Дар любви

©Розена Лариса Вениаминовна
               
Посвящается Б.М.         


ИЗ КНИГИ "ВРАЗУМЛЕНИЕ ГОСПОДНЕ" НА КНИГУ ДАНО БЛАГОСЛОВЕНИЕ ПАТРИАРХА АЛЕКСИЯ 2,

КНИГА ОТНЕСЕНА К ЛУЧШИМ. © РОЗЕНА Л.В. 2001 ВОРОНЕЖ,Ц.Ч.К.И.; ©РОЗЕНА 2002 ВОРОНЕЖ,Ц,Ч,К,И,; ©РОЗЕНА 2008 Н. НОВГОРОД; ИЗДАТЕЛЬСТВО РИДЕРО, ЕКАТЕРИНБУРГ, 2021; Ссылки на другие ресурсы: Дзэн, канал "Чудачка".

ДАР ЛЮБВИ
                Внуку Филиппу с любовью

Я часто задумывался: почему у меня перестала совершаться молитва. Ни вечером, ни утром молиться не удавалось. Или поздно вставал и некогда было вычитывать утреннее правило, или, утомленный к ночи, уже хотел только спать. Мое горе лежало огромным камнем на душе и давило нестерпимо. Святой Иоанн Златоуст говорит: «Когда ты молишься — ты жив, когда ты забываешь о молитве, то душа твоя превращается в труп, наполненный червями». Я испытывал раскаяние, стыд от своего духовного холода, но изменить ничего не мог по лени, маловерию, немощи. Моя знакомая написала о подобном состоянии стихи:
Бесчувствие внезапно наступает: ни каяться не можешь, ни
молиться.
И благодать Господня покидает, в больное сердце пустота
ложится...
И, кажется, покинутая Богом, забыта и оставлена навечно,
И думаешь: ну как же мне дорогу найти средь этой пустоты
сердечной?
И слезы не текут из глаз холодных, и мысли в суете
мирской витают.
Жизнь посреди пустых вопросов вздорных от Господа так
сильно отвлекает!
Я не могу подать другим совета — грешна и холодна сама
бываю.
Но как средь ночи тихо ждут рассвета, на благодать
Господню уповаю…
Тема, как молятся другие христиане, заинтересовала. Незаметно для себя стал собирать сведения по данному вопросу. Работал я в то время преподавателем в воскресной школе. То, с чего хочу описывать события, произошло в начале лета. Наступала сильная жара. Люди и природа, утомленные высокой температурой, будто таяли. В один из таких дней пришла ко мне молодая женщина лет 35-ти, мама мальчика, посещавшего школу, и рассказала удивительную историю:
—Я давно лечу людей травами, когда-то научила меня этому бабушка. Больные, которых выхаживала, благодарили, если выздоравливали. Тогда не было для меня большего счастья, чем видеть их сияющие, радостные лица.
Но вот я засомневалась, затерзалась: благословляет ли Господь мое траволечение? Мне говорили, что этим должны заниматься мужчины.
Посмотрел на говорившую. Здоровая, сильная, излучавшая какой-то внутренний свет, она совсем не была похожа на базарных бабуль, продающих травки. Заметив недоумение, показавшееся на моем лице, смутилась, замолчала.
— Слушаю Вас, продолжайте, пожалуйста!
— Не знаю, как объяснить, чтоб Вы меня поняли и поверили. И так, я переживала: правильно ли поступаю, занимаясь лечением. Но недавно получила разрешение этого вопроса следующим образом. Мне необходимо было попасть на городской рынок. Села в нужный автобус и поехала. Стою, держусь за поручни. Рядом — согбенный старец, с обнаженной седой головой. Глаза глубокие-глубокие, ясные, чистые и немного грустные. В простой белой рубашонке, подпоясанной пояском, на ногах лапти из лыка...
Подумала: «Неужели, сейчас в такой обуви ходят? Нечего из-за бедности надеть?»
