Создающие погоду - рассказ

- Ве-е-е-р-о-о-на, вста-а-а-вай! Ве-ро-на-а-а, вста-а-ва-а-й! - поёт мелодично будильник.
Верона открывает глаза, садится на постели, потягивается, подлетает к окну, выходит на балкон.
Утро, солнечное, яркое встречает её. Чистые улицы блестят влагою пролившегося ночью дождя. Белые кучевые облака величаво выстроились в вышине пронзительно синего летнего неба.
Город дышит свежестью и теплом. Луч солнца блеснув, отразился от водосточной трубы соседней крыши.
День начат. Каким будет он?
Верона отходит от окна.
Открыв шкаф, она сегодня достаёт оттуда своё голубое шёлковое платье. Пышная юбка разлетается складками белого фатина. Белые босоножки, сумочка цвета весенней листвы, брошь с цветком.
- Ве-е-е-р-о-о-на, вста-а-а-вай! Ве-ро-на-а-а, ... - напевает Верона мелодию будильника, заваривая чай.
Сегодня ей непременно надо закрутить волосы в локоны. Тушь и помада - два лёгких штриха.
С улицы раздаётся сигнал - автомобильный гудок, это за ней. Она готова. Последний взгляд в зеркало, пара лёгких движений, теперь можно выйти за порог.
- Ви, ну опять ты в какой-то старомодной юбке! - раздаётся голос Ники, когда Верона садиться в её машину. - Так уже никто не одевается.
Верона лишь улыбается в подруге ответ.
Путь начинается. Ника трогается с места, сворачивает за угол. Улица, главная дорога, теперь два перекрёстка по прямой. Ника хорошо знает дорогу.
 - Нет, конечно, дресс-кода у нас в компании нет, но это не значит, что ты можешь одеваться в какое-то старое шмотьё. Ты помнишь, какой сейчас год?.. Нам всем официально летом разрешили ходить на работу в шортах и майках.
Сама Ника в тёмных бриджах, объёмной белой рубашке и кроссовках, надетых на босу ногу.
- Ви, но какой же красивый у тебя сегодня цветок!
Ника с восторгом смотрит на брошку Вероны.
- А вообще, знаешь, не слушай меня. Тебе так идёт всё то, что ты носишь.
Карие глаза из-под тёмных жирных стрелок, нарисованных на лице Ники, вспыхивают озорным задором.
- Пойдём сегодня после работы гулять?
- Пойдём, - соглашается Верона и снова улыбается.
День прекрасный. От ночной влаги уже не осталось следа. Улицы, светлые, шумные, уже живут суетой наступившего дня.
Ещё двадцать минут и здание, огромное, высокое, встречает своих сотрудниц зеркальным блеском окон.
- Успели, - радуется Ника, припарковывая автомобиль.
Верона на улице. Белые складки юбки покачиваясь, становятся подобием пушистого облака. Верона в голубом платье стоит среди потока людей и машин, будто кусочек неба, сошедшего вниз.
- Ви, ну что ты застыла, пойдём! - увлекает её Ника внутрь дома.
Они спешат к лифту, проносятся вверх несколько десятков этажей.
Окна, огромные прозрачные открывают панораму города. День ясен, светел, чист. Крыши домов перемежаются с зеленью деревьев. Солнечные лучи стучаться в окна. Верона любуется, замерев у стекла, и сама в этот момент становится кусочком этого цветущего мира.
- Я хочу кофе! Ви, пойдём! - тянет её в сторону Ника, заметив, как, засмотревшись на Верону, замедлила шаг парочка мужчин.
В офисе уже кипит работа. Сумочку цвета весенней листвы Верона прячет в стол, включает монитор. На нём уже маячит не меньше десятка поручений. Ароматная чашка кофе - вот то немногое, что можно себе позволить, а там, за окном, бушует лето.
- Марк и Глеб зовут нас сегодня с собою, пойдём? - шепчет Вероне из-за соседнего стола Ника.
- Если хочешь, пойдём, - соглашается Верона.
- Девочки, сегодня вечером не расходимся, - говорит подругам неожиданно возникший Леон. - После работы, собрание по повышению эффективности работы. Подпишитесь, что я вас предупредил.
Леон протягивает листок с именами всех работников компании, не ставить в нём подпись нельзя, получишь «Чёрный маркер».
- Ну вот, - расстроено произносит Ника, когда Леон, сказав Вероне: «Красивая брошь», уходит. - Теперь придётся битый час слушать о том, как мы должны лучше работать.
- Не расстраивайся. Летом поздние закаты, мы успеем погулять, - пытается обнадёжить подругу Верона.
- Кто только придумал эти планёрки, собрания, совещания... - недовольно бормочет Ника.
