Диана Станчу. Спор IX века о предопределении

СПОР  IX ВЕКА О ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИИ В КОНТЕКСТЕ ПОЛИТИКИ
Диана Станчу

Эта статья имеет несколько целей. Во-первых, она направлена на то, чтобы обеспечить общую картину разногласий по поводу предопределения в IX веке, затронув вовлеченных в них личности и монастыри, письменные работы и соборные документы. Во-вторых, будут обсуждаться связанные с этим концепции, такие как Божественная благодать и человеческие заслуги, Божественное всемогущество и свободная воля, Божие избрание и воля ко спасению всех, как их понимали участники дебатов. В-третьих, делается попытка подчеркнуть августинский контекст, в котором развернулся спор. Наконец, мы представим политический фон этих споров  в каролингских королевствах IX века, чтобы выяснить, разразились они из-за чисто богословских проблем (1) или личные амбиции и скрытые богословские интересы также сыграли важную роль. Другие аспекты, включая корни разногласий и их последствия, выходят за рамки этой статьи.
Основной причиной выбора предмета было существование богатых источников, с одной стороны, и довольно ограниченной вторичной литературы - с другой. Самый важный вклад в объяснение проблемы, несмотря на частичность их демонстраций – это тот, которые предлагают священнослужители и ученые XVII в., такие как Mauguin, Sirmond, Cellot и Noris 2, позже версии, которые были предложены авторами ХХ века, такими как Morin и Lambot 3, которые они редактировали тексты, а также давали нам ценный, хотя иногда и устаревший анализ. Дополнительная, но неполная информация по теме аредопределения в IX веке были предоставлены учеными XIX века как Schr;rs 4 и Freystedt5. Более поздние попытки принадлежат таким авторам, как Devisse 6, Cappuyns 7 и Vielhaber 8. Тем не менее, богословские дебаты сыграли лишь второстепенную роль во всех этих исследованиях. Большинство из них представляют собой монографии об определенных личностях, участвовавших в дебатах, таких, как Йоганн Скот Эриугена (806-882) или Готшальк из Орбэ (803-869), где к самим спорам относятся лишь фрагментарные данные. Кроме того, авторы, названные выше, заинтересованные в теме предопределения, часто противоречивы в многочисленным аспектам. Некоторые из их идей либо подчеркнуты или раскритикованы в хорошо аргументированных статьях, написанных совсем недавно Дэвидом Ганцем 9, Джоном Маренбоном 10 и Гангольфом Шримпфом 11. Эти новые работы совершенно различны по тону, однако на фоне старых исследований это скорее теоретические статьи. Маренбон и Шримпф фокусируются на философии  Эриугены, и только статья Дэвида Ганца напрямую связана с спорами, возникшими по теме предопределения. С другой стороны, сам Ганц больше интересуется контекстом социально-политических противоречий и лишь меньше богословием.
Для нашей статьи мы выбрали несколько аспектов споров, как богословские,  так и  социальные или политические, и мы пытаемся продемонстрировать, как они переплетаются. Однако мы не стремимся проиллюстрировать полную взаимозависимость между богословием и политикой в IX веке. Мы просто пытаемся показать, каким образом идея предопределения была представлена с разных точек зрения и в разные моменты за более чем десятилетие и каким образом она была применена в разных контекстах. 
Предопределение стало богословской проблемой в каролингских королевствах до 850-х годов, когда саксонский монах Готшалк отстаивал идею двойного предопределения: избранных к спасению и отвергнутых к проклятию, как следствия неумолимого Божественного избрания, а не человеческих заслуг. Готшальк  цитирует в поддержку своих аргументов послания Павла (и особенно Послание к Римлянам), а также сочинения Августина12 и, в меньшей степени,  Иеронима, Амвросия, Амврозиаста, Фульгенция Руспийского, Проспера Аквитанского, Григория Великого и Исидора Севильского. Рабан Мавр (784?-856), архиепископ Майнца, и Гинкмар, архиепископ Реймса, считали идею двойного предопределения ересью, потому что она отрицает бесконечную благость Бога, делая Его ответственным за зло и проклятие отвергнутых. Отрывки вроде: qui vult omnes homines salvos fieri (1 Тим. 2, 4), толковались как доказательство воли Бога на всеобщее спасение или  et pro omnibus mortuus est (2 Кор. 5, 15) - как подтверждение универсальной ценности Страстей Христовых, причем оба они комментировались в связи с проблемой двойного предопределения и  проклятия у Готшалька. И Рабан, и Гинкмар пытались доказать, что утверждение Павла из Послания к Римлянам: "Nam quos praescivit et praedestinavit conformes fieri imaginis Filii eius ... Quos autem praedestinavit hos et vocavit et quos vocavit hos et iustificavit quos autem iustificavit illos et glorificavit” (Рим. 8, 29-30)  относится к призванию язычников, а не к двойному предопределению.
