РАССЕЛ ХОБАН
МЫШ И ЕГО МАЛЫШ
Перевод - Родин И. О.
ГЛАВА 1
Бродяга шел вразвалку по дороге. Шаги его были слишком широкими для маленьких улочек захолустного городка. Он дрожал в своем легком пальто, проталкиваясь через толпу. Разрумянившиеся торговцы, нагруженные рождественскими подарками, поспешно расступались перед ним.
Звуки музыки заставили Бродягу остановиться перед магазином игрушек. Дверь то и дело хлопала, впуская и выпуская покупателей. На двери весело позвякивал колокольчик, а из магазина доносились праздничные мелодии. “Укрась свой дом на Рождество” - раздавалось из репродуктора, висящего в магазине. До Бродяги долетел запах еловых веток, свежей краски и лака, новеньких картонных игрушек - тот запах, который обычно и бывает в магазинах под Рождество.
Бродяга прижался носом к стеклу и по очереди оглядел выставленные в витрине игрушки. Под мигающими гирляндами и венками пробегал маленький игрушечный поезд. Стуча колесами, он спускался с разноцветной горки на зеленый стол. Тихий стук колесиков то попадал в такт, то выбивался из ритма музыки.
Напротив висели полки, сплошь уставленные оловянными, деревянными, плюшевыми игрушками, куклами, мишками, лото, головоломками, пожарными машинами, катерами и вагончиками. Внизу рядами стояли пустые коробки, на каждой из которых была нарисована та игрушка, для которой коробка предназначалась. Молча и терпеливо они ждали того момента, когда игрушки бережно уложат в них и тщательно запакуют.
На прилавке над головами толпившихся вокруг детей важно возвышался чудесный Кукольный Домик. Он был очень большой, да и стоил не дешево. Балкончики второго и третьего этажа и крылечко украшали ажурные перильца. Над мансардами и чердачными окошками торчали кирпичные трубы. Посередине высилась смотровая башня.
Возле крылечка стояла заводная слониха. На голове у нее красовался фиолетовый платочек. Когда продавщица завела ее, слониха медленно прошлась перед зачарованными детьми, покачивая хоботом и помахивая ушами. Рядом со слонихой маленький оловянный тюлененок крутил на носу желто-красный шар. Его отражение в витринном стекле улыбалось и крутило свой собственный красно-желтый шарик.
Бродяга не отходил от стекла. Продавщица между тем открыла коробку и вынула из нее двух игрушечных мышек - большую и маленькую. Мышки стояли на задних лапках и держались за руки. На них были синие вельветовые штанишки и лакированные кожаные ботинки. Продавщица повернула ключик в спинке папы-Мыша, и в тот же момент черные резиновые хвостики качнулись, стеклянные глазки-бусинки заблестели, беленькие усики-ниточки дрогнули. Папа-Мыш протанцевал круг, поднимая сына вверх и опуская вниз. Дети хохотали и тянули руки, чтобы потрогать их.
- Ой, какие смешные заводилки! - кричали они, заливаясь смехом.
С серьезным видом мышки танцевали по кругу все медленнее и медленнее: ведь завод кончался. Скоро папа-Мыш остановился совсем, подняв Малыша высоко вверх. Продавщица принялась снова заводить игрушку, как вдруг заметила за стеклом заросшее щетиной лицо Бродяги. Бродяга оторвался от окна и снова пошел по улице. Снег медленно падал. Человек в обносках остановился посреди тротуара, легкие снежинки опускались ему на плечи, а люди проходили мимо, спеша по своим делам.
Неожиданно Бродяга затанцевал по кругу, оставляя на свежем снегу отпечатки своих огромных разбитых башмаков. Пробегавший мимо пятнистый пес в удивлении застыл на месте. Люди смеялись, качали головами и спешили дальше. Бродяга остановился, засунул руки в карманы и вразвалку побрел за угол. Пес понюхал следы, оставленные огромными башмаками Бродяги, и побежал за ним.
Магазин закрылся. Покупатели и продавцы разошлись по домам. Музыка стихла. Огоньки погасли. Весь магазин погрузился в темноту, кроме разве что Кукольного Домика на витрине. Свет струился изо всех его окон, заставляя предметы вокруг отбрасывать длинные тени. Время медленно шло.
Наконец старые магазинные часы пробили полночь. Маятник неторопливо раскачивался, и тень от него плясала на стене, будто отсчитывая удары. Далеко-далеко часы на городской ратуше пробили полночь на полтона ниже.
- Где мы? - спросил Малыш у отца.
Его голосок был едва слышен в ночной тишине.
- Не знаю, - ответил Мыш.
- Папа, а кто мы такие?
- Тоже не знаю. Надо подождать и посмотреть.
- Удивительное безразличие! - подала голос заводная слониха. - Вы, конечно, новенькие. Меня зовут Матильда. Я тут так давно, что уже запамятовала, как все начиналось. Значит так, - продолжала она, - это место называется “магазин игрушек”, а вы - игрушечные мышки. Люди придут и купят вас своим детям, потому что скоро наступит день, который называется “Рождество”.
- А почему они тебя не купили? - спросил тюлененок. - Кстати, мое имя - Стази. Как вышло, что ты столько времени тут находишься?
- Дело вот в чем, - ответила Матильда. - Я - часть обстановки, а этот домик - мой, - добавила она с гордостью.
А гордиться действительно было чем. Карнизы и резные перильца так и сияли. Куклы никогда не выходили из домика. Да это им было и не нужно. Все, чего только можно было пожелать, уже имелось в домике - от серебряных, начищенных до блеска блюд до шикарного пианино, стоящего в музыкальной зале в окружении цветочных горшков. В домике были комнаты на все случаи жизни, богато и со вкусом обставленные. Кукольный учитель музыки занимался с кукольной ученицей в классе. Кукольная няня укладывала кукольных детишек в детской. Кукольные повар и дворецкий в кухне обсуждали, что приготовить на ужин. Кукольные гости отдыхали в отдельных комнатах. Кукольные игроки в бильярдной гоняли шары. Кукольный ученый в библиотеке внимательно читал книгу. Одну руку он держал на кукольном глобусе, воображая, что таким образом поддерживает связь с внешним миром. Кукольный астроном стоял в обсерватории на крыше и без устали разглядывал в кукольный телескоп какую-то автоматическую мигалку на потолке магазина. В столовой за чаем, под яркой люстрой, сидели дамы и джентльмены. Что бы ни предлагали им повар и дворецкий, господа отказывались от всего, кроме чая. Гипсовые торты и печенья лежали возле серебряного чайника на белой льняной скатерти.
Слонихе очень нравилось через окно домика наблюдать за этим нескончаемым чаепитием. Как хозяйка она гордилась своим гостеприимством.
- Наливайте еще чаю, - предлагала она одной из дам, - пробуйте печенье.
- “Скандал в высшем обществе, переменная облачность, сохраняется возможность сделок в крупных объемах”, - отзывалась дама.
Ее бумажная головка была склеена из обрывков газет, и ее речь, как правило, состояла из обрывков новостей и рекламных объявлений. Все зависело от того, в какой последовательности они приходили ей на ум.
- “Снижены цены на плетеные стулья, - заметил джентльмен, сидящий рядом с ней, - недоверие правительству, роспуск парламента”.
Малыш все еще думал о том, что сказала Матильда.
- А что будет, когда нас купят? - спросил он.
- Я в этом вопросе не специалист, - ответила Матильда. - Но мне кажется, что тогда ты просто выходишь в Большой Мир и делаешь то, что умеешь. Кто танцует, кто шарик крутит - как повезет.
Малыш вспомнил, как завывал ветер, как темнело зимнее серое небо...
На улице по-прежнему падал снег, а в кукольном домике было светло и тепло, и чайник сиял на ослепительно-белой скатерти.
- Не хочу я выходить в Большой Мир! - заявил вдруг Малыш.
- Похоже, ребенка неправильно воспитали, - заметила Матильда. - Хотя, все можно объяснить: ведь бедняжка рос без матери.
- “Цены снижены! - напомнил джентльмен. - Надо двигаться вперед”.
- Совершенно верно, - отозвалась слониха. - Двигаться просто необходимо. Каждый делает то, для чего его заводят. От меня ждут, чтобы я ходила перед домиком, от вас ждут, чтобы вы пили чай, от Малыша ждут, что он с папой выйдет в Большой Мир и будет танцевать по кругу.
- Не хочу! - заплакал Малыш.
Голос его оказался таким странным, оловянным и скрипучим, что и отец и сын невольно смутились.
- Ну-ну, - начал отец, - не плачь, пожалуйста.
Все игрушки прислушались.
- Да-да, пусть перестанет, - зашептали они.
Следующими подали голос бронзовые часы, поразив всех своим категоричным тоном.
- Я хочу напомнить вам Правила Поведения Заводилок! Никаких разговоров до полуночи и после восхода солнца. И никаких слез на работе!
- Он не на работе, - вступилась Стази. - У нас сейчас свободное время.
- Те, кто плачут в свободное время, запросто могут заплакать и на работе, - проворчали часы. - А из этого ничего хорошего не получится.
- Ну-ка, успокаивайся, - сказала Матильда Малышу. - Я тебе спою колыбельную. Слушай.
Малыш перестал плакать, и Матильда запела:
Баю-бай, баю-бай,
Спи, сыночек, засыпай!
Мама рядышком с тобой,
Спи, мой мальчик золотой.
- Ты моя мама? - спросил Малыш.
Он понятия не имел, какие бывают мамы, но точно знал, что мама ему очень нужна.
- Господи Боже мой! - слониха даже вздрогнула. - Нет, конечно! Я не твоя мама! Это просто песенка. Я один раз слышала, как большая плюшевая медведица пела ее своему малышу.
- Может, ты все же будешь моей мамой? - спросил Малыш. - Тогда бы ты пела мне эту песенку каждый вечер. И вообще, разве нельзя нам всем остаться здесь? Мы бы жили в уютном домике, где всегда пьют чай... Зачем выходить в Большой Мир?
- Естественно, нельзя! - фыркнула Матильда. - Это просто невозможно!
Она повернулась к куклам.
- Стоит только проявить вежливость, как тебе тут же садятся на шею.
- “Цветной телевизор, экран пятьдесят четыре сантиметра,- откликнулся джентльмен. - Судороги и тянущие боли в спине. Семейное чтение - любовный роман”.
- Вздор!- оборвала его Матильда.
После этого воцарилось молчание, и никто из игрушек не нарушил его до утра. За окном кружились снежинки. Медленно тикали часы в магазине. Чаепитие в кукольном домике продолжалось в полной тишине.
На следующий день Мыш с Малышом были проданы. Пока Матильда ходила перед домиком, Стази жонглировала своим шариком, а дамы и господа сидели за чашкой чая, отца и сына уложили в коробку, завернули в обертку и унесли прочь.
Когда коробку распаковали, Мыш и Малыш увидели, что находятся не в магазине игрушек, а под елкой в незнакомом доме. Вокруг было множество других игрушек. На елке висели бумажные гирлянды и картонные ангелочки. В камине потрескивал огонь. Дети сидели на ковре, наблюдая за необыкновенным представлением, разворачивающимся под елкой. Пушистый белый заяц бренчал на цимбалах. Обезьянка играла на маленькой скрипочке веселую рождественскую песенку:
Рождество один раз в год,
Скоро вновь оно придет.
Ну а кончится - опять
Рождества мы будем ждать.
Оловянная птичка что-то клевала с пола, а Мыш с Малышом танцевали.
Подарки в ярких обертках были аккуратно разложены под елкой. Заводных игрушек детям не доверяли. Взрослые каждый год снимали их с чердака вместе с елочными украшениями и каждый год после праздника убирали обратно.
- Смотреть можно,- говорили детям,- но заводить игрушки могут только взрослые. Иначе вы все сломаете, и на следующее Рождество ничего не останется.
Мыш с Малышом, пока стояла елка, танцевали под ней каждый вечер. Ночью, когда дети и взрослые расходились по своим комнатам и засыпали, игрушки вели оживленную беседу друг с другом. Обезьянка жаловалась, что приходится все время играть одну и ту же мелодию на расстроенной скрипке. Птичка жаловалась, что приходится клевать не зернышки, а голый пол. Заяц жаловался на бессмысленные цимбалы. Скоро и Мыш с Малышом начали сетовать на то, что приходится бесконечно танцевать по кругу, который никуда не ведет.
И все же каждый вечер представление повторялось. С каждым днем с елки осыпалось все больше иголок. И вот в один прекрасный день Рождество закончилось. Елку выбросили, игрушки сложили в коробки вместе с елочными украшениями и унесли на чердак. Долгими днями и ночами игрушки слушали, как стучит по крыше дождь, а ветер качает деревья. Полночный бой часов не долетал до них.
Целый год заводилки безмолвно пролежали на чердаке. Потом опять наступило Рождество, и Мыша с Малышом снова поставили под елку.
Так прошло четыре года. Свое пятое по счету Рождество Мыш с Малышом отпраздновали совсем иначе.
- Заведите нам игрушки!- попросили дети и уселись на ковер у камина.
Мыша завели, он, как обычно, протанцевал круг, поднимая Малыша вверх и опуская на пол. Все было по-прежнему: и комната, и елка, и лица людей в отблесках горящего в камине огня. Однако на этот раз Малыш заметил кое-что необычное. Среди подарков стоял Кукольный Домик - маленький, состоящий всего из одной комнаты, с картонными стенками, разрисованными под кирпичную кладку.
Танцуя, Малыш заглянул в окно кукольного домика и увидел плюшевого медвежонка и розовую фарфоровую куклу. Обитатели домика сидели за столом, а перед ними стоял чайный сервиз огромных размеров. Это напомнило Малышу чаепитие в кукольном домике, который стоял в магазине игрушек.
Каким далеким казался сейчас тот день! Каким далеким казалось чаепитие, за которым сидели элегантные дамы и джентльмены! Как далека была слониха, которую он прочил себе в мамы! Малыш знал, что находится на работе, но не удержался и заплакал.
Никто бы ничего не заметил, если бы не хозяйская кошка. Она успела привыкнуть к заводилкам и научилась не обращать на них внимания. Но странные, едва слышные всхлипывания Малыша поразили и даже напугали ее. Она тронула лапкой игрушку, выгнула спину, резко отпрыгнула в сторону и с размаху налетела на массивную цветочную вазу. Ваза с грохотом упала и, обрушившись на Мыша с Малышом, раздавила их в лепешку.
На следующий день рано утром Бродяга шел через город. Он проходил здесь каждую зиму. Пес по-прежнему бежал за ним по пятам. Путь Бродяги пролегал мимо дома, где жили люди, купившие в свое время Мыша с Малышом.
В надежде отыскать что-нибудь интересное Бродяга заглянул в мусорный ящик, достал оттуда пустую банку из-под кофе и пачку газет, после чего поплелся на свалку, где он ночевал в разбитой машине прошлой ночью. Только тогда Бродяга обнаружил Мыша с Малышом среди газетных страниц. Их сильно помяло, почти расплющило, но они все еще крепко держались за руки.
Устроившись поудобнее в машине, Бродяга достал из кармана отвертку. Пес с удивлением смотрел на него. Человек внимательно оглядел Мыша с Малышом, раздумывая, нельзя ли починить игрушки. Было тихо. Кучи мусора чернели на ярком снегу. Из городка долетал звон рождественских колокольчиков. Хрипло каркали на холоде вороны.
Целый день Бродяга просидел, разбирая сломанную игрушку, и прервался только затем, чтобы съесть кусок мяса и ломоть хлеба. В конце концов ему удалось собрать игрушку, но с ремонтом моторчика дело обстояло сложнее. Когда Бродяга его чинил, то засорил механизм. Прочищая мотор, он поломал винтики и пружинки, отвечавшие за то, чтобы игрушка танцевала по кругу. Выбросив сломанные детали, Бродяга собрал игрушку. И хотя кожаные лакированные ботинки мышек затерялись в мусорном ящике, синие вельветовые штанишки смялись, шерстка местами отклеилась, Мыш и Малыш были снова целы.
Теперь моторчик работал без перебоев, но больше Мыш с Малышом не танцевали. Мыш ковылял вперед, раскачиваясь из стороны в сторону. Он держал Малыша за руки, отчего тому приходилось идти задом наперед.
Пес сел и, склонив голову набок, уставился на них. Человек в лохмотьях улыбнулся и, положив игрушку в карман, побрел по направлению к шоссе.
Шоссе пересекало железнодорожные пути, пробегало мимо городской свалки и устремлялось за горизонт. Бродяга поставил Мыша с Малышом на обочину и повернул ключ в спине Мыша.
- Будьте странниками,- произнес он, после чего медленно пошел прочь. А собака по-прежнему бежала за ним по пятам.
ГЛАВА 2
Мыш с Малышом шли в сторону железнодорожного моста, пока не кончился завод и им не пришлось остановиться. Внизу, стуча колесами, проносились по рельсам поезда. Под тяжестью грузовиков и легковых машин мост вздрагивал. Мыш с Малышом подпрыгивали каждый раз, когда мимо проносился автомобиль.
День незаметно растаял в вечерних сумерках. Осколки стекла и кусочки слюды, валявшиеся на обочине, блестели в лучах заходящего солнца. На свалке тлели угольки догоравшего мусора. На мосту зажглись фонари. Месяц искоса поглядывал сверху вниз, потом скрылся в набежавших облаках. Далеко-далеко на ратуше часы отсчитывали удары. Мыш с Малышом молча ждали, пока пробьет полночь.
- Видишь, до чего довели твои слезы, - начал Мыш.
- Не сердись, пап, - вздохнул Малыш. - Я не нарочно. Просто не удержался.
Мыш задумчиво смотрел, как за мостом исчезали и появлялись фары автомобилей. Ветер усиливался. Если машин долго не было, становилось слышно, как сваи моста потрескивают от мороза.
- Как странно идти все время вперед, - произнес Мыш.
- Странно все время идти задом наперед, как я, - возразил Малыш. - Но все же это мне больше нравится, чем танцы по кругу. Как ты думаешь, что теперь с нами будет?
- Не знаю,- пожал плечами Мыш. - Похоже, в мире существуют не только рождественские елки, чердаки и мусорные ящики. Так что, сдается мне, случиться может все, что угодно.
- А мне сдается, не все, что угодно, - раздался рядом вкрадчивый голос. - Во всяком случае, не сегодня вечером, ребятки.
Крупная крыса вылезла из-за сваи на освещенное пространство перед Мышом и Малышом и поднялась на задние лапы. С шеи у нее свисал замусоленный шелковый платок, подвязанный на поясе грязной бечевкой. От незнакомца пахло гнилью, плесенью, отбросами. Он появился совершенно неожиданно. Вид он имел важный и вел себя так, словно всю жизнь неотступно и невидимо следовал за Мышом с Малышом по пятам, а теперь вдруг решил объявиться, чтобы уже никогда не покидать их. Он смотрел на отца с сыном тяжелым мрачным взглядом. Глаза незнакомца напоминали фары проносящихся мимо машин. Они так же вспыхивали холодным, красноватым огоньком. Незнакомец оскалил желтые зубы, ухмыльнулся и вдруг коротким точным ударом повалил Мыша с Малышом навзничь.
- Пора в путь, - скомандовал он, поставил заводилок на ноги, повернул ключ в спине Мыша и повел их за собой через мост - вверх по дороге к Свалке.
Они переходили от фонаря к фонарю, и тени их качались то спереди, то сзади, то совсем пропадали в темноте.
- Куда ты нас тащишь? - спросил Мыш.
- На танцы, - был ответ. - На бал-маскарад в Королевский Дворец, где мы выпьем шампанского и будем плясать до утра. Ну как? - незнакомец хмыкнул.
- Мы действительно идем во Дворец? - спросил Малыш.
- Сомневаюсь, - шепнул Мыш. - Скорее всего, он нас водит за нос.
- Точно, - их спутник услышал последнюю фразу, несмотря на то, что Мыш говорил очень тихо. - Я ужасный Водила-За-Нос, а кроме того люблю пошутить. Кстати, мы почти пришли.
Сойдя с шоссе, маленькая процессия вступила на территорию Свалки. Спотыкаясь о запорошенные снегом кучи мусора, путники вошли в Крысиный Город. Его обитатели, спасаясь от стужи, жгли костры, топливом для которых служил мусор. Кривые тени плясали на грязном снегу. Крадущиеся фигуры пробирались по извилистым переулкам в темные и грязные жилища. Повсюду громко переругивались, гоготали, горланили песни. Дорога, по которой шли Мыш с Малышом под предводительством незнакомца, постепенно расширялась. Неожиданно перед ними из темноты появился торговый ларек.
- Апельсиновые корки, импортные и отечественные! - выкрикивал что есть силы тщедушный продавец. - Чудо-плесень - черная, белая, зеленая! Колбасный жир - гарантия, что пролежал не меньше двух месяцев с того дня, как его выбросили! Яичная скорлупа! Подходим, покупаем! - Он поманил Мыша с Малышом и их спутника пальцем.
- Желаешь икры, Мэнни? - спросил продавец. - Твердая, как камень. Шесть недель как выбросили. Объедение.
Мэнни потрогал пальцем икру и брезгливо поморщился.
- Ты достал фирменной жвачки? - спросил он. - В красном блестящем фантике?
- В следующий раз привезу, - пообещал продавец и подмигнул Мэнни. - Апельсиновые корки! - снова закричал он. - Сало! Обмылки! Картонки!
Мэнни подал знак трогаться в путь. Мыш с Малышом двинулись вперед. Откуда-то донеслись тоненькие дребезжащие голоса:
Кто там шагает в ночной тишине?
Добытчики славного Мэнни!
Тащат тюки и мешки на спине
С добычей для славного Мэнни!
Последние строчки потонули в грубых выкриках и ругательствах:
- Топай! Топай, тебе говорят!
- У меня пружина сломалась, - послышалось в ответ. - Сам посмотри - из брюха кончик торчит! Не могу больше!
- Размечтался, - первый голос стал еще жестче. Но тут невидимая группа, очевидно, двинулась дальше, и голоса стихли.
Мэнни угрожающе хмыкнул и подтолкнул Мыша с Малышом вперед.
Они проходили мимо дурно пахнущих забегаловок, разбитых игральных автоматов, переполненных кабаков. Все здания в Крысином Городе были грубо сколочены из разбитых ящиков или сложены из рваных картонных коробок. На тротуарах горели костры. Тени пьяных гуляк плясали на стенах домов и ларьков. В кабаках трещали жестяные барабаны, залихватски свистели тростниковые дудки и бренчали банджо, сделанные из спичечных коробков. К общему гвалту добавлялся надтреснутый голос музыкального автомата. Он играл вальс, но половины нот не хватало, и поэтому мелодия сильно хромала. Из-за Мусорных Гор доносились гудки проходящих товарных поездов.
- Спешите! Спешите! Только у нас! - зазывал прохожих в театр черно-красный Жук-Могильщик. Театр представлял собой перевернутый ящик из-под апельсинов. Фасад театра освещали огарки именинных свечей. Могильщик был одет в меховое пальтецо, но все равно дрожал от холода.
- Ценный экспонат! - объявил он, отдергивая драную занавеску. За ней оказалась розовая кукла-танцовщица с оторванной головой. Из всей одежды на ней осталась полинявшая юбка. Поодаль от нее, в стеклянной банке, укрывшись от холода клочком сена, сидели, прижавшись друг к другу, два Сверчка-музыканта.
- Что-то мне здесь не нравится, - буркнул Малыш.
- Тихо, - оборвал его отец. - От того, что ты будешь ныть, ничего не изменится.
- Посмотрите только, как она умеет двигать руками! - призывал Могильщик. Он повернул ключ в спине куклы, и та неловко качнулась вперед. Свечка погасла от ветра. - Заходите, ребята! - Могильщик пнул ногой банку, в которой прятались Сверчки. Музыканты скрипнули и опять замолчали. Могильщик задернул занавеску.
- Там внутри еще много интересного! - крикнул он, махнув рукой в сторону театра. - Покупайте билеты на представление!
- Сколько ты собрал сегодня? - спросил Мэнни.
- Сегодня немного, - Могильщик показал Мэнни огрызок колбасы и дохлого воробья, потом отвел глаза в сторону.
- Мы ведь не хитрим и ничего не прячем? - вкрадчиво произнес Мэнни, засовывая колбасу в рот. - Мы ведь следим, чтобы и Мэнни что-нибудь перепало?
- Зима нынче тяжелая, - уклончиво ответил Могильщик. - Я стараюсь изо всех сил. Честное слово.
Мэнни завел Мыша, и они двинулись вперед по неровной тропке. Идти было неудобно, и Мыш с Малышом все время спотыкались и падали.
- Совсем немножко осталось, - подбодрил их Мэнни. - Сейчас отдохните, а потом распределим обязанности.
Подъем становился все круче. Тропинка петляла среди ржавых пружинных кроватей и сломанных детских колясок. Наконец они вышли на аллею, вдоль которой с обеих сторон стояли пустые пивные банки. Аллея Пивных Банок упиралась в старый телевизор с выбитым экраном. Это и была Резиденция Мэнни.
Мыш с Малышом остановились. Их спутник уселся у входа в свое жилище. Мэнни смотрел в небо и жевал колбасу, полученную от Могильщика.
Из-за облака показалась полная луна. Звезды сияли холодным ясным светом. Низко над горизонтом висел Орион-охотник. Выше белела ленточка Млечного Пути. На фоне темного неба особенно выделялся Сириус. Мэнни больше любил темные ночи. Он скорчил звездам гримасу и отвернулся.
Из-за отцовского плеча Малыш увидел Сириус. Он никогда раньше не смотрел на небо; впрочем, и на земле он пока мало что видел. Сначала ледяной блеск звезды сильно напугал его. Малыш задумался о том, какое огромное расстояние отделяет их с отцом от далекого светила. Он почувствовал себя совсем крошечным. Однако чем дольше он вглядывался в немигающий огонек, тем спокойнее ему становилось. Если он такой маленький, что его можно не принимать в расчет, то и Мэнни, и Свалку тоже не следует воспринимать серьезно. Уверенные руки отца крепко держали его. С отцом было не страшно.
- Что ты собираешься с нами делать? - спросил Мыш у Мэнни. - Зачем ты нас сюда притащил?
Мэнни пропустил вопрос мимо ушей. Он смотрел в конец Аллеи Пивных Банок. Мыш с Малышом услышали знакомое пение. В конце Аллеи появилась молодая, но на редкость безобразная крыса. Она гнала перед собой толпу хромающих заводилок. Их было около дюжины. Они горбились под тяжестью мешков. От верной гибели на Свалке их спасли в свое время Мэнни и Ральфи - его помощник и Крыса-На-Все-Случаи-Жизни. Своими теперешними способностями заводилки были обязаны техническому мастерству хозяев. Когда-то заводилки Мэнни были брыкающимися осликами, танцующими мишками, кувыркающимися клоунами, рычащими львами, блеющими козочками. Потом они сломались и их выбросили на помойку. У кого-то не хватало ноги, у кого-то - руки, или клочка шерсти, или уха, или глаза, и почти у всех - одежды. Единственным, на что они были способны теперь, это идти вперед, пока не кончится завод.
Заводилки шагали вверх по Аллее. Впереди ковыляла, хромая на одну ногу, слепая Козочка. Она запевала, а остальные подхватывали:
Кто там шагает в ночной тишине?
Добытчики славного Мэнни!
Мэнни все купит по сходной цене,
Кто не согласен - готовься к войне
Против могучего Мэнни!
Песня стихла. Добытчики замерли в тех позах, в которых у них кончился завод. Тех, кто продолжал двигаться, Ральфи останавливал ударом ноги. Мыш с Малышом во все глаза глядели на заводилок, а те в ответ внимательно рассматривали новичков
- Откуда эти двое? - поинтересовался Ральфи, расшаркиваясь перед хозяином.
