Ролевые игры. Фрагмент 1

«РОЛЕВЫЕ ИГРЫ!» (1)
(Калейдоскоп отрывков из 2 части детектива
«СМЕРТОНОСНАЯ ЗОНА»)
Роман без сокращений
https://ridero.ru/books/widget/smertonosnaya_zona/

Московский офис «Инферры» лихорадило несколько месяцев. Версий убийства генерального директора Южно-Уральского завода было не меньше десятка. Газеты наперебой пестрели сногсшибательными заголовками: «Показательное убийство», «Таких у нас еще не убивали», «Кровавый след велосипеда».
Если верить прессе, то устранение директора было выгодно всем без исключения. Его не могли не убить. А если послушать близко знавших его людей, становилось ясно: убивать было абсолютно не за что.

Обыватели строили различные догадки. Одни полагали, что Сологуб стал жертвой завистников-конкурентов в борьбе за выгодный тендер, а убийство связано с многомиллионными контрактами, которые мог получить завод. Другие считали, что искать мотив преступления нужно на прежней работе - в Нижнекамске. Он многим был неудобен со своими реформами, а некоторым - откровенно мешал. Начатые им преобразования уже невозможно было остановить, прогульщиков и выпивох он увольнял безжалостно, с волчьим билетом, так что сведение старых счетов могло быть тоже вполне оправданным. С точки зрения преступников, конечно.
Бытовали и совершенно абсурдные версии. Среди недоброжелателей всегда находятся любители покопаться в чужом «грязном белье» - законную супругу, дескать, на Волге оставил, на новом месте замужнюю любовницу завел, за что и получил пулю от ее ревнивца-супруга.
Предметом всеобщего обсуждения и осуждения было и место проживания убитого директора. То, что руководитель одного из крупнейших предприятий страны наряду с простыми работягами ночевал в заводском общежитии, отказывался от персональной охраны и ездил на работу на велосипеде, шокировало многих, и в первую очередь, чиновников различного ранга. Сам виноват, сам подставился - был вынесен ими жестокий вердикт. Его просто по пьянке мог убить какой-нибудь забулдыга, из тех, что вечно околачиваются вокруг общежития.

Официальное следствие хваталось за любые зацепки. Сотрудников «Инферры», кто часто бывал на заводе, тоже допрашивали. В прокуратуру вызывали сослуживцев, многочисленных партнеров по бизнесу, родственников и знакомых.
Попал под подозрение и предшественник Сологуба, бывший директор завода, которого когда-то безжалостно сместило со своего поста руководство «Инферры». Скверный характер, высокие амбиции, личные обиды и месть. Всего этого могло с лихвой хватить для организации преступления. И оказалось вполне достаточным, чтобы истрепать нервы несчастному пенсионеру. В результате старик слег с инфарктом, после чего его на долгое время оставили в покое. Обслуживающий персонал злополучного общежития был также всецело в центре внимания правоохранительных органов. На допросы приглашались дежурные по этажу, охранники, дворники и даже повара столовой, в которой питался директор.
Однако, не смотря на объявленное холдинговой компанией вознаграждение, ни на старания милиции, следствие топталось на месте.
***
Через полгода шумиха вокруг убийства понемногу улеглась. Руководителем завода был назначен другой, не менее компетентный и ответственный работник. Имя прежнего директора вспоминалось в «Инферре» все реже и реже. Как вдруг атмосферу всеобщей успокоенности потрясло другое, не менее ошеломляющее событие – арест Олега Привалова на Кипре.
Для рядовых сотрудников московского офиса случившееся было подобно разорвавшейся бомбе. То, что произошло на далеком Урале (для большинства - все равно, что на Марсе), с мало кому известным лично директором, уже никого по-настоящему не волновало. А Олег, с которым трудились бок о бок, был своим. Всегда рядом, всегда на виду. У него не было ни вредных привычек, ни сомнительных наклонностей. Профессионал высокого уровня и любимец руководства. Про таких обычно говорят – человек с безупречной репутацией и без единого пятнышка в анкете. Просто не укладывалось в голове, что он мог вот так вот взять, да и хладнокровно кого-то там утопить. Ни о какой невесте никто никогда в офисе и вовсе не слышал.

