Загадки перезахоронения князя Глеба Васильковича

Самая таинственная загадка истории Ростова Великого волнующая исследователей свыше семи столетий и которую не обошел вниманием ни один светский и церковный историк: почему еп. Игнатий похоронив со всеми почестями в 1278 году в Соборной церкви тело кн. Глеба Васильковича Ростовского (Белозерского), через девять недель ночью его изринул из могилы и перезахоронил в отдаленном Спасском Княгинине монастыре?
Информация об этом содержится в Воскресенской [1] и Никоновской [2] летописях, «впитавших» в себя информацию Ростовского Владычного свода» [3]. Ростовское летописание того периода исследовано А.В.Лаушкиным [4, с. 6 - 13]. Указанные летописи содержат наиболее полный текст по ростовскому летописанию [5, с. 201 - 236]. Согласно В.О.Ключевскому [6, с. 34 - 62]: «В Никоновской чувствуется усиленное движение русской агиографии…обширная Воскресенская летопись…составлена в конце 16 века, а Никоновская имеет по источникам и по изложению близкое соприкосновение с Воскресенской, но составлена позднее, уже в 17 веке».
По [1]: «В лето 6786 (1278 г.)…Тое же зимы, в Филиппово говение, преставися кн. Глеб Василковичь, декабря 13; и положиша его в соборной церкви святая Богородица в Ростове… Тое же зимы мнози человеци умирали различными недугы».
По [2]: «В лето 6786 (1278 г.)…Того же лета преставися кн. велики Глеб Василковичь Ростовский…жив от рожениа своего лет 41. По пленении же Татарском от юности своея служи Татаром и много христиан обидимыя от них избави, и печялныя утеши, брашно свое и питие не щади, но требующим подаяше, и многу милостыню убогим, и нищим, и странным, сиротам и вдовицам подаваше, поминая слово Господне...Тем же нещадно милостыню требующим подаваше, и церкви многи созда и украси иконами и книгами, и священнический и иноческий чин зело почиташе, и ко всем любовен и милостив бе, и смирен, ненавидяще бо гордости и отвращашеся от нея аки от змиа. Егда же Божием повелением от суетного своего жития и скоропогибающага преставляшеся, кротко и тихо преставися о Господе, и приложися к отцем, дедом и прадедом своим, немалу жалость и плачь остави по себе всем знающим его. Еп. же Игнатей Ростовский со священным собором, певша над ним обычныя надгробныя песни, положиша его в церкви пречистыя Богородици в Ростове…Того же лета мнози человеци умирали различными недуги».
Кн. Глеб, как его брат Борис и их мать кн. Мария, перед смертью не принял постриг. Это могло стать причиной неудовольствия еп. Игнатия.
Обстоятельства перезахоронения кн. Глеба по [1]: «В лето 6788 (1280 г.) …Того же лета митр. Кирилл прииде из Киева в Суздальскую землю, и слыша Игнатия еп. Ростовского не право творяща, не по правилом: осудил бо бе кн. своего Глеба, по 9 неделях преставления его, изрину его из церкви в полунощи, и повелел его погрести у Спаса в Княгинине монастыре; митр. же отлучи за то еп. от службы, допели же кн. Дмитрей Борисович доби за него челом митр.; митр. же простив его, рече: «Брате и сыну возлюбление! Плачися о сем и кайся о том гресе и до своея смерти, осудил бо еси мертвеца прежде суда Божия, а жива стыдяся его, и дары емля от него, ядый и пия с ним, дабы ти Бог сего отдал».
В [2]: «В лето 6788 (1280)…Того же лета Пресвященный Кирил, митр. Киевский и всеа Руси, изыде из Киева по обычаю своему, и прохожаше грады всеа Руси, учяше, наказуаше, исправляш; прииде же и в Суздалскую землю, и слыша от некоих поведующих ему Игнатиа, еп. Ростовскаго, неправе творяща чрез божественаа писаниа и священные правила, осудил убо бе зело жестоко своего великого кн. Глеба Василковичя Ростовскаго, уже по смерти за девять недель, и изрину его, поругана и безчестна, из церквви соборныя в полънощь, и повеле просто закапати его в земли в княгинине манастыре святаго Спаса. И за то убо пресвященный Кирил, митр. Киевский и всея Русии, отлучи Игнатья еп. от священныа службы, дондеже кн. Дмитрей Борисовичь, внук Василков, Ростовский едва о нем доби челом митр. Митр. же прости его и отда ему, глаголя: "…осудил бо еси преже суда Божиа уже скончавшагося, а жива суща стыдяся, и дары от него приемля и яды, и пиа с ним, и въдворяяся, и веселяся, и егда бе мочно исправити, и не исправляше.»
