Трилистник. Роман. Главы 11-12

Звонок Киселёва
Денис каждый день звонил по номеру, который ему дали в полиции и всё время получал один и тот же ответ: "Ждите, пока новостей нет. Ищем". Успокаивал тёщу, которая сидела на успокоительных, одолевала звонками и общался с частным детективом, нанятым ей за баснословные для него деньги.
Но вот в понедельник позвонил Алексей:
- Привет, Ден, это я. Сможешь приехать ко мне в лабораторию? Это важно
-  Смогу. Адрес эсэмэской сбрось.
К условленным трём часам Денис подъехал к лаборатории Киселёва. Она располагалась на Малой Дмитровке, в двух шагах от Пушкинской площади. Лаборантка проводила до рабочего места Алексея. В дальнем углу маячила длинная фигура, разглядывающего что-то в окуляр микроскопа.
- Привет.
- Привет. Сейчас, погоди минутку, сигареты возьму. Пойдём к чёрному ходу на лестницу, - предложил Андрей, - Там тет-а-тет.
Они вышли в коридор, прошли несколько дверей, вышли в тёмный высокий тамбур старого дореволюционного дома, вышли на лестничную клетку. В высоком окне с открытой форточкой открывался вид на тесный двор, где лениво тусовались офисные служащие из соседних контор и стояло множество припаркованных машин.
- Для начала хотелось бы прояснить. Откуда у тебя вообще всё это взялось? – спросил Киселёв.
- Не переживай, это земного происхождения.
- Ты пока с шутками своими повремени. Отвечай.
- В общем, эта жидкость была у Мещерякова, моего соседа. Его два каких-то хмурых урода утром увели, а он мне… намекнул, что нужно что-то забрать в одном месте у него в квартире. Я забрал. Это оказалась вода в термосе. Регина выпила её и … В общем пропала она.
- Как это пропала?
- Растворилась в воздухе при невыясненных обстоятельствах.
Киселёв с удивлением посмотрел на Дениса поверх очков.
- Я думаю, что у твоего соседа бомба. Это реальная бомба, понимаешь! Это открытие, способное перевернуть научный мир. Я и не догадывался о свойствах этого вещества. Ты принёс хоть каплю?
- Нет, всё забрали фээсбэшники.
- Понятно. Им там не до открытий. Интересно, кого они привлекут?.. Да, уплыла от меня малина.
- Тебе удалось выяснить её состав?
- Немного. Там есть гуанин, там есть изопротеренол, который изменяет днк. В общем, чтобы тебе стало понятно, рассказываю. Эта жидкость способна изменять свойства твоего днк и поддерживать его в возбуждённом состоянии. При этом каким-то образом она воздействует на всю молекулярную структуру. Если бы у меня был образец, я бы изучил поподробнее.
- Подожди, а может у Мещерякова ещё где-нибудь эта вода стоит? Ну- Ка, поехали к нему! Вот я, балбес, не догадался.
По дороге, сидя в метро, Алексей рассказывал:
 - Наука пока очень мало знает об этих веществах и само явление малоизучено. В конце тридцатых годов в руки учёным попал хамелеон из Мадагаскара. Начали изучать его молекулярные структуры, чтобы выяснить механизм изменения цвета в коже. Электронный микроскоп показал, что там есть гуаниновые кристаллы, которые меняют своё расположение в возбуждённом состоянии. После этого синтезировали производное адреналина и назвали его изопротенеролом. Как оказалось, это протеиновые молекулы, встроенные в клеточную оболочку. Сейчас кто только не использует это открытие. Но биохимики здесь первые. Они даже биороботов создают. Но мы пока видим их использование в создании тканей и одежды, меняющих цвет в зависимости от состояния человека. А это было бы прикольно, согласись.
- Да, прикольно. Но при чём тут невесомость? Или ты хочешь сказать, что эти твои гуанины могут человека в воздух поднять?
- Ну как ты не поймёшь, что это частный случай. Мы же ещё не знаем на что они способны в соединении с другими веществами.
- Гуанины, хамелеоны… А на вкус вода как вода. Да, я тебе ещё о сне своём не рассказывал, когда я летал.
- Брат, сны меня мало волнуют. Сны - это ненаучная субстанция, извини.
Поднявшись к Денису, они увидели на лестничной клетке Андрея Мещерякова. Он стоял, и, как ни в чём не бывало ждал лифта.
- Ну вот ты где! – радостно воскликнул он, - А я тебя уже полтора часа дожидаюсь. Сначала у подъезда сидел, потом подумал и решил, что лучше не светиться особо перед домом.
- Здорово! – воскликнул Денис, – Тебя где носило, дружище? Тут столько всего!
- Да, долго рассказывать, -  махнул рукой Андрей, - У тебя всё в порядке?
- Какой всё! У меня жена из- за твоей воды пропала!
Андрей нахмурился, потом улыбнулся:
- Если это шутка, то дурацкая… Хотя… Ты термос брал?!
- Ну да, это из него вода-то была!
Мещеряков сделался мрачнее ночи.
- Так, - сказал он, - Видимо, я должен тебе всё рассказать и лучше без свидетелей.
