Вернулся муж из командировки...

   Цепочка неудач у Гены, как и большинство  его односельчан, работающего вахтой в Москве, началась неожиданно : не успел купить билет домой заранее, понадеялся на авось, а когда в последний день за билетом пришел, то билет купил аж на рейс с отправкой через два дня.
Отзвонился жене, чтобы не волновалась, купил кое-что в маркете, хотя сейчас вроде одно и тоже продается что в столице, что в провинции, но без гостинчика вроде нехорошо возвращаться. Сын вроде и большой парень, а радуется гостинцам из столицы. Поехал в общежитие, и надо же, почти перед самым входом телефон зазвенел, одной рукой вытащил из кармана, стал водить большим пальцем по экрану, грязь, лужи кругом, не поставишь же пакет, в общем, выскользнул телефон и в лужу . Зашёл в комнату, пожаловался ребятам, и про телефон, и про билет. И тут Сашка, односельчанин, говорит :
- Я взял билет на завтра, но сестра позвонила , просит где-то под Калугой племянника в армии проведать, только узнали, что туда попал, неудобно отказать. Давай, ты вместо меня поедешь, а я через два дня. Как раз мне хватит смотаться в эту Калугу.
По рукам ударили, оба довольны. Телефон можно и новый купить, но в райцентре Гены  одноклассник имеет свой небольшой салон, он ему сделает хорошую скидку, и посоветует по честному надёжную модель, либо этот отремонтирует. В сердцах кинул Гена телефон в сумку с вещами .
"Доеду и без телефона. Зачем переплачивать."
   Приехал, в дом заходит... А там... Ну как в анекдоте " Вернулся муж из командировки..."
  На кухне жена Лена и мужик незнакомый, сидят за столом,  друг напротив друга, смеются. И , главное, на столе нет ничего, пустой стол, а они сидят. Очень подозрительно сидят, день на дворе, совсем обнаглели, в открытую уже сидят. Заходит, значит, в кухню, и они его видят, и жена так аж радостную рожу с'имитировала, а мужик спокойно так :
- А это, я так понимаю, Геннадий?
И встаёт так вальяжно, руку подаёт. Никогда Гена не верил во всякие состояния аффекта, а тут... Врезал мужику в ухо, тот  упал, падая, зацепил эту дурацкую застекленную полочку с посудой, и дальше падал вместе с полочкой. Жена начинает орать, прямо верещать, как поросенок, вскочила, впереди Гены стала, в защиту мужика этого лезет, собой загородила. На этот вопль вся деревня сбежится сейчас.  Вот второй удар он и нанес жене, чтобы замолчала, не орала, не лезла в защиту своего любовника. После  его удара жена тоже упала... Рядом с этим мужиком... И тут Гена видит кровь на полу, и выходит из состояния аффекта,  и понимает, что убил двух человек. И в мозгу такое, виденное из телевизора : "убийство двух и более лиц ", и кара за это, вроде как пожизненно. И все это ему. За что?
  Опустился, взял поочередно их руки, пощупать пульс... Никакого пульса и близко там не слышно было. Сомнений не было - два трупа.
   Он выскочил и сначала побежал, а после пошел, как можно быстрее от этого места... Он опять был в состоянии аффекта, потому что шёл он как-бы сам по себе, абсолютно не контролируемый его мозгом. Пришел обратно на автостанцию.  Скоро его начнут искать... Объявят в розыск... Обклеят его фотографиями заборы, рекламные щиты, баннеры. И , конечно, сразу найдут... Времени у него мало, но есть. И план родился сам собой, без участия здравого смысла и разума. Генка покрутился возле видеокамеры, покрутился возле отъезжающего автобуса и маршрутки,  а затем незаметно, вроде по надобности, зашёл в давно замороженное строящееся здание новой автостанции, дождался темноты,  и огородами да закоулками пробрался к дому своего друга Лёши.