В [1]: «слыша Игнатия еп. Ростовского» можно понять, как «слыша от еп. Игнатия»; в [2]: «слыша от некоих поведующих», как донос на епископа его врагов. В [1]: «повелел его погрести», и в [2]: «и повеле просто закапати его в земли»; эти фразы психологически неравнозначны: «просто закопати» действительно «поругана и безчестна», а «погрести» - перезахоронение по каким-то неведомым нам обстоятельствам. Фраза: «а жива суща стыдяся», живого кн. Глеба еп. Игнатий стыдился. Нет ли здесь в редакции пропуска частицы «не»: «а жива суща не стыдяся». Возможно, что-то возмущало в кн. Глебе епископа, но он боялся сказать об этом при его жизни.
Захоронение и перезахоронение отстоят друг от друга на 9 недель. Но известно об этом стало только через год. И в [1]. и в [2] они разнесенны на 6786 и 6788 г.г. Это снизило целостность апперцепции, т.к. терялась логическая связь между событиями. Это агиографически логично, ибо завуалирует прегрешение св. еп. Игнатия.
В.Н.Татищев в своей «Истории» за 1280 г.: «Изринул его поруганным и бесчестным из церкви собороной в полночь и повелел просто закопать его в земле в княгинином монастыре…Осудил прежде суда Божия уже скончавшегося, а живого стыдился, и дары от него принимал, и ел и пил с ним, и жил с ним веселясь, и когда имел возможность исправить, и не исправлял».
Н.Н.Карамзин: «Не за то ли, что Глеб ревностно служил мечём Татарам?» [7, с. 78]. Но это было делом обыденным. Кн. Глеб отвращал от Белоозера [8] татарские нашествия [9]. И сам Н.Н.Карамзин упоминает жертвенное служение кн. Глеба в Орде на пользу Россиян [7, с. 78]. И женитьба на татарках никем не осуждалась [2]. Даже восстание 6770 г. не изменило дипломатическую традицию сотрудничества с Ордой [2]. Эта загадка волновала Н.Н.Карамзина, он возвращается к ней [7, с. 90] рассказывая о «Добродетелях Кирилла митр.»: «Митр. Кирилл,…сказал ему: Игнатий!…Когда Глеб был жив и властвовал, ты искал в нём милости, брал от него дары, вкусно ел и пил за столом Княжеским, и в благодарность за то обругал тело покойника!»
В книге Е.И. Крестьяниновой и Г.А. Никитиной [10, с. 37]: «В 1914 году он (И.А.Бунин) приезжал в Ростов и услышал это предание. Оно его потрясло»: «Шли смерды-мертвецы с дымящими свечами, Гранитный гроб несли - тяжёлый и большой». Но, еп. Игнатий святой, прославленный сразу после смерти [11, с. 62 – 68; 12, с. 572-573; 13, с. 62-68]. Когда в Переславском музее переносили известняковый пустой и без крышки саркофаг, для этого потребовалось 7 человек. Гранитный гроб по удельной плотности весит столько же. Для его переноски с телом умершего и с крышкой потребовалось бы минимум 10 человек. Вряд ли всем им хватило для этого места в усыпальнице Успенского собора, где в 1994 г. был обнаружен каменный пустой саркофаг без крышки, который мог принадлежать кн. Глебу.
По версии М.В.Толстого [14, с. 20-21]: «Еп. мог обезглавить память Глебову именно в угодность его племянникам, которые прибыли тогда в Ростов и начали своё княжение тем, что отняли удел у сына Глебова. Мог действовать по особому откровению, от нас сокрытому». В книге [10, с.37]: «После его (кн. Глеба) смерти ростовским кн. стал Дмитрий Борисович, известный своим буйным нравом. Он…добился от еп. Игнатия перезахоронения».