- Можешь нам обоим, - Денис кивнул на Киселёва, - Он знает.
- Хорошо. Тогда поехали.
Через полчаса они тряслись в электричке с Савёловского вокзала по направлению к даче Андрея. В послеобеденной электричке народу было немного, они откупорил купленное на вокзале пиво и достали пирожки.
- Я сделал глупость, Денис, прости меня, - серо-водянистые глаза Андрея смотрели куда- то прямо, не мигая, - Хотел перестраховался, а вышло… как вышло. Тут всё слишком переплетено. Я думал, что эти двое - приманка, отвлекающий манёвр, сигнал для других, которые войдут в пустую квартиру. Блин, ты сделал всё правильно, но я не думал, что ты его откроешь так быстро. То, что они ищут, это и есть термос с водой. Точнее, не с водой. Это Грааль.
- Подожди, Андрей. Кто такие ОНИ?
- Они?.. Ну да, хорошо. Давай сначала… Мой дед, а потом отец занимался изучением Грааля, который нашёл в Тибете шурин деда. Там было целое приключение. Этот шурин, Лев Борисович, вернулся с этим Граалем и ему поручили вести научные изыскания. Они работали в Киеве и в сорок первом, при отступлении, оставили немцам опытные образцы. Но там, в этих образцах была масса недоработок. В общем, удалось спасти кое-что из документации, лаборатория обосновалась в Москве… После смерти Лаврентия Павловича лабораторию прикрыли, но отец сумел сохранить оборудование. Мы как раз едем к нам на дачу и там… Там вы всё сами увидите… Вот… А есть ещё конкуренты, которые работают над этой проблемой. Ну, о них позже.
- Америкосы?
- Не только.
До дачи доехали автобусом из Дмитрова. Это была довольно большая деревянная постройка на краю заброшенного СНТ недалеко от Волги. Дом окружали сосны и кусты орешника, вплотную подходившие к забору. На участке было лёгкое запустение, было видно, что сюда редко наведывались в последнее время.
Все трое уселись на веранде, выходившую на задний заросший двор. Андрей положил на журнальный столик толстую потрёпанную книгу и начал что-то искать в неё, наклонив косматую голову над пожелтевшими страницами.
- Ага, вот, - наконец сказал он торжественно, - Просьба ко всем хранить молчание.
Он нагнулся над книгой и начал что-то нашёптывать, выпучивая и вращая глазами. Со стороны казалось, что он одержим пляской святого Вита или игрой на гитаре забойного рифа. Подбородок его вздрагивал, волосы метались по лицу. Наконец, он закончил, успокоился немного и сказал:
- Господа, это небольшая прелюдия. Очищение, так сказать… Понимаете, в другое измерение надо входить с чистой душой. Я пытаюсь жить в чистоте, в духовной. Мой отец мне завещал так жить, и я вот, живу. Иначе невозможно будет понять всё ЭТО и войти.
Андрей встал с кресла и пригласил всех в гостиную. Подойдя к огромному книжному шкафу в углу гостиной, он открыл маленькую дверцу выступающего комода и вошёл боком в темноту. За ним, наклонив голову, вошёл Алексей и, застывший перед входом на секунду, Денис.
Побег
Ранним мартовским утром военного сорок второго по Киеву ехал грузовик со взводом патрульных. Рядом с водителем, обер-ефрейтором, ехал оберштурмфюрер СС Макс Дитрих. Впереди ехал служебный мерседес штурмбанфюрера Радомски, в котором сидели он и штурмбанфюрер Генрих Абель, позади их машины в конвойном грузовике, помимо охраны, тряслись Софья Борисовна Мещерякова и Анатолий Иванович Кузнецов. Они проехали Крещатик и свернули на улицу Кирова. Когда они подъехали к дому, Макс выбежал первым и приказал оцепить дом, часть людей вбежало во двор, пятеро подошли к конвойной машине. Он подошел к задней дверце Мерседеса и открыл переднюю пассажирскую дверь. Из неё вышел сияющий Генрих Абель.
- Ну что, оберштурмфюрер, как дела, как настроение? – осведомился он у Макса.
- Отличное, господин штурмбанфюрер! – выпалил Макс.
- Я смотрю у вас новенький крест. Это за какие заслуги, позвольте спросить?
- Охотно отвечу, господин штурмбанфюрер. За Смоленск, за взятие Смоленска.
- Отлично! Я думаю, если мы сегодня с вами провернём это дельце, вы получите ещё один. Ну что, у вас всё готово?
- Всё готово, господин штурмбанфюрер!
- Ааа… Вот и мои друзья. Анатолий, как настроение? Если мы сегодня получим Его, я похлопочу перед начальством и вас, возможно, устроят в моё хозяйство под Кёльном, где вы будете забивать свиней для солдат Рейха. Не грустите, мой друг, у вас ещё всё впереди. Ведите нас, Софья, к своему тайнику. Пошли, господа!
Пятеро автоматчиков вбежали первыми и протопали на этаж выше, трое остались внизу, пятнадцать оцепили дом со стороны улицы и на заднем дворе было ещё пятеро. «Отлично, - подумал Макс, - Не пролетит ни один вальдшнеп!». На своих людей он мог рассчитывать. Их взвод в срочном порядке вызвали из-под Вязьмы. Они прошли вместе немало километров и понюхали немало пороху. За ними он чувствовал себя как за каменной стеной.
Заранее приготовленными ключами он открыл дверь, и они вошли в квартиру. Вчера он здесь был и, на всякий случай, смазал замок и дверные петли, оглядел обстановку на предмет возможных опасных вещей. Все колюще-режущие и другие предметы, которые могли использовать враги для того, чтобы попытаться вооружить себя, он убрал. Пройдя в гостиную, он убедился в том, что автоматы его людей направлены на окна. «Всё хорошо! - подумал про себя он, - Это небольшое задание я выполню хорошо и получу ещё один крест. Ещё мне обещали отпуск, и поеду к своей Грете с двумя крестами! Вот она обрадуется!»
Оберштурмфюрер СС Макс Дитрих был лучшим спортсменом в его батальоне. По служебной лестнице его продвинул тесть, который был близок к окружению Гиммлера. Однажды Гиммлер со своей свитой пришёл на чемпионат по боксу среди подразделений СС, где участвовал Макс. Тогда он выключил нокаутом лучшего боксёра СС в финале соревнования и Борман обратил на молодого спортсмена внимание. Тогда же унтершарфюрер Дитрих, выпускник военного училища, был повышен в звании и стал обершарфюрером СС. Он неплохо орудовал кулаками и не прочь был нокаутировать каждого, кто посмел бы с ним тягаться. В батальоне он отвечал за физическую выучку новобранцев, и они считали его своим Гуру. Сейчас он стоял на балконе и осматривал своих бойцов. «Вот они, лучшие сыны Великой Германии! Орлы, которые готовы умереть по приказу своего командира».
Но что это, что за возня там в прихожей. Дитрих привычным движением расстегнул кобуру, быстро вышел из гостиной в длинный коридор. Справа, в конце коридора мелькнула тень. Макс с Вальтером наизготовку по-кошачьи прокрался в конец коридора, и, резко повернувшись, на миг увидел прислонённые к стене тела Абеля с Радомски и мелькнувший перед его лицом кулак. Отлетев, ударившись затылком о стену, успел всё-таки отскочить в сторону перед выросшим силуэтом Анатолия. Вальтер отлетел в гостиную. Увернуться от следующего удара теперь не составляло труда, главное стоять на ногах, понял он. Метнувшись из коридора в гостиную, он увидел на полу свой Вальтер. В это время цепкие руки врага повалили его на пол и стали душить. Он захрипел. Силы уже начали покидать его, когда резко распахнулась входная дверь, и в комнату вбежал солдат СС. Выхватив нож, он крикнул остальным: «Ком, шнель!» и бросился на помощь своему командиру. Анатолий, получив удар ножом, схватился за бок и осел. Перед тем, как закрыть глаза, он прохрипел: «Уходи… Взорви канистры… Лёве скажи, он знает».
Софья сделала три быстрых глотка и хваткие руки гитлеровцев схватили её было за плечи, но затем провалились в пустоту и судорожно замаячили на месте растворяющегося в воздухе тела.
Софушка летела куда-то вниз, потом её остановил необычайно яркий свет откуда-то сбоку, она увидела знакомые очертания кухонной двери, коридор, умирающего Кузнецова, бегающих и кричащих немцев. Она стояла как бы за прозрачной стеной коридора и наблюдала за происходящим. Она прикоснулась к себе и почувствовала прикосновение, всё было осязаемым, кроме окружающего, оно было другим, не пугающим, а, скорее, забавным, всё происходило как за огромным окуляром «рыбьего глаза». Можно было повернуться, и бегающие немцы оказались бы за спиной. Огромный шар, в котором она оказалась, стал уменьшаться и окутал её со всех сторон, защищая её от внешнего мира.
Состояние эйфории быстро прошло, и она вспомнила о Лёвушке. «Как же я, его же спасать надо!» - подумала она и побежала. Она бежала так быстро, что картинки вокруг неё мелькали так быстро, что она еле успевала их рассмотреть. Вот мелькнула дорога, тюрьма, откуда её везли, тюремный коридор, по которому ходят охранники. На своём шаре она вбегала в каждую камеру, пока не нашла его.
- Лева! Ты как?
Его глаза, огромные на похудевшем лице смотрели на неё, выступившую из стены.
- Софочка, душа моя! – его подбородок дрожал, а глаза увлажнились, - Но как? Как ты смогла это сделать?
- Левушка, наш Толя – герой! Толя пожертвовал собой ради меня и тебя! Ты понимаешь?! Он задушил одного немца, но они навалились и зарезали его. А я, вот, пока они там возились с ним… Горе ты моё, Лёвушка…
Она заплакала и прижалась к нему. Так они просидели с минуту, пока не услышали звук защёлки в тяжёлой камерной двери. Они вскочили.
- На, пей, живо! – она протянула ему термос, и он успел дрожащими пальцами открыть его и сделать пару глотков, оставив вбежавших охранников с удивлением рассматривать пустые стены одиночной камеры.