, хотя бы потому, что моя дочь была старше её на двенадцать лет.
- В этом нет необходимости... - ответил я.
- Ты хороший человек и сделал мне много добра. Я хочу тебя отблагодарить...
Сказав это она обнажилась и легла рядом...
В ту ночь я ещё раз убедился, что она "не от мира всего"...
Я давно не имел физической близости с женщиной: злоупотребление алкоголем этому не способствовало. И не потому, что я был физически зависим от алкоголя. Дело ведь было не столько в зависимости, а в том, что пьянство для меня являлось средством противостояния с бывшей женой. Не стало противостояние, исчезла необходимость в средстве. Нет, я не бросил пить, я просто стал пить меньше. При чём - значительно меньше. И тем не менее о возрождении интимного процесса даже не помышлял - считал его потерянным навсегда...
Я уже потом много думал и рассуждал - что же произошло тогда, в ту ночь? И пришёл к выводу - это было своеобразное помешательство рассудка. Варвара, каким-то образом, воздействовала на моё сознание и я, пусть ещё и не совсем старик, но далеко уже не молодой мужчина, превратился в обезумевшего юнца, опьянённого страстью и непреодолимой жаждой к красивому женскому телу.
Поначалу я боялся этого состояния и мне было неловко перед Варварой. Но всё регулярно повторялось и я не мог этому противостоять. А потом уже и не хотел...
К слову сказать - любовные утехи ещё более поспособствовали моему отстранению от алкоголя, потому как даже лёгкое хмельное состояние несколько скрадывало ощущения от тех чувств, которые на то время, мною овладевали. А это были сильные чувства, которых раньше я никогда не испытывал, даже в ранней юности. Я даже был не против уйти из жизни в жарких объятиях этой молодой девушки, что в моём возрасте выглядело не так  уже и фантастично. Но всё сложилось несколько иначе...

                *****