Вероне хочется побыстрее расправиться с делами, чтобы на обед вырваться из офиса. Её пальцы порхают над клавишами, в такт им колышется приколотый к голубому платью цветок.
- Купи мне два сэндвича, пончик и колу, - говорит Ника, увидев, что Верона встаёт.
- Не пойдёшь со мной? - спрашивает Верона.
- Нет, много работы, ничего не успеваю, - отвечает Ника. - Иди одна.
Проходя мимо подруги, Верона замечает на экране монитора той открытый чат. Верона улыбается.
У Вероны есть целых полчаса, которые можно провести вне стен душного офиса.
Шумная улица встречает её рёвом машин. Поток прохожих увлекает её за собою. Оживление, суета разгара дня. Стук каблучков белых босоножек Вероны становятся ещё одним голосом в буйном многоголосье города. Колокол юбки подхватывает ветер и начинает раскачивать белым облачком в так каблучкам.
Все торопятся, спешат куда-то. В сером потоке строгих пиджаков, Верона, будто яркий, случайно распустившийся цветок. Она забегает в кафе.
- Два сэндвича, пончик, кола...
Себе Верона берет фруктовый пудинг, к нему молочный коктейль.
Она располагается за столиком у окна. Город ревёт гулом автомобильных моторов, а Верона смотрит, как из-за угла соседнего дома несмело пробивается на улицу листва. Цветок в окне дома, птица, присевшая на карниз, белая вывеска и такого же цвета облако над ней, синее небо... Красиво! Верона достаёт смартфон. Одно нажатие, и кадр готов! Будет ли следующий день таким же или станет уже иным?
Верона потягивает густой белый коктейль. Каждый день неповторим, каждый красив!
- Вы не возражаете, если я присяду рядом? - спрашивает её кто-то.
Серый пиджак, строгий галстук.
Верона не против.
- Благодарю, в такое время мало свободных мест, - оправдывается новый знакомый, и потом начинает рассказывать ей о себе, что-то спрашивает, снова рассказывает о себе, о работе.
Обеденное время на исходе.
- Красивое платье у вас, - говорит новый знакомый, на прощанье. - Может встретимся ещё? Можно попросить ваш телефон?
Надо торопиться в офис.
- Готова поспорить, с тобой опять кто-то пытался знакомиться, - говорит Ника, когда Верона ставит ей на стол принесённый обед. - Клянусь, я скоро тоже начну носить такие же старомодные юбки, раз они привлекают столько внимания.
Верона лишь смеётся в ответ.
- Но каблуки, нет, - веселиться Ника, задирая голые ноги.
Шорты её настолько коротки, что на них начинает коситься из-за своего монитора Леон.
- Нет, кроссовки, только кроссовки. Не для того мы добивались равноправия, чтобы носить неудобную обувь, - рассуждает Ника, уплетая сэндвич.
Верона улыбается. Ника - лучшая подруга, рядом с ней хорошо.
Верона смотрит в окно, и мечтает...
- Так девушки, а где ваш план? - подходит к ним Леон. - Вы заполнили планы саморазвития? Попрошу сдать их мне. Вы знаете, что в нашей фирме нет места тем, кто не собирается трудиться над собой.
Верона спешит достать из ящика стола заполненный листок.
- Очень хорошо, Ви, - хвалит её Леон. - Очень неплохо. Жду вас обеих вечером на собрании.
Снова работа, снова дела. Снова пальцы касаются клавиш клавиатуры, снова мигает новыми заданиями монитор.
- Верона, зайдите ко мне, - вызывает начальник.
Верона прерывает работу, встаёт.
- Здесь, и здесь, нужно будет переправить, - подаёт он ей кипу документов, пробежавшись взглядом по её локонам, платью, снова по волосам.
- Идите.
Верона выходит.
- Знает же, что у тебя работы и без того много, - ворчит Ника.
А солнце за окном уже перебралось на другую часть города. Если бы сейчас была зима, то это бы означало начало сумерек, но сейчас лишь начало лета, чудесная пора.
Город стал иным, утратив яркость красок, он, вместе с тем, сохранил все свои цвета и, Верона, стоящая у окна, выглядит теперь, как яркая фигурка, олицетворяющее собою само лето.

- Ве-е-е-р-о-о-на, вста-а-а-вай! Ве-ро-на-а-а, ... - напевает Верона, возвращаясь на рабочее место.
- Так, Ви, наша задача побыстрее уйти с этого глупого собрания. Нас Марк и Глеб уже ждут, - говорит Ника в конце дня.
Весь зал заполнен, не прийти на собрание по повышению эффективности нельзя.
Девушек усаживают в третий ряд.