Он прервал мои размышления:
— Христос воскресе!
— Вы ко мне, дедушка?
— Радость моя, вот что я скажу на твои раздумья: угодно Господу твое траволечение, также и лечи людей дальше-то.
Я замерла, пораженная неожиданным обращением. Может, сплю еще?
Отметая мои сомнения, он произнес:
—Не спишь ты, детка. Едем на базар, вот скоро и прибудем. По твоему вопросу немного добавлю. Когда травки собираешь, составы делаешь, всегда молись! Нет благословения Божьего на травников-лекарей, без молитвы занимающихся таким делом. Все хорошо: и что ты чувствуешь, какие травки брать, а какие оставлять. Божий дар — видеть, где больные, а где здоровые, хорошие растения, сколько соединить для одного рецепта, а сколько — для другого. Душой понимаешь сокровенные тайны природы. Но надеяться надо не только на свое знание, но и на помощь Господа. Напоминаю: идешь ли за травами, готовишь ли смесь для больных, все с молитовкой, с просьбой ко Господу нашему:
«Боже, благослови, помоги!» Иначе может враг вмешаться. Крестик никогда не забывай носить на шее. И чтобы Всевышнему угодить, постарайся лечить людей бесплатно. Благодари Его за помощь после дневных трудов. Вы, люди, очень мало молитесь, словно сердца окаменели… А любовь, а молитва где?
Я слушала, затаив дыхание. Все, что говорилось, было верно и явилось таким потрясением, не заметила, как приехали. Перед выходом, он засиял нежной, мягкой улыбкой:
— Радость моя, помни, что тебе говорил, не забывай Господа. Проси у Него любви. Иди с Богом!
Автобус остановился, решила понаблюдать за старичком, который поспешно спустился под мост, создававший дорожную трассу. По бокам росли редкие кустики. Хрустально синело небо, трепетали маленькие далекие облака. И вдруг он растворился в воздухе и исчез...
Ничего не понимая, я растеряно стояла, не веря себе, не сводя немигающих глаз с того места, где только что находился благолепный старец. Чувствовала нечто необычное. Казалось, святость коснулась души, и она затрепетала...
Спешили люди, гудели и лязгали машины, все с грохотом проносилось мимо. «Куда, — думала я, — мы все стремительно несемся? Да так, что некогда остановиться, дать отчет себе в этом, с благодарностью восславить Всевышнего за все Его благодеяния к нам. Действительно сердца окаменели...
Но кого он мне напоминает, кого? — вихрем проносилось в голове. Неожиданно осенило: «Да это же Серафим Саровский!»
— Господь, любя нас, посылает святых отцов взыскать и спасти погибшее. Помните, как в 33 псалме поется: «Очи Господа на праведные и уши Его в молитву их... Смерть грешников люта».
— Оскудели любовью... — резюмировала она сокрушенно.
Услышанное о Серафиме Саровском еще более настроило на изучение вопроса: как молиться, чтобы угодить Господу, не в осуждение...
Миновало жаркое лето. Круговорот времени продолжался. Стояла уже глубокая осень. Небо, серо-молочного цвета, напоенное влагой, казалось поблекшим. Голые деревья, будто плыли по обочине дороги, окутанные паутинкой штрихов-веточек. Пожухшая, превратившаяся в грязное месиво, листва расползалась под ногами. А когда-то еще недавно радовала свежестью. Воздух, насыщенный шорохами жизни, медленно таял за горизонтом. Все напоминало весну, властно трогало за сердце, заставляя любить творенье Божье...
Задумавшись, я шел по дорожке по направлению к зданию горэлектросети. Хотел взять бланк для оплаты. Но, как всегда, очередь. Рядом стоявшая женщина почему-то заинтересовала меня. Понял — верующая. Разговорились, задал вопрос:
— Как Вы Господу молитесь, расскажите, пожалуйста! Если можно...
— Все 24 часа в сутки.
Понял: женщина творит умную или даже сердечную молитву.
— А какая у Вас молитовка, Иисусова?
— Другая: «Боже, милостив буди мне, грешной!» Проснусь ночью — молитва в сердце, с Вами говорю, то же самое.
Я не только удивился, восхитился:
— Вот как Господь сподобил! Как же Вы достигли такой благодати?
— Много перечитала духовных книг, размышляла, молилась и поняла: сущностью Христова закона является любовь. Кто имеет ее в сердце, и она проявляется делами милосердия, тот вмещает в себя свет Евангельский. Уяснив это, стала просить Господа помочь мне любить. Но Господь подарил больше: любовь к Нему, ко всем людям и молитву самодвижущуюся!..
Она посмотрела на меня так доброжелательно, что захотелось продолжить беседу:
— Вы часто открываете Евангелие?
— Да, и когда вникаю в написанное, — чувствую — рядом Бог стоит.
— Я читал воспоминания митрополита Антония Сурожского — как он пришел к вере — то же самое отмечает.
— И с тех пор вся жизнь у меня изменились, приобрела смысл. Я все время пребываю с Богом, в любви…
— Простите за настойчивость, хочу спросить: что-нибудь просите у Господа, когда молитесь?
— Нет. Но вот что расскажу. Ходила я часто в магазин, рядом строился дом. Он мне казался очень красивым. Любовалась им. Думала: «Как хорошо создают дома — и глаз радует и удобно. Счастливые, кто будет жить в таких условиях». И посматривала всегда почему-то на верхние этажи. Неожиданно с детьми решили разменять квартиру. В этом доме, на верху, мне досталось жилье.
Я замер, слушая говорившую. «Не просит ничего, но Всеведущий, зная сердце, мысли и желания человека, исполняет их ей без просьб...»
Небольшого роста, с милыми, жизнерадостными глазами, обаятельной улыбкой, она производила впечатление доброй, интеллигентной женщины-христианки. Не какой-то нарочито синий чулок, а нормальный человек, живой и общительный. Одета в коричневую дубленку и такого же цвета шапочку из норки.
— Спаси, Господи. Хороший урок Вы мне преподали!
— Во славу Божью!
На сердце потеплело. Когда люди говорят о Господе, я чувствую себя очень хорошо: хочется расцеловать их, сказать что-нибудь утешительное, доброе. Любящие Бога, становятся для меня близкими...
В необыкновенном состоянии подъема направился домой, надеясь на исправление. Вот уже целых 4 года пытаюсь творить Иисусову молитву, но не получается. Перечитал много книг на эту тему. Святые Отцы учат: надо очистить сердце от страстей, жить в безмолвии, постоянном покаянии, следить за помыслами. А я живу заботами и злобою дня и покрылся коростой грехов:
Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя,
грешную.
Господи, Иисусе Христе, сердце бьется любовью
нездешнею.
Я стою пред иконой святой, чувства тихие музыкой
просятся.
Знаю я, что сейчас пред Тобой. Песнь моя до Тебя
превозносится...
О, Иисус, пожалей и прости, горя много Тебе мной
приносится,
Без Тебя я слепа на пути, этот стон мой из сердца
доносится...
Ты так близок и Ты так далек, но грешна и душою
и телом я.
О, Христос, если б только Ты смог все простить,
в чём призналась, не смело я!
Горькие раздумья прервал телефонный звонок. Оповещали на завтра о поминках по усопшему приятелю. Обещал придти.
Все уже сидели за столом в просторной, светлой комнате. Квартира у хозяйки была большая, уютная. Жить бы, да жить ее владельцам, угождая Господу, помогая людям. Но Всевышний судил иначе. Отмечали 40 дней с момента смерти сына хозяйки. Время-то какое сейчас нелегкое. Молодежь ничем не интересуется. Кто однажды пригубил, не отрывается. Вот и он пил. В итоге сердце не выдержало. От второй жены остался маленький ребенок.