После гибели в 1238 г. кн. Василько, его сын Борис стал княжить в Ростове, а Глеб в Белоозерске, хотя, как указал Е.В.Плешанов [15], фактически регентшей являлась кн. Мария Михайловна. Борис княжил в Ростове 39 лет, до самой кончины в Орде [1]. Кн. Глеб в это время находился у татар. Жена кн. Бориса и его сын Михаил: «Тело его несоша в Ростов».
А.В.Лаушкин [4, с. 174], обосновал конфликт тем, что кн. Дмитрий очень хотел сесть на княжеский стол своего отца. Но, не удалось [2]: «В лето 6786. И сяде…на великом княжении в Ростове Глеб Василковичь Белозерский. Живущим же им у царя во Орде». Следовательно, преемственность Ростовского княжения была определена сразу после смерти кн. Бориса в Орде, где находился кн. Глеб, и где давались ярлыки. Но, поскольку законного правителя в течении года в Ростове не было, фактически правил кн. Дмитрий. В Новгородской кормчей [3]: «Борис Ростовьскыи княжи лет 40 и оумре в Татарех, и седоста в Ростове сына его Дмитрии и Костяньтин, а Глеб приехав ис Татар княжив 7 месяц и оумре».
Кн. Глеб вернулся из Орды очень больным человеком, что помешало ему обеспечить передачу Ростовского княжения сыну Михаилу. Ведь кн. Глеб был опытный политик, менеджер и полководец [16, с. 174]. За 7 месяцев вряд ли смог накопиться такой негатив. Но могли быть и мелочные причины для враждебности: на свадьбу сына кн. Глеба, Михаила, кн. Дмитрия не позвали.
С.М. Соловьёв [17, с. 225 - 227]: «В Ростове…взял опять перевес старый обычай: здесь стал править брат покойного, Глеб Василькович Белозеркий … ему наследовал в Ростове племянник от старшего брата, Димитрий Борисович, на Беле-озере остался княжить сын покойного Глеба, Михаил. Димитрий Борисович, по обычаю времени, захотел усилиться за счёт этого младшего двоюродного брата и отнял у него волости с грехом и неправдою». Здесь уже было не до покойника. Особенно, если учесть, как показано С.В.Сазоновым [18, с. 50 - 59], отношение к мёртвым, в котором все мистические, религиозные, сакральные, суеверные, традиционные предписания перевешивает простой и очевидный факт: страх перед покойником формировал желание быстрее его похоронить, избавиться от мёртвого тела, и больше никогда его не тревожить своим вмешательством. Вся вражда в Ростовской земле развернулась уже позднее похорон. К тому же, для организации такого перезахоронения Игнатий должен был заранее предусмотреть множество вещей, которые выполнить спонтанно, под влиянием аффекта было невозможно: кто-то должен был открыть ночью Успенский собор, организовать доверенных слуг, проводить их в усыпальницу, вынести гроб, погрузить его в сани (был февраль), а сани, лошади, ямщик, свечи или факелы должны быть приготовлены заранее. Монахини Спасского монастыря должны открыть ворота, в зимней промёрзлой земле надо было выкопать могилу. Сделать это тайно, быстро, ночью, было невозможно. Да и проще было бы «по злобе» свезти тело в лес, на болото, закопать в сугробе, что бы по весне даже могилы врага не осталось. Как то не вяжется всё это с мгновенной вспышкой злобы.
Конечно, версия о «буйном нраве» кн. Дмитрия, имеет право на существование [4, с. 6 - 13]. Тогда это было обыденно. Но случай поругания мёртвого уникален! «Повесть временных лет» [19, с. 276]: «…известия 1044 г. об извлечении из земли останков Ярополка и Олега Святославичей», но, с целью их крещения, прославления, но не поругания.