- Лучше бы достались места поближе к двери, - ворчит, пробираясь на место, Ника, сверкая своими голыми коленками перед лицами тех, кто уже расположился в жёстких креслах.
Собрание началось с презентации. Графики, колонки таблиц. Все кивают, соглашаясь с тем, что работать надо эффективнее. Пути решения проблемы, методики наказаний и поощрений. Верона бросает взгляд за окно. Полоса тени от здания, упавшая на соседние крыши, сделала их тёмными. Небо уже окрасилось в бледно-голубой цвет, который обычно бывает предвестником приближающегося заката.
- Девушка, да, Вы, в синем, вам похоже всё равно, что я говорю? - вопрошает докладчик.
Все оборачиваются и смотрят на Верону.
- Ну-ка идите сюда.
Верона встаёт. Поднимается на сцену. Юбка колокол, качается в такт шагам и замирает. В зале напряжённое молчание. Все оценивающее смотрят на Верону.
- Одеты, вы, конечно, хорошо, но вот что в вашей голове, давайте-ка проверим. Вы можете повторить, что я сказал?
Верона повторяет всё, все методы повышения эффективности.
- Что ж, очень даже неплохо, - удивлённо хвалит её докладчик, скользя взглядом по гладкому шёлку платья. - Идите на место, я вижу, вы меня слушали и всё запомнили. Эффективной вам работы.
Верона на месте.
- Я чуть со стыда не умерла, когда ты вышла на сцену, - шепчет ей Ника. - Ты же видишь, никто в нашем офисе так, не одевается.
Наконец, свобода! Двери офиса открыты, и шумная толпа служащих спешит слиться с потоком прохожих, раствориться в гуле улиц.
- Ви, пойдём, нам давно уже пора бы быть на месте, - тянет Ника за руку Верону.
Они на парковке, двигатель автомобиля заведён.
Бледное небо розовеет в лучах грядущего заката.
К тому времени, когда, преодолев плотный поток машин, девушки подъезжают к дверям назначенного клуба, на город уже опускаются сумерки. Краски тускнеют, блеск уличных фонарей и витрин, отразившись в шёлке платья Вероны, делает её саму, вышедшую из машины, похожей на искорку, случайно вспыхнувшую от костра заката.
- Вон они, в баре, пойдём, - тянет Верону за руку Ника.
Гремит музыка. Неон танцпола окрашивает белую юбку Вероны модным ультрафиолетом. Подруги улыбаются, парни шутят и угощают их алкоголем.
Ника довольна, весела. Танцуют, затем снова в бар. Верона пытается отыскать глазами небо, но взгляд её упирается только лишь в глухие стены.
Когда она снова оказывается на улице, там уже темнота. Ночь.
- Ви, Глеб довезёт тебя, - пытаясь перервать грохот раскатов музыки, кричит повисшая в объятьях Марка Ника.
Верона садится в машину к Глебу. Она видит его всего лишь второй раз. Первый раз - когда они только познакомились, и вот теперь. Надо бы поговорить о чём-нибудь, пока они будут ехать по опустевшим улицам, но о чём? Они так и едут молча.
Глеб коситься на колокол её длинной юбки, прикрывающей ноги, и Верона понимает, что он не доволен. Верона отворачивается и смотрит в окно. Вспоминается довольное разгорячённое лицо подруги. Ну что ж, может быть, хоть кому-то сегодняшняя встреча доставит радость.
Наконец, Верона, дома. Провожатый её уехал, нужно поскорее раздеться и лечь. Час ночи, времени на сон осталось немного. Верона растирает уставшие за день ноги, опускает голову на подушку.
День прошёл, оставив в душе какую-то странную тоску. Что это? Отчего летом вдруг хочется спрятаться под тёплое одеяло?..

- Ве-е-е-р-о-о-на, вста-а-а-вай! Ве-ро-на-а-а, вста-а-ва-а-й! - поёт будильник.
Новый день начат. Каким будет он?
Верона подходит к окну. Город покрыт тончайшей дымкой. Небо светлое, бледное, на нём перистые облака.
Верона подходит к шкафу, достаёт оттуда бежевые туфли, облегающее платье фисташкового цвета из крепа с россыпью цветков белых и жёлтых. Ткань приятна, мягка. Белая сумочка, нитка жемчуга на шею. Волосы сегодня Верона собирает в хвост. Она готова.
Ника опаздывает. Но вот, наконец, долгожданный сигнал.
- Еле встала сегодня. Как же я ненавижу работу, - жалуется Ника.
Верона с сочувствием смотрит на подругу, та выглядит устало. Те же шорты, рубашка помята.
- Не хотелось сегодня ехать, - признаётся Ника.
