Трилистник. Роман. Главы 7-8

Останкинская башня
Просторная комната с панорамными окнами и высоким белым потолком была затенена жалюзийными решётками. Почти у самого окна лежала пациентка, слегка вздрогнувшая от внезапно выросшего перед ней человека в белом халате и окладистой бородкой. Он с хитрецой посмотрел на неё и заговорил по-английски:
- Меня зовут Бен, Бен Дженкинс. Как зовут вас?
- Извините, я не говорю по английски, - ответила она по-русски.
- Сейчас, подождите. Сэм, подойди, поговори с ней сам.
К ним подошёл высокий черноволосый человек в очках. У него был крупный нос и добрые голубые глаза:
- Не волнуйтесь, сейчас вы всё узнаете. Но не всё, конечно…. Всё вам знать нельзя, к сожалению. Вы попали в ловушку, - сказал он по-русски.
- Ловушка? - она подняла голову с подушки, - Что это всё? Где я?
- Лежите, вам нельзя волноваться, иначе вы опять вернётесь туда.
- Куда?
- Откуда мы вас вытащили, из пятого измерения. Вы пили что- нибудь?
- Да, по-моему кофе.
- Кофе? - Сэм в сомнении покачал головой, - Больше ничего?
- Кажется я запивала водой.
- Какой водой? - Оживился Сэм.
- Обыкновенной.
- Да, обыкновенной… Но вся беда в том, что вы не должны были её пить. Вместо вас её должен был выпить другой. Мы вам приносим свои извинения и скоро вы будете дома. А сегодня вы наберётесь сил и завтра отправитесь к мужу.
- Подождите, я хотела спросить. Какое пятое измерение? Это не шутка?
- Хорошо, скажу вам кое-что интересное из области уже не фантастики. Вы сейчас в Соединённых штатах, в спецклинике ЦРУ. Мы проводим научные опыты над одним веществом, которое вы выпили. Как оно попало к вам, мы почти выяснили. Пятое измерение реально. Мы вас вернём обратно так же, как вы попали сюда. Через шлюз.
Сэм подошёл к окну и открыл жалюзи. В закрытый двор въехал чёрный Бьюик и из него вышел сутуловатый пожилой человек в клетчатой кепке и плаще. Закрыв дверцу машины, он прошёлся короткими шажками до входа и через минуту открыл дверь. Он был в просторном свитере и широких твидовых брюках от Тома Брауна, чёрная крашенная шевелюра густых волос окаймляла морщинистое лицо.
- Меня зовут Алекс. Алекс Абель. Я - ведущий научный сотрудник… этого отдела, - сказал вошедший по-русски с лёгким акцентом, - Мне нужно поговорить с вами. Вы не очень устали?
Его холодные глаза и тон звучали безапелляционно. Регина кивнула.
- Итак, вы - Регина, Регина Ивановна Башманова. Вы живёте по соседству с Андреем Мещеряковым. Вы не припомните, он пропадал когда-нибудь надолго?
- Не знаю, не помню…. Я мало его знала. Мой муж…
- Да, а ваш муж, кстати, - перебил он её, -  Он что-нибудь рассказывал про соседа?
- Не помню… Хотя, кажется, он говорил, что Андрей любит путешествовать и увлекается востоком.
Алекс поднялся со своего места, пожав ей руку, попрощался и вышел с Сэмом в коридор.
- Я думаю, Сэм, ей нужно почистить память. Давай так, она ещё полежит здесь пару дней. За это время мы поработаем над её легендой и отправим вместе с этим русским обратно в Москву. Окей, Сэм?
Похлопав своего визави по плечу, он вышел. Сэм Арнтгольц, набросив пальто на ходу вышел вслед за ним, сел в машину и, проехав квартал, завернул в подземную автостоянку. Поднявшись на седьмой этаж, вышел в просторный холл, свернул в коридор и вошёл в первую дверь.
- Прошу прощение за опоздание, - бросил он пятерым, сидевшим за столом.
Один из них, седой, крепкий человек, сидящий во главе стола, недовольно прервал речь, приветственно кивнул и продолжил:
- Это уже второй случай за полгода! За полгода! Вы всё должны понимать, что это почти провал, - его красное широкое лицо кипело негодованием, - Мы тратим бюджетные средства впустую, их просто скоро не останется!  Сэм, ты сказал, что есть след.
- Да, сэр. Сейчас проверяют на подлинность. Запись скоро будет у нас. Там ничего особенного. Мещеряков от имени таинственного пришельца угрожает нам расправой.
Дэниел Макдэвид откинулся на спинку кресла, и его красное лицо постепенно стало приобретать привычный оттенок. Он улыбнулся.
- Русские начали шутить. Это мне нравиться. Демонстрируют свой характер, думают поводить нас за нос.
- Сэр, но это не так легко.
- Да, Сэм, тот русский шпион у нас почти в кармане. Я думаю, ему нелегко будет выкрутиться. Думаю, Мещеряков где-то рядом. Попробуем поймать его на живца.
Арнтгольц покачал головой:
- Алекс будет недоволен, шеф. Он хочет выслать шпиона и юную леди вместе, но не через шлюз. Он хочет обменять их на двойников.
Макдэвид почесал затылок и нахмурил брови. Достал сигарету и задымил.
- У него своя игра, у этого лиса. Он хочет получить пальму первенства за свой старый провал с отцом Мещерякова. Ладно. Русского пока не брать, пускай погуляет по городу. Адамс и О'Брайан, башкой своей отвечаете за него. Если увидите с ним рядом Мещерякова, сразу не брать. Датчики стоят в номере русского?
- Сэр, - ответил светловолосый плечистый О'Брайан, - Он выписался из номера и снял квартиру. Мы, естественно, поставили там прослушку. По соседству дежурят сразу трое.
- Отлично, я надеюсь на вас, парни.
Круглов должен был встретиться с Андреем на Пятой Авеню напротив магазина Найк. Круглов стоял уже десять минут, как к нему подъехало такси. Мексиканец, сидевший за рулём, махнул из открытого окна рукой:
- Привет, Амиго. Садись подвезу к другу. Он тебя ждёт недалеко отсюда.
Валерий распахнул дверцу рядом с водилой и сел. Только он плюхнулся в свое сиденье, как в затылок ему упёрлось что- то холодное и твёрдое, и кто-то сзади сказал:
- Потерпи дружок, сейчас ты встретишься со своим другом.
Дальше он уже ничего не помнил, так как в следующий момент его мозг отключился и его голова безвольно упала на грудь.
Очнулся он в просторной, абсолютно белой комнате, стоя на ногах. Пройдя несколько шагов до стены, протянул к ней руку, но она беспрепятственно прошла сквозь стену. Заинтересовавшись, он ступил дальше, за неё. Она оказалось муляжом, просто пространственной оболочкой, за которой была такая же комната. Он ходил по комнатам, пока чей- то голос рядом с ним не сказал: "Пройдите пожалуйста в лифт и ждите."
Под ногами у него пунктиром осветилась дорожка и он прошёл по ней до конца и остановился. Вокруг были всё те же белые, как будто полуосвещённые рассеянным холодным светом стены. Вдруг эти стены стали приближаться, обступать его со всех сторон, образовывать вокруг одну сложную круглую стену, в центре которой стоял он. Потрогав их, он ощутил их материальность и испугался, эти стены приближались, сдавливали пространство, закрутились, сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Он закрыл глаза, готовясь к худшему, но тут чьи- то крепкие руки схватили его за плечи и вытолкнули куда- то вбок.
Валерий Круглов увидел на миг чёрную мглу вокруг себя, затем неожиданно яркий свет и человека по державшего его за плечи.
- Ну вот и свиделись, - сказал он, - Я должен был встретить тебя на пятой авеню.
- Ты Мещеряков?
- Он.
- А где мы сейчас?
- Да, кстати, давай зайдём в сортир на секунду. Только держись за мою руку, иначе быть беде.
Они вошли по начинающему проявляться пространству коридора в мужской туалет, каждый вошёл в свою кабинку.
- Эй, гражданин Круглов!
- Да, - Валерий отозвался из соседней кабинки.
- Отлично, вы здесь. Выходим.
Выйдя из кабинок, Мещеряков предложил пройти по коридору, и они вышли в банкетный зал. Круглов кивнул на полукруглые панорамные окна.
- Седьмое небо?
- Да, - кивнул Мещеряков, у нас здесь столик заказан. Сядем.
Оба сели за столик, Андрей поднял меню, позвал официанта.
- Вам водку можно?
- Нужно, - ответил Круглов.
Они заказали небольшой набор блюд, водки, и беседа началась.
- Вас Левчук послал?
- Гм… Левчук. А вы с ним знакомы?
- Да. Я знаком даже с Головко и Смоктуновичем. Собственно говоря, я их и пришил… Естественно, не их самих, а двойников.
- Как пришили?
- Силой заклятья…. Шучу, молотком, конечно, - Андрей улыбнулся простодушной улыбкой, - Ну что мне, видеть, как американцы нас за дураков считают! Хвати с них…
- Кого это нас?
- А вас разве не посвятили?
- Ну, да. Левчук сказал, что мы встретимся на Бродвее, а остальное при встрече.
