Осознание греховности

©Розена Лариса Вениаминовна
               
Посвящается Б.М.         

ИЗ КНИГИ "ВРАЗУМЛЕНИЕ ГОСПОДНЕ" НА КНИГУ ДАНО БЛАГОСЛОВЕНИЕ ПАТРИАРХА АЛЕКСИЯ 2,

КНИГА ОТНЕСЕНА К ЛУЧШИМ. © РОЗЕНА Л.В. 2001 ВОРОНЕЖ,Ц.Ч.К.И.; ©РОЗЕНА 2002 ВОРОНЕЖ,Ц,Ч,К,И,; ©РОЗЕНА 2008 Н. НОВГОРОД; ИЗДАТЕЛЬСТВО РИДЕРО, ЕКАТЕРИНБУРГ, 2021; Ссылки на другие ресурсы: Дзэн, канал "Чудачка" 


ОСОЗНАНИЕ ГРЕХОВНОСТИ
                Внучке Валерии Джинганиной
Как-то в один из воскресных дней я пришла к приятельнице Галине Сергеевне — большому знатоку и любительнице литературы. Жила она в самом центре города. Интеллигентная, мягкая, приветливая, всегда старалась чем-нибудь угодить, успокоить, поддержать. Слово за слово, коснулись темы греха, ссор, прощения. С сожалением и грустью она произнесла:
— Ты знаешь, заметила, когда люди ссорятся, почему-то они не всегда могут осознать, что сами и виноваты. Например, я часто ссорилась со взрослой дочкой. Но она никогда не могла попросить у меня прощения за свою долю вины. С грустью приходится отмечать: всегда находила ее обиженной после обоюдного взрыва. Понимая ее состояние, брала вину на себя, лишь бы выйти из кризиса, просила прощение за несдержанность. Но делала это не потому, что чувствовала полностью себя виновной, а чтобы помочь ей…
— Сколько должно быть гордыни в человеке, когда он не может попросить прощения…
— Да. Но не только в этом дело. Мне кажется, она никогда не видела свою вину... Не знаешь почему?
— Нет. Надо почитать у старцев, — ответила я смутившись.
— Вот и поработай над этой темой…
— Попробую, получится ли…
В это время я читала книгу о схиигумене Савве. Внезапно нашла такие слова: «Как глубоко грех пускает в сердце грешника и во все существо его корни свои, как он дает грешнику свое зрение, которое видит вещи совсем иначе… самолюбие и гордость ослепляют им глаза». (Схиигумен Савва. М. «Русский дом», 1999, с. 383.)
«Да, — призадумалась я, — вот и ответ».
Вскоре я поехала в Пензу навестить старенькую маму и родственников. И вот тут-то и началось. Я не только вникла в этот вопрос, но он драматически захватил меня своей сложной запутанностью.
Мама жила своей самостоятельной жизнью, давно отвыкнув от меня. Повернулась к христианству такой, какой была до этого, не желая изменять себя в угоду Господу, отказываться от старых привычек. Да и я такой же оставалась…
Она считала, что утренние и вечерние молитвы ко Господу говорят о ее глубокой и ревностной вере. А затем семь серий телевизионных программ за день, которые по ее убеждению, нельзя пропустить.
От телевизора я отвыкла и такое количество действовало на меня убийственно. Жила она в одной комнатке. Удалиться было некуда, кроме тесной кухоньки.
— Мама, ты же веришь в Бога. Зачем так усиленно впускать в себя дьявола посредством телевизора?
— Ты ничего не понимаешь, не учи! Мне мало осталось жить, мораль ничья не требуется!
Казалось, она вела себя со мной раздражительно и резко. Это обижало меня, я стала срываться. И дело пошло к большим затяжным ссорам. Каждый день я чувствовала, что теряю Бога, веру, покой, кричала во сне по ночам нечеловеческим голосом. Нечто темное окутало меня. Видела только ее ошибки, чувствовала ее тяжелый характер. Не понимала, что я тоже не мед.
«Ах, никогда она меня не любила. И я — тоже, по причине ее холодности ко мне. Нет у нее никакой жертвенности, один эгоизм. И так все время — жила только для себя... А еще любила мою сестру. Все, что имела из имущества подписала ей, не мне. Знает, как я бедствую, бровью не поведет...»
Эти мысли разъедали, глубоко проникая вовнутрь. Сама не могла остановиться, что-то изменить... Каждый день одно и то же. Сердце становилось большой болячкой. Она расширялась, поглощая все мое существо. Я плакала, взывала к Богу о справедливости, не хотела возвращаться с улицы домой, долго бродя со своей бедой по искореженным пыльным дорогам. Они как бы понимали и разделяли мои беду, горе… С горечью глотала я пыль и грязь, оседавшие на меня из-за бешеного движения машин, смотрела на поникшие деревья и все больше, ослепленная злостью, жалела и жалела себя, не желая сама просить прощения, ощущая горькую непереносимую обиду, боль. И все вела подсчет ошибкам мамы, ни на минуту не замечая своих...
Из-за потерянности и ненужности жизнь становилась горькой, тягостной.
Вижу — дело плохо. Начала ходить на исповедь в храм и каждый вечер каяться. Но покаяние было однобоким, с обвинением:
— Батюшка, поссорилась с мамой. Она такая-то, такая-то…
— Старые люди, что малые дети. Не обращайте внимания на обиды с ее стороны. Что с нее взять?
На следующий вечер:
— Нет, батюшка, она из ума не выжила. Просто кроме себя никого не любит…
Кончался Успенский пост. Ходила я в храм монастыря Святой Троицы. На Успение решила причаститься, чтобы избавиться от черноты душевной. Попросила у мамы прощение, она у меня. Пришли ко всенощной.
Наутро приобщилась святых Христовых Тайн. Чувствовала себя по-настоящему счастливой. Прекрасный, проникновенный хор монахинь умилял и очищал сердце. Казалось, душа улетает в горние места. Так хотелось подольше сохранить это блаженное состояние!..
После литургии поехали с двоюродной сестрой Ларисой и ее мужем Иваном, и дочкой Симочкой за город, к Живоносному источнику в село Валяевка, под Пензой. Мчались на легковой машине, красивой и удобной.
Все казалось таким чудесным и милым. И неспешно плывущие по голубому небу, мечтательные облака, будто стремящиеся на большое семейное торжество. И успокаивающая зелень придорожных деревьев, переплетавшихся друг с другом в нежном объятии, и изумрудная свежесть травки, словно только что пробившейся на свет. Я встрепенулась, поняла, как красивы просторы России, как добра к нам наша земля...
В этот вечер мы с мамой продержались. Не хотелось ссориться, желалось любви...
После краткого перерыва, вновь ссоры. И понимая, что теряю причастие, я заспешила в храм, не могла сама выбраться из этой паутины. Решила пойти к исповеди. Стоя у аналоя, я взывала к Господу криком души: «Боже, спаси, погибаю. Ничего не могу без Твоей помощи, немощна. Неужели Тебе нет до меня дела?! Покажи, пожалуйста, мне меня, я сама ничего не моту исправить, понять...» — беззвучно шептала я в отчаянии.
И вдруг молнией в голове: «Да ведь я же во всем виновата сама! На все замечания следовало говорить «прости ради Бога» и не злиться. «Призови Мя в день скорби твоея, — говорит Господь через пророка, — и Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня».
Подошла я в спешке к священнику и жарко зашептала:
— Батюшка, да ведь это я виновата, я одна! Поняла, почувствовала, простите, вылила много горечи и черноты. Дай Вам Бог здоровье за терпение, которое Вы проявили ко мне!
Исповедник широко раскрыл глаза и воскликнул, пораженный:
— О, как тяжело бороться со грехом, как нелегко!
И сразу я перестала нервничать и злиться, благодать вошла в сердце. Догадалась: произошло Божье чудо. Господь услышал мой крик!..
— Благословите примириться с мамой, — только и вымолвила в ответ.
Долго стояла и благодарила Господа за помощь. Домой вернулась веселая. Никто меня уже не раздражал, не чувствовала безысходность и тоску. Думала: «Вот как грех незаметно пускает корни. Перестанешь блюстись и ввергнешься в погибель. Божья помощь раскрыла все в нужный момент».
И внезапно увидела, как постарела мама, что она глубоко несчастна. Как жаждет поддержки и понимания… и что мы любим друг друга…
И узрела — душа моя смягчилась в вере…
Утром, молясь перед иконой Божьей Матери, я замерла от изумления. Из окна на нее падал яркий солнечный луч. И от этого Лик Пресвятой Богородицы казался как бы просветленным и благостным…
Конец и Богу слава!