- Нашел на дороге, - небрежно бросил Мэнни. - Это, часом, не парочка новобранцев? Как я понимаю, они отстали от твоей команды, чтобы немного погулять перед сном.
- Не помню, чтобы видел их раньше, - Ральфи пригляделся повнимательнее. - Хотя для меня все заводилки на одно лицо. Пока не пересчитаю по головам, не уверен, что все в наличии.
Он покосился на Мыша с Малышом.
- Прогуливались перед сном, говоришь? Значит, моторчик слишком хорошо работает. Выходит, требуется мое вмешательство.
- Потом, - поморщился Мэнни. - Меня интересует, кто здесь жаловался полчаса назад на сломанную пружину.
- Вот этот, - указал Ральфи на одноглазого трехногого Ослика. - Сейчас он тебе сам расскажет.
- Ничего-ничего, - поспешил ответить перепуганный Ослик, услышав, что Мэнни подходит к нему со стороны слепого глаза. - Я еще долго протяну. Немножко устал, сами понимаете...
- Ты неважно себя чувствуешь, - проникновенно сказал Мэнни. - Тебе нужно отдохнуть. И подольше. - С этими словами Мэнни подобрал с земли тяжелый камень, размахнулся и швырнул Ослику на спину. Ослик и охнуть не успел, как раскололся пополам, словно грецкий орех.
- Сложи детали в Банк Запасных Частей, - обернулся Мэнни к Ральфи.
Его юный помощник ловко сгреб то, что осталось от Ослика, и с грохотом побросал в консервную банку, возле которой стояли Мыш с Малышом. “Собачьи консервы Бонзо” - гласила надпись на оранжевой этикетке. На картинке красовался пятнистый черно-белый пес в поварском колпаке и переднике. Пес стоял на задних лапах и держал поднос, на котором виднелась вторая банка “Бонзо”. На этикетке второй банки был изображен пятнистый пес, очень похожий на первого, только гораздо меньше. Он тоже держал в лапах поднос, на котором стояла третья банка “Бонзо”. Третий белый с черными пятнами пес как две капли воды походил на своих предшественников, только был еще меньше. Он держал поднос с очередной банкой “Бонзо” - и так продолжалось до тех пор, пока псы не становились настолько маленькими, что их нельзя было различить невооруженным глазом. Мыш услышал, как детальки от Ослика печально звякнули в Банке.
- Как дела у остальных славных добытчиков? - осведомился Мэнни. - Еще больные есть?
Никто не отозвался. Некоторые из заводилок стояли, некоторые лежали в снегу. Все молча ждали. Покрытые ржавчиной и плесенью металлические игрушки блестели от инея.
Мэнни повернулся к Мышу.
- Судя по тому, как ты озираешься по сторонам, здесь ты раньше не был, - заключил он. - Добро пожаловать на Свалку и в нашу теплую компанию.
Он придвинулся ближе и оскалил кривые желтые зубы.
- Посмотри на мои зубки, - сказал он. - Правда прелесть? Самые длинные, самые сильные, самые острые зубки на Свалке. Он обвел лапой помойку.
- Все это в один прекрасный день будет принадлежать Мэнни. Я стану здесь хозяином. Так, Ральфи? - он резко прыгнул в сторону своего молодого помощника.
- Шеф, ты и сейчас наш хозяин, - услужливо затараторил Ральфи и заслонился лапой. - Не волнуйся.
Улыбаясь и потирая лапы, Мэнни прошелся вдоль молчаливого строя заводилок.
- Что у нас сегодня на ужин? - поинтересовался он.
Ральфи принялся вытряхивать мешки. На снег посыпались хлебные корки, яблочные огрызки, обкусанные котлеты, обсосанные леденцы, тухлое яйцо, полбанки анчоусов, два теннисных шарика, осколок красного стекла и прочее содержимое окрестных мусорных ящиков.
- Вот, - сказал он, - а еще я видел сломанную заводилку, над которой можно поколдовать. Она там, возле хромоногого стола по пути к шоссе.
- Жвачка где? - коротко спросил Мэнни.
- Я слышал на днях, что пара ребят поработала в этом направлении в магазине, - ответил Ральфи. - Они достали жвачку, но потом упрятали в подвал Земляного Банка.
- Что ж ты здесь стоишь в таком случае? - удивился Мэнни. - Ступай в подвал и принеси мне жвачки.
- Как это? - не понял Ральфи. - Я даже не знаю, где подвал.
- Слушай и запоминай, - принялся объяснять Мэнни. - Приходишь в Банк. Говоришь, что хочешь взять в аренду сейф-нору. Они с радостью соглашаются и показывают тебе подвал.
- И показывают мне подвал, - повторил Ральфи.
- После чего ты говоришь “спасибо”. Вежливо говоришь, - Мэнни был терпелив, зная, что Ральфи вечно приходится объяснять самые простые вещи. - Выходишь на улицу и роешь подкоп в подвал. Там сплошной песок, рыть легко. Главное - следи, чтобы не прорыть ненароком подкоп под охрану.
- Под охрану, - Ральфи старательно запоминал. - Понял.
- Дальше. Берешь жвачку и несешь ее сюда. Проще простого. На случай, если там окажется больше, чем ты сможешь унести, - Мэнни облизнулся, - возьми с собой заводилку. Поторапливайся, Банк закрывается на рассвете.
Мыш слышал каждое слово и понял, что путь к спасению найден. “Возьми нас, - повторял он про себя, как заклинание. - Возьми нас, пожалуйста”.
- Вот эти двое мне подходят, - Ральфи словно услышал немую просьбу Мыша. Он перекинул Мышу через плечо мешок и повернул ключ у него в спине.
- Пошли, - позвал он и подтолкнул Мыша с Малышом вперед по Аллее Пивных Банок.
- Сегодня у нас на глазах произошло убийство, - шепнул Мыш сыну, - а сейчас мы пойдем грабить банк. Но что поделать - нам надо двигаться вперед во что бы то ни стало.
- Прекратить болтовню! - оборвал его Ральфи. - Мне надо подумать о предстоящей операции.
Он забормотал себе под нос, репетируя, что скажет в банке.
Вся процессия завернула в темный зловонный тоннель. На полу громоздились кучи отбросов. Узкий проход спускался вниз, кружил, петлял, поднимался вверх. Мыш с Малышом все время падали. Ральфи, ругаясь сквозь зубы, ставил их на ноги. Наконец тоннель кончился, и они оказались на заснеженном холмике на противоположном конце Свалки. Отсюда Ральфи было удобно оглядеться.
Над Свалкой стлался густой дым от костров. Неожиданно послышалось монотонное пение. Низкий голос тянул на одной ноте:
- В ваших глазах потух огонек? От хвоста отвалился кусок? Здесь продаются самые лучшие укрепляющие средства. Привораживание и ясновидение. Гадания и заговоры.
- Заговоры! - воскликнул Ральфи. - Если бы шеф не считал, что это глупости, я бы попросил сделать его неуязвимым!
- Толкование сновидений, - продолжал голос, - гадания, предсказания. Разведка территорий. Проведение свадеб. Цены умеренные.
В дыму замелькал странный черный силуэт и послышался звук грузных прыжков. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это огромная лягушка. От холода неизвестный кутался в драную шерстяную перчатку. Его выпученные глаза выглядывали из отверстия, в которое обычно просовывают руку. На шее у него болталась монетка на шнурке. На боку висела дорожная котомка, на спине - спичечный коробок, в котором гремели сушеные травы, снадобья, амулеты, талисманы. Он остановился погреться у костра. Целую зиму он путешествовал в полном одиночестве - ведь все нормальные лягушки зимой впадают в спячку. Это был Брут, колдун и предсказатель.
- Добрый вечер, - поздоровался Брут, когда Ральфи вместе со своими заводилками подошел ближе. В свете пламени глаза Брута отсвечивали золотом. Брут пристально посмотрел в лица Мыша и Малыша.
- Какая судьба ожидает тебя? - бубнил он. - Маг поднимет завесу, скрывающую будущее.
- Слушай, - обратился к нему Ральфи, - прошлым летом ты мне продал чудодейственную мазь.
- А-а, - протянул Брут, - помню, помню. Трава под названием Вильгельм-Завоеватель, приносящая счастье в личной жизни...
- Не принесла! - прервал его Ральфи с обидой в голосе. - Я намазался с ног до головы, как ты сказал, и потом от меня так воняло, что девчонка, с которой я встречался, сбежала с другим.
- Это лишний раз подтверждает, что девчонка тебе не подходила, - нашелся Брут. - Одно из чудодейственных свойств мази заключается в том, чтобы проверить, где любовь настоящая, а где - одна видимость. Давай, я тебе погадаю, - переменил он тему разговора. - Бесплатно.
Ральфи вытянул лапу, и Брут перевернул ее ладонью вверх.
- Та-ак, - с расстановкой проговорил он, и в его глазах вспыхнул красноватый огонек.
- Что ты видишь? - спросил Ральфи нетерпеливо.
- Путешествие, - ответил Брут. Он давно заметил мешок у Мыша за плечами. - Долгое путешествие.
- Неправильно! - прервал его Ральфи. - Короткое.
- Никогда не знаешь наверняка, - был ответ. - Путешествие может оказаться долгим.
- Еще что? - Ральфи облизнулся, подумав о жвачке.
- Будет славная трапеза, - продолжал Брут, - видно, как на ладони.
- Погадай нам, - вдруг попросил Малыш.
- Заводилкам гадать не положено, - отрезал Ральфи.
- Отчего же? - заступился Брут, - будущее беспристрастно, а Фортуна улыбается тому, кого сама выбирает
Он нагнулся к Малышу.
- О чем ты мечтаешь?
- Мечтаю найти Матильду, - сказал Малыш, - хочу, чтобы она стала моей мамой, а Стази - сестренкой, и чтобы мы все вместе жили в Кукольном Домике.
- О, Господи! - воскликнул Мыш и в первый раз с тех пор, как они покинули магазин игрушек пять лет назад, вспомнил про слониху, Стази и Кукольный Домик.
- Давай посмотрим, что принесет нам будущее, - улыбнулся Брут. - У тебя очень маленькая ладошка, по ней трудно гадать. Придется прибегнуть к древнему колдовству, которому меня научил Богомол с Востока.
Ральфи, довольный, что нашелся предлог отложить на время ограбление банка, с интересом наблюдал за происходящим. Брут скинул с плеч спичечный коробок и вынул горсть семечек подсолнуха. Сняв с шеи монетку, он подбросил ее вместе с семечками. Они упали на снег, сложившись в причудливый узор.
- А теперь, - сказал Брут, поворачивая ключ в спине Мыша, - вы должны пройти по семенам.
Трижды отец и сын проходили по рассыпанным семечкам. Потом Брут долго сличал расположение монетки и семян, внимательно изучая новые комбинации. Ральфи придвинулся ближе. Взволнованные Мыш с Малышом терпеливо ждали.
Брут, сколько себя помнил, ни разу в жизни не предсказал будущее точно. Он занимался гаданием, потому что это дело приносило прибыль. В его представлении гадание мало чем отличалось от продажи амулетов и снадобий, разведки территорий или проведения свадеб. Свадьбы, по крайней мере, были официально разрешены: Брут числился Болотным Регистратором. Разведки были более или менее точны, снадобья время от времени помогали, амулеты срабатывали - в зависимости от серьезности намерений покупателя. Когда Брута просили погадать, он говорил только то, что подходило клиенту. Малыш хотел семью и дом - что ж, Брут решил доставить ему это удовольствие и пошел по пути восточного колдовства. Брут был уверен, что все пройдет гладко. Он не в первый раз пользовался этим гаданием, и до сих пор оно не подводило. Но сейчас, бросив взгляд на семечки и монетку, Брут почувствовал, что не может выговорить заготовленную фразу. В ушах гудело. Все, кроме россыпи семечек на снегу, заплясало у него перед глазами. Собственный голос показался чужим.
- Вы разомкнули круг, - произнес он, - вы вступили на прямую дорогу. Идите по ней.
- Куда? - спросил Мыш.
Брут прочертил вертикальную линию и сделал жест сверху вниз.
- В вышину и в глубину, - продолжил он. - Дно близко к вершине. - Он помолчал.- Дорога длинная. И очень трудная.
- Куда эта дорога приведет нас? - спросил Мыш.
Брут буквально сверлил глазами узор из семечек. Его желтая шея раздулась. Казалось, он стал выше ростом. Голос его звучал глухо.
- В глубине - в темноте лета. В вышине - в свете зимы. Болезнь весной, сокрушительное падение осенью. Распавшись, вы соединитесь. Враг, которого вы встретите в начале пути, будет ждать вас в конце...
Брут умолк. Малыш заплакал.
- Не очень веселая перспектива, - вздохнул Мыш. - Что-нибудь еще можешь нам сказать?
Брут растерялся.
- Нет, - признался он, - я даже не могу истолковать смысл сказанного.
Он нервничал. Минуту все молчали.
- Пошли, - сказал Ральфи, ежась от холода. Мороз пробирал его до костей.
Он повернул ключ в спине заводилок, и те продолжили путь. Брут подобрал монетку и семечки и долго-долго смотрел им вслед.
В конце Аллеи Пивных Банок стояли и лежали заводилки. Мэнни шагал поодаль, мечтая о жвачке. Небо опять заволокло облаками, звезды скрылись, и Мэнни почувствовал себя увереннее. Он самодовольно смотрел на костры, горящие среди Мусорных Гор, и принюхивался. Затем, что-то напевая, он прошел мимо своих молчаливых рабов и отправился посмотреть на заводилку, о которой говорил Ральфи.
Он нашел ее в канаве у шоссе.
Фиолетовый платочек Матильды потерялся, серый плюш выцвел и подгнил. У бедняжки недоставало уха и глаза, но несмотря ни на что Матильда была прелестна.
Как она настрадалась! Она, считавшая себя уважаемой дамой, была продана как обыкновенная заводилка. Матильду уложили в коробку, и Кукольный Домик, который она считала своим, навсегда исчез из ее жизни.
Она оказалась в большом доме, где ей пришлось вытерпеть все, что обычно приходится терпеть игрушкам от детей. Ей докучала собака, ее мазали вареньем, на нее садились верхом, ее запрягали в повозку, в нее стреляли из игрушечной пушки, ее забывали под дождем... Так продолжалось, пока моторчик совсем не заржавел, и Матильду не выкинули на помойку. Она все сносила молча, но в глубине души надеялась, что справедливость восторжествует. Матильда жила только ради этого дня. Она мечтала опять шагать пружинистой походкой перед окнами Кукольного Домика, снова вести жизнь, достойную знатной дамы. А пока перед Матильдой стояла крыса, намерения которой были не совсем понятны.
- Добрый вечер, мадам, - начал Мэнни. - Мы чувствуем себя брошенной и изношенной? Мы лежим тут в одиночестве на снегу и ржавеем? Какая жалость!
Матильда молчала.
- Воспряньте духом, мадам, - продолжал Мэнни. - Ликуйте! Помощь пришла!
Матильда не шелохнулась.
- Ну, хватит играть в молчанку, - подбодрил ее Мэнни. - Вы же слышали, как городские часы пробили полночь.
- Я вас не знаю, - едва слышно пробормотала Матильда в надежде создать впечатление, что предложение познакомиться исходит не от нее.
- Мы сейчас исправимся! - обрадовался Мэнни. - Более того, мадам, мы станем близкими друзьями!
Он попробовал повернуть ключ в спине слонихи. Но тот не поддавался.
- Я помогу Вам! Вы опять будете ходить, мадам! Вам у меня понравится! Вы сами захотите на меня работать, - широко улыбнулся Мэнни.
Он вытащил из складок одежды ржавую отвертку и разжал скобы, соединявшие две половинки туловища слонихи.
- Нет возражений, мадам? - спросил Мэнни.
Но Матильда молчала. Она была в обмороке.
Небо начало светлеть. Холодало. Ральфи, Мыш и Малыш по тропинке подошли к зданию Земляного Банка. У входа на снегу виднелось множество следов.
В помещении Банка было холодно, мрачно и тихо. Лампочки еле теплились. Когда Ральфи вошел, сонный кассир Бурундук поднял глаза от зернышек, которые пересчитывал. Он сразу обратил внимание на мешок и нащупал под столом кнопку сигнализации.
- Чем могу служить? - произнес он не очень приветливо.
Ральфи оглядел темное помещение и, не заметив стражи, моментально забыл все, чему его учил Мэнни.
- Это ограбление! - прорычал он. - Веди нас в подвал!
- Как прикажете, - кивнул Бурундук, изо всех сил надавливая на кнопку сигнализации.
За камнем, закрывавшим вход в подвал, проснулся Барсук-охранник.
- Сюда, пожалуйста, - пригласил Бурундук. - Подвал у нас здесь.
- Открывай! - потребовал Ральфи.
- Сию минуту, - Бурундук подвинул камень, отступил с дороги, и Ральфи со всех ног кинулся прямо в раскрытую пасть Барсука.
- Ребята не мастера грабить банки, - чавкнул Барсук, - но на вкус ничего. Ну и молодежь пошла - никто не хочет работать. Лишь бы деньжат побыстрее да побольше.
Он поковырял в зубах щепочкой.
- Что делать с этими двумя? - спросил он у Бурундука.
Надо заметить, что Ральфи, вбегая в подвал, оттолкнул с дороги Мыша с Малышом и тех отбросило за двери Банка. Они кубарем покатились по тропинке, потеряв при этом мешок. Бурундук посмотрел им вслед и покачал головой.
- От них вреда не будет, - решил он. - Пусть уходят.
Мыш с Малышом лежали на снегу и заливались оловянным смехом.
- Скрип-скрип-скрип! - хохотал Мыш. - Брут был прав, когда обещал Ральфи долгое путешествие!
- Скрип-скрип! - вторил ему Малыш. - Славная была трапеза - для Барсука, разумеется!
На церковной колокольне пробило семь.
- Тихо! - сказал Мыш, услышав бой часов. - Пора кончать разговоры. Скрип! - он опять покатился со смеху.
- Если пора кончать разговоры, то почему мы разговариваем, папа? - хихикнул Малыш.
- Ты однажды нарушил второе Правило Поведения Заводилок - “никаких слез на работе”, - ответил отец, - пришло время нарушить и первое!
- Но я часто пробовал разговаривать после восхода солнца, и у меня никогда не получалось, - сознался Малыш. - Не получалось до сегодняшнего утра.
- Смех освободил тебя от груза Правил Заводилок, - раздался низкий голос, и из-за дерева выпрыгнул Брут. Днем он казался ниже ростом, и таинственность его не так бросалась в глаза. Брут поставил мышей на ноги и пристально посмотрел на них.
- Я никогда не слышал, чтобы заводилки смеялись, - сказал он.
- Ты видел, что случилось? - спросил Мыш и, поскольку Брут отрицательно покачал головой, рассказал ему о неудавшейся попытке ограбить Банк.
- Глупый мальчишка Ральфи! - заключил Брут. - Никакого терпения! Стоило один раз точно предсказать будущее... - он прервал сам себя. - Вам не любопытно, почему я здесь?
- Почему ты здесь? - спросил Малыш.
- Потому, что я пошел за вами. Что-то притягивает меня к вам. Когда я гадал, то увидел, что моя судьба и ваша переплетаются. Я тогда промолчал, потому что сам испугался. Расположение семян говорило о страшных и темных делах, о неведомых опасностях, - он тряхнул головой, и монетка как маятник, качнулась у него на шее.
- Ты и сейчас боишься? - спросил Малыш.
- Есть немножко, - признался Брут. - Пойдем дальше?
- Обратного пути нет, - сказал Мыш. - Мы больше не сможем танцевать по кругу. Хочешь дружить с нами? Мы могли бы путешествовать вместе.
- Будь моим дядей, - попросил Малыш. - Я буду звать тебя “дядя Брут”.
- Лучше я пока ничего не буду обещать, - уклонился Брут от прямого ответа. - Не надо от меня ожидать слишком многого. Я готов быть вам и другом, и дядей, пока наши пути лежат в одном направлении. Большего сейчас сказать не могу.
Они стояли на перепутье. Одна дорога вела в Земляной Банк, вторая пролегала через заснеженную долину.
- Куда? - спросил Брут.
- Может, поищем Матильду, Стази и Кукольный Домик? - предложил Малыш.
- С какой стати? - удивился Мыш.
- Чтоб завести семью и жить, как нам нравится, - объяснил сын.
- Во-первых, - начал Мыш, - я не думаю, что мне понравится жить со слонихой. Но даже если не принимать это во внимание, я считаю, что поиски ни к чему не приведут. Несмотря на слова Матильды, и сама она, и Стази, и Кукольный Домик могли быть проданы и теперь находятся неизвестно где. Попытка найти их безнадежна.
- Матильда мне пела колыбельную, - вздохнул Малыш.
- Чушь, - отрезал Мыш.
- Хочу, чтоб Матильда стала моей мамой, а Стази - сестренкой! Хочу жить в красивом домике! - настаивал Малыш.
- О чем, собственно, идет речь? - вступил в разговор Брут. - Кто такие Матильда и Стази?
- Даже не знаю, как ответить, - в раздражении бросил Мыш. - Малыш говорит ерунду, но он не виноват. Наш моторчик находится у меня в животе. У Малыша внутри пусто, вот он и выдумывает всякие глупости.
И он рассказал Бруту о магазине игрушек, слонихе, тюлененке и Кукольном Домике.
- Мне кажется, это не глупости, - покачал головой Брут. - У Стази на носу была крутящаяся платформочка, на которой воробей выполнял акробатический номер?
- При чем тут воробей? - буркнул Мыш. - У нее на носу был красный шар.
- Шар она могла потерять, - с надеждой в голосе сказал Малыш. - А под шаром у нее вполне могла оказаться платформочка. Где ты ее видел? - повернулся он к Бруту.
- Не знаю, где она сейчас, - ответил тот, - но года два назад она работала в труппе Вороньего Театра, который каждый год приезжает на гастроли в Сосновый Лес.
- Если ты проводишь нас туда, может, мы ее найдем, - проговорил Малыш.
- Я все-таки считаю, что экспедиция не имеет смысла, - проворчал Мыш, - но так как переубедить тебя я не в состоянии, мы пойдем в Сосновый Лес. Какая разница, куда. Мир посмотрим, себя покажем.
- Договорились, - согласился Брут. - В Сосновый Лес - так в Сосновый Лес.
- СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ! - раздалось прямо у них над головами. Это пролетала Сорока, Глашатай Долины. - КРЫСА УБИТА ПРИ ПОПЫТКЕ ОГРАБИТЬ БАНК! БЕГСТВО ДВУХ ЗАВОДИЛОК С БРУТОМ-ПРЕДСКАЗАТЕЛЕМ! ПЕРЕДАЕМ СЧЕТ МАТЧА ЛЕСНЫЕ МЫШИ - СБОРНАЯ ДОЛИНЫ... - дальше было неразборчиво.
- Поздравляю, - произнес Брут медленно. - На беду или, может, на счастье вы все-таки вышли в Большой Мир.
- Долгая и трудная дорога, - вспомнил Мыш, - это ведь ты нам предсказал.
- Все дороги, короткие и длинные, по-своему трудны, - ответил Брут. - Вперед! Ваше путешествие только начинается, остальное узнаете в пути. Выше нос! Солнце светит! Небо голубое! Весь мир у ваших ног!
Мыш увидел за деревьями залитую солнцем долину. По небу летели две вороны, махая широкими черными крыльями. Мыш представил, сколько времени понадобится им с Малышом, чтобы преодолеть то же расстояние.
Брут повернул ключ у него в спине, моторчик зажужжал, и Мыш подтолкнул сына вперед.
Позади заводилок на снегу оставался двойной след. А в стороне, за сугробами, двигалась фигура в засаленном шелковом платке, подвязанном грязной бечевкой. Матильда брела за Мэнни по пятам. На спине у нее были привязаны два мешка. Мэнни сомневался, что Ральфи вернется с добычей вовремя, и решил выйти ему навстречу.
- Крыса убита при попытке ограбить банк? - взвился Мэнни, услышав последние новости. - Ральфи - идиот! Я так и думал, что не видать мне жвачки, как своих ушей! А заводилки преспокойно гуляют с Брутом, словно нарочно решили выставить меня дураком! Теперь я стану посмешищем всей Свалки, если, конечно, не найду и не прикончу их!
ГЛАВА 3
Часы на церковной колокольне пробили полночь.
Брут остановился в тени деревьев. Здесь кончался Сосновый Лес и начиналась Долина. Луна скрылась в облаках. Брут встревоженно обернулся. У Мыша с Малышом кончился завод, и им пришлось остановиться.
- Что случилось? - спросил Малыш.
- Мне кажется, кто-то идет нам навстречу, - проговорил Брут. - Мэнни преследует нас по пятам: я видел, как он шнырял за деревьями. Представляю себе, как он зол на вас, Еще никому на Свалке не удавалось провести Мэнни. Если он нас догонит, боюсь, и мне придется плохо.
- Я тоже слышу, - сказал Малыш, - кто-то идет нам навстречу.
Издалека донесся воинственный посвист дудок и ритмичный рокот барабанов.
- Кто бы это ни был, - заметил Брут, - вряд ли они окажутся страшнее, чем Мэнни в его теперешнем настроении. Давайте поднажмем, чтобы успеть встретиться с ними раньше, чем с Мэнни.
Он повернул ключ в спине Мыша.
Отец с сыном спешили изо всех сил, а Брут грузно прыгал следом.
Впереди среди деревьев замелькал бледный зеленый огонек.
- Лисий Маяк, - пояснил Брут.
Он остановился и легонько стукнул заводилок по плечу, чтобы те остановились.
- Тех, кто идет нам навстречу, я видел раньше, - пробормотал Брут, - и этот мускусный запах мне хорошо знаком. Нам предстоит встреча с ...
Ему пришлось отскочить в сторону. Мимо во весь опор пронеслась Лесная Мышь, таща за собой перепуганных детей.
- Война! - крикнула она.
Барабанная дробь приближалась. Теперь можно было разобрать слова песни, которую пели под аккомпанемент тростниковой дудки пронзительные голоса:
Вперед, Землеройки! Ни шагу назад!
Победа будет за нами!
Сумеем в бою мы себя показать
И храбро сразиться с врагами!
- Кто такие Землеройки? - спросил Малыш.
- По виду они напоминают мышей, - ответил Брут, - но у них острее носы и короче хвосты. Землеройки маленькие и очень кровожадные. Они едят без перерыва, а когда воюют, едят еще больше.
Даже моторчик Мыша поперхнулся при мысли о предстоящем знакомстве с Землеройками. До них уже оставалось не больше сотни метров. Во главе колонны бежал Сигнальщик и размахивал факелом, который Брут принял за Лисий Маяк.
- У Землероек неважное зрение, - заметил Брут, - поэтому они нас до сих пор не видят. Может, нам удастся проскочить незамеченными. Скорее всего, это продотряд. Они заготавливают продовольствие для главных сил. Догадались, почему Лесная Мышь так бежала? Но вам опасаться нечего: олово Землеройки не едят.
- А лягушек они едят? - поинтересовался Малыш.
- Если поймают, - уклончиво ответил Брут.
В лунном свете появились Землеройки. Они бежали сомкнутым строем. Малыш разглядывал темные фигурки из-за отцовского плеча. Каждый солдат нес по длинному острому копью. Пение стихло, но рокот барабанной дроби и свист дудок стали еще громче.
- У их копий отравленные наконечники, - некстати заметил Брут.
- Осторожно, - прошептал Малыш. - Не приближайся к ним.
- Назад тоже нельзя, - отозвался Брут. - Сзади Мэнни.
