Глава 28. Конец черной осени

ВПО «Заря-21», 28 ноября 2341 г.


Нет ничего хуже среды… Утро Эльвиры Витальевны Полосухиной началось с катастрофы – сломался ее основной компьютер. Точнее не то, чтобы сломался, - просто из него в одночасье пропали все рабочие документы.

Вирус, что его..! Растерянная Эльвира металась между обеденным столом, ванной и компьютером, вспоминая, что совсем недавно подписывала приказ: «О кибернетической безопасности и охране личных и рабочих данных». И вот теперь как объяснить, кто теперь читает Эльвирину документацию? А защитная программа у нее была установлена, да что толку?!

Дальше – больше... Полосухина попыталась отправить заявку в Центр ИЭКБ* капитану Гусейнову, но письмо отправляться отказывалось. Только спустя пять минут безуспешного сражения с взбунтовавшейся системой, Полосухина плюнула на гала-трубку и выключила его. Отправит с работы! Или сама к Гусейнову забежит… Ой, господи, а волосы?! Совсем укладку сделать забыла!

Часом позже Эльвира Витальевна, погруженная в свои невеселые мысли, торопилась в штаб. День грядущий тоже ничего хорошего не сулил. Сегодня должна была состояться конференция с участием руководящих органов Болхианского гражданско7го исполкома, где будет присутствовать и Цветнова. Марина Михайловна уже с ней созванивалась вчера. Опять будут месить мозги по поводу поставок с «Большой Земли»! Несмотря на то, что у военного и гражданского сектора «Зари-21» было разное руководство, поставки заказывались по-прежнему через службу обеспечения тыла военных и доставлялись, как правило, кораблями ВКФ* либо СССР, либо СШСА.

Эльвира Витальевна цокала своими каблучками мимо мокрых деревьев и зданий, мимо горевших яркими огнями информационных табло и голограмм. На одном из них отпечаталось самовольное переливающееся всеми цветами радуги хулиганское «Stella forever»! После чего на экране появилось лицо молодого человека в форме ефрейтора, - местного профорга:

- Товарищи! Молодежный комитет объединения «Заря-21» принял решение о формировании команд «Зари-21» по соккеру* и хоккею с мячом для участия в будущем чемпионате Болхиа в будущем сезоне 2342-2343. В первенстве примут участие команды федеральной базы «Желтая крепость», а также базы Китайской Народной республики, Западной Азии и Соединенных штатов Северной Америки. Советская база выдвигает три команды… Первая – базовая армейская «СКА-Заря», вторая – «Химик» из ученых-химиков Университета имени Менделеева, и третья под названием «Стелла» - сборная команда из военных и гражданских специалистов. Ранее речь шла о создании женской волейбольной команды «Стелла», и похоже, под именем нашей знаменитой ведьмы, товарища Жю Сет, здесь, на БОлхиа зародится новый многопрофильный спортивный клуб. Возможно, будут и еще команды... В частности, спортивное общество «Спартак» высказало пожелание…

Полосухина сморщилась и тотчас включила музыку в индивидуальном фоне. И здесь эта Жю Сет. Культ личности какой-то! Да, похоже, заслуженный. Как говорили в старину про императора Сталина «Был культ, но была и личность!»

Полосухиной было зябко и прохладно в этом маревом, влажном осеннем воздухе. На календаре уже конец ноября. В родной Уральской области уже сугробы по пояс, да метели по лесам! А тут эта вечная осень… Эльвире захотелось в теплую постель, захотелось сварить себе лучшего кенийского кофе, залезть под одеяло и ни о сем не думать, кроме Земли и сына. И забыть про весь этот позор.

После опубликованного в газете их открытого письма и последовавшего за этим реакции Эльвире было стыдно смотреть людям в глаза. И… Полосухиной было сейчас очень стыдно перед самой Жю Сет.

Имя графини сейчас было на слуху… Совсем недавно она очередной раз прославилась, обнаружив одну из супербомб в столичных подземелья, выручив целое подразделение советских разведчиков. И в благодарность за это, получается, у Жю Сет с погон сняли одну звезду, отправив в разряд младших офицеров. Такого исхода, признаться, Полосухина для Жю Сет не искала и не желала, рассчитывая на «дисциплинарку» максимум. Сурово у них там в Комитете!

Эльвира Витальевна и сама не понимала, какая неведомая сила, какое упрямство заставило их создать это «письмо», придать ему статус фактически открытого всенародного обвинения в … какой-то мерзости, и выбросить это на всеобщее обсуждение, чтобы опозорить Жю Сет. Но в результате опозоренными оказались сами «моралисты». Авторитет распутной графини, как выяснилось уже позже, на базе был велик, - поболее, чем у иного полковника!
;
А эти противные девчонки, авторы ответного письма, тоже не поскупились на острые словечки, и возмущенная Полосухина сейчас бы пообщалась с этой курсанткой Синицыной! Что она там понаписала?! Да примерно то же, что и они про Жю Сет!

Вот и ее памятник… Тоже, понимаешь, вечно живой Ленин! И здесь у памятника, как охранные грамоты, светятся огромные голографические буквы и надписи: «Руки у вас коротки!», «Долой ревизионистов!» и «Кто тронет памятник Стелле, того трону я! Баззаев»

Внезапно у памятника Эльвира заметила любезную ее сердцу персону, - Эрвина Макджадда, теперь уже майора Советской Армии, как всегда прихрамывающего, бородатого и угрюмого.

-Здравствуйте, Эрвин! - заулыбалась, помахала ему рукой Эльвира. Ей был очень симпатичен этот брутальный рукастый мачо-мэн. Однако от «приятного мужчины» она почему-то не дождалась ни приветливого взгляда, ни ответной улыбки… Будто и не было хороших отношений между ними:
;
- Так точно… Здравия желаю, мэм, - коротко и сухо отрапортовал ей Макджадд с таким выражением лица, будто встретил привидение.- Как у вас дела? - попыталась завязать разговор Эльвира. - Поздравляю вас с восстановлением в прежнем звании!
;
- Благодарю, мэм! Прошу простить, но я спешу.

- Если хотите, заходите ко мне сегодня после работы, - приветливо улыбнулась Полосухина.
;
- Никак нет, мэм! Я майор, а вы подполковник, да еще и член Военного Совета! - неожиданно жестко ответил Макджадд. - Может быть воспринято вашими сослуживцами неправильно. Да и не имею желания, мэм... Я-то тоже неправильный… Бывший алкоголик, действующий анархист, шовинист и мачист*… Сморожу что-нибудь не то по свой натуре, тоже в газету попаду, а оно мне надо?!
;
- Вот как?! - покраснела, вспыхнула Полосухина. – Вот вы о чем?! Ну что же, я не навязываюсь, как угодно! Насчет писем — вы меня сейчас очень сильно оскорбили! Лучше нам сразу не общаться больше, вы правы!

- А я и не собираюсь, - просто ответил Макджадд. - Нам, простым фронтовикам, до тыловой аристократии, как до неба!
;
- И за это спасибо! – Уральчанка побагровела от гнева, сжала кулаки. - Думаю, мы сейчас общаемся в последний раз. Напоследок хоть объясните мне, - вас-то чем так очаровала Жю Сет?! Вы же из-за нее оскорбились, из-за этой роковой красавицы, которую злые тетки пытаются призвать к порядку и помнить …

- К какому порядку, мэм? – бесцеремонно перебил ее американец. - Где у вас, у русских, тут вообще порядок?! Уж на что у нас, в «Йеллоу Форт», как мы считали, пристанище диких гоблинов, так, оказывается, у нас еще все прилично там! Ваши тыловые службы и обеспечение работают через одно место! Вот насколько классно воюют ваши солдаты, настолько же отстойно работает ваш тыл и психологическая служба контроля! А Жю Сет наши бойцы помнят еще с незапамятных времен. Они помнят - если попали в засаду, если есть раненые, а вокруг полная жопа, зови русскую «Ведьму — борт 013»! Прилетит Ведьма, расхерачит плохих парней, посадит ship на крышу шатающегося дома, из кожи вылезет, но ребят заберет! А сколько она парней с того света вытащила, прямо в полете?! И вот такая благодарность ей?! Да хрена с два!
;
- То есть по вашей логике, законы на нее не распространяются теперь? - Полосухина попыталась бодаться с Макджаддом скорее по инерции, сама она сейчас ощущала внутреннюю правоту мужчины.

- Какие законы? - ухмыльнулся Макджадд. - Она что, бросила ребят в бою, напилась, накурилась, утопила свой корабль в болоте, проиграла его в покер?! Что, девочка с девочками шалит? Например по законам нашей страны это вообще не преступление! Я вам больше скажу! Сейчас наш старый хрен генерал Ричардс сидит как на иголках, ожидая, когда вы наконец покажете Ведьме Жю Сет на дверь! Знаете, почему? Чтобы тут же, на выходе, предложить ей контракт! Я думал, вы, советские, поумнее будете! Я тоже думал было, что графиня-аристократка-все дела — зазведилась… А недавно вместе с ней поработал в столичных подземельях! Толковая баба, ни капли выпендрежа, рисковала вместе со всеми, отказалась уходить, пока раненых и мальчишек не выведем! Да мне по херу, с кем она дома спать собирается, мне важно, что в том числе на ней весь этот трижды конченный бардак под флагом Федерации держится и не падает! А гирокомпаса нам уже не нужны, мы вскладчину с парнями собрались и заказали. К Бобу нашему предки на уикенд прилетят, они и привезут на своем пикапе! А если рассчитывать на вас, то груз нам только Господь Иисус закинет во время второго пришествия! Скажет: «Парни, держите груз от советского министерства, я иду Страшный Суд творить, меня попросили передать вам, раз все равно по дороге!» Так-то, мэм!
;
- Хватит, я все поняла! - вскинула ладони абсолютно расстроенная Полосухина. - Что же, я вас услышала! Вы имеете право на свое мнение, а я — на свое! Пусть будет так! Мы с вами — два разных мира!

