Шаг, ещё шаг

Шаг, ещё шаг
[Тулпар Емшан]      

­­­Черновой вариант. Предстоит редактировать.

Мир, в который нас не впускают.


Шаг. Ещё шаг… Дерево. Ещё –дерево… От дерева к дереву, шаг за шагом стучит в такт сердце, упрямое, - продолжает биться; не позволяет сдаться, упасть, сесть, уснуть в ночной тайге навсегда. Мысли сконцентрированы на шагах. В ушах слышится биение собственного сердца. И воля к жизни теперь сильнее потенциала человеческого организма – моего тела, рук, ног, спины.

-Ещё шаг. Ещё… – дерево. Ещё… - болото, мандал. Ещё… - кедр! Ещё… - подъём, ещё… - спуск. - Минули сутки безостановочного пути – без чая, без еды, без костра, без отдыха и без сна.Небо разъяснилось, осветилось растущей луной, блеклыми в её свете звёздами. От успокоившихся сном деревьев потянулись по снегам длинные синие дорожки теней. Синий под кронами лесных исполинов снег на болотцах оранжевым отсветом отражает лунный свет.

Снег на пушистых лапах елей в лучах Луны, сверкает разноцветьем ослепительных искр, преломляется на плоскостях крупных геометрически правильных снежинках. Тишина леса смахивает на сказку, - ирреальна. «Скоро полнолуние…» - ослепительно белый диск Луны, будто откусан.

Раз, взяв направление по компасу, сориентировавшись по положению звёзд, уже не трачу, как прежде, время и силы; заставляю мозг немыслимым усилием не блуждать. Теперь продвигаюсь быстрее. Снег ближе к горам плотнее, - меньше валюсь. Отсутствует и корка, на пробивание которой тратится много сил. В освещённом луной лесу относительно явственно просматривается местность. Сосновая грива заканчивается. В конце продолжительного спуска, в северном направлении находится таёжный ручей. И, если не сбилась с пути и во времени, то должна его пересечь, не пропустив. Он - шириной метра три – пять, течёт с предгорий на равнину и впадает в горную реку Манью, расширяясь в устье в речушку. Берега густо поросши талом. Русло местами перегорожено завалами из упавших елей, лиственниц, кедров. Весной ручей разливается и превращается в грозную непреодолимую преграду с бурным течением, ревёт, как подраненный взбешенный зверь. Сейчас он застыл, но не везде.

Правая нога - травмирована и отказывается сгибаться в колене. Приходится беречь её, уменьшив нагрузку, перенося основную работу по торению целика на левую. Не поднимая, подволакиваю её следом за мнущей снег левой ногой. Пробивать больной ногой наст сил не хватает. Невыносимая непрерывная боль от травмы вошла в привычку. Проглоченная в сухую, кое-как, зелёная таблетка анальгетика не снимаетзаметно боль в надорванных, растянутых сухожилиях и мышцах.

- Наконец-то Хапаян!.. - За ним идёт наша таёжная территория, - знакомая. Петляющий, заваленный буреломом, наклонёнными сплетёнными в непролазную сеть ветками ольхи, болотный ручей, сжатый по бокам холмами предгорий, журчит подо льдом. Берега круты - вертикальны. Осторожно, цепляясь за кусты, опасаясь сломать лыжи, подвернуть ноги, спускаюсь с обрыва на непрочный лёд. На припорошенном свежим снежком льду, моментально выступает бурая вода. Послышался пугающий и холодящий душу, доходящий в миг до пяток и мозга, треск наледи. Со сноровкой, не свойственной измотанному усталостью человеку, бегом– быстро-быстро толкая лыжины, пересекла оседающий под весом лёд. Ухватилась за кусты противоположного берега и, подтягиваясь руками, выскочила на берег, вытащив себя, рюкзак в безопасность. Лыжня вмиг пропиталась водой.