- Вечер добрый, - прохрипел Мэнни, вплотную подходя к беглецам. Матильду он оставил в кустах, рассудив, что лучше подобраться к своим жертвам в одиночку.
- С опаской смотрим в будущее? - издевался Мэнни. - Не знаем, какой путь избрать?
Брут вспомнил, что обещал путешествовать с мышами до тех пор, пока им будет по пути. Сейчас он решил, что настало время расстаться. Дружба, конечно, дело благородное, но все-таки до определенной степени. Надо было спасаться, и Брут прыгнул навстречу Мэнни, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
Мэнни колебался. Брут был слабее его физически, но как-никак умел колдовать, и Мэнни стало не по себе. Он всегда немного побаивался чертовщины, которой занимался Брут. Мэнни казалось, что колдун не просто предсказывает добро и зло, но и властвует над ними. Отмахнувшись от неприятных мыслей, Мэнни подошел ближе и за спиной Брута заметил Малыша. Тот пристально смотрел на Мэнни, и в его глазках-бусинках отражалось звездное небо. Внезапно Мэнни почувствовал, что какая-то сила неодолимо тянет его к этим заводилкам. На мгновение Мэнни даже забыл, что пришел сюда свести с ними счеты. Но наваждение рассеялось, и Мэнни поднял с земли камень.
- Отойди в сторону, Брут, - сказал он, - я собираюсь расправиться с твоими приятелями.
Брут лихорадочно соображал, как разжалобить Мэнни. Неожиданно он выпалил:
- Давай, я тебе погадаю.
Мэнни протянул ему ладонь и усмехнулся.
- Валяй, - разрешил он. - Скорее всего из нашей теплой компании будущее есть только у меня.
Заискивающе улыбаясь, Брут подошел к Мэнни. Но он не успел произнести заготовленную фразу. Брут был не в силах отвести взгляда от глаз Мэнни. Другие слова, темные и загадочные, помимо воли самого предсказателя прозвучали из его уст.
- Собака поднимется, Крыса падет, - произнес Брут.
Мэнни подскочил, как ужаленный.
- Что это значит? - прорычал он.
Брут не представлял, как истолковать предсказание в угоду Мэнни. Больше всего на свете он сейчас жалел о своем знакомстве с Мышом и Малышом. Но он снова непроизвольно повторил:
- Собака поднимется, Крыса падет.
- Возможно, - Мэнни опомнился. Ему, Шефу Свалки, не пристало бояться каких-то собак или лягушек. - Только сам ты падешь первым. С тобой и с твоими приятелями скоро будет покончено, потому что я оторву вам головы прямо сейчас.
- Что ж, - пожал плечами Брут, - чему быть, того не миновать.
Он повернулся к Мэнни спиной и увидел, как Землеройки строятся перед отправкой в лагерь.
- Ждать от них помощи бесполезно, - заметил Мэнни, словно угадав его мысли. - Если хотите что-нибудь друг другу сказать на прощание, я подожду пять минут.
- Мясо! - вдруг завопил Брут. - Свежее мясо для армии! Настоящее пушечное мясо! Сюда! Скорей! Для удовольствия вставай к нам на довольствие! Солдат ест, оборона крепнет! Солдат спит, служба идет! Солдат доволен, когда он накормлен!
- На довольствие! - донеслось в ответ. Небольшая плотная группа повернулась в их сторону и понеслась за добычей.
- Оставайся поужинать, Мэнни! - посмеиваясь, пригласил Брут.
Но Мэнни взял с места в карьер и побежал прочь - только пятки засверкали. Ему прекрасно было известно, что ни одна Землеройка не откажет себе в удовольствии полакомиться крысой. Он уже скрылся за деревьями, когда горячая волна мускусного запаха захлестнула Брута и Мыша с Малышом.
- Дядя Брут! - заплакал Малыш.- Землеройки тебя съедят!
- Лучше они, чем Мэнни! - мужественно промолвил Брут.
Солдаты, измученные долгими поисками съестного, окружили Брута и сбили с ног Мыша с Малышом. В предвкушении ужина они щелкали зубами.
- Жесткие, - сообщил солдат, который добежал первым и стукнулся носом о Мыша с Малышом. - Несъедобные, - добавил он, потирая ушибленное место.
- Оставь их на закуску Капралу! - хохотнул другой и ущипнул Брута. - А вот этот подойдет. Жирненький. Вкусно пахнет.
- Точно, - подтвердил его товарищ. - Я ел лягушку. Лягушки вкусные.
Подошел Капрал, осмотрел Брута со всех сторон и достал из полевой сумки соломинку.
- Одна лягушка, - посчитал он и сделал на соломинке зубами отметку. - Двое, двое ... кого?
- Мышей, - устало подсказал Брут.
- Что-то они не пахнут как те мыши, которых я ел раньше, - пробормотал Капрал. - Докладывай, кто вас сюда послал! - приказал он Бруту.
- Провидение, - доложил тот.
- Гм, - капрал перестал жевать соломинку. - Не надо слушаться, кого попало.
Он подтолкнул пленников к охране.
- Все в порядке, - доложил Капрал подоспевшему Лейтенанту.
- Продолжать поиски, - бросил Лейтенант, - дудки и барабаны отставить. Мы совсем близко к границе.
- Погрузить продовольствие! - скомандовал Капрал.
Брута и Мыша с Малышом протолкнули в голову колонны. За ними мелкими шажками семенила группа Лесных Мышек. Некоторые тихонько хныкали.
- Молчать! - рявкнул охранник на лесных мышек. - А то прямо сейчас головы поотрываю!
- Вперед, марш! - скомандовал Капрал.
Сигнальщик с факелом занял свое место во главе колонны. Солдаты сомкнули ряды и быстрым маршем двинулись следом.
Малыш как всегда двигался задом наперед. Лицом к нему шел маленький Барабанщик.
- Это настоящая война? - спросил Малыш.
- Конечно, настоящая, - уверенно ответил юный солдат. - На нашей территории больше нет хорошей охоты. Мы должны победить Землероек Нижнего Ручья и занять их территорию.
- Мне объясняли по-другому, - вступил в разговор Дудочник, - я слышал, это на их территории нет хорошей охоты, и они вторглись к нам.
- Что такое территория? - спросил Малыш.
- В каком смысле “что такое территория”? - не понял Барабанщик. - Территория - это территория.
- У заводилок не бывает территорий, - объяснил Дудочник.
- Не бывает, когда ее уже кто-то завоевал, - уточнил Барабанщик. - До этого у них обязательно должна быть территория.
- А у нас нет, - сказал Малыш.
- Еще бы, - кивнул высокий солдат, которому очень шла военная форма. - Ведь вас теперь пустят на мясо. У тех, кто не имеет территории, шансов никаких.
- Все же, что такое территория? - настаивал Малыш.
- Территория - это вроде родины, - объяснил маленький Барабанщик. - Там все приятно пахнет. Там ты днем и ночью знаешь все ходы и выходы. Твой отец или ты сам за нее сражались. Там ты чувствуешь себя сильным. Там безопасно. Это место, где ты всегда побеждаешь в сражениях.
- На своей территории тебе удобно, - добавил Дудочник. - Чужая территория - она и есть чужая. Там страшно. Там ты ничего не понимаешь. Там ты вечно не в своей тарелке. Хочется убежать. На чужой территории побеждает противник.
Мыш шел молча. Его захлестнула горячая волна стыда. “У тех, кто не имеет территории, шансов никаких”, - повторял он про себя. Он понимал, что это правда.
Действительно, какие у них шансы! Весь Большой Мир был для них с Малышом чужой территорией. Мыш не мог ходить без посторонней помощи. Брут постоянно поворачивал ключ у него в спине. На мгновение Мышу показалось, что это не ключ, а острый нож: настолько больно ему стало при мысли о том, что их все время кто-то должен заводить.
Некоторое время все молчали. Лесные Мышки тихо хныкали, Землеройки бодро печатали шаг по хрустящему насту, в сумке Брута при каждом шаге что-то брякало, копья солдат то и дело звякали одно о другое. Все нервничали.
- Доложить обстановку, - вполголоса бросил Лейтенант. Его длинный нос тревожно принюхивался.
- Думаю, цель близка, - тоже вполголоса ответил Капрал, хотя и не был уверен в этом. Он выбрал сегодня маршрут, которым раньше не пользовались. Указать дорогу было некому. Капрал полагался на свое умение ориентироваться и надеялся, что сможет по запаху определить, в какой стороне расположен их батальон.
- Где же лагерь? - донесся требовательный голос из колонны.
- Пора ужинать! - добавил другой голос.
- Молчать! - рявкнул Капрал, раздувая ноздри и принюхиваясь.
Брут молча и терпеливо прыгал вперед, отлично понимая, что движется навстречу собственной смерти. Он был сам себе противен. Он прожил долгую жизнь, потому что ежедневно заботился о том, чтобы не попасть кому-нибудь на зуб. Теперь Брут призвал на помощь все свое богатое воображение и начал придумывать план побега.
Он взглянул вниз и заметил, что следы Мыша с Малышом идут неровно. Присмотревшись повнимательнее, Брут понял, что левая нога Мыша чуть короче правой. Мыш шел не строго по прямой, а немного заворачивал влево. Поскольку они с Малышом возглавляли строй, колонна тоже незаметно отклонялась от курса. Солдаты сбивались с ноги. Вылазки Сигнальщика на разведку с каждым разом становились все короче. Он отбегал на несколько метров и тут же со всех ног мчался назад. Фонарь он потерял в сугробе.
- Смешно, честное слово, - сказал маленький Барабанщик. В нем было не больше пяти сантиметров роста, но чувствовал он себя бывалым солдатом. Честно сказать, порой залитая лунным светом Долина внушала ему страх. Тогда его передние лапки вздрагивали, а барабан отзывался глухим рокотом.
- Мне тоже смешно, - подхватил Дудочник. - И мы с тобой прекрасно понимаем, почему. Мы заблудились. Мы на чужой территории.
Командир, услышав, что солдаты судачат о его тактических просчетах, резко остановился. Ряды смешались. Солдаты попадали друг на друга.
- Испугался? - спросил Малыш Барабанщика.
- Я испугался? Чепуха! - возмутился тот. - Никогда в жизни я ничего не боялся. Правда, это моя первая война, - добавил он смущенно.
Они стояли в небольшой лощине, к которой с подветренной стороны подступал Сосновый Лес. Голоса звучали до странности громко в неподвижном воздухе. Это было небезопасно, и все, не сговариваясь, перешли на шепот.
- Что теперь будет, дядя Брут? - еле слышно спросил Малыш.
- Не знаю, - покачал головой тот. - Постарайся придумать, как нам отсюда выбраться.
- Война, - бормотал Мыш, - мусорный ящик, Свалка, убийство, ограбление, теперь еще война.
- Молчать! - рявкнул охранник, но неожиданно, будто поперхнувшись, умолк и упал носом в снег. Копье торчало у него между лопаток.
- Засада! - закричал Капрал. - Первый взвод - на правый фланг! Остальным - лечь и замаскироваться! Горнист, труби тревогу!
Запах мускуса стал невыносимым. Землеройки перестроились, ожидая атаки из Леса. Дудочник заиграл сигнал тревоги. Но не успела мелодия замереть вдали, как другое копье пронзило маленького музыканта навылет. Барабанщик подхватил дудку из рук умирающего, и сигнал тревоги вновь разнесся над лунной Долиной. В ответ послышался свист сразу нескольких копий. Сигнал захлебнулся.
Барабанщик упал на землю. Копье пробило его тонкую шейку насквозь. Он попробовал крикнуть: “ Вперед, Землеройки! “, но дыхания не хватило, он захрипел и замолчал навсегда.
- Идут! - крикнул Капрал.
Вдалеке показался неприятель. Все ближе раздавался боевой клич: “ Наше! Наше! Наше! “
- Пора, - шепнул Брут Мышу.
Стараясь не шуметь, он торопливо вытащил из сугроба три копья. Вооружившись одним, два других он протянул своим спутникам. Брут уже собрался повернуть ключ в спине Мыша, но вдруг поймал умоляющий взгляд Малыша. Кругом раздавались крики. Шел бой. Брут без слов понял, что хотел ему сказать Малыш, и не стал переспрашивать. Он колебался всего долю секунды, потом прыгнул в самую гущу рукопашной схватки и сдернул с плеча лежащего на снегу маленького солдатика барабан из ореховой скорлупки. Затем, не теряя времени, вернулся к Малышу и повесил барабан ему на шею.
- Бежим с нами! - обратился Мыш к остальным пленникам.
- Вперед, мыши! - крикнул Малыш и ударил в барабан.
Лесные Мышки захныкали, но двинулись следом. Копья свистели над головами Мыша с Малышом и падали в сугробы. Брут шарахался от Землероек, шнырявших вокруг. Однако те были слишком заняты сражением, чтобы ловить сбежавший ужин.
Когда процессия добралась до опушки Леса, оставшиеся в живых Лесные Мышки разбежались по домам.
Брут стоял, опираясь на копье, и не мог отдышаться. Мыш с Малышом шли вперед, пока не кончился завод. Сзади на снегу остались мертвые Землеройки и Лесные Мышки. Малыша поразило безмолвие смерти.
- Смотрите! - крикнул Брут.
Обернувшись, они заметили, что снег на поле битвы почернел от несметного множества сбегающихся на сигнал тревоги Землероек. Топча мертвых и раненых, солдаты атаковали и отступали.
- Наше! Наше! Наше! - выкрикивали защитники территории.
- Вперед! Вперед! Вперед! - отзывались атакующие и цеплялись за каждый клочок земли.
Из норы на песчаном откосе выскользнула пара Ласок. Их узкие длинные тела двигались плавно, словно скользили по льду. Ласки остановились и принюхались. Их змеиные головки изящно поворачивались из стороны в сторону.
- Вижу, тебе здесь нравится, - сказала одна из Ласок своему спутнику. - Я приходила сюда вчера ночью. Славная лощинка! Всегда найдется, чем поживиться! Умм! - она повела носом. - Понюхай, как вкусно пахнут Землеройки!
- Не знаю, не знаю, - ответил приятель. - Землеройка уже была сегодня на обед.
- Тебе не угодишь, - нахмурилась подружка. - До чего аппетитные! - она перевела взгляд на солдат, которые растаскивали мертвых и раненых. - Гляди-ка, - добавила она, когда обе армии опять выстроились шеренгами, готовясь к новому наступлению, - стоят в ряд, и как аккуратненько!
- Ладно, ладно, - устало согласился приятель, - пусть будут Землеройки. Не хочу с тобой спорить.
Две гибкие тени нырнули в лощину и выскользнули на поле боя. Ласки жадно впивались зубами в шеи Землероек обеих армий и пили теплую кровь.
Насытившись, Ласки исчезли так же незаметно, как появились. Позади, на истоптанном снегу, остались лишь груды трупов.
- Славная территория! - заметила, облизываясь, Ласка. - Самая славная из тех, где мы уже работали. Я бы тут пожила немного.
- Неплохо, очень даже неплохо, - снисходительно отозвался ее спутник. - Можем выкопать здесь уютную нору.
Они бежали, тесно прижавшись друг к другу, почти соприкасаясь головами. Так что когда сверху камнем упала Рогатая Сова, ее когти вцепились сразу в обоих.
- Моя добыча! - прохрипела она.
Подниматься в воздух с таким грузом было тяжело, тем более, что обе ласки извивались и царапались.
- Две за раз! Хозяйка мне не поверит! Здорово! - заухала Сова. - Территория, что надо!
Сова летела вперед - за Земляной Банк, за поля, за Сосновый Лес, за Свалку, за мусорные костры и Мусорные Горы, за Аллею Пивных Банок, за переулки Крысиного города, за музыкальный автомат, который по-прежнему наигрывал хромающий вальс, за разбитый Кукольный Домик с дырявой крышей и покосившимися трубами, из которого давно разбежались дамы и джентльмены...
И Брут, и Мыш с Малышом поняли, что опасаться больше нечего. Оглядевшись, они вышли из-за деревьев и направились к дальнему концу Долины. Брут тяжело прыгал по сугробам. Спичечный коробок гремел. Оловянные лапки Мыша и Малыша хрустели по насту.
- Вперед, Мыши! - бормотал Мыш себе под нос.
Его штанишки были изодраны в клочья. Одежда Малыша немногим отличалась от отцовской. Все молчали.
- Сосновый Лес на той стороне ручья, - нарушил тишину Брут.- Перейдем здесь.
Он помог друзьям спуститься на лед.
- Много рек будет в нашей судьбе... - начал он, но не успел договорить. Тихий свист крыльев, порыв холодного ветра - и когти Рогатой Совы подняли Брута над замерзшим ручьем.
Потеряв равновесие, отец и сын упали.
Последнее, что они услышали, был звон волшебной монетки о лед и грустный крик Брута:
- Удачи!
Через мгновение силуэт Рогатой Совы исчез в вышине.
Уже светало, когда Мэнни добрался до лощины, где сражались Землеройки. Он шел медленно и осторожно. На Мэнни бряцали его парадные доспехи - две консервные банки, прикрепленные спереди и сзади. Матильда ковыляла за ним.
Мэнни пробирался через груды копий, трупов и про себя проклинал все на свете. Ни малейших признаков игрушечных мышей он не видел. Убедившись, что вокруг нет ни одной живой Землеройки, Мэнни скинул доспехи и расправил одежду.
- Так, - сказал он наконец. - Уж если я зашел так далеко, надо продолжать поиски. Теперь отступать совсем глупо. Как только они умудряются каждый раз сбегать у меня из-под носа!
Мэнни поужинал остатками трапезы Ласок, наполнил про запас мешки на спине Матильды и тронулся в путь.
Солнце стояло в зените. Копья торчали из сугробов, и по их теням удобно было определять время.
Над полем битвы пролетела Сорока.
- НОЧНАЯ СХВАТКА В ДОЛИНЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ... - она замолчала и спустилась пониже, чтобы определить, чем же закончилась схватка. Понять, где победитель, а где побежденный, ей не удалось, но она с гордостью объявила - ...ПОБЕДОЙ! ПОБЕДОЙ! ПОБЕДОЙ!
На поле битвы остались лежать две консервные банки, позабытые Мэнни. Этикетка на одной из них частично отклеилась и дрожала на ветру. “Собачьи консервы БОНЗО” - было написано на ней. Пятнистый пес в поварском колпаке улыбался своему двойнику на банке БОНЗО, которую нес на подносе.
ГЛАВА 4.
Мыш с Малышом остались лежать на льду.
- Дядя Брут пропал, - всхлипнул Малыш. - Что случилось?
- Его унесла Cова. Помнишь, та, которая поймала Ласок, - ответил Мыш. - Брут сдержал слово. Он шел с нами, пока мог. А теперь наши пути разошлись, и мы с тобой опять одни.
“Одни против Мэнни”, - про себя продолжил он. Мыш знал, что рано или поздно Мэнни снова встанет у них на пути. Он так отчетливо помнил горящие глаза Мэнни, словно Шеф Свалки и сейчас стоял перед ним. В ушах Мыша звучал вкрадчивый голос: “Отойди в сторону, Брут. Я собираюсь расправиться с твоими приятелями”.
Отец и сын молча лежали в темноте. Ветер доносил запах хвои и напоминал о новогодней елке, под которой они уже никогда не будут танцевать.
- Акт первый, сцена первая, - раздался вдруг скрипучий голос с другого берега ручья. - Дно пруда, ил, тина, ряска, водоросли.
- Потрясающе! - произнес другой, более звучный голос. - Глубоко! Очень глубоко!
- Позовем на помощь? - предложил Малыш.
- Давай попробуем, - решил Мыш. - Кажется, они не злые и, наверное, нас не обидят.
- Помогите! - хором закричали они изо всех сил. - Помогите!
- В центре сцены две консервные банки, до половины вкопанные в ил, - продолжал скрипучий голос. - Справа на сцене большой камень.
- На помощь! - звали Мыш с Малышом.
- Из левой банки виднеется голова, - продолжал голос.
- Подожди минутку, - прервал его собеседник. - Кто-то кричит совсем рядом. Если это охотник с ружьем, нам не поздоровится.
Крупный ворон вышел из-за сосны и склонил голову набок, прислушиваясь. Его иссиня-черные крылья походили на плащ, небрежно наброшенный на плечи. Ворон обладал качеством, которое его жена и вся актерская братия с обожанием называли “представительность”. Где бы он ни находился, он умел приковывать к себе всеобщее внимание.
- Это просто пара заводных игрушек, - объяснил Ворон своему невидимому спутнику.
Ворон подлетел к Мышу с Малышом и увидел обороненную Брутом монетку. Он подбросил ее ногой и откатил клювом в сторону, чтобы получше рассмотреть.
Когда Брут нашел эту монетку на дне пруда, она была позолоченной. Теперь позолота стерлась, и поверхность талисмана отливала медью. “Тебе повезет”, - гласила надпись на монетке. Посередине красовался цветок клевера.
- Не о чем беспокоиться, - успокоил Ворон Мыша с Малышом. - Здесь написано, что вам повезет.
- А когда? - попросил уточнить Малыш.
Ворон перевернул монетку. На обратной стороне он разобрал только изображение подковы да полустертую надпись: “Твой счастливый день наступит...” На месте последнего слова была просверлена дырочка, в которую продевался шнурок.
- Повезет, когда наступит ваш счастливый день, - закончил свою мысль Ворон и повесил монетку Малышу на шею. Она стукнулась о барабан из ореховой скорлупки и тихо звякнула.
Затем Ворон поднял Мыша с Малышом и вместе с ними полетел в Сосновый Лес.
Скоро они опустились на землю рядом с красавицей-Вороной и тремя не менее симпатичными Скворцами. Поодаль сидели тощий, унылый Кролик и попугаиха с чрезвычайно ярким и пестрым оперением. Одета она была не менее пестро и крайне неряшливо: несколько поношенных безрукавок разных размеров, напяленных одна на другую, и шерстяной шарф вокруг шеи. Раньше попугаиху звали Полли, но она улетела от хозяев через открытую форточку, так как решила, что достойна более звучного имени. С тех пор она всем говорила, будто ее зовут Эвтерпия.
Госпожа Ворона приняла гостей более или менее любезно, не без удовольствия отметив, что их не придется кормить. Она разрешила мышам присоединиться к компании, рассудив, что они могут при случае на что-нибудь сгодиться. Ворона придвинулась к Малышу, чтобы получше рассмотреть его.
- Что ты делаешь, когда тебя заводят? - спросила она. - Бьешь в барабан?
- Нет, - ответил Малыш, - раньше мы танцевали...
- А теперь только ходим, - продолжил за сына Мыш. - Зато наши враги не ходят, а бегают.
- Такова жизнь, - произнесла Эвтерпия.
- Мы ищем Стази, - сказал Малыш.
- А нас ищет Мэнни, - добавил Мыш.
- Двое игрушечных мышей в поисках Стази спасаются от коварного Мэнни! - хором воскликнули Скворцы. - Великолепно! - они захохотали и захлопали крыльями.
Ворон и Ворона тоже заулыбались. Одна Эвтерпия задумалась.
- У Стази на носу был красно-желтый шар, - вспоминал Малыш. - Еще мы ищем Матильду. Если найдем, у нас появится семья.
- Фантастика!- восхищались Скворцы.
- Серьезные намерения, - Ворон перестал улыбаться, повернул ключ у Мыша в спине и отступил в сторону. - Посмотрим, что вы умеете делать.
Мыш с Малышом пошли по сугробам вперед, но споткнулись о торчащий из снега прутик и упали. Вся компания молча наблюдала, как Мыш, лежа на боку, продолжал двигать ногами. Было тихо. Лишь дятел барабанил по дереву да ветер свистел в ветвях сосен.
- Не могли бы вы нам помочь? - попросил Мыш. - Нам надо идти вперед. Нам нельзя здесь оставаться.
- Пафос, - произнес Ворон. - Подлинный пафос!
- В них определенно что-то есть, - согласилась Ворона, помогая Мышу с Малышом подняться на ноги. - Текст про Стази и Матильду надо доработать, а ходят они неплохо и падают трогательно. Мне кажется, есть смысл ввести их в следующий спектакль.
Ворон обнял Мыша с Малышом за плечи.
- Добро пожаловать в труппу Экспериментального Кар-Театра! - торжественно пригласил он.
- В прошлом сезоне мы работали под вывеской “Кар-Театр Классического Репертуара”, - добавила Ворона.
- Актер должен переодеваться, - добродушно объяснил Ворон.
- Но мы не хотим поступать в труппу! - взмолился Малыш. - Нам надо искать Стази. Нам сказали, что она у вас. У нее должна быть платформочка на носу.
- Что? - удивился Ворон. - Какая платформочка?
- Обыкновенная, - терпеливо объяснил Малыш. - У вас работает тюлененок с платформочкой на носу?
- Ах, тюлененок! - обрадовался Ворон. - Так бы сразу и сказали. Теперь вспомнил. - Он сделал крылом широкий жест. - Она выполняла акробатический номер с Воробьем.
- Да-да, - подтвердил Малыш.
- Точно, - вспомнил Ворон, - это было давно, в наш лучший сезон Безумного Вдохновения. В спектакле участвовали Синички с красными грудками, от которых все были без ума.
Он тряхнул головой и прищелкнул клювом.
- Где вы ее нашли?- спросил Малыш.
- Мы забрали ее у Мэнни, - сказал Ворон. - Он коллекционирует заводилок. Вы с ним встречались?
- Это и есть тот самый Мэнни, который преследует нас, чтобы расправиться, - ответил Мыш.
- Ну, не так уж все безнадежно, - попытался успокоить их Ворон. - С какой стати ему расправляться с заводилками? Он их чинит и продает. Не в его правилах вредить собственному бизнесу. Мы, к примеру, уплатили за вашу Стази три мешка бобов, а это немалая цена за игрушку. Понимаете, бизнес есть бизнес, в том числе и шоу-бизнес.
- А где она сейчас? - спросил Малыш.
- Кто знает? - Ворон пожал плечами. - Где-то на гастролях. Я продал ее в Кроличий цирк.
- За что? - удивился Малыш.
- За пару роликовых коньков и телескоп, - спокойно ответил Ворон. - Ладно, продолжаем! - обратился он к актерам. - Я хочу сегодня пройти “Пса” от начала до конца.
- Так вы нам не поможете? - взмолился Мыш в последний раз.
- Слушайте! - возмутился Ворон. - Давайте немножко успокоимся. Поговорим о вас позже. Поверьте, здесь вы в безопасности. Пока вы со мной, вас никто не потревожит.
Он встал в боксерскую позу, скорчил свирепую гримасу и легонько ткнул Мыша в плечо крылом. Потом подмигнул ему и повернулся к актерам.
- Все в порядке, - произнес Ворон. - Начинаем.
- Ты уверен, что хочешь работать над “Последним из Видимых Псов” именно сегодня? - спросила Ворона.
- Я уверен! Я уверен! - возбужденно заговорил Ворон. - Это самая интересная вещь у нас в работе. Новая. Необычная. Со смыслом.
- С каким смыслом? - удивилась Ворона.
- Не знаю, - отмахнулся Ворон, - но я знаю, что смысл есть, и это производит впечатление.
- Мне кажется, гораздо больше смысла в “Мести Сурка”, - подала голос Эвтерпия. Она была своего рода ходячей библиотекой Кар-Театра. Эвтерпия воспроизводила по памяти все пьесы, которые когда-либо ставил Ворон. - В сюжете “Сурка” все понятно. Лис отказывает бедной семье в выкупе закладной и выгоняет ее из родной норы. Таким образом семья теряет свою территорию.
- Опять территория, - вздохнул Мыш. - Неужели каждому надо обязательно напомнить мне о моей неустроенности?
- Если бы мы нашли Кукольный Домик, он мог бы стать нашей территорией. Правда, пап? - Малыш чувствовал тяжесть волшебной монетки у себя на шее. - Может, и нам повезет. Может, наступит и наш счастливый день.