- Что ты, нельзя, - встревожено возражает Верона.
- Знаю, не дадут потом покоя, - отвечает та. - Я почти не спала.
- Как Марк? - спрашивает Верона.
Ника неопределённо пожимает плечами.
- Я ничего от него и не ждала, - признаётся Ника. - Хотя нет, каждый раз я жду хоть от кого-нибудь чуда, но всегда всё одно и то же.
Верона смотрит в окно. Улицы шумны, но сегодня не ярки. Это день приглушённых цветов, мягких красок.
- Ну почему сегодня не выходной, - ворчит Ника, припарковавшая машину.
- Так, девушки, распишитесь, в пятницу у нас мероприятие, - подходит, как только они занимают свои рабочие места, Леон.
- Какое мероприятие?
- Пока неизвестно, но по плану нам нужно проводить не меньше одного мероприятия в неделю. Скорее всего, это будет либо командные спортивные соревнования, либо праздник однополых семей.
- Но у нас нет семей, - изумляется Ника.
- Вы должны присутствовать, в качестве поддержки людей одного пола взявших на себя нелёгкую обязанность растить детей. Или, может быть, ты желаешь получить «Чёрный маркер»?
- Это невыносимо, - ворчит, расписываясь, Ника.
Верона одёргивает её, сама она расписывается, не произнося ни слова.
- Хорошая фигура, - касаясь талии Вероны, говорит Леон. - Ты записана в гимнастическую секцию?
- Нет, - отвечает Верона.
- Надо записаться, будешь представлять нас на соревнованиях.
Верона молчит.
- Не могу так больше, - начинает Ника, когда Леон уходит. - Почему мы должны это терпеть? Никто не спрашивает нас о наших желаниях. Иди туда, делай то. С нами обращаются так, как будто мы никто.
Верона молчит, надо молчать. С теми, кто недоволен сначала проведут беседу, а затем просто поставят в единой гражданской электронной базе данных напротив твоего идентификатора «Чёрный маркер», и на этом всё, твоя жизнь закончится, тебя больше нигде не возьмут на работу, если маркер станет красным - заблокируют все твои счета.
- Нам надо в этом месяце ещё заработать всего лишь по одному баллу эффективности, - уговаривает подругу Верона.
- Знаю, знаю, - бормочет Ника. - Эффективность, куда же без неё. Мы должны быть активными членами современного общества.
Надо делать то, что тебе говорят, и тогда тебя оставят в покое. Хотя бы ночью, ты будешь свободен. Никто не будет обращать на тебя внимания, пока ты считаешься благонадёжным гражданином.
- Сходим на тренинг послезавтра, получим недостающий бал, - пытается успокоить подругу Верона. - В следующем месяце пойдём на курсы повышения квалификации, после них продлим наши рабочие лицензии...
- Какая-то глупая, бесполезная жизнь. Зачем это всё? - шёпотом спрашивает у подруги Ника.
Надо молчать, их везде могут услышать, и Верона молчит. Она направляет свой взгляд в окно. Бледное небо встречает его полосой растрёпанных туч.
- Иди сегодня на обед одна, - говорит Ника Вероне.
У Вероны снова есть полчаса, чтобы вырваться из серых бетонных стен.
- Через три дня время сдачи отчётов, - гремит голос шефа в коридоре.
Верона на улице. Поток людей подхватывает её.
Её невесомое фисташковое платье скрывают собою линии строгих серых пиджаков. Она - частичка сегодняшнего дня, становится таковой, только когда ей удаётся выбраться из общего течения.
Кафе, блинчик с корицей, свежий сок. Можно посидеть и помечтать. Пятнадцать минут у неё есть на то, чтобы взглянуть на птиц, севших на карниз и покачать головой в такт движениям зелёной ветки.
Город сегодня бледен, сер. Он, как будто в ожидании чего-то.
Тепло, но не жарко.
Пора возвращаться. Верона успевает забежать под навес до того, как ливень, тёплый, шумный срывается с неба. Капли барабанят по окнам.
- Не вымокла? - спрашивает Ника.
Лишь несколько капель дождя легли на фисташковое платье, утонув в его цветочном узоре.
В конце дня «Иди сегодня домой без меня», - говорит Ника подруге.
Верона одна. Улицы шумны, дождь окончен. Город блестит серым глянцем влаги. Верона ступает на тротуар, и отражение неба касается её бежевых туфель. Она идёт в свежей прохладе уходящего дня.
Прежде, чем сесть на автобус, она заходит в здание с двумя высокими шпилями. Внутри шумно.
- Пиво, - просит она.
Получив увесистую кружку с густым пенным напитком, садиться в угол.