- Разумеется, мэм! Один мир работает на территории, за куполом, воюет, ловит пули, дохнет под ракетами и зализывает раны, а потом топит в вискаре воспоминания о кучах костей тех людей, которым просто не повезло родиться! А потом приходит второй мир и говорит, что раздолбаи из первого мира никуда не годятся, потому что у них пуговица не так застегнута и они не такое интервью дают, а, следовательно, не подходят под новые стандарты армии, где надо лишь пудрить мозги журналистам о том, как все зашибись, да рисовать красивые картинки в ГАЛАнете!
;
- Я поняла! – воскликнула Полосухина. – Вы мне даете понять, что вы тут – воины-герои, а я – тыловая крыса! Спасибо за откровенность! А вот вам от меня откровенность! Кого вы здесь победили-то? Чем вы кичитесь?! Разнесли остатки цивилизации, которая даже до первых водородных движков не доросла?! Да здесь все можно было за месяц умиротворить, не потеряв ни одного человека! А важности столько, будто планету хвиллов разгромили!

- А мы бы и умиротворили! – На лице Макджадда отобразилась гримаса ненависти. – Кабы нас всякие мудаки из штаба за руки не хватали! Что с Пентагона, что с Южного Полюса, что из Кремля!

- Довольно! Мы отлично поняли друг друга! Прощайте, товарищ майор! И надеюсь, больше с вами не встретимся! – Полосухина смотрела на него так, будто бы американец плюнул ей в самую душу.

- Есть, мэм! Как прикажете, мэм! – собезьянничал Макджад изобразив кривое воинское приветствие.

Полосухина гордо смерила его взглядом и, развернувшись, поцокала в сторону штаба. Она не хотела, чтобы американец увидел в ее глазах слезы:

- То же мне, вояка хренов! Мужлан! Шовинист! – шипела про себя гордая уральчанка, стараясь ни за что не оборачиваться.
Она понимала, что сморозила такую чушь, после которой ни о каких дальнейших встречах с Макджаддом и думать нечего:

– А я почти в него влюбилась, думала, хороший мужик! Гуано*, а не мужик!

Эльвира Витальевна тяжело вздохнула и на холодную голову стала размышлять и анализировать происшествие с Макджаддом. И Полосухина сама же пришла к выводу, что дурно пахнущее птичье вещество здесь – как раз она.
;
Действительно, о дружбе советского и американского контингента на Болхиа легенды ходили. Полосухина знала, что старики-ветераны, которые работали здесь с самого основания, фактически стали друг другу родней. Она вспомнила и страшные кадры -фотографии местных злодеев-людоедов в форме, очень похожую на форму нацистов из Европы середины 20 века. Про какие-то концлагеря, только она не совсем поняла, что это такое… Про ядерную войну... А вообще Полосухина в эту тему особенно не вникала, ее дело — поставки.

А дурно начавшийся серый день обещал стать еще серее и тоскливее...
;
; У штаба Эльвира заметила какое-то собрание бойцов и офицеров, среди которых она узнала и Дениса Михайловича Вершинина, и Лилию 651Х, и саму же Жю Сет, в своем древнем черном платье до горлышка с жемчужными бусами. Центром всеобщего внимания стала священница, подруга Жю Сет, мать Моане, которая стояла перед входом на коленях в какой-то жалкой штопанной хламиде серого цвета, со знаком Молнии (Полосухина вспомнила, что по религии жители Гуриасси — грозопоклонники) и молитвенником в руке. От окружающих священница отгородилась защитным полем. Лицо Моане было грозным и, одновременно, скорбным. Она поднимала к небесам свои руки и громко излагала через переводчик свои тезисы:

- Благочестивые воины болхианские и простые миряне! Люди! Воинские начальники и простые солдаты! На ваших глазах творится злодеяние и торжествует зло! Моя названная сестра, графиня Жю Сет, которая верой и правдой служит Советской Короне уже пять солнц* по вашему календарю, стала жертвой навета клеветников! Ее разжаловали и понизили в чине, как будто она трус или преступник! Скажите, справедливо ли это?! Богом Истинным клянусь, - возмездие Божье падет на головы кляузников и клеветников! Обращаюсь к воинскому начальству Советского войска, чтобы они пересмотрели свое решение! Буду стоять здесь, пока не восторжествует правда! И пойду я через пустыню навстречу молниям сверкающим, и видела я лики демонов и бесов торжествующих, но Вера моя вела меня навстречу Истинному Богу..! Не убоюсь, ни демонов, ни бесов, ни самого Врага Рода человеческого, ибо со мной Бог Мой, и Святой Пророк, и вера истинная..!

Кто-то снимал зрелище на видео, кто-то пытался поговорить с неистовой служительницей культа, кто-то вопросительно глядел на старших офицеров. А те и сами не знали, что предпринять. Подоспели несколько патрульных из комендантской роты, но и они не делали резких движений, ожидая приказа командования. Лица советских воинов были напряжены, взволнованы, кто-то улыбался, но по-доброму, без насмешек... Несмотря на атеистическое воспитание, маленькую гуриассийскую священницу на «Заре-21» любили и уважали. И было за что…

Вокруг Моане кружили растерянные Жю Сет с Синицыной, но даже они не могли проникнуть через защитное поле. Мать Моане отгородилась и от нее тоже:

- Моане, прекратите этот балаган! - кричала графиня, бегая вокруг Моане, как лиса вокруг птичьей клетки. - Вы меня же позорите!

- Не вижу позора бороться за правое дело! - стояла на своем Моане. - Богом клянусь и спасением души своей, что графиня Жю Сет тут ни при чем! Она пыталась воспрепятствовать мне, но я ее не послушалась, украла у нее генератор волшебного невидимого барьера и пришла сюда сама! Люди! Миряне! Боритесь за правду! Боритесь за ближнего своего, и Бог не оставит вас в трудный час!

- Правильно! А что она не так говорит?! - уже слышалось среди солдат.

- Да неудобно как-то… Возле штаба… Если сейчас "Округ" через камеры посмотрит…

- А ведь религиозная инопланетная пропаганда в чистом виде…

- Моане Гарраувна! - приблизился к ней Вершинин. - Так нельзя! Вы порядок нарушаете!

- Никакого порядка я не нарушаю, почтенный господин полковник! - ответила Моане. - Не пьянством и не развратом занимаюсь, а молитвой Божьей! Призываю не против дисциплины воинской, а как раз в укрепление ее! Воины куалийские, Именем Божьим призываю вас не к анархии и не к ослушанию, а к порядку и честному служению Богу и Государям вашим! Но как же честный воин будет сражаться за Отечество своя, зная, что может стать жертвой мерзкого навета и клеветы?!

- Да вы хоть с колен встаньте! Неудобно же, пожилая женщина! Вы же простудитесь!

- Перед Богом стою на коленях, господин полковник! Перед Богом и Пророком и короли колено преклоняют! А я не королева, а самая низкая из грешниц, и мне десять лет и три поры на коленях стоять надо, чтобы прощение у Бога вымолить! Не бесчестие, но честь перед именем Божьим колено преклонить!

- Ну...нельзя же так… Вы же письмо написали!

- Написала, но не я, а верная и отважная ученица графини, девица Тьяне! И, видимо, нет никакого толку!

- Так, Жю Сет! - рявкнул Вершинин. - Бери родственницу и уводи домой! Если сейчас Благой увидит или, того хуже, Кадочников, нам мозги сношать до Нового Года будут, а то и дальше!

- Легко сказать, Денис Михайлович! - возмутилась Стелла. - Я на нее влияния не имею. Она самого королевского прокурора от церкви отлучила!

- Матушка Моане, милая, я вам вынуждена запретить ваше мероприятие! - мягко, вежливо, улыбаясь, будто любуясь на неразумного ребенка, сказала Лилия, подойдя к самой кромке барьера. - Давайте спокойно сядем и поговорим… Вот мы, начальство! Мы вас услышали!

- Простите, госпожа великая княгиня, при всем уважении вынуждена не подчиниться! - ответила Моане, глядя на Лилию тоскливыми глазами. - Вы велики, но выше вас Господь Бог наш! Ему служу и ему подчиняюсь! Я за правду стою, Ваше Сиятельство!

- Моане Гарраувна, ну мы вынуждены будем применить к вам санкционные меры! - заявил Вершинин, будто бы стыдясь своих слов.

- Принимайте! Принимайте! - Моане яростно протянула к нему обе руки, будто призывая заковать ее в кандалы. - Ведите меня в тюрьму, в узилище, на плаху! Я и там от своего не оступлюсь! Я виновата! Я за графиней не углядела, моя вина, как Божьей служанки! Меня казните!
;
- Зашибись! - раздраженно встряхнул руками Вершинин. - Началось в конторе утро!

- А что у нас, цирк приехал? - Полосухина вышла из-за спин собравшихся. - А почему клоунов не разгонят до сих пор?

- Потому что вы пока первая из них! - огрызнулась Жю Сет.

- Вот! Вот первая клеветница! - мгновенно вскочила на ноги Моане, указуя пальцем на уральчанку. - Истинно говорю, за кляузу свою отвечать вам перед Богом придется! Смейтесь, смейтесь… Многие смеются, пока смертный час не настанет!

- Денис Михайлович, да отдайте приказ, чтобы забрали эту сумасшедшую! - воскликнула Эльвира. - По ней же «психушка» плачет!