Эвтерпия, между тем, продолжала перечислять достоинства “Мести Сурка”.
- “Банкир Лискрафт! - продекламировала она. - Предатель хуже охотника, преграждающего лесную тропу острыми зубьями капканов! Какую еще западню готовит нам его вероломство?” Это всегда шло на “ура”, - закончила она.
- Слушай, Эвтерпия, - обратился к ней Ворон, - как Главный Режиссер и Директор Кар-Театра, я настаиваю на претворении в жизнь основополагающих принципов Искусства. Поэтому мы будем продолжать репетировать “Пса”. Акт первый, сцена первая. Поехали.
- Акт первый, сцена первая. Дно пруда, ил, тина, ряска, водоросли. Посередине сцены стоят две консервные банки, наполовину вкопанные в ил. Из одной банки виднеется голова. Это голова Фурцы. Голова Вурцы виднеется из другой консервной банки. Справа входит Греч, пересекает сцену и подходит к камню.
- У всех есть слова, - пробурчал Кролик, который играл Греча, - а у меня ни слова до третьего акта. Стой тут пнем возле камня.
Ворон метнул на Кролика такой взгляд, что тот сразу замолчал. Ворон повернулся к жене.
- Так, - сказал он, - у Фурцы, то есть у тебя, первая реплика. Давай.
- Каковы последние?.. - спросила Ворона-Фурца.
- Последние что?.. - спросил в ответ Ворон-Вурца.
- Болотные новости! - пояснила Фурца.
- Псы, - отвечал Вурца. - Много псов. Огромное количество псов. Невероятное количество псов. Еще качка и ерзанье.
- Чье ерзанье?
- Ничье.
- О, где это было, Боже мой, Боже!
- Снаружи и между, снаружи и между, меж точек и точек вокруг!!!
На минуту выйдя из образа, Ворон спросил:
- Чувствуешь, что получается?
- Нет, - ответила Ворона. - Честно скажу, я совсем не чувствую, чтобы хоть что-нибудь получалось.
- Не волнуйся, - успокоил ее Ворон. - Пусть все идет как идет. Твоя реплика.
- Где между точек? - покорно продолжала Ворона.
- Снаружи и между точек. Снаружи, и между, и за...
- Да-да, продолжай. За?..
- За...
- Не останавливайся. За?..
- За Последним из Видимых Псов!!! - прокричал Ворон. - Вот! - обернулся он к жене. - Чувствуешь отдачу? Ритм нарастает, нарастает и - оп-ля! За Последним из Видимых Псов!!!
- Да, кажется, до меня стало доходить, - нерешительно созналась Ворона. - Но что все это значит?
Ворон расправил крылья и взмахнул ими, словно черным плащом.
- Легче ответить, что это не значит! - воскликнул он. - Конца нет - есть лишь продолжение, до тех пор пока оно не начнет обозначать все и вся. А это зависит от того, кто ты сам и кто твой Последний из Видимых Псов!
- За Последним из Видимых Псов... - повторил Малыш. - Интересно, где это?
- Чего не знаю, того не знаю, - ответил отец. - Но эти слова напоминают мне о чем-то, что я почти позабыл.
- Может, это находится там же, куда ушел Кроличий цирк? - спросил сын. - Наверное, есть шанс найти в тех краях Стази, Матильду и Кукольный Домик, пусть даже они и окажутся между точек.
- Мы никого не найдем, пока не отправимся в путь, а до конца представления нам это вряд ли удастся, - мрачно отозвался Мыш.
Репетиция, как и положено репетиции, продолжалась допоздна. Скворцы меняли декорации. Лощинка потихоньку превращалась в амфитеатр.
Ближе к закату Сорока разнесла весть:
- СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ КАР-ТЕАТР ПРЕДСТАВЛЯЕТ... Что вы сегодня играете? - спросила она, пролетая у актеров над головами.
- Название спектакля будет объявлено дополнительно! - гордо заявил Ворон. - Я хочу, чтобы зрители приходили к нам, полные надежд и ожиданий!
- ... ПРЕДСТАВЛЯЕТ НОВУЮ УВЛЕКАТЕЛЬНУЮ ПЬЕСУ! - провозгласила Сорока. - ПЕРВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ЗАВОДИЛОК, ГРАБИВШИХ БАНК!
И она улетела прежде, чем Ворон успел остановить ее.
- Забавная для вас реклама, - сказал Ворон Мышу с Малышом. Ворон был птицей светской и обычно избегал расспрашивать новеньких об их прошлом.
- Да уж, - криво усмехнулся Мыш. - Кое-что у нас за плечами имеется, - добавил он, вспомнив о Мэнни.
Наступил вечер. Над лесом взошла полная луна цвета липового меда. Звери и птицы стекались к театру. За билеты они платили желудями, орехами, семенами, личинками, кореньями и сушеными жучками, припасенными на черный день. Скворцы провожали зрителей на места. Рычание, ворчание, писк, клекот сливались в сплошной гул. Зрители с нетерпением ждали начала представления.
В центре лощинки располагалась сцена. Зрители сидели по склону полукругом.
Между двух деревьев натянули пурпурный парчовый занавес. Через щель между половинками занавеса Мышу с Малышом и другим актерам был виден зрительный зал.
- Хорошее место, - удовлетворенно заметил Ворон, - прекрасно подходит для театра. Именно здесь и нужно строить помещение.
- Нужно-то нужно, - скептически отозвалась Ворона. - Лучше бы подтвердилось, что показывать нужно именно “Последнего из Видимых Псов”.
Скворцы закончили рассаживать зрителей, спрятались за занавес и запели увертюру. Странная резкая мелодия разнеслась над Долиной. Зрители затаили дыхание и приготовились смотреть увлекательную новую пьесу.
Ворон вышел на сцену перед опущенным занавесом. Он развел крылья в стороны, словно хотел обнять зрительный зал. Раздались аплодисменты.
- Благодарю вас, - проникновенно начал Ворон. - Благодарю, что вы пришли к нам. Как вы знаете, долгие годы наш театр представляет на своей сцене лучшие пьесы самых известных авторов. Мы привозили вам классику и варьете. Мы меняли репертуар в соответствии с веяниями времени. Мы стремились предложить вам нечто новое и занимательное, - Ворон выдержал паузу, и голос его стал еще серьезнее. - Сегодня мы продолжаем эту славную традицию. Предлагаем вашему вниманию последнее произведение одного из величайших мыслителей нашего времени! Кар-Театр с гордостью представляет: пьеса Серпентины, “Последний из Видимых Псов”, трагикомедия в трех актах.
Сквозь гром рукоплесканий послышалось отдаленное рычание.
Опоссум беспокойно задвигался на сидении.
- Боюсь, это опять о политике, - шепнул он жене.
- Только не усни, - попросила в ответ жена.
Скворцы подняли занавес. На сцене стояли две большие ржавые консервные банки из-под зеленого горошка. Из банок виднелись головы Ворона и Вороны.
Из-за кулис послышался голос Эвтерпии:
- Акт первый, сцена первая. Дно пруда, ил, тина, ряска, водоросли. В центре сцены две консервные банки, наполовину погруженные в ил. Справа на сцене камень. Из первой банки видна голова. Это голова Фурцы. Голова Вурцы виднеется из второй банки. Появляется Греч и пересекает сцену по направлению к камню...
Из зала поднялась разгневанная Ласка и, оскалив зубы, прорычала:
- Смотрите свой бред сами! Кому нужны ваши эксперименты!
- Скажи им, Альф! - поддержал его приятель из зала.
Рокот прокатился по толпе.
Ворон с Вороной поспешили выбраться из банок. На свою беду появился Кролик-Греч. Он считал, что его появление на сцене полно глубочайшего смысла. Поэтому он многозначительно прикрывал рукой глаза и глубокомысленно качал головой. Дело в том, что ему не очень нравилось неподвижно стоять у камня до третьего акта.
- Уберите отсюда этого надутого зайца! - надсадно взревел Дикобраз. - Покажите синичек!
Его товарищи одобрительно загоготали.
Слов, которые произносили актеры, никто не слышал. Только фраза “...невероятное количество псов” долетела до зала.
- Так вот о чем спектакль! - закричала взбешенная Куница. - Он о том, что развелось слишком много собак!
- Жители Долины еще не готовы к такого рода представлениям, - поделился своей мыслью с женой критик Полевкин.
- Жители Леса тоже пока не готовы, - поддержала его жена.
- Еще качка и ерзанье, - произнес тем временем со сцены Ворон, нервно озираясь по сторонам.
- Чье ерзанье? - машинально продолжила Ворона, хотя пьеса ее уже мало интересовала.
- Ничье!
- Все с ними ясно! - голос Альфа перекрыл общий недовольный гул. - За мной, ребята!
Ласки и прочие раздраженные зрители вскочили с мест и ринулись на сцену.
- Берегитесь! - крикнул критик Полевкин, но было уже поздно. Скворцам еще удалось выпорхнуть из-за сцены и отлететь на безопасное расстояние, а чета Воронов в считанные секунды оказалась погребена под огромной массой разъяренных зверей.
В луже крови на снегу лежал убитый Кролик, игра которого особенно не понравилась зрителям.
- Бродячие театры редко показывают что-нибудь нужное народу, - заметил критик Полевкин.
Ворона отмахивалась от нападавших и кричала со слезами в голосе:
- Хамы! Вы недостойны высокого искусства!
Ворон защищал честь жены и свою жизнь и дрался как лев, но силы были неравны.
- Э, ребята, - он задыхался, - да вас тут как блох на сеновале! С вами не справишься!
Мыш с Малышом молча наблюдали за происходящим. Сдвинуться с места они не могли.
Откуда-то сверху раздался задумчивый голос Эвтерпии:
- Похоже, театру крышка. Через пару минут от директора останется кучка перьев.
- Почему ты ничего не делаешь, чтобы им помочь? - спросил Малыш.
- А что ты предлагаешь? - насторожилась Эвтерпия.
- Заведи нас и выпусти на сцену, - посоветовал Мыш.
- О чем разговор! - Эвтерпия с облегчением вздохнула. - Ну, конечно!
Она повернула ключик у Мыша в спине и покачала головой, увидев, как они зашагали к сцене.
Ласки, почуявшие запах крови, решили окончательно разделаться с вороньим театром. Каково же было удивление дерущихся, когда в них с разгона врезались две оловянные заводилки.
- Прошу прощения, - сказал Малыш.
- Это еще что такое? - удивился Альф.
Один за другим изумленные зрители окружили Мыша с Малышом, чтобы получше их рассмотреть. Некоторые добродушно захихикали.
- Сэр, мы только хотели спросить, не видели ли Вы Стази? - очень вежливо начал Малыш.
- Стази? - на лице у Альфа отразилось непонимание.
- Именно Стази, - подтвердил Мыш. - Мы ищем ее, а нас ищет Мэнни.
Вороны, беспомощно лежавшие ничком на сцене, слушали очень внимательно. Крылья у них были связаны. Ласки, посмеиваясь, сидели на них верхом.
- Мы думаем, Стази уехала и сейчас находится где-то поблизости от Последнего из Видимых Псов, - продолжал Малыш.
- А тот, в свою очередь прячется где-то за Последней из Видимых Сосен, - добавил Мыш, указывая на другой конец Долины.
- Она крутила на носу красно-желтый шарик, - уточнил Малыш. Отец продолжил:
- А теперь она шарик потеряла.
В толпе засмеялись громче, чем в первый раз. Вороны затаили дыхание.
- Вперед, Альф! Помоги им найти Стази! - закричали Ласки.
- Или хотя бы отойди в сторону и дай нам пройти, пока не кончился завод, - попросил Мыш.
- Еще нам надо найти Матильду, - добавил Малыш уж совсем невпопад, - и тогда у нас будет своя территория.
В толпе одобрительно заворчали.
- В этом вставном эпизоде что-то есть, - наклонился к жене критик Полевкин. - Я думаю, весь этот “видимый пес” давался для затравки. Это шутка. Гротеск. Жалко, Кролику серьезно досталось.
Сидевшие рядом зрители подхватили идею Полевкина.
- Они очень милы, - заметил Крот, - прямо как живые.
Ласки совсем успокоились и посмеивались уже почти добродушно. Мыш с Малышом бодро прошествовали по сцене до камня, у которого “трагически оборвалась молодая жизнь артиста Кролика” (как потом написал в своем отзыве о премьере критик Полевкин). Возле самого камня мыши споткнулись и растянулись во весь рост. Зрители хохотали до слез. Такого успеха труппа Кар-Театра еще не знала.
- Браво! - кричали из зала. - Бис!
Ласки спустились со сцены и заняли свои места в зрительном зале. Вороны смогли, наконец, взлететь на дерево и привести себя в порядок. Благодарные зрители отнесли Мыша с Малышом на то место, откуда заводилки появились в первый раз. Кто-то заботливо повернул ключ в спине Мыша. Новоиспеченные артисты пошли через сцену.
Вдруг, взглянув через плечо сына, Мыш с ужасом заметил знакомую фигуру в замусоленном шелковом платке. Мэнни ждал в тени деревьев, держа в лапах тяжелый камень.
Малыш шел задом наперед и ничего не видел. Но он сразу все понял, услышав приглушенный шепот отца, который произнес всего одно слово: “Мэнни”.
- Помогите! - что есть сил закричал Малыш.
Но Мэнни спрятался так удачно, что его никто не видел, Зрители смеялись, отмечали, что в номере появились новые забавные вставки.
Малыш решил подчиниться судьбе.
- Будь что будет,- сказал он отцу. - Теперь ты говори, зрители ждут.
- Банкир Крысник! - вдруг закричал Мыш, на ходу переделывая фразу из “Мести Сурка” - ту самую, которую перед началом представления произносила Эвтерпия. - Предатель хуже охотника, который ставит на лесных тропинках острозубые капканы!
Мэнни уже приготовился к нападению, но от крика Мыша оторопел. Испарина выступила у него на лбу. Мэнни был далеко не глуп и сразу понял, что лучше не ввязываться в драку. Он повернулся и двинулся в направлении полянки, на которой оставил Матильду. Но зрители окружили сцену плотной толпой, и ускользнуть незамеченным ему не удалось.
- Банкир Крысник! - заливался Мыш. - Какую еще западню готовит нам его вероломство?
- Ах! - не выдержал кто-то в толпе. Зрители расселись по местам и приготовились смотреть продолжение пьесы.
- Неужели он все еще преследует нас? - разошелся Мыш. - Тот, что оставил нас без крова и пустил по миру?
- Он все еще преследует нас! - с болью в голосе продекламировал Малыш, по-прежнему двигаясь в ту сторону, где стоял Мэнни (ведь завод-то еще не кончился!).
Отступать Мэнни было некуда, и он машинально втянул голову в плечи.
- Банкир Крысник крадется по темным закоулкам! - не унимался Мыш. - Выходи, банкир, взгляни в лицо своим несчастным жертвам! Судный День настал - пора платить по счетам!
- Выходи! - ревела толпа. - Выходи, подлый банкир!
- Что это за костюмы! - возмущался Альф. - Смотреть не на что! Не во что вцепиться зубами! Наверняка опять скажут, что средств у них не хватает!
Не в силах больше сдерживать свой порыв, Альф ринулся на сцену и прорычал:
- Пора кончать с этим! - и вытолкнул Мэнни вперед.
- Пусти меня! - закричал Мэнни, но симпатии зрителей были не на его стороне. Мэнни начал сочинять на ходу.
- Я, Банкир Крысник, пришел забрать просроченный долг! Я поступаю по справедливости!
- Злодей! - переживала толпа. - Обманщик! Вор!
- Эта крыса поразительно талантлива, - повернулся к жене критик Полевкин. - Как хорошо играет злодея! Никогда не видел такого правдоподобного персонажа. Верю!
Остальные зрители разделяли эмоции Полевкина. Они свистели и улюлюкали по адресу злополучного Мэнни.
Сам Мэнни страстно мечтал только об одном: как можно быстрее выбраться из переделки, в которую он угодил по нелепой случайности. Он ничего не слышал в общем гаме.
- По справедливости! - всхлипнул он.
Напряжение в зале достигло критической точки. Наконец, зрители не выдержали и толпой хлынули на сцену. В следующее мгновение они набросились на Мэнни.
- До сегодняшнего дня я считал Мэнни умным, - сказал Ворон жене. - Зачем, спрашивается, его потянуло в шоу-бизнес?
- Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, - постаралась перекричать разбушевавшихся зрителей Ворона.
- На помощь! - вопил Мэнни, то появляясь, то исчезая в сплошной массе зрителей, заполнивших сцену, отчего та стала походить на море в штормовую погоду.
- Жаль его, - произнес Ворон, когда толпа в очередной раз накрыла Мэнни с головой. - Если хочешь работать в театре, то вначале надо этому научиться. Затвердить роль, движения, а не нести какую-то отсебятину!
Избитый, исцарапанный и истерзанный, Мэнни воевал не на жизнь, а на смерть.
Мыш с Малышом счастливо избежали расправы, которой им угрожал Мэнни, но сейчас над ними нависла новая опасность. Зрители, десятками карабкавшиеся на сцену, могли запросто их раздавить.
- Вперед! - дико закричал Малыш неизвестно кому.
- И вверх! - неизвестно зачем добавил Мыш. И тотчас почувствовал, что поднимается в воздух. Это Эвтерпия правильно оценила ситуацию и решила вмешаться в происходящее. Она ловко подхватила Мыша с Малышом и понесла прочь.
Правда, вначале она немного покружила над деревьями. Труппа театра, за исключением несчастного Кролика, легко отделалась.
Мэнни удалось выскочить из кучи зрителей. Он со всех ног удирал от преследователей по сугробам. По пятам за ним гналось несколько Ласок. Остальные зрители благоразумно отложили драку до лучших времен.
- Вот вам и шоу-бизнес, - вздохнула Эвтерпия. - Все, с меня хватит. А вы что собираетесь делать? - обратилась она к Мышу с Малышом.
- Я считаю, что мы достаточно потрудились для процветания Кар-Искусства, - твердо сказал Мыш. - У меня нет ни малейшего желания делать театральную карьеру.
- Куда вы теперь? - спросила Эвтерпия. - Не летать же мне кругами всю ночь.
- Мы не знаем, - ответил Мыш.
- Тогда к югу, - решила Эвтерпия, - потому что я направляюсь именно туда. В отпуск, - добавила она и, поднявшись повыше, полетела вперед. Сосновый Лес и Кар-Театр остались позади.
Холодало. Взошла луна. Мышу с Малышом казалось, что они идут по дорожке, не касаясь ее ногами.
- Интересно, чем кончилось дело с Мэнни, - проговорил Малыш, - спасся он или нет?
- Если спасся, то нам надо готовиться к новой встрече с ним, - отозвался Мыш. - Похоже, Мэнни очень хочет с нами расправиться, и он не отступит от задуманного.
- Мы тоже не сдадимся, правда?
Отец ничего не ответил.
Ветер свистел. Они летели вперед.
- Мы найдем Матильду, Стази, Кукольный Домик и это будет наша территория, правда? - не унимался Малыш.
- Ты сам не знаешь, что говоришь, - помедлив, ответил Мыш. - Каким образом мы их найдем? Как и когда мы подберем себе территорию?
- У нас все получится! - убежденно заговорил Малыш. - Ты только посмотри, где мы в конце концов очутились! Сколько мы сделали! Убежали со Свалки, уцелели на войне, спасли театр...
- Мы убежали, потому что сорвалось ограбление банка. Мы уцелели, потому что Брут помог нам, - устало возразил Мыш. - Мы спасли театр, потому что заставили всех смеяться. И все над нами смеялись, потому что у нас нет ни зубов, ни когтей, и сами мы ни на что не способны.
Мыш замолчал и посмотрел на сына. Барабан из ореховой скорлупки и счастливая монетка свисали у Малыша с шеи.
- Поверьте, - поспешно вступила в разговор Эвтерпия, - ни Вороны, ни я вовсе не считаем вас ни на что не годными. Вы спасли Воронам жизнь. Ваш поступок говорит о смелости, решительности и богатом воображении. Придумать такой остроумный выход из почти безвыходного положения непросто. Толпа могла вас задавить.
- Да, - с сарказмом сказал Мыш, - мы смелые и умные, но не настолько, чтобы научиться самим поворачивать ключ в спине. Если б мы только это умели...
- Ах, - вздохнула Эвтерпия, - тут ничего не поделаешь. Хотя... Подумайте хорошенько, может что-нибудь получится.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Мыш.
- На пути у нас лежит Бобровый Пруд, - сказала Эвтерпия. - Там живет старый Ондатр. Слышали о таком?
- Нет, - покачал головой Мыш.
- Кроме Мэнни только Ондатр в наших краях разбирается в технике, - продолжала Эвтерпия. - Пару раз он чинил заводилок для Кар-Театра. Может, он сумеет и вам помочь.
- Мы пока что не сломаны, - обиделся Мыш.
- Я имею в виду, что Ондатр сможет научить вас двигаться самостоятельно, - объяснила Эвтерпия и полетела быстрее.
Время шло. Малыш увидел, как на небе зажегся Сириус. Ему казалось, что звезда тоже летит вперед, не отставая от них ни на шаг. Как и при первой встрече с Мэнни, Малыш успокоился, глядя на далекий огонек. Его счастливая монетка тихонько позвякивала о барабан. Он чувствовал себя увереннее, чем раньше.
- Может, мы не всегда будем такими беспомощными? - спросил Малыш. - Может, мы научимся заводиться сами?
- Все может быть, - ответил отец.
Далеко внизу проплывали домики и загоны для скота. Потом они сменились лесистыми холмами. Эвтерпия спустилась ниже. Ручей, бегущий с холма, в этом месте образовывал широкую запруду, так как путь ему преграждала плотина. За плотиной ручей опять входил в свое русло и устремлялся вниз по Долине.
- Это Бобровая Плотина, - пояснила Эвтерпия, когда они подлетели ближе. - Большой снежный холм посередине Пруда - Бобровая Нора. У Ондатра домик поменьше. Вход где-то на берегу. Кажется, я вижу, куда ведут следы.
Она опустилась на берег Пруда, и Мыш с Малышом почувствовали под ногами твердую почву.
- Отсюда Ондатр вас точно заметит, - сказала Эвтерпия на прощание. - Не сомневайтесь, если можно будет что-то для вас сделать, он сделает.
Эвтерпия поднялась в воздух.
- До свидания и удачи вам, - прокричала она, описала над Прудом круг и скрылась.
ГЛАВА 5
Мыш с Малышом стояли в темноте и слушали, как воет ветер. По льду мела поземка. Время шло, небо светлело.
- Кто-то приближается, - вдруг сообщил Малыш.
- Ондатр? - спросил Мыш, стоявший спиной к незнакомцу.
- Не знаю, - ответил Малыш. - На Мэнни не похоже. Этот крупнее и плотнее. И хвост у него другой. Лицо добродушное. И прихрамывает, в отличие от Мэнни.
И действительно, Ондатр больше походил на крупную мышь. Ни обликом, ни повадками он не напоминал крысу. Одну лапу ему в молодости перебило капканом, и теперь при ходьбе Ондатр сильно хромал. Однако, несмотря на хромоту, вид он имел очень солидный и серьезный. Кроме того, он постоянно что-то бормотал себе под нос, и из-за этого могло показаться, будто Ондатр полностью погружен в свои мысли и не замечает ничего вокруг.
Мыша с Малышом он заметил только после того, как наткнулся на них.
- Что-то вы сегодня рановато, - с удивлением заметил Ондатр. - Но это не беда. Можем начать урок прямо сейчас. На дом были заданы Таблицы Выживания. Отвечайте, - он присел, наклонил голову набок и приготовился слушать.
- Не понимаю, о чем Вы, - пробормотал Мыш.
- Ладно, - снисходительно отозвался Ондатр, - задам наводящий вопрос. “Они” умножить на “Мы” равняется?..
- Не знаю, - растерялся Мыш. - Я...
- Равняется “Плохо”, - подсказал Ондатр, стуча хвостом по льду. - Надо было выучить.
- Извините, - проговорил Мыш.
- Не надо извиняться, - нахмурился Ондатр. - Но в следующий раз приходи с выученными уроками. Продолжаем. “Они” плюс “Капкан” и умножить на “Мы” равняется?..
- “Еще хуже”?.. - предположил Малыш.
- Молодец! - похвалил Ондатр. Поднявшись на ноги, он подошел поближе, собираясь похлопать Малыша по плечу, и только тогда понял свою ошибку.
- Простите. Я вас сослепу принял за своих учеников. Выходит, вы новенькие? Пахнете как “Они”. Наверное, попали в капкан, да? Расскажите мне обо всем. Давайте зайдем ко мне, побеседуем.
- Поверните, пожалуйста, ключ у меня в спине, - попросил Мыш.
Ондатр осмотрел ключ.
- О чем речь! - и он с улыбкой повернул ключ. - Теперь припоминаю: “Ключ” умножить на “Повернуть” равняется “Идти”. У нее был точно такой же ключик в спине.
- У кого? - спросил Мыш.
- У Стази, - как ни в чем не бывало ответил Ондатр.
- У Стази!!! - Малыш едва не подпрыгнул от восторга. - У нее была платформочка на носу?
- Не было, - вспомнил Ондатр. - Только металлический крутящийся стерженек. С его помощью она перематывала мне шерсть для вязания. Мы провели вместе много тихих уютных вечеров... Такая милая юная леди! - он замолчал и погрузился в воспоминания.
- Как она появилась у Вас? - спросил Малыш.
- Кто?
- Стази.
- Ах, Стази! - очнулся Ондатр. - Она путешествовала с Кроличьим Цирком, но потом труппа распалась. Лиса съела Зайца, Блошки присосались к Лисе, а Стази осталась со мной.
- Где она сейчас? - спросил Мыш.
- Не знаю, - ответил Ондатр, - жить здесь ей стало скучно, и она ушла вместе с Зимородком. Это ваша подружка?
- Можно сказать и так, - кивнул Мыш. - Мы очень давно познакомились.
- Ну и дела, - развел Ондатр руками и задумался. - Интересно, почему “Здесь” часто равняется “Там”?
- Вы говорите загадками, - заметил Мыш.
- Не удивительно. Ведь я пытаюсь дойти до корней, ответить на самые главные вопросы - “Что”, “Где”, “Когда” и “Почему”, - доверительно сообщил Ондатр. - Надеюсь, вы слышали про Закон Многого в Малом, или, как его еще называют, Закон Ондатра?
- Нет, - сознался Малыш. - А о чем говорится в этом Законе?
Ондатр прочистил горло, пригладил шерсть на голове, приподнялся и заговорил нараспев:
- “Почему” умножить на “Как” равняется “Что”, - он сделал паузу, чтобы слова произвели должное впечатление на слушателей. - Вот в чем состоит Закон Многого в Малом, - добавил он и, распушив мех, постучал хвостом по льду. - “Почему” умножить на “Как” равняется “Что”, - повторил он. - Когда это слышат в первый раз, обычно удивляются. Но если вдуматься, эта формула подходит на все случаи жизни. Меня даже слегка удивляет, что вы ничего об этом не слышали. Открытие закона произвело настоящую сенсацию и на том и на этом берегу Пруда. Он очень глубок! А выводы из него - с этим почти все согласны - еще глубже.
- Ваше открытие, конечно же, широко известно, - вежливо заверил его Мыш. - И, несмотря на то, что мы не знакомы с Законом Ондатра, мы очень много слышали о Вас лично.
- Гм, - самодовольно хмыкнул Ондатр, - слух обо мне, возможно уже прошел... достаточно далеко. Хотя не это меня волнует.
Он с улыбкой повернул ключ в спине Мыша, и отец с сыном бодро зашагали дальше по льду.