Дом был пустой, месяц назад умер отец Лёши, и после похорон Леша сказал, что теперь приедет не ранее, чем через полгода, вступать в наследство и продавать дом. Значит, пять месяцев у него есть убежище. Его будут искать везде, по всей стране, но здесь искать никому не придет в голову.
Соседи справа, слева и с тыла давно либо умерли, либо уехали, огороды и дворы позаросли бурьяном и порослью деревьев, продравшись через эти заросли, Генка подошёл к дому, выдернул железный штырь, к которому крепилось кольцо для замка, которое было уже давно выдернуто, и вставлялось , когда хозяева уходили из дому, а в остальное время просто болталось на косяке вместе с замком. Выставил стекло в маленьком окошке возле двери, и просунув руку, вставил эту железяку обратно. Изнутри закрылся на массивный крючок. Все, он в домике. В безопасности... Пройдя в темноте в комнату, он плюхнулся на железную кровать, ничком, и заплакал... Как в детстве... Не понимая и вопрошая, за что с ним такое произошло? Что он сделал не так ранее, что ему послано это наказание? Этот Саша, где он взялся со своим билетом?
Этот телефон, почему он разбился?
Почему он не купил сразу другой телефон, зажадничал за деньги, и вот он результат, жадность фраера сгубила... Эта идиотская полочка, сколько раз он хотел ее выбросить, потому, что ударялся об неё.
И вообще, зачем он не убежал из дому сразу, до того, как убил две этих сволочи, а не после? Сашка, сволочь, ведь попросил его, как человека, позвонить Лене, а он забыл.
И снова в мозгу, как барабанная дробь : " Убийство двух и более лиц... Убийство...Убийство... Двух и более, двух и более".
 А сын, что будет с ним? Клеймо пожизненное "Сын убийцы"... Бедный мальчик... Что я наделал..."
Так, под эти вопросы  и всхлипывания, он и уснул, не раздеваясь, укутавшись в лежавшее на кровати одеяло.
И приснился ему сон : он дома, в детстве, на своей любимой кровати , которая поскрипывает сеткой, если ворочаешься, и мама наварила борща и пирожков напекла, и зовёт его завтракать, а ему и спать хочется и кушать ещё больше хочется... Солнечный луч между ставен пробился и светит ему прямо в лицо... Пожмурившись и поворочавшись, Гена открыл глаза в добром и радостном настроении, с переполняющим ощущением счастья... Мама, борщ, пирожки, утро, новый день, новые приключения с друзьями... И тут Гена все вспомнил... И что было вчера и почему он здесь, в этом доме... Сел на кровати и долго сидел, обхватив голову руками...
Он уже не плакал, он просто думал. Думал, что делать дальше? Мысли о суициде сменялись надеждой , надеждой на то, что он отсидится здесь,  уйдет и затеряется в стране. Ведь если не устраиваться на работу официально, не водить машину, не бродить по ночам , на глазах у полиции, у него никто паспорт не спросит. Да за всю жизнь, если он был пешком, у него ни разу не спросили паспорт. По телевизору показывают иногда, что поймали преступника через десять, а то и двадцать лет после совершения преступления.  Да через двадцать лет он будет стариком, ему уже будет все равно. А эти двадцать лет он проживет на свободе. Что это будут годы вечного страха, не думалось. Солнце уже не пробивалось сквозь щель между ставен, потому, что оно поднялось высоко...
Гена встал с этой скрипучей грязной постели, подумав, что именно на ней умер хозяин дома, и на ней и он умрёт, от голода... Или от холода, зимой. Печку топить будет невозможно, все сразу увидят дым из трубы... Да и голод... Как он не подумал об этом вчера, хоть бы хлеба купил... Деньги на карточке,  карточка с документами вот она с собой, как была в кармане, так и осталась. Хорошо, в сумку не поклал.  Но толку от этой карточки, в магазин же не пойдешь.
 И тут он снова вспомнил про сына... Господи, что же будет с мальчиком, когда он увидит два трупа у себя в доме? Ужас! Что я наделал? Как я мог?
