Не с той ноги...

Обабко обиделся на Мареева? Да кто в это поверит?
Друзья — водой их не разольёшь! Как такое могло слу-
читься? Хотя… Кто знает Обабко, тот скажет, что он сам
никогда и никого обидеть не сможет, вот обидеться мо-
жет. Душа у него мягкая и добрая. Кто видел эту самую
душу? А не надо её видеть! Лицо Сашка надо видеть,
глаза его! На губах всегда бодрствует улыбка, порой она
там плясать начинает…. Так душа отзывается на собы-
тия, происходящие вокруг Сашка. И даже если собы-
тия не очень, ну, например, что-то недоброе происходит,
улыбка всё-таки не покидает Обабко, хотя и меняется,
становится виноватой и печальной. Что это? Отклик на
несправедливость, грубость окружающего мира? Чув-
ствует душа свою ответственность за эту несправедли-
вость, мается она, и тогда лицо Сашка приобретает вид
страдальческий, но всё равно улыбчивый. И глаза! Глаза
его лучатся светом неземным, нет-нет — земным светом,
ярким и весёлым, но в фантастически меняющихся от-
тенках. Больше радости — больше яркости и перелив-
чатости в жёлтом, белом, синем, оранжевом и во всяком
другом цвете, а то и все цвета вместе взятые перелива-
ются в глазах Сашка. Только вот чёрного цвета нет, бор-
дового не бывает, да и от серого — боже упаси! И всяких
там ядовитых окрасов не бывает, а есть всё мягкое и при-
ятное. Но иногда случается, что печаль и скорбь затума-
нивают глаза Сашка… Это бывает тогда, когда жалость
проникает в душу или когда ему становится стыдно… Не
за себя стыдно, ибо никогда, слышите, никогда он не со-
вершает постыдных поступков. А вот чужие плохие по-
ступки на себя принимает и стыдится. Глаза отводит, в
землю смотрит, смущается и… отходит в сторону. Вот и
сейчас такой случай: с утра завтракать не стал и умчался
куда-то ни свет ни заря.

* * *
Раздумья Мареева прервал приезд Марго. Вышла из
машины и тут же:

— Отец! Что произошло? Пана Олександра встрети-
ла, шёл мне навстречу с опущенной долу головой.
— Что же ты, Марго, не остановилась? Спросила бы его?
— Что ты… Конечно, остановилась и вышла из маши-
ны поздороваться. А он обрадовался, кинулся навстречу,
как обычно, к ручке приложиться. Аж три раза чмокнул…
Словно забылся, гуляя в мыслях где-то в другом месте.
— С чего ты, Марго, моего друга паном называешь?
Какой он тебе пан?
— Так он ко мне обратился сам: «Пани Маргариточка,
целую ваши ручки». В ответ спросила его, что он такой
печальный.
— И что?
— А ничего! Махнул рукой и пошёл в сторону моря.
Определённо, обидел ты его. Ты можешь обидеть, когда
не с той ноги встанешь. Я-то знаю! Кстати, с какой ноги
ты сегодня встал?
— А я помню?! А с какой надо?
— Спросил бы лучше, с какой не надо? С левой — не
надо!

* * *
Марго уехала по своим делам, а Мареев сидел на при-
ставном стульчике у парадной двери, всматриваясь в
дорогу; он ожидал возвращения Обабко. При этом вспо-
минал события вчерашнего дня. С самого утра не задал-
ся день! На рассвете сон дурацкий приснился, что как
будто он поругался со своим другом Сашком Обабко. И
началась ссора с его, Мареева, дурацкой шутки. Ещё кур-
сантами в мореходном училище так шутили. За завтра-
ком взял… да и бухнул ложку соли в чашку чая друга,
когда тот на секунду отвернулся. Чёрт его дёрнул такую
глупость сотворить! Посолить чай гостю! Не курсанты
молоденькие всё-таки! Тем более, что Сашко на флоте
не служил и не привык к таким примитивным, можно
сказать, тупым приколам. Потом спохватился, но позд-
но уже было… Как сказать? А Сашко тем временем три
ложки сахара в чай положил и стал усиленно размеши-
вать… И это монотонное постукивание было нестерпимо
слушать. И Мареев, не выдержал во сне:

— Да хватит уже стучать ложкой о чашку! Такой скре-
жет — как серпом да по одному месту…
— Ой, прости, Сева! Задумался я! Вот одна мысль у
меня мелькнула
— Одна всего? — съязвил Мареев, злясь на себя, что
попал в такое глупое положение, что остановиться не
может.
— Одна, зато какая! — заулыбался Обабко, и глаза его
наполнились радостным светом весенним.
— Да пей ты уже чай, а то остынет, — опять не к месту
выпалил.

Сашко отхлебнул сладко-солёного чая. Глаза его сра-
зу потемнели, он поперхнулся и пулей выскочил из-за
стола… А Мареева из сна словно кто-то науськивал. Он
быстренько поменялся с другом чашками с чаем. Тут как
раз вернулся к столу Сашко.

— Не в то горло попало, Сашко?
— Дурак ты, боцман, и шутки твои дурацкие!

Таков был ответ, как выстрел из пистолета, причём
фраза из заезженного анекдота. На этом фантасмагория
с розыгрышем не прервалась! Почему так грубо, не по-
хоже на себя, отреагировал на шутку Сашко? И дальше
пошло всё наперекосяк, а почему?

Утром, после завтрака, после реального завтрака с
фирменной яичницей «от Обабко», его, Мареева, на са-
мом деле, словно Остапа Бендера, понесло. Пнул ногой
соседского чёрного кота, который у дверей веранды ждал
традиционного угощенья. Тот заверещал и мигом пере-
махнул через ограду в свой двор, а Сашко с удивлением
посмотрел на друга:

— Сева, что случилось? Какая муха тебя укусила?
— Да это чёрт с того света, а не кот! Вечно этот Чёр-
ный с утра крутится у дверей, шпионит, как Дуремар из-
вестный.

Днём обедали в прибрежной таверне. Мареев устроил
скандал, заявив официанту, что мясо пережаренное. По-
том спохватился, но извиняться не стал, зато при расчёте
дал официанту немыслимо большие чаевые, а тот, улыб-
ка во весь рот, в ответ на чистом украинском:

— А вы заходьтэ до нас щэ, заходьтэ, землякам тут
завжды ради. А за мясо выбачайтэ. Нэдоглядила Хрыстя.
Бильше такого не будэ.
— Ой, так цэ ж земляк! — обрадовался Обабко.

Еле увёл друга из кипрской таверны с украинским пер-
соналом и сладкоголосием семейной пары из Черновцов.
Потом Сашко долго удивлялся, как удалось официанту
Грыцько так хорошо овладеть греческим? «Каких чудес
на свете не бывает! — думал Мареев. — Жизнь заставит,
и китайский выучишь. И не только…»

Под вечер набрели на художественную галерею. Саш-
ко ступал по залу, всматриваясь в морские пейзажи —
разноцветные водоросли походили на фантастических
спрутов. А Мареев тем временем во всю флиртовал с
молоденькой Данаей, красивой и улыбчивой! Как при-
шли в салон, он сразу же с ней расцеловался. А потом
пошёл болтать, при этом приобнимал девушку за плечи.
Не будь здесь Обабко, не прочь был и за другие места
пообнимать красавицу.

«Волосся сывие, а голова шалие», — так думал Сашко,
отводя глаза в сторону. Стыдно стало за друга? Ну, нель-
зя же в таком возрасте так напропалую волочиться за мо-
лоденькими женщинами! Обабко отошёл к двери и стал
заинтересованно всматриваться в морскую даль. До чего
же красив этот морской простор! И над ним — лазоревое
небо! Живой пейзаж — жизнь без фантасмагории, без
всех этих чужих Данай… Хотя люди на острове весёлые и
приветливые. Женщины раскованы и доброжелательны;
вот Даная терпит ухаживания возрастного мужчины, и,
кажется, что ей это даже нравится. Хотя, возможно, она
и не придаёт какого-то особого значения этому общению
с Мареевым? Солнце, море, беззаботная жизнь распола-
гают к открытости, к…. Мысли Сашка Обабка прервал
голос Мареева:

— Нэ трэба завидовать, мий дружэ!
— Звидкы ты цэ взяв? — вырвалось у Сашка.
— Та, цэ я так… бовкнув, що прыйшло у голову. Що,
вгадав?

Впервые за время пребывания на Кипре Сашко Обаб-
ко обиделся на друга. Нельзя же так бесцеремонно втор-
гаться в чужие мысли. Что-то происходит с Всеволодом.
Не такой он, как обычно!

От ужина Сашко отказался и отправился спать сразу
по возвращении из города.


* * *
Солнце давно поднялось над домами, освещая дорогу
к морю, а Сашка всё не было и не было. Накануне вече-
ром не стал ужинать, а с рассветом ушёл из дома! Терза-
ли разные мысли. Как-то глупо вчера всё пошло: во сне
соли другу в чай насыпал! Зачем? Дурость несусветная.
Как мог он, Мареев, так шутить? А потом на глазах у
друга чёрного кота пнул ногой, зная, как Сашко любит
кошек. Он, Мареев, сам дурью стал маяться! Сам и есть
Дуремар, а не кот Чёрный! Да и в салоне чёрт его дёрнул
съязвить про зависть. Что-то с ним, с Мареевым, не так!
С чего вчера так завёлся?

Всеволод вошёл в дом и включил телевизор. Шла
программа «Как устроена Вселенная». Диктор излагал
версию английского физика, что в ближайшие несколь-
ко десятков лет человечеству придётся покинуть Землю
из-за угрозы гибели от столкновения с астероидом-у-
бийцей. Вселенская катастрофа, которой опасаются учё-
ные. Серьёзный мужчина из телевизора «обрадовал»,
объявив, что человечеству неизвестно более половины
угроз, таящихся в глубинах космоса, и добавил, что вче-
ра на опасном расстоянии пролетел огромный астероид,
и если бы он столкнулся с Землёй, то от неё ничего не
осталось бы. Катастрофы не случилось потому, что асте-
роид отвернул от Земли, словно чья-то рука подправила
его орбиту. Но такие опасные сближения небесных тел
не проходят бесследно для землян, особенно метеозави-
симых. Люди плохо себя чувствуют, меняется их психи-
ка, некоторые совершают неадекватные поступки…

«Как страшно жить! Сашко, слышишь, как стало ещё
страшнее жить; чем больше информации приходит, тем
сложнее разобраться в хитросплетениях этого мира…»

Мареев стоял посреди комнаты, уставившись в экран
телевизора. Вот это да! Вот тебе и присказка «не с той
ноги встал»! И сон неслучайный, пророческий сон! А
если бы он встал с кровати с правильной ноги, то избе-
жал бы дурного настроения? Нога и пролетающий мимо
Земли астероид разве не связаны между собой? Как
знать?! Встал с левой… и получай день неожиданностей
и вагон неприятностей! Встал с правой… и пронесло!
Действует закодированная программа где-то там, на Не-
бесах? «А ведь Сашко ничего об этом не знает! Ни я, ни
он не виноваты», — думал Мареев. «Нет, Сашко ни при
чём, это я вёл себя как скажённый!» — громко восклик-
нул Мареев и, словно очнувшись от столбняка, выско-
чил из дома, побежал в сторону моря.

* * *
В парке «Дасуди» на скамейке у моря сидел Сашко
Обабко. Рядом с ним рыжий кот. Мареев пожалел, что в
спешке не захватил с собой мобильник, такой кадр про-
падает! Тихо приблизился к необычной парочке и произ-
нёс покаянным голосом: «Прости меня, Сашко! Видимо,
я вчера утром не с той ноги встал…»

Два друга и кот ещё долго сидели на скамейке, любо-
вались морем. Потом они завтракали в кафе на пляже.
Кофе, французские булочки… А для кота — сосиска!