М.В.Толстой [14, с.21]: «Другие думают, что Глеб по смерти своей наказан за женитьбу на Татарке, но она погребена под Собором и тело её Игнатий не тронул». Действительно [2]: «В лето 6782 (1274). Преставися великая княгини Глебова Феодора; епископ же Игнатей Ростовский с священным сьбором певше над нею надгробныя песни и положиша ея в церкви пречистый Богородици в Ростове». В монографии Л.М.Дёмина [9, с. 66]: «Обряд отпевания и погребения усопшей происходил не в Глебовой вотчине Белоозере, а в Ростове». Нелепо, мстить за это кн. Глебу и не тронуть «причину» мести, саму кн. Феодору, к которой не было неприязненного отношения со стороны клира [2]: «Кн. Глеб Василковичь женися во Орде…и благословися у отца своего у Кирила еп. и у матери своей у великие кн. Марьи».
После открытия в Орде епархии, женитьба на татарках с их переходом в христианство, и лояльное отношение к христианам выходцам из Орды, было распространено. Пример, история св. Петра, племянника хана Золотой Орды Бергая [11, с. 25 - 30]. Об этом говорится и в монографии А.Н.Насонова. [20, с. 261- 267].
В Минеях Четьих св. Димитрия Ростовского [14, с. 572-573] в Житии св. Игнатия нет упоминаний о его участие в перезахоронении, но в его Летописце о Ростовских архиереях это событие изложено подробно, но без выдвижения версий о причинах случившегося [21].
Митр. Макарий подробно исследовал указанную коллизию [22, с. 217]. По его версии: «Митр. Кирилл разгневался на епископа Игнатия только «По оклеветанию, и разсмотрев, паки благослови его». В примечаниях [22, с. 394]. Макарий предполагает: «Вовсе не с целию осудить покойника и надругаться над ним, а по просьбе родных его».
М.В.Толстой [14, с. 37]: «Изринул из могилы, по неизвестной причине».
Даже М.Б. Сударушкин, известный своими интересными, смелыми и неординарными гипотезами относительно трудных мест в истории Ростова, не высказал никаких версий мотивов поступка епископа Игнатия [23, с. 68]: «Поступок этот так и остался неразгаданным».
Имеются и другие версии причин перезахоронения. В статье [24, с. 24-29]:  «Св. Игнатию могло быть видение кн. Глеба с требованием о перезахоронении, по аналогии с видениями-снами митрополиту Димитрию Ростовскому вмч. Варвары и свм. Ореста» [25, с. 65-67]. У З. Фрейда в "Толковании сновидений": «Очевидна историческая роль сновидений, которые не раз являлись толчком к важному решению…Соответственным образным и смысловым значением будет обладать и содержание сновидений верующих людей. И еще, [26, с. 51]: Известны исторические личности, которых побудили к важным делам сновидения». И сам кн. Глеб мог при жизни высказывать пожелание быть похороненным рядом с матерью. Ведь он не смог быть при её кончине и погребении.
Возможной причиной перезахоронения явились противоэпидемические действия. Известно [4, с. 6-13]: «Глеб…умер в декабре 1978 г. во время морового поветрия, от которого «мнози человеци умирали». Это был синоним чумы. «В 1352 и 1363-1364 годах Белозерское княжество пострадало от страшных эпидемий чумы…страшная эпидемия чумы, названная в летописях «моровой язвой». [8, с. 126-127].
Источниками и резервуарами возбудителя инфекции являются грызуны (крысы и мыши), а переносчиками возбудителя инфекции - блохи различных видов. Основным противоэпидемиологическим мероприятием было сжигание трупа или его полная изоляция от окружающего пространства. Умерших от чумы хоронили на отдельных удалённых кладбищах.
Согласно В.Н.Седых и А.В.Повелихину [27, с. 94]., существовал ход из Леонтьевского придела в княжескую усыпальницу. Это не препятствовало распространению инфекции. Очевидно, знали об истинных мотивах всего двое: сам еп. Игнатий и кн. Дмитрий, который ходатайствовал за епископа.
В сказаниях Белозерской земли [28]: «Чума пришла на Русь в 1352 г. Белозерское княжество оказалось первым из русских, в котором с чумой попытались бороться организованно. Понимание того, что чуму разносят крысы и мыши, что чума передаётся при контакте людей друг с другом, что некоторые народные обычаи помогают распространению чумы, были введены жесточайшие карантины». Л.Н.Гумилев [29, с.152]: «Крысы – это переносчики чумы, «черная смерть» поползла по всей Западной Европе и через Новгород и Псков – в Москву».
