Дедушкина норка. Глава 6

 Когда наступило воскресенье и мама барсук собралась идти в клуб матерей, дедушка барсук сказал:

- Ну я так больше не могу!..

 И сказал он это потому, что маленькие барсучки, ну просто невозможно бегали по норке и не давали никуда ступнуть спокойно. Ведь то и дело могли они оказаться то тут, то там и на них можно было, не заметив, наступить. И всё время приходилось смотреть под ноги тогда, когда это было совсем неудобно. А когда и нужно было, как раз, чтобы они были вот где-то здесь - так их и найти-то было  невозможно. И дедушка от этого всего уже порядком устал. Особенно теперь, когда надо было побыстрее готовить завтрак и провожать маму и папу барсучков по делам и на работу.

- Вот вы сейчас разбегаетесь и будете там спокойно ходить по миру. А мне тут маяться... Вот что мне делать, скажите, с этими детьми?..

 Мама с папой не знали, что делать и думать об этом им теперь было некогда, ведь они очень спешили кто куда - папа спешил на работу, а мама - сначала в клуб, а потом на работу. И когда они наконец ушли, дедушка барсук остановился посреди кухни и начал думать сам. Он мог бы это сделать и раньше но у него было столько всяких разных мыслей о том, что важно сделать прямо сейчас, что среди них у него уже и не помещалась та мысль, что возможно подскажет ему нужное решение в не столь первоочередном вопросе. Ведь барсучки ещё долго будут расти и долго будут бегать и долго будут путаться под ногами и долго можно будет ещё придумывать, как бы это чуть-чуть поубавить. И дедушка начал думать и думал, стоя посреди кухни и уперев руки в боки, до тех пор, пока его мысли не прервал страшный шум где-то в уголке кухоньки. Дедушка оглянулся. Но ничего не увидел.
 "Наверное крысы" - подумал он. Но тут же вспомнил, что крысы давно уже не лазят по домам барсуков тайком и не устраивают там грабежи и переполох, а давно уже окультурились и стали по нормальному ходить в гости. И к дедушке в нору тоже приходила на новоселье крыса со своим семейством, та крыса, что тоже состоит в клубе матерей вместе с мамой барсучком. И она ходила по комнатам и то и дело, всплеснув лапками, говорила: - "Ве-ли-колепно!.. Чудно! Не-под-ражаемо!.. Прекрасно, дорогая моя! Ка-кой новаторский шкаф!.. Такой, по моему, был у моей бабушки...", ну или " Вы прелестно устроились, милочка! Вот, разве что гардину поправить... " или "Просто невероятно!.. А это Вы сами цветочки на обоях рисовали, моя дорогая?.. Ведь просто сразу заметна живая рука - такие здесь... характерные неровности... Сразу видно, что не фабричные.", ну и так далее. И подобную вежливость она проявляла и тут и там, почти в каждой комнате, когда осматривала их нору, что явно говорило о том, что крыса в наши дни преобразовалась в совершенно культурное животное.
 А значит - это не она. Тогда дедушка подумал "что же?". Но так как думать ему приходилось в это утро весьма много, то обдумывание новых проблем и задач уже давалось немножечко тяжело. И дедушка просто решительно пошёл к тому углу, из которого доносился страшный звук. Остановившись на мгновение он осмотрел страшный угол, но убедился что кроме большой алюминиевой кастрюли, которую он считал немного вредной и потому ничего в ней не варил, но зато держал в ней всякие разные коробочки, крупы и сахар, как будто бы в большом алюминиевом шкафу, ничего больше и не было. Тогда дедушка осторожно поднял крышку кастрюли, ведь он был очень смелым дедушкой, и заглянул вовнутрь.
 Внутри было ничего не понятно, ведь всё, что было расставленно дедушкой аккуратно и хорошо, теперь лежало в совершенно странном виде, совсем непоследовательно и хаотично. Одна макаронина лежала на другой, третья на коробке с сахаром, четвертая - на баночке с пшеном. Ещё несколько были почти совсем у самой крышки. Но большинство макаронинок почему-то торчали где-то в середине и очень страшно шевелились. Как будто бы это была живая груда макарон. А это было очень страшно. Казалось что макароны уже варились и двигались в кипящей воде... Но при этом они были абсолютно сухими, да и воды в кастрюле тоже не было. Поэтому вариться они ну никак не могли. У дедушки даже глаза на лоб полезли уж было от такого зрелища. Но тут из под груды макаронинок появился маленький черненький носик а за ним головка Жужи, а наконец и весь сам Жужа. Он был весь облеплен макаронами и спагетти, которые торчали теперь во все стороны и расходились от него как разносортные мучные лучики и был он уже больше похож даже не на барсучка совсем, а на какого-то ёжика.

- Та-аак!.. - сказал дедушка, уперев лапки в боки, - Это что тут у нас за дикобразик такой поселился, а?..

 Жужа виновато поглядел на своего дедушку и наконец потупив глазки сказал:

- А я... Шёл, шёл... По столу. И... И упал.

- И как же ты упал так в кастрюлю?.. - узнал дедушка, - Она же под крышкой?

- Так я... Шёл, шёл... Поднял крышку и... стал заглядывать вовнутрь... и упал...

- Ага, ясно. Ну и как Вам там живётся, в кастрюле, гражданин барсучок?.. Не больно? Ушиблись наверное, да?.. - и дедушка улыбаясь достал Жужу из огромной алюминиевой ловушки.

- Да ничего... Там здорово!.. - заметил довольный Жужа.

- Где там?.. В кастрюле?

- Да... Здорово!.. Так тепло и... И темно!.. - Жужа не знал, как точно выразить словами своё удовольствие,  но оно всё по нему так и было видно.

- Да ты что... Да?..

- Как... Как в домике!..

 Жужа кажется только обрёл дар речи и только начал стал облекать свои чувства в слова, как вдруг его прервала Жуня, которая вбежала в кухню так резко, что дедушке даже показалось, будто от этого настежь раскрылось окно. Но так оказалось, что нет - это было совсем не от того, что в кухню вбежала Жуня, а от того, что в комнату ворвался сильный ветер через окно. А Жуня прокричала:

- Дедушка, де-душ-ка!.. Там кто-то пришё-ооол!..

- Кто бы это?.. - себе под нос удивился дедушка, - Пойдём откроем...

 И дедушка вышел из кухни и пошёл в коридор к входной двери.

- Да нет, не туда, дедушка!.. - закричала следовавшая за ним Жуня и замахала ему лапками, - Это вон... Вон там стучат!.. - и Жунечка указала в противоположную сторону на дверь детской комнаты, - В окно!..

- В окно?.. Это странно... - удивился дедушка, но всё же пошёл за Жунею в детскую и подошёл к окну, всё ещё держа на лапках маленького Жужу.

- Вот!.. Тут... Слышишь - стучат?.. - и Жунечка подняла вверх указательный пальчик и повернула ушко к окну.

- Ну... Я кроме дождя ничего не слышу... - пожал плечами дедушка, - И как только ваши родители работают в такую жуткую непогоду?.. - и он покачал головой, а потом подошёл к окну и его приоткрыл и выглянул на чуть-уть из их норы. - Ну да, Жуня, здесь никого нет. - и дедушка задумчиво и с большим удовольствием вдохнул свежий холодный дождливый воздух полной грудью.

- Ну как же?.. Кто-то стучит! - уже неуверенно немного продолжила настаивать Жуня.

- Так это дождь, Жунечка, дождь... - успокоил её дедушка.

- Так значит его надо впустить!.. - чуть не топнула ножкой Жуня. - Чего ему там за окном зябнуть?..

- Да, мы вот его и впускаем... - слегка улыбнулся дедушка, а потом объяснил вкратце маленькой Жунечке - что такое дождь. И объяснил, почему он стучит. И удивился тихонечко про себя тому, как же это так может быть, что кто-то ещё не знает, что же такое дождь... а ведь, вот может быть! - Дождь - он хороший гость, Жуня. И это хорошо, что он к нам стучится. Он такой же хороший гость, как и запах сирени весной, и кленовые листики осенью, и блестящие снежинки зимой, и даже как ветер серенький. Он, ветер этот, беспокойный и шумный, конечно но всё равно... Я люблю их впускать к себе в норку, хоть и не всех, целиком, а так, чуть-чуть, конечно. Они-то ко мне все не влезут. А только одной лапкой и могут ступить за порог. Жаль только вместе они никогда не ходят... Они гости хорошие - всегда к нам с подарками приходят и с гостинцами. Вот ветер возьмёт где-нибудь запах сырости с дальних туч, или цветов ромашковой поляны, или жареной курицы, что соседи суслики жарят, и всё к тебе... А снежинки - они к тебе сразу с морозом приходят на маленьких ручках-лучиках. Такую свежесть приносят, что аж улыбаться тянет, как колет в носу. Как от газировки! А перед Новым годом - самое то!.. А дождь - сырость приносит, прохладу такую... И эта сырость полезная вещь - прямо как теплый свитер! В ней сразу себя так уютно, тепло чувствуешь... В прохладе этой...

- Ну, как это - тепло-то в прохладе!.. - засмеялся Жужа, - Ведь это в тепле тепло!.. И свитер тёплый - он... Тёплый!

- А вот, как ты посмотришь, Жужа. Ведь свитер тёплый внутри. А если снаружи его морозит мороз и на него ветер дует, так разве же тёплый он снаружи? Вобщем, ты знаешь, Жуня, возможно что в чём-то ты и права. В чём-то. Возможно, что дождь и вправду стучится к нам в окошко за тем, чтобы попросить открыть... Ведь, я не знаю, как это всё точно работает, но мне постоянно так и хочется в день когда идёт дождь, взять и раскрыть окно настежь и смотреть, и смотреть на него. И дышать ещё. - и дедушка глубоко,глубоко вдохнул прохладный сырой воздух, - Возможно, что он и вправду к нам просится.

- Ага!.. - победно заявила Жуня. Она не всё далеко поняла, что дедушка сказал (да дедушка и сам, кажется, не всё ещё понимал до самого конца, о чём, вроде бы сейчас всё и сказал, ведь как  он сам говорил - "все мы не понимаем всех вещей до конца, а если и думаем, что понимаем, то, значит - ещё больше не понимаем, чем обычно"), но то что она в чём-то оказалась права - так уж это ей было, конечно же, точно понятно. Поэтому она ликовала. - А-га-аа!.. Вот я же говорю! Давайте впустим дождь!.. У нас - вон сколько места свободного! Ого-го!.. Чего же он не поместится?..

- Да... Знаешь ли, Жунечка, боюсь тебе сказать, что и правда не поместится. - сказал дедушка. И улыбнулся. - У нас норка, конечно же, большая, Жуня, и просторная, но боюсь что в нее весь дождь, ну никак не влезет.

- Как так?.. Он, что, такой большой? - немного расстроилась Жуня, - Ведь он же... Он же маленькие капельки?..

- Он маленькие капельки. Но у тебя есть тоже маленькие пальчики, и маленькие зубки, и маленькие усики, дорогая моя... А ты, вся вместе - вон какая большая!

- Но я же помещаюсь в норе!

- Ты-то да. А вот дождик - нет. Он может поместиться только частично. - и дедушка продолжил смотреть улыбаясь на дождливый мир и дышать влажным воздухом глубоко, глубоко. - он может зайти к нам в норку всего только отдельной капелькой, ну или несколькими. Как ты, Жуня, не можешь теперь уже влезть в своё детское платьице, которое ты носила всего лишь недельку назад (и как вы быстро растете!.. Вещей не напасешься!), а можешь в него, допустим, влезть всего лишь только одной своею лапкой... Помнишь ты пыталась на днях?.. Вот так и дождь.

- Так дождь, что, тоже рос в норке и её носил, когда был маленьким?.. - спросил растерянно Вужа, который понял всё слишком буквально.

- Оооо-оох!.. - тяжело вздохнул дедушка и  аж вылез из оконной рамы, - Вот как общаться с этими барсучками?.. Ещё скажите, что он, если попробует влезть к нам в нору, то у него лапки будут снаружи торчать из всех окон, раз он уж к нам  не помещается так же, как Жуня!..

- А у меня лапки, как раз не торчат... - задумалась Жуня, - У меня, как раз, только лапка в платье и влазит... Это я сама из него вся, получается, торчу...

- Оооооо-оох!.. - вздохнул дедушка ещё тяжелее и тяжело зашагал на кухню. А барсучки побежали за ним. - Я буду, дорогие мои, лучше резать айву. Мне нужно сегодня ещё закрутить банок тридцать варенья, чтоб как-нибудь хоть, да и вместиться в график. А я тут трачу время не пойми на что...

- Де-душ-ка!.. - забегая в их кухоньку из короткого коридорчика, вприпрыжку принялась напевать Жуня, уже кажется чисто ради игры, - А да-вай, всё-таки дождь впу-стим?!. А?.. А-аааа?!. - и Жуня попрыгала дальше кругами по кухне.

- Жуня, не мешай. - проворчал дедушка, хотя у дедушки очень уж ворчать не сильно-то и получалось. И потому Жуня продолжила:

- Ну-уу-у давай впустим его!.. Ну да-ваааай!!! - маршировала она вприпрыжку по кухне, - Ведь это всегоооо то-ооолько один обы-ыыычный дождик!..

- Один? Он не может прийти один, Жуня. Он приходит вместе с другими явлениями. Он должен прийти с тучками и с лужами вместе. Иначе ведь это будет уже не обычный дождь, а непонятный какой-то. И даже не дождь, а просто капли в воздухе...

- Но за-тооо им всем будет теп-лооо!.. И хорошоооо!.. - продолжала Жуня, - И будут они все у нас в тееееплой сухоооой норке!.. Пе-ре-жи-дать не-по-го-ду!

- Жуня, взгляни разумно на этот вопрос... - сказал дедушка и высыпал в кастрюльку с кипящим сиропом нарезанные кубиками ломтики айвы, - Ведь если мы в дом впустим дождик и тучки и слякоть, то какая же это будет, получается, сухая и теплая нора?.. Здесь будет тот же дождь и ветер и гром. Ещё и мы, глядишь, все здесь продрогнем и вымокнем...
 
 Кусочки айвы зашипели и заклокотали в кастрюле, а Жуня закричала опять, но только уже на этот раз остановившись возле мойки, конечно же для того, чтобы побольше набрать воздуха. Ведь на ходу, да ещё маршируя, уж совсем сложно так кричать, чтобы перекричать саму бурно возмущающуюся чем-то айву.

- Ну, ты же говорил, что он хо-ро-ший!.. - весело заявила она.

- Да, как посмотреть... Другие ведь звери, напротив, не любят дождь, Жунечка. Другим он - надоедливая слякоть и холод и промокшие калоши. Это нужно немного дружить так с дождём, чтобы его понимать. А понимать это - не просто. Так же, как непросто понимать другого барсука. Для этого целая наука нужна. Причём сложная. Ведь это, как решать задачу в математике...

- В чём?.. - узнала Жуня.

- Ну, этого мы ещё с вами не проходили... Ну, это такая наука, где нужно интересные всякие загадки про цифры решать...

- Про что?.. - узнали все барсучки вместе.

- Ну... Я вам потом расскажу. Сейчас времени нет. Нет, ребята... И так сейчас не пролить бы... - и дедушка сосредоточенно склонился с кипящей кастрюлей над большой трехлитровой банкой и начал уверенно но осторожно переливать туда варенье. - Но суть в том, ребята, что понимать что-нибудь другое - что не ты... Ах-ты!.. Гор-рррячая!.. - и деду дедушка почти с разбега поместил свою большую кастрюлю на плиту, - Но факт в том, - продолжил он, обтряхивая в воздухе слегка обожженную лапку, чтобы, видимо, стрясти с неё ожег, - что понимать другого очень сложно... И не всегда получается. Вот, даже и у вашего дедушки тоже... Какой бы он опытный не был в этом вопросе. Вот, чуть что - чуть у тебя что-нибудь, да не то с настроением... Дак ты уже и не понимаешь... Ведь чтобы понять другого хорошо, нужно понимать самого себя, да так... хорошенечко. Ведь ты как чистое или немытое зеркало. И в тебе отражается всё, что ты видишь. Только если уж на тебе самом сейчас слой пыли или ещё что-нибудь... Паутина какая-нибудь... Так ты и не можешь отчётливо что-нибудь отразить. А вот... Вот бывают дни, когда что-то всё и никак не отражается... Всё вроде на месте... И стараешься, и пытаешься и... А всё как-то и не получается. Боишься, наверное, потому что, что-то трезво отразить. Может в тебе и в самом теперь изъян какой-то, раз ты хорошее в мире видеть не хочешь... Вот, даже сегодня у меня что-то никак всё не видится. Вроде бы и дождь на месте и... В другой день я конечно бы радовался, а тут... То ли, что планы мои сорвались с вами в лес пойти, то ли уж и не знаю, что... Но всё равно. Вот и дождём дышишь, и вроде бы вдохнуть его так пытаешься, чтобы всё внутри и прозрачно и чистенько так стало от этого, как всё на земле после дождя... А всё никак... Нет, нет. Это, всё-таки, ребятки, что-то внутри - что-то в тебе не пропускает хорошее внутрь. А это знак, верный знак, что что-то не так. Ведь если это хорошо - то ты ведь, конечно же, захочешь взять это к себе, и чтобы в твоей жизни это было! Как и любой вкусный пирожок или тефтельку. А что же значит то, что ты его не хочешь? Вкуснейший видишь пирожок и ничего в тебе да и не шевельнется такого, похожего на аппетит... А силой заставишь себя съесть, ведь понимаешь, что надо бы и хорошо бы... Так это тебе так и не даётся вдруг... Как будто бы ты... Ну а когда ты не можешь есть? Когда сам заболел. Значит в тебе есть какая-то проблема... Ведь если ты видишь сейчас что-то хорошее и видишь это хорошо, то у тебя есть хорошее зрение на этот момент. Так почему же ты боишься тогда надеть на себя для этого очки и видеть хорошо? Ведь значит есть что-то плохое, что ты боишься в них увидеть?.. Ведь хорошее видеть не боятся... Вот так - это очень хороший показатель, детки!..

- А... А можно мне... - начал аккуратненько и потихонечку Жужа, что для него было, в общем-то не свойственно, - Можно мне...

- Чего, Жужа?..

- Дедушка... Можно...

- Да, да, что, Жужа?..

- Можно... Мне... Пожалуйста...

- Что?.. Что можно тебе, Жужа?.. - узнал дедушка немножко раздраженно, ведь слушать так долго слова просьб и не понимать, к чему они относятся - в общем-то утомительно. - Ну говори уже побыстрей!.. Чего?..

- Да ничего... Ничего. - сразу насупился Жужа. - Не надо...

- Та-аак... Значит что-то важное. Раз ты так обиделся. Уж я барсуковую психологию знаю не понаслышке!.. - сказал дедушка и тут же перестал резать свою айву и подошёл к барсучкам, - Прости, Жужа... Я слишком груб иногда... Бывает. Со всеми бывает. Когда так закрутишься да завертишься, да устанешь хорошенько - так и бывает так,  что ты вдруг забудешь уже видеть мир вокруг себя, а станешь видеть только лишь свои негативные эмоции. Это плохо. В такие моменты и сам чувствуешь пустоту - как будто бы всё в жизни бессмысленно, и другим показываешь, как всё не имеет смысла, и смысл других сразу принижаешь. Это очень плохо... Прости меня, Жужа, бывает. А ты, если тебе кто-то кидает вдруг резкое слово в тот самый момент, когда ты как раз хочешь поделиться с кем-то смыслом - то ты не теряй его и не отчаивайся. Не огорчайся и помни, что этому барсуку сейчас плохо, раз он тебя не понимает. Ему гораздо хуже, чем тебе - ведь у тебя есть смысл, и только его немножечко чем-то поранили, а у него - и смысла-то нет и найти он его, может пытается, а только чувствует пустоту... Ты его пожалей и прости тоже... Как меня, вот теперь. Я сам ещё не всегда так умею... не обижаться в таких случаях... Ведь всегда обидно. Но нужно учиться. Нужно... И не обижать - тоже. А все ведь мы можем когда-то обидеть и не заметить. Так что нужно учиться. Прости ещё раз, Жужа. Я тоже бываю глупым и маленьким барсуком... Ведь так порою складывается в жизни, что в отдельных ситуациях в большом и огромном барсуке вдруг оказывается намного меньше смысла, чем в совсем маленьком - таком, как ты. А если в тебе есть хоть чуть достаточно смысла и понимания мира в конкретный момент, то ты обязательно должен понять, что к тебе обращаются со смыслом, а не просто так. Ведь ты хотел у меня попросить что-то важное?.. Важное именно для тебя? У тебя был смысл...

 Жужа, не зная куда деться, смотрел в пол и по сторонам, как будто искал - где же он у него, смысл? И весь краснел. И наконец сказал:

- Я... Да я всего лишь хотел попросить... Ещё раз... В кастрюлю...

- В кастрюлю?.. - У дедушки брови поднялись высоко, высоко, а потом опустились, - Ну, в кастрюлю, так в кастрюлю... - и дедушка на секундочку замер, пытаясь понять, наверное - есть ли в этом, на самом деле, хоть какой-то смысл, - Значит... В кастрюлю. А кто-нибудь ещё хочет туда? - и дедушка оглядел барсучков, стараясь понять, есть ли и для других какой-то хороший смысл в кастрюле?

- Я.

- Я!..

 По очереди ответили барсучки, которые не знали того, что их брат провалился недавно в большой алюминиевый сосуд, и не знали как это было, и не знали как там было - в кастрюле... но раз он, их брат, снова туда хотел, то значит ему там было хорошо. И значит они туда тоже хотели. Ведь хочется всегда куда-то туда, где хоть что-нибудь, знаешь ты, будет хорошо.

- И что же там хорошего? - спросил дедушка с любопытством, когда они шли уже все вместе на кухню. - В кастрюле твоей?.. Чего тебе там нравится - сахар, что-ли?.. Или макароны? Но только они же сухие... И не вареные... - задумался дедушка и почесал подбородок.

- Мне... Мне там нравится... - начал Жужа, сам пытаясь хоть как-то определить, что же именно ему там так нравится, - Всё нравится!.. И ма-кароны тоже... Да. Они такие... Сухие!.. И не вареные!!! А ещё... А ещё... То что там так... Как в до-ми-ке... И как в корабле... И как в самолёте... И как... И как в норе...

- Интересно мне посмотреть на такой самолет с сухими макаронами!.. - засмеялся дедушка, - Ну залазьте!.. - скомандовал он своим троим внукам и по очереди помог им залезть в алюминиевый самолёт. - Ну как?.. Жуня, твои впечатления? И Вужа?..

- Тут... Тут, - послышался приглушенный звон голоска Жуни, - Тут так, как будто бы в замке!..
 И слышно было, что Жуне там тоже уже нравится.
 А Вужа тут же сказал потихонечку, но так, что в звонкой кастрюле и эти слова отразились звенящим эхо:

- А тут... Тут как в палатке!..

- Я что-то не пойму... - насупился дедушка, - Вы мне скажите толком - что же именно вам там нравится?.. То что там как в палатке, или то что там как в замке, или то что там как в самолёте?.. Ведь это же совершенно разные ве...

 И тут дедушка понял. Ему показалось так, что он понял. Возможно не то что надо было точно, возможно что и не так, как надо было, но всё же он понял. Такие вещи бывают, которые трудно совсем  не понять, ведь они так или иначе понятны всем. И дедушка понял. Теперь он понял, почему Жуже так нравилось там, в кастрюле. Он понял, потому что вдруг сам почувствовал, что и ему там в кастрюле уже тоже совсем нравится. И что он сам, хотя и находится ещё снаружи, но чувствует себя тоже как дома совсем, ну или как в корабле или в самолёте. Или в палатке, или в замке.

- Ну да!.. - сказал он, вздохнув, и оперевшись лапками о край кастрюли взглянул вниз, - Ведь это же наша барсуковая природа!.. - и голос его зазвучал так же почти, как и голоса маленьких барсучков звучавшие до этого из кастрюли - с большущим эхо. Ведь он, головой, теперь тоже был в кастрюле. - Мы все любим дом. И любим делать себе дом... И любим, когда чувствуется так, будто ты дома. Пусть это и будет совсем малый дом, совсем тесный, как эта кастрюля для вас троих, но он, зато, будет тако-ой!.. Который ты сам, наверное, делаешь. Да, да... Ведь у вас есть большой и красивый и обустроенный дом, а всё равно - вы хотите ещё какой-нибудь, маленький, но свой. Тот, который вы сами для себя создадите... И это правильно. Это да... Я сам так... Сегодня день такой... Дождливый. Я думал - мы с вами пойдём лес смотреть и мир вокруг исследовать, а вот дождь так полил!.. Но и хорошо - теперь мир внутри, возможно, получится поисследовать немножко... Ведь не только важно узнавать твоё окружающее пространство, но и внутреннее... Не только улицу, но и дом. Да, да... Это вы правильно меня так настроили, мои барсучки!.. А то ведь ваш дедушка уже и совсем расстроился и расклеился было, что дело, вот так вот, идёт не по плану его... А вот!.. И правда, ведь никогда и не знаешь - имеют ли твои планы по настоящему значение, или что-то имеет сейчас большее?.. Вот так вот, хотел старый пень приобщить вас сегодня к такому... Прекрасному мироощущению, что бывает, допустим, в лесу. Ну а как ему не удалось, так он уж и забыл, что есть ещё и другое прекрасное мироощущение, что бывает здесь где-нибудь, в другом месте... И сразу расстроился и мир перестал вообще ощущать... А это опасно. Это плохо, дорогие мои барсучки!.. Ведь вот как много ошибок может совершить один барсук, и всего за одно только утро! Я даже перестал радоваться дождю!.. Ведь доооождь!.. Дооооождь! Как так, что я сегодня его почти и не заметил?!. Я почти не заметил дождь, я почти не порадовался ему, я почти что был зол на него!.. А ведь как я люблю дождь, дорогие мои!.. Как мне прекрасно, когда он начинается и я остаюсь дома, в норе и смотрю на него из окошка!.. Почти так же, как вам в кастрюле!.. Вот так прекрасно! А вот теперь я и забыл... И злился и нервничал из-за того, что всё шло не по моему. Злость - это, дети, такое чувство, что всегда оно делает плохо. Тебе в первую очередь. Лучше не злиться и совсем. Даже чуть-чуть, даже крошечку  и то - не злиться!.. А мы давайте тогда с вами вместе строить свой дом!.. Вот, прямо в кастрюле!

- Да-аа!..

- Даааа!

- Дааа-ааа!!!

 Хором закричали из кастрюли маленькие барсучки. Ведь это так интересно - строить дом в кастрюле! Почти так же интересно, как и просто в ней сидеть.

И дедушка предложил такой план:

Сначала он вытаскивает из кастрюли барсучков.

Затем он вытаскивает из этой кастрюли все то, что там осталось из еды и вещей и раскладывает это по полочкам.

Затем он снова помещает в большую кастрюлю своих барсучков и они там сидят как в домике или в палатке или в большом корабле и радуются тому, что у них такой дом и что сейчас за окном дождь, а у них сухо и тепло и хорошо. И уютно. И вкусно. Ведь дедушка даст им туда в поход, по пирожку. И если они их съедят, то и ещё по пирожку... и ещё, и ещё - сколько захотят... В общем, радуются и тому что там ещё очень вкусно. Про это тоже надо бы не забыть порадоваться,  как и про любую хорошую вещь в жизни.

 А затем дедушка помещает в кастрюлю ещё много таких хороших вещей, которые должны быть в каждом доме - таких, как например некоторые игрушки, с которыми дом становится ещё несколько уютнее и теплее. Ведь с тобою теперь в тепле и в уюте находятся ещё и игрушечные зайчики, медведи и может быть ежики... А, как сказал дедушка - когда не просто тебе хорошо, а  ты ещё знаешь, что и кому-то в мире тоже (пусть даже и плюшевому зайцу или медведю) - то ты автоматически чувствуешь и себя ещё гораздо лучше. Как будто бы твоё хорошо складывается тут же вместе с чьим-то чужим хорошо и получается тут же такое двойное усиленное хорошо, от которого хорошо настолько, что даже хочется, чтобы и кому-нибудь ещё тоже стало бы хорошо.

 И они приступили к выполнению плана. И барсучки еле дождались того, как дедушка наконец освободит свою кастрюлю от всяких там ненужных макарон и круп и пока, наконец не посадит их вовнутрь. А когда посадил, так они даже места себе не могли найти от радости - не только от того, что в кастрюле и вообще было мало места, но и от того, что им и во всём целом мире, кажется не хватило бы места чтобы её уместить. Ведь так хорошо было в кастрюле! Вокруг стенки - темные, алюминиевые... Снизу дно - тёмное, алюминиевое.

- Да я бы и сам бы залез в такой дом!.. Вот с удовольствием! Но я, боюсь, тогда занял бы почти всю кастрюлю, а вытаскивать меня из неё потом бы пришлось наверное втроём или вчетвером. - сказал дедушка улыбаясь, - Ну вы там сидите, а я пойду, пока что, свежую вареньица партию закручу...

- А-га-ааа!.. - раздался дружный крик из кастрюли. И дедушка умиротворенно пошёл к плите, чтобы заняться делами уже без вмешательства постоянно путающихся под ногами барсучков.

- Ну наконец...- выдохнул он, переставив кастрюлю на столик с дальней металлической подставки, - Покой...

 И дедушка тут же вздрогнул от неимоверно громкого звона-грохота-бабаха-та-ра-раха, который случился где-то у него за спиной и который, как оказалось, устроил кто-то из маленьких барсучков внутри их алюминиевой виллы.

- Жужа! Ты что делаешь?!. - окрикнул он тут же своего громкого сына, который, наверное, и был причиной такого страшного звона. Ведь он был самый сильный и мог бы как никто другой сильно стучать в алюминиевую стену своего дворца.

- Я ничего... - оправдался смущенный Жужа далеким приглушенным гулом похожим на слова.

- Ну как ничего?! Как это ничего?.. - сердито  проворчал дедушка и уперев лапки в боки направился к алюминиевому кораблю разбираться в ситуации, - Сначала - "хочу в кастрюлю, хочу в кастрю-уулю"... А потом?.. Да у меня даже манная каша в кастрюлях приличнее себя ведёт... и меньше толкается...

 И дедушка нагнулся и заглянул в кастрюлю. И тут же выглянул обратно, распрямившись вновь.

- Глазам своим не верю!.. Жу-ууня!!! - сказал он в пространство, глядя  прямо перед собой, и даже совсем не в кастрюлю. А потом наклонился опять и сказал уже глядя в неё. - Ты чего стучишь?

- Я?.. - переспросила Жунечка, на секунду ослабив беспрерывные удары лапками в алюминиевую стенку, - Я?.. Так... - и Жуня продолжила ещё усиленней бить в стенку, как будто бы та была боксерской грушей какой-то а не стенкой дворца. - Зву-чит хо-ро-шо!..

- Я конечно рад, что в тебе в таком юном возрасте уже открылся музыкальный талант барабанщика, но все-таки... У меня-то уши не алюминиевые и они, в отличие от кастрюли, такое врядли выдержат!.. - крикнул дедушка в кастрюлю, пытаясь докричаться до юной барабанщицы, - Да и, всё-таки Жуня, женщина должна быть хозяйкой дома - поддерживать в нём уют, обустраивать... А не ломать его стены, как ты!..

- А я... - на миг остановилась чтобы отдышаться Жуня, - А я и не ломаю. Я... обу... обустраиваю. Я дверь пробиваю!.. - и маленькая хозяйка дома продолжила усиленно колотить в алюминиевый барьер между самою собой и всем остальным миром.

- Жуня!.. Я тебя разочарую, но дверь ты так всё равно не пробъешь... Хотя с твоей настойчивостью... Но всё равно врядли. Ты Жунечка, мои уши пробить ещё можешь и с легкостью, но стенку кастрюли - нет! Так что прекрати пожалуйста! А то из кастрюли высажу.

- Ну ладно... - надулась Жунечка и, прекратив стучать, обиженно сложила лапки на груди, - Так тебе и надо...

- Что "так мне и надо"? - улыбнулся дедушка.

- Так тебе и надо, чтоб... Чтоб я не стучала!.. Вот и не буду теперь... Стучать. - начала сыпать угрозами Жуня.

- Да, так оно мне и надо. Всё правильно. Мне и надо чтоб ты не стучала. Чтоб тишина была хоть немножечко... Ты молодец, Жуня, всё правильно поняла!

- Ну... Ну вот и ходи в своей... Тишине!..

- Ну и хожу, хорошо. Спасибо большое.

 И дедушка покачав головой пошёл обратно к плите. И стал в тишине дальше резать айву. Но не успел он разрезать и немного её на кусочки, как снова послышался страшный стук.

- Так, так... Это что же, мне вдруг отменили такое строгое наказание тишиной и я, можно сказать, помилован? - посмеиваясь дедушка опять упер лапки в боки и вновь направился к кастрюле. - Что там, теперь уже окно делаешь?.. - и он весело заглянул внутрь.

 Но стучала не Жуня. На этот раз причиной шума был Жужа.

- Жужа? А ты-то что теперь?.. Ты просто решил смягчить мне наказание или у тебя тоже проснулся талант к музыке?

- Я... Я просто тебя зову, дедушка. Она щипается... - нажаловался Жужа и указал, нахмурившись, на Жунечку, которая хмурилась в ответ с другого края кастрюли.

- Ну, настучал. - ответил дедушка улыбнувшись, - А чего она щипается?..

- А чего я щипаюсь?.. Я не щипаюсь. Я разок всего-то ущипнула...

- Ну, а чего ты и разок всего-то ущипнула, а? Чего ты, решила теперь в брате, что-ли, своём, дверку проделать?.. Ну, он же не железный. С ним аккуратней надо.

- Ой, а чего он - неженка, что-ли, какая-то?..

- И ничего я не неженка! Ничего!..

- Ага! Неженка, неженка!.. Вон, нюни распустил как барышня - "ой, какой домик уютный!.. Давайте тут сидеть тихо, ничем не греметь и тишину слушать... Она же тут такая прекрасная. Аж сердце поёт!". Да, давайте! За чужой счёт ему тишину слушать подавайте! А другим, что ж?.. Изнывать в бездействии ради твоих нежных чувств?.. Другим, может быть, греметь хочется... А он не даёт...

- Ну, Жунь... Ну, ради других можно иногда и поизнывать в бездействии чуточку... - заметил дедушка, - И уж точно щипаться не надо. А ты, что, прямо так, Жуж, и сказал? - узнал он тут же у Жужи, сдерживая радостную улыбку и напряженно замолчал, ожидая ответа.

- Да... Ничего я и не сказал такого!.. - ещё больше нахмурившись, но почему-то неуверенно, ответил Жужа и потоптался на месте, глядя в пол. Ну, то есть - в дно кастрюли, конечно же.

- Так я не ругаюсь, как раз, Жужа. Наоборот. - поспешил уверить дедушка. - Тебе за это ничего не будет.

- Ага!.. Не говорил... - ещё раз проворчал Жужа.

 Дедушка поглядел с пол минуты куда-то вдаль - в стенку кастрюли и наконец сказал:

- Ну ладно. - дедушка распрямился и снова упер лапки в боки с веселым видом, но и с задумчивым каким-то почему-то, - Я, знаете, что думаю? Мне кажется, мне нужно вам всем обеспечить большую большую тарелку пирожков, чтобы она у вас стояла в кастрюле и чтобы у вас лапки и зубы были побольше заняты делом, и лучше уж кушали, чем щипались, толкались, грохотали и спорили!.. Сейчас, сию минуту! - и дедушка принёс к кастрюле большую тарелку пирожков с вишней и аккуратно опустил внутрь. - Ну, вот!.. Теперь кушайте! Всё?.. Теперь всё там устраивает, а, Жунь?..

- У-мгу... - послышалось радостное чавканье изнутри.

- Я могу пойти делать варенье? - узнал дедушка. - Никому от меня ничего больше не нужно?

- Дедушка... - заговорил впервые за долгое время Жужа.

- Чего?..

- А можно выйти?..

- Ох!.. Конечно можно, Вужа... - вздохнул дедушка, который всё никак не мог приняться за свои дела, - Спасибо что ты  хоть спрашиваешь, а не пообиваешь себе дверь самостоятельно. Пойдём...

  И дедушка понёс Вужу к маленькому горшочку в углу кухоньки. А Вужа по пути спросил у него:

- А вот... Чего он говорит не говорил, а сам говорил... Ведь это же не плохое он сказал?..

- Ну... Да. - кивнул дедушка, - Да, да...