- Вот и встретились на Бродвее, - Андрей опрокинул стопку и потянулся за жульеном, -  По-моему, здесь даже лучше, хотя это дело вкуса.
- Ну, так что я должен знать?
Мещеряков откинулся на спинку стула. Из-под густых бровей на Круглова смотрели добрые светло-серые глаза, пряди жёлто-седых жирных волос падали на сутулые плечи. Валерий смотрел на этого неряшливого человека в дешёвой курточке и потёртых джинсах и думал про себя, как типажи социалистического прошлого призраками всплывают в реалиях сегодняшнего дня.
- Всё, всё очень грустно. У них там целая лаборатория по разведению двойников. А мы и наша наука… остатки былой роскоши. Социалистической.
- Ты свободный художник?
- Да, типа того. Засекреченный агент, скорее. Неважно, поймёшь в процессе.
- Значит, в Америке о тебе знают.
- Кому надо, знают. Мне достаточно, что обо мне всё ещё знают здесь, - Андрей заёрзал на стуле, - Пока обо мне здесь знают, дело выглядит не слишком кисло…
Минут на пять зависла небольшая пауза, в течении которой оба собеседника кушали, наслаждались водкой из запотевшего графинчика и осматривали Москву с высоты птичьего полёта. Валерий прервал затянувшуюся паузу:
- Кстати, я проделал большую работу, прежде чем вышел на тебя. В архивах почти ничего не было, кроме Киева.
- Ну да. Все архивы после Берии должны были уничтожить.
- А ты почему это знаешь?
- Я много чего знаю.
- Стало быть, знаете всё и через стены проходить умеете?
- Не только. То, что ты сейчас видел… это шлюз. Майор, я должен заключить с вами сделку, если ты не против. Ты, чтобы не накосячить, делаешь всё по моей инструкции. Договорились?
- А гарантии?
- Никаких, кроме честного пионерского.
Возвращение экспедиции
Возвращение экспедиции затянулось. После происшествия с немцами, палатки свернули и в спешном порядке пошли по горному маршруту в сторону Индии, на юго-запад. Пройдя Шигадзе, углубились в горы с задачей перейти через перевалы Непальский хребет. Шли по горам с навьюченными лошадьми по скользким узким тропкам. При спуске с одной вершины, с которой были видны белоснежные отроги главного непальского хребта, случилось несчастье. Лошадь, везущая палатки, оступилась о скользкий камень и, рванув вперед, сбила двух человек. Один из них упал в пропасть вместе с лошадью, а другого пришлось нести на руках до привала. На привале было решено часть оборудования нести на руках, а раненого с переломанными ребрами посадить на освободившуюся лошадь. Это было первое и не последнее несчастие, преследующее экспедицию. По мере движения высоко в горах у многих начинались проблемы с дыханием из-за разреженности воздуха. Не было сил идти, часто устраивались привалы. В связи с ухудшившейся погодой, начались болезни. Еще троих, серьезно заболевших, спасти не удалось. У многих сдавали нервы. Женщин и больных решено было оставить в селении Гамба до весны, дальше их вести было тяжело и не имело смысла.
Итак, оставшиеся девять человек двинулись затем на перевал. Справа, в хорошую погоду, в легкой дымке маячил Эверест. Профессор Зеленцов, шедший впереди, мурлыкал гимн Авиаторов, Лев Борисович с чекистом шли немного сзади. Был объявлен перевал и профессор подошел ко Льву Борисовичу.
- Давно хотел поговорить с Вами, дорогой Левушка… Как Вы относитесь к схоластике? Ну, конечно, не в том виде, в каком нам ее обрисовывают в наших так сказать… учебных заведениях.
- Вы знаете, профессор, - неуверенно произнес Левушка, - в последнее время я к ней стал относиться неплохо и, скорее всего, поменяю к ней отношение.
Возникла небольшая пауза.
- А что Вы имеете в виду, сказав, что поменяете к ней отношение? - спросил Зеленский.
- Я остерегаюсь сейчас делать какие-то научные выводы из нашей истории, но у меня появилось желание разобраться, так сказать, с фактами. Ведь все то, что произошло, не укладывается ни в одну мыслимую теорию, ну я имею в виду материалистическую.
- Да, да, Вы здесь совершенно правы. Ну а нематериалистическую? – с хитрецой подмигнул профессор.
- Нематериалистическую я бы сформулировал вкратце, пока нас никто не слышит. И основана она была бы на полном или частичном отрицании всех законов физики, диалектики. Это была бы некая конспирологическая теория, даже нет, скорее метафизическая. Вы знаете, профессор, здесь ведь шаманство чистой воды. Я и сам не понимаю, как это у нас все получилось. Анатолий, конечно, обязан будет доложить все своему начальству. Нас ведь арестуют и расстреляют наверняка, дорогой Игорь Владимирович! Что же нам делать?
- Не знаю, не знаю, дорогой Лев Борисович. Но все-таки, как Вы думаете, что с нами произошло на самом деле? Ведь это уму непостижимо, я вдруг слился со стеной, понимаете? Я стал другим объектом! Мои так сказать физические свойства как биологического тела вдруг были заменены на совсем другие свойства, нематериального объекта! Это же чистой воды схоластика!
- Профессор, я подозреваю, что наши с Вами свойства были изменены на другом, если можно так сказать, повышенном уровне взаимодействия элементарных частиц. Понимаете?
- Ну-ка, ну-ка, продолжайте, - с нетерпением проговорил профессор.
- Дело в том, что мы в лице этого горшочка приобрели нечто, что способно переносить наше сознание в другой, может быть даже параллельный мир. У Эйнштейна есть спекуляции по поводу неэвклидовой геометрии, зависящей от гравитации. Так вот, я думаю, что наше тело на миг потеряло свойство гравитационного тела, и мы попали в волны другой реальности и эти волны повлияли на нашу материальную оболочку, заставив ее принять другие свойства. Мы на какое-то время перестали быть осязаемы материально! Мы стали призраками, понимаете! – глаза Льва Борисовича горели.
- Но что, что тогда в этом несчастном горшке! Это же просто вода на вкус и на цвет! – воскликнул Зеленский.
И тут из-за камня за ними вдруг появилось серьезное лицо Анатолия. Он вышел из-за камня, деловито отряхнулся и тихо спросил:
- Так товарищи, это мы тут о чем шептались? Совсем, понимаешь, от рук отбились? Какие-то теории тут сочиняете? Да, я обязан буду доложить, - неуверенно сказал он. Потом, весело. – Но братцы мои, вы же мне жизнь вроде как спасли, - Тут он взялся за повязанную голову, - Не совсем, правда, частично. Поэтому я тоже частично предлагаю вам вот что. Я, конечно, обязан буду доложить и вас, конечно, потом расстреляют, как и меня. А зачем Родине три трупа, а? Правильно, три трупа ей не нужны. Поэтому я предлагаю пока обо всем помалкивать, поняли? Рот на замке и никому ни гугу! Договор? – и он заговорщицки подмигнул обоим.
- Ни гугу! – хором ответили оба.
- Ну а то, что вы там об этом все думаете, я оставлю при себе. И я тоже никому ни гугу. Это я вам обещаю товарищи, я, Анатолий Кузнецов!
…Долгих три месяца они шли через горные перевалы Непала. Потеряли по разным причинам почти весь состав экспедиции. Часть людей пришлось оставить в горных селениях, кто-то сорвался в пропасть, кого-то унесли болезни. Оставшиеся несколько человек, в том числе Кузнецов, Зеленский и Бауэр добрались до лагеря, где их ждал самолет на родину.
Прилетев в Киев, они они втроем стояли навытяжку перед товарищем Корнийцом. В кабинет вошли еще трое сотрудника в штатском. Леонид Романович вышел навстречу и, подойдя к каждому, пожал руку.
- Молодцы, товарищи! В целом, с задачей, поставленной партией и правительством, справились. Теперь мы будем изучать привезенные вашей экспедицией материалы. Всем выдадим по ордену Красной Звезды. Да, есть за что! Тут такое с вашими материалами произошло, в академию наук доставили и теперь они в секретной лаборатории изучаются. Так что, товарищи, спасибо вам всем, молодцы! Отметим все это широко, по-советски, ну а потом за работу, за работу! Некогда нам отдыхать. Ну а сейчас я вам представлю наших специалистов, - с этими словами он повернулся к троим в штатском, - Это ваши коллеги, ученые. Двое из них – физики, другой – специалист по оккультным наукам. Ну, в общем, не пугайтесь, товарищи, не пугайтесь. Это простой советский человек, но по профессии – медиум. Я вам дам еще возможность пообщаться, вы расскажете им подробно, что с вами произошло и так далее. Главное, чтобы на выходе у нас получилось то же самое, что и вашем горшочке. Будем готовить раствор для производства в промышленных масштабах. Вот у меня и все. Задача у вас есть. Прошу приступить к работе. Сроки у вас – до середины лета этого года.
Этот разговор случился за день до войны, двадцать первого июня, тысяча девятьсот сорок первого года, за день перед тем, как на Киев обрушились первые бомбы войны, которая навсегда поменяла их планы.