Тайна перезахоронения была необходима, что бы не вызвать возмущение жителей Ростова, вечевой характер мнения которых известен с 1157 г. [9, с. 98]. Тайна сохранялась почти полтора года. Исполнители работ были доверенными людьми князя и епископа и умели ее хранить. Всплыть она могла только на исповеди.
Ключом к разгадке многовековой тайны могли бы стать масштабные раскопки в Спасском соборе и на территории бывшего Княгинина монастыря. В книге [10] и статье [15] сообщается, что место упокоения княгини Марии Михайловны несколько раз обнаруживалось в процессе ремонтных работ в соборе. Похоронена она была в светской одежде.
Возможно Спасский монастырь не явился окончательным местом упокоения князя Глеба, а тело его было перевезено в Белозерский край. С.П. Шевырев в книге «Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Вакационные дни профессора С. Шевырева в 1847 году», пишет: «В посаде Крохине, на левом берегу Шексны, стоит часовня и в ней гробницы Глеба и Бориса Васильковичей, которых народ считает святыми». Это предание включено также в «Летописец Троицкого Усть-Шехонского монастыря» и повторяется в «Описании города Белозерска» конца XVIII века. Часовня с гробницей была хорошо известна историкам и краеведам XIX века.
Возможна и такая версия «грехов» кн. Глеба., за которые еп. Игнатий покарал князя. В преданиях Белозерского края [28]: «У кн. Глеба брак с Феодорой…был вторым. От первого был сын Игорь…Рос в изоляции, по большей части общаясь с воспитателями-язычниками. Этим пользуется языческая часть Ростова, делая князя фактически главой языческой оппозиции…После смерти в конце 1279 г. князя Глеба, сообщение о смерти и смене князя в Ростове посылает в Орду жена Глеба Васильковича. Но, Феодора, якобы вторая жена князя, скончалась в 1274 г. Следовательно, сообщение в Орду послала уже третья жена Глеба».
Об этом говорит и В.А.Замыслов [30].: «Княгиня Мария исповедует не христианскую веру…Семнадцатилетний Глеб: «Но я уже женат. Три года назад прошел обряд венчания в Храме»…Жене всего 13 лет. Её звали Агафья. Дочь захудалого князя из Мологи». Л.М.Дёмин в монографии [8, с. 59]: «У Глеба Васильковича было три сына (в их количестве родословные расходятся». Любопытно, что у А.А.Шахматова [31, с. 456]: «Родися Глебу сын и нарекоша имя ему Демиан», то же в Лаврентьевской, между тем в Троицкой…сын Глеба назван Василием».
Как заметил Л.Н.Гумилев [32]: «Язычество – не религия, а, скорее, природоведение». Е.В.Аничков [33] и Н.И.Милютенко [34] показали, что эта религия-природоведение имела в светских кругах широкое распространение.
Возможно, потворство язычеству внука кн. Марии, было вызвано её разочарованием в христианском Боге, который допустил мученическую смерть её отца и мужа. Она, конечно, соблюдала внешние христианские атрибуты, но, возможно, основание ею Спасского монастыря носило не столько религиозный, сколько военно-оборонительный характер (о чём упоминалось В.А.Замысловым в романе «Княгиня Мария» [30]). Если причиной перезахоронения явилась эта «языческая» версия, то тогда понятно прощение еп. Игнатия митрополитом. В самом глубоком научном исследовании Л.М.Дёмина по истории Белозерского удельного княжества [9] говорится о стойком симбиозе христианства и язычества в Белозерском княжестве. И это было поставлено в вину кн. Глебу.
Возможно, перезахоронение было вызвано поисками рукописи «Слова о полку Игореве» в саркофаге кн. Глеба, надежно спрятанном после назначения Игнатия на кафедру. Ведь оно было смертельно опасно для Церкви отрицанием христианского провиденциализма, основы процветания епархии при татарах.
Список литературы
1. Полное собрание Русских летописей. Том. 7. Летопись по Воскресенскому списку. – М.: Языки русской культуры, 2001 г.
2. Полное собрание Русских летописей. Том. 10. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. – М.: Языки русской культуры, 2000.
