Мифы и реальность

Три дня на Кипре… Счастье несказанное! С утра на
пляж с Мареевым! Перед тем, как войти в воду, — тра-
диционная прогулка в плавках вдоль моря. Обабко за-
смущался своим мыслям. Ему-то хорошо здесь, а жена
Надежда занимается дачей под Прилуками. По телефо-
ну сказала, что у них небо хмурое, слякоть, холод уже
стал донимать, особенно по ночам. Пора, пора законсер-
вировать дачу на зиму. Надежду жалко, самому совестно.
Приглашал вместе поехать на Кипр, отказалась. Эх, а так
бы ходили с ней по пляжу и в море нежились бы. Не лю-
бит самолёты, а любит сидеть на даче и банки с огурцами
закручивать…

Тут мысли Обабко резко переключились на пред-
стоящую пешую экскурсию по Лимассолу. С утра сбор
группы в старом порту, а потом будут бродить с гидом по
кварталу, где находится средневековый замок. В нём во
время Крестового похода на Иерусалим венчался сам ко-
роль Ричард Львиное Сердце! Экскурсия по-английски,
но ничего — Марго переведёт.

Всё получилось так, как и мечталось! Обабко с Ма-
реевым и Марго полдня провели в старинном центре
Лимассола. Узкие и кривые улочки, мощённые камнем,
антикварные лавки, храмы, скверы, словно из Парижа
времён Османа. Интересный экскурсовод — женщина
лет под пятьдесят, но стройная и приятная в общении.
Мареев не только вникал в её рассказы, но и торчал ря-
дом всё время, так и поедая её глазами. А наслушавшись
её ласкающего голоса, готов был даже сыграть на лютне,
лежащей на столе в мастерской музыкальных инстру-
ментов. Старинная лютня, давно вышедшая из моды, но
с недавних пор кипрские музыканты опять стали играть
на ней. Всё в этой жизни, говорят, будто бы возвращает-
ся на круги своя…

Пили кофе, фотографировались, в общем, трудовой
день киевского поэта на Кипре удался.

После обеда и непременной сиесты Обабко, не дожи-
даясь ужина, отправился к морю.

— Сашко, ты долго не задерживайся. Ужинать будем
в рыбной таверне.
— На закат посмотрю, сфотографирую — и назад.

И вот он сидит на скамейке в эвкалиптовой роще и
любуется тихим закатным морем. Приблудный кот при-
мостился рядом, словно старый знакомец. Рыжий, с
большими глазами зверь. Упитанный. И на шее — тон-
кий кожаный ремешок синего цвета.

— Тебя как зовут, зверюга? — спросил Обабко.
— Мр-р… — в ответ.

Ленивый кот поднялся и стал тереться о ноги ново-
испечённого друга. Потом не спеша, задрав пушистый
хвост к небу, проследовал к кромке воды. По повадкам
кота было видно, что это его территория. Он на пляже
хозяин, а Обабко — пришелец, побудет здесь и исчезнет
навсегда. Так уже не раз бывало в его кошачьей жизни.
Рыжий был умным и рассудительным, к пришельцам
относился хорошо, некоторые его угощали разными
вкусностями, но кот, бывало, даже не обнюхивал их. А
этот ничего не принёс. Новенький. Обычаев местных
не знает. Разве трудно было захватить с собой кусочек
колбаски? Мог бы купить пачку кошачьего корма. Ведь
добрый дядька, по морде видно, что не жадный. Но глаза
слегка плутоватые. Но это, скорее всего, от ума. Нескуч-
ный человек, любопытный, даже очень любопытный.
Неспроста же при первом знакомстве под хвост заглянул
и в восторге воскликнул:

— Да ты, рыжий, ещё тот котяра! Вон какие крупные
шары под хвостом!

Как на такое реагировать коту? Молча! У людей ино-
гда такта ни на грамм. Такое могут отчебучить…. Но этому
бледнолицему простительно. Видать, впервые на пляже.
Поэтому и ведёт себя запанибрата с первым встречным
котом. Если бы на Сару, рыжую кошечку попал, та могла
бы и морду расцарапать. Не терпит, когда туристы ей под
хвост заглядывают.

Обабко с любопытством наблюдал за променадом ры-
жего. Откуда ему было знать, что коты на Кипре сообрази-
тельные, по любому поводу имеют собственное мнение?

А дальше… Дальше произошло самое невероятное.
Появилась она! Женщина в фиолетовом купальнике и с
бумажным кульком. Шла по пляжу, всё ближе и ближе к
Обабко.

— Зевс! Зевс! Ждэш мэнэ? Ждэш?
— Мяу… — неожиданно противным голосом отозвался
кот и неспешно потрусил навстречу даме, вытянув мор-
ду, явно чуя запах из кулька.

От удивления Обабко привстал со скамейки. Вот так
кот! Да он известный зверь в эвкалиптовом парке! Ишь…
Дама к нему пришла! Да ещё наша, украинка! Землячка!
А та вываливала на картонную тарелку мясо из кулька,
приговаривая по-украински:

— Йиж, Зэвсык, йиж, скоро зыма прийдэ. Треба тоби
жырку накопычыты.

Кот интеллигентно принялся за пищу.

— Та яка тут зыма? — не выдержал Обабко. — Морозу
ж нэма! Тэпло!

* * *
Обабко вернулся к Марееву где-то к полуночи. Тот
весь извёлся, опасаясь худшего: заблудился, утонул,
не дай бог, напали хулиганы в парке, хотя какие на Ки-
пре хулиганы?! А если человек просто занемог? Лежит
где-нибудь среди деревьев? Пришлось вызвать Марго,
чтобы ехать искать друга. Не мог торчать в доме, то и
дело выбегал за ворота, всматриваясь в дорогу, веду-
щую к морю. Выскочив в очередной раз, он увидел
Обабко, весело шагающего под огромной, по-южному
чистой луной.

— Ой, Сашко! Слава богу, вернулся. А я тут себе места
не нахожу. Дэ ты був? Заблукав?
— Зэвса зустрив на пляжи…
— Как Зевса? Настоящего Бога?
— Да нет, кота рыжего так зовут.
— И что? До полуночи с котом общался?
— Потом подошла Эллочка… — Сашко явно сму-
щался.
— Эллочка-людоедочка? — съязвил Мареев.
— Элла из Белой Церкви. Замужем за кипрским лёт-
чиком, он в Арабских Эмиратах работает. Элла приходит
по вечерам купаться и Зевса подкармливает.
— Сашко, не морочь мне голову! Так и скажи, что,
пока лётчик в небе, ты гостил у землячки. Мог бы позво-
нить с её телефона, чтобы я не волновался.
— Сева, да что ты такое говоришь? Я действительно
был у неё, но только, щоб нашого сала взяты. Да ще пляш-
ку пэрвака дала. Угостила. Я для тебя старался. Сало,
скажу тебе, класс! На соломе смолили. Из Белой Церкви
передали! Эх, сальце, чёрный хлеб с тмином да горилоч-
ка в запотевшем графинчике!!! — помахивая авоськой и
слегка пританцовывая, ликовал Сашко. — Крышталэва
чарочка, срибнэе дно, пыты чи нэ пыты — всэ одно!

Мареев во все глаза смотрел на него, не узнавая друга.

— Ну и ну, — задумчиво произнёс он. — И когда снова
в гости собираешься к Эллочке-людоедочке?
— Да какая людоедочка?! Наша молодыця! Весёлая и
добрая. Вот, сало пробуй. А в гости? Да, пригласила —
завтра на вечер. Вместе с Зевсом пригласила. Она его
любит как родного.

Мареев чуть не выпалил очередную шутку-издёвку,
но вовремя прикусил язык, сказал миролюбиво:

— Давай на боковую, Саша! А завтра посмотрим. Утро
вечера мудренее

Как раз и Марго подкатила на машине, стала щебе-
тать, нахваливая розоватое с прожилками сало. То, что
человек чуть не пропал, её особо не взволновало, а вот
сало… И нюхала его, и пробовала тонкую полоску с ножа,
и ахала, и охала. А Обабко ей поддакивал:

— Вот то-то… Наш продукт, украинский! Со знаком
качества в виде смолёной шкурки! Ни с каким сервела-
том не спутаешь.

Мареев не выдержал и прикрикнул:

— Всё, всё, всё! По домам и спальням. Забирай, Мар-
го, сало и отчаливай! Спать пора!
Утром завтракали молча. Сашко не поднимал глаз
от тарелки. После завтрака Мареев не выдержал и
спросил:

— Саша, у нас сегодня запланирован ужин в деревен-
ской таверне, в Пареклише. Будет киприот Никос, мой
друг, его жена англичанка Аманда, Марго будет. Ты с
нами или с Эллочкой-людоедочкой?

Лицо Обабко стало красным, аж пунцовым.

— Сэво, ты Надии нэ дзвоныв? Ничего ей не говорил
о моём вчерашнем приключении?
— Да ты что? С чего бы я стал твоей Надии звонить?
Да я и телефона её не знаю.
— Она мне сама под утро позвонила! И стала расспра-
шивать, что у меня стряслось? Целую ночь не спала. Сны
тревожные снились ей.
— И что? Что ты ей сказал?
— Рассказал про этого рыжего кота и про Эллу! У нас
с Надюшей нет секретов. Так мне стыдно, так стыдно…
— А что Надюша? Ругалась?
— Да куда там?! Молчала и вздыхала в трубку, лучше
бы она поругала меня. Да не пойду я к этой Эллке! И кота
этого, рыжего обормота, видеть больше не хочу. Не зря
его Зевсом прозвали! Видимо, в этого развратника кот и
пошёл! А может, то сам Зевс был в обличье кота? Свёл
меня с Эллой, будь он неладен! Эх, котики-воротики!
— Сашко, не переживай так. У тебя Надюша — золот-
це! Все понимает. Простит. Да и никаких ты дел особых
не натворил.
— Так-то оно так… А мог! Надежду жалко. Зачем ей
эти переживания?!

Друзья долго ещё говорили. О Кипре, о том, что в та-
ком древнем месте, где столько всего намешано и напу-
тано, всякие чудеса могут случиться. Не исключено, что
боги продолжают жить на острове, скрываясь хоть в ко-
тах, хоть в деревьях, хоть в самых обыденных вещах, ведь
издревле так было.

Приехала Марго, и друзья отправились в горную де-
ревушку Омодос. Обабко был сосредоточен и постоянно
что-то вносил в свою записную книжку. Уже в горах, во
время дегустации вина, когда Мареев отвлёкся на беседу
с хозяйкой таверны, Сашко спросил тихонько:

— Марго, а в какое время лучше посетить бухту Афро-
диты? На восходе или на закате?
— Не имеет значения. Там всегда красиво!
— Не скажи, Марго. Важно знать, в какое время бо-
гиня выходит из моря! А вдруг мне повезёт и я увижу
красавицу!

Марго с пониманием посмотрела на поэта. А что?
Мифы — устойчивая вещь. Но где граница между реаль-
ностью и фантазией, оживающей под жарким кипрским
солнцем? Что происходит в душе поэта, разрывающейся
между супружеской ответственностью перед ждущей его
в далёком Бахмаче верной Надюшей и желанием полю-
боваться выходящей из пены морской прекрасной в сво-
ей наготе местной Афродитой?