Помимо его богословских последствий, двойное предопределение можно было рассматривать и как серьезную угрозу церковной власти, как инструмента спасения, потому что оно представляло собой отрицание свободы воли, деградировавшей после  падения Адама 13, и, следовательно, возможности верующих улучшить свою жизнь. Только Божественная благодать могла спасти человечество, а не человеческие заслуги или свободная воля.14 Кроме того, все эти идеи были представлены Готшальком под авторитетом Августина. При таких обстоятельствах церковные власти сочли необходимым поддерживать спасительную силу Церкви и ее собственное толкование, пытаясь доказать, что Готшальк просто не понимал Августинова учения.
Таким образом, Готшальк был осужден как еретик прежде всего во владениях Людовика Немецкого на Майнцском соборе (848 г.)15, где он предстал со своим исповеданием веры, Confessio brevior 16, а затем на территориях Карла Плешува на  соборе в Кьерзи в 849 г.. После этого собора Готшальк был заточен в монастыре, но продолжал писать письма и трактаты и получил новых последователей. В результате этой ситуации Гинкмар, архиепископ Реймса, написал письмо его прихожанам, Ad reclusos et simplices (849)17, чтобы предостеречь  их против новой ереси, распространяемой Готшальком через его Confessio brevior и через многочисленные другие фрагменты18, позже цитируемые Гинкмаром в его трактатах.Готшальк продолжил свою серию сочинений с Confessio Prolixior19 в ответ на Ad reclusos et simplices, сохраняя свои взгляды и направив свои новые сочинения уже против Рабана Мавра и Гинкмара.  Карл Плешув, похоже, тоже очень интересовался этим споры, присутствующие как на первом соборе в Кьерзи (849), так и на втором  в 853 г., где четыре главы против доктрины Готшалка были подписаны им и всеми присутствующими прелатами.
Личный интерес Карла Плешува и его участие в этом богословском вопросе 20 совсем не удивительны, но являются частью его королевских функций, установлен на соборе в Мо и Париже 21. Он также имел репутацию эрудированного монарха и консультировался с теологами, как Луп до Феье (800-863) и Ратрамн из Корби (м. 868), даже приглашая второго на составление святоотеческого сборника, а затем предложив  написать трактат о предопределении 22.
 Эриугена (23) также был среди важных личностей, приглашенных для участия в дебатах,когда Гинкмар предложил ему написать трактат против двойного предопределения. Однако этот новый трактат De divina praedestinatione  (851)24, он вызвал как минимум столько же ужаса, сколько и  сочинения Готшалька до него. Эриугена использовал при объяснении проблемы логический анализ, обращаясь не только к святоотеческой традиции, но и к использованию силлогизмов. Таким образом, если Божественная сущность была унитарной, а предопределение принадлежало ей следовательно, предопределение Божие не могло быть двойным. Кроме того, абстрактная, философская точка зрения Эриугены означала, что он считал сам термин "предопределение" неуместным, ибо Бог был в вечности, а не во времени, и такие понятия, как "до” и "после" не могли быть связаны с ним. В то же время, по крайней мере косвенно, он сам  выступал против определенных августинских взглядов, касающихся теории Божественной благодати.
Ученые-августинцы того времени немедленно отреагировали против трактата Эриугены.   В царстве Карла Плешува Пруденций де Труа 25 написал трактат о предопределении против и Эриугены, и его защитника Гинкмара Реймсского. Пруденций обвинил Эриугену в том, что он основывлся только на разуме, а не на предании и неверно истолковал учение Отцов. Гинкмар не поддержал Эриугену, отказавшись признать, что он сам предложил написать эту книгу, и даже предположил, что трактат был подделкой.
Дебаты также распространились на Лотарингию, где Лион был известным центром августинского богословия. Здесь Флор Лионский также написал трактат 26, и Валенсийский собор (855 г.) и предварительное собрание перед Савоньерским собором, проходившее в Лангре (859.), осудили Эриугену и  поддержали идею двойного предопределения, хотя и не в таком радикальном вариант, как у  Готшалка.
Савоньерский собор (859 г.) собрал политические и религиозные власти из Франции, Лотарингии и Прованса, чтобы найти решение этой дискуссии, но окончательного заключения не было достигнуто, и участники согласились встретиться снова, чтобы принять решение, на  соборе в Туси (860). На Валенсийском соборе и на собрании в Лангре власти Гинкмара серьезно угрожали. Чтобы защитить себя и главы, принятые в Кьерзи против двойного предопределения, он написал, до собора в Туси, второй Трактат о предопределении (860) 27. В Туси Гинкмар также написал синодальное письмо Ad rerum ecclesiasticarum pervasores et ad pauperum praedatores 28, которое в конечном итоге было подписано как последователями Гинкмара, так и теологами Лиона, поскольку оно избегало крайних выражений с обеих сторон. Это было своего рода перемирие, которое должно было положить конец долгой и чрезвычайно жаркой дискуссии. Все это время Готшальк оставался в заточении в Отвилье, почти все упустив из виду.. Попытки добиться повторного судебного разбирательства папской курией потерпели неудачу из-за намерений Гинкмара сохранить свою позицию по отношению к Святому престолу и, наконец, из-за смерти папы Николая I в 866 году. Отказавшись отречься от своих взглядов, Готшальк умер в тюрьме, без реабилитации в 867 или 869 году.