- Еще одно уничижительное слово про мать Моане, и я вам в волосы вцеплюсь! - угрожающе прошипела Стелла Жю Сет.

- Чем полностью подтвердите свое реноме! - насмешливо ответила Полосухина. - И вас наконец-то удалят отсюда с вашим средневековым театром!

- А, может, вам отсюда лучше удалиться? - вдруг послышался голос из толпы.

- А это не вам решать! - гордо заявила Полосухина. - А кто это сказал? Что же из-за спин-то трусливо гавкаете?

- Ну я! - Из рядов вышел один из солдат. - Рядовой Кондратьев, рота охраны.

- И кто же вас так учился обращаться к старшему по званию, рядовой? Мне кажется, ваш контракт очень скоро закончится!

- А нам кажется — ваш! - вдруг послышались возмущенные голоса из толпы. - Мы-то жалобы писать тоже умеем!

- Ну и дисциплинка у вас, Денис Михайлович! - брезгливо сказала Полосухина, чувствуя себя почему-то не в своей тарелке. - Я думала, боевая часть…
;
- Отставить! - рявкнул Вершинин. - Эльвира Витальевна, пройдите пожалуйста… к своим обязанностям. Так, прекратить съемку! Киноманы хреновы, если хоть один ролик в Галатубе увижу, все подразделение на тактических учениях загорать будет!

- Так, а как же мы без вас-то?! - вдруг бросила реплику Лилия-651, изучая купол Моане. - Истинно говорю, три года жили и думали, когда же нас дисциплине-то поучат!

- А вы подаете нехороший пример подчиненному составу, товарищ подполковник! - возмутилась Полосухина. - У вас солдаты и сержанты грубят старшим офицерам, а вы этому потворствуете?

- Да что вы, куда нам до вас-то! - Лилия постаралась продавить защитный экран колбовидной формы, но он пока не поддавался. - Вы правы, при всем народе такие вопросы не решаются. Сегодня после работы зайдете ко мне, там поговорим.

- А что это вы командуете мной, Лилия Георгиевна?! - надула губы Полосухина. - У нас с вами одинаковые звания, если что, и мной командовать не стоит! Я знаю, как самодурство отдельных офицеров пресекать, в том числе и из системы госбезопасности!

- У нас с вами должности разные, - спокойно ответила Лилия. - Вот вы мне и расскажете… Как заместитель комиссара государственной безопасности на объекте, официально вызываю вас в пятнадцать-тридцать в Управление КГБ, кабинет номер два-ноль-семь. Официальное уведомление придет сегодня вам на почту!

- Я буду жаловаться. - кратко и с достоинством сказала Полосухина. - Вашему непосредственному начальнику!

- Моему начальнику? - переспросила 651Х. - Смешно…

Раздраженная Эльвира Витальевна, поправив прическу, прошагала в штаб, представляя себе, как накатает жалобу лично Ковуну и лично Благому на действия Жю Сет и 651Х. Наивная, Полосухина и не представляла себе истинную структуру управления «Зарей-21». Хотя ее вообще мало кто себе представлял…

А у флагштоков раздался истошный крик. Лилия все-таки погасила купол Моане, отгораживавший ее от остального мира и со всем почтением подхватила Моане на руки, как жених невесту. Моане кричала и сопротивлялась, но вырваться из рук киборга 651Х несостоявшейся хилликианской мученице было нереально. Что же… Маленькая священница, смирившись со своим поражением, горько расплакалась, как обиженная девочка. К страдалице за правду тут же ринулись все сочувствующие, а Лилия прижав ее к себе, будто ребенка, гладила по голове и приговаривала:

- Ну вот и все, наша добрая нянюшка Моане! Все будет хорошо! Сейчас мы с вами ко мне в кабинет пройдем, чаю выпьем, успокоимся, и я вам кое-что расскажу и даже покажу! И вы сами все поймете! Дети про вас спрашивают! «Когда наша няня Муна придет?!» Честно, не вру!
;
Сентиментальная, любящая и ласковая киборгесса-ликвидатор, любящая пробивать черепа ударом ножа через глазницу, – само по себе зрелище необычное. Но если уж эта машина смерти так ласкова с бедной женщиной, то людям сам Бог велел... Хлюпающую носом, апатичную священницу тут же устремились утешать все.

- Ну что довольны, глупая вы женщина? - воскликнула Жю Сет, целуя церковную служительницу в макушку. - Накажу вас дома!

- Я тебе накажу! - пригрозила Лилия. - Только попробуй! Она тебе в матери годится!

- Тетя Моане, вам не больно? - У Синицыной тоже глаза были на мокром месте. - Товарищ подполковник, не надо ее так сильно сжимать!

- Ты, курсант, парней вон поучи, как и что не слишком сильно сжимать! - недовольно ответила Лилия. - Я детей своих держу грубее, чем матушку Моане!

- Моане Гарраувна, вы тут это… обронили… - Вершинин протянул бедной женщине ее молитвенник.

- А может ей плохо? – спросил кто-то из бойцов. – Может, в госпиталь ее? На руках отнесем!

- Нет! – вскинулась Моане. – Я разругалась с моей когда-то доброй подругой Астрой. Люди! Добрые люди! Не меня жалейте, но возненавидьте зло и коварство! Коварство и вероломство – произведение дьявольское. Не так страшно то зло, которое вызывает тебя на честный бой, грудь в грудь! Куда хуже зло, таящееся под маской благочестия и подстерегающее вас из-за угла! Будьте бдительны, люди! Не потворствуйте дьяволу.

- Не совсем верно, мать Моане, - осторожно поправила ее Лилия. – Вот я разведчик-диверсант. У меня служба такая – маски носить и из-за угла нападать! А вы, матушка, имейте в виду – в борьбе со злом все средства хороши! В том числе и ведение тайной войны… Пойдемте, я вам кое-что расскажу…

- Все, товарищи! Разойдись! – гаркнул Вершинин, оглядываясь по сторонам. – Что, дел ни у кого нет? Так я сейчас найду! Матушка Моане! Не дрейфьте, прорвемся!

Лилия, улыбаясь самой доброй, лучистой улыбкой опустила священницу на твердь планетарную. Рядом с ней были Жю Сет и Таня Синицына.

- Спасибо вам,…дети мои! – опустила глаза Моане, хлюпая носом и вытирая глаза ладонью. – Простите меня…

- Да, шоу было первосортное! Нас сейчас вообще вся «Заря» обсуждать будет!

- И с каких это пор, вас, любительницу скандалов, это так беспокоит?! - обиженно пробурчала Моане.

- С тех пор, как мне исполнилось триста сорок лет! - скорчила рожу колдунья.

Лилия, Жю Сет и Синицына по очереди чмокнули добрую священницу в щечку и обняли, заставив ее вновь расплакаться, но уже от счастья. Особенно почтительна и деликатна была с Моане 651Х.
;
- Урааааа! – зареготала мужская толпа советских бойцов, разбредаясь по своим делам... – Мать Моане, разрешите с вами сфоткаться?!..



Вся эта милота прошла мимо ушей Полосухиной. Ей было не до слезливых сантиментов… Сейчас, в пол-одиннадцатого должна начаться видеоконференция с заседания совета исполкома. А Полосухину пригласили (точнее, Благой приказал) на это совещание гражданские власти. Зачем – ну конечно же из-за срыва графика поставок! А что может сделать служба обеспечения, когда все по-прежнему упирается в один крейсер в три-четыре недели?! Она уже и сама теребила в хвост и в гриву отдел планирования! А кого волнует чужое горе? Все зашиваются, и ты зашивайся, крутись, как хочешь!

А ведь Полосухина уже давно предлагала сделать всю почту и заказы, идущие на Болхиа, общей. И обязать все корабли, которые идут в систему Глизе-433, брать все грузы, в том числе и для чужих баз. Потому что для снабжения новых подразделений из других стран корабли приходят чаще. И каждый везет своим! Только СССР и СШСА помогают друг другу… Не поймешь, у нас единая Федерация или феодальная раздробленность какая?!

Так оно и получилось… Первый секретарь горисполкома товарищ Леонид Степанович Ганин, он же доктор математических наук ПГТУ* начал с того, что, хоть разделение управления военно-производственного объединения и произошло еще в тридцать пятом году, но единая линия поставок через военный флот остается. А отсюда много вопросов к военной службе снабжения у гражданского персонала. Доходит до того уже, что сотрудники, летая в отпуск домой, сами пытаются обеспечить себя и коллег необходимым, привозя товары первой необходимости на личном транспорте. И космобили у сотрудников оказываются забитыми под завязку различными товарами, как у старинных контрабандистов. А через это на базе уже стала появляться земная микрофауна в добавку к уже завезенным малярийным комарам.

Но Полосухиной еще повезло… Настоящая буря критики обрушилась на Марину Михайловну Цветнову, заместителя первого секретаря. Именно в ее ведении было строительство и отладка долгожданного большого молекулярного принтера* для обеспечения персонала товарами широкого потребления. Марина Михайловна, слишком занятая общественной работой, как-то совершенно позабыла организовать работу по отладке и исправлению недостатков, для чего нужно было договориться с заводами и теми же военными. В результате четырехметровое сооружение молекулярного принтера до сих пор напоминало оборонительную башню римской крепости после штурма ее ордами варваров.
;
А кто это все должен был организовать?! Кто виноват – начальство виновато! Досталось и самому Ганину, который стоически принял критику со склоненной головой и повинился перед коллегами, что упустил момент из вида. Понятное дело, что сроки начала работы аппарата сдвигаются минимум на два-три месяца, и что надо идти на поклон к военнослужащим, с которыми они, получается, подпортили отношения.