3. Шахматов А.А. История русского летописания.- С-Пб.: Наука, Том 1, 2002; Том 1, кн. 2, 2003; Том 2, 2011.
4. Лаушкин А.В. Малоизученный эпизод Ростовского летописания второй половины 13 века.- ИКРЗ, 2001.
5. Муравьева Л.Л. Ростовское летописание // Летописание Северо-Восточной Руси 13 – 15 века.- М.: Наука, 1983.
6. Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. 7. - М.: Мысль, 1989.
7. Карамзин Н.Н. История государства Российского в 12 томах. Т. 4 / под ред. А.Н.Сахарова.- М.: Наука, 1992.
8. Дёмин Л.М. Глеб Белозерский.- М.: «Издательство Астрель», 2003.
9. Дёмин Л.М. Белозерское удельное княжество в системе феодальных отношений средневековой Руси и в свете объединительной политики Московского государства.- М.: РУДН, 2005.
10. Крестьянинова Е.И., Никитина Г.А. Преславный град Ростов. История Ростова Великого от начала до наших дней.- М.: Научный мир, 2012.
11. Жизнеописания угодников Божиих, живших в пределах нынешней Ярославской епархии. Составил граф Михаил Владимирович Толстой. - Ярославль, Изд. Ярославского Братства Св. Димитрия, Ростовского Чудотворца, 1905.
12. Жития святых Святителя Димитрия Ростовского: Т.10: Май.: М.: ТЕРРА – книжный клуб, 1998.
13. Росли Р.Д Житие св. Игнатия Ростовского.- Ростов, ИКРЗ, 1993.
14. Толстой М.В. Древние святыни Ростова-Великого. Издание второе.- М.: Тип. И.П.Захарова, 1860.
15. Плешанов Е.В. Княгиня Мария Ростовская.- Ростов, ИКРЗ, 2003.
16. Лаушкин А.В. Летописный некролог ростовскому князю Глебу Васильковичу.- Ростов: ИКРЗ, 2006.
17. Соловьёв С.М. Сочинения. В 18 кн. Кн. 2. Т. 3. История России с древнейших времён.- М.: Голос, 1993.
18. Сазонов С.В. Время похорон.- Ростов: ИКРЗ, 1994.
19. Шахматов А.А. История русского летописания.- С-Пб.: Наука, Том 1, кн. 1, 2003.
20. Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. Историко-географическое исследование. Монголы и Русь. История татарской политики на Руси.- СПб.: Наука.- 2006.
21. Титов А.А. Дмитрий Ростовский. Летописец о Ростовских архиереях.- М.: Книга по требованию, 2011 г.
22. Макарий (Булгаков) митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви. Кн. 3. Том 4, гл. 5. Церковное право.- М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1995 г.
23. Сударушкин М.Б. Истории оборванные строки.- Тверь: Седьмая буква, 2008.
24. Макин Ю.Н. К истокам конструктивной тектологии.- Научный Вестник МГТУ ГА, серия История, философия, социология, № 191, 2013.
25. Святитель Димитрий, митрополит Ростовский: исследования и материалы.- Ростов; Спасо-Яковлевский Димитриев монастырь, 2008.
26. Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции.- М.: Наука, 1991.
27. Седых В.Н., Повелихин А.В. Погребения в белокаменных саркофагах из Успенского собора Ростова Великого.- ИКРЗ, 2099.
28. http://w.w.w.RuLIT.NeT. Автор Радуга. Русское языческое княжество.
29. Гумилев Л.Н. От Руси до России.- М.: АЙРИС ПРЕСС, 2012.
30. Замыслов В.А. Ростов Великий. Историческая дилогия. Кн. 2. Княгиня Мария.- Ярославль: ЛИЯ, 2007.
31. Шахматов А.А. История русского летописания.- С-Пб.: Наука, Том 2, 2011.
32. Гумилев Л.Н. От Руси до России.- М.: АЙРИС ПРЕСС, 2012.
33. Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь.-М.: Академический Проект, 2009.
34. Милютенко Н.И. Летописец Переяславля-Суздальского в летописании Северо-Восточной Руси 13 века. Автореферат диссертации.-СПб.: 1992.