После этого краткого обзора разногласий, не вдаваясь в слишком много деталей, мы постараемся задать несколько вопросов, касающихся темы, надеясь получить ответ в этой статье. Таким образом, нам кажется, что мы должны обязательно обсудите причины, помимо взглядов Готшалька, которые могли генерировать такую эволюцию дебатов в то время и в этом месте (в каролингских королевствах).
Готшальк и его сторонники или ученики противоречили друг другу по поводу „реального” значения августинской доктрины. Богословские трактаты Августина были написаны в совершенно разных контекстах, иногда даже в  противостоянии донатистам, манихеям или пелагианам, и эти споры сильно повлияли на его точку зрения. Таким образом, необходимо попытаться определить, в какой степени участники дебатов  читали ранние сочинения Августина, более поздние  или даже псевдоэпиграфы.. Мы также должны помнить о возможности того, что некоторые из участников не слишком хорошо знали сочинения Августина, некоторые из них читали только фрагменты  в различных флорилегиях, существующих в их монастырях.
Хотя Готшалк был заключен в тюрьму в Отвилье, он продолжал писать, но  он стал вскоре простым предлогом для богословов и церковных властей продолжить дебаты. Постоянное впечатление после изучения этих богословских разногласий заключается в том, что участники, похоже, происходили из разных слоев общества и  имели разные интересы. Была одна общая проблема-предопределение, но участники ссылались на это с разных точек зрения и пытались ее решить по разным причинам и разными методами. Некоторые пытались защитить социальные установки, казалось, попавшие  под угрозу или же сохранить теологическую традицию. Итак, важно понять, почему двойное предопределение представляло, с одной стороны, возможную угрозу социальному порядку, как считали церковные власти, и почему, с другой стороны, многие богословы поддерживали эту идею, даже если бы их версия была более умеренной, чем у Готшалька.
Из того, что мы прояснили, можно сделать вывод, что существует два типа речи, официальная и богословская, эрудированная, к каждому из которых иногда обращаются люди разные, происходящие из разных слоев общества, а иногда и организованные одним и тем же человеком, в разных контекстах. В отношении этой ситуации следует выделить роль монастырей как центров богословских исследований и книжного производства. Они представляют собой признак децентрализованной церковной культуры, в отличие от прежней дворцовой культуры Каролингской империи.29 Эта децентрализация была одним из условий, способствовавших самому возникновению дебатов на  тему предопределения и большому количеству документов, написанных на эту тему. Богословы теперь находились не только при дворе, но и в монастырях, на некотором расстоянии от других. Они общались письмами и утешениями, только время от времени принммая специальные решения о созыве  собора.
Также полезно отметить, в какой степени важную роль в дебатах сыграли личные интересы, а не только теологические. Есть мелкие детали, что могут привести к интересным выводам, если внимательно их изучить. Например,  стоит очевидного внимания заявление Прудентия в дополненной им части Анналов Бертиниани, где в конце идет сообщение за 859 год, что сам Папа Николай I  поддерживал идею двойного предопределения. Не очень ясно, было ли это изобретением Пруденция или просто слухом. Это также может быть правдой, учитывая, что Готшальк, кажется, имел сильных друзей и покровителей на протяжении всей своей карьеры, и его ересь вполне могла служить определенным политическим интересам.30
Среди друзей Готшалька были, помимо тех, кто поддерживал его богословие, те, кто поддерживал его только потому, что они выступали против политики Гинкмара. Среди первых были Ратрамн из Корби и Венило и среди других были бывший архиепископ Реймса Эббо и его внук Эббо де Гренобль. Гинкмар утверждал, что Эббо де Гренобль,  хотел отомстить ему за то, что тот лишил его дядю сана 31, что сильно повлияло на положение Лионской архиепископии в целом и решения Валенсийского собора в частности. Все это может доказать, что личные амбиции и конфликты могли сыграть большую роль в дебатах.
Кроме того, должно быть предложено жизнеспособное объяснение компромиссного решения, принятого в Савоньере. Объяснение Жана Девисса заключалось в том, что к 860 году  все, кто участвовал в дебатах, смогли получить доступ к одним и тем же рукописям и что они пришли, чтобы принять разные точки зрения друг друга, но  кажется маловероятным, что это была единственная причина. Если бы идея Девисса была правильной, акты, принятые в Савоньере, были бы намного яснее и предложили бы реальное решение дебатов. Вместо этого у нас есть только очень общие утверждения относительно всемогущество и Божественной благости, без прямых ссылок на проблемы и аргументы, поднятые в ходе дебатов. Вероятно, окончательное решение не могло быть достигнуто, именно из-за нерастворимого характера тайны предопределения. Таким образом, ради мира и лучшего понимания, и потому, что в то время участники дискуссии затронули другие вопросы, таких как реформа епископата и богатство в монастырях  каролингских королевств, возможно, внезапно они  решили положить конец дебатам, которые длились уже слишком долго.