- Мы специально приехали издалека, чтобы увидеть Вас, - начал Мыш, решив, что немного лести не повредит. - Мы надеемся с Вашей помощью стать...
- Стать похожими на меня, - подхватил Ондатр. - Многие хотят этого. Чрезвычайно признателен вам за теплые слова и искренне постараюсь помочь. Итак, круг учеников и последователей расширяется. Надеюсь, что успею указать вам путь к...
- Самозаводу, - подсказал Малыш.
- Прости, как ты сказал? - не понял Ондатр.
- Самозаводу, - повторил Малыш. - Мы хотим заводиться и ходить сами. Эвтерпия из Кар-Театра уверяла, что Вы чините сломанных заводилок. Можете нам помочь?
- Боюсь, это не совсем по моей части, - засомневался Ондатр. - Я действительно мастерил кое-что на досуге, но сейчас отошел от практики и не в курсе современных технических достижений. Механика - прикладная наука, а сфера моих интересов - чистая теория. И не говорите, что это работа для белоручек, - он кивнул, пробормотал что-то себе под нос и заковылял вперед.
Солнце уже поднялось, когда они добрались до Бобровой Норы. Холм, отмечавший вход в нору, был засыпан снегом, который отливал розовым в утренних лучах. Ондатр повел носом и оглядел возвышавшееся перед ними сооружение. Там и сям из снега торчали сучки и веточки.
- Они поселились на этом месте несколько зим назад, - сообщил Ондатр. - Тогда здесь пробегал только узенький ручеек. Они построили Плотину, вырыли Пруд, обустроили Нору, и сейчас прекрасно управляются со всем хозяйством.
Из норы доносилось приглушенное бормотание. Ондатр прислушался.
- Вечно одно и то же, - заметил он, - сколько осин они срубили, сколько берез повалили. Как будут укреплять Плотину в следующем году. Скучные существа! И все же, я думаю, они нужны на своем месте. В конце концов, именно их Пруд питает мою Чистую Теорию. Мои корни все же здесь. И не только корни, но и стебли, и листья, и цветы, и плоды, которые, надеюсь, будут оценены по достоинству, - усмехнулся Ондатр и подмигнул Мышу с Малышом. - Да! - он улыбнулся. - Здесь мой дом. Здесь упорным трудом я добился уважения, почета и славы. Пускай Бобры наживают капитал! Мне достаточно сокровищницы моего разума!
Ондатр с достоинством ковылял позади Мыша с Малышом.
- А вот и мой дом, - указал Ондатр на небольшой холмик. - Но оттуда мы не попадем внутрь. Вход через туннель, идущий под водой, а начинается туннель на дальнем берегу.
Из норы донесся смех молоденьких Ондатрят.
- Веселые плутишки! - умилился Ондатр. - Это, должно быть, Карл и Фридрих пришли заниматься.
- Ха-ха! - слышалось из норы. - “Ха” умножить на “Ха” равняется “ХА-ХА”!
- “Кука” плюс “Рямба” равно “КУКАРЯМБА”! - вторил другой голосок.
- О чем это они? - спросил Малыш.
- Смеются над моим Законом, - вымученно улыбнулся Ондатр. - Смеются над высоким духом науки!
- Карл, - позвал Фридрих, - кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
- Бобром, - не задумываясь ответил тот.
- Бобром? - удивился Фридрих.
- Бобром!.. - потерянно прошептал Ондатр.
- Точно! - подтвердил Карл, стуча хвостом по полу. - Бобры делом занимаются. Они рубят лес! Строят плотины! Бобры богатые!
- Может, наш старый крысогрыз тоже об этом знает, - предположил Фридрих. - Может, и он бы сумел валить лес, если б захотел.
- Это наш-то? - фыркнул Карл. - Да он вообще ничего делать не умеет! Мой отец говорит, что ему все мозги вышибло, еще когда он в капкан попал. Он только и умеет, что вдалбливать детям в головы дурацкие Таблицы Выживания.
- Ну, хватит! - решительно заявил наконец Ондатр. Он взгромоздился на холмик и несколько раз подпрыгнул на нем, чтобы у находящихся внутри создалось впечатление, будто к норе кто-то подошел. - Маль-чи-ки! - дрожащим от негодования голосом позвал он.
- Да, сэр? - последовал вежливый ответ.
- Сегодня занятий не будет, - сообщил Ондатр. - Я очень занят. Приходите на следующей неделе. До свидания.
Послышался всплеск: это Карл и Фридрих нырнули в воду и поплыли подо льдом домой.
- Вы говорили о... - начал Мыш. Он надеялся, что Ондатр вспомнит о самозаводе.
Ондатр отвернулся.
- Убит! - сдавленным голосом произнес он. - Уничтожен окончательно и бесповоротно! Подумать только, ни на что не годен, кроме как вдалбливать детям в головы Таблицы Выживания! Вот что на самом деле все обо мне думают! - прошептал он с горечью. - Вот и все уважение!
- Не огорчайтесь, - попробовал утешить его Мыш. - Все восхищаются вашими достижениями. Потому мы и приехали к вам издалека, чтобы...
- Бобры! - прошипел Ондатр и начал раздраженно пританцовывать на месте. Затем остановился и принялся нервно ходить туда-сюда. - Бобры, видите ли! Бобры дело делают! Отлично! Я тоже займусь делом!
- И что же Вы собираетесь сделать? - спросил Мыш.
- Пока не знаю, - ответил Ондатр. - Но им надо доказать!
Он шагал все быстрее и быстрее. Наконец остановился.
- Соображаю я уже не так быстро, как во времена своей молодости, - признался Ондатр. - Мои умственные способности хромают едва ли не сильнее, чем ноги. А здесь главное поймать ритм...
- А что, если мы зададим вам ритм, и у Вас все получится? - спросил Мыш, подходя ближе. - Вы тогда поможете решить нашу проблему?
- Какую еще проблему? - буркнул Ондатр.
- Как какую? - удивился Малыш, который уже раз пять говорил Ондатру о самозаводе.
- Ну, что у вас за проблема? - пояснил свой вопрос Ондатр.
- СА-МО-ЗА-ВОД, - громко и четко произнес Мыш.
- Не надо кричать, - попросил Ондатр. - В принципе, предложение неплохое. Пойдем ко мне в мастерскую.
Скоро они перебрались на дальний берег Пруда, и Ондатр потащил Мыша с Малышом за собой по туннелю. На стенах здесь поблескивали кристаллики льда и пахло, как в подземелье.
- Большая часть идей приходит ко мне именно здесь, - признался Ондатр. - Жить в середине Пруда значит быть в центре событий.
Он провел Мыша с Малышом в освещенную комнату. Небольшая группа Светлячков-ученичков, зажгла фонарики, когда на лестнице послышались тяжелые шаги их учителя. Ученички подлетели к Ондатру, окружили его голову светящимся нимбом и хором пропели:
- Доброе утро, сэр!
Светлячки были верными и преданными последователями Ондатра. Целыми днями они сидели в стеклянной банке и делали глубокие выводы из Закона Многого в Малом. Когда Ондатр произносил что-нибудь значительное, Светлячки зажигали фонарики и начинали сиять.
В комнате царил беспорядок. На полу среди разбитых ракушек и обгрызенных кореньев валялись бутылка из-под масла, клубок ниток и старый глобус. Банка со знакомой этикеткой “Бонзо” служила мусорным ведром. Сюда Ондатр выбрасывал всякий хлам, который в свое время достал со дна Пруда и отложил на черный день: ржавые консервные ножи, сломанные шпильки, рыболовные крючки, обрывки проволоки, старые батарейки, перочинные ножички с тупыми лезвиями и даже обломки логарифмической линейки. Кроме того, из банки виднелись разноцветные щеточки для чистки курительных трубок, пустые пачки из-под сигарет, старые значки и птичьи перья. Все это были отходы алхимических экспериментов, которыми Ондатр увлекался в прошлом. У стены стояла каменная плита с отбитыми краями, которая служила Ондатру классной доской. На ней красовались буквы “Икс”, “Игрек” и “Зет”. В комнате было тепло и пахло плесенью.
Ондатр хмыкнул, потер лапы, и вдруг каким-то непостижимым образом сдвинул весь мусор в угол комнаты, освободив место на полу.
- Вот так, - сказал он и повернул ключ в спине Мыша.
Мыш с Малышом пошли вперед, но места в комнате было мало, и они все время натыкались на стены норы. Скоро отец и сын заметили, что они идут по кругу, как до поломки. Счастливая монетка поблескивала при бледном освещении и со звоном стучала о барабан. Ондатр задумался.
- Мы опять идем по кругу, - сказал Малыш отцу, - но на этот раз мы должны куда-нибудь прийти.
- Да, - согласился Мыш. - Кажется, наши дела поправляются. К тому же Мэнни теперь наверняка сбился с нашего следа. Мне кажется, Брут ошибался, когда говорил, что враг ждет нас в конце пути.
- Может, Сова не убила дядю Брута, - с надеждой произнес Малыш. - Может, он спасся. Он умный.
- Умный-то он умный, - с сомнением отозвался Мыш, - но я не уверен, что из когтей Совы можно вырваться.
- Прошу прощения, - прервал их Ондатр, - но я вынужден просить соблюдать тишину. Мне необходим полный покой для свободного полета мысли.
Мыш с Малышом замолчали и продолжили движение по кругу в полной тишине.
- В первую очередь, - начал Ондатр, - определим, в чем проблема.
- Слушайте Его! - воскликнули старшие Светлячки, обращаясь к младшим. Те кинулись записывать слова Ондатра в тетрадки.
Ондатр сел на пол и закачался из стороны в сторону.
- Проблема заключается в том, чтобы произвести впечатление, эффект, фурор - короче, заставить весь Пруд считаться с Законом Ондатра!
- “Почему” умножить на “Как” равняется “Что”! - пропищал один из самых маленьких ученичков, решив, что Учитель собирается устроить им экзамен.
- Тихо! - оборвали его старшие.
- Идем дальше, - продолжил Ондатр, и ученички заскрипели перьями. - Что может привлечь всеобщее внимание? Бух-бух! Так падает дерево. Предположим, проблема состоит в том, чтобы повалить дерево, - глаза Ондатра вспыхнули. - Большое дерево!
- Повалить дерево, - повторил Мыш в такт шагам.
- Тихо! - оборвал его Ондатр. - Слушайте дальше. Кто валит деревья? Бобры! Как бобры валят деревья?
- Зубами! - подсказал Малыш.
- А ну-ка тихо! - Ондатр начал сердиться. - Но ты прав. Зубами. Зубы бобра по длине, ширине и остроте идеально подходят для того, чтобы валить деревья. Мои зубы для этого не годятся. А теперь внимание!
Старшие Светлячки засияли еще ярче.
- “Бобер” плюс “Зубы” умножить на “Время” умножить на “Дерево” равняется “Бревно”! - подытожил Ондатр.
- Браво! - невольно вырвалось у Мыша.
- Спасибо, - скромно поблагодарил Ондатр. - Теперь отделим “Зубы” от “Бобра”.
- Как высоко парит Его разум! - воскликнули ученички и от восторга засветились совсем ярко.
- Надо научиться совершать смелые поступки, а то у нас ничего не получится, - заявил Ондатр. - О чем это я?
- Отделить “Зубы” от “Бобра”, - напомнил Мыш.
- Да, - продолжил Ондатр, - отделить “Зубы” от “Бобра” и считать их просто хорошими зубами. Назовем их “Зубы Икс”.
- “Зубы Икс”, - повторил Малыш.
- “Зубы Икс” умножить на “Грызть”, - добавил Мыш.
- “Зубы Икс” умножить на “Грызть”, умножить на “Время”, умножить на “Дерево” равняется “Бревно”! - подвел итог Ондатр. - Подождите-ка! Меня, кажется, осенило!
Светлячки взволнованно замигали.
- Эврика! - закричал Ондатр.
- Что? - хором спросили Мыш с Малышом.
- Икс!
Светлячки засияли так ярко, что огромная тень Ондатра взметнулась до потолка.
- Он постиг, - шепнул Мыш сыну, - он совершил поступок.
- Икс! - повторял Ондатр и плясал по комнате, натыкаясь на вещи. - Вообще не нужно зубов! Нужно все, что угодно, просто достаточно длинное, широкое и острое.
Он вытер доску, написал на ней “Икс” умножить на “Зубы” и сел на пол с видом победителя.
- Ах! - воскликнули Светлячки. Еще раз они ярко вспыхнули и тотчас почти погасли, истратив последние силы. В комнате потемнело.
- Потрясающе! - похвалил Мыш. - Просто потрясающе!
- Вот мы и решили проблему! - удовлетворенно заметил Ондатр. - Скажу вам по-дружески, без вас у меня бы ничего не получилось.
- Спасибо на добром слове, - поблагодарил Мыш. - Вернемся к вопросу о самозаводе.
- Конечно, - с неохотой кивнул Ондатр, - но только после того, как повалим дерево. У нас все получится, ведь решение найдено.
- Какое решение? - не понял Мыш.
- Пока не знаю, - уверенно ответил Ондатр, - но сразу пойму, когда увижу.
Он вышел из норы и зашагал по тоннелю. Скоро шаги стихли вдалеке.
Несколько дней Ондатр не появлялся. Светлячки бездельничали и почти не светили. Мыш с Малышом стояли в комнате Ондатра, потому что не могли сдвинуться с места.
Наконец, они вновь заслышали шаги. Ондатр тяжело ввалился в комнату. В руках он нес топор.
- Вот и решение, - сказал Ондатр. - Я нашел его там, где живут “Они”. Но его запах не имеет никакого значения. Правда, по размеру это орудие оказалось больше, чем я рассчитывал, - Ондатр с сомнением оглядел топор. - Впрочем, что в этом плохого? Решение найдено. Размер топора не имеет значения. За работу! Наша цель...м-м-м...
- Повалить дерево, - подсказал Мыш.
- Совершенно верно, - подтвердил Ондатр. - Молодец, хорошо запоминаешь детали. Начнем! Для осуществления цели нужна веревка.
Он поднял с пола моток веревки и топор, взял на руки Мыша с Малышом и пошел по тоннелю к дальнему берегу Пруда.
На берегу возле самой воды росли березы и осины. Ондатр спешил. Выбравшись из тоннеля на берег, изобретатель Закона Многого в Малом принялся выбирать место для осуществления своего плана. Он совсем запыхался, от него валил пар.
В это время над Прудом пролетала Сорока. Она увидела, что Мыш с Малышом стоят на снегу, а резкий ветер треплет лоскутки их одежды.
Ондатр застыл неподвижно рядом и с нескрываемым восхищением рассматривал следы острых зубов на осиновых пнях.
- Бобры не имеют ни капли ума, - проговорил Ондатр, - но они владеют технологией.
Ондатр вдруг засуетился и забегал среди поваленных стволов. Казалось, он что-то ищет.
- Много времени нам понадобится, чтобы повалить дерево? -спросил Мыш.
- Не очень, - успокоил их Ондатр. Он нашел короткую толстую палку, присел на корточки и стал затачивать ее с одного конца. Через несколько минут он починил сломанное топорище.
Дерево, выбранное Ондатром, оказалось высокой осиной, росшей у самой воды. Ондатр взвесил топор на руке и привязал к нему камень, чтобы инструмент стал тяжелее.
Затем Ондатр ударил топором по дереву, и звук ему понравился.
- Ага, - довольно хмыкнул Ондатр. - Будем бить в одну точку, пока не повалим дерево.
- А как мы заставим топор двигаться? - поинтересовался Малыш.
- С вашей помощью, - пояснил Ондатр. - Должен признаться, я немного завидую вам - такое ответственное дело ложится на ваши плечи.
Ондатр подобрал неподалеку раздвоенную ветку и воткнул в землю рогаткой вниз. Затем привязал один конец веревки к топору, другой ее конец пропустил под рогаткой и прикрепил к заводилкам. После чего расчистил на снегу круг, чтобы Мыш с Малышом могли передвигаться.
- Готовы? - спросил Ондатр.
- Да! - хором ответили отец и сын.
Ондатр повернул ключ, и Мыш с Малышом пошли по кругу. Раздвоенная ветка удерживала натянутую веревку. Топор ритмично стучал по стволу.
- Хорошо получается, - похвалил Ондатр. - “Почему” умножить на “Как” со временем даст “Что”.
- А сколько времени понадобится, чтобы свалить это дерево? - спросил Малыш, шагая по снегу.
- Давай посчитаем, - оживился Ондатр. - Сейчас конец зимы. Ствол толщиной в тринадцать топоров, - он что-то забормотал себе под нос. - К лету управимся. Обещаю.
- К лету? - ужаснулся Мыш. - Бобры тоже так долго валят деревья?
- Нет, - ответил Ондатр, - но у Бобров есть хорошие зубы. Они даны бобрам от природы, а нам все приходится мастерить самим.
- Так долго ходить по кругу! - огорчился Малыш.
- Это не круг, это эллипс, - поправил Ондатр. - Старайся не думать об этом. Думай лучше, с каким треском рухнет наше дерево.
Мыш с Малышом покорно шагали по снегу. Топор рубил, лезвие входило в ствол все глубже, эхо разносилось по Пруду. Ондатр осуществлял общее руководство.
- Уважаемый Ондатр, - обратился Мыш к мыслителю. - Не могли бы Вы, пока мы рубим дерево, заняться самозаводом?
- Ах! - воскликнул Ондатр и сразу поскучнел. - Это не Чистая Теория; тут придется повозиться. Я не знаю, как работает ваш механизм. Разобрать вас и починить я не могу. Отнести домой - тоже. Разумеется, до тех пор, пока не упадет дерево.
- До лета очень долго ждать, - вздохнул Мыш.
- Правильно, - согласился Ондатр, - но когда занимаешься интересной работой, время летит незаметно.
Он заметил Сороку, которая по-прежнему кружила у них над головами.
- Хорошо! - удовлетворенно заметил Ондатр. - Наша работа уже привлекает внимание. Доброе утро! - крикнул он Сороке. - С удовольствием отвечу на ваши вопросы.
- Потом, - отмахнулась Сорока. - Это не срочно.
- Ты случайно не видела Стази или Матильду? - спросил Малыш.
- Не помню, - ответила Сорока и объявила: - ЗАВОДИЛКИ РАБОТАЮТ НА ЛЕСОПОВАЛЕ!
Сделав еще один круг, Сорока скрылась.
День за днем Мыш с Малышом и Ондатр трудились на лесоповале.
Пока Ондатр осуществлял свой план, жизнь на Пруду шла своим чередом: Бобры готовились к весенним работам, рыбки плавали подо льдом, черепахи, змеи и лягушки спали на дне.
На берегу в норках, укрытых снегом, досыпали зимнюю спячку Сурки и Бурундуки. Лесные Мыши и Зайцы рыскали в поисках еды. В свою очередь Лисы, Совы и Ласки охотились на них.
Каждую ночь в небе сияло созвездие Ориона. Желтела луна. Ярко горел Сириус.
Мыши по-прежнему шли по кругу.
А за пределами Пруда мир жил своей обычной жизнью.
Дирекция Кар-Театра решила больше не ставить “Последнего из Видимых Псов”. На премьере Вороны потеряли Кролика и Эвтерпию. Пришлось принять в труппу Опоссума, отрепетировать классическую пьесу и с ней продолжать гастроли.
В Долине и вдоль Ручья маршировали новые шеренги солдат-Землероек. Они воевали за новые территории.
Над Свалкой по-прежнему разносились звуки хромающего вальса, а крысы все так же рыскали по округе.
Кукольный Домик обгорел при пожаре. Просто дети решили проверить, как действуют спички, если их поднести к сухому дереву. Обгоревший домик выбросили на Свалку. Здесь он стал местом романтических свиданий крысиных парочек, а впоследствии в нем открыли атлетический клуб. Дамы, джентльмены и парадная обстановка пропали без следа. В гостиной остался только глобус, который когда-то изучал Кукольный Ученый. Теперь крысы использовали глобус вместо мяча во время игры в футбол.
Свалка процветала. Жук-Могильщик и прочие торговцы получали большую прибыль. Мэнни не возвращался на Свалку и не требовал своей доли. Его гвардия славных добытчиков осталась без присмотра. Аллея Пивных Банок и Резиденция Мэнни пустовали.
А Мэнни, избитый, ободранный, уходил прочь от Соснового Леса, где Ласки обошлись с ним так грубо и непочтительно. После своего театрального дебюта Мэнни поумнел и затаил злобу.
Он вернулся на то место, где в последний раз видел Мыша с Малышом. Мэнни долго кружил по лесу, но не обнаружил их следов. Шеф Свалки ненавидел отца с сыном, которые то и дело оставляли его в дураках. Он не привык к поражениям. Чтобы вернуть уважение обитателей Свалки, Мэнни должен был любой ценой расправиться с ненавистными заводилками. Однажды он уже почти настиг их. Но вмешался Брут и не дал мести осуществиться. Мэнни стало ясно, что дальше жизнь будет усложняться с каждым днем. Он с содроганием вспомнил о роли Банкира Крысника, которую ему пришлось сыграть волей случая.
Мэнни становился все более угрюмым. Зачем преследовать этих проклятых мышей, задавал он себе вопрос. Зачем день и ночь пробираться по кустам и оврагам, чтобы не попасться никому на глаза? Какая награда ожидает его в конце пути? Даже если он расправится с заводилками, на это уйдет время, и на Свалке успеют позабыть имя Мэнни. Его заменят молодые и шустрые крысы. Мэнни вспомнилось: “Собака поднимется, Крыса падет”. Интересно, какая собака свергнет его?
Но у Мэнни не было выбора. Он уныло выругался, взглянув на почти опустевшие мешки с едой, и повернул ключ в спине Матильды.
А совсем в другом месте, в беличьем гнезде на высоком дереве, лежал Брут. Когда Сова вцепилась в него когтями, он выскользнул из шерстяной перчатки. Перчатка осталась в когтях у Совы. Брут упал в беличье гнездо, удивив и даже напугав хозяев. Впрочем, когда сестры Белки узнали о профессии незванного гостя, то сразу смягчились. С тех пор беличье гостеприимство начало походить на домашний арест. В благодарность Брут целями днями гадал Белкам и умолял отпустить его на волю.
Мыш с Малышом работали и в снег и в дождь. Ондатр заботливо их смазывал и руководил работой. Он позволял себе отдохнуть только когда голод или усталость становились нестерпимыми. Занятия с учениками были отложены на неопределенное время, что вызвало у самих учеников неописуемый восторг.
Работа была прервана, лишь когда после сильного снегопада Мыша с Малышом занесло снегом, и Ондатру пришлось их спасать. В другой раз моторчик Мыша совсем замерз. Ондатр отнес заводилок к себе в нору и долго отогревал у огня.
Шерстка Мыша с Малышом совсем облезла, усики почернели и обвисли, хвостики потеряли упругость, глазки-бусинки выцвели, а синие штанишки превратились в грязные лохмотья. Несмотря на регулярную смазку, моторчик часто барахлил: ведь работать заводилкам приходилось в любую погоду. Отец и сын ходили все медленнее. Мыш не отрывал глаз от счастливой монетки на груди сына.
- Монетка тяжелеет с каждым днем, - жаловался Мыш. - Мне трудно толкать дополнительный груз. Выброси ее.
- Это монетка дяди Брута, - возражал Малыш. - Она принесет нам удачу.
- Самому Бруту она удачи не принесла, - заметил Мыш. - Мне кажется, скоро нам будет не до монетки. Мотор сломается окончательно, и самозавод ему не понадобится.
Белый туман стлался над землей. Снег и лед на Пруду таяли. Капала вода. Темная земля дышала весной. Радостно каркали вороны.
Мыш с Малышом по-прежнему шли по кругу. У Малыша кружилась голова оттого, что он шел задом наперед. Впрочем, Малышу нравилось смотреть на блестящее лезвие топора. Толстый осиновый ствол, подточенный со всех сторон, скоро должен был рухнуть.
- Скоро! - радовался Ондатр. - Уже совсем скоро! Я должен рассчитать последние удары, чтобы дерево упало эффектно, - он самодовольно огляделся по сторонам. - Тогда, возможно, кое-кто обратит внимание...
Как ни странно, особого внимания никто на них не обращал. Звери были заняты своими делами. Иногда прилетали поглазеть на происходящее птички-сплетницы: Синички, Поползни, Трясогузки.
- Можете смеяться, - говорил Ондатр в ответ на насмешливые замечания Поползня, - но скоро вы все поймете.
Раз Ондатр отправился в нору пообедать. Мыш с Малышом, оставшись одни, ходили по кругу, пока не кончился завод.
- Теперь уже скоро, - шептал Мыш, - мы так долго терпели...
- Зато мы заслужили самозавод! - улыбнулся Малыш. И вдруг увидел две темные фигуры за деревьями. Они двигались прямо к осине, вокруг которой ходили заводилки.
Мэнни все еще пожинал плоды своей недолгой, но славной театральной карьеры. Его одежда висела клочьями. Он так похудел, что походил на привидение.
Всю эту ночь Мэнни блуждал в густом тумане. Мглистым утром он неожиданно сам для себя вышел к Бобровому Пруду. Мэнни так внимательно вглядывался в дорогу, что не заметил Мыша с Малышом, пока не столкнулся с ними нос к носу. Он поднял голову и... улыбнулся так радостно, словно встретил своих самых близких друзей.
Матильда шла медленно. В соответствии с Правилами Поведения Заводилок она никогда не разговаривала днем. Правда, теперь и после захода солнца из нее нельзя было вытянуть ни слова - в обществе Мэнни ее не слишком тянуло на разговоры. Матильда молча брела вслед за хозяином и переживала свой позор. Она уже давно не слышала ни от кого доброго слова. Ее единственный глаз смотрел на мир с подозрением.
- Папа, смотри! - обрадовался Малыш. - Матильда! Мы нашли ее!
Малыш еще никогда не был так счастлив. Впрочем, он ни минуты не сомневался, что его мечта сбудется и все проблемы решатся: Матильда и Стази найдутся, и они все вместе счастливо заживут в Кукольном Домике.
Только через несколько минут Малыш понял, что вместе с Матильдой явился и Мэнни.
Матильда была растрогана встречей до глубины души. Услышав радостный возглас Малыша, Матильда вдруг поняла, что кроме ее собственного мирка существует еще Большой Мир, в котором есть и радость и любовь.
Мыш не находил слов. Неожиданное появление Мэнни и Матильды потрясло его до глубины души.
Матильда сильно изменилась - у нее не хватало одного уха, одного глаза и платочка на голове. Но Мыш не обращал на это внимания. Ему хотелось защитить и утешить Матильду.
В это время он заметил, как Мэнни поднимает с земли тяжелый камень. Мыш приготовился к самому худшему.
Мэнни торжествовал. Удача опять улыбнулась ему. Мэнни подошел к заводилкам, но тут заметил топор и смекнул, что Мыш с Малышом рубят осину. Шеф Свалки был хорошим механиком. Профессиональное любопытство пересилило желание отомстить немедленно, и Мэнни опустил камень.
- Лесоповал, да? - криво усмехнулся он. - Невероятно! Господи! Какое огромное дерево! Вот треску будет, когда оно рухнет! Много еще осталось?
- Какое это теперь имеет значение? - устало отмахнулся Мыш.
- А я хочу посмотреть, как оно упадет! - воскликнул Мэнни. - Предлагаю ускорить дело.
Мэнни отбросил камень в сторону, схватил веревку и во всю прыть забегал вокруг ствола, таща за собой Мыша с Малышом. Топор застучал быстрее. Эхо разнеслось по Пруду.
Наконец дерево накренилось и, вначале медленно, а потом все быстрее и быстрее, стало падать на землю.