-Ух! – выдохнулось с облегчением, - на этот раз обошлось: не вымокла сама и лыжи не намочила, что самое главное, иначе дальнейшее продвижение на сырых лыжах нереально. И всё же, лыжи подмокли!.. их сразу облепил снег, мешая скольжению. Успокаиваю колотящееся сердце: «Уже на своём охотничьем участке… – вот и затёс на дереве! – на путике к избе». Забытая минутой ранее, с новой силой нахлынула невыносимая боль в ноге, а за ней – дикая усталость. Из-за них медленно – по шажку, поднимаюсь по склону к дереву с затёской. Та, хорошо различимая в лунном свете с открытого пространства поймы Хапаяна, в гуще тёмнохвойного леса сделалась неразличимой. Чтобы убедиться, протянула руку, потрогала. Ладонь ощутила характерную шероховатость среза древесины на стволе сосны, - не померещилось! Успокоившись, стою на путике.

«Плохи дела!», - вспыхнувшая было надежда, что через пару часов усну в горячо прогретой избе, исчезла, как мираж: путик в тени заснеженного урмана даже в лунном свете следить не представлялось возможным, а силы окончательно иссякли. - Идти дальше, не отдохнув, не смогу. На последнем дыхании прошла вперёд несколько метров, тщетно надеясь найти сосновую смолистую сухару для костра. - Лес по берегу Хапаяна - мелкий, сырой и чахлый. Сухих хвойных деревьев в поле зрения не попадалось, а сил искать не осталось. Чувствую: секунды! и рухну обессиленная в снег, сил проталкивать сырые лыжи ногами и на метр нет, они не двигаются, прилипают; необходимо срочно чистить ото льда и основательно сушить.

Сняла смороженные рукавицы, натянула на обледеневшую палку. Превозмогая острую боль в спине, в ногах, с трудом наклонившись, негнущимися обмороженными пальцами цепляю обледеневшие, не растягивающиеся на морозе, болезненно сдавливающие руку, резинки креплений; освобождаю от непереносимого сдавливания обледеневшими креплениями ноги. Схожу с лыж и вмиг проваливаюсь в рыхлый снег по пояс. Стоя по грудь в снегу, зацепив застывшей рукой негнущуюся ото льда лямку рюкзака, с трудом сбрасываю ставший непомерно тяжёлым груз. Рюкзак глыбой льда падая, больно, гулко стукается об ногу в валенкеи лыжу. Он похож нагору застывшего снега, нежели на брезентовый мешок. «Хорошо, носок лыжины не задел! – не сломал», – подумалось с облегчением.

-Без рюкзака - хорошо! Давно б добежала налегке без него до избы, только не бросишь: в нём - продукты, котелок, патроны, всякие проволочки, гвоздики, верёвочки и куча мелких нужных вещей, без которых можно не выжить зимой в тайге. Наслаждаться отдыхом не приходиться: мороз крепчает ипо приметамниже тридцати– к сорока! Поняла по вмиг потерявшим чувствительность пальцам рук и превратившуюся в негнущийся лёд одежду, по густому инею на ресницах, смерзающимся волоскам в ноздрях, о которых в тепле и не ведаешь.

Ползать по снегу в первое мгновение после сброшенной тяжестис плеч и с ног показалось лёгким занятием, однако через несколько шагов стало ясно: дальше ближайших деревьев без лыж не дойти. Помаявшись, едва открыла смороженный рюкзак; перебрала на ощупь, в темноте, обжигающий холодом скарб, с усилием вытащила топор. Его лезвие завернуто в верхонку – брезентовую рукавицу, чтоб рюкзак не прорезать.Еле удерживая топор непослушными пальцами, вязнув в снегу, срубила пару мелких сосенок, тщетно ища в тьме на ощупь рукой сухостой; наломала вяленых, с примороженными льдинками, веток тала. Под нависшими ветками небольшой ёлки наскребла тонких веточек, будучи сухими, они обычно служат растопкой, только сейчас снег плотно облеплял их, примороженный к свисающей кухте. Надеяться, что разгорятся ярким жарким пламенем, не приходилось.

