14. Бесси

НЕТ, Я НЕ СМОГУ ТИХО СМИРИТЬСЯ С ЭТОЙ ПРАВДОЙ, ДОЛЕ ПОКОРИТЬСЯ

    На то, чтобы отправить следователю из Скай-Фло парочку снимков из личного архива, где я - дошколенок в белом платье, восседаю на маминых коленях с букетиком кукольных роз, а позади нас возвышается мой батя, напряженно всматриваясь в объектив, у меня ушло минуты три. Of course, я рассчитывала, что мистер Дэй, оценив риски, свяжется со своими коллегами из Тирэкса, и они, среагировав молниеносно, упекут моего ненормального папашу за решетку навсегда, однако answer, присланный тем, на кого я возлагала все надежды, ураганом налетел на карточный замок и и расшвырял глянцевые прямоугольники во все стороны. Попросив разрешения позвонить, Эзра незамедлительно набрал мой номер, и я, приняв this call, установила смартфон так, чтобы собеседник видел мое лицо. Не тратя времени на глупое «hello, how are you?», детектив, изрядно постаревший и отличающийся от себя десятилетней давности, не терпящим возражений тоном принялся рассуждать о том, какие зацепки мы сможем предоставить на суде, ибо факта, что подозреваемый в многочисленных преступлениях парниша перебрался в Таллос, сменил имя с фамилией, не подтверждает того, что Ник Торнтон является Мясником, а изворотливости этому ублюдку не занимать, так что Маколей, наняв хорошего адвоката, за считанные часы добьется развала обвинительного процесса и выйдет сухим из воды.
    - И что вы предлагаете? - осведомилась я, прижимая руки к груди аки сентиментальная героиня мелодрам. - Бросить все и сбежать? Вряд ли я смогу спать со спокойной совестью, находясь даже на другом континенте, пока отец на свободе. Неужели нет способа сегодня же изолировать его от общества?
    - Мы практически бессильны without evidences, - крякнул следователь, сокрушенно качнув седой головой. - Я опросил людей, имевших дело с Дормером-младшим, и буквально все, кто контактировал с ним, твердили, что Колли невозмутим и уверен в себе. Он заманивает жертв в места, где отсутствуют камеры наблюдения, совершает гнусности не голыми руками, так что ни отпечатков, ни волосинки предполагаемого убийцы до сих пор нет, невзирая на то, что с момента death of first victim прошло немало времени.
    Схватив с подоконника трубку радиотелефона, я набрала указанную на визитке комбинацию цифр и, не сводя напряженного взгляда с озадаченно вскинувшего брови детектива, поздоровалась с Консуэло и попросила ее передать трубку супругу. Миссис Негри если и удивилась столь сумбурной просьбе, то виду не подала и, обрисовав situation Орсону, я, заручившись его разрешением, продиктовала оживившемуся мистеру Дэй мобильный нашего шерифа и выпалила, что осмотрю дом в поисках каких-нибудь вещей, хотя бы косвенно намекающих на причастность папулечки к происходящему в Южной Гомерики кошмару.
    - Не вздумай! - прокричал Эзра, и его изображение сделалось нечетким, поскольку мужчина в порыве эмоций схватил свой гаджет. - Маколей не пощадит тебя! Ему не ведомы ни жалость, ни сострадание!
    - А я бы рискнул, - поддержал мою инициативу господин Негри, в отличие от своего коллеги из столицы Эквадорроса не соображающий, что из себя представляет mad person, который, по словам педагогов, с детства проявлял интерес к тому, что нормального ребенка ввергло бы в панику. - Вдруг повезет?
    Ликвидировав беспорядок в своей комнате, я, гоня прочь thoughts, что Валли Дюамеля пришил тот, кого я звала папой, заглянула под ковры, разворошила полки комодов в родительской спальне, надеясь, что my silly dad хранил не все в своем дурацком parlor на цокольном этаже, но, разумеется, в шкафах не висела одежда, заляпанная подозрительными бордовыми пятнами, а карманы курток, принадлежащих Николасу, были девственно-пусты. Проявив изобретательность, я вскочила на табурет и проверила плафоны светильников, полагая, что там мог лежать запасной ключ от кабинета Маколея, но кроме клочьев пыли не обнаружила там ничего и едва не расплакалась, потому что накопившееся inside напряжение требовало выхода, а я, как обычно, не позволяла эмоциям взять верх над собой, опасаясь спровоцировать темную сторону, ждавшую подходящего момента, чтобы поглотить меня целиком и, узурпировав власть, стать точной копией Дормера-младшего, сеющего страх, разрушение, панику и упивающегося вседозволенностью, умозаключив, что он - наместник бога on this planet, а следовательно, имеет право потакать своим капризам, не задумываясь о том, что его поступки причиняют лишь боль и страдания.