Снова стал думать о суициде, но как это воплотить, так сказать, в жизнь, или в смерть, не мог придумать... Веревки путней вряд-ли найдется в этом доме. Какой-нибудь действенной отравы - тоже. Откуда ей взяться...  Застрелиться - оружия здесь тоже нет...
  Наверное, Вову забрали бабушки, кто либо из них, скорее всего тёща, после случившегося вряд-ли тёща отдаст внука его матери...
  Посидел, походил туда - сюда по дому, в полумраке от ставней, пообследовал все. В доме было две комнаты, одна окнами выходила на улицу, а с другой стороны - во двор, другая - во двор. И кухня с окнами на огород и двор. Подошёл, посмотрел в щелку между ставен на улицу - тихо, ни людей, ни машин, даже бездомных собак нет... Да уж... "В тюрьме сейчас ужин, макароны дают..." А он когда ел последний раз? Пирожок на остановке, километров за двести до дома... Вот идиот, подумал Гена, а что же я буду есть в этом заточении?  Надо было купить  сухарей, заранее, пока ещё не кинулись искать...
Начал обследовать кухню... Немного разной крупы по банкам и пакетам. Покрывшийся плесенью батон... Крупа с жучками, но не вся...Можно крупу от жучков перебрать. Холодильник есть, выключен. Открыл и сразу захлопнул, такая из него вонь... Пусть стоит закрытый... Газовый баллон стоит, покачал из стороны в сторону - лёгкий, газ есть, но мало. Электроплитка со спиралью, ещё советская, это хорошо, не сломается... Посуда, конечно, есть... Вода в колодце, с колодца днём не принесешь, обязательно спалишься, надо ночью. Возле колодца ведро с веревкой так и стоит, надо же, никто не спёр... Надо забирать в дом, если кто украдет, пропадет он без воды. Высматривая ещё что нибудь нужное в окне, он увидел весьма интересную деталь - картошка на огороде не выкопана... Деду было не до неё, а сыну его она просто не нужна, в городе проще купить, чем возиться с ней. Гена воспрял духом, он выкопает эту картошку, по ночам, и таким образом проживет зиму. Дождаться бы ночи, от предвкушения картошки в мундире у него текли слюни и сосало в желудке... Скорее бы ночь.
Чтобы убить время, стал перебирать крупы от жучков, но скоро это ему надоело. Взял крупу без жучков, гречневую, и стал жевать... Не вкусно, но хоть что-то в желудок попадет.
Надо сделать светомаскировку, стал вытаскивать вещи из шкафа, нашел и себе подходящую по размеру одежду, но короткую, Лешкина, должно, надо переодеться, а этот комплект, что на нем, беречь, больше приличной одежды у него нет. Переоделся , снял с зеркала покрывало, поглядел на себя - пугало огородное, короткое все, но что делать? Дед Егор был, пожалуй, одного роста с Геной, но худой, да и не хотелось его одежду надевать.
Позакрывал окна изнутри фуфайками, и прочим барахлом, так, чтобы днём легко снять, а вечером повесить.
Так, в заботах, пришел долгожданный вечер, пригинаясь, прокрался к колодцу, стараясь не греметь, набрал воды, потом ещё ведро. Вроде тихо...
Отыскал на ощупь в сарае лопату, какой-то мешок, и пригнувшись к земле, чуть-ли не ползком, к огороду. Копать неудобно, хорошо бы саперную лопату, но голод заставит, кое-как выкопал несколько кустов, собрал картофель и так-же, пригнувшись к земле, в дом, на ощупь все нашел, поставил варить, вылез на улицу, посмотреть, как светомаскировка. Вроде хорошо, огонь от газоплитки не виден. Включил свет, выполз - нет, не видно. Отлично.
Дождался, пока сварится картошка, выключил газ, и, обжигаясь, ел эту картошку, даже не очистив, как следует...