В любом случае проблема двойного предопределения, похоже, была преодолена после 860 года. По крайней мере, это впечатление, которое может иметь кто-то, читающий документы Собора в Туси. От первых утверждений Готшалька до его суда у Эберхарда Фриульского в 845/7 году до письма Гинкмара, адресованного собору в Туси 32, двойное предопределение было поддержано Пруденцием де Труа, Лупом де Ферье и Ратрамном из Корби, в королевстве Карла Плешува, и  Флором Лионским в королевстве Лотаря. Оно было отвергнуто Рабаном Мавром, Эриугеной и Гинкмаром, в королевстве Карла Плешувского. Универсальное значение страстей Христовых было отвергнуто Прудентием, Лупом и Ратрамном при поддержке Рабана и Гинкмара. Эриугена, похоже, не интересовался этой проблемой. Что касается вопроса о Божественной благодати и свободной воле, все участники дискуссии попытались заявить о необходимости свободы воли для спасения, даже если они также подчеркнули важность помощи Божественной благодати (в небольшой мере Рабан и Гинкмар и в большей - другие). Ни один из них, однако, не достиг крайней позиции Готшалька.
Те, кто выступал за двойное предопределение, предпочли подход более умеренный, чем у Готшалкьа, а именно, что Бог предопределил тех, кто отвергнут в проклятии после того, как предвидел их греховные действия, не навязывая необходимость греха (у Готшалька этого нет! - Пер.), а только его наказание. Эта разница между предварительным знанием и предопределением была отвергнута Эриугеной, который построил весь свой аргумент на единстве Божественной сущности. Он считать что предзнание и предопределение не могут быть двумя разными моментами, потому что в Божественной вечности не могло быть разных временных интервалов. Готшальк также заявил, что нет разницы между преднанием и предопределением, но его аргумент был основан на Божественном всемогуществе, а не на единстве сущности. По Готшальку, Бог предопределил все, как Он знал все, и не было никаких вторичных причин, которые могли бы действовать вне Бога.
Однако идентичность между предзнанием и предопределением была единственным моментом, в котором были согласны Готшальк и Эриугена. Следуя за аргументом, основанным на Божественном единстве, Эриугена отрицает возможность двойного предопределения как принадлежащего единству Божественной субстанции и, следовательно, предопределение может быть только одним. Трактат этот подвергся резкой критике со стороны богословов Лиона не только из-за проблемы предопределения, но и из-за чрезвычайно абстрактного способа решения проблем у Эригены, который отрицал существенность зла, будь то грех или наказание за него. Но главное возражение Лионской Церкви  имело в виду тот факт, что Эриугена неверно истолковал августиновское учение о Божией благодати и идею зла как лишения, а не как самой субстанции. Наоборот, он  считал, что именно он правильно понял учение Августина,  подчеркивая его противоречия.
Однако это не был единственный пример, когда богословы обращались к доктрине
Августина только для того, чтобы доказать, что их противники не поняли его правильно.
Например, письма Рабана были отправной точкой, чтобы демонстрировать разные или даже противоположные точки зрения. Каждый участник дебатов утверждал, что его интерпретация была правильной. По мере того как противоречие  становилось все более важным, это стало настоящей практикой, в которой каждая из сторон пыталась определить „настоящую” доктрину Августина. Для такой ситуации было как минимум две причины. С одной стороны, это была сложность работ Августина и акцент на различных аспектах доктрин в разных контекстах и в разные периоды его жизни. С другой стороны, в
их попытке следовать идеалам порядка и моральной реформы, каролингские церковные власти нуждались в поддержке доктрины августинцев.Однако более поздние анти-пелагианские сочинения Августина не могли быть сопоставлены с их рамками для размышлений. Уменьшая важность свободы воли, они подрывали саму концепция renovatio, индивидуальных и общественных мероприятий, посвященных  важнейшей цели спасения души (? - Пер.)..