О драме на Кипре судачили с раннего утра. Преступления на бытовой почве, как известно, нередко вызывают нездоровый интерес и множество кривотолков в трудовых коллективах, большей частью у представительниц прекрасного пола. И сейчас офисные дамы всех возрастов перешептывались на рабочих местах, в курилках и коридорах.
При появлении Ильи Карташова девчонки из службы IT, сбившиеся стайкой на лестнице, разом замолчали. Их молодой руководитель терпеть не мог коридорные пересуды, а всяческие сплетни и пустопорожние разговоры о ком бы-то ни было на корню пресекал. По застывшим лицам своих сотрудниц он догадался, что на этот раз в офисе стряслось нечто из ряда вон выходящее. Он прошел мимо, сухо поздоровавшись, глазами указывая подчиненным вернуться на рабочие места.
В комнате из всего отдела трудился один единственный программист. При виде Ильи он оторвался от компьютера и вместо приветствия шепотом спросил:
- Вы уже в курсе, Илья Игоревич?
- И ты туда же, Андрей? Мало того, что девчонки с утра не работают… Поувольняю всех, к чертям собачим…
Программист посмотрел на начальника растерянным взглядом и немедленно уткнулся носом в экран. Илья презрительно хмыкнул. Работнички! Он был крайне недоволен подобранной командой, но выгнать из своего отдела никого не мог. Во-первых, потому что сам был без году неделя, как назначен на должность, а во-вторых, был не вправе самостоятельно увольнять и набирать специалистов. Этим всецело заведовал отдел кадров с помощью специально созданного Ассессмент-центра.
***
В последние несколько лет московские коммерческие структуры захлестнула волна всякого рода тестирований, аттестаций, деловых и ролевых игр по пришедшим с Запада методикам. Тут и сям только и слышно было о необходимости нестандартной системы подготовки кадров, продиктованной рыночной экономикой. В обиход вошли новые понятия и критерии оценки персонала: коммуникативные навыки, стрессоустойчивость, креативность, ключевая компетенция, бизнес-стимуляция и так далее и тому подобное.

Работники центров без устали составляли профессиограммы, проводили психологическую диагностику личностно значимых качеств, моделировали ситуации, демонстрируя тем самым свою исключительную важность в процессе формирования будущих руководителей и перспективных менеджеров, способных выйти за рамки стандартного мышления.
 
Звучало современно, заманчиво и непонятно. Скромный кадровик, в обязанность которого прежде входило проверить ошибки в анкете потенциального кандидата, подшить документы и выпустить приказ о зачислении в штат, становился в компании чуть ли не персоной номер один после генерального директора.

Владелец «Инферры» от веяний времени также не отставал. Корпорация развивалась семимильными шагами, ей постоянно требовались новые, хорошо подготовленные специалисты. Кадровым агентствам он никогда не доверял, а принцип личной преданности, по которому когда-то отбирались сотрудники, давно устарел. Разумеется, образование и опыт работы господин Шалымов тоже не отметал, но желание сделать свое детище ведущей компанией страны с продвинутым персоналом было столь велико, что невозможно было не поддаться искушению всеми этими «играми», психоанализами и прочими новомодными штучками. И надо сказать, что на них он не поскупился.
 
        Собственный Ассессмент-Центр располагался в отдельно стоящем здании на Ордынке, где стоимость аренды помещений превышала всякие разумные границы. Он был напичкан дорогостоящей аппаратурой, а работали в нем высокооплачиваемые психологи под руководством заезжего американца по самым последним западным технологиям.

Не прошло и трех месяцев после организации Центра, как «Инферру» буквально наводнили специалисты всех мастей. Но то ли американские методики оказались несовершенны, то ли менталитет у российских соискателей под них не подходил, а получилось, по высказыванию известного политика, «как всегда, хотя хотелось, как лучше».

        Вновь пришедшие сотрудники были не в пример хуже старых и едва справлялись со своими должностными обязанностями. Оставалось только удивляться, каким образом претенденты могли успешно пройти испытания.
 
        Многие из них оказались людьми с какими-то странностями и отклонениями. Кто-то разговаривал слишком громко и весьма неразборчиво, беспрестанно суетился, как в лихорадке, проявляя избыточную инициативу там, где не надо. А кое-кто, наоборот, пребывал в излишней задумчивости, натужно изображая глубину мысли, на деле же – просто спал на ходу. Ни от крикунов, ни от молчунов толку не было никакого. И те, и другие не работали, а словно продолжали играть роли… Роли, когда-то навязанные им в ходе тестирований.

        Горе-экономисты, финансисты, юристы теперь трудились во всех отделах корпорации. Службу IT тоже не обошли стороной - парочку программистов-крикунов подсунули. Лучше бы молчунов прислали - ведь оргтехника любит сосредоточенных…
Ох, и намучился Илья, пока его горлопаны чему-то научились! Коммуникативных навыков – хоть отбавляй, утром – общение, вечером – обсуждение, еще бы в промежутках работать умели… А ничего не поделаешь, оставалось только иронизировать по этому поводу. Вот он и ерничал, что новобранцев из Центра можно без труда отличить от старых сотрудников по особой печати кретинизма на лбу. Жаль, дипломированные психологи почему-то этого не замечали.

Господин Шалымов был тоже огорчен и озадачен полученными результатами. Такая кадровая политика его совсем не устраивала. Вскоре он принял решение о ликвидации Центра. Руководителю службы IT Карташову по заданию руководства пришлось демонтировать и вывозить оттуда оборудование.

***
Илья отправился на Ордынку в сопровождении начальника аналитического отдела (так по-новому называли службу безопасности) господина Волосюка, призванного наблюдать за всеми и вся в корпорации.
Психологи Центра к тому времени уже покинули свои рабочие места, и в громадном помещении стояла гнетущая тишина. Несмотря на отсутствие людей, у Ильи с порога возникло ощущение, что за ним наблюдают чьи-то пытливые глаза. Чувство дискомфорта и беспричинной тревоги с каждой минутой усиливалось.

В просторной комнате, куда он вошел, ровно посередине, на значительном расстоянии от стен, нелепо торчали два громоздких кресла и огромный диван, так что можно свободно было перемещаться вокруг. Илья зачем-то прошелся три раза по кругу, осматривая розетки, хотя и одного раза бы хватило.
Он не сразу заметил одинокий компьютер, который сиротливо ютился в глубине, между оконными проемами. Другой оргтехники в просторном кабинете не было. Не густо, даже заняться нечем. А говорили, будто полно аппаратуры…, да и компьютером, пожалуй, здесь никогда не пользовались. На мониторе скопилась пыль, беспроводная мышка валялась без надобности на столе, вверх тормашками. Скорее всего, комната служила приемной, где соискатели ожидали тестирования и объявления «приговоров».

По слухам, испытания были не из легких, и не прошедшие их претенденты зачастую рыдали, что называется, не отходя от «кассы», а некоторым неврастеникам даже требовалась скорая помощь, как после стресса.
Сплетники утверждали, что в злосчастном Центре даже стены пропитались слезами и навечно сохранили мрачные воспоминания «о пытках». Илья, разумеется, считал, что слухи были сильно преувеличены, но, очутившись в «застенках», готов был поверить в любые страшные сказки. Ему было явно не по себе. И он снова пошел в обход дивана.

Стараясь не думать о жертвах тестирования, айтишник отсоединил провода и принялся укладывать технику в заранее приготовленную коробку. Он отодвинул клавиатуру и невольно вздрогнул - за ней обнаружилось какое-то застарелое бурое пятно... Илья, не выносивший вида крови, крепко зажмурился.