Учебник геометрии

Мы с женой не спеша ехали по небольшому провинциальному городку,  возвращались на дачу. Погода была пасмурная, серая, но дождём не пахло. Улицы малолюдные, машин на дороге мало. Серое небо придавало всему вокруг серый оттенок. Расслабленно обсуждали текущие дела. Я на даче планировал доработать печку в бане, сделать металлическую сетку вокруг дымоходной трубы, набросать туда камней, так будет долше держаться тепло. Для этого надо  рассчитать размер сетки исходя из диаметра трубы, определиться с высотой сетки. Только я забыл напрочь все формулы окружности, площади. Что делать - возраст.
 
За окном справа проплывает серый забор, на обочине стоит одинокий старый прилавок, какие в шестидесятых годах прошлого века стояли на колхозных рынках, окрашенный в те же годы в цвет, о котором можно было только догадываться - не то в серо-голубой, не то в серо-зелёный. За прилавком пожилая женщина, торгующая яблоками и грушами из своего сада, и дедок, книжный старьёвщик. Книжник показался весьма кстати к теме разговора -  посмотрю, нет ли в его макулатуре старого учебника геометрии. Я  даже вспомнил как выглядит школьный учебник, по которому я когда-то учился - белая твёрдая обложка с незатейливой надписью «Геометрия». Думаю, возьмёт недорого, куплю, вспомню формулы, и рассчитаю всё что нужно.
 
Остановился. Перебираю книги в старых потрёпанных обложках, "Геометрию" не нахожу. Продавец, улыбающийся не очень старый дед, который ещё не потерял былую стройность, спросил:
- Ищете что-то конкретное, или так, из любопытства смотрите?
- Мне нужен учебник геометрии, по которому в наше с вами время в средней школе преподавали
- Здесь нет, а дома, мне помнится, где-то была такая книжица. Завтра приходите, я принесу
- Спасибо но завтра я здесь не буду проезжать - и собрался уходить, но он участливо сказал:
- Подождите. У меня дом рядом, пойдёмте, я вынесу. Может ещё что-то заинтересует из моих запасов. Это быстро
Секунду поколебавшись, я попросил жену подождать в машине, и согласился.
- Ну, если недолго, давайте сходим

Частный сектор, невзрачные дворы с глухими заборами, за которыми не видно, чем живут люди. Зашли за поворот, машина, оставленная  возле прилавка, скрылась из виду. Улица вела в гору. Дом дедка оказался на самом верху. Он открыл калитку, мы зашли во двор, он пригласил в хату. Обстановка в хате напоминала шестидесятые годы прошлого века. Двери завешены старыми байковыми одеялами, на окнах непроницаемые занавески, и было видно, что занавешивалось всё в разное время из разных тканей разных цветов, заботиться о стиле здесь было не принято. Жена, пожилая добродушная женщина, сразу пригласила выпить чаю, пока муж в кладовке ищет  нужную книжку. Стала хлопотать, накрывая на стол. Стол был покрыт скатертью из какой-то плотной тёмной, почти чёрной ткани.  Я сидел и ждал, пока она накроет к чаю, или дедок принесёт книжку. Время тянулось медленно. Где-то в соседней комнате едва слышно перешёптывались. Подумалось - тут столько толстых плотных тканей, должно быть хорошая звукоизоляция. Слов не разобрать, угадывалась только интонация, и было не похоже на обсуждение того, чем угостить гостя. Что-то напряжённое, скорее заговорщическое. Они явно не спешили, и я уже начинал нервничать, жена там наверное уже извелась в ожидании. Зашёл молодой человек, видимо, сын. Посмотрел на меня  недобро, исподлобья, помолчал, и через несколько секунд вышел. Что-то не так, подумалось мне.
Хозяйка принесла чай. Я сказал:
- Спасибо за чай, но, пожалуй, я не буду ждать книгу. Там жена в машине одна ждёт, с ума сходит от неизвестности. И уже сумерки спускаются, а у меня проблемы со зрением, ехать по темноте трудно
- Ой, сейчас, сейчас, я потороплю его - и вышла
Я решил уйти не попрощавшись. Вышел из гостиной и направился к входной двери. В прихожей у двери, как принято в таких домах, стоят несколько пар обуви, мужской и женской. Но моих туфель не оказалось. У меня появилось тревожное чувство, что меня почему-то не хотят выпускать из дома. Я вернулся в гостиную, чтобы потребовать у хозяйки мою обувь и уйти. Сел за стол. Чаю не хотелось. Тревога нарастала.
Зашёл старший сын, чёрная борода, усы.  Шепнул, что мне лучше уйти немедленно. Я сказал, что мою обувь спрятали.
- Обувай первую попавшуюся и выходи
- На улице уже почти темно, я плохо вижу, могу заблудиться
- Я проведу
Заговорщический шёпот в соседней комнате продолжался.

Я неслышно вышел в прихожую, обул чьи-то сандалии и осторожно вышел. Было уже совсем темно, освещения нигде не было. Старший сын взял меня за руку и повёл к калитке. На улице освещения тоже не было, но он меня повёл уверенно. Эта уверенность почему-то не успокаивала. Он был немногословен.  Было страшно. Я спросил, чего они от меня хотели. Он ответил коротко, не желая вдаваться в объяснения: "Они маньяки".  Я начал терять самообладание.

Вскоре мы оказались в другой хате, он сказал что это его дом. Тот же стиль, с множеством завешенных дверей, полностью задрапированные окна. Он посадил меня за стол и вышел куда-то. Страх меня не отпускал, наоборот, только усилился. Я не знал кто они все такие, что они хотят со мной сделать, может быть, расчленить, сварить и съесть? В любом случае, ничего хорошего. Решил, что нельзя доверять и этому бородатому как бы спасителю,  было ясно, что у него я в ещё большей опасности, чем в хате того деда. Надо бежать. Но как? решил сбежать через окно. Сорвал драпировку, а под ней решётка. Осмотрел решётку, кажется сделана небрежно, не должна быть прочной. Рванул на себя, решётка болталась. Со второго раза поддалась, оторвалась. Сорвал второй слой драпировки за решёткой. Стекла не было, только осколки по краям рамы, вместо выбитого стекла окно затянуто полиэтиленовой плёнкой, через которую сквозила ночная прохлада. Сорвал и её. Выглянул. А там сквозь черноту виднелась пропасть, какой глубины не разглядеть, но чувствовалось, что очень глубокая. Сзади послышались шаги. Я оглянулся. За спиной стояло всё семейство маньяков - дедок, казавшаяся добродушной жена, угрюмый младший сын и бородатый старший, псевдо спаситель. Все молчали и зловеще улыбались: попался, теперь никуда не денешься.

Ужас охватил меня.

И тут я вспомнил, что я сплю, и весь этот ужас это сон. Значит есть шанс. Я вспомнил, что в молодости я умел во сне летать. Я полечу! Вспомню, как это делается, и полечу. Да, припоминаю - после того, как прыгнул, надо быстро расставить руки, как крылья, слегка выгнуть спину и очень сильно захотеть взлететь. Очень важно сильно захотеть. Помню, что руками и спиной можно управлять полётом. Руками можно перенести центр тяжести влево или вправо, чтобы повернуть, а изгибом спины подниматься или опускаться. Но самое главное - сильно захотеть. А я хочу вырваться сильно, мне тут страшно. Полечу, сверху увижу машину, приземлюсь, заведу мотор и рвану со всей возможной скоростью, жене объясню всё потом, когда уедем на безопасное расстояние.

 Я мгновенно всем своим телом рванулся в окно, не обращая внимания на царапины и порезы от осколков, торчащих из рамы, и сиганул... Широко расставил руки. Теперь надо сильно захотеть, и сейчас же возникнет это щемящее, сладкое ощущение полёта. Вот оно близко…  Но что-то не получается… Наверное желание недостаточно сильное. Боже, я же забыл, как это - сильно захотеть. Вот же старый маразматик, я не только геометрию забыл, но и что такое сильное желание.  Я хочу захотеть, но не могу!

И вдруг понимаю, что я не лечу, а падаю. Напрягаюсь, выгибаю спину… И сам себя уговариваю - ты же помнишь как это было, давай, вспоминай, где же твоё острое желание лететь… Но вместо желания лететь чувствую острое желание просто сбежать, а оно так не работает. Это другое. И несмотря на темноту, скорее чувствую, чем вижу - земля приближается.

И я проснулся в страхе.

Рядом рыжий кот положил голову на мою руку и спит безмятежно.
Несмотря на глубокую ночь, я встал и начал записывать, пока сон не растаял в памяти бесследно.

Чтобы вспомнить формулы, можно попринимать таблетки для памяти. А есть ли таблетки, чтобы вспомнить как это - сильно захотеть?