    Если бы только мне предоставили choise, я безо всяческих колебаний предпочла бы родиться в малообеспеченной семье уродкой со множеством патологий или вовсе не появляться на свет, но выбора, к величайшему моему сожалению, Бесси не предоставили, и я обречена до конца дней терзаться чувством вины за проделки близкого родственника. В глазах жителей of our city мы с Иви молниеносно сделаемся сообщниками Мясника, и нам придется либо терпеливо сносить косые взгляды, либо начать все с чистого листа в другом городе. Эпоха глобализации, в этом нет никаких сомнений, сделает наши лица узнаваемыми, but in this funny little world every month происходит отборный трэш, а посему стремительно мчащаяся только вперед fleuve du temps предаст забвению сию историю рано или поздно, and people бросятся перемывать косточки светским львицам, певцам и актерам, а о жене и дочери Маколея Дормера, повинного в захлестнувших СШГ bloody waves не забудут лишь родные тех, кто стараньями поедающего человеческую плоть и органы мерзавца лежит на кладбище.
    Тихий шелест шин по гравию известил о возвращении мистера Торнтона, а я, не шелохнувшись, сидела на краю кровати, таращась на раскидистую крону орешника на участке Бронсонов, поражающего буйством зеленых красок даже в середине сентября, когда практически все деревья покрылись золотом и багрянцем, а некоторые щеголяли голыми ветками на фоне безмятежно синего неба, в центре которого зрачком исполинского божества на меня уставилось солнце, словно моя судьба взаправду волновала особей из другого мира, существуй они на самом деле. Быть может, vita mia сложилась бы несколько иначе, не будь Бесси атеисткой, яро отрицавшей влияние божественного в human destinies. Probably, мне стало намного проще, вознеси я молитву Саннибанни, Самому Главному или Шамашу, рассчитывая на то, что они примут решение вместо меня. Я нисколько не осуждала поклоняющихся кому бы то ни было представителей рода человеческого и порой завидовала им, ведь они черпали sense of inspiration от сознания того, что за ними приглядывают, в то время как я не могла полагаться ни на мать, ни на полицейских, поскольку оказалась, фигурально выражаясь, заперта в террариуме с тарантулом, чей укус сулит неминуемую гибель и должна выбрать, что для меня важнее - my own life or justice?
    Судя по звону стекла, papa вздумал отпраздновать двадцать какую-то по счету охоту, завершившуюся, судя по его мнению, удачно, коньяком. Что ж, это мой шанс обшарить карманы и, разжившись связкой ключей, проникнуть в кабинет на цокольном этаже и презентовать сеньору Негри раздобытые things, прямо указывающие на причастность Колли Дормера к серии жестоких преступлений, о которых каждые три-четыре месяца трубят криминальные сводки. Сбросив два вызова от Самсона, я отправила парню короткое сообщение, обещая позвонить, как только освобожусь. Неизвестно, как отреагирует мой возлюбленный, когда вскроется, что его hermano прикончил his girlfriend’s father, and I wanna believe, что Дюамель не обвинит меня в грехах отца, и мы преодолеем этот непростой период together, крепко держась за руки. Засунув в уши headphones, я, прислонившись лопатками к прохладной стене, слушала поставленную на repeat любимую песню ниппонской поп-группы с зажигательным припевом, абстрагировавшись от давящей на нервные окончания reality и представляя, что все это дерьмо происходит не со мной, а какой-то другой девочкой, а я живу беззаботно в Джаннаде, готовлюсь закатить грандиозную вечеринку по случаю своего восемнадцатилетия и оторваться по-полной однокурсниками, пригласив на пати всех без исключения.
    Как только sky на юго-западе, куда выходили мои окна, окрасилось в лавандово-пурпурные тона, я, прокравшись к ведущей в гостиную арке, выглянув, убедилась, что Маколей, развалившись на софе, похрапывает, с трогательной нежностью придерживая практически пустую бутыль, я, натянутая как тетива и готовая при малейшем шорохе дать стрекача, подлетела к отцу и выудила из кармана брюк связку, пошарила на всякий случай в борсетке и прихватила старый ID, выданный мистеру Дормеру в 1989 году. Вряд ли просроченное удостоверение личности поможет правоохранительным органам в предъявлении обвинения, но на безрыбье, как говорится, и краб - рыба.