Так, что дальше... Пока сухо, надо копать картошку, ноябрь, со дня на день не только дождь, но и снег может быть... Пополз обратно на огород. Так и рыл он эту землю, на ощупь собирал клубни и снова рыл. Луны не было, темнота, черная и тягучая, встал в рост, стал копать, прислушиваясь к каждому шороху.
Как одержимый, он копал так эту картошку несколько ночей, и ,таки, успел до появления луны.
Ссыпал в сенцах, и накрывал тряпками, чтобы не позеленела. Днём отсыпался. Он уже достаточно успокоился -  если бы его искали в селе, то уже нашли бы. А так никто его уже здесь не найдет, если сам не будет дураком.
Картошку перетащил в подпол, и стал подумывать, что выроет подкоп из подпола на улицу, но начав копать, бросил эту затею. Обвалится все, да и вода с улицы будет затекать, и промокнет картошка. Придумал по другому - сделать изнутри запор в лазе в подпол, а сверху вбить гвозди, вроде он снаружи забит. Неплохо получилось. Пока будут ломиться во входную дверь, он незаметно туда и нырнет. Да и кто придумает искать его в запертом снаружи доме . Петлю от замка он тоже придумал закрепить изнутри, чтобы снаружи уже не выдергивалась , если потянуть - загнул конец и вставлял туда гвоздик, когда был в доме.
 Так и тянулись дни и ночи. Календарь, вернее, картинка с календарем на кухне висела двадцатилетней давности, на ней он каждый день отмечал новый день, чтобы не потерять счёт дням, и уйти оттуда раньше, чем приедет Леха.
 Конечно, периоды депрессии и мысли о том, что завтра утром он пойдет сдаваться, были, но потом проходили : вспоминал рассказы отсидевших у них на работе, и сразу сдаваться ему уже не хотелось. Чем дальше, тем реже эти мысли его посещали, а напротив, была уверенность, что не найдут его, да сколько висяков по стране, и никто и не думает про них, пока случайно не попадется.
  Чтобы чем-то заняться, и пользы для, начал Гена обследовать весь дом.  Он знал, что старики любят прятать деньги и потом о них забывать. И так и есть, деньги были спрятаны везде , в самых, вроде, неподходящих местах - в постельном белье в шифоньере, в кружечках в серванте, в ящичках стола, под матрасами, всех спальных мест,  по карманам, просто на подоконнике, в наволочке подушки, может, ещё и не найденные остались.
 Таким образом, Гена в итоге собрал три тысячи семьсот двадцать пять рублей. Двести двадцать пять рублей были мелочью металлической. Это было очень хорошо, потому, что по телевизору Гена всегда слышал, что преступникам блокируют банковские карты, для того, видимо, чтобы будучи без денег, преступник шел на другое преступление, полегче, и на котором легче поймать.
Мысль о заблокированной, возможно, карточке очень тревожила его, выводила из себя, он просто не представлял, что будет делать без копейки денег.
И очень доволен был своей находкой, по крайней мере , хватит на билет и на еду на первое время. Но ещё одна находка тоже была , возможно, полезной. Это паспорт деда Егора. Ничего важного с таким паспортом не сделаешь, но, на крайний случай можно предъявить. На фото он был, конечно, помоложе, и имя у него ,оказалось - Георгий.
Гена подбежал к зеркалу - ничего общего, и у деда ,к тому же, усы подковой, никто такие сейчас не носит. Ну ладно,отпущу усы. Отпустил...Однажды он подошёл к зеркалу и начал осознавать, что он все больше становится похож не на себя, а на деда какого-то... Плохое питание и отсутствие солнца делали своё дело...
Но он не огорчился, а обрадовался этому. К концу заточения он полностью превратится в деда, оденет одежду деда Егора, своя будет велика к тому времени, научится ходить по стариковски... И кому он нужен? Ещё дед Егор носил очки, и потому их валялось везде достаточно много, поломанных. Гена стал их ремонтировать, то есть из двух-трёх делать одни. Видеть сквозь них он почти не видел, но ничего, к тому времени от отсутствия полноценного света он станет уже видеть через очки. Опять же, очки можно сдвинуть на край носа и смотреть поверх них, в нужное время поправляя.
 И стал ходить по комнате, чуть согнув колени наступая на всю ступню, а не перекатываясь с пятки на носок, как ходят молодые люди.
   Стал читать книги из этажерки и шкафа, в основном детские, Лехины, со школы. Читать Гена не любил, и потому многое из этих книг читалось впервые.
  Зима подбиралась всё ближе, нужно топить печку.
Можно греться у электроплитки, но он опасался, что от постоянной работы она сгорит, и тогда точно он умрёт от голода.  Он с детства заметил, что дым из трубы виден даже ночью, в темноте, и потому, даже если он будет топить печь глубокой ночью, может мимо проходить какой-нибудь наблюдательный пацан и увидеть этот дым и рассказать дома родителям. Что придумать? И придумал. Когда стемнело, тихонько вышел, по приставленной лестнице залез на чердак, и повыковыривал кирпичи из трубы, чтобы дым выходил в стороны, на чердак, а выше трубу заткнул. Тяга будет хуже, но если много дров не кидать, то сгодится. Слез, попробовал затопить, нормально, вышел во двор, дым даже и не виден. Ночью, днём при таком фокусе сразу соседи пожарку вызовут. Так и жил, ночью натопит, и до следующей ночи. Зима морозная, ветренная, домик выстывал, дрова ветренными гудящими ночами Гена позаносил в дом, до того, как выпадет снег, чтобы не оставлять следы на снегу.
  Житие это, конечно, сильно тяготило его, часто он думал, что хватит, забыли уже про него, пора уходить, но тут же понимал, что в такую погоду нереально пройти эти тридцать пять километров до райцентра, а идти на автостанцию либо на попутку просто глупо. Если-бы было лето, можно и до соседнего райцентра, восемьдесят километров пройти пешком, но не зимой. Вот и оставалось только дни считать до весны.
   Длинными ночами, когда ветер гремел, чем только мог, и эти старые полуспревшие ставни и стекла в незамазанных на зиму замазкой окнах, все это подрагивало и дребезжало, в зависимости от скорости ветра.  "Странно, почему Алексей не поставил отцу своему металлопластиковые окна? У многих в деревне уже стоят. Ну да, с его женой не поставишь, жадина ещё та. А я поставил своей матери и Ленка не была против, даже одобрила это решение. И потом сама ремонт у матери сделала, а я на вахту уехал..."
Ленку Гена давно простил, и вспоминал о ней все только хорошее, ему было очень жаль её... В конце-концов сколько его знакомых женаты по два , а то и три раза, никто никого не убил...А он... Да и ухажера ее ему уже было жалко, он то вообще погиб ни за что...  Так под вой и грохот ветра , и под грустные мысли он и засыпал каждый день, и просыпался...

Умереть от голода, имея такую кучу картошки, конечно, нереально, но питаться каждый день картошкой в мундире, без хлеба и без масла было непросто. Варил он ее раз в два дня, какая разница, свежая или вчерашняя. Один раз жизнь подкинула ему сюрприз. Он услышал какое-то движение во дворе,  быстро и бесшумно подкрался к окну, и увидел во дворе индоутку. Серую такую крупную индоутку. Индоутки умеют летать, как лошади из песни " Рыжий остров" - не хорошо, не далеко. Вот и у этой что-то прояснилось в мозгу, вспомнила, что она птица, взлетела с мечтой улететь на историческую родину в Южную Америку, но приземлилась во дворе у деда Егора. Гена стал наблюдать за ней, она суетилась, пыталась взлететь, вернее, она даже взлетала, но невысоко, и пролетала, максимум , полтора метра, чтобы не потерять её из виду, Гена бегал от окна к окну, в ожидании темноты. Он знал, что уже никуда она не улетит, и вот-вот наступит вечер, и можно будет ее поймать. Главное, проследить, где она остановится.  Остановилась она возле закрытой двери в сарай.