- А товарищу Цветновой некогда! – послышался из-за стола едкий мужской голос. – Они с товарищем подполковником за чужой личной жизнью следят и с памятниками воюют! А грузы подождут! И нужды работников народного хозяйства тоже. Не графья ведь!

- Вообще-то, товарищи, общественная работа тоже важна! - попыталась отбрехаться Цветнова. - И она тоже отнимает много времени и сил! Простите, эту железяку может наладить любой, извините, механик! Так и договорились бы между собой, взрослые же люди! А вот работа с людьми, - это куда сложнее и деликатнее.

- Ясное дело! - согласились товарищи. - Языком вертеть — не мешки ворочать!

- А я считаю, что правильно товарищ Цветнова старается! – послышался уже женский едкий голос. – Это ее хитрый план! Она ждет, чтобы графиню Жю Сет из армии погнали. А мы ей сразу место первого заместителя секретаря исполкома предложим, вместо самой Марины Николаевны! И вот когда сядет здесь Жю Сет, тогда будет и принтер, и цветущие сады, и Храм Господень, да еще и раньше срока!

- А что, товарищ Ганин! Есть предложение – переманить у военных графиню Жю Сет!

- Что за Жю Сет-то хоть такая? Все только и разговоров в последнее время: Жю Сет, да Жю Сет! Познакомьте хоть с живой аристократкой!
;
- Эрида Протоновна, лучше не стоит! Неизвестно чем это закончиться может…

- А что за салон она открыть хочет? Что, у нас?! Нет?! Так, и нам какое дело?

- Пусть билетиком поделится для турпоездки! Организуем группу, посмотрим, что хоть за салоны такие для дворянок! А мы, товарищи, если что, поможем в рамках культурного обмена местному населению! А мы ей взамен годовой абонемент к нам на «Спартак»…

- Ты-то куда собрался? Она сказала – только для женщин! Тебя там точно не ждут!

- Помогальщики хреновы! Значит, простые земные женщины уже вам не нужны, дворянок вам подавай?! Вот, Ленечка, пусть тебе теперь эти дворянки суп и варят! Аристократ ты хренов…
;
- И правильно! И здесь еще филиал откроем! А то мужики наши совсем обнаглели… Хотят, берут замуж, хотят, - не берут! Тоже мне, короли, понимаешь..! Даешь, товарищи женщины, суверенитет!

Цветнова попыталась, было, вступить в полемику с членами исполкома, но по отношению к ней собрание было настроено куда более критически, чем к Жю Сет. Смех смехом, а вскоре от товарищей поступило предложение Цветному Марину Михайловну от обязанностей заместителя первого секретаря освободить. Что и было решено единогласно.

- Вы не имеете права! – верещала Цветнова, выкатывая глаза. – Леонид Степанович, дайте еще один шанс! Я же пять лет на должностях, я в горсовете работала! Я общественной работой занималась!

- А я здесь причем, Марина Николаевна? – развел руками профессор Ганин. – Товарищи так решили! Решат меня заменить, - что же, такова, значит, оценка моей работе! Сейчас не старина, когда начальник — царь и бог, сейчас начальник — слуга коллектива!

В общем, совещание завершилось на веселой ноте для членов исполнительного комитета и на минорной, - для Полосухиной и Цветновой. Вообще, исполкомы восстановили после двадцатилетнего перерыва всего лет пять назад, и работали они параллельно с советами, являясь как бы их исполнительно-хозяйственным продолжением, местной властью. В истории первого СССР исполкомы тоже были, но перенести опыт двадцатого века на нынешнюю почву было невозможно, так как в том, старом СССР работа всех органов контролировалась правящей партией, что исключалось в современной стране. В каждой административно-территориальной единице были свои советы, - свой мини-парламент, и исполком - свой кабинет министров. Цветнова раньше работала в горсовете Марсограда на общественной работе, но что-то там у нее не срослось, и она попросилась на Болхиа, а уже там снова выдвинулась на общественный фронт. Но недолго музыка играла — и Цветнову снова «задвинули».

Читая позже гневное сообщение от Цветновой, что она этих оппортунистов в гробу видала, Полосухина задумалась о своей жизни. Сорок пять лет, одна, с мужем развелась… Разошлись без скандалов, спокойно, но сын, Антошка, очень тяжело воспринял это и перестал говорить. Даже не столько то, что разошлись, а то, что папа после ухода в другую семью как-то позабыл о его существовании. И честно сказал ему, по-мужски: «Антон, пойми, как мужик, у меня новая семья, там я нужнее, а вы, старая семья, не пропадете!» И Антон замолчал… Эльвира даже раз в русскую церковь забегала, свечку поставить, потом взяла отпуск по болезни и повезла мать с Антоном в турпоездку по Западной Азии, в Арабские Эмираты и Турцию. Она и попросилась на Болхиа, чтобы заработать денег, выплатить долг перед государством, а на следующий год показать сынишке уже Африку. Тем более, мальчик вроде отошел от стресса и худо-бедно начал говорить. Сейчас Полосухина жалела, что ввязалась в эту историю с Жю Сет, ей было жалко и себя, и графиню, которая по ее в том числе милости попала под горячую руку своего начальства. Ей захотелось связаться с Жю Сет, просто по-человечески извиниться перед ней.

Но ее внутренних сил хватило лишь на то, чтобы набрать сообщение Павлу Андреевичу Ковуну: «Слишком круто вы с Жю Сет, Павел Андреевич! Может, не столь ее вина и велика? Если возможно, восстановите ее в звании.»

Сообщение до Ковуна не дошло, да и не было его сейчас на «Заре», - он как на грех улетел к соседям-ближневосточникам, делиться опытом. Зато, как назло, вспомнила о своем обещании Лилия651Х, которую Ковун оставил вместо себя «на хозяйстве». На адрес пришло ОФИЦИАЛЬНОЕ уведомление о визите.

Насилу дождавшись трех часов, Эльвира, вся в черных думах, направилась к отделению КГБ. Что-то эта проклятая кибернетическая грузинка задумала?!
;
Эльвире было стыдно и горько, казалось, что люди оборачиваются ей вслед, смеются, зубоскалят, говорят что-то презрительное… Она вновь и вновь прокручивала свои действия за последнюю неделю… Ее возмутило, что для Жю Сет здесь законы не писаны, что она чужда советскому обществу, что она… Да на самом деле она просто позавидовала Жю Сет какой-то непонятной женской завистью, что эта маленькая выскочка здесь на особом счету! Плюс ее возмутило отношение к собственной дочери, взрослой Силве... Плюс многочисленные рассказы Цветновой про ужасную рабовладелицу, которую почему-то покрывает местное руководство. А она сама-то и не знает, что за человек эта самая Жю Сет! Знакома она с ней на уровне «здравствуйте-до свидания», дела их не пересекались ни в чем… Да еще и ее курсантка, эта коммунистка Синицына за нее так заступалась. И какие правильные слова она говорила! На чьей же ты стороне, Полосухина, и против кого ты сражаешься?!

Войдя в указанный кабинет, Полосухиной стало немного страшно, неуютно… Везде был выключен свет, вокруг царил вечерний синий полумрак. А за одним из столов, которых здесь было целых пять штук, перед монитором сидела та самая биомашина-женщина, - темноволосая, курчавая, носатенькая грузиночка с ярко горящими голубыми глазами-датчиками. Про нее здесь чего только не говорили… В частности, поговаривали то, что всей базой реально правят две машины: Кетцоалькоатль и Лилия-651Х. Кто-то даже говорил, что у этой машины здесь особые полномочия от федеральной структуры, а это выше, чем кремлевская «крыша» Кетцоалькоатля. Но все это на уровне слухов…

- Здравия желаю, Лилия Георгиевна! – едко поприветствовала хозяйку кабинета Эльвира. – Разрешите войти? Хотя, думаю, после этой нашей беседы, я обязательно загляну и к вашему непосредственному начальнику полковнику Ковуну Павлу Андреевичу, и к генералу Благому, и спрошу, что за мафия тут орудует в их отсутствие!

- Хини, я тебя молнией ожгу, если вы сейчас эту пирамиду не разберете! – говорила кому-то женщина-киборг по внутренней связи. – Я вас обоих оцифрую, заархивирую, а потом разархивирую и снова оцифрую! Мне девочки звонили, что вы их обижаете! Передай мальчишкам и, прежде всего, вашему вождю, что мама его с должности снимет! Что разлили? Вас просили трогать мое масло? Кошмар! Приду – убью всех! А где Хини? Чатится с ванарскими мальчиками? Хини! Что у вас дома? Мать на работе допоздна, а вы и рады? Огороди пятно и никого туда не пускай, брата особенно! Нет, без сладкого остались все! Нет, ничего не куплю, а имперским погромщикам – особенно!

При этом 651Х-Маргалитадзе подняла глаза на Эльвиру, кивнула ей и показала лазером на кресло рядом со столом. Эльвира присела, положив ножку на ножку, поправив пышные красные волосы. Она знала, что у киборга десять детей-приемышей, и содрогнулась при одной мысли, что у нее было бы столько. Как же киборг с ними управляется? Хотя, Эльвира обратила внимание на несколько намеков на насильственное физическое наказание, и это больно корябнуло ее сердце. Насилие к детям, да еще и к сироткам, которые пережили голод, страшную болезнь, радиацию и насилие со стороны имперских «властей» - и это хваленая героиня Грузии?!

- Да, здравствуйте, Эльвира Витальевна! – Лилия наконец-то переключилась на гостью. – Домашние дела, извините… Вот, сейчас с вами решим вопрос, и по домам!

- А что за вопрос? – спросила Полосухина, опасаясь, что и здесь речь пойдет о Жю Сет. – Как помочь вашим любимицам? Или еще одно письмо в их поддержку организуете? А вы знаете, предлагаю ввести здесь особые, красные погоны! Для неприкосновенных!

- Скажите, Эльвира Витальевна… Вы устроились на Болхиа в октябре тридцать девятого, все верно? До этого работали в Министерстве Торговли, в Минске? - спросила Лилия, ни разу не обращая внимания на колкости Полосухиной. – Вы подписали контракт с Министерством Обороны и аттестовались сразу на подполковника, так как до этого фактически занимали пост заместителя отдела снабжения и торговли Минской области БССР… Какую зарплату получали?

Лилия была одета в черный форменный китель КГБ, но без знаков различия и шевронов. Ее глаза светились в полумраке помещения голубыми фонариками, а она сама чуть наклонилась в сторону Полосухиной, повернув к ней голову. Эльвира поняла, что все ее намеки на жалобы вышестоящим для киборга ничего не значат. Или она просто не показывает эмоций. Да и какие эмоции у киборга?!

- Мне хватало! – гордо вздернула нос Полосухина. – Вам не кажется, что разговоры о зарплаты – это немного бестактно? И может быть, мы включим свет?

- Только не для следственных органов, - коротко ответила Лилия, сверкая своими глазищами. – Не стоит, меня все устраивает... Или вы что-то писать собрались? Так сколько?

- Вы что, включили «генератор откровенности»?! – встрепенулась подполковник Полосухина. – Это еще что за новости?! А право у вас на это есть?! Я же в Округ жаловаться буду, а то и в Москву!

- Я готовлю рапорт Ковуну на отстранение вас от руководства и возможное заключение под стражу с четвертого декабря сего года, - просто ответила подполковник 651Х, не меняясь в лице.
;
- Что?! – Эльвира Витальевна даже с кресла подскочила. – Это за какое же преступление? За оскорбление вашей подружки?

- Все сейчас объясню… Так сколько вы получали в белорусском Минторге? – повторила вопрос 651Х.

- Ну… Пять тысяч двести… Итак?! Что за заявления такие? По какой же статье, извольте узнать?! Закон, он, если что, в обе стороны работает!

- Нет, на данный момент юридически вы только свидетель, конечно… - бесстрастно сказала Лилия. – Итак, в период с двадцатого сентября по двадцатое ноября сорокового года вы взяли отпуск по болезни ребенка. Все верно?

- Да, и что?! Моему сыну необходима была смена обстановки! Он пережил тяжелый стресс – разрыв с отцом.

- Я в курсе… Вы взяли два месяца, из них один плановый, в счет лета, один за свой счет, - пробубнила Лилия, глядя на монитор. – Отпускных вы получили двенадцать тысяч семьсот тридцать девять, следующую зарплату потом вы получили только в начале февраля, три семьсот… Все верно?

- Да, наверное, - Полосухина стала кусать пальцы. – В бухгалтерии все знают, обратитесь туда! И какое здесь преступление?

- Я туда и обратилась, - ответила Лилия. – Вы отправились в отпуск в Турцию, Саудовскую Аравию и Арабские эмираты, при этом на начало поездки вы всего располагали двенадцатью тысячами…Направление само по себе бюджетное, конечно, но расходовали средства вы там не скупясь! Ну, хорошо, пусть условно пятнадцатью… А только за одни сутки в Абу-Даби, в отеле «Бурж-Халифа» вы платили по пятьсот ЕР в сутки, а прожили вы там двадцать дней минимум! И это я не говорю про остальной отпуск. Вас было трое: вы, ваш сын и ваша мама… Сколько вы в итоге потратили? Не менее двадцати или двадцати пяти? Скажите, а остальная часть откуда? Кредит брали?

- Я продала машину! – выпалила Полосухина. – Это не преступление! У меня была «Волга» тридцатой модели! Я продала ее!

- За какую сумму? И откуда у вас, кстати, такая роскошь?

- За пятнадцать тысяч! Подарок от отца!* - Полосухина с ненавистью смотрела на киборга, потому что понимала, куда клонит проклятая машина, и какой удар последует дальше. И она не ошиблась:

- А налог на прибыль с продажи аэромобиля в размере пятнадцати процентов вы уже выплатили государству?

- Еще нет, - выдохнула Полосухина. – Половину выплатила, осталось тысяча пятьсот…Вот, жду зарплату за ноябрь. Придется отдать ее всю, наверное…

-Боюсь, вы неверно себе представляете ситуацию, - сказала Лилия ОЧЕНЬ серьезным голосом. – Прошел уже календарный год, а вы до сих пор не выплатили половину задолженности государству! Вроде бы у вас заработная плата не самая маленькая…

- Лилия Георгиевна, а с чего вы вдруг решились в моем кармане порыться?! – возмутилась Эльвира Витальевна, тяжело дыша. – У Комитета Государственной Безопасности забот больше нет?

- Комитет занимается всем понемногу, - ответила Лилия. – И сообщениями об аморальном образе жизни сотрудников, и нарушениями закона, и уклонением об уплате налогов... Мы тут и за полицию, и за налоговиков, и за того парня, как говорится. А что вас удивляет?

- А удивляет меня вот что… Почему так своевременно вскрылось это обстоятельство? – сказала Полосухина. – Уж не является ли это, своего рода, местью?

- Ти-ту*! – саркастически улыбнулась женщина-машина. – Только ваши изыскания и охота на памятники и чужую нравственность является правом гражданина Советского Союза? А обвинения в ваш адрес – происки врагов? Знаем, проходили… И если бы не ваши нападки на одну известную нам особу, ваша кража у государства крупной суммы чудесным образом растворилась бы? Как вы сами сказали, закон в обе стороны работает.

- Какая кража! – закричала Эльвира, вскакивая с места. Ее лицо побагровело от гнева? – Вы выбирайте выражения, наверное! Или вы тоже по стереотипу идете? Раз работник торговли, значит, вор? О, да, еще в особо крупных размерах давайте! Именно, нападки на одну особу! А то я не вижу, как вы с графиней курлычете на совещаниях! За подружку решили заступиться?

- Присядьте, гражданка Полосухина… Присесть лучше, чем просто сесть! - сухо и едко ответила Лилия. – Ну, да, стандартная человеческая реакция: «сам дурак». Что, вас возмутило слово «кража»? Так неуплата налогов это та же самая кража у государства! Тем более, уже год вы не можете внести полторы тысячи «еров» при вашей пятитысячной зарплате. Что касается относительных величин - та же курсант Синицына стипендию получает в пятьсот семьдесят «еров», и для нее это большие деньги! То есть из-за ваших неуплат, считайте, та же Синицына, или другая девочка, врач у бывших зидоистов, два раза стипендию не дополучат? Теоретически, конечно…

- Я желаю обратиться с жалобой на ваши действия к полковнику Ковуну! – Эльвира тяжело дышала, глаза ее были от обиды на мокром месте. Она утирала тыльной стороной ладонью глаза с огромными ресницами и еле удерживалась, чтобы не разрыдаться прямо здесь. А беспощадная машина в образе человека только засмеялась. Смеющееся искусственное существо в полумраке, на которого будто напялили человеческую оболочку, - это было жутко!

- А вы в газету пожалуйтесь! Только уж укажите, за что? С тысячи ЕР начинается часть вторая четыреста двенадцатой статьи УК АбССР: «в крупных размерах»! А это уже уголовка и срок.

- Я не уклоняюсь от налогов! – Эльвира с трудом восстановила дыхание. Она выставила перед собой ладони с растопыренными пальцами, будто хотела защититься от наглой машины. – В эту зарплату все отдам!
;
- Не получится… - вдруг сказала 651Х. – У нас зарплата только десятого. А первого декабря заканчивается бухгалтерский год. А, учитывая, что первое – это выходной, сумма должна быть внесена тридцатого ноября, крайний срок! Вот тогда можно будет сказать, что вы – законопослушная гражданка, и я лично принесу вам извинения! Если этого сделано не будет, то официально вам заявляю, что четвертого декабря я возбуждаю уголовное дело в отношении гражданки Полосухиной Эльвиры Витальевны, двести девяносто седьмого года рождения по статье 412 УК Абилонской ССР, часть вторая, пункт первый: «Уклонение от уплаты финансовых и социальных налогов в крупных размерах», до десяти лет с конфискацией плюс запрет на государственные должности. Вся бухгалтерия на поверхности… И максимум через пару недель – суд!

- Что?! – Эльвиру Витальевну будто молотом в грудь ударили. – Какой суд? Какие десять лет?!

- Ну, если учитывать, что вы старший офицер, предполагаю, что военный, - пожала плечами Лилия. – Ах, ну еще прокуратура копии дела затребует, проверку проводить будет… Ну, три недели…

- Вы меня слышите вообще?! – просипела пересохшим горлом Полосухина. – Я в зарплату верну все! Это беспредел какой-то!

- Нет, это вы меня не слышите, - Лилия, перегнувшись через стол, улыбнулась страшной, мертвящей улыбкой. – Вы все вернете до тридцатого ноября! Четвертого я открываю уголовное дело. Полностью по закону, никакого злоупотребления! Вы, конечно, потом заплатите, возможно, дело даже будет приостановлено… но до суда все равно дойдет. Лишения свободы не будет в этом случае, но, боюсь, судимость у вас все же может получиться. А с судимостью руководящей должности вам не сохранить. Как, боюсь, и офицерского звания... И, да, так как дело не является политическим, я собираюсь освещать его в СМИ. И не только в нашей «Новой Заре», но и в государственной прессе. В «Красной Звезде», например…

- То есть вы, зная, что человек готов расплатиться, все равно хотите на него дело завести? – Эльвиру затрясло, она поднесла кончики пальцев к глазам, пряча слезки. – Вы что, каратели здесь? Кем вы себя возомнили здесь?!

- Тем, кем я и являюсь, Эльвира Витальевна! – Лилия пристально посмотрела ей в глаза своими фонарями. – СИСТЕМОЙ! ВНЕШНИМ АВАТАРОМ ОБЩЕФЕДЕРАЛЬНОЙ КибСГУиК*! Утрите слезки, вы же офицер, а не директор универмага! Не я вас сужу – закон! Я все делаю сейчас по закону, никакой отсебятины! Закон – он ведь один для всех, верно? Не должно быть никаких любимчиков? Да будет так! Ах, да, кроме того, я также сформирую запрос в службу государственной опеки Уральской области РСФСР, - а может ли женщина, обвиняемая в уголовном преступлении средней тяжести, растить сына в одиночку? И какое влияние она на него окажет?!
;
- Не трожьте Антошку… - Губы у Эльвиры задрожали, она замотала головой, не веря своим ушам. – Вы не имеете права!

- Это уже власти РСФСР решат, - кто на что имеет права… Внесите средства до срока, - и проблем не будет!

- Но у меня сейчас нет таких средств… - прошептала Полосухина.

- Мне очень жаль… - сказала Лилия. – У вас их год нет? Думайте, выходите из положения… Вы – взрослый человек, думать надо было, прежде чем делать…

- Но ведь вы сами мать! – всхлипнула Полосухина. – Вы же сами должны понимать, что такое горе ребенка! Когда у него глазки в одну точку смотрят, и он молчит.

- Горе у ребенка, говорите? – Лилия чуть подалась вперед. – От чего горе? От того, что папа к другой тете ушел? На берегу теплого чистого Персидского залива горе, на стопятнадцатом уровне сверкающего стратоскреба?! А не хотите, когда ребенок молчит и криком орет, что в шкафу солдаты в черной форме спрятались? Когда он орет час в истерике, задыхаясь?! Когда ребенку каждую ночь снится, как у него пальцы отрезают, во всех подробностях?! Или как маму расстреливают?! Или как живого приятеля в измельчитель сбрасывают, и огромные железные пальцы его тело в биомассу измельчают! ТАК У МЕНЯ ТАКИХ ДЕСЯТЬ! Не хотите ночку, когда все дети начинают синхронно кричать и плакать, потому что им ОДИН И ТОТ же сон снится, как их убивают?! И все на третьей-четвертой стадии рака! Я их год вытаскивала, но ни единицы из государственной казны не взяла! Блаженные вы, людишки-тыловички! Горе хотите посмотреть? Полазайте по местным подземным ямам и бункерам, да по бывшим концлагерям! Где у десяти детей пять ног и шесть рук на всех! Где из людей перчатки делают! А безногих-безруких оставляют на корм паукам! Посмотрите и проявите уважение к людям, которые этих ребятишек вырывали из лап имперских и сектантских выродков! Да что я говорю-то? Я лучше покажу!

Внезапно включился один из мониторов на стене… По нему Лилия, ничуть не стесняясь Полосухиной включила ТУ САМУЮ запись из архивов садиста Каррана. Страшные крик боли малышки полоснул по ушам и застрял в самом сердце Полосухиной. Ее хватило на пятнадцать секунд просмотра, - потом она закрыла голову руками, зажмурилась и согнулась, как маленькая девочка:

- Выключите! Выключите, пожалуйста!

- Поняли, как выглядит горе настоящее? – Лилия выключила монитор. – Я это адово место лично разнесла, и эту тварь в сером халате стреножила и на корабль доставила, пока Кетцель соседний вагон громил! А Жю Сет чуть своим ребенком не пожертвовала, чтобы их генерала прибить, который приказал заложников заживо сжечь! Моане, которая появилась здесь позднее, ухаживала за ранеными и больными, бралась за любую работу, а самое главное, удержала от самоубийства одного нашего солдатика слабонервного… Мы здесь как братья и сестры друг другу, понимаете? Вот это видео нас окончательно спаяло! И многие другие старые ветераны, даже мальчишки двадцатилетние, подобные веселые картинки отнюдь не на диске памяти хранят, а в своей голове, на всю жизнь! Кто-то и жизнь здесь отдал, здоровье, силы, чтобы все это прекратить… Мы подчас закрываем глаза на мелкие грешки и обиды друг друга, прощаем, помогаем друг другу… Да и все друг у друга на виду, только что в один туалет не ходим… А ВАС С НАМИ НЕ БЫЛО, ГРАЖДАНКА ПОЛОСУХИНА! Ни вас, ни Цветновой, ни этой греческой фифы, Мораитис… Минихова была, она много полезного сделала, она еще тогда на Жю Сет шипела змеей…хотя она же ее и выхаживала, полумертвую… Но Астра Махдиевна это другое дело, характер у нее тяжелый, но человек она хороший, и я думаю, мы с ней еще помиримся… А ВОТ ВАМ ЗДЕСЬ НИКТО НЕ ДАВАЛ ПРАВА СВОИ ПОРЯДКИ УСТАНАВЛИВАТЬ, гражданка Полосухина! Я надеюсь, я понятно объяснила? И настоятельно рекомендую УВАЖАТЬ тех, кто был здесь ДО ВАС. Я не говорю, - прощать все и закрывать глаза на любые проступки. Я говорю – УВАЖАТЬ! Настойчиво рекомендую!

- Я напишу заявление, если хотите… Я уйду отсюда! – Полосухина хватала ртом воздух, слезы лились у нее из глаз. – Это слишком тяжело! У меня до сих пор этот бедный младенчик перед глазами! Его спасли?

Лилия молча помотала головой и выругалась по-грузински. Поставила перед Эльвирой стакан воды, который красноволосая бедная женщина тут же осушила.

- И еще, Эльвира Витальевна, - сказала Лилия. – Мы здесь, в нашей Конторе тоже не дураки, и за нравственными вопросами ох как следим! Вы ведь взрослая, неглупая женщина, и должны понимать, что если наш сотрудник дает такое провокационное интервью, то, значит, для чего-то это нужно? Какой-то в этом смысл есть, наверное?!

- Я поняла… - Полосухина, немного успокоившись, только нервно вздрагивала. – Я прошу вас, пожалуйста… Разрешите в зарплату вернуть? Разрешите не тридцатого числа? Я физически не смогу!

- Да, с тридцатым числом я ошиблась, - кивнула головой Лилия. – Это ведь пятница! Спасибо, что поправили! До двадцать девятого ноября, до 23:59:59! И уголовное дело, таким образом, я открываю третьего декабря. Вот так правильно! И, кстати, можете считать себя под подпиской о невыезде. Все, можете быть свободны…пока…

Полосухина тяжелыми шагами, будто пьяная, дошла до двери. Сердце ее стучало с неистовой силой, душа разрывалась на части. В последний момент она подняла глаза на «самую лучшую мать» Аджарской АССР и …тут же опустила глаза, ощутив сердцем холодную безжалостность машины и, как ей показалось, лютую машинную ненависть. А Лилию вызвал еще кто-то по внутренней... 651Х, не меняя позы, ответила:

- 651Х на связи… Так, а я здесь при чем? Силве Жю Сет? Просит о любой работе, хоть бесплатно? Любой ценой? Ребенка отберут? И куда она хочет? В детское отделение? А допуск у нее есть? Только моя резолюция требуется? Отказать! ОТКАЗАТЬ, мне еще раз, по буквам повторить? До свидания! Нет, пожалуйста отправьте мне личное дело Ларисы Мораитис… Вот теперь, до свидания!

Эльвире Витальевне стало страшно. Она впервые ощутила липкий, холодный ужас от этого бессердечного, страшного существа с горящими глазами, которое с такой легкостью здесь распоряжается судьбами людей.

- Сатана! – выдохнула Полосухина с ненавистью.

Лилия повернулась к ней и улыбнулась мертвенно-страшной улыбкой:

- А откуда вы мой старый позывной знаете, гражданка Полосухина?!




… - Алло, Эльвира, куда пропала? – Перед раздавленной Полосухиной возникло живое изображение Цветновой. – Нет, как тебе это нравится?! И Ганин хорош, пошел на поводу у этих популистов проклятых! Ну, ничего, не все потеряно! Я только что была у Машуры. У дочери Жю Сет. Девушка согласилась выступить с заявлением о том, как любящая мамочка ее унижала и третировала на ее планете... Местный охлос* так эту графиню обожает! Вот и пусть посмотрят, увидят свою звезду в несколько ином качестве! И пусть тогда Ганин скажет, что я ерундой занимаюсь. Я, может, человеческую судьбу спасаю!

- Меня только что в КГБ вызывали, - пролепетала Полосухина.
;
- Конечно, вступились за свою любимицу! – распалилась Марина Николаевна. – Устроили тут Содом и Гоморру на народные денежки! Ничего, мы их на чистую воду выведем! Успокойся, ничего они тебе не сделают, не имеют права. Не те нынче времена! Главное – оставаться непреклонными и непоколебимыми. Я еще двух человечков убедила.

- Марина! Слушай, а у тебя взаймы полторы тысячи не будет! Я в зарплату верну! Мне срочно надо!
;
- Да ты что, подруга?! – удивилась Цветнова. – Откуда такие деньжищи-то?! Я сама до зарплаты тяну, меня с должности-то турнули! Оклад тоже тю-тю! Обратись в кассу взаимопомощи!

- Кто мне даст в кассе полторы тысячи?! – вздрогнула Полосухина.

- Ну, объясни ситуацию! – не унималась Цветнова. – Что-нибудь серьезное? Полторы – вряд ли, а до семисот могут дать! Ой, подожди… Я отключаюсь, дела!

Полосухина стояла на пустой площади перед фонтаном. Рядом был расцвечен огоньками памятник ненавистной Жю Сет.

Эльвира Витальевна, ежась от свежести, принялась лихорадочно обзванивать и тормошить подруг и знакомых из своего обширного списка.

Почему она дотянула до последнего с этой проклятой «Волгой»? Трудно сказать… Две двести – деньги не малые, даже при пятитысячной зарплате, а домашние расходы ведь тоже никто не отменял! А жила Полосухина прямо скажем, небедно. Они арендовали целый этаж в огромном стратоскребе «Татищев» в той части Уралграда, который когда-то назывался Екатеринбургом. Много денег ушло на его обустройство, на организацию огромной детской для сына, на его лечение, когда после развода мамы и папы мальчик замкнулся в себе. Настоящим ударом для маленького Антона стало даже не столько то, что папа ушел в другую семью со своими детьми, а то, что он утратил к нему интерес. Верно говорят, что когда мужчина уходит в новую семью, он забывает про старую!

Эльвира превратила детскую в настоящий рай для семилетнего мальчишки – тут и галавизоры, и конструкторы виртуальной реальности, и несолько огромных кроватей и мини-детский парк. Все было сделано, чтобы мальчик не скучал без мамы, когда она находится в бесчисленных разъездах. Да и сама Эльвира Витальевна жила не бедно: модничала, ухаживала за собой, любила новые аксессуары, новые виртуальные впечатления, виртуальных секс-партнеров (не без этого). В общем, жила настолько хорошо, что не заметила, как расходы вдруг превысили доходы. Да, даже ее высоких заработков стало не хватать на использование целого сектора в небоскребе (что было бы сравнимо с шикарным особняком в прошлые времена), для уплаты многочисленных налогов и сборов, связанных со слишком роскошной жизнью. Она не сокращала расходы – все для ребенка, все для сына. Мать ворчала на нее, что та не умеет жить, и что парня уже хватит баловать. К тому же муж потребовал от нее права на некоторые совместные патенты и изобретения. Опять же, пришлось судиться… Скрепя сердце, Эльвира продала роскошную отцовскую «Волгу» VIP-класса, чего мать, бабка Антона ей так до конца и не простила. А вот про налог она забыла… Половину выплатила, да и забыла, - все потом-потом… И вот проклятая, жестокая машина 651Х, которая якшается здесь с бывшими врагами, с которыми же и воевала, взяла ее за горло железной клешней!

Положив руку на сердце, нужно было сказать: хапугой Эльвира не была. Тратить – да, любила, к хорошей жизни, да, привыкла, но за свое богатство по головам она не шла. И делилась, и людям помогала, и даже хотела сироту усыновить…но так и не решилась. И хозяйкой была отменной, даже готовить умела кое-какие блюда без помощи компьютера. Зла никому никогда не желала… И мальчика своего она любила без памяти. Просто…Эльвира была слишком романтична, мечтательна, и … немного инфантильна. В свои сорок пять она так и осталась грезящей о счастье молоденькой девушкой, которая даже волосы до сих пор красила по молодежному. На работе-то она могла мобилизоваться, взять себя в руки, а дома вновь переходила в режим мечтательницы. Романтическая музыка, ласки виртуальных партнеров, цветы, огненные закаты, мечты о старинном паруснике на морском побережье… И что же такая цветущая женщина-хризантема забыла в царстве смерти на Болхиа?

Заработки! Высокая зарплата… Романтика-романтикой, а деньги Полосухина зарабатывать умела. Вот только выяснилось, что руководить пищевой промышленностью и торговыми ПРУ в Белоруссии и командовать тылами относительно небольшой военной базы в глубинах космоса – это не одно и то же!

За час Полосухина, захлебываясь слезами, обзвонила всех своих бывших друзей и подруг, даже бывшего мужа. Но ни у кого таких денег не было, никто не был готов настолько расщедриться для веселой и хлебосольной души компании Эльвирочки Витальевны! Самые щедрые и самоотверженные были готовы прямо сейчас перевести полторы-две сотни. У остальных – свои дела, свои заботы, дети и расходы выше крыши, как будто каждый по собственной планете покупает. Напрасно бедная Полосухина божилась, что через пару недель вернет деньги, - увы! Ни у кого из людей, чьи зарплаты плавали в промежутках от четырех до десяти тысяч, не нашлось свободных полутора! А обратиться в банк за срочным кредитом Полосухина не могла именно из-за висящего на ней налога! Замкнутый круг…

Мать обозвала ее дурой и гулящей девкой, и сказала, что не даст ни доли процента. Но спустя десять минут на счет Полосухиной все же пришел перевод от матери – 600 ЕР. И подпись «Все, что могла, отдала. Жду пенсию!»

Не оказалось денег и у Миниховой, и у Мораитис. Все так же зарплату ждут, у всех в кармане блоха на аркане, да вошь на цепи! На дворе благополучный 24 век, а спросишь у людей, подумаешь, что Темновековье, двадцать первый век, голод, разруха и пандемия! Может, попросить у других сотрудников? Как за такое попросишь? Да и у кого просить, у друзей Жю Сет, которые против Полосухиной и ее товарок статью в «Новую Зарю» той же монетой отплатили?! И так вон за спиной шепчутся!

Все поняла Эльвира про этот мир… Зараз поняла… И про ценности, которые здесь в чести... И про то, кто здесь правит балом на самом деле… И про страшную жестокость и зло, царящее в этом мире, и почему старики-ветераны так держатся здесь друг за друга, и про узы товарищества, которые будут здесь посильнее кровных уз и деловых знакомств. И про то, что она, легкомысленная любительница цветов, настолько далека от этого мира, насколько Глизе 433 далека от земного Солнца. И стало безмерно стыдно перед Макджаддом, настоящим откровенным мужчиной-храбрецом, потерявшим на этой планете здоровье.

Она внесет эти деньги, конечно… Но позор… Суд… И так народ судачит, что все снабженцы – ворюги! Что же, она это подтвердит! А к ее маленькому Антошке придут казенные инспекторы и скажут, что мать его – воровка и преступница, и еще изымут его в приют! А ее…а вдруг ее лишат родительских прав?! Она же не переживет расставания со своим сокровищем?!

А потом Эльвира вспомнила кадры из страшной пыточной, как жестокий палач в сером халате берет острый скальпель, подходит к младенчику, закрепленного ремнями на столе и… Полосухина разрыдалась пуще прежнего, жалея невинного ангелочка, да настолько громко и жалобно, что люди, которых она не знала, подошли к ней и стали предлагать помощь.

- Пожалуйста… - Бедная женщина вытерла слезы. – Где я могу найти Жю Сет?! Графиню Жю Сет?!..



А графиня Жю Сет сидела одна-оденешенька на ступеньках своего трапа и курила прямо на улице. Вокруг нее летало контрольное сутройство и громко предупреждала о юридических и экономических последствиях отравления атмосферы базы. Графиня, безразличная ко всему, только кивала головой.

Судя по всему, что-то случилось у могущественной колдуньи... Жю Сет была взволнована и раздражена, она украдкой вытирала слезинки и черные разводы текущей туши, якобы водостойкой. Двадцать четвертое столетие на дворе, а до сих пор не могут изобрести нормальную водостойкую косметику! Ведь жизнь женщины — это наполовину слезы. И хорошо, если еще наполовину! Сегодняшний день ничего хорошего ей не принес, - одно огромное разочарование и проблему. Да даже и не проблему, а, хоть и небольших размеров, но все же беду.

Ее домочадцев нигде не было… Мать Моане, которая храбро сражалась за ее честь сегодня утром, и Таня Синицына покинули ее и ушли в общежитие. Была причина, по которой они разругались со своей всесильной, властной и гордой хозяйкой и оставили ее… И, самое противное, они были правы.
Всхлипывающая Стелла нервно оглянулась, осмотрелась вокруг, извлекла уже третью сигарету и уже собиралась снова закурить в нарушение всех правил пожарной и экологической безопасности, как вдруг увидела медленно приближающийся к ним из темных зарослей женский силуэт. Приглядевшись, она не поверила своим глазам:

- Матка Боска*! Дивитеся, пани да панове, яку королеву к нам ветра занесли!

- Добрый вечер… Стелла … Альваровна, - промолвила виноватая Полосухина, осторожно приближаясь к хозяйству Жю Сет.

Жю Сет, бросив лишь один взгляд на свою неожиданную противницу поняла, что у Полосухиной какая-то беда. Уж слишком жалкой, придавленной какой-то она выглядит… Впрочем, сама графиня выглядела не лучше. И у обеих черные потеки на глазах.

- Что, тоже водостойкой египетской тушью пользуетесь? - спросила Жю Сет у своей противницы.

- Нет, у меня зимбабвийская, - машинально ответила Полосухина.

- А какая, хрен, разница, когда и та и другая течет? - Вопрос графини, должно, был риторическим.

Они оказались друг напротив друга, - Стелла сидела повыше на ступеньках трапа, будто свергнутая царица, а Эльвира Полосухина была перед этим импровизированным троном. Обе женщины плакали, у обеих текла тушь и краснели лица, обе были растрепаны и растерянны.
;
- Зачем пожаловали? Еще что-нибудь запретное подсмотреть или подслушать? Так вы только скажите, это мы быстро организуем! Мне сейчас не до ваших глупых игрищ!

- Я пришла… извиниться перед вами… - с огромным трудом сказала Полосухина. - Мне очень стыдно перед вами… Я очень плохо поступила с вами!

- Чтоб меня черти взяли! - вскинулась Жю Сет. - И с чего вдруг такое просветление?! Или озоновый слой планеты настолько истончился, что ультрафиолет теперь и среди дня под куполом влияет на неокрепший разум старших офицеров! Я-то теперь младшая опять, за что вам чрезвычайно признательна! Или это какая-то провокация? Вас не затруднит посмотреть мне в глаза, чтобы я убедилась в вашей честности?

Полосухина осторожно подняла взгляд на графиню, на ее два черных зрачка, которые сейчас походили на оружейные дула. В этот момент ее схватила и парализовала какая-то сила, пронзившая ее от макушки до пяток. Полосухина хотела закричать, но неведомая сила тут же отпустила ее, а Жю Сет, пуская дым к земле, стала еще мрачнее:

- Вот оно как, значит? Да, всякое может случиться… И богач к бедняку постучится…

- Стелла Альваровна, помогите мне, пожалуйста, - взмолилась Полосухина. - Мне больше не к кому идти…

Она сбивчиво рассказала Стелле, что с ней произошло, хотя, было похоже, что та и так в курсе… Стелла, нахмурившись, курила сигарету, сбрасывая пепел на газон:

- Только одного не пойму, перед вами ЛИЧНО-ТО я чем провинилась, Эльвира Витальевна?! Мы вроде бы с вами никогда не ссорились, наши интересы не пересекались, мужа я у вас не уводила. Мы с вами и знакомы-то едва-едва… Да и вы совершенно не подлый человек, вы добрая и мягкая, а ваша женственность, надо признать, не просто красива, а даже и по-своему очаровательна! Так откуда такая агрессия в мой адрес? Или я обидела вас как-то по-другому, сама не зная того?

- Я сама долго пыталась понять, почему я так негативно к вам была настроена, - призналась Полосухина. - И вы знаете, причиной, по-моему, обыкновенная зависть к вам… Обычная бабская зависть…

- Да было бы чему завидовать! Какая там зависть? Стареющая неудачница с комплексами и манией величия, это я про себя, если что..! Абсолютно не владеющая собой распоясавшаяся барынька, это вы абсолютно правильно написали! И чему вы позавидовали-то?!

- Стелла Альваровна, вы мне поможете?! - вернулась Полосухина к главному вопросу.

- А как я вам помогу? - развела руками Стелла. - Звание у меня сняли, с руководства меня сняли… У меня зарплата, считайте, процентов на сорок сократилась, с вашей подачи! Хорошо хоть наставнические не забрали… Хотя, не удивлюсь если курсант подаст заявление на перевод от меня... Нет, вряд ли… Уж не обессудьте!

- Хорошо, я поняла… - тихо ответила Эльвира Витальевна, чувствуя, как сердце леденеет и проваливается куда-то в диафрагму. - Спасибо, что выслушали…

Она, чувствуя звон в ушах, развернулась и побрела по дорожки куда-то вперед, не разбирая дороги. У нее осталось только три пути… Кинуться, что называется, в ноги Ковуну или Благому, повиниться во всем и просить милости, как крепостная девка просит милости у барина. Да вот только послушают ли ее начальственные мужи? И влияют ли они достаточной властью для того, чтобы остановить жестокую Лилию 651Х? А уж какой стыд это будет! В старину офицеры от такого бесчестия стрелялись! Бластер к виску, - это третий путь. А как же Антон?

Из ледяного оцепенения душу Эльвиры Витальевны вывело извещение о том, что ей перечислены деньги — 1500 единиц от некоей Жю Сет С.А. Полосухина буквально подпрыгнула на месте от радости, захлопала в ладоши, из глаз ее брызнули слезы радости. Она обернулась в сторону неожиданной благодетельницы — Жю Сет смотрела на нее с легкой, ехидной улыбкой:

- Нашлись кое-какие подкожные средства, - сказала графиня. – Мне приходилось быть в таком положении, когда или жизнь, или честь. И когда ты предпочитаешь лучше умереть, чем взглянуть в глаза близкому человеку в результате позора.

- Стелла Альваровна, огромное вам спасибо! – визгнула радостная Полосухина. – Я вам верну в зарплату все, клянусь!
;
- Конечно, вернете! – барским тоном ответила Жю Сет. – Мне еще на другую планету лететь, а я там побираться не собираюсь… Вот, Эльвира Витальевна, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Я очень рада, что помогла вам… Теперь, простите за дерзость, оставьте меня!

- У вас тоже что-то случилось? - участливо спросила Полосухина.

- Случилось… -мрачно ответила Жю Сет. - Чаю хотите?

- Да, если вы не против! – улыбнулась Полосухина. – Очень хочу!

- Тогда, прошу на борт… Не стесняйтесь, больше там все равно никого нет.

- У что-то серьезное случилось?!

Лицо Жю Сет тут же потухло, стало мрачным:

- Я поначалу на вас жутко разозлилась, на ваше письмо в газету, а теперь вижу, - правы вы были! Спасибо вам, Эльвира, вы своим письмом будто бы предупредить меня хотели о темных сторонах моей натуры, да я не поняла….«Распоясавшаяся барынька» - увы, это про меня… Как не стыдно это признавать, но здесь вы попали в яблочко… И мать я такая, что не дай Бог… От меня Ули сбежала!

- Какая Ули? – переспросила Полосухина. – Ах, эта девочка? Почему же?

- Потому что я конченая тварь! – резко сказала Жю Сет. – Потому что она случайно разбила чашку, а я, идиотка, поддалась гневу и пригрозила, что повешу ее, как ее старый хозяин над костром! А она и вправду поверила, испугалась и сбежала… Эта чашка была от моей мамы, и меня такая злость взяла, что мне захотелось ОТОМСТИТЬ! Ребенку! Так что вы были правы, у меня действительно лучше забрать ребенка и поместить в нормальную семью.

- Господи, какой ужас! А где она сейчас, вы не знаете? – переспросила Полосухина.

- Знаю, - усмехнулась Жю Сет. – У киборгов прячется… И думает, что я не знаю об этом.

- И вы не хотите вернуть ее, поговорить с ней? Извиниться перед ней?!

- Нет, не хочу, - ответила Жю Сет, опуская глаза. – Получается, что барыня беглую рабыню на место водворяет. Сама придет, если захочет… А не захочет — и правильно сделает! А мои домочадцы меня только что не прокляли за такое обращение с ребенком! Взяли, да и ушли от меня. Вот такая народная демократия: вечером за меня мои друзья бастовали, а вечером меня же низложили с пъедестала! Ни дать, ни взять, пиратский корабль!

- Почему вы не освободите ее? Я не понимаю! – покачала головой Полосухина.

- А куда я ее освобожу? Под мост?! Кому нужна брошенная девочка-сирота? Если найдете семью ей, я только «за»… Добарствовалась уже… И можете написать об этом в газете, я серьезно… Мне очень стыдно перед ней... Пойдемте на корабль. А! Кстати..! – вдруг остановила Полосухину Стелла. – Хотите посмеяться? Финал истории! Вы знаете, зачем я это глупое интервью дала?

- Нет… А это не секретно? – спросила наивная Полосухина, готовая просто молиться на новую подругу.

- Увы! Если бы! – усмехнулась Стелла, но глаза ее были грустны. – Хотела заставить ревновать одного мужчину, который мне очень нравится!

- Вам нравится мужчина?! – открыла рот Полосухина. – Ой, простите… А кто он?

- Теперь это уже не имеет значения, - вздохнула Жю Сет. – Он прислал мне письмо, в котором написал, что уважает мой выбор и желает мне счастья! Вот так-то! Сама себя перехитрила! Ладно, пойдемте уже… Эльвира, скажите, а как вы так красиво волосы изменили?! Так необычно?

- Ой, да очень просто! Есть специальная программа и к ней лазерный корректор. А вы тоже хотите в красный?

- Вы меня блондинкой представить можете? – улыбнулась Стелла. – Иногда появляются такие дерзкие мысли… Я, правда, смотрела на модели, - чуть в обморок не упала…

- Вам не пойдет блондинка, Стелла, - ответила Эльвира. – А вот русые волосы я бы на вашем месте попробовала! А откуда у вас помада такая стойкая?

- Из дома! Как я гонялась за этим номером, - это отдельная история! Пойдемте, расскажу…

Обе женщины поднялись по трапу на корабль, оживленно обсуждая разные женские штучки-дрючки. И представить себе было невозможно, что еще пару часов назад они ненавидели друг друга… А, между тем, день еще не закончился… И, пока часы сделают на циферблате полный круг, многому еще предстояло исполниться…

ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *


ИЭКБ – информационная электронно-квантовая безопасность.

ВКФ – Военно-космический флот

Соккер – европейский классический футбол (от англ. – soccer).

Мачист – сторонник активной, доминирующей роли мужчин в обществе.
;
Гуано - разложившиеся естественным образом остатки помёта морских птиц.

ПГТУ – Петроградский государственный технический университет.
;
;Большого молекулярный принтер - устройство, предназначенное для производства любой материальной вещи, используя молекулярные концентраты.

«За пятнадцать тысяч… Подарок от отца!» - В 24 веке наследование личного имущества на сумму свыше тысячи ЕР запрещено законом, но не запрещено дарение, не облагаемое налогом. Дарить можно только личное имущество. Получение в дар денежных средств более 1000 ЕР запрещено.

Ти-ту! – присказка в гурийском диалекте грузинского языка. Примерное значение – «ничего себе!», или «вот это да!»
;
;КибСГУиК - Кибернетическая система государственного управления и контроля.

Охлос — в древнегреческих полисах низшая прослойка общества, толпа, чернь.
;
;Матка Боска - Матерь Божья (польск.)