Огромный зал переполнен. Смех, болтовня. Голос каждого тонет в общем гуле.
Здание ещё не утратило величавость старинных стен. Оно хранит на них росписи сюжетов с тем, чьё распятие висело когда-то здесь, но его сняли.
Верона смотрит вверх. Паб открыт недавно, а до того долгое время здание пустовало. До сих пор стены украшают скульптуры и оставшиеся нетронутыми картины. Всё это атрибуты прошлого культа. Центром его был тот, распятье которого убрали, чтобы не омрачать видом его страданий это место. Бледно-зелёные стены хранят на себе слова. Верона читает, бросая взгляд туда, где сохранились старинные фразы. Росписи стен рассказывают о чём-то древнем, забытом, от них веет невиданным теплом.
Кое-где в золочёные рамы уже вставлена реклама. Со временем здесь всё переделают.
Почему ей так спокойно здесь, несмотря на рёв чужих голосов?
Верона вздыхает, пора возвращаться. Она встаёт, проходит пару десятков шагов и, в своём фисташковом платье, будто сама становится кусочком этих стен, сомкнувших над ней свои своды. Стук её каблучков утопает в многоголосном хмельном гуле.
- Вам надо быть осторожнее, - слышит она тихий голос рядом с собой.
Она оборачивается, мужчина, молодой, с красивыми и немного печальными глазами подхватывает её под локоть и увлекает за собой. Они идут среди шумных столов, как обычная пара только что познакомившихся в пабе людей.
- Простите, но каждый раз вы не притрагиваетесь к пиву. А сегодня вы слишком долго смотрели на стены, - говорит шёпотом Вероне её провожатый. - Вы так выдадите себя.
Верона удивлённо смотрит на него.
- О, меня не опасайтесь, - торопиться сказать он. - Я не причиню вам вреда. Вы сегодня необыкновенно хороши. Ваше платье, эти стены... - он запинается. - Не знаю, как сказать, в прежние времена вы были бы лучшим украшением этого пространства, а теперь вы слишком выбиваетесь из общей массы посетителей паба. Будьте осторожны.
Верона опускает взгляд.
Что ей ему сказать? Что она боится? Она знает, что бывает с теми, кого причтут сторонником прежней религии. «Красный маркер» сразу же. Бога нет. Так давно заведено.
- Моё имя Герберт, - представляется провожатый, когда они выходят наружу.
Верона молчит.
- Отче наш, сущий на небесах... - шёпотом начинает он.
- Да светиться имя Твоё... - вспыхивая, тихо продолжает Верона.
- Лучше берите всегда безалкогольное пиво и выпивайте его, все будут думать, что вы за рулём и не заметят, что вы приходите, чтобы читать то, что написано на этих стенах.
Автобусная остановка уже недалеко, за углом, но Вероне не хочется, чтобы Герберт покидал её.
«Она боится меня», - думает Герберт.
Глупо было подходить к ней и пугать. Что ей сказать? Что он такой же, как она? Что он будет рад уберечь её от всех, оградить от всех невзгод.
Он увидел её прошлой осенью. Шёл дождь, а она была в чём-то изумительно бледно-синем и, казалось, воплощала собою ту погоду, что стояла на дворе. Яркая жёлтая пуговица будто жёлтый лист прикрепилась к её юбке. Герман вспомнил, что застыл тогда и не мог оторвать взгляд. Впервые он почувствовал тогда, что окружающий его мир необыкновенно красив. А потом он увидел её в чём-то нежно-розовом, была весна. И Верона, к тому времени он уже разузнал её имя, парила по улице, будто лепесток, оторвавшийся от цветка магнолии. Потом он видел её в белом, жёлтом, красном, зелёном. Он просчитал место её работы и теперь частенько бывал на той улице.
- Если вы не против, я могу проводить вас, - говорит Герберт.
Они идут вместе, вдвоём садятся в автобус, доезжают до её дома, и только когда оказываются в стенах её квартиры, Герберт решается рассказать обо всём, о том, сколько раз видел её, о том первом дождливом дне, о том, что сам он тоже начинал своё знакомство с Богом с чтения надписей стен старого храма, а теперь он член богоборческого философского кружка, в который записался специально, чтобы иметь возможность прочитать Библию. Она знает, что такое Библия? Там, в кружке, два раза в неделю они собираются, чтобы читать строки из этой Книги с целью опровергнуть всё то, что написано в ней. Но чем больше Герберт знакомится с текстом, тем большее убеждается, что написанное в Библии самое разумное из того, что он когда-либо читал. В Её строках небывалая вышина, мораль их прекрасна, проста, чиста.
Верона слушает его. Ей спокойно.