Едва стемнело, Гена выскользнул из дома, схватил утку и обратно в дом. Закрылся, отрезал ей голову, спустил кровь, и ободрал с нее шкуру вместе с перьями, выпотрошил и поставил варить на электроплитке. Отходы от утки закопал в подполе в ямку, Были  морозы, на улице не закопаешь. Утку он съел полусваренной, то есть он вытаскивал кусок попробовать, не готова ли, она не была готова, но он все равно ел мясо, разрезая на кусочки, а косточку кидал вариться. Так, пока утка сварилась, то ее уже и не было. В бульон накидал побольше картошки и ещё два дня пировал.
  Наутро новый сюрприз. Услышал, как открывается калитка. Внутри похолодело,  сердце в пятки ушло от страха. Подошёл к окну - бабка ходит, ищет утку свою, бормочет что-то, подзывая утку.  Видимо, соседи сказали, что видели, куда полетела, вот и пришла. Главное, утка не иголка, видно же, что её нет, но нет, ходит, везде заглядывает, к окнам подходит, между ставен в щель что-то высматривает, затем подошла к колодцу, открыла крышку, заглянула, перешла к сараю, открыла дверь, зашла, забрала тяпку,  грабли и метлу, видимо, в качестве компенсации за индоутку, ещё побродила, потом ушла,  и стала обследовать соседские дворы, ища утку в зарослях. Гена, наконец-то, выдохнул. Когда бабка бродила по двору и везде заглядывала, он уже раскаивался, что съел эту утку, но теперь был уже не против, чтобы они почаще залетали, но больше они не залетали.

По ночам Гена топил печь и смотрел в квадрат топки, как в телевизор, слушал потрескивание дров, иногда о чем-нибудь думал, иногда просто сидел, отрешённо глядя в одну точку...
 Так и в этот раз, сидел, смотрел и тут скрип открываемой калитки. Быстро закрыл топку, и к стене у окна.
По двору скрип шагов по снегу, шаги подошли к двери, и громкий стук в дверь, потом ещё и ещё... Потом уже не руками, а ногами... У Гены похолодело внутри... Кто это? Что ему надо? И что делать, если хлипкая дверь не выдержит?
Тихонечко пробрался в сени, и так-же бесшумно выкрутил предохранитель из счётчика, чтобы в темноте пришелец не смог его увидеть... А если увидит? Ещё один труп... И будет их два и более...Или что? Гену озадачило то, что человек этот ломится, не обращая внимания на то, что дверь заперта снаружи, значит, знает наверняка, что Гена внутри.
Пришелец не унимался, начал кричать :
- Открой, пока я дверь не сломал.
Все свои крики он перемешал с матами после каждого слова, и был в дрезину пьяный. Но это не мешало ему довольно энергично дергать дверь и продолжать свои угрозы, одна страшнее другой... Со временем его вопли стали чуть внятнее,
Гена стал прислушиваться к его воплям, слышит :
- Танька, сука, открывай, сама позвала, и не открываешь, спряталась.
Тут Гена понял, что пришел этот дядя вовсе не к нему, а к Таньке, местной алкоголичке, но с пьяну перепутал дворы. Хорошо это, или плохо, ещё не понимал. Пришелец видимо, на морозе чуть протрезвел, увидел, наконец, висящий замок, и ,вместо того, чтобы уйти, ещё больше озверел :
- Ах ты, тварь, сама позвала, а сама слиняла...( Обозначил матом, куда именно она слиняла)
 -Не выйдет меня обмануть, я тебя подожду, ты у меня узнаешь!
И уселся на ступеньки ожидать Татьяну, бормоча ругательства. Гене это не понравилось - мороз на улице не слабый, этот урод (он его уже узнал по голосу и телосложению, это был местный алкаш Юрка) к утру околеет, и трупа , третьего, Гене не избежать!? Гену охватывала паника. Семьи у Юрки не было, жил с матерью, но она умерла с год назад... Искать его некому, если замёрзнет, может, его заметят прохожие... И вызовут полицию...
Гена был в состоянии паники... Так прошло много времени, ему показалось, целая вечность, но всё-же Юрка  наконец,  встал с порожков, и , напоследок ещё раз пнув ногой в дверь, шатаясь и падая, все же удалился. Гена с облегчением выдохнул.
 Был ещё визит односельчан, спустя недели две, но там получилось быстрее и проще - пришло две тени, забрали лестницу, по которой на чердак лазили и хозяева и Гена, и так-же быстро удалились. 
  Перед новым годом во двор ворвалась стайка подростков, искали пустую хату праздновать, покрутились, подергали петлю замка - не выдергивается, говорит один, видимо, лидер :
- Санька, ты же говорил, дверь не заперта!
- А она и была не заперта, я заходил, часы ещё такие прикольные спёр и фонарик!
- Эх ты, мародер! - презрительно сказал один из парней.
- Почему мародер, деда уже там не было, похоронили.
- Вот это и есть мародер. - равнодушно ответил парень.
Тут девчонка одна и говорит:
- Идёмте отсюда, стрёмно как-то. У теть Даши ключи попросим, там хоть люди просто уехали, а не умерли...
 И вся компания удалилась... Гена подумал : " А жаль...Спрятался бы в подполе, а когда ребята вышли бы салюты пускать, вылез бы и забрал их еду. Они бы не заметили бы. Ну да ладно, если-бы застукали, точно добром не кончилось-бы". - успокоился Гена.
  Время, хоть и медленно, но шло к весне. Стал готовиться к уходу. Побрил голову, подготовил одежду, выбрав самую приличную и по размеру, постирал, выгладил, благо утюг в доме был. Обмылся средством для мытья посуды. Мыло давно закончилось, а посуду Гена не пачкал, и посудомой не заканчивался. Навел порядок, вернее, расставил и разложил все так, как было в день его прихода. Пробовал ушить свою одежду, чтобы стала по размеру, но ничего не вышло, решил, что это знак сверху, во всех ориентировках пишут, во что был одет преступник, и просто бросил ее в печку и сжёг. Полегчало даже. Собрался уходить, да вновь занепогодилось, снег, метель. Пришлось подождать, хоть и расстроился. Опять распогодилось дней через десять, потаяло почти, ночью мороз, днём плюс, самое то, по мёрзлой земле идти легче, чем по грязи или снегу.

И вот он настал, день, вернее, ночь, сварил заранее картошки на дорогу, почистил ее, подождал, пока стихнет в деревне, все ещё раз проверил, вышел, всунул в дверь кольцо с замком, все, прощай, мое зимнее пристанище, вперёд. Опять огородами, закоулками, к банкомату идти передумал, светиться перед видеокамерой лишний раз, вперёд, только вперёд.
Вышел на край села, постоянно оглядываясь, нет, погони нет, спустился в балку и вдоль посадки. Быстро идти не получалось, сил не было, но он шёл, спать не хотелось, останавливаться не останавливался, лишь переходил на медленный шаг . Ближе к утру лег густой туман, к радости Гены, в город войдёт невидимым. Заблудиться он не боялся, он все дороги знал наизусть... Перед городом, в посадке, где всегда была несанкционированная свалка, он остановился, переоделся в чистое и отглаженное дедово барахло, а фуфайку и сапоги и брюки теплые выбросил. Как бы в знак того, что с этим покончено. Всё!!! Пока переодевался на морозе в промерзшую одежду и переобувался в такую же промерзшую обувь, замёрз и продрог до костей... Прибавил шагу, но согреться не мог, этот туман залезал сквозь одежду , все резервное тепло вышло из него в дороге, он устал, дрожал от холода, даже зубы стучали, но он шёл и мечтал, чтобы подольше был туман, ведь уже давно рассвело.
По туману зашёл на окраину города, и пошел по тротуару, идти стало легче.
