Боря Душанбинский

Из цикла «Так жить нельзя»

Боря Душанбинский: урка-интеллигент с воровской совестью.

В мире преступном, суровом и закрытом многие слышали, а кое-кто был знаком и лично с Борей Ушатым — Борисом Коминым. Он отошёл в мир иной несколько лет назад, прожив без малого век и до последнего вздоха храня верность «понятиям» старой, уходящей формации.
Вор в законе, чья «воровская совесть» и неограниченный авторитет стали почти что легендой.

Хотя, если вдуматься: где царит криминал и оперируют огромные деньги — о какой уж там совести может идти речь?..

 Но это — личное мнение.
А эта история — о другом.

Мало кто помнит ещё об одном «законнике», носившем то же имя — Боря. Боря Душанбинский, он же Борис Красиловский. Еврей.
Биография его причудлива и полна неожиданных поворотов.

Первым «коронованным» вором, рождённым в Таджикистане и получившим звучную приставку «Душанбинский», оказался именно Борис Красиловский.
К коренному населению республики он не имел ни капли отношения.
 По крови — еврей, хотя и с оговоркой.
 Во время войны его мать, украинка по фамилии Обшатко, полюбила немецкого офицера Хоффмана.
Плодом того рокового союза стал старший брат Бориса, Феликс, появившийся на свет в 1944-м.

После войны, в жерновах борьбы с предателями и пособниками оккупантов, мать с малолетним сыном были сосланы в Сталинабад — нынешний Душанбе.
 В пыльном среднеазиатском городе она встретила трубача оркестра оперы и балета, еврея Мойшу Красиловского.
В 1952 году в законном браке родился Борис Михайлович — человек огромных дарований и удивительной, хоть и кривой, судьбы.

Для таджикских преступников всегда была ближе клановая организация, зиждущаяся на родственных связях, нежели признание авторитета «воров в законе» — этих «генералов» преступного мира, чья власть неоспорима на всём постсоветском пространстве.
Таджики держались за традиционализм. Потому-то в горной республике воры если и появлялись, то лишь «проездом» — из более «прогрессивного» Узбекистана или далёкой матушки-России.

Семья Красиловских считалась интеллигентной.
Сводный брат Феликс пошёл по стопам отчима, с детства отдавшись музыке.
Он освоил виолончель, отслужил в ансамбле песни и пляски и в итоге уехал покорять московские рестораны. Таланта ему было не занимать.
С танцполов он шагнул в «Москонцерт», гастролировал с ВИА «Лейся, песня» и «Надежда», сотрудничал с Александром Зацепиным и Леонидом Дербенёвым, группой «Аракс», был знаком с Ободзинским и Ротару.
Музыкальный дар перешёл и к следующему поколению: внучатая племянница Бори, Оксана Красиловская, ныне пробует силы как джазовая певица.

Не менее одарённый Борис, напротив, унаследовал, видимо, от таинственного немца Хоффмана способности к языкам. Он получил высшее образование, а внутренняя тяга к романским языкам позволила ему с полным правом называть себя полиглотом.

По одним сведениям, впервые его осудили в 17 лет, что маловероятно — иначе как бы он поступил и окончил престижный вуз? Брат Феликс вспоминает лишь о том, что Борис в общей сложности отсидел 22 года. Сам же Борис Михайлович говорил, что суды суммарно приговорили его к 35 годам неволи.
Разницу между приговором и реальным сроком обеспечили частые УДО — Борис и его товарищи умели находить нужных людей и договариваться.

Феликс, вспоминая дух душанбинских дворов, рассказывал о хулиганах и анаше, бывшей в ходу у подростков. Мятежная молодость неудержимо влекла к «подвигам».
 Феликс сумел вырваться на иную орбиту, а его брата друзья из подворотни и лёгкие деньги навсегда затянули в омут.

В личном деле Бори Душанбинского значатся пять судимостей: кражи, грабёж, хранение оружия и наркотиков.
Но даже за этим жутким послужным списком всегда проглядывали интеллигентные корни, а Восток научил его хитрости, предприимчивости и дипломатии.

К закату Советского Союза Красиловский приобрёл вес среди воровской элиты. В числе его друзей значились Япончик (Иваньков), Сильвестр (Тимофеев), Паша Цируль (Захаров) и Сво Раф (Багдасарян). Официальной «крышей» в Москве, куда он перебрался вслед за братом, стала работа переводчиком сразу в двух коммерческих фирмах.

Именно он «короновал» Стаса Чахоточного (Кипиченкова), Сашу Икону (Иконникова) и Бабону (Бабнищева).
Последнего не стоит путать с московским тезкой — авторитетом Бобоном (Вячеславом Вайнером), правой рукой «вора в законе» Глобуса (Длугача).

Чахоточный носил «корону» всего три года. Бабону застрелили в 1996-м, а Саша Икона, подорвав здоровье в тюрьмах, сошёл с дистанции и умер в 1998-м.
 Все крестники Бори нашли упокоение в Оренбурге.

Боря Душанбинский всегда был крепким орешком для милиции и не раз выходил сухим из воды.
В 1992 году его взяли с поличным на «стрелке» — с пистолетом в руке.
И здесь Боре пригодились воспоминания о театре, куда водил его в детстве отец.
 Как заправский актёр, он разыграл перед следователями целый спектакль: дескать, ему угрожали оружием, а он его всего лишь отнял как раз в тот миг, когда нагрянули стражи порядка.
 Следователи, скрепя сердце, но поверили.

В июне 1995 года Боря Душанбинский в сопровождении брата Феликса направлялся в аэропорт Домодедово, дабы вылететь в Екатеринбург.
Объёмный багаж привлёк внимание службы досмотра.
 «Вор в законе» намеревался навестить коллегу Сливу (Шестакова), отбывавшего срок на Свердловщине.
 В «дачке», помимо стандартных тюремных гостинцев — сигарет, чая, сладостей и тёплых носков, — красовались два килограмма опия, пятьдесят граммов гашиша и двести ампул бупренорфина. Дружескую поддержку дополняли две тысячи долларов.
Кстати, Слива жив .

Среднеазиатский колорит передаче придавали несколько килограммов фундука.
 Но даже на фоне наркотиков истинный шок вызвало содержимое большой картонной коробки: в ней, тесно прижавшись друг к другу, сидели почтовые голуби.
 То ли Слива вознамерился устроить в колонии голубятню, то ли использовать их для пересылки «маляв», а может, просто хотел полакомиться нежным мясом — сие осталось тайной.

Как он планировал доставить столь экстравагантный груз до места, Боря не рассказал ни на следствии, ни в суде.
Его приговорили к очередным четырём годам, но над головой рецидивиста явно сияла своя, пусть и тёмная, звезда. Президент Ельцин удовлетворил его прошение о помиловании, и срок заменили на условный.

В 2002 году жизнь Бори Душанбинского оборвалась от пули.
На Востряковском кладбище, в траурной тишине панихиды, «люди» назовут его правильным человеком, обладавшим большим умом, авторитетом и — что, пожалуй, важнее всего в их мире — совестью.