Ондатр собирался лично проследить за последними ударами топора, чтобы дерево упало в Пруд и не причинило никому вреда. Но, падая, осина задела высокую березу. Та, в свою очередь зацепила иву, росшую у самой кромки воды. Все они друг за другом с громким треском повалились в воду. Ива упала на Бобровую Нору. Нора тут же скрылась под водой. От рухнувших стволов пошли сильные волны, и вода, прорвав Плотину, хлынула в Долину.
Бобры в панике всплывали на поверхность. Они сразу поняли, в чем дело.
- Пруд вытекает! - кричали они. - Спасайте Пруд!
Карл и Фридрих барахтались в пенящейся воде.
- В школу больше не пойдем! - захлебывались они от восторга.
- Всемирный Потоп! - вопили рыбы и сами удивлялись своим внезапно прорезавшимся голосам.
Ондатр ужинал в своем подземном жилище. Вдруг ему почудились подземные толчки. Светлячки погасли от страха.
Ондатр, спотыкаясь, выбежал на поверхность.
Кругом плавали грязь, щепки, сухая трава. Пруд снова превращался в узенький ручеек. Ондатр застыл, как вкопанный.
Как всегда вовремя рядом оказалась Сорока и поинтересовалась, что происходит.
Ондатр поднял вверх палец.
- “Почему” умножить на “Как” равняется “Что”, - пробормотал он.
- “Пруд” минус “Плотина” равняется “Грязь”, - ответила Сорока, улетая. - Тоже мне, новость!
ГЛАВА 6
Ива упала в Пруд, и Мэнни отпустил веревку. Мыш с Малышом по-прежнему были привязаны к стволу осины. Когда крона дерева ударилась о землю, ствол спружинил и его нижняя часть устремилась вверх. Веревка дернулась, Мыш с Малышом взлетели в воздух и шлепнулись в пенящийся поток.
- Стойте! - заорал Мэнни, но заводилки уже скрылись под водой.
На душе Мэнни заскребли кошки, когда он понял, что снова упустил добычу. Жизнь опять показалась ему пустой, бессмысленной и неудавшейся.
Матильда смотрела своим единственным глазом туда, где исчезли Мыш с Малышом и плакала. Мэнни повернул ключ у нее в спине, и, всхлипывая, Матильда побрела вслед за ним к Свалке.
Мэнни убеждал себя, что Мыш с Малышом утонули. Он был уверен, что когда вся вода вытечет из Пруда, заводилки окажутся на дне в иле. Тогда найти их будет почти невозможно. Следовательно, можно с чистой совестью уходить и рассказывать на Свалке, что справедливая месть Мэнни настигла дерзких заводилок.
Но Мыш с Малышом упали не в воду, а на небольшой плот из веток - последнее, что осталось от Плотины.
Плот уносило в затопленную Долину все дальше и дальше от Бобрового Пруда. Через некоторое время заводилки очутились посреди Озера.
Вода поднималась и разливалась по окрестным лугам. Счастливая монетка тяжелым грузом тянула Малыша ко дну. Какое-то время барабан из ореховой скорлупки помогал отцу и сыну удерживаться на плаву. Но ремешок соскочил у Малыша с шеи, и заводилки стали тонуть. Медная монетка погружалась вместе с ними.
Небо и деревья отражались в неподвижной зеркальной поверхности Озера. На дне лежали утонувшие сапоги, битые бутылки, гниющие водоросли. Сюда-то и опускались вниз головой Мыш с Малышом.
- Что случилось? - спросил Малыш. Изо рта у него пошли пузырики. Со дна поднялось мутное облачко.
- Что-то точно случилось, - отозвался Мыш. - “Почему” умножить на “Как” равняется “Что”, вот мы и оказались от самозавода так далеко, что дальше некуда.
- Нашли Матильду, и тут же снова потеряли! - огорченно заметил Малыш. - Нам с ней даже поговорить не удалось!
Отец не ответил, только тяжело вздохнул. Со дна поднялось еще одно облачко.
- Что-то я сегодня рано, - произнес низкий глухой голос. - Рано, в смысле не вовремя, пробудилась.
Хлоп! Острые челюсти сомкнулись на ноге Мыша.
- Обратите внимание! Хотя и выглядит аппетитно, на самом деле несъедобно, - продолжил тот же голос.
- Пожалуйста, вытащите нас из грязи, - попросил Мыш. - И перестаньте грызть мою ногу.
- Если вы годитесь для разговоров, то годитесь и для еды, - заметил неизвестный. Хлоп! Челюсти разжались и снова сомкнулись на ноге Малыша. - Нелогично. Еще раз. В том же месте. Несъедобные. Ну, хорошо, давай поговорим.
- Как можно разговаривать, когда голова в грязи? - удивился Мыш.
- Как можно в этом случае молчать? - удивился в ответ собеседник. - Отношение к грязи и есть самое главное. Это, так сказать, основной вопрос.
- Это точно. Застряли мы основательно, - проворчал Мыш. - К тому же вверх тормашками!
- Вверх тормашками, - подхватил голос, - хорошее начало. Продолжай.
- Мы не сможем продолжить, пока нас не поставят на ноги и не заведут, - отрезал Мыш.
- Заведут? - удивился голос. - Объясните, что вы имеете в виду.
- Не хочу, - Мышу явно не хотелось продолжать беседу. - Не люблю я такие разговоры.
- А какие еще бывают разговоры? - спросил голос. - Здесь, под водой, я размышляю о том, что такое “БЫТЬ”, что такое “Я”, “ОНО” и “ОНИ”. А если вы откажетесь поддержать разговор, я раскрошу вас в мелкие кусочки.
- Мы вверх тормашками, - повторил Мыш.
- А хотим БЫТЬ вверх головой! - добавил Малыш.
- Это уже яснее, - челюсти снова сомкнулись на ноге Мыша, на этот раз слабее, и вытащили их из ила.
Когда муть осела, Мыш с Малышом очутились лицом к лицу с огромной черепахой. Она пристально разглядывала их. Ее панцирь покрывали водоросли и мелкие ракушки. Черепаха была старой и необычайно толстой. Ее глаза поблескивали, словно драгоценные камни. Ее змеиная головка с крючковатым носом высовывалась из-под панциря и медленно поворачивалась из стороны в сторону.
- Несомненно, для вас большая честь познакомиться с Серпентиной - мыслительницей и писательницей, знаменитостью всех окрестных болот и озер, - с достоинством произнесла черепаха. Затем она повернула голову и заметила лягушку, барахтающуюся на илистом дне. Чав. Чав. Чав. Буль. Лягушка исчезла во рту Серпентины, и лишь мелкие пузырики побежали к поверхности.
- Мыш и сын, - представился Мыш. - Приятно познакомиться.
- Вернемся к нашему разговору, - сказала Серпентина. - Вы говорите - завести вас. В каком смысле?
- В смысле - повернуть ключ у меня в спине, - пояснил Мыш.
Серпентина осмотрела ключ.
- И что из этого? - спросила она.
- “Ключ” умножить на “Завести” равняется “Идти”, - объяснил Малыш.
- Идти? - удивилась Серпентина. - Куда идти? Этот ил похож на любой другой ил, следовательно, это место похоже на любое другое место, и все места похожи одно на другое. Поэтому сказать “Мы здесь” значит сказать “Мы везде”, и уходить куда-то не имеет смысла. Таким образом, заводить вас не имеет смысла, - подытожила Серпентина, устроилась поудобнее и перестала обращать на мышей внимание.
- Как же мы теперь найдем Стази и Матильду? - Малыш заплакал.
- Нам надо отсюда выбраться, - поддержал сына Мыш.
- Не надо никому отсюда выбираться, - отрезала Серпентина. - Дно - самый подходящий дом. Под водой все видно. На глубине хорошо размышляется. Шмяк! - рядом с Серпентиной появилась рыбка, и черепаха проглотила ее. - Чав. Чав. Чав. Буль.
- О чем Вы размышляете? - спросил Малыш.
- В основном, о Вечном, - был ответ.
- А что такое “Вечное”? - поинтересовался Мыш.
- Это с какой стороны посмотреть, - проговорила Серпентина. Она повернула Мыша с Малышом, и Мыш увидел перед собой консервную банку, погруженную в ил. На оранжевой этикетке значилось: “Собачьи консервы БОНЗО”. Пятнистый пес в поварском колпаке стоял на задних лапах, а в передних держал поднос, на котором красовалась вторая банка “БОНЗО”. На ее этикетке виднелся другой пятнистый пес, очень похожий на первого, но меньше. Он тоже держал в передних лапах поднос, на котором стояла очередная банка “БОНЗО” - и так, пока псы не становились такими маленькими, что их нельзя было разглядеть невооруженным глазом.
Банка попала на дно Озера очень давно. По полустершейся этикетке ползали червячки и улитки.
- У Вечного, - торжественно начала Серпентина, - нет конца. Наступает момент, когда каждый из нас задумывается о Вечном.
В подтверждение своих слов она пару раз стукнула лапой по дну.
- Мой сын еще слишком маленький, - Мыш загородил собой Малыша, опасаясь, что задумываться о Вечном придется прямо сейчас.
- Никто не может быть слишком маленьким для этого, - возразила Серпентина. - Возраст не помеха. Заметьте, - ее голос низко зарокотал, - маленькие псы бесконечны. Непрерывно уменьшаясь, они устремляются в Вечное.
“Во дает”, - подумал Малыш.
- Куда? - вслух спросил он.
- В Вечное, - повторила Серпентина. - Подробнее об этом читайте в “Последнем из Видимых Псов”.
- Удивительно, что Вы это говорите, - сказал Мыш. - Есть спектакль с таким названием.
- Эту пьесу написала я, - челюсти Серпентины самодовольно задвигались. - Собственноручно. Вам кажется странным, что ученый моего ранга потратил время на написание легкой и популярной вещицы...
- Когда мы смотрели спектакль, зрители были в полном восторге, - тактично заметил Мыш. - Все буквально стояли на ушах.
- Меня это не удивляет, - улыбнулась Серпентина. - Фурца и Вурца, олицетворяющие “ОНО” и “БЫТЬ”, вызывают живой интерес публики.
- Совершенно верно, - согласился Мыш. - Вы не могли бы помочь нам выбраться из Озера, чтобы поговорить о Вечном на суше?
- Позор! - заревела Серпентина. - Каждый из нас, даже утопая в грязи, должен мыслить не переставая. Путь к истине каждый должен найти сам, и пройти мимо всех своих псов.
Серпентина закопалась в илистое дно, закрыла глаза и заснула.
- Как нам отсюда выбраться? - не успокаивался Малыш.
- Понятия не имею, - раздраженно ответил Мыш. - Мы, как всегда, бессильны.
На плече Мыша все еще болталась веревка Ондатра, напоминая об их несбывшихся надеждах и о Чистой Теории старого учителя, не нашедшей применения в жизни.
- Дядя Брут говорил, что дно будет близко к вершине, - вспомнил вдруг Малыш.
- Только не это дно, - отозвался отец. - Мы очень глубоко под водой. Ты что-нибудь видишь за Последним из Видимых Псов? Не хочется тебя лишний раз расстраивать, но лично меня наши бесконечные неудачи уже доконали. Я старше тебя, и знаю, что говорю. А в твоем возрасте...
- Возраст - не помеха, - вполголоса повторил за Серпентиной Малыш, видя, что отец готов смириться с судьбой. - Хорошо. Буду действовать сам.
Он осмотрел банку “БОНЗО”.
- Вот первый пес, - начал считать Малыш, - вот следующий.
Малыш не мог оторвать взгляда от банки. День за днем он стоял, напряженно вглядываясь в картинку. У него кружилась голова. Псы мелькали перед глазами. Но чем дольше Малыш смотрел, тем меньше он был уверен, какой из псов последний.
Прошла зима. На деревьях распускались листья. Малиновки клевали червяков. Зимородки чирикали по берегам Озера. Утки-кряквы сновали в тростниках. Рыбки резвились в заводях. Солнечный свет пробивался сквозь толщу воды и казался более ярким, чем обычно. Взрослые лягушки и головастики, тритоны, змеи и черепахи проснулись после зимней спячки. Наступила весна.
- Это последний пес, - бормотал Малыш.
Он очень старался, но никак не мог удержать в поле зрения Последнего из Видимых Псов.
- Давай, я помогу тебе его разглядеть, - раздался однажды рядом тоненький нежный голосок. - Может, за это ты не станешь есть меня, а наоборот - мы вместе поиграем?
- Мы никого не едим, - удивился Малыш. - Где ты?
- Я тут, - пропищал голосок, - у тебя под ногами. Мне даже поговорить не с кем.
- Ты кто? - спросил Малыш.
- Я не знаю, - последовал ответ, - я даже не знаю, откуда я взялась. Когда я разговариваю сама с собой, то называю себя “Зюка” - от слова “грязюка”. Не очень благозвучно, но надо же себя как-то называть.
Под ногами у Малыша что-то зашевелилось. На ногу ему взобралось крошечное, но на редкость безобразное существо.
- Кто вы? - спросило существо.
- Мы - игрушечные мышки, - представился Малыш. - А ты он или она?
- Она, - ответило существо. Оно чем-то очень напоминало искалеченного кузнечика и имя “Зюка” ему очень подходило. - Я буду с вами дружить, если вы будете дружить со мной. Будете? А то я всегда во всем сомневаюсь...
- Будем, - пообещал Малыш. - Мы тоже во всем сомневаемся, особенно, когда речь заходит о псах.
- Понимаю, - кивнула Зюка. - Это непросто. Каждый, кто сильнее меня, норовит мною пообедать. А я ловлю и ем тех, кто еще слабее. Я постоянно занята, и на размышления совсем не остается времени.
Зюка вытянула вперед что-то вроде лапки, поймала водяную букашку и проглотила ее.
- Невкусно, - скривилась Зюка. - Так я и знала. У меня на губе есть специальная присоска, которой я ловлю букашек, - доверительно сообщила она. - Самое странное, что я не знаю, правильно ли я живу. Я просто не могу поверить, что это гадкое существо и есть я. Мне кажется, что на самом деле я похожа на солнечный лучик, на летний ветерок. Вы когда-нибудь думаете про себя так?
- Не знаю, - вздохнул Мыш. Быть заводной игрушкой, танцующей под елкой, он не хотел, но и до самозавода было далеко. Внутрь ему за время пребывания под водой набились ил и грязь. Водоросли пустили корни на его одежде. Улитки доели остатки шерстки. Рыбка-зубатка обкусала его усики. Жизнь казалась Мышу бессмысленной.
- Я опять сбился со счета, - подал голос Малыш.
- Давай помогу, - предложила Зюка. - Я буду переползать с одного пса на другого, чтобы отмечать, скольких ты уже посчитал.
Она взобралась на банку и устроилась на этикетке.
- Вот первый пес, - сказала она.
- Второй, третий... - считал Малыш, а Зюка переползала по картинке.
Всю весну Малыш разглядывал этикетку. Он искал Последнего из Видимых Псов.
От воды счастливая монетка покрылась зеленым налетом, а потом почернела. Мыш стоял лицом к сыну и наблюдал, как постепенно с монетки исчезали слова “...тебе повезет”. Зеленые глазки-бусинки Малыша потускнели. Было видно, что он очень устал.
Прошла весна. Солнце ярко светило, и казалось, что даже на илистом дне наступило лето.
- Ну что, нашел? - спросил однажды Мыш. Его моторчик совсем заржавел. Мыш окончательно потерял надежду выбраться из Озера. Постепенно он привык к своему бедственному положению. Ему даже иногда казалось, что в грязи не так плохо.
Мыш часто думал о Матильде, однако вера в то, что им удастся выбраться отсюда, становилась все слабее и слабее.
- Если “Почему” умножить на “Как” равняется “Пес”, - пробормотал окончательно запутавшийся Малыш, - то “Пес” разделить на “Как” равняется “Почему”.
Мимо проплывала пара головастиков. Возле банки “БОНЗО” им попалась водяная змейка.
- Сюда, пожалуйста, - пригласила змейка и проглотила обоих головастиков.
- Вот не повезло, - заметил один из них, исчезая у змейки в пасти.
- Как знать, - ответил второй, - может, если мы через это пройдем, все изменится к лучшему.
- Смотри на псов, - посоветовала Зюка Малышу. - Будем настойчивы, хотя надежды осталось мало.
В тот день вода была особенно прозрачной, а изображение псов на банке особенно четким. Малышу даже временами казалось, что псы вовсе не нарисованные, а живые. Он по очереди вглядывался в каждого из них, пока наконец не увидел самого маленького песика. Дальше шли только разноцветные точки. Малыш присмотрелся повнимательнее и увидел между точек белое пятнышко. Пустота. Туда и вела дорога от самого большого пса.
- Пусто, - сказал Малыш. - Я ничего не вижу между точек. За Последним из Видимых Псов ничего нет.
- Ничего? - проснулась Серпентина и лязгнула челюстями. - Ничего. Абсолютно ничего. Ничтожное ничто. Всеобщее ничто. Смотри выше. Смотри ниже. Ам! Чав. Чав. Чав. Буль, - Серпентина проглотила змейку, которая незадолго до того полакомилась головастиками.
Жевала Серпентина долго и обстоятельно.
- Ничего? - удивился Мыш. - А как насчет истины?
- Все правильно, - кивнула Серпентина, - ничто и есть истина.
- Ничто? - переспросил Малыш.
- Ничто, - подтвердила Серпентина.
- Мне бы не хотелось так думать, - подала голос Зюка, проворно увертываясь от черепашьих челюстей. - Звучит подозрительно. Я, конечно, не уверена...
- Я не верю! - твердо заявил Малыш. Разноцветные точки плясали у него перед глазами. Мысли путались. Ему казалось, что псы окружают его. - Интересно, что находится по другую сторону “Ничто”?
- Маленький выскочка! - возмутилась Серпентина. - Что ты собираешься искать по другую сторону “Ничто”?
- Если я достаточно взрослый, чтобы стоять в грязи и размышлять о вечном, - решительно заявил Малыш, - я могу заглянуть и по другую сторону “Ничто”.
- И я! И я! - подскочила Зюка. Она вытянула губу, оторвала присоской Последнего из Видимых Псов и сжевала его.
- Невероятно! - пробормотала Серпентина, глядя на Зюку. - Нельзя проглотить Вечное...
- Я просто хочу посмотреть, что там находится, только и всего, - невозмутимо отозвалась Зюка.
Серпентина ничего не сказала, закопалась в ил и уснула.
Зюка между тем продолжала расправляться с этикеткой. Вскоре из-под бумаги показалась блестящая жестяная поверхность. В ней Малыш, будто в зеркале, увидел свое отражение. Он никогда раньше не видел себя в зеркале, но отца узнал сразу и понял, что вторая заводилка - это он сам.
- А-а, - протянул Малыш. - По другую сторону “Ничто” ничего нет, кроме нас самих.
Зюка посмотрела на себя в зеркало, закрыла лицо ручками и отвернулась.
Малыш почувствовал, что вода рядом с ним заволновалась. К банке подплыл крупный зубастый окунь.
- Ну-ка давай отсюда, дружище, - посоветовал он своему отражению. - Рыть нору здесь буду я.
- Ты разговариваешь сам с собой, - объяснила Зюка Окуню.
Окуня это не убедило. Он отплыл немного назад и заметил, что вторая рыба сделала то же самое.
- Держись отсюда подальше, - бросил Окунь воображаемому сопернику и скрылся.
- Большой, сильный, а глупый, - сказала Зюка. - Хотя, рыбы всегда попадаются на приманку.
Малыш взглянул на свое отражение в блестящей банке и вдруг почувствовал, что его руки слабеют.
- За Последним из Видимых Псов кроме нас ничего нет. Никто нас отсюда не вызволит, кроме нас самих. Вот мы и нашли “Почему”. Остается найти “Как” и “Что”.
- Боюсь, Серпентина права, - произнес Мыш. - “Ничто” и есть истина, а эта грязь ничем не отличается от любой другой.
- Мне все равно, даже если это так, - ответил Малыш. - Я хочу отсюда выбраться. Где бы найти кусок веревки? - обратился он к Зюке.
- Сейчас найдем, - пообещала она. - На дне много чего валяется. Я принесу.
Зюка отправилась искать веревку.
Время шло.
Малыш по-прежнему что-то бормотал. Мыш смотрел в воду. Серпентина мирно посапывала рядом.
- Вверх и вниз, - проговорил Малыш. - “Внутрь” разделить на “Изнутри”. “Отсюда” минус “туда”...
- А вот и я с веревкой, - Зюка держала во рту обрывок лески. - Длинная. Как думаешь, подойдет?
- Подойдет, - заверил ее Малыш. - А теперь прошу тишины. Мне надо сформулировать Закон Малыша.
Прошло несколько часов. Мордочка Зюки появилась над поверхностью воды в зарослях осоки, где все еще плавал барабан из ореховой скорлупки. Зюка вскарабкалась по стеблю наверх. В зубах она держала обрывок лески, к концу которой была привязана счастливая монетка. Некоторое время Зюка обкусывала водоросли и соскабливала темный налет, покрывавший монетку. Скоро монетка заблестела на солнце, хотя и не так ярко, как раньше. На монетке снова засияла надпись: “Тебе повезет... Твой счастливый день наступит...” Закрепив монетку на стебельке, Зюка взяла другой конец лески и вылезла на берег. Здесь, на камнях, грелись черепахи. Рискуя быть съеденной, Зюка пробралась мимо них к большому плоскому камню, возле которого росло невысокое деревце с раздвоенным стволом. Пропустив леску через развилку, Зюка вернулась на прежнее место. Работала она аккуратно. Спустившись по осоке вниз, Зюка исчезла под водой. Скоро леска была прочно связана с веревкой, которая все еще болталась на плече Мыша. Затем Зюка снова выбралась на поверхность. Взяв счастливую монетку, она бросила ее в воду, но до этого привязала к леске, чуть повыше монетки, барабан из ореховой скорлупки. Барабан выполнял роль поплавка и не давал монетке опуститься на дно. Едва погрузившись, он тотчас всплыл на поверхность.
- Ну вот, - сказала Зюка и в изнеможении упала на листок кувшинки. - Я так странно себя чувствую! В глазах темно. Задыхаюсь. Видимо, я умираю. Никто меня никогда не любил, потому что я некрасивая. Всю жизнь я провела в грязи и ничего-ничего не видела!
Она заплакала от обиды. Внезапно на ее туловище появилась трещина, идущая вдоль спины.
- Ой! - вскрикнула Зюка и, обернувшись, увидела, что из трещины появляются крылья. - Невероятно! - растерялась она.
Через несколько минут Зюка вылезла из грязной пустой оболочки, которую она так ненавидела. Она превратилась в изумрудно-зеленую стрекозу. Зюка терпеливо дождалась, пока ее новые крылья обсохнут на солнце, и неуверенно взлетела. Все, чем она была прежде, даже ее прошлое имя, осталось внизу, на листе кувшинки, вместе с некрасивой, неряшливой оболочкой.
Мыш с Малышом ждали на дне Озера.
- Опять ждем, - устало сказал Малыш. - Сколько времени мы потратили на бессмысленное ожидание!
Серпентина проснулась, зевнула и щелкнула челюстями.
- Сон - самое лучшее средство от скуки. Когда выспишься, всегда чувствуешь себя бодрой и свежей, - произнесла она. - Можно с чистой совестью приниматься за решение вопроса о том, что такое “БЫТЬ”. Кстати, что удалось обнаружить по другую сторону “Ничто”?
- Выход из положения, - ответил Малыш.
- Однако! - с сомнением произнесла Серпентина. - А вы хорошо рассмотрели, есть там выход или нет? Любой выход из создавшегося положения это одновременно и вход в несоздавшееся положение, так что мы можем сделать вывод... Стоп! Осторожно!
Взметнув облако ила со дна, Мыш с Малышом устремились к поверхности. Счастливая монетка сыграла свою роль. Окунь попался на приманку и проглотил ее. Обезумев от боли, Окунь понесся вперед со скоростью торпеды. Мыш с Малышом выскочили на поверхность и заскользили по воде, словно на водных лыжах. На повороте их занесло и выбросило на берег.
Лежа на плоском камне, Мыш с Малышом обсыхали. Они были помяты и исцарапаны. Руки, которых отец с сыном так и не разжали, сильно заржавели. Сохранившаяся кое-где шерстка почернела, а местами покрылась илом. Ободранные ушки и усики удрученно свисали вниз.
Солнце светило ярко как никогда. Каждый звук был ясен и отчетлив. Мыш с Малышом слышали шелест листьев, стрекотание цикад, веселое чириканье воробьев. Со стороны Болота, находящегося за Озером, доносились непонятные звуки, словно кто-то заколачивал гвозди или рубил лес.
Бамс! Бумс! Шмякс!
С ближней березы за всем происходящим с интересом наблюдал Зимородок. В лапах он держал обрывок лески, опускавшейся до самой воды.
- А что теперь делать? - послышался вдруг из воды детский оловянный голосок, обращаясь, судя по всему, к Зимородку.
- Немного помолчать, - ответил за Зимородка скрипучий голос из камышей.
Взгляд Мыша был как раз обращен в ту сторону. Приглядевшись, Мыш обнаружил, что голос принадлежит крупной болотной птице. Она была такой пестрой, что когда стояла в камышах без движения, заметить ее было практически невозможно. У нее был длинный клюв и близко посаженные желтые глаза. Птица бессмысленно таращилась на Мыша.
- Тебе чего? - спросил Мыш, гадая, уж не обман ли это зрения. - Ты кто?
- Та, что предпочитает Одиночество, - отрекомендовалась Выпь. - Этого вам знать обо мне вполне достаточно. Ближе сходиться нам нет смысла. Я вас не задерживаю. До свидания.
Ветер качнул тростники, и Выпь качнулась вместе с ними. Понять, стоит в камышах кто-то или нет, было совершенно невозможно.
- Не могли бы Вы нам помочь? - начал Малыш.
- Уйти отсюда? С удовольствием, - Выпь всегда отличалась любезностью. - Как я могу ускорить ваше исчезновение?
- Поверните ключ у меня в спине, - попросил Мыш.
Выпь вышла из камышей и заковыляла к камню, на котором лежали заводилки. У нее был такой вид, будто незванные гости своей просьбой нанесли ей смертельное оскорбление. Придерживая Мыша одной лапой, Выпь попыталась клювом повернуть ключ. От напряжения она еще сильнее выпучила глаза. Но ключ прочно сидел в гнезде.
- Ну и чудеса, - пробормотала Выпь. - Не поворачивается твой ключ.
- Мы немножко заржавели, - объяснил Мыш. - Попробуй еще раз.
Выпь собралась с силами, вцепилась в ключ, и он медленно повернулся. Внутри Мыша задвигались винтики, защелкали зубчики, натянулись пружинки.
Выпь поставила заводилок на ноги и повернула ключ до отказа. Никакого результата. Ноги Мыша и Малыша словно приросли к земле.
- Всего хорошего, - как бы не замечая происходящего, проговорила Выпь. - Можете меня не благодарить.
Она скрылась в камышах.
- Папа, что случилось? - спросил Малыш. - Почему мы стоим?
- Мы сломались, - упавшим голосом ответил Мыш.
- Сломались, - повторил Малыш. У него не было сил даже заплакать.
- Сломались! - Мыш не знал, что делать. - Мы пережили ограбление банка, войну, Кар-Театр, аварию на Плотине, созерцание Вечного - и все ради...
- Наверное, в тебя попало слишком много воды, - рассудил Малыш. - Может быть, когда мы высохнем...
- Высохнуть это еще не все, - потеряно отозвался Мыш. - Думаю, здесь дело серьезнее. Наша последняя надежда - Ондатр. Только не знаю, как до него добраться.
- СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ! - раздался знакомый голос Сороки. - ГИБЕЛЬ ОНДАТРА НА ЛЕСОПОВАЛЕ! ГЕРОИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ ВО ВРЕМЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ РАЗРУШЕННОЙ ПЛОТИНЫ! ПОСЛЕДНИМИ СЛОВАМИ ГЕРОЯ БЫЛИ: “ЧТО” РАЗДЕЛИТЬ НА “КАК” РАВНЯЕТСЯ “ПОЧЕМУ”! СОРЕВНОВАНИЯ ПО ВОДНОМУ ПОЛО СРЕДИ ЖУКОВ-ВОДОЛАЗОВ! УСПЕХ ГОЛОВАСТИКОВ НА ЗАСЕДАНИИ МАЛОЙ ЛИГИ! - Она взглянула вниз и приветственно кивнула. - ЗАВОДИЛКИ УТРАТИЛИ СПОСОБНОСТЬ ПЕРЕДВИГАТЬСЯ!
Взмахнув крыльями, Сорока улетела.
- Осторожно! - крикнул Зимородок с березы.
- Пришло время обеда! - отозвался грубый голос сверху.
Мыша с Малышом накрыла большая тень, и острые когти вцепились в их шерстку. Озеро, деревья - все резко ушло вниз, уменьшилось, а потом вовсе исчезло из виду.
Отец и сын обнаружили, что их уносит в неизвестном направлении Ястреб, гроза округи. У него были желтые жестокие глаза и похожие на ножи огромные когти.
- Убивать! - распевал Ястреб. - Убивать и убивать! Пить кровь, рвать плоть! - он расхохотался. Крылья его ярко блестели на солнце.
Легкий ветерок обвевал Мыша с Малышом. Внизу виднелись зеленые и желтые поля, сверкающие на солнце ленты рек, тенистые рощи, густые леса. Никогда еще мир не казался отцу и сыну таким прекрасным.
Внутри Мыша по-прежнему булькала вода: ведь высохнуть они с сыном так и не успели. Ястреб крепко держал Малыша, и Мышу казалось, что его руки вот-вот выскользнут из рук сына. Больше всего на свете Мышу сейчас хотелось хоть немного передохнуть.
- Почему бы нам не прекратить эту гонку? - вздохнул он. - Я дольше не продержусь.
- Папа, не говори так! - Малыш заплакал. - Я тебя держу! Я не уроню тебя!
- Мы хотели слишком многого, а теперь - увы! - Мышу все стало безразлично. - Какой смысл ждать? Едва Ястреб обнаружит, что мы несъедобные, он бросит нас вниз и мы разобьемся о камни.
- Если бы мы были съедобными, мы бы так долго не протянули, - резонно заметил Малыш.
На горизонте показался дымок.
- Посмотри вниз, - обратился Малыш к отцу. - Я вижу дым. По-моему, это на Свалке жгут костры. - Он помолчал. - Помнишь, Ондатр говорил, что нам придется расстаться, чтобы добиться успеха? Только тогда мы научимся заводиться самостоятельно.
- Да, - отозвался Мыш, - но Ондатр умер.
- А мы нет, - ответил сын. - Пока нет.
Они летели высоко над землей. Ястреб то набирал высоту, то снижался, отчего Мышу с Малышом казалось, что поля и луга, рощи и леса раскачиваются в разные стороны. Малыш узнал издалека и Свалку, и железную дорогу, и шоссе, и городские крыши... Ястреб принялся летать кругами над Свалкой. Внезапно Малыш заметил что-то внизу, и радость зажглась в его глазах.
- Эй, ты там! - обратился он к Ястребу.
- Чего тебе? - удивился Ястреб такому вольному обращению. - Маленький, есть нечего, а болтаешь много.
- Что у тебя сегодня на обед? - поинтересовался Малыш.
- То же, что и всегда, - ответил Ястреб. - Выпью крови, мяса съем. Вашего мяса. Но вначале аппетит нагуляю, чтобы потом вы казались вкуснее.
- Скрип-скрип! - захохотал Малыш.
- Что тут смешного? - не понял Ястреб.
- Есть ты нас не будешь! - заявил Малыш.
- Это тебе только кажется, - ответил Ястреб. - Тебе когда-нибудь рассказывали о равновесии в природе? Это похоже на красивую пирамиду, где внизу куча сонных мышей и бурундуков, а на вершине - я. Я съедаю лишних мышей и бурундуков!
Малыш взглянул вниз. Свалка виднелась прямо под ними. Малыш отчетливо видел консервные банки, блестевшие на солнце.
- Все правильно, - продолжал он, - только есть ты нас не будешь.
- Еще как буду, - возразил Ястреб, - и чтобы доказать это, откушу кусочек прямо сейчас. - Он клюнул Малыша в спину и вскрикнул от боли. - Ай! Похоже, вы не способствуете установлению равновесия в природе!
Ястреб выпустил добычу из когтей и, отплевываясь, полетел прочь. Однако, несмотря на все старания, вкус ржавчины еще долго в этот день преследовал его.
Мыш с Малышом падали кувырком вниз. Земля стремительно приближалась. Ветер свистел в ушах.
Страшный удар потряс отца с сыном. Все вокруг перевернулось и рассыпалось.
Мыш с Малышом разбились на множество мелких кусочков. Их обломки упали на тропинку, на которой Брут когда-то предсказал им будущее. Больше они ничего не видели и не слышали.
Со всех сторон мерцали янтарные огоньки костров. Вокруг валялись сломанные зонтики, старые ботинки, разбитые птичьи клетки. В огне то и дело с треском лопались пустые бутылки, перегоревшие лампочки... Над Свалкой плыл дым, летал пепел. Вдалеке гудел товарный поезд. Над Мусорными горами свистел ветер.
Из разбитого туловища Мыша выкатился ржавый моторчик, и оттуда выползла крошечная улитка. Головка Малыша раскололась на две части, одна из которых отлетела к кострам, а вторая осталась лежать у дороги.
В золоте заката плыли облака...
ГЛАВА 7
- Ни минуты покоя, - проворчала Выпь, ковыляя домой по лужам. - Ни минуты покоя. Никакого уважения к чужой личной жизни. Все, кому не лень, целыми днями торчат у дверей, и звонят, и галдят, и требуют повернуть ключ...
Она вздохнула и зашагала к лягушачьему загончику. Когда крики Мыша и Малыша о помощи привлекли ее внимание, Выпь строила ограду. Заборчик из колышков, вкопанных в землю, был тщательно спрятан среди камышей.
Выпь планировала держать в загончике пойманных, но еще не съеденных лягушек.
Выпь дошагала до последнего колышка и вспрыгнула на плоский камень, который она использовала вместо молотка. Выпь крепко ухватила камень лапами, взмахнула крыльями и приподнялась над землей. Бамс! Камень упал на колышек. Бумс! Колышек вошел в рыхлую почву. Шмякс! Выпь повторяла процедуру до тех пор, пока не вбила колышек вровень с соседними.
Когда заборчик был закончен, а весь загон готов к заполнению лягушками, Выпь удовлетворенно вздохнула и заковыляла прочь. Шла она сгорбившись, изогнув шею дугой и покачивая длинным острым клювом. Через пару минут ее маленькие желтые глазки вспыхнули. Выпь заметила крупную лягушку с небольшим мешочком на плече.
Брут сидел, широко раскрыв рот, и глядел в небо - туда, где только что скрылся Ястреб.
Выпь притаилась среди камышей. Со своего места ей было удобно разглядывать Брута. Выпь решила, что эта жирная лягушка вполне сгодится ей на ужин. Опытная охотница приготовилась было клюнуть жертву, как вдруг Брут рявкнул:
- Стой! - голос его был суров. - Не шути с судьбой! Не соверши ошибку, о которой потом пожалеешь! Насытившись сейчас, ты потеряешь выгодное знакомство!
- Что такое? - Выпь испуганно отдернула клюв.
- Ах, моя дорогая, - начал Брут, многозначительно надувая щеки, - лишь немногие из нас умеют распознавать неповторимый момент, когда запутанные нити смешанных судеб развяжутся, растянутся и примут свою первоначальную форму!
- Че-го? - занервничала Выпь. - Где? Почему? Развязать что? Растянуть кого?
- Не медли, - продолжил Брут. - Возьми меня и лети вслед за Ястребом.
Уговаривая Выпь, он размахивал мешочком, сплетенным из стеблей камыша. В таком мешочке птица вполне могла бы его нести.
- Провидение не ждет, - продолжал Брут. - Решайся. Я все объясню по дороге.
Окунь, проглотив счастливую монетку, поплыл обратно к своему рыбьему гнездышку. Леска, к которой был привязан барабан из ореховой скорлупки, тянулась за ним, и барабан плыл следом, пока не зацепился за корягу. Узелок развязался, и леска выскользнула у Окуня из пасти. Барабан из ореховой скорлупки всплыл на поверхность. Окунь был свободен.
- Неплохо, - самодовольно заметил Окунь, чувствуя как тяжелая монетка улеглась в желудке.
Он прибрал в гнездышке, проверил, все ли в порядке, спросил у соседского окуненка, не заплывал ли кто, и отправился на поиски новых приключений.
Долго искать Окуню не пришлось. Неподалеку, в самом тихом уголке Озера на дно медленно опускалось что-то яркое и переливающееся. Это была Стази, привязанная к рыболовной леске. Она неторопливо покачивала хвостом и кокетливо помахивала плавниками.
Металлический прутик, на котором когда-то вращался красно-желтый шар, теперь украшали яркие перья. С перьев свисало несколько коротких лесок, на которых крепились рыболовные крючки. Но кто бы стал обращать внимание на эти мелочи, когда мимо проплывала такая красавица!
Стази, как и Мыш с Малышом, уже давно не соблюдала Правила Поведения Заводилок и, несмотря на то, что был день, тихонько напевала:
Мне ужасно одиноко,
Я тоскую и грущу,
Оттого-то так глубоко
Себе милого ищу!
- Боже мой! - в восхищении воскликнул Окунь. - Вы только посмотрите на нее!
Потрясенный, очарованный, он бросился к Стази, рассекая воду и набирая скорость...
Как и все влюбленные, Окунь попался на крючок. Леска дернулась вверх, Окунь вылетел из воды следом за Стази, блеснул чешуей на солнце и угодил на ветку высокого дерева. Здесь сидел с удочкой Зимородок. За спиной удачливого рыболова висела сумка, в которой хранились крючки, лески и баночка с маслом, чтобы смазывать Стази и поддерживать ее механизм в рабочем состоянии.
- Хорошая работа! - похвалил сам себя Зимородок.
Зимородок был убежденным холостяком - симпатичным, спортивным, подтянутым, с честным открытым лицом и дружелюбными глазами. Любая невеста на болоте с радостью пошла бы за такого. Но любовь к рыбалке удерживала Зимородка от соблазна создать семью. Что касается Стази, то она оказалась для Зимородка отличным деловым партнером.
Вытащив Окуня, Зимородок снял его с крючка, выпотрошил, достал монетку и положил ее в сумку. Потом бережно смазал Стази маслом. Обедал он в тот день с особым удовольствием - ведь такая крупная добыча попадается не так уж часто.
- Знаешь, что случилось, пока ты была под водой? - спросил Зимородок. Он рассказал своей подруге, как две заводные мышки выбрались из Озера, как Выпь поворачивала ключ, и как Мыша с Малышом похитил Ястреб.
- Две заводные мышки, - задумчиво повторила Стази. - Одна большая, другая маленькая? В синих штанишках и лакированных ботинках?
- Одна большая, другая маленькая, - кивнул Зимородок. - Может, их штанишки когда-то и были синими, но сейчас... А ботинок я вовсе не заметил.
Он увидел барабан из ореховой скорлупки на поверхности Озера, прервал разговор, слетел вниз, подхватил барабан и присоединил его к своей коллекции.
- Две заводные мышки, - Стази задумалась. - Наверное, те самые, которых я знала давным-давно.
Она вспомнила, как плакал Малыш, как он не хотел выходить в Большой Мир.
- В какую сторону полетел Ястреб? - спросила Стази.
- Домой, - ответил Зимородок. - Он живет за железной дорогой, по ту сторону Свалки.
- Съесть Ястреб заводилок не сможет, - рассуждала вслух Стази. - Значит, он их выбросит по дороге.
- Полагаю, мы все узнаем из новостей, - заметил Зимородок. - Но если ты хочешь поскорее выяснить, чем кончилось дело, давай сами слетаем к Свалке.
- Давай, - согласилась Стази.
Зимородок упаковал снаряжение, подхватил Стази и двинулся в путь.
Однако Сорока опередила и Зимородка, и Выпь. Она первой появилась на Свалке. Свежие новости и происшествия занимали Сороку всю жизнь. Она всегда успевала к самому интересному. Сорока застала момент падения Мыша и Малыша, покружила над ними, изучая место катастрофы, а затем взмыла вверх.
- ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ! - объявила Сорока. - ЗАВОДИЛКИ ПОПАЛИ В КАТАСТРОФУ! ВСЕ ПОГИБЛИ! - Бегло оглядев окрестности, она добавила: - В ПЕРВОМ ТАЙМЕ НАВОЗНЫЕ ЖУКИ ПРОИГРЫВАЮТ КУЗНЕЧИКАМ 1:0!
Сорока улетела, и наступила тишина, которую нарушало только потрескивание мусорных костров.
Зимородок услышал новости и полетел на звук сорочьих объявлений. До Брута тоже донеслось сообщение, и он принялся торопить Выпь. Последние новости не обошли и ушей Мэнни. Он смотрел в небо, с нетерпением ожидая, когда солнце сядет и можно будет выйти на ночной промысел. Мэнни видел, как что-то выпало из когтей Ястреба, и теперь пристально вглядывался туда, где кружила Сорока.
- Иджи! - позвал Мэнни. Словно из-под земли рядом с ним вырос телохранитель, преемник погибшего Ральфи. Он был крепок и отлично сложен.
- Что, Хозяин, надо? - Иджи вытянулся по струнке.
- Пройди по краю Свалки, - приказал Мэнни, - и постарайся найти двух разбитых заводилок.
Иджи щелкнул каблуками и отправился исполнять приказ.
- Не может быть, чтобы это оказались те двое, - вслух подумал Мэнни.
Все же он беспокоился, сердце его билось учащенно.
Вернувшись на Свалку несколько месяцев назад, Мэнни распустил слух, что после тяжелой и продолжительной погони он учинил расправу над непослушными заводилками. Реакция широкой крысиной общественности свидетельствовала, что этим поступком Мэнни вернул себе былую славу и уважение.
Неужели его снова обвели вокруг пальца? Мэнни обеспокоенно следил за удалявшейся фигурой Иджи.
- Нет, - повторил Шеф Свалки. - Не может быть, чтобы это оказались те двое.
Но с другой стороны, кто кроме них смог бы вот так, ни с того ни с сего свалиться с неба? Мэнни нахмурился и перевел взгляд на солнце, опускающееся за Мусорные Горы.
Иджи все еще находился далеко от места катастрофы, когда Зимородок, а за ним и Выпь опустились на землю рядом с обломками Мыша и Малыша.
- Мы опоздали, - произнесла Стази, после того, как все прибывшие познакомились. - Боюсь, что Мышу с Малышом уже не помочь.
Брут ничего не ответил. Он аккуратно подобрал с земли разбросанные детальки и сложил собранное в сумку Зимородка. Затем Выпь и Зимородок со своими пассажирами поднялись в воздух, долетели до края Свалки и уселись на ветку дуба, росшего рядом с железной дорогой. Им предстояло решить, как поступить дальше.
Брут достал из сумки Зимородка то, что осталось от Мыша с Малышом, и разложил на ветке.
- Теперь, когда я тебе помогла, мне пора вернуться к уединенному образу жизни, - обратилась Выпь к Бруту. - Пока.
- Пока, - простился с ней Брут, и в голосе его послышалось сожаление. - От имени моих друзей и от себя лично позволь выразить тебе глубокую признательность за участие и бескорыстную помощь, которую ты оказала...
Выпь с трудом понимала смысл его слов. Она стояла, как вкопанная, глядя на разбитых Мыша с Малышом.
- Надеюсь, мы собрали все кусочки, - пробормотал Брут.
Он поднял две половинки туловища Малыша и соединил их.
Едва это произошло, Малыш пришел в себя. Он услышал шелест листьев, увидел отблески лучей заходящего солнца.
- Дядя Брут! - радостно воскликнул Малыш. - Я видел, как ты летел вслед за Ястребом! Я знал, что ты нас найдешь раньше, чем Мэнни!
Брут бережно усадил его на ветку и занялся Мышом.
Малыш еще не успел разглядеть остальных своих спасителей. Он сидел на ветке и чувствовал себя до странности одиноким: ведь его руки больше не сжимали крепких рук отца.
- Наша! - вдруг воскликнул Малыш. - Наша территория!
Между дубом и железной дорогой стояло заброшенное двухэтажное здание. Штукатурка со стен обвалилась, окна без стекол зияли черными провалами, крыльцо заросло сорняками. Позади здания в землю был вкопан деревянный шест, на котором когда-то красовался скворечник, окруженный широкой площадкой. Раньше там жили стрижи, но они давно покинули скворечник, и он развалился. Присмотревшись повнимательнее, можно было увидеть, что теперь на площадке вместо скворечника стоит маленький домик. Это был Кукольный Домик, который много лет назад украшал прилавок магазина игрушек.
В окнах не уцелело ни одного стекла, на месте ажурных перилец торчали грубые деревянные подпорки, на карнизах стерлась резьба. На флагштоках развевались черные флаги. На крыше виднелась пустая бутылка из-под бренди. Очевидно, совсем недавно хозяева что-то праздновали.
А на смотровой башне в новом шелковом одеянии стоял Мэнни. Силуэт его резко выделялся на фоне закатного неба. Повелитель Свалки смотрел на далекие мусорные костры. Он пригласил на вечер гостей, а пока что-то мурлыкал себе под нос в предвкушении веселого застолья.
Вернувшись после долгого отсутствия на Свалку, Мэнни приложил немало усилий, чтобы достичь своего теперешнего положения. Мэнни переехал в Кукольный Домик. Он понимал, что в соответствии с его новым положением в обществе ему нужна новая, более комфортабельная резиденция. Теперь Мэнни командовал не только отрядами заводилок, но и Крысиными Вооруженными Силами. В Кукольном Домике он мог отдохнуть после ночных хлопот и одновременно контролировать дневные дела. Мэнни выселил из Кукольного Домика атлетический клуб и много внимания уделил перестройке здания. Крысы-новобранцы ремонтировали дом. Заводилки-добытчики целыми днями бродили по Свалке в поисках подходящих строительных материалов. Матильду запрягли в лебедку, и она тоже помогала перестраивать дом своего господина - дом, который она прежде считала своим.
Сейчас Матильда стояла рядом с домиком. Через выбитое окно она видела комнату, в которой когда-то сидели за чаем дамы и джентльмены. Теперь в гостиной вместо накрытого стола стоял мусорный ящик, полный отбросов: к вечеру ждали гостей. Крысы-официанты сновали вверх-вниз по лестнице с подносами, подготавливая все для предстоящего пиршества. Крысы-охранники, вооруженные копьями, стояли у входа и острили по адресу Матильды.
Скоро Брут собрал туловище Мыша из осколков. Мыш пришел в себя и с благодарностью взглянул на своих спасителей. И тут он увидел Матильду.
- Ой! - всхлипнул Мыш. - Ой! - и заплакал.
Успокоившись, Мыш оглядел Кукольный Домик - новую резиденцию Мэнни. Мыш почувствовал, что в нем закипают гнев и ярость, и вслед за сыном произнес:
- Наша!
Тем временем Брут подвинул вперед Стази, так, чтобы Мыш с Малышом ее увидели.
- Смотри, папа! - воскликнул Малыш. - Матильда, Стази и Кукольный Домик! Все здесь! Это случилось!
- И враг, который ждет нас в конце, тоже здесь, - добавил отец, глядя на Мэнни.
Сумерки сгущались. Мыш молчал. Он смотрел на Матильду, стоящую у Кукольного Домика.
Дорога была долгой и трудной, но сейчас Мыш нашел то, что хотел. Он решил, что пришло время драться за свою территорию и свое счастье. Об этом Мыш и сказал своим друзьям.
- Я не совсем тебя понимаю, - произнесла Стази. - У Зимородков и других птиц бывают территории, у зверей тоже, но я не слышала, чтобы у игрушек...
- Мы больше не игрушки, - твердо сказал Мыш. - В игрушки играют, а в нас - нет. Мы пережили все, что предсказал Брут - болезнь весной, сокрушительное падение осенью и так далее. А теперь мы добрались до места, где, распавшись, соединились.
- Что ты имеешь в виду? - не поняла Стази.
- Будь моей дочерью, - вместо ответа предложил Мыш.
- Будь моей сестренкой, - не желая отставать от отца, воскликнул Малыш. - Соглашайся, и тогда у нас будет семья.
Одетая в яркие перья с висящими на них рыболовными крючками, Стази присела на ветку дуба и посмотрела в сумеречное небо. Вся прежняя жизнь пронеслась у нее перед глазами. Магазин игрушек, дом, в который ее продали, дети, которые сломали ее, Мэнни, Кар-Театр, Кроличий цирк, тихие дни, проведенные в норе Ондатра, ежедневный труд вместе с Зимородком. А Стази хотелось иметь семью, и она больше не колебалась.
- Да, - прошептала Стази. - Я согласна.
- Вот что, - прервала семейную сцену Выпь. - Дальше так продолжаться не может. Я не могу больше откладывать свое возвращение на Болото. Мне не хватает одиночества.
Но она продолжала стоять. Любопытство не позволяло ей тронуться с места.
- У вас есть план, как отвоевать Кукольный Домик? - спросил Брут.
- Пока нет, - ответил Мыш.
- Я заставил Ястреба бросить нас здесь, потому что увидел тебя, - сказал Малыш. - Но мне и в голову не могло прийти, что здесь окажутся и Матильда, и Стази, и Кукольный Домик, и Мэнни.
- Я насчитала семь крыс внутри и снаружи дома, - вдруг подала голос Выпь. Казалось, она начисто забыла о возвращении на Болото. - И вся охрана, заметьте, вооружена.
- Зато кое у кого точный удар, острый клюв и быстрые крылья, - отозвался Зимородок. - Так что шансы на победу увеличиваются.
Выпь посмотрела на него с восхищением - впрочем, уже не в первый раз. Теперь ей окончательно расхотелось возвращаться на Болото.
- Сомневаюсь, - проговорил Брут. - Сомневаюсь.
- На башне, кроме Мэнни, никого нет, а он без оружия, - не унимался Зимородок. - Может, мне стоит прорваться туда и прикончить его?
- Тогда его заменят другие, - возразил Брут. - На место Мэнни придет Мэнни Второй. Понадобится прикончить и его.
- Ты абсолютно прав, - поддержал Брута Мыш. - Дело не в том, чтобы убить одну крысу или выиграть одно сражение. Надо нанести врагу сокрушительное поражение. Пусть каждая крыса на Свалке боится нас. Пусть Мэнни не смеет спорить с нами и без разговоров отдаст Кукольный Домик. Только так мы сможем удержать свою территорию.
- И все же, поскольку могут возникнуть неожиданные проблемы, - вставил Брут, - мы с самого начала не должны позволять себе ни одного неверного шага.
- Согласен, - кивнул Мыш.
Брут взглянул на Кукольный Домик. На площадке сменялся караул. Крысы сдавали пост лениво и неторопливо, но все же были настороже.
- Меня беспокоят их копья, - подал голос Брут.
Словно в ответ один из охранников прицелился в пролетавшую над домом ласточку. Попасть в птицу не составляло большого труда, но глазомер у охранника был слабый. Копье лишь слегка задело крыло ласточки и упало на землю. Но охранник, как ни странно, не расстроился. Он самодовольно проследил, как раненая ласточка резко взмыла вверх, но через несколько секунд камнем упала на землю. Охранник взял из корзины другое копье.
- Копья отравленные, - понял Брут. - Именно то, чего я боялся. Мэнни многому научился у Землероек.
- Что будем делать? - спросил Зимородок.
- Ждать, - ответил Мыш.
- Чего ждать? - спросила в свою очередь Выпь.
- Не знаю, - ответил Мыш, - но когда увижу, сразу пойму. Что-то произойдет, что-то укажет нам, где искать “Икс”. Мы с сыном ждали очень долго, подождем еще, ведь победа близка.
Мыш не сводил взгляда с Матильды, и в голосе его слышалась решимость.
- Почему ты так уверен в победе? - спросила Стази.
- Потому, что наши поражения уже кончились, - объяснил Мыш. - Пришло время побед.
Спустилась ночь. Молодой месяц поднялся на небо. Легкий ветерок донес далекий бой часов на городской ратуше. Часы пробили десять. На Свалке ночные звуки сплетались в сплошной гул. Музыкальный автомат по-прежнему играл хромающий вальс. Ожили дурно пахнущие забегаловки, дискотеки, игорные заведения и притоны. Мимо Свалки проходил товарный поезд, и на несколько минут стук его колес заглушил остальные шумы. На рельсах плясали красные и зеленые огоньки, фонарь паровоза осветил и дуб, и ветку, на которой прятались заводилки, и Кукольный Домик, и Шефа Свалки на смотровой башне. Стук колес становился все громче. Под дубом пробегал вагон за вагоном...
Поезд прошел. На минуту все стихло. И снова - хромающий вальс, гремящая дискотека, отдаленные выкрики уличных продавцов...
В бледном лунном свете почти ничего не было видно, но Мыш с сыном и их друзья слышали, как сменялись часовые, как тяжело они ступали по площадке. Несколько крыс, отпущенных в увольнение, затянули хулиганскую песню. Двое слуг в доме спорили, когда подавать кусок заплесневелого сыра. Мыш с Малышом слушали очень внимательно. Они надеялись выудить из обрывков разговоров информацию, которая помогла бы разработать план атаки.
В сорняках послышался шорох. Кто-то ударился ногой о крыльцо и негромко выругался.
- Кто идет? - спросил Мэнни.
- Это я - Иджи, - был ответ.
Телохранитель взобрался на площадку. Затем послышался приглушенный разговор. Разобрать, о чем говорили, было невозможно. Потом Мэнни стал громко отчитывать своего помощника за то, что его попытка найти заводилок провалилась.
Когда Иджи спускался вниз, веревочная лестница сильно раскачивалась. Мыш с Малышом слышали, как телохранитель крадется в сорняках. Они услышали знакомый звук поворачивающегося в замке ключика. Отряд заводилок-добытчиков отправлялся в путь.
Кто там шагает в ночной тишине?
Добытчики славного Мэнни!
Некоторое время на дубе молчали. Потом Мыш заговорил.
- Думаю, знак нам подан, - произнес он.
- Какой? - спросил Малыш.
- Тот же, что был подан давным-давно, - ответил отец. - Последний из Видимых Псов.
- Где? - не понял сын.
- На этикетке Банка Запасных Частей. Я уверен, что Иджи ушибся именно о нее, - объяснил Мыш. - В Банке мы найдем и оружие против Мэнни, и детали для самозавода. Теперь надо составить план.
- Думаю, у меня уже есть план, - сказал Малыш. - Ты слышал, как тряслась площадка перед домом, когда мимо шел поезд?
- Ну и что из этого? - не понял Мыш.
- Мэнни отремонтировал дом, покрасил его, поставил на площадку, но он не сделал главного, - сказал Малыш.
- Чего же?
- Он не прибил дом к площадке гвоздями, - ответил ему сын.
Луна скрылась в облаках. Скоро должны были прийти гости, приглашенные на новоселье Мэнни. Шеф Свалки ждал их на сторожевой башне, расхаживая взад и вперед.