Туман стал рассеиваться, все светлее и светлее, и вот оно, солнышко, ласковое, весеннее. Ближе к центру поменял походку, надел очки и потопал на автостанцию. Чтобы ближе, надо через рынок пройти, можно и обойти, но так ближе... Нет, решил, обойду, на рынке обязательно столкнусь с кем-нибудь знакомым. По пути увидел банкомат, с волнением и даже страхом засунул карточку, опс, баланс на месте, и даже пополнился, с работы,видать, премия какая-то. Нажимает "Снять" в общем, все процедуры типа, "подождите, запрос обрабатывается", у Гены пульс зашкалил, давление, наверное, как у деда старого, руки дрожат. Но нет, вот они денежки, карта не заблокирована. Забрал деньги, засунул  в карман.  Отошёл от кабинки, сел на лавочку, отдышаться, пошел дальше. На вокзале купил билет, до областного центра, время до отправления ещё было, и ноги сами его понесли в угол привокзальной площади, там было кафе с названием "Заходи на чаёк!". Хорошо было то, что берешь еду в окошке, хочешь, ешь за столиком на открытом воздухе, только навесик над головой, хочешь - с собой забери. Вот там он и заказал и борщ, и второе, и мяса и пирожков, только от предлагаемого картофельного пюре наотрез отказался. И всё это богатство отнес на самый дальний столик, сел спиной к остальным столикам и стал уплетать... Сзади него  села компания молодежи. И вдруг он слышит с более дальнего столика, наискосок, голос, знакомый, его бы он ни с чьим не спутал бы, голос его сына :
  - А это мясо раньше гавкало или мяукало?
И в ответ , не менее знакомый голос его жены ,смеющийся:
 - Нэт! Ано умнычало!
Анекдот этот он сам им рассказал, и сын эту фразу всегда вставлял, к месту и без места . Гена решил, что он сошел с ума. От своего одноклассника, медбрата в психушке, он слышал, что такое бывает, когда человек слышит голоса, которых нет, когда умом тронется... Голоса опять что-то говорили, но сидевшие сзади ребята говорили громче, а голоса, наоборот, чуть тише...
Посидев с минуту, он медленно повернулся, посмотрел на столик -  теперь галлюцинации были уже зрительные -  с одной стороны столика сидели сын Вовка и  жена, а напротив - опять тот самый мужик...  Немного придя в себя, Гена понял, что это не галлюцинации, это реал... У него сжались кулаки, но бить уже никого он не собирался. Он даже не захотел подходить, чтобы его не увидели таким - жалким, худым, в непонятно, чьей одежде.
Вдруг он увидел её !  Несущую поднос с чебуреками  от окошка выдачи... Люську, сестру Лены, жены.
Подошла, и этому мужику говорит :
 - Лапуль, подвинься!
Затем всей компании, смеясь :
- Чебуреки горячие! Чебуреки горячие!
Налетай!
   "Лапуль" - так она обращалась ко всем своим ухажерам, которых она меняла примерно раз в три года, и с каждым приезжала примерно раз в полгода в гости... Стало быть, это ее очередной приезд... Предыдущий , стало быть, совпал с его приездом с вахты.
Вот оно что... Этот Лапуль очередной Люськин хахаль. И что же получается? Они живы... А он... Придурок...
Дебил недоразвитый...
Наблюдая из-подтишка за этой компанией, он, опять с ужасом, увидел небольшой шрам возле самого виска этого мужика, и получил он его, получается , ударившись об полку... И мог умереть, если бы чуть сильнее... Или чуть рядом...
Но что-то его, Геннадия, спасло и от этого... Он вдруг почувствовал такую слабость , что даже не мог встать... Ничего не мог...Даже есть перехотелось... Жена и вся компания о чем то говорили, довольно громко, но Гена уже ничего не слышал... Очнулся, когда они разом встали и удалились... "Лапуль" и Люся впереди, Вова и Лена за ними. Гена ещё посидел немного, приходя в себя, потом  встал и  пошел на перрон....
 Рассказал эту историю моему брату случайный попутчик,поэтому неизвестно, что случилось дальше с участниками этих событий...