Прелаты того времени пытались доказать достоверность его учения Августина и их святоотеческой эрудиции и в то же время навязывать дисциплину гораздо более суровой морали. Такое отношение порождает своего рода двойную речь в трудах этих прелатов, которые не могли забыть о своих пастырских обязанностях, были крайне аинтересованы в религиозных обрядах своих прихожан, но также интересовались чрезвычайно тонкими и абстрактными богословскими проблемами. Однако их положение не могло быть только спекулятивным, оно было практичнским, и концентрировалось
о роли церкви и повседневных заповедях христианской жизни в процессе спасения. Трудно сказать, в какой степени эти церковные элиты действительно пытались сохранить богословкую традицию под угрозой, выступая против ереси Готшалька. С другой стороны, такой монах, как Готшальк, мог освоить работа Августина в изолированном монастыре, и он мог изложить свои идеи после этого периода обучения, не опасаясь их влияния на социальный порядок. Его интерпретация была абстрактной, индивидуальной, в большей степени уважающей оригинальный августинский текст.
Все это еще раз доказывает, что были две категории противников: с одной стороны, монахи, ученые, богословы, изучающие сочинения Отцов,  стремясь оставаться верными их более глубокому значению, а с другой - церковные власти, которые также стремились оставаться верными трудам Отцов, но в то же время они хотели объяснить их в контексте более широкой фрагментации Каролингской империи, при отсутствим согласия между правителями вновь появившихся королевств, нашествий викингов и других подобных испытаний, которым подвергался populus Christianus. Как это обычно бывает во времена кризиса, проблема человечества, охваченного грехом, стала более острой, чем раньше, и дебаты по теме предопределения подходили именно в этом контексте.
Также важно не забывать, что августинские тексты (и в целом святоотеческие) не были равномерно распределены по территории бывшей империи. Единая дворцовая культура предыдущих лет подошла к концу, и, как указано выше, монастыри стали важными центрами культуры и возможными партнерами в дебатах 33 в соответствии с региональными традициями и существующими рукописями. Например, Фульда, Корби и Орбе имели копии большинства  сочинений Августина, в то время как библиотека в Реймсе на самом деле не имела таких рукописей. Здесь работы Беды и Алкуина были чрезвычайно влиятельными, в то время как работы Августина были не так хорошо представлены, как в других монастырях. С другой стороны, Лионская церковь была очень богата рукописями всех периодов жизни и творчества Августина, которые богословы Лиона и особенно Флорус  могли использовать их при написании своих трактатов. Флорус даже пробовал состаавить указатель (collectaneum) ко всекму творчеству Августина.
В Реймсе апокрифические сочинения не признавались таковыми и считались не столь же важным, как и подлинные. Например, очевидно из трактатов Гинкмара, что он недостаточно хорошо знал работы Августина, по крайней мере, на первом этапе дебатов, едва ли накапливая рукописи и информацию 34. С  другой стороны, после 855 г.. другие богословы и ученые были гораздо более тонкими, именно из-за того, что они владели этими рукописями и могли их читать. Очень ценными источниками этой информации являются каталог книг в Фульде и монография о Гинкмаре, написанная Жаном Девиссом, и содержащая и  каталоги книг в основных каролингских монастырях и, в кроме того, таблицы с святоотеческими произведениями, цитируемыми в письмах и трактатах, написанных в период споров на тему предопределения IX века. Книга Дэвида Ганца о монастыре Корби также ценна по тем же причинам.35.
Наконец, компромисс, достигнутый в Туси, также мог возникнуть благодаря тому, что богословам из всех этих центров в итоге удалось  восстановить единство знаний Каролингской империи путем обмена рукописями и сделав их многочисленные копии. Таким образом, в конечном итоге они удалось прочитать книги друг другу и достичь своего рода консенсуса в том, что касалось вопроса о предопределении. Однако у меня сложилось впечатление, что проблема не была решена полностью, что она даже не могла быть решена на спекулятивном уровне, не впадая в крайности пелагианства, с одной стороны, или предопределения, с другой, либо преувеличивая роль свободной воли, либо роль Божественной благодати. Проблема могла быть решена только на уровне религиозной практики и моральной реформы, поддерживаемой каролингскими прелатами, опуская абстрактные взгляды на всемогущество и Божественную неизменность, а также подчеркивя идеи о том, что у Бога есть  законодательное право, которое благословляет праведников и наказывает нечестивых.
Решение, принятое в Туси, о том, что Бог всемогущ и он хочет, чтобы все люди были спасены, и у человека есть свобода воли, чтобы Бог мог судить мир,  было всего лишь способрс избежать реальной проблемы предопределения к вечному проклятию, настоящей проблемы во время этих споров, ер это даже не упоминалось. Из всего этого ясно, что епископат Западной Франции, Лотарингии или Прованса хотел положить конец этой дискуссии, либо потому, что он решил, что реального решения не существует, либо потому что дебаты уже были слишком длинными и несколько потеряли свою кульминацию.
В то же время мы не совсем согласны с решением, предложенным Дэвидом Ганцем, а именно, что проблема предопределения была второстепенной по отношению к
социальным и политическим вопросам. Мы также думаем, что маловероятно, что все события во время этого спора были сформированы только политическими и социальными интересами. Мы считаем, как уже указывалось выше, что много более важным было несоответствие между двумя типами дискурса - богословским и пастырским,, относящимися к одной и той же проблеме с разных точек зрения богословов, читающих разные произведения, опять же по той же проблеме.