    Ни один из ключей не подходил, это стало понятно сразу же, стоило мне нагнуться и отметить, что скважина имеет нестандартную форму,  а keys, болтающиеся на кольце, слишком малы и очевидно открывают иные двери, и все же я попробовала засунуть самый крупный и, потерпев неудачу, чертыхнулась и, loosing faith in myself, вернулась в living room и похолодела: отец перевернулся на спину, а валяющаяся на полу bottle была абсолютно пуста. Переведя взгляд чуть ниже, я увидела прикрепленный булавкой к внутренней стороне распахнувшейся куртки латунный Schlussel с длинным стержнем, украшенный пересекающимися между собой кривыми линиями головку. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: это то, что мне необходимо, и я обязана отцепить его, не опасаясь разбудить напившегося в хлам батюшку.
    Трепеща от волнения, я сунула бородку в широкое отверстие, повернула влево, и замок поддался, с громким щелчком ригель спрятался в корпус, и створка без скрипа распахнулась под давлением моих ладоней, and from darkness наружу дохнул запах кислятины и затхлости, сообщающий о том, что Николас или вообще не удосуживался проветривать помещение, или же делал это крайне редко. Подсветив экраном айфона спускающиеся в кромешную тьму ступеньки, я ступила на облицованный кафелем floor и, когда блик света, заплясав по стенам, уперся в выключатель, я надавила на продолговатый рычажок, и вспыхнувшая под потолком лампочка, висящая на голом шнуре, осветила помещение размером с баскетбольное поле, захламленное до такой степени, что сосредоточиться казалось непосильной задачей даже для меня.
    У дальней стены находился верстак, заваленный инструментами, добрая половина которых была покрыта бурым налетом, в углу на двух табуретках громоздилась микроволновая печь неизвестной мне марки и, судя по внешнему виду, являющаяся моей ровесницей, выпущенной в начале девяностых. На грубо сколоченном столе стояли тарелка, чугунный казан, серебристый тесак с чиндайскими иероглифами на рукоятке и батарея разнообразных соусов, недвусмысленно намекающих на то, что в этом «кабинете» готовят блюда и трапезничают, поливая потомившуюся с лучком печенку кетчупом, горчичкой или майонезиком. Мой желудок, несколько суток переваривающий лишь печеньки, сжался, выражая урчанием свои протест, горло сдавил спазм, и я, закашлявшись, встала на носочки и распахнула расположенные под потолком окна с залепленными фольгой стеклопакетами, впуская внутрь поток of fresh air.
    Действуя интуитивно, я метнулась к сундуку, на котором валялась стопка полароидных снимков и, опомнившись, выудила из кармана одноразовые перчатки из полиэтилена и, мельком просмотрев несколько фотографий, бросила в прихваченный с собою пакет, содрала со стены кусок ватмана с наклеенными на него газетными вырезками (отдельные словосочетания Маколей выделил маркером) и, сложив, сунула в карман. Пораскинув мозгами, я решила больше ничего не трогать, однако соблазн задержаться here и основательно все изучить вытеснил инстинкт самосохранения, and I, decided не строить из себя героиню, пулей выскочила на крыльцо, метнулась к не загнанной в гараж «Пиджотте» отца, радуясь, что обзавелась правами еще в шестнадцать, хотя расстояние от нашего коттеджного поселка до школы можно было преодолеть пешком за двадцать пять минут. Прыгнув на водительское сидение, я, внезапно ощутив давление в области плеч, обернувшись, коротко вскрикнула. В мои рукава вцепился нетвердо держащийся на ногах father, и тускло мерцающий огонек в глубине его адских глаз не сулил ничего хорошего.
    - Помогите! - завизжала я, заехав ему коленом в живот, отдавая себе отчет, что в соединенных штатах вмешиваться в семейные дела не принято, так что маловероятно, что чета Бронсонов, если и услышит мое «help!», кинется на подмогу, but hope never dies, that’s why я, продолжая голосить, отбивалась от дергающего меня Дормера. Девушкой Бесси была в меру рослой, но тягаться с разъяренным мужчиной, чье предплечье по толщине превосходило мои бедра, а торс облеплен корсетом из стальных мышц - затея гиблая, к тому же папочка, не церемонясь, заехал мне кулаком по переносице, и я, ударившись затылком обо что-то твердое, потеряла сознание, не выпуская из рук драгоценную ношу.