Стаскав добытый хворост в яму, выкопанную в снегу ногами и с помощью лыжины, уложила в костровище, только разжечь без хорошего куска бересты обледеневшие ветки с первого раза не удалось. Двигаясь, словно в полусознательном тумане, на ощупь, добралась по траншеям своих следов к куртинке мелких берёз. Извлекла из ножен охотничий нож, попыталась отделить от ствола кусок бересты. Да мороз настолько силён, что береста намертво пристыла к дереву. Она смёрзлась со стволом и походила на ледяной камень, нежели на гибкую кору. Остро заточенный нож наотрез отказывался вонзаться в каменную древесину, добытые крохотные лоскутики бересты едва удерживались в негнущейся промороженной рукавице. Неся их к будущему очагу жизни и света, боялась выронить, потерять в снегах.

Опустившись на колени и в снег перед лежащими ветками, сняв рукавицы, сосредоточенно, предельно аккуратно, извлекла побелевший от инея коробок драгоценных спичек. Они завёрнуты в целлофановый пакет и крест нА крЕст скреплены бельевой резинкой. В негнущихся обмороженных пальцах коробок плохо держится. Концентрируя силу воли, внимание, заставила пальцы развернуть предельно аккуратно целлофан. «Только бы не промокли!» – тревожно спрашивал и заклинал внутренний голос.

Не торопясь, перехватив кончиками пальцев, положила резинку и пакетик на рукавицу, чтоб не засыпало ненароком снегом. Пытаясь не замочить коробок руками, сухим мизинцем чуть толкнула его к себе. Из приоткрывшейся коробчонки, не чувствуя уже пальцев,как палками, извлекла спичинку. Абсолютно не чувствуя её присутствия в руках, заставила мозг зацепить пальцами, как какими-то деревяшками, бесценную спичку. Мизинцем правой руки, столь же бережно, давно знакомым движением, толкнула коробочку обратно, закрыв. Чиркнув, поднесла огонёк к кусочку бересты. Пламя разгоралось плохо, оно охлаждалось от ледяной изморози, покрывающей бересту, и не набирало силу. Приходилось рисковать, надеясь, что удастся разжечь костёр с первой попытки…

Прошёл час, два, а костёр никак не удавалось разжечь. Загоревшийся было хворост, чуть потлев, дымил без пламени и гас. Смороженные, с инеем, квёлые дрова отказывались гореть. Тепла хилого костра хватало лишь, чтобы растопить немного снега в воду. Сырые, чёрные обугленные ветки хворостин гляделись удручающе. Понимая, что костёр – единственное спасение, единственный шанс дожить до утра, а по свету дойти до таёжного зимовья, в полусознательном состоянии хладнокровно боролась за огонь –за свою жизнь. Замерзать, навечно оставаться тут, не собиралась. Я должна жить - обязана жить! - Оставаться бодрой, сильной, здоровой и красивой.

Только топор отскакивает от промороженного ствола дерева, словно от стали. Сил давно нет на заготовку дров. Крупных берёз рядом нет, - растопки взять неоткуда. Вновь и вновь ковыряю тонкий стволик тонюсенькой берёзки ножом, по крохам отрываю махонькие берестинки, напрасно пытаюсь ими разжечь огонь. Незамороженным остались только мозг и воля к жизни, а ещё… - любовь к близким, ради которых обязана выжить.

Решаю предпринять последнюю попытку разжечь костер. Если и она окажется неудачной, то придётся идти дальше, скорее всего, - лишь до соседнего дерева, - может, там найдётся сушина. Или получится пройти с километр до первого хорошего леса с сухостоем, там придётся всё начинать сначала: разгребать снег, рубить и таскать дрова, нечувствующими от холода руками пытаться разжечь огонь. Дойти до избушки не удастся, а ждать рассвет без огня невозможно. Лучше продвигаться наощупь по метру вперёд. – Знать бы ещё точно, - куда?!.. И… - хватит ли сил поднять лыжи и рюкзак?!.. Даже, если и не хватит, необходимо идти, не уснуть навсегда; если сейчас сесть, то уже не встану..

Решаюсь на последний отчаянный шаг: полностью раскидываю потухшее костровище, отгребаю чёрные, сырые палки, чтоб попытаться заново, с нуля, разжечь огонь. Иногда помогало… - Влажные дрова густым дымом и водяным паром, чадя, тушат слабое пламя бересты. Крошки растопки настолько малы, что жара не хватает преодолеть сырой дым. Способ разжечь костёр в таком случае один: следует отважиться и начать с нуля, убрав холодные сырые головёшки. Это смертельный риск, однако и возможность выжить. И, какой-то назойливый внутренний голос интуиции, вначале не ощутимый, но успокаивающийи всё более настойчивый, сильнее и сильнее склоняет к этому решению. В мозгу, словно бы кто-то сидит и давно говорит и говорит со мной. Решаю повиноваться внутреннему голосу и решительно раскидываю в стороны чёрные обугленные сырые дровины из костровища. Устало поднимаюсь с колен, бреду всё к той же берёзке - тонюхонькой! в надежде в этот раз отколупать от льда ствола лоскут растопки.

Подхожу и как в замедленном кино отчётливо слышу внутри меня всё тот же голос - спокойный, настойчивый, успокаивающий, требующий отвернуться, не смотреть и отойти от костра. Почему-то чётко осознаю: «Сейчас со мной говорит не интуиция, а чей-то Дух. И он пришёл мне помочь». Думаю: «Надо уйти, не смотреть. Он разожжёт костёр. - Но чем?!.. – хворост сыр, я его раскидала по снегу. …Кто придёт?.. – мама?.. – Видела её спустя пятнадцать лет после смерти лишь раз. Случилось то в лесу, также у костра, только осенью, в ночи, недалеко от древней вогульской деревеньке, со святилищами угров. Видела тогда женщину чётко, ясно, как голограмму. Мысленно говорила с ней, просила отвратить беду. Местные говорили, что в том месте живёт мансийский женский дух – божество таёжное. В рассказах сибиряков она именуется Синильгой. Но мне явилась помолодевшая мама, в летней одежде светлой, красивая, с внимательными задумчивыми, серьёзными глазами, с вопросами во взгляде, с грустью расставания в прошлом.

«Ты, пришла неспроста… Разбудила, подняла меня не просто так… помоги мне, если что-то должно плохое случится впереди!..». Тогда рушился СССР. В экспедиции годами не выплачивали зарплату, начинался голод, детей нечем кормить. Союз развалился, а на его смену вторгся алчный капитализм, и наши же коллеги, друзья, местные воротилы из местного люда, решили поиметь с этого миллионы. За ведро несчастной клюквы решили заводить уголовные дела… - жуть, что творилось! – Одни голодали, другие жирели и не чужие- все свои!.. – каждый явил свою сокрытую личину. Мама тогда помогла, спасла, защитила от того, что случилось утром…

И вот сейчас вновь почувствовала, что кто-то пришёл с той, другой, но объективно существующей реальности. Она живёт параллельно нашей и лишь в критические моменты мы осознаём её и принимаем помощь от ушедших близких, предков, духов, тех, кто когда-то жил с нами, но ушёл в иной мир, в иную реальность. Поймала себя на мысли, что очень хочу увидеть маму: «Как она сейчас ко мне явится?.. – как тогда? - в виде чуть зеленоватого прозрачного видения, облачка, голограммы?.. Удастся ли поговорить?..». Стремление увидеть её дух спустя десятка лет с последней и единственной встречи после смерти, стало явственным, сильным.Страха, сомнений не рождалось, появилось спокойствие и душевное тепло. И… – тоска, радость, от предстоящей встречи.