Заплаканная, растерянная старенькая мать как-то неуверенно вела себя, угощая гостей. Казалось, она до конца не осмыслила факт смерти сына…
На столе находилось множество различных блюд: кутья рисовая, рыба-хек жареная, котлеты из нее, копченая скумбрия и горбуша домашней засолки, тушеная капуста, грузди соленые с луком, маринованные помидоры, рассыпчатая отварная картошка, оладушки с медом, апельсины, лимоны. Над всем этим победоносно властвовала водка. Произошло некоторое замешательство. Раздались голоса, что на поминках не пьют. Но родственники ответили: «Никого не приневоливают, а покойный употреблял, и поминать будем по его привычкам». Ответ не показался резонным, но спорить не стали. Самое неприятное заключалось в том, что я не знал, как убедить — не уговаривать меня принимать спиртное. Сказав — хочу помолиться, вышел в другую комнату. Никто из присутствовавших не возражал.
Встав пред иконами и достав из бокового кармана пиджака маленькую по размерам Псалтирь, долго читал кафизмы. Наконец, почувствовал, что устал. Захотел отдохнуть. Сел на мягкий, сиротливо сгорбившийся диван, откинулся на спинку, задумался. Сами собой вспомнились слова святителя Игнатия Брянчанинова. В данном случае они показались настолько подходящими, что я вздрогнул: «Смерть — великое таинство. Она рождение человека из временной жизни в вечность... В то время, как тело уснуло сном смертным, что совершается с душою?»
В кабинете, маленькой, печально-одинокой комнате, было душно. Подошел к балконной двери, открыл, стал с наслаждением вдыхать ночной холодный воздух.
В темных сучьях дерева, раскинувшихся перед домом, заметил испуганную, дрожащую звездочку. Заблудилась маленькая, не может найти дорогу обратно. И вдруг две горячие капли упали мне на ладонь. Дождя не было. Что же это? Может, я плакал? А звездочка, быстро-быстро замигав, скрылась из вида. И сразу вспомнил, что сегодня душа усопшего или возносится Господом в небесную обитель, или... Стало как-то не по себе...
Дружили мы с детства. Иногда, рассерженные и растревоженные, убегали на задний дворик нашего большого дома. Там находился заброшенный старый парк. Великолепные, гордые деревья таинственно шумели листьями, будто переговариваясь друг с другом. И я всегда представлял, что они своим тихим грустным перешептыванием, передают привет от Кого-то, очень любящего нас. Належавшись в траве, мы затихали. И, смотря с нежностью в глаза, начинали просить прощение друг у друга, полные здоровья, энергии, желания стать чище.
Когда я вошел в столовую, все оставалось по-прежнему. Кое-что из закусок исчезло, но прибавились окрошка и лимонад. Ели, говорили о чем-то своем, забыв, зачем сюда пришли. Мирная картина сытости напоминала старое, подернутое ряской болото, в котором шла своя жизнь: буль-буль-буль — лениво хлопал воздух в середине. Лица у некоторых лоснились от сытости. Самодовольно и энергично 1-ая жена усопшего поглощала 4-ую тарелку окрошки. Она села на ручку кресла и, помахивая ногами, успевала даже что-то отвечать.
Ужас прокрался в меня. Я смотрел и не понимал: что же тут творится? К Богу ли душе помогаем попасть или дружно тянем ее к нечистому? Сердце колотилось, кровь прилила к голове.
И вдруг озарением вспомнил, как 20 лет назад в Загорске, в Лавре, один иеромонах учил меня молиться: «Господи, из сердца каменного, созижди мне пламенное!» Но я пренебрег этим наказом и не понимал, почему у меня не получается: ни молиться не могу, ни совершенствоваться. Оказывается, самого главного не было...
Ничего не объясняя, как стон, из души беззвучно рвались слова: «Господи, из сердец каменных дай нам пламенные, помоги вновь стать людьми, научи любить!»