Дэвид Ганц также пытался доказать, что конфликты между Карлом Плешувом и его братьями также имеют значение  в дебатах, но я думаю, что это лишь небольшое дополнение к аргументу. Несмотря на конфликты между двумя королями, Готшалка в равной степени судили и наказали в королевстве Карла Плешувского и в Королевстве Людовика Немецкого в 848 и 849 гг.. Тогда, даже если Гинкмар заявил о возможности заговора против его епархии, организованного Эббо де Греноблем в отместку за удаление дяди  самого Гинкмара, в этом вопросе нет никаких доказательств, и утверждения Гинкмара не всегда заслуживают доверия.
Отношения между Лионом и Реймсом, похоже, не были действительно напряженными ни до смерти архиепископа Амоло, ни после назначения нового архиепископа Ремигия. Между Амоло и Гинкмаром существует богатая переписка,
и идеи Амоло не сильно отличались от идей Гинкмара в вопросе о Готшальке, хотя Амоло, казалось, поддерживал более широкую трактовку и добивался снисхождения для для заключенного монаха в Отвилье. Даже если епископат  Лотарингия пытался утвердить свою независимость от Западной Франции после призыва Ремигия, отношения стали еще более сердечными. Прошли обмены книгами и письмами между архиепископами, и Гинкмар и Ремигий, казалось, прилагали все старания, чтобы не обидеть друг друга хотя бы на официальном уровне. Соборы в Савоньере и Туси являются доказательством этого.
Остальные различия были лишь культурными, хотя дебаты были преимущественно богословскими.  Сам Лотар II присутствовал на последнем соборе, который восстановил
"мир внутри Церкви". Что касается Карла Плешува, его отношение в ходе дебатов  вообще не было связано с социальными или политическими мотивами. Он, видимо, был особенно заинтересованным в богословских вопросах, консультироваося с многочисленными учеными с разными точками зрения, и многие из письменных трактатов были ему  посвящены или стали доступными через него.
Культурные границы рамки бывшей Каролингской империи (и здесь я соглашусь с точкой зрения  Девисса) были ориентированы в направлении Север-Юг из-за распределения рукописей, в то время как политические границы были ориентированы в направлении Восток-Запад. Реальные проблемы разногласий были, на мой взгляд, попытками противники самоопределения себя как populus Christianus в контексте расхождения  между концепцией renovatio, тесно связанной с идеями свободы воли и действий свободного человека, все еще довольно влиятельной в середине IX века, и старой августинской теорией благодати, которая значительно ограничивала действия свободной воли.
В дебатах на тему предопределения IX века участвовало много богословов,  они распространились на обширную территорию и шли более десяти лет. Естественно, что в этом случае следует задать вопросы о более глубоких корнях этой дискуссии. Еще до ее окончания участники пытались предложить многочисленные объяснения, но, как обычно, те, кто слишком вовлечен в спор, видят  его истинную причину сложной, и ее предпочитают изобретать, как это случилось с Гинкмаром. Он  утверждал во втором трактате на тему предопределения о существовании секты его приверженцев, оставшейся со времен Августина. Он заявлял, что выступает именно против этой процветающей секты, и призвал на помощь авторитет Илария и Августина. Здесь, как и в других местах, Гинкмар не хотел признавать, что  сама доктрина Августина могла способствовать предопределению. Теория Гинкмара заключалась в том, что эта  секта распространилась на Галлию через священника по имени Луцид, чья работа "Книга о вере" была представлена Фаустом Ризским собору в Арле. Предопределение этой секты якобы было осуждено вместе полупелагианскими идеями, на II Оранжском соборе (529). Гинкмар не рассматривал эти две доктрины по отдельности, и при этом он не прилагал никаких усилий, чтобы подробно объяснить эти идеи. Он просто считал их ересями, которых нужно было осудить.36 Здесь мы должны подчеркнуть необходимость для Гинкмара продемонстрировать опасность  идей Готшалька, тот факт, что он был не просто изолированным мыслителем, который мог неверно истолковывать сочинения святых отцов, но представителем целого течения, исходящего из далекого прошлого, которое должно было быть уничтожено.
Концепция Гинкмара с его взглядом на ересь сильно отличалась от представлений других личностей того времени, которые считали ее скорее индивидуальной, интеллектуальной ошибкой. Гинкмару нужна  была массовая ересь, сюжет, который может мотивировать всю эволюцию дебатов IX века. Однако у всех этих утверждений было слишком мало шансов быть правдой. Спустя много времени после того, как Хинкмар выпустил их, в XVII веке Сирмон также принимал наличие такой секты и ее возможное существование до IX веке. Его гипотеза, как и гипотеза Гинкмара, была основана только на спекуляции. Он не мог предоставить серьезных доказательств в ее поддержку, когда редактировал работы о предопределении 37. Гораздо более правдоподобная гипотеза, в отличие от выдвинутой Сирмоном, -  то, что предложил Маугин, а именно, что дебаты о предопределении были не более  чем попыткой анти-августинцев дискредитировать учение Августина, в ответ на преувеличения августинцами доктрины свободной благодати, в V и VI веках. После смерти Августина монахи Лерина, Виктор и Марсель выразили несогласие с его доктриной и, особенно по сравнению с его поздними произведениями. Им ответил Проспер  Аквитанский с Responsiones ad capitula calumniantium gallorum и Responsiones ad capitula objectionum Vincentianorum.