Я, неспеша, ковыряла ножом кору – бересту. С нахлынувшей в душу грустью, словно проснувшись от сна, глядела на синии лунные дорожки, синеву теней леса, ярко сияющий диск Луны, когда внезапная яркая вспышка пламени сильным оранжевым светом озарила окрестности. Это… – вспыхнул костёр! Я знала о том, даже ещё не видя, - я ждала! Тихо, медленно, без резких движений, обернулась: хотелось очень увидеть маму. Внутри теплом, грустью нарождалась тоска по ней. Только у взметнувшегося на метр пламени костра, в трёх метрах от меня, стоял не дух мамы, а дух другого неизвестного мне человека – мужчины, вероятно, - давно ушедшего из этой жизни. А теперь судьба переплела наши тропы жизни. Не ожидала, что именно он пришёл мне на помощь, однако была искренне благодарна – он пришёл спасти, только то не человек, а его дух. Подумалось: он - дух охотника. - Чёрная старинная малица напоминала таёжную охотничью одежду – «гусь». Большой капюшон - на голове, широкие рукава. Полы верхней одежды прикрывающие бёдра, доходят по длине до колен, свободного покроя. Тела нет, нет лица, нет рук.

Вместо них - глубокая чернота, чернее окружающего ночного пространства, неземная чернота, как провал в иной мир, в иное измерение. И одновременно вижу лицо, руки. Не существуя, будучи совершенно невидимыми, нереальными, несуществующими – они существовали, и довольно видны, и не видны одновременно. А вот ног, действительно, не было – совсем. К поверхности земли видимость духа исчезала: он не стоял на земле, подвисал в полуметре над ней, и в тоже время – как и реальный человек, - стоя. На голограмму не походило. Я видела реального человека в нашем реальном мире и одновременно – в ином.

Большое жаркое пламя огня полыхало над несуществующим костровищем, над снегом, откуда только что я отбросила в стороны сырой обугленный хворост. Всё пылало жаром, словно разлили с канистры бензин и подожгли. Дух стоял, чуть наклонив к костру капюшон - голову над пламенем. Капюшон закрывал лоб. Пламя доходило Духу до груди, высотой более метра. Вытянутые вперёд руки подняты на уровне груди, ладонями погружены в пламя, словно поднимали силой воли, заклинанием огонь, притом не обжигались. Я видела, как трудно давалось удерживать огонь, Дух прикладывал значительные усилия. Лицо - крайне серьёзно, сосредоточено.

Смотрела на пришедшего спасти меня с теплом и благодарностью, с любовью и восхищением. Страха не испытывала, - лишь изумление от увиденного, хотелось поговорить с ним. Да чувствовала и понимала, что духу почему-то нельзя со мной говорить и показываться, - почему-то запрещено. Пристально рассматривала своего спасителя, опасалась потревожить, вспугнуть или чем-нибудь ненароком навредить ему, повести себя недостойно.

Вдруг, Дух почувствовал мой взгляд и, резко, не отнимая рук от пламени, повернул лицо, встревожено вглядываясь посмотрел в моё лицо. Поняла, что он полагал, - человек его не видит - не должен видеть. В пристальном взгляде прочла вопрос, подозрение, что его вижу… – вижу или не вижу?.. И он по моим глазам понял, что по странному стечению обстоятельств, я его прекрасно вижу, наблюдаю за ним молча со стороны. И он, догадавшись, в спешке, мгновенно исчез, словно выключился экран телевизора щелчком кнопки. Стало грустно: так хотелось поговорить, расспросить о неведомом, влекущем, манящем - ином.

Костёр горел ровным жарким пламенем. Подошла, протянула в огонь руки. Обмороженные, они не чувствовали боли. Принялась отогревать, пододвигая в огонь свой хворост. В котелок набрала снега, уплотнила и повесила на палочку-таганок.

Подбросила в костер дров. Снег в котелке таял. Сверху плавали хвоинки. Греясь в тепле костра, думала о том, куда исчез дух охотника. – Может, он ещё рядом, только невидим. - Мёрзнет ли он?.. Почему не хотел, чтоб его видела?.. Почему явил себя только уговорив мыслями, телепатически, отойти, отвернуться от костровища... Где черпает силу разжечь пламя из ничего… Как получилось, что стал видимым?.. Как в нашем мире он то видим, то невидим?..

- Может, иного выхода не было?.. И, чтобы разжечь огонь в моём реальном мире бестелесному в нашем бытие духу пришлось материализоваться?.. Зачем скрывается от людей?.. - чтоб не пугать нас?.. Или… - мы, несмышлёные, способные на зло, подлость, познав великие тайные, повернём их против себя, против них?.. - Они живут тут же, вместе с нами на одной Земле!

Как-то неуютно осознавать, что мои мысли кем-то читаются, а дух несомненно читал их. Почему он живёт тут, а не ушёл в иные миры?.. Его душа не успокоена?.. Он - дух самоубийцы?.. - Считается, что Бог самоубийц отвергает. Сложилось впечатление: Дух опечален, грустен, встревожен и одинок в своём замороженном таёжном затворничестве. Ему привычно в лесу, поэтому остался здесь после смерти. И будучи живым, вероятно, охотился в здешних местах, оттого и живёт один. Может, - именно его землянка, что рядом с нашей избой, заросла мхом!..– туда иду.

Немного согрелась. Заварила чай и теперь размышляла, сижу у костра на подтаявшем снегу, прикрытом хиленькими лапами сосенок и ёлок.У костра - тепло, но не на столько, чтобы не ощущать мороз. Луна светит ярко. И, судя по тому, как собаченция порывается в направлении, предполагаемого дома, до уютного ночлега не далеко. Отдохнув, набравшись сил, впитав тепло обжигающего крепко заваренного сладкого чая, надеюсь добраться до избушки до рассвета. Тратить силы, время на поддержание костра до утра бессмысленно. Хочется полноценного отдыха в тепле и сна.

Поднимаюсь и иду на Луну…





Фото автора: На фотоснимках: Крайний Север Западной Сибири, Тайга, Хмао-Югра. 8 октября 2015 года Вайта. 29 сентября 2015 год, Вайта, зимовье. 8 октября 2015 год. Дружок в таёжной избе.


Таёжная терминология:

Мандал - Небольшие островки леса посреди бескрайних болот западной Сибири, окружённые со всех сторон топями. Формируются в результате термокарстовых мерзлотных процессов. Как правило покрыты таёжным лесом с высокими кедрами, лиственницами.

Сосновая грива – протяжённая до километра и узкая – не более сотни метров полоса таёжного леса, окружённая со всех сторон болотом. Как правило – это древний берег мезозойских озёр или рек.

Кухта – род лишайника вислянки. На севере Западной Сибири произрастает на ветках елей, свисая, как борода с ветвей.

Куртинка берёз – небольшая заросль из одновозрастных близко стоящих молодых берёзок посреди таёжного урмана.

Гусь – местное наименование таёжной верхней одежды из сукна.



Наброски в тонкой школьной тетрадки. Почерк ровный. Даты нет.

Редактировано: суббота, 27 ноября 2021 г., пятница, 26 ноября 2021 г., воскресенье, 12 декабря 2021 г., понедельник, 13 декабря 2021 г., четверг, 16 декабря 2021 г., воскресенье, 5 февраля 2023 г.., 7декабря 2023.

Ключевые слова:
Тайга, охота, зима, Крайний Север, север, Сибирь, Западная Сибирь. Зауралье, ночь, мороз, дух, Дух, иная реальность. Иной мир, лес, Луна, мороз, костёр, жизнь. иные миры. Югра , огонь, береста, дрова, берёза, сосна, лыжи, ручей, наледь, болото, помощь свыше.

Анонс. Сквозь северную тайгу на лыжах. Помощь иных.




Отзывы.



Аles       05.03.2023 13:20:47
Отзыв:   положительный
Опасные и интересные приключения без еды ...идти ...идти ...идти ..
Это же сколько км надо было пройти?
Не каждый чел готов на такое .
Тулпар, спасибо большое за рассказ.


Тулпар Емшан       05.03.2023 18:32:48

Ales!
Без еды человек несколько суток спокойно живёт, а вот без воды, сна сложно.
Расстояния разные. От десятков до сотни километров. Сибиряки могут многое...
Спасибо!


Александр Макарычев       08.02.2023 20:08:34
Отзыв:   положительный
Опасные приключения


Тулпар Емшан       09.02.2023 16:13:43

Так точно!
С улыбкой и теплом!