Кража

НОВЕЛЛА
1.

      В народе бытует почему-то  мнение, что необходимо брать всё, что плохо лежит. Я, лично, против такого высказывания. И дело вовсе не в том, что данное деяние называется кражей, а  просто иногда можно такое утащить, что и не обрадуешься.
Соскин Илья  был на такие дела большой мастер. Он брал всё, всегда и везде. Нет никакой нужды перечислять всё им похищенное, - это заняло бы много страниц убористого текста. Но похищение, о котором пойдёт речь, было для него, увы, последним. Перековался, товарищ. Завязал, как говорится. Впрочем, всё по порядку: поспешишь, – людей насмешишь.
Ничем неприметный чемоданчик сероватого цвета стоял себе неподалёку от телефонной будки  на одной из оживлённых улиц столицы. Вероятно, кто-то, позвонив, забыл в спешке его взять. Никому он не мешал, никого особенно не привлекал.  И надо же было Соскину  проходить в этот момент мимо этой злополучной будки и этого чемодана. Оглянувшись по сторонам, наш герой  схватил его  и хотел, было уже идти, но в этот момент в глазах у него потемнело.
Очнулся в подземелье. Осмотрелся.  На тусклом единственном окне, которое располагалось почти возле самого потолка, висела толстая решётка, кругом голые мокрые стены с многочисленными надписями на разных языках. В углу - почти развалившаяся деревянная кровать, рядом - полусгнившая табуретка, на которой лежали чёрствый чёрный хлеб  и алюминиевая миска с коричневой бурдой.  Соскин встал и, шатаясь, прошёлся по камере.
-Что со мной? - посиневшими губами прошептал он, - как я здесь очутился? Всего-то делов-то. Хотел чемодан взять, экая невидаль, и уже повязали. Гады! Достукался!
В это время звякнул замок, дверь отворилась, и кто-то зычно пролаял:
-Соскин, на выход!
Илюша перестал скулить и вышел в ярко освещённый коридор. Два дюжих парня в новенькой солдатской форме  быстро встали возле него: один спереди, другой – сзади, и передний, полуобернувшись, скомандовал:
-Вперёд, к следователю. Шагов марш. И без фокусов.
-О, уже к следователю. Значит, дело плохо. Видно, повязали крепко, - мелькнуло в голове у Соскина, и он, топнув правой ногой, пошёл. Шли долго, по какому-то уж очень замысловатому лабиринту проходов и дверей, и, наконец, идущий сзади конвоир,  втолкнул парня в просторную комнату.
-Проходите, садитесь, - раздался вежливый, глуховатый голос. Он принадлежал  огромного вида мужчине в безукоризненном чёрном костюме и ослепительно белой рубашке, сидевшему за огромным дубовым столом Соскин подошёл к столу. Лицо следователя показалось ему знакомым. Над креслом, где сидел следователь, красовались два огромных портрета: в одном из них Соскин с изумлением узнал Сталина, а мужчина, изображённый на втором портрете, в пенсне, был ему неизвестен.
-Присаживайтесь, что стоите, - повторил следователь, зловеще улыбаясь.
Соскин покорно сел.
-Фамилия, имя, отчество, - начал допрашиваемый.
-Соскин Илья Ильич.
-А, однофамилец.  Число, месяц и год рождения?
-Двенадцатое мая тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, гражданин начальник.
-Что! Вы что меня за идиота принимаете? Год рождения, и не врать!
-Я уже сказал и весьма внятно и громко! – с вызовом сказал Соскин. И по какому праву меня повязали. Ну, взял  я этот проклятый чемодан, экая невидаль. Вернул же его в целости и сохранности, я надеюсь. Не надо, гражданин начальник. Я больше не буду.
-Молчать! – заорал вдруг следователь, - водите меня за нос. Не выйдет. Мы всё знаем, - и он сильно ударил по увесистой папке, лежащей неподалёку.
-Что знаете? – хрипло спросил Илюша. Совсем недавно он залез в квартиру около Курского вокзала и взял там, около десяти тысяч долларов, видеосистему и кое-какую мелочь. Сейчас он явственно вспомнил об  этом и готов был исчезнуть с глаз этого амбала.

-Мы всё знаем! –  снова сказал следователь.
-Нет. Больше ни слова я не скажу, прошу вызвать прокурора.
На каком основании я задержан? У вас ордер на арест есть?