- Я приду завтра, встречу с работы, ладно? - спрашивает он перед уходом, и в его глазах она читает страх её возможного отказа.
Засыпает она со сладостным ощущением того, что завтра будет ясный тёплый день, установится чудесная погода. Верона наденет одно из самых любимых своих платьев, и они отправляется с Гербертом гулять...

- Ве-е-е-р-о-о-на, вста-а-а-вай! Ве-ро-на-а-а, вста-а-ва-а-й! - поёт будильник.
День прекрасен, небо чисто. Улицы пестры. Они вобрали в себя все возможные краски лета. Здесь и зелень листвы, и желтизна стен домов, красный цвет проносящихся машин.
Какой же быть сегодня Вероне? Она открывает шкаф. Когда-то где-то Верона прочла, что женщина - украшение этого мира. Мудрец, сказавший это, был, несомненно, прав. А этот мир... Он каждый день иной. Каждый раз Верона старается одеться в тон окружающей её природы. Одна должна понять характер погоды, уловить дыхание ветра, вобрать все краски дня, чтобы стать завершающим, самым важным штрихом картины мироздания, состоящей из мгновений. Разве не для этого дана женщине красота?..
Яркое цветочное платье вынимается сегодня из шкафа, к нему мягкие светлые туфли для долгих прогулок, красная сумочка, алая лента пояса. Верона готова.
Сигнал автомобильного гудка.
Верона сбегает по ступенькам вниз.
Ника сегодня угрюма. Со скрежетом выруливает она на дорогу.
- Мне вчера Филипп звонил, - произносит она.
- Опять? - удивляется Верона.
- Да.
Филипп - это бывший Ники. Вернее, даже не бывший, а тот, кого она любит.
- Вы снова встретились? - осторожно спрашивает Верона.
- Да, я была у него... - отвечает Ника.
На ней сегодня белая майка и красная юбка.
- Он предлагает мне переехать к нему... - продолжает Ника.
- Разве это плохо?
- Да, я хотела этого. Только таких, как я, у него уже трое! - кричит Ника.
Резкий звук тормозов. Ника останавливается так резко, что чуть было не врезается в соседнюю машину.
Перекрёсток, красный свет.
- Знаешь, конечно, он, богат, успешен и красив, у него свой дом, и, кажется, даже есть яхта, но жить рядом с прочими его женщинами, мне кажется, я не готова...
Верона смотрит на дорогу. Что ей сказать? Чем утешить подругу? Обе они всего лишь частички этого мира. У успешных красавцев всегда много женщин.
- Поедешь сегодня к нему? - спрашивает Верона.
Ника пожимает плечами.
- Пойдём сегодня в бар, - предлагает Ника.
- Я не могу, - отвечает Верона. - Я вчера познакомилась кое с кем.
- Как думаешь, может мне попробовать перебраться к нему? Смотри, что он мне подарил... Ника крутит левой рукой, на ней браслет.
- Из последней коллекции, - гордо произносит Ника.
Верона отвечает что-то вроде «Очень красиво» или «Тебе идёт», а сама смотрит в окно. День обещает быть ясным, поэтому так странно видеть на переходе мужчину, взявшего с собою этим утром зонт.
Нет, дождя сегодня не будет, и вечером Ника, в своём ярком платье, вобравшем в себя все цвета улицы, спускается вниз. День окончен.
- Верона, ты помнишь, что завтра с вами будет проводиться тренинг, - напоминает ей Леон.
Она кивает, но ответа уже не слышит. Гул города заглушает все звуки.
Гербет ждёт её у входа, они отправляются гулять.
Улицы настолько шумны, что разговаривать можно, не опасаясь быть кем-то услышанными.
Герберт рассказывает о том, что ему удалось прочитать. Верона молчит, но не потому что, нечего сказать. Ей просто хочется слушать.
***
- Вера, мне сегодня чётко дали понять, что я должен бросить тебя, - произносит Герберт.
Верона молчит. Она и Герберт знали, что когда-то это должно случиться.
Верона смотрит в окно. Там осень. Дождь льёт с самого утра. Серые улицы холодны и угрюмы, темны дома. Крыши блестят, брызжет потоками водосточная труба. Природа плачет.
- Но я не намерен оставлять тебя!
Герберт хватает Верону за руку. Мы уедем. Я пока не знаю куда, но этот город, эта страна не для нас. Я устал прятаться, скрываться. Помнишь, я читал тебе строки: «и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью».
Верона помнит всё. И то, как взволнованно читал ей Герберт наизусть эти строки, и как проговорили они всю ночь потом о том, что правильно было бы мужчине и женщине быть вместе, а не менять бесконечно партнёров, выйти из участия в гонке одноразовых встреч, оставляющих на утро чувство пустоты и обиды.
- Я - мужчина, ты - женщина, почему мы лишены права любить друг друга? Почему законные отношения не предусмотрены для лиц разных полов?
Верона молчала. Она помнила каждую их встречу. С самого начала она поняла, что им не разрешат быть вместе. В основе их отношений не было материальной выгоды, они были лицами разных полов, и встречались они друг с другом намного дольше всех отведённых для подобных отношений традиционных сроков. Они были иными, отличались от прочих, а значит, современное общество рано или поздно должно было отвергнуть их.
Герберт продолжал ходить в богоборческий кружок, ещё он записался на курсы опровержения древних религий и оттуда, строчка за строчкой, кусок за куском приносил в памяти слова Евангелия. Он читал их Вероне, и уже ничто не могло поколебать их уверенность в том, что в этих строках истина. Что-то внутри радостно отзывалось на их смысл.
- Они однозначно дали мне понять, что за продолжительную связь с тобою, подрывающие устои нашего прогрессивного общества, я получу «Красный маркер». Будущего для меня здесь нет, но я слышал, есть места, где ещё соблюдают принципы христианской религии, нам надо туда.
- Ты надеешься, нас там примут? - неуверенно спрашивает Верона.
- Я не знаю... - честно отвечает Герберт. - Но здесь нам оставаться нельзя. Если они узнают, что мы верим в Бога, найдутся способы нас разлучить и уничтожить. Рано или поздно они догадаются...
- Я согласна уехать... - торопится сказать Верона.
- Я слышал, далеко есть одна страна, там живут иначе. Мы уедем отсюда. Там холодно, полгода зима, и не та слякоть, что стоит у нас, а с толстым слоем снега.
- Здесь тоже холодно, и будет ещё холоднее... - говорит Верона, глядя в окно.
- «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас...». Мы уедем. Я обещаю, мы будем вместе, всегда. Я уже не смогу без тебя.
Герберт кладёт голову Вероне на колени. Верона проводит рукой по его волосам.
- Только не густи, - шепчет он.
Он давно понял, что её настроение чувствует природа. Когда Вероне хорошо - светит солнце, день ясен, щебечут птицы, ей плохо - вокруг ненастье. Она управляет погодой, потому что любит этот мир.
Для чего им жить среди людей, запрещающих верить в Бога?
- Вот бы прочитать всю Библию целиком, до конца... - мечтая, произносит Верона.
***
- Ви, мне надо поговорить с тобой, - деловито входит к Вероне Ника, сбрасывает на диван яркую шубку. - Ты одна?
Верона утвердительно кивает головой.
Она дома. Рабочий день окончен, Гербет придёт позже.
- Я должна предупредить, меня вызывали из-за тебя. Тобою интересуются.
- Кто? - спрашивает Верона.
- Будто ты не догадываешься, - отвечает Ника, плюхаясь на диван и поправляя высокий сапог. - Ви, слушай, мне это совсем не нравится. Я сидела там полтора часа. Меня спрашивали обо всём: кто ты, как долго мы знакомы, с кем ты сейчас встречаешься, каковы твои интересы. Знаешь, я не хочу вникать в твои дела, но ты связалась с кем-то, кто небезопасен. Они говорили что-то о том, что у твоего Герберта проявляются признаки нетолерантности. А ещё знаешь, что они спрашивали?
- Что? - без всякого интереса спрашивает Верона.
- Они сказали, что ты веришь в Бога. Верона - это правда?
- Возможно, да.
- Ты с ума сошла! Не ожидала от тебя такого, - фыркает Ника. - Фу, это так старомодно, ты же знаешь, сейчас за такое можно схлопотать «Красный маркер».
- У тебя-то самой как дела?
- Живу с Филлипом, - отвечает Ника. - Сейчас покажу тебе, увидишь сама. Смотри, куда он нас свозил.
На фото белый песок, пальмы, море, красивый мужчина, четыре женщины рядом с ним, среди которых смеющаяся Ника.
- Вы подружились? - спрашивает Верона.
- Вполне, - отвечает Ника. - У нас настоящая семья. Филипп относится ко всем ровно. Днём я с девочками катаюсь по салонам и спа, вечером веселимся все вместе. Смотри, какой маникюр, - крутит Ника разрисованными пальцами. - У тебя есть Мартини или хоть что-нибудь из алкоголя?
Верона подходит к шкафу.
- Есть вино.
- Хорошо, наливай вина.
Через полчаса:
- Это ужасно, - сипит размякшая Ника, растирая по лицу тушь. - Ви, ты не представляешь, что нам приходится терпеть. Он женился на микроволновке. Официально записал её женою во всех документах, и теперь ставит перед нами эту дурацкую печь, заставляет кланяться ей, восхвалять её и петь ей песни. Я схожу с ума...