Таким образом, споры между полупелагианами и августинцами по этому вопросу благодати и свободной воле могли считаться одной из причин  дебатов о предопределении.38 В то же время возможно, что на II Оранжском соборк (529 г.), Цезарий Арльский, мог просто попытаться подтвердить учение августинцев в Галлии. Предопределение, возможно, было в то время просто гипотезой, а не реальной угрозой. Независимо от того, есть ли доказательства утверждений Гинкмара или Сирмонда, намного позже, все, что на самом деле можно увидеть - это влияние II Оранжского собора
(529) на Валенсийский собор (855.), положения которого они воспроизводят, в IX веке почти полностью как в V веке. Учитывая общие августинские взгляды и возможный контекст, преемственность между спорами V и IX века возможна, но не обязательна.

ъ Cм./  JEAN DEVISSE, Hincmar Archev;que de Reims: 845-882, I, Geneva,
Librairie Droz, 1975, p. 269, возникает гипотеза о существовании в империи двух богословских традиций каролингских времен: северной, с центром в Реймсе, находившейя под влиянием Алкуина и Беды, развивавшей умеренную августинскую позицию, вдохновленную трудами Проспера Аквитанского, и южной, с центром в Лионе и характеризумой строгой августинской позицией.
2Сспоры по поводу предопределения становятся все более важными в начале движения
янсенистов. Маугин, сам янсенист, собрал соответствующие документы в Veterum auctorum qui IX saeculo de praedestinatione et gratia scripserunt opera et fragmenta plurima nunc primum in lucem Париж: Жан Биллен, 1650 г., и в Vindiciarum praedestinationis et gratiae tomus
задний-Gotteschalcanae controversiae historica et chronica synopsis, Париж: Жан Биллен,1650, против работы иезуита СИРМОНА, Historia praedestinatiana, PL LIII, col. 671-92.Целло, иезуит, также использовал материалы, опубликованные Сирмоном и Могеном в Historia Gotteschalci praedestinatiani et accurata controversiae per eum quinque distincta, Париж: Крамуази, 1655. Впоследствии кардинал Норис, августинец, составил
Historiae Gotthescalcanae synopsis, посмертно опубликованный в опере omnia, IV, Верона, Тумерман,1732, колл. 682-718. К сожалению, ни один из этих ученых не был беспристрастным, споры XVII  века напомнили о дебатах IX века, уже довольно жарких.
3 К 1930 году были доступны только два признания Готшалка. Остальная часть работ его считалась потерянной. В 1930 году Г. Морин обнаружил некоторые рукописи в Берне и доказал, что они принадлежат Готшальку. Они были опубликованы в 1945 году Ламботом под названием De praedestinatione, но данные различных сочинений, а также сами сочинения не всегда могут быть установлены с ясностью.
4 H. SCHR;RS, Hinkmar Erzbischopf von Reims: Sein Leben und seine Schriften, Freiburg, 1884.
5 A. FREYSTEDT, „Studien zu Gottschalks Leben und Lehre”, Zeitschrift f;r Kirchengeschichte,
18 (1898), pp. 1-23, 161-82, 529-45.
6 JEAN DEVISSE, Hincmar: Archev;que de Reims 845-882, Geneva, Librairie Droz, 1975.
7 M. CAPPUYNS, Jean Scot Erig;ne: Sa vie, son oeuvre, sa pens;e, Bruxelles, 1964.
8 KLAUS VIELHABER, Gottschalk der Sachse, Bonn, Ludwig R;hrscheid Verlag, 1956.
9 DAVID GANZ, „The Debate on Predestination”, ;n Charles the Bald: Court and Kingdom,
eds. Margaret T. Gibson ;i Janet L. Nelson, Aldershot, Variorum, 1990, pp. 283-303.
10 JOHN MARENBON, „John Scottus and Carolingian Theology: From the „De
Praedestinatione”, its Background and its Critics, to the „Periphyseon”, ;n Charles the Bald:
Court and Kingdom, pp. 303-326.
11 GANGOLF SCHRIMPH, „Der Beitrag des Johannes Scottus Eriugena zum
Pr;destinationsstreit”, ;n Die Iren und Europa im fruheren Mittelalter, ed. Heinz L;we, Stuttgart,
Klett-Cotta, 1982, pp. 819-66.