Вдруг Мэнни резко остановился. Сквозь доносящиеся со Свалки шум и крики, ругань слуг и часовых, ему почудился странный звук. Мэнни напряг слух, но больше ничего не разобрал. Только гораздо позже Мэнни понял, что звук, который он слышал, был веселым смехом Зимородка, Выпи и Брута. А к их веселью примешивался странный, скрипучий, шуршащий, оловянный звук. Это смеялись Мыш с Малышом.
ГЛАВА 8
Новоселье Мэнни удалось на славу. Он пригласил сливки крысиного общества. В предвкушении предстоящего пиршества гости повизгивали от удовольствия. В Кукольный Домик приглашенные забирались по веревочной лестнице. Старые, закаленные в сражениях воины и их упитанные жены здоровались с молодыми пронырливыми господами. Золотая молодежь Свалки приходила группами, хихикала и держалась вместе. Вслед за пожилыми и уважаемыми соседями появлялись тощие крысы с горящими глазами. Последние считали себя творческими личностями и обладали невероятным аппетитом, поскольку дома из-за вечного отсутствия денег им было нечего есть. Прибывали крысы-карьеристы в сопровождении почитателей и прихлебателей.
Голодные гости без лишних церемоний накинулись на содержимое мусорного ящика. Те, кто хотел выпить, по достоинству оценили содержимое бутылки бренди. Несколько подвыпивших крыс забрались на лебедку, которая стояла у крыльца Кукольного Домика, и свалились оттуда на террасу. Новоселье было в разгаре.
Но Мэнни все больше и больше овладевало непонятное беспокойство. Началось с того, что Иджи не нашел разбившихся заводилок. Мэнни также тревожил странный смех, доносившийся с дуба. Шеф Свалки нервничал и не находил себе места. Общее веселье не могло отвлечь его от мрачных размышлений. Наспех поздоровавшись с гостями, Мэнни взобрался на сторожевую башню и снова стал ходить из угла в угол.
Ночь и темнота окружали дом. Мэнни отовсюду ждал подвоха. Он шагал взад и вперед и в такт шагам повторял предсказание: “Собака поднимется, Крыса падет”.
Предсказание бессмысленно, успокаивал он себя. Без сомнения, Брут просто рассчитывал напугать его и сбить с толку. Мэнни пытался выкинуть из головы неприятные мысли. Нет такой собаки, которой бы удалось свергнуть Шефа Свалки, убеждал Мэнни сам себя. Он опять вспомнил непонятный смех и долго напряженно вглядывался в ночь. Но все было тщетно. Ни звука не раздавалось вокруг Кукольного Домика. Только тихо шелестели дубовые листья. Но вскоре ветерок донес до ушей Мэнни слабые звуки. Шефу Свалки все меньше и меньше нравился дуб у железной дороги. Всемогущему Мэнни не хотелось поворачиваться к дереву спиной. Он буравил глазами темноту, сам не зная, что ожидает увидеть. Мэнни слышал песню отряда заводилок, слышал, как Иджи карабкался по лестнице, слышал, как скрипела лебедка, поднимавшая тяжелые мешки с едой на площадку. Гости между тем веселились вовсю. Из дома доносились крик, визг, смех, песни... Однако Мэнни не обращал на это внимания. Ему было не до веселья. Он что есть силы всматривался во тьму.
Несмотря на все свои старания Мэнни так и не услышал самого главного. Он не услышал, как Брут прокрался в сорняках к Банку Запасных Частей и положил его в сумку Зимородка. Тот немедленно отнес груз на ветку дуба. От ушей Мэнни и его охраны ускользнуло и то, как Выпь бесшумно пролетела над домом, неся банку “БОНЗО”. В ней сидел Брут. Покачиваясь в своей бронированной кабине, он отвязал бельевую веревку от ветки дерева и скрылся в темноте.
Силуэт Брута мелькнул над шлагбаумом, который перегораживал железнодорожные пути. И когда поздно ночью мимо проходил товарный поезд, мощный прожектор паровоза высветил натянутую высоко над рельсами бельевую веревку.
Ни Мэнни, ни его охрана не заметили этого. Охранники, отведав пунша, потеряли всяческую осторожность. До самого утра Шеф Свалки ходил взад-вперед по смотровой башне. Мысли о собаках не давали ему покоя. Наконец небо над горизонтом порозовело. Не привыкший к солнечному свету Мэнни вздрогнул и закрыл глаза лапами.
Именно поэтому он не увидел, как в небо впервые за это лето поднялась яркая звезда. Но даже если бы Мэнни ее увидел, то вряд ли вспомнил бы ее имя. Луна и солнце для Мэнни ничем не отличались друг от друга, так что же говорить о звездах? А между тем, над горизонтом взошла звезда Сириус, или Собачья Звезда.
Праздник продолжался, бутылки бренди хватило на всю ночь. Но на рассвете силы гостей иссякли. Многие заснули. Несколько “творческих” крыс все еще шныряло вокруг мусорного ящика в поисках остатков съестного. У дверей клевал носом часовой. На башне, положив голову на лапы, дремал Мэнни. Отряд заводилок-добытчиков лежал в сорняках.
Темный горизонт светлел. На Свалке затихали ночные голоса. Замолчал музыкальный автомат, закрылись дискотеки. Жук-Могильщик задул свечки, закрыл занавес и закопал про запас рыбью голову, которую ему удалось раздобыть в ту ночь. Продавец апельсиновых корок и книжных корешков медленно поплелся домой.
- Какой сегодня день? - спросила Ласточка у подруги.
- Какая разница, - ответила та. - Все равно они друг от друга ничем не отличаются. Работа, работа и работа.
- Новый день-день-день, - пропела Сойка.
- Не говори ерунды, - посоветовала ей Ласточка.
- Утро пришло! - прокукарекал Петух. - Это мой холм!
- Утро! - пробили городские часы. - На счастье или на горе, начинается новый день.
Дубовые листья шелестели. Но теперь к их шелесту добавился новый звук - тихая барабанная дробь, боевой сигнал. С дерева, сверкая крыльями, взлетел Зимородок. Звук барабанной дроби долетел до ушей Шефа Свалки. Однако разглядеть Зимородка Мэнни не мог: слишком ярко светило солнце, а как известно, крысы видят хорошо только в темноте.
Зимородок держал в клюве веревку. К ней был привязан Малыш. Он летел, качаясь и поворачиваясь, над сторожевой башней и бил в барабан.
Всю ночь Брут и Мыш с сыном провели без сна. Им удалось разобраться, как действует моторчик Мыша. В результате к утру в механизме появились кое-какие усовершенствования. Теперь у Малыша был собственный моторчик, собранный из деталей Банка Запасных Частей. Благодаря этому моторчику Малыш мог передвигаться самостоятельно и даже бить в барабан. И он барабанил что было силы, подавая сигнал о начале сражения.
Малыш перехватил свирепый взгляд Мэнни. От восторга все заготовленные заранее слова вылетели у Малыша из головы.
- Э-ге-гей! - закричал он и улетел.
Мэнни попытался схватить Малыша и подпрыгнул, но не достаточно высоко.
- Иджи! - заорал Мэнни. - Стража!
Одинокий часовой у дверей встрепенулся и метнул копье, но Зимородок ловко уклонился в сторону. Копье просвистело у него за спиной. Зимородок резко поднялся вверх и снова повернул к Кукольному Домику. Незадачливый часовой бросился к корзине с отравленными копьями, но опоздал. Выпь только и ждала своего часа. Ее маленькие желтые глазки сверкали, а в когтях она сжимала тяжелый камень. Бумс! Бамс! Шмякс! Эхо повторило звук, и часовой упал замертво у дверей резиденции Мэнни.
Золотая молодежь и барышни с визгом побежали в укрытие. Охваченный яростью, Мэнни потянулся к корзине с отравленными копьями, но обернулся, и вовремя. Зимородок, выставив острый клюв, летел прямо на него, как стрела, выпущенная из лука. Мэнни бросился на землю, почувствовал прикосновение сильных крыльев и получил от Малыша подзатыльник.
- Наша! - закричал Малыш. - Наша территория! - и снова исчез.
Забыв о правилах гостеприимства, Мэнни нырнул в дом, подкрался к окну, давя перепуганных гостей, и выглянул наружу. Он увидел, как Выпь уносила Матильду прочь, и заскрипел зубами от злости.
Барабанная дробь не смолкала. На площадке перед домом лежал мертвый часовой. Внезапно чья-то тень упала на крыльцо. Это Выпь, тяжело ступая, взобралась на крышу и встала на смотровой башне. Крысы в доме ждали, затаив дыхание. Тяжелый камень упал на площадку, и дом покачнулся.
- Выше и левее, - вслух отметила Выпь.
Мэнни осторожно высунул голову из окна и позвал:
- Иджи!
- Да, шеф! - отозвался телохранитель из другого угла. При первых признаках опасности одна из молодых крыс-актрис бросилась от страха в его объятия. Нельзя было сказать, что Иджи это не пришлось по вкусу.
- Что ты заладил - “шеф”, “шеф”! - взвился Мэнни. - Подойди к окну и узнай, что они делают.
Иджи высвободился из объятий перепуганной красавицы, выглянул из окна и посмотрел вверх. Брошенный с крыши камень попал ему прямо в лицо. Иджи упал бездыханный. Дамы завизжали.
- Вот так, - невозмутимо произнесла Выпь. - Пристрелялась.
- Хорошо, - добавил Брут и тоже запустил в окно камень. Перед сражением Брут, используя все тот же Банк Запасных Частей, переделал механизм Мыша. Среди прочих деталей нашлись задние ноги Ослика, который когда-то пожаловался Мэнни на усталость и жестоко поплатился за это. Теперь, вместо рук у Мыша были ноги Ослика, выполнявшие роль катапульты. Чтобы силой противодействия Мыша не сбросило с ветки, Брут надежно привязал своего друга к помосту, который они сколотили и закрепили в развилке дерева накануне. Позади Мыша стояла Стази. Металлический стерженек у нее на носу медленно поворачивался и поднимал с земли мешок с боеприпасами, которые собирал внизу Зимородок. Пустой Банк Запасных Частей стоял на помосте, а его содержимое было разбросано вокруг. Консервный нож, маленькие плоскогубцы, штопор, моток медной проволоки, стрелка от часов и множество других деталей наводили на мысль, что механизм Мыша с Малышом можно переделать еще и не так. Здесь же лежали рыболовные крючки и лески, выпавшие из сумки Зимородка.
Мыш попросил, чтобы рядом с ним положили счастливую монетку, так как верил, что она принесет удачу. Матильда ждала своей очереди вступить в сражение, а рядом с ней стоял Малыш и бил в барабан. Брут едва поспевал заводить его. Это было частью плана, который прошлой ночью Малыш разработал вместе с отцом. По этому плану он должен был бить в барабан, пока сражение не закончится полной победой.
- Интересно, что они там замышляют? - проворчал Мыш и запустил очередной камень по окнам дома. - Мэнни не из трусливых и, будьте уверены, скоро найдет выход из положения.
Крик Выпи подтвердил правоту Мыша. Мэнни прогрыз дыру в потолке и укусил Выпь за ногу. Впрочем, он быстро получил достойный отпор.
- Надо действовать решительнее! Вводим в бой резервы! - скомандовал Брут.
Сквозь листву он увидел, как Зимородок опустился в траву перед домом и привязал лески к заводилкам-добытчикам. Свободные концы лесок Зимородок прикрутил к деревянному вороту, установленному на помосте. Ворот представлял собой круглый столбик с перекладиной наверху. Брут передвинул Матильду поближе к вороту и повернул ключ у нее в спине. Матильда пошла по кругу, наматывая лески на столбик. Скоро заводилки-добытчики тоже оказались на помосте.
Взяв с собой рыболовные крючки и лески, Брут залез в банку “БОНЗО”. Вернулся запыхавшийся Зимородок, схватил банку и взлетел.
- Крысы! - громовым голосом заговорил Брут, когда они подлетели к Кукольному Домику. - Слушайте внимательно!
Злобное бормотание в доме стихло.
Брут высунул из банки лапу и продолжил:
- Крысы, над вами рука Провидения! Сопротивление бесполезно. Игра проиграна. Только безоговорочная капитуляция!
Банка опустилась на крышу дома, и Брут вылез из нее. Зимородок между тем отнес корзину с отравленными копьями на безопасное расстояние. Затем он предложил Выпи вместе охранять выход из дома, чему та несказанно обрадовалась, хотя и не подала виду. С такой охраной Брут чувствовал себя в полной безопасности.
Убедившись, что крыша домика держится прочно, Брут прицепил к ней рыболовные крючки - по одному на каждый угол. Пятый крючок он прикрепил к крыльцу.
Мэнни буквально вскипел от злости, когда мимо его окна медленно проплыла банка с изображением пятнистого пса. “Собака поднимется, Крыса падет”, - всплыло в памяти у Шефа Свалки, и сердце его дрогнуло. Все же Мэнни решил драться до последнего.
Мэнни подполз к окну и увидел лески, тянущиеся от крыши домика вверх. Он бешено зарычал и снова заработал зубами. На этот раз Мэнни грыз дыру в полу.
На дереве ждали дальнейшего развития событий Малыш, Стази и Матильда, а также бывшие добытчики “славного Мэнни”. Время шло. Все молчали, пока вдалеке не послышался паровозный гудок.
- Пора! - скомандовал Малыш. - Где дядя Брут?
- Я здесь! - ответил Брут, приземляясь на ветку.
Прошлой ночью Брут протянул над железнодорожными путями бельевую веревку, один конец которой был привязан к ветке дуба, а другой - к шлагбауму по другую сторону рельс. Это также было важной частью их плана.
Брут подозвал Зимородка и объяснил, что надо делать. Тот взлетел, подхватил свободные концы лесок, тянущихся от крыши домика, и перекинул через бельевую веревку. Брут с важным видом привязал лески к деревянному вороту. Заводилки-добытчики во главе с Матильдой стояли рядом, готовые в любой момент начать вращать ворот. Хромой Мишка, охрипший Лев, слепая Козочка и все остальные, не отрываясь смотрели на Брута.
Гудок товарного поезда послышался ближе, и рельсы задрожали.
- Пора! - громко и отчетливо произнес Брут.
Заводилки сдвинулись с места. Лески натянулись до отказа. Крючки впились в деревянную крышу. Медленно, ряд за рядом, лески начали наматываться на ворот.
- Получилось! - закричал Брут.
Выпь все еще стояла на башне. Она крепче вцепилась когтями в парапет и расправила крылья, чтобы удержать равновесие. Кукольный Домик соскользнул с площадки, покачнулся и повис над рельсами. Громкие крысиные вопли заглушили стук колес приближающегося поезда.
- Прощайте, крысы! - закричал Брут и потянул за леску, привязанную к крыльцу дома. - Прыгайте вниз! - скомандовал он.
Кукольный Домик перевернулся набок. Крысы бросились врассыпную из окон и дверей прямо на проходящий поезд.
Вне себя от изумления, сливки крысиного общества - закаленные воины и их жены, красавицы и кавалеры, старики и золотая молодежь, “творческие” крысы и прихлебатели - стояли на крышах вагонов. Свалка промелькнула у них перед глазами и навсегда исчезла в осеннем тумане за поворотом.
Сорока подоспела на место происшествия позже, чем ей хотелось, и упустила самое главное. Она немного растерялась, но все же взяла себя в руки и оповестила мир:
- КРЫСЫ ОТВАГОНИЛИ!
На том и порешили.
- А теперь, - сказал Брут, когда восторги немного поутихли, - самое время вернуть Кукольный Домик на место. И не забыть бы приколотить его гвоздями, и чем скорее, тем лучше.
Выпь и Зимородок без лишних слов дружно взялись за работу.
- Получилось! - Мыш был счастлив. - Мы терпели, мы сражались, и мы победили!
- Неужели?! - раздался сзади тихий голос.
Мэнни, держа отравленное копье, из последних сил вскарабкался на помост.
- Почти победили... - пробормотал Малыш. Мужество оставило его, и он заплакал.
- Почти... - прошептал отец. - Прощай, сынок!
Матильда стояла сзади, и Мыш чувствовал ее взгляд. Мыш мысленно простился с ней и ему послышались слова ответного прощания.
Мэнни подобрал консервный нож и двинулся на Малыша.
В эту минуту Брут обнаружил, что все заряды для катапульты кончились. Он схватил первый попавшийся под руку предмет, которым оказалась счастливая монетка. Брут вложил ее в руку Мыша и быстро повернул ключ у него в спине.
- Придержи меня, - прошептал Мыш.
Впервые за этот кошмарный день Мэнни нашел повод посмеяться.
- Придержи его! - весело крикнул он.
Мэнни пересек площадку, подошел к Мышу и взглянул на него сверху вниз.
- Да уж, попридержи героя, - продолжал Мэнни, - чтобы он ненароком не зашиб меня! - Шеф Свалки зарычал и поднял консервный нож. - Теперь мне недостаточно просто раздавить тебя и твоего сынка! - с ненавистью сказал Мэнни. - Я не успокоюсь, пока каждое колесико, каждый винтик, шпунтик, каждая шпонька и прочая оловянная дребедень не раскатится по земле на все четыре стороны! И тогда посмотрим, кто победил - вы или Мэнни!
Мыш не отрывал глаз от монетки. “Тебе повезет”, - уверяла надпись на ней.
- Давай! - крикнул Мыш Бруту.
Брут повернул ключ в спине Мыша. Пружина дернулась, рука Мыша размахнулась, и медная монетка ударила Мэнни по зубам, выбив их все до единого.
Мэнни полетел с дерева вниз головой. Выпь и Зимородок, завершившие к этому времени переноску домика на прежнее место, возвращались к друзьям и застали момент падения Мэнни. Выплевывая зубы, Шеф Свалки шлепнулся на землю.
С минуту все молчали. Потом снизу донесся полный отчаяния вопль.
- Беж жубов! - рыдал Мэнни. - Вщо! Конеф! Нету меня! Нету жубов! Шовшем нету жубов!
И он убрался восвояси на Свалку - с выбитыми зубами, с ушибленной спиной и счастливой монеткой, довершившей его поражение.
При виде полной и безоговорочной капитуляции противника никто из сидящих на дереве не мог вымолвить ни слова. Все были слишком счастливы.
Вдруг хромая Козочка тихонько рассмеялась. Хромой Мишка хрипло расхохотался. А потом и Выпь с Зимородком вместе с игрушками залились счастливым смехом, и эхо разнесло его по Мусорным Горам.
И вся Свалка - от Долины до мусорных костров, от шоссе до стихшего музыкального автомата услышала их смех. Так стало известно, что Мэнни побежден.
Постепенно заводилки успокоились. Матильда, все еще стоящая во главе колонны, не отводила взгляда от Мыша. Ее единственный глаз сиял. Матильда попыталась заговорить с Мышом, но осеклась, переполненная чувствами.
- Какой Вы молодец! - наконец проговорила она и всхлипнула так громко, что помост зашатался.
- Ну что Вы! - растерялся Мыш. - Не плачьте, мадам! У меня нет сил смотреть на Ваши слезы! Ну, пожалуйста, развеселитесь! Мы же выиграли! Время страданий прошло!
- Я... я так счастлива! - произнесла Матильда и всхлипнула еще громче.
- Э-э-э, - Зимородок подавил смешок, кашлянул и прочистил горло. Потом отодрал кусочек дубовой коры, засуетился, начал переминаться с ноги на ногу и делать массу лишних движений.
- Ну, видно, мне пора, - сказал он наконец.
Но почему-то не тронулся с места.
- А может, ты останешься? - спросила Стази.
- Останешься и будешь моим вторым дядей, как дядя Брут, - добавил Малыш.
- Ну, ладно, - улыбнулся Зимородок. - Остаюсь.
- А я?! - выступила вперед Выпь. - Я, что же, должна вернуться к одинокой жизни на Болоте, словно и не было ничего?
Она покосилась на Зимородка.
- Мне казалось, ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое, - нерешительно проговорил Мыш.
- Теперь слишком поздно, - заявила Выпь и опять посмотрела на Зимородка. - Я буду вашей тетей.
- Теперь у нас есть и дом, и семья, и тетя, и два дяди! - Малыш был в восторге. - Папа, помнишь, ты говорил, что это невозможно? Помнишь, я хотел, чтобы Матильда стала моей мамой, а ты ответил...
- Помолчи, Малыш, - оборвал его отец.
Повисла неловкая пауза.
Мыш и Матильда стояли, не в силах оторвать взгляда друг от друга. Мыш попытался заговорить, но слова застряли у него в горле. Наконец они с Матильдой заговорили одновременно.
- А теперь он этого хочет? - ласково спросила Матильда.
- Извините моего сына, он был дерзок, - проговорил Мыш.
Они не расслышали слов друг друга и рассмеялись. Впрочем, слова уже были не важны.
- Прошу прощения, - смутился Мыш. - Я Вас перебил. Пожалуйста, продолжайте. Вы говорили?..
- Он все еще хочет, чтобы я стала его мамой? - проговорила Матильда и слегка покраснела.
- Конечно! - вскричал Малыш. - А еще я знаю, что папа...
- Папа сам все скажет, - прервал отец и в нерешительности замолчал.
- Скажет ли? - опустила глаза Матильда.
- Папа только не знает, как начать, - добавил Мыш, чувствуя, что во рту пересохло. - Он очарован, - нет, влюблен, но не знает, будет ли его чувство разделено - ведь та, которую он обожает, настолько лучше и выше...
- Ах! - подхватила Матильда. - Может, она действительно чуточку выше ростом, но уж никак не лучше храброго Мыша. Когда Мыш говорит, рядом с ним восторженная слушательница, которая многое видела и поняла. Она наконец узнала, как дорог ей этот смелый и благородный джентльмен, которого она встретила очень давно, в дни своей юности, когда была глупа и считала Кукольный Домик своим...
- Теперь Домик Ваш, - проговорил Мыш, и голос его дрогнул.
- Только в том случае, если Вы мне предлагаете, - произнесла Матильда, и в глазах ее блеснули слезы. - Вы сражались за него. Вы его завоевали.
- Я предлагаю Вам Кукольный Домик, - произнес Мыш. - И руку и сердце в придачу, если Вы, конечно, согласны.
- Я согласна, - улыбнулась Матильда.
Громовое “ура!” разнеслось над железной дорогой. Все на дереве кричали в один голос:
- Ура! Ура! Ура!
ГЛАВА 9
После боя всем требовался отдых. Жених и невеста, родственники и гости привели себя в порядок. А потом Брут, как законный болотный регистратор, обвенчал Мыша и Матильду на парадном крылечке их дома.
Ветерок шелестел в листве дуба. Мимо пробежал поезд и приветственно просигналил.
От земли шел пар. В лучах вечернего солнца бывшие заводилки-добытчики пели свадебный марш. Зимородок был свидетелем со стороны жениха, а Выпь - со стороны невесты. Малыш и Стази несли шлейф свадебного платья.
- Согласны ли вы, Матильда, стать женой доблестного Мыша? - с серьезным видом спросил Брут.
- Да, - еле слышно ответила невеста.
- Согласны ли вы, Мыш, стать мужем прекрасной Матильды?
- Да, - кивнул Мыш.
- Объявляю вас Мышем и женой. И помните, что отныне - заведенные или без ключа, блестящие или ржавые, целые или разбитые - вы навеки соединены вместе.
- ПОСЛЕДНИЕ СПОРТИВНЫЕ НОВОСТИ! - прокричала сверху Сорока - это было ее дневное сообщение. - КОМАНДА НАВОЗНЫХ ЖУКОВ ВЫХОДИТ В ФИНАЛ! У ПЛОТВИЧЕК НОВЫЙ ТРЕНЕР! ЗАВОДИЛКИ ПОЖЕНИЛИСЬ!
Мыш засмеялся счастливым смехом, глядя на заходящее солнце.
- Вчера в это же время у нас не было ничего, - проговорил он, - а сегодня весь мир у наших ног.
- Пора приниматься за дело о самозаводе, - напомнил Малыш.
- Ну, как, синий? - вдруг спросила Матильда у Стази, глядя на Кукольный Домик. - Или нет, лучше цвет морской волны. Наличники - белые. Или даже цвета слоновой кости. А в комнатах - наоборот, стены - слоновая кость, а отделка - морская волна. А может, еще светлее? - обернулась она к дочери.
- Голубой например, - предложила Стази.
- О чем это вы, красавицы? - поинтересовался Мыш.
- О нашем доме, - ответила новобрачная. - Этот черный цвет просто ужасен. В первую очередь дом надо перекрасить.
- Но сначала устроить генеральную уборку и хорошенько проветрить, - добавила Стази.
- Совершенно верно, - согласилась Матильда. - Похоже, вкусы у нас с тобой совпадают. Главное - правильно организовать работу. И если мужчины сделают то, что им говорят, мы быстро приведем дом в порядок.
- Так что мы решаем с самозаводом? - не унимался Малыш.
- Придется повременить, - ответил отец. - Сначала неотложные дела.
Осенние ночи делались все холоднее. Сверчки стрекотали еле слышно, голоса других насекомых совсем стихли. Дни стали короче, листья - желтее, ветер, который дул из Долины, - прохладнее, а в Кукольном Домике кипела работа.
Каждый день Брут и Зимородок прочесывали Свалку в поисках строительных материалов, а тетя Выпь сторожила дом. Стази поднимала грузы на площадку, на которой стоял Кукольный Домик. Матильда сортировала ершики для мытья посуды, мыло, мочалки, щетки, тряпки, кисти, банки с краской и скипидаром. Из массы принесенной мебели Матильда и Стази выбирали обстановку для комнат, подыскивали подходящие оконные стекла, обивку, занавески. Ремонту не было видно конца.
Мысли о самозаводе были отложены до лучших времен.
Банк Запасных Частей всегда находился под рукой. Оттуда брали все необходимые детали.
Матильда подметала полы во всех комнатах. За ней прыгал Брут и разбрызгивал по полу воду. Следом шла Выпь, которая держала за ноги Мыша, а тот скреб пол хозяйственным мылом. И наконец, кто-нибудь из отряда добытчиков вытирал полы тряпкой.
К сожалению, дом не удалось целиком покрасить в синий цвет. Синей краски на Свалке оказалось мало, и ее хватило только на крыльцо и одну мансарду. Но зато оставались фиолетовая, розовая, желая, оранжевая и зеленая краски. В конце концов все цвета были использованы. Ни одно окошко не походило на соседнее, и каждый скат крыши был раскрашен в свой цвет.
Работа шла день и ночь. Домик накрепко приколотили гвоздями к площадке. Выпь работала без устали, пока ее “Бумс!”, “Бамс!” и “Шмякс!” не стали повторяться так часто, что отдельные удары слились в сплошной гул.
Долгое время окна без стекол казались неразрешимой проблемой, и вся семья ломала голову над вопросом, чем заменить стекло. Наконец Брут изобрел способ выпрямлять бутылочные стекла. В итоге стекла - янтарные, голубые, зеленые - вставили, и окна засверкали, словно россыпь драгоценных камней.
Ковры и драпировки не везде сочетались по цвету с мебелью, но все же Кукольный Домик приобрел жилой вид.
Каждый вечер Сириус поднимался все выше и выше над горизонтом: ведь приближалась зима. Перемен в доме становилось все больше, пока однажды утром стук молотков не смолк совсем. Площадку перед домом расчистили, унесли прочь банки с краской, кисти, гвозди, подмели опилки. Матильда пригласила друзей на новоселье.
Дом очень изменился с тех пор, как его продали из магазина игрушек. Остатки прежнего орнамента и резьбы еще кое-где проступали сквозь новые украшения. Покрашенная в оранжевый и желтый цвета, смотровая башня утратила мрачный вид, который имела при Мэнни. Крыша с мансардами стала ровнее, хотя трубы немного кривились набок.
Конечно, Кукольный Домик уже никогда не стал бы таким, как прежде. Он потерял изысканность, но приобрