6. Цветана

BUT THEN I SAW YOUR EYES, YOUR CRAZY EYES

    Даже после тяжелых двенадцатичасовых родов, перед которыми врачи сделали ей эпидуральную анестезию, и она не чувствовала ног более суток, Цветана Дворжак не было страшно как сейчас, когда в квартиру напротив, пустовавшую на протяжении всего времени, что она снимала апартаменты в жилом комплексе, въехал угрюмого вида молодой человек, не утруждающий себя элементарный «hello» на приветственные возгласы соседей. От Маколея исходила зловещая аура, и верящая в духов и потусторонних существ женщина считала, что с помощью морозного дыхания, от которого немеет затылок и покрываются потом ладони, вездесущие призраки предупреждают об опасности, ну а после того, как внезапно пропала ее единственная дочь, девятнадцатилетняя Марышка, а из квартиры господина Дормера потянуло тухлятиной, тридцатисемилетняя femme, переехавшая в Южную Гомерику из крошечного городка в горах Югославии, не сомневалась: за дверью расположенной напротив flat происходит какая-то чертовщина, и поставить администратора в известность, что по ночам она слышала подозрительный вскрики, шорох скользящего по линолеуму чего-то тяжелого и мерный стук не то молотка, не то другого инструмента, методично ударяющегося обо что-то мягкое, однако сеньор Маркес, с предубеждением относящийся к эмигрантам из Эвропы и водивший дружбу исключительно завсегдатаями бара «У Сэла», отмахивался от жалоб Цветаны и ворчал, что она возводит понапраслину на молчаливого юношу, всегда вовремя оплачивающего все счета, в отличие от сеньоры Дворжак, задолжавшей ему свыше восьмидесяти таллеров за горячую воду и газ. Не слишком хорошо владеющая гомериканским и с трудом изъясняющаяся по-сибански югославка, решившая с пятимесячной малюткой на руках пересечь Пангейский океан и начать vida nueva в, казалось бы, свободном от предрассудков Скай-Фло, но столкнулась с не шибко радушным по отношению к релокантам приему и ледянящим аки ледяные глыбы равнодушием к чужим проблемам. Из-за разницы в менталитете, привыкшая к бурному проявлению эмоций, женщина пришла в замешательство, когда, выйдя из супермаркета, уронила пакет с яблоками для пирога. В любом из городов Югославии people непременно поспешили бы на подмогу, сообща, с веселым гвалтом собрали бы рассыпавшиеся фрукты, усадили б нисколь не сконфуженную инцидентом fille в такси. Здесь же спешащие по своим делам люди, навесив на загорелые физиономии сочувствующие улыбки, бормотали «какая жалость» и проходили мимо.
    Свой родной Варжовец, где родилась и провела детство с юностью, Цветана обожала, but осознание, что в столице с приходом к власти коммунистов творится полнейший беспредел, заставили молодую особу without doubts обменять все свои сбережения на ювелирные украшения у ближайших родственников и, купив билет на самолет до Нью-Моргкса с пересадкой в Париже, она, порядком уставшая от вечно пасмурного югославского неба, обосновалась в не самом престижном районе столицы Эквадорроса, поскольку на фабрике, где она работала швеей, платили гроши, которых не всегда хватало на еду, и приходилось экстренно переключиться в режим жесткой экономии, одеваясь в секонд-хэндах и перебиваясь зажаренными в чесночном масле хлебцами от зарплаты до зарплаты. Сейчас, когда в motherland вновь воцарилась демократия, она о возвращении назад не могла и помыслить, поскольку Марышка, не знающая югославского, отказывалась покидать город, а life without sweet daughter госпоже Дворжак казалась бессмысленной, и она осталась в душном и шумном Скай-Фло, решив, что ее желания - ерунда по сравнению с хотелками малость избалованной дочурки, не поминающей истинное значение слова «нет» и считающей старомодную мать древним ископаемым, заставшим temps, когда humans обходились без электричества и устраивали ежесезонные балы.
    Появившаяся на свет в семье довольно известного резчика по слоновой кости Раду Дворжака, тридцатипятилетнего вдовца, сочетавшегося узами брака с сиделкой своей больной матушки, Илинкой Хоран, средней дочерью обедневших дворян, она, терпевшая насмешки от единокровного брата Милана, обрушившего гнев на ни в чем не повинную малышку и обвиняющего Илинку и ее приплод в смерти своей mother, Луминиты Чигир, повесившейся в конюшне из-за безответной любви к принимавшему у нее роды акушеру. Молодой человек и думать не хотел о том, что papa, воспитывающему его, тяжело справляться с хозяйством в одиночку. Озлобленный на мачеху, которая, по его мнению, жаждала отобрать его наследство, на которое у Милана было больше прав, бросивший гимназию юноша увлекся азартными играми, наставил рога генералу Нестору Климовичу, соблазнив его ветреную супругу, артистку балета Божену Золтарь и сделался инвалидом после драки с пылавшим негодованием воякой, сломавшему сопернику позвоночник и упрятавший после потрясшего провинциальный Варжовец скандала нимфоманочку Божену охотно раздвигающую свои прелестно гнущиеся ножки перед любым представителем противоположного пола в монастырь.
    Избегая едких комментариев передвигающегося на костылях hermano, маленькая Цветана почти не покидала детскую и выскальзывала в библиотеку во время ужина, чтобы взять несколько книг и коротать вечера, погружаясь в выдуманные миры Казимира Гарбича, выпускавшего по роману every year, вдохновленный поэмами величайшего Джонни Шейда, удостоившегося литературной премии, когда сам Гарбич ходил пешком под стол. Илинка, не осуждавшая дочь за нежелание контактировать со сварливым родственником, предложила во время летних каникул погостить у своей старшей сестры, так и не познавшей радости материнства по причине слабого здоровья. Husband тетушки Алиции, грузный господин, забавно кривящий рот из-за нервного тика, вечно заикающийся Васил Миклош, мечтавший о ребенке, души не чаял в племяннице, одаривая ее чудесными фарфоровыми статуэтками, а порою сажал к себе на колени и просил прочитать любимое стихотворение или рассказать, как ей спалось.
    Юная барышня, испытывающая неловкость от тесного физического контакта со взрослым мужчиной, тем не менее с удовольствием ночевала в миклошевской усадьбе, не подозревая, что подмешивающий в вечерний чай настойку опиума, Васил, мастерски скрывающий от всех свои пристрастия, пробирался безлунными летними ночами в гостевую спаленку и, задрав ночную рубашку крепко спящей Цветаны, вставлял свой «жезл» в аккурат между бедер и, покряхтывая, елозил им туда-сюда воображая, как стонет от удовольствия семнадцатилетняя дочь его жены, не вкусившая еще плода сладострастия и реальным свиданиям с кавалерами предпочитающая времяпрепровождение со сказочными сильфами, навещавшими ее в сновидениях.
    Невзирая на предельную осторожность господина Миклоша, заботящегося о том, чтобы следы его пребывания в кровати младшей Дворжак были ликвидированы, а одеяло выправлено до последней складочки, на пороге восемнадцатилетия резко поправившаяся девушка, не знающая, что отсутствие ежемесячных выделений из влагалища и давящая боль в груди - признаки беременности, пошла на прием к гинекологу и огорошила родителей известием о том, что ждет малыша, будучи девственницей. Никто и не догадывался, что несколько капель семени, попавшие внутрь в результате действий насильственного характера, проводимых тайком, вполне способны оплодотворить яйцеклетку, но многочисленные родственники Илинки, славящие Иезусса и верящие в непорочное зачатие, причитали, что Цветана понесла от святого духа и потому обязана принять крещение и стать монахиней, а малыша отдать на воспитание Матери Ромулусской, понтификессе Клементине.
    Являющийся атеистом Раду не сомневался, что his little sister не такая невинная, какой представляется в глазах окружающих. По его мнению, девушка занялась петтингом со смазливым студентом, ввиду отсутствия опыта решив, что сохранность плевы гарантирует защиту from pregnancy, а Илинка, вне себя от ужаса, возносила молитвы Богородице, моля ее отсрочить День Страшного Судилища, который, согласно некоторым источникам, начнется после рождения нового мессии.
    - Ты такая же прошмандовка как и твоя мамаша, - каркал Милан, шлепая по ягодицам подливающую ему коньяк горничную. - Прикидываешься овечкой и просишь своего любовника довольствоваться оральными ласками, чтобы под венец пойти нетронутой. Ну и тварь же ты! Надеюсь, ты и твой выblyaдок сдохнете в страшных муках!