- Почему ты не уйдёшь от него? - спрашивает Верона.
- Куда? - кричит Ника. - Он полностью содержит меня! Ты же знаешь, я ушла с работы с «Чёрным маркером», кому я теперь нужна?! Я думала всё будет иначе, оставила наш офис, думала, Филипп будет любить меня хотя бы так же, как тех троих, а он теперь говорит, что мы все ему надоели, и он хочет жить с Бернаром.
- С мужчиной?
- Если бы! С собакой... - плача, отвечает Ника. - Он считает, что животные лучше людей. Слушай, Ви, беги отсюда. В тебе всегда была какая-то детская простота, ты не сможешь здесь жить, погибнешь. Они расспрашивали о тебе полтора часа, они сначала были любезны, потом угрожали. Они всё знают про тебя, от меня им нужны были только показания, и я всё подтвердила. Я думаю, вам с Гербертом, осталось жить без «Красного маркера» максимум дня два. Наверняка, уже внесена отметка о вашей неблагонадёжности в базу, сама знаешь, что будет, когда об этом узнают на работе, никто не вспомнит твои заслуги, все твои хорошие дела. Вам с Гербертом в нашем обществе, в нашем государстве не место, вы другие.
Верона смотрит в окно. Там темнота. Ночь давно окутала город, и даже выпавший снег не делает улицы светлее и чище. Снег тут же тает, становясь чёрной жижей, хлюпает под ногами прохожих, превращая дороги в полосы мокрой липкой грязи.
***
- Верочка, вставай, - целуя, тихонько шепчет Герберт. - Я пойду пораньше, приходи, я буду ждать тебя.
Верона открывает глаза.
Темно, Верона откидывает одеяло. Прохладно, но это не беда. Верона встаёт.
- Договорились со Славой и Виктором почистить утром снег у храма, - говорит Герберт, надевая тёплую куртку.
Верона смотрит в окно. Там зима. Белый снег толстым покрывалом застилает улицы, крыши домов, белым инеем пушатся ветви деревьев.
Верона вздыхает. Да, здесь совсем другая страна.
Тёплый свитер, сапоги, шапка, варежки, шуба. Теперь на полгода это её одежда на каждый час дня.
Верона выходит на улицу. Пар её дыханья белым облачком устремляется вверх. Тёмное небо уже дышит красками рассвета. День будет хорош! Морозная дымка утра, свет огоньков пробуждающихся окон, хруст снега под ногами - всё похоже на сказку. Прекрасная, величественная тишина. Луна ещё не покинула небо, солнце уже близко. Несравненная тайна зарождающегося дня.
Верона идёт туда, куда зовёт колокол, наполняя переливами всё пространство. Семь куполов-луковиц, на каждом крест распятья устремлён ввысь, в небо. Лицо обжигает студёный воздух, но какая же красота, оказаться после мороза в тепле, почувствовать запах воска и ладана, ставший уже хорошо знакомым.
 - Вот и Вероничка, наша пришла! Да ты замёрзла, - поднимается навстречу Вероне бабушка Мария, и пытается согреть своими тёплыми широкими ладонями озябшие пальцы Вероны.
- Твой муж с моим уже весь двор расчистили! - обнимает Верону новая подруга Ирина, за длинную юбку которой прячется озорная Танюшка. - Причащаешься сегодня?
Вероника утвердительно кивает. Она привыкла обходиться без слов, но здесь молчит не из страха, а потому что всё и так ясно, несмотря на трудности нового для него языка.
Спокойно. В ожидании начала службы, Верона-Вероника садится рядом с женщинами и открывает Книгу. Здесь читать её можно открыто и свободно, ради неё выучен новый сложный язык.
 «Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь». Евангелие дочитано, но это только начало. Верона перелистывает список глав. Вся Библия целиком на её коленях. Не надо скрываться, искать остатки этих строк на стенах.
Служба удивительна, красива, таинственна, светла.
Звон колоколов. Держась за руку Герберта, Верона выходит из храма. Удивительная земля! Белый снег слепит чистотой, блестит под лучами яркого солнца. Красота!
В белой шубке Верона и сама похожа на снежинку, спустившуюся с неба.
- Знаешь, не хотел тебе говорить, - начинает Герберт, - но там, откуда мы приехали, беда. Помнишь, когда мы уезжали, шли дожди, а теперь земля раскололась, землетрясение, двадцать стран ушли под воду. Того города, где мы жили, больше нет, его скрыла вода.
Верона смотрит в морозное синее небо. Ясно.

2021