-Ордер сейчас будет, а задержали вас, Соскин, как
подозреваемого в совершении террористического акта на Курском вокзале, а также в подготовке покушения на  жизнь великого товарища Сталина.
-Что? Вы что тут чокнулись? Он же помер давно.
 
-То есть, как умер? Вот вы и хотите его смерти,  давайте, Соскин, расскажите о своей подрывной деятельности против нашего вождя и государства.
Илья долго молчал. Он ничего не мог понять. Какая террористическая деятельность, и, причем здесь он. Да, воровал, лазил по квартирам и этот  чемодан хотел украсть. Но что бы заниматься чем-то другим, кроме краж. Боже упаси. И тут его осенило.
-Стоп, гражданин начальник. Какой сейчас год? - проговорил он.
-Тысяча девятьсот сорок восьмой, - охотно произнёс следователь, - а что? Это что-то меняет?
-Вот-вот. Конечно, меняет. А я родился в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году. Усекаешь, гражданин начальник? Не мог я сделать то, что ты, гражданин начальник, мне так уверенно шьёшь. Не было меня тогда на свете вовсе, или я ничего в жизни не понимаю…
 -Ладно. Хватит мне на мозги капать. Ты сознаёшься в содеянном либо придётся тебе не просто плохо, а очень плохо. Даю по доброте душевной тебе несколько минут на размышление, пока я твоё признание запишу.
Следователь углубился в работу, изредка хмуро поглядывая на нашего совсем сникшего героя. Соскин тем временем мучительно размышлял, как ему теперь быть. И вдруг его осенило:
-Гражданин начальник. Как это не странно это звучит, а я из будущего, из тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. Это кажется невероятным, но это так.  Я говорю правду, гражданин начальник. Ей Богу, не вру. Верьте мне.
-Перестань. Такого не может быть. Опять антисоветчину гонишь. Хочешь меня запутать и уйти от ответственности. Я выбью из тебя показания, мразь.
Следователь внезапно вскочил и быстро, подойдя к Соскину, ударил правой рукой в челюсть.  Наш герой упал. Допрашиваемый поднял беднягу за шиворот и бросил на стул.
-Говори, кто поручил тебе организовать покушение на товарища Сталина!  Назови  сообщников. Не вынуждай меня применить к тебе иные методы. Ну, я жду.
-Гражданин начальник. Повторяю, я не тот человек, за которого вы меня принимаете. Я из будущего.  Соскин я, из тысячи девятьсот восемьдесят восьмого года. Ей Богу, не вру. Не бейте зазря. Пожалейте сиротинушку, пожалуйста.
-А, косишь под придурка, диверсант хренов. Повторяю последний раз.
На голову бедного Соскина посыпалась серия ударов, после чего он потерял сознание.
Очнулся бедный воришка снова в камере. Ночь. Тишина. Сколько пролежал без сознания, он, естественно, не знал.  Ныло и болело всё тело.  Кровь засохла на лице и руках. Еле встал. Тут он заметил, что не один. Нечто недвижимое стояло поодаль. Кряхтя, подошёл и коснулся  рукой. Оно зашевелилось, и раздался негромкий голос:
-Я, синтезированная живая материя, из трёхтысячного века приветствую тебя.
-О, Боже. Что, у меня уже крыша поехала? Ну и дела, - прошептал Соскин.
-Нет. Вы в полном сознании, произошла ошибка в нашей системе, и вы попали в поле действия ФИВа.
-А  это что за фигня?
-ФИВ это фактор изменчивости времени, - пояснил голос.
-Как мне выбраться отсюда, ФИВ или как тебя там? Неровен час, вышибут мне здесь мозги и, главное, не за что.
- По нынешним законам вас  расстреляют по приговору суда или, в лучшем случае, сошлют на тяжелые работы, в лагерь ГУЛАГа.
- Ну, спасибо, фига хреновая. Второе, пожалуй, ещё хуже. Сколько потеть мне на лесоповале? Отвечай, железка поганая. О, горе мне. Зачем я схватил этот дрянной чемодан? - заскулил Соскин.
- Это не чемодан. Это – САВП, то есть сверхчувствительный аппарат временного перемещения. Мы изучали эпоху двадцатого века, а вы попали в поле зрения прибора случайно, взяли его и нарушили временное пространство.
-Ладно. Что сделано, то сделано. Что теперь делать, чтобы выйти отсюда? Может быть, поведать о чемоданчике этому бугаю следователю. Я пытался объяснить. Хмырь этот чуть душу из меня не вытряс.

-Следователь – это ваш отец, - вдруг отчеканила машина.
-О, Боже. Железка, ты, кажется, спятила. Чтобы этот бугай –мордобоец был моим отцом, никогда не поверю.
-Это правда. Он познакомится с твоей матерью через четыре года после этих событий, а там и ты появишься на свет через почти год после регистрации брака.  Никакой ошибки нет.
-Не хочу я об этом слышать. Ты врёшь. Чтобы мой предок был таким извергом. Уволь, драгоценная.
-Я не драгоценная и не железка, а, повторяю, синтезированная живая материя для путешествий во времени.
-Час от часу не легче. Ладно, не обижайся. Это для меня сложно. Попроще, как тебя называть?
 -МБ 390-у для путешествий.
-Это тоже сложно. Буду я тебя называть кратко: «МБ».
-Это  подходит.  Хорошо. А сейчас надо ждать. Сигнал уже мною послан.
-А нельзя ли побыстрее. А то, неровен час, забьёт меня папаша в этой жизни, а в той я   родиться не смогу.
В это время опять звякнул запор, и зычный голос произнёс:
-Соскин, на допрос. Живо.
-Возьми меня с собой, - шепнула МБ, - ждать осталось недолго. Главное, береги меня и тяни время.  Пока я с тобой, ничего не случится. Есть шанс вернуться домой.
Соскин быстро взял упругое вещество и засунул его за пазуху. Оно сразу же стало растекаться по всему тело и через некоторое время слилось с ним. Соскин медленно направился к выходу.
2.
Прошло несколько дней, как Илья Соскин по  ошибке далёких потомков попал из тысячи девятьсот восемьдесят восьмого года в одна тысяча девятьсот сорок восьмой год. Да не просто попал, а в качестве подсудимого, и томился во внутренней тюрьме  НКВД. Каждую ночь его таскали на допросы, избивали, требуя назвать сообщников его якобы террористической и шпионской деятельности. Чтобы сильно не мучили, Илюша назвал всех своих друзей и знакомых, с кем вместе учился, сидел в тюрьме или работал. Хотя живая синтетическая материя всячески смягчала, удары бравых сталинских костоломов, чувствовал себя Соскин весьма скверно. Всякий раз после очередного допроса, он задавал ей один и тот же вопрос: «Когда это кончится, и он, наконец, сможет вернуться домой»? МБ, тоже страдая от побоев, шептала:
-Сигнал  уже давно подан. Надо ждать, Откликнутся. Вероятно, заминка связана с техническими неполадками в системе. Но дни и ночи проходили, а сигнала  всё не было.
И вот на очередном допросе  Соскин - старший (МБ категорически запретила Илье даже намекать на родство), закуривая очередную папиросу, сказал:
-Следствие по вашему делу окончено. Нами распутана ещё одна террористическая банда предателей, в которой вы – главное действующее лицо, организатор, так сказать. Хотя тех, кого вы назвали, мы пока не нашли, но зато обнаружили других, более изощрённых и коварных.
-Что со мной будет, гражданин следователь?
-Вероятно, расстреляют, но это решит суд. Вот так, однофамилец.
И следователь сильно нажал на кнопку звонка. Почти сразу же появились двое в военной форме. Соскин тяжело встал, посмотрел сначала на портрет Сталина, затем на  портрет типа в пенсне и сказал глухо:
-Придёт время, и  вы сильно пожалеете о содеянном.
-Иди, иди, гость из будущего, - весело проговорил следователь и громко засмеялся.
Вновь камера-одиночка. Опять мучительное ожидание своей участи, а, главное, злополучного сигнала. Прошло ещё три дня. Слава Богу, за это время Илью больше на допросы не вызывали.
Наконец Соскина вызвали с вещами. Он был в таком подавленном состоянии, что готов был заплакать. МБ, как могла, утешала его, но время, проведённое в тюрьме, подорвало его здоровье и усугубило и без того тяжелое душевное  состояние. Он шёл по коридору медленно, утирая слёзы, бормоча что-то себе под нос. Два конвоира, сопровождающие его, смотрели с некоторым сочувствием. Не торопили, ибо знали, если заключённый вызывается с вещами, значит для оглашения приговора. В камеру он уже  не вернётся:  либо расстрел, либо «зона» на очень длительный срок.  На волю выхода практически не было. Очень и очень  редко в этом ведомстве выносили оправдательный приговор.
Шли долго.  И вот один впереди идущий охранник открыл одну из много численных дверей, вежливо посторонился, пропустил Соскина  вперёд. Ильюха вошёл в большую комнату без окон и особенной мебели. Посреди этой комнаты стояли огромный стол и три стула. Комната была пуста.
-Обождите, - бросил один из сопровождающих и нажал кнопку звонка. Через несколько томительных минут боковая, еле заметная дверь, отворилась и вышли один за другим трое военных. Не взглянув даже на Соскина, молча сели за стол. Сидевший в центре седовласый  мужчина  открыл принесённое пухлое «дело» и начал читать. Читал он медленно и долго. Из прочитанного Соскин усвоил, что он руководитель антисталинской подпольной организации «Орлы меньшевиков», что полностью  признал себя виновным во всех предъявленных обвинениях,  в том числе, в подготовке террористических актов против всех  руководящих работников Советского государства, особенно товарища Сталина. Собственно, судебное разбирательство продолжалось всего минут десять без защитника и вызова свидетелей. Так называемая «тройка» приговорила  Илью Соскина к высшей мере наказания, расстрелу. Огласив приговор, судьи, как по команде, одновременно встали и спокойно ушли в комнату, из которой они недавно вышли. Нашего героя те же двое охранников вывели в коридор.
-Ты слышала, материя, «вышку» дали. Теперь меня не за что уроют. Как быть? Ну, помоги мне, пожалуйста, наконец. Я не хочу умирать.  Ты же обещала!– еле слышно шептал Илья, медленно идя по коридору.
 - Давай думай скорей, железка драгоценная.
Вдруг до него донёсся еле слышный шепот:
-Осталось ждать два часа. Потерпи ещё немного. Если можешь, потяни время.
-Как? О чём ты говоришь? Ведут меня, конечно, в камеру смертников. Я читал где-то, что в сталинские времена расстреливали сразу же после оглашения приговора. Так что, материя, действуй.
-Есть новость. Сообщение пришло. Скоро ты будешь дома. Это всё, что я могу тебе сообщить.
-Утешила. А если меня расстреляют раньше?
-Я не дам. Я заслоню тебя, не беспокойся.
-Ну, спасибо и на этом.
И уже обращаясь к сопровождающему его солдату, Соскин громко спросил:
-Куда меня ведут, служивый?
-Нам разговаривать не положено, инструкция, - быстро сказал солдат, оглядываясь по сторонам.
-Ну, будь добр, скажи, меня сейчас на расстрел ведут? – запричитал Илья, громко всхлипывая, - я не враг народа, я - пришелец из будущего. Я вам очень прошу, скажите, намекните.
Один из конвоиров стал толкать Соскина в спину.
-Разговаривать не положено, - проговорил он.
Приговорённый стал яростно упираться, громко повторяя:
-Помогите мне, я невиновен. Я не хочу умирать.
Тогда охранники взяли его за руки за ноги и понесли.
-Не надо, я жить хочу и не хочу умирать! – орал Соскин на всю тюрьму.
Со всех камер стали стучать и кричать:
-Это безобразие. Это издевательство.  Прекратите!
Наконец сопровождающие донесли нашего бедного героя до нужной камеры. Явившийся надзиратель  открыл дверь, и кричащего Илью бросили на грязный цементный  пол. Дверь тут же закрыли, и охранники, выполнившие свой долг, быстро удалились. Соскин  перестал кричать и огляделся. Его внимание привлекла надпись на одной из стен кутузки. Там кровью было написано: «Я невиновен. Смерть Сталину».
-Камера смертников, - прошептал Соскин. – Эй, материя, когда ты меня вытащишь отсюда? Иначе скоро хана!
Наш герой устало присел на топчан и опустил голову.
Вдруг потолок камеры озарился зеленоватым светом. Илюша испуганно вскочил.
-Илья, не волнуйтесь. Это помощь пришла. Стань смирно, закрой глаза, - проговорила, наконец, МБ.
-Ура! Я свободен! Домой! – закричал Илья.
В это время раздался оглушительный грохот, и Соскин провалился  во временной коридор.