    Изнемогающая от постоянного токсикоза девушка покорно сносила издевки брата, испытывая жгучую благодарность к дядюшке Василу, готовому оплатить аборт и совавшему ей конверт с деньгами. Она, несмотря на неплохо развитую интуицию, не догадывалась, что господин Миклош причастен к ее изменившемуся положению и не замечала его трясущихся рук, сгрызенных ногтей, дергающиеся веки и утраченной способности проговаривать внятно даже односложные слова. Незадолго до родов Цветана подговорила своего друга обучить ее премудростям интимной близости и, испытав лишь дискомфорт от стекающей вниз по ногам спермы. Считая прерывание беременности смертоубийством, одним из грехов, за который Всевышний отправит тебя прямиком в адское пекло, young woman, посоветовавшись с мудрой Алицией, легла на сохранение и третьего декабря стала матерью очаровательной Марышки, оповестившей world о своем прибытии пронзительным криком. Одна половина города проклинала младшую из рода Дворжак, клеймя ее обманщицей и распутной стервой, другие же при встрече падали ниц и просили благословения, а Цветана с наслаждением внимала сопению малютки в своих покоях, и ее не огорчили ни самоубийство дядюшки Васила, выстрелившего себе в висок в день, когда у нее начались схватки, ни пьяный хохот Милана, грозящего Илинке кровавой расправой.
    Желая вырастить дочь в более спокойных условиях, молодая женщина в одиночку сбежала из Югославии, политическая ситуация в которой перестала быть стабильной и бралась за любую работу, чтобы скопить достаточно money для оплаты учебы в престижном гомериканском колледже. Росшая бойкой и хулиганистой Марышка к своим восемнадцати трансформировалась в небинарную персону, требующую обращаться к ней во множественном числе и использовать местоимение «they» вместо привычного «she». Сделав короткую стрижку, она кардинально поменяла имидж, носила безразмерные футболки с короткими шортами, проколола бровь и губу, красила челку и ногти в черный цвет и доставляла Цветане немало хлопот своими чудачествами, и тем не менее госпожа Дворжак продолжала опекать свое единственное чадо и беспокоилась, если та не объявлялась в течение недели. Окончив старшую школу, девушка, устроившись помощником шеф-повара в чиндайском ресторане, мастерски готовила холодный суп из баклажанов и куриные крылышки в остром соусе.
    В дождливое весеннее воскресенье, когда уже отцвели груши, устлав улицы Скай-Фло белоснежными лепестками, Марышка, заявившись в мамину квартиру (сама она уже второй год жила в общежитии), оставила на столе контейнер с маринованными грибами и запиской «love you, mom», заперла дверь своим ключом и испарилась без следа. Просиживающая дни на лавочке у подъезда миссис Джеранди, мешая сибанские и гомериканские глаголы, путаясь в падежах, авторитетно заявила, что «они» как миновали в одиннадцать main gates, так обратно на улицу не выходили. Чувствуя неладное, сеньора Дворжак обзвонила коллег и бывших одноклассников Марышки, обошла все больницы и морги. Материнское сердце болело, лишая разума и уговаривая выбежать из дома босиком, расклеить по всем доступным поверхностям фотографии дочери. Комиссар Мерино, выслушав горюющую женщину, пожал плечами и отказался возбуждать дело, объясняя, что исчезновение стоящего на пороге совершеннолетнего подростка - пустяки, и пока нет более весомых аргументов, Марышка не считается пропавшей без вести и вполне имеет право отправиться в путешествие, не отчитываясь перед опекуном, а затем, тая в heart надежду, что daughter влюбилась и умчалась в другой штат со своим возлюбленным, Цветана, столкнувшись на лестничной площадке с Маколеем, похолодела: на мизинце негодяя она заметила кольцо своей девочки, которое та сделала собственноручно из черенка своей детской ложки, привезенной из Югославии. Сопоставив факты, госпожа Дворжак, еле устояв на ногах, дождалась, пока изверг пройдет мимо и, зажимая рот ладонью, упала на колени, отказываясь признаваться самой себе, что her baby мертва, и лишь Господь ведает, куда проклятый Дормер дел тело после того, как получил от бедняжки все, что хотел.