12 De exemplu, AUGUSTIN, De civitate Dei, XV, 1, eds. Bernard Dombart ;i Alphonse
Kalb, ;n Corpus Christianorum. Series latina, XLVIII, Turnhout, Brepols, 1955, p. 453: „de initio
vel mundi vel animae vel ipsius generis humani, quod in duo genera distribuimus, unum eorum,
qui secundum hominem, alterum eorum qui secundum Deum vivunt; quas mystice appellamus
civitates duas, hoc est duas societates hominum, quarum est una quae praedestinata est in
aeternum regnare cum Deo, altera aeternum supplicium subire cum diabolo.”
13 Vezi Idem, Enchiridion de fide, spe et charitate, PL XL, col. 246: „... nam libero arbitrio
male utens homo, et se perdidit et ipsum”.
14 Ibidem, col. 246: „Non meritis, nec libero arbitrio reparari homines, sed gratia”.
15 Concilia aevi Karolini 843-859, ed. Wilfried Hartmann, MGH
Concilia III, Hanovra, Hahnsche Buchhandlung, 1984.
16 C. Lambot, ed., „Oeuvres Th;ologiques et Grammaticales de Godescalc d”Orbais”,Spicilegium Sacrum Lovaniense 20, Louvain, Bureaux, 1945, pp. 52-54.
17 HINCMAR DE RHEIMS, Epistola ad reclusos et simplices in Remensi parochia, ed.
Wilhelm Gundlach, ;n Zeitschrift f;r Kirchengeschichte 10 (1888), pp. 258-309.
18 Tomus ad Gislemarum ;i Libellus ad Rabanum, citate de Hincmar – Gundlach, pp. 261-262.
19 C. LAMBOT, op. cit., pp. 55-77.
20 Король также интересовался спорами относительно Евхаристии и обратился за изложением к Ратрамну;  см. RATRAMNUS a scris De corpore et sanguine
Domini (PL CXXII, col. 103-171) ;n 843 ;i a dedicat-o regelui. La fel, la cererea regelui,
HINCMAR DE RHEIMS a scris un tratat despre natura sufletului, De diversa et multiplici animae

ratione (PL CXXV, col. 929-948). Traducerea ;n latin; a lui Pseudo-Dionisie Areopagitul de c;tre
Johannes Scottus, ;n 858, a fost de asemenea realizat; la cererea regelui ;i i-a fost dedicat;.
21 MGH Concilia II, ed. Albert Werminghoff, Hanovra, Hahn, 1908, p. 649-51.
22 RATRAMNUS DE CORBIE, De praedestinatione libri duo ad regem Carolum, PL CXXI,
col. 13-80.
23 Эриугена преподавал гуманитарные науки при дворе Карла Великого В 851 а письме Пардула де Лаона Лионская церковь упоминает его по случаю спора на тему предопределения rii. Письмо Пардула было потеряно, но цитируется;; Liber de tribus epistolis (PL CXXI, col. 985-1068), col. 1052: „Scotum
illum qui est in palatio regis, Johannem nomine
24 JOHANNES SCOTTUS ERIUGENA, De divina praedestinatione liber, ;n Corpus
Christianorum. Continuatio Mediaevalis L, ed. Goulven Madec, Turnhout, Brepols, 1978.
25 PRUDENTIUS DE TROYES, De praedestinatione contra Joannem Scotum, PL CXV,
col. 1011-1366.
26 FLORUS DE LYON, Sub nomine Ecclesiae Lugdunensis adversus Joannis Scoti Erigenae erroneas definitiones liber, PL CXIX, col. 101-250.
27 Первый трактат (856) считается утерянным
28 HINCMAR DE RHEIMS, Epistola Tusiacensis ad rerum ecclesiasticarum pervasores et
ad pauperum predatores, PL CXXVI, col. 122-132.
29 R. Mc KITTERICK, The Frankish Kings and Culture in the Early Middle Ages, Aldershot,
Variorum, 1995, p. 29.
30 JANET NELSON, Charles the Bald: Court and Kingdom, Londra, Longman, 1992, p. 31.
31 HINCMAR DE RHEIMS, De praedestinatione, PL CXXV, col. 57-9.
32 Idem, Epistola Tusiacensis ad rerum ecclesiasticarum pervasores et ad pauperum predatores, PL CXXVI, col. 122-132.
33 Cf. JOHN MARENBON, op. cit., p. 53.
34 JEAN DEVISSE, op. cit., pp. 187 sq.
35 DAVID GANZ, Corbie in the Carolingian Renaissance, Sigmaringen: Thorbecke, 1990.
36 HINCMAR DE RHEIMS, De praedestinatione, PL CXXV, col. 69-129.
2 37 SIRMOND, Historia praedestinatiana, PL LIII, col. 671-92.
38 Trebuie amintit c; Johannes Scottus a fost acuzat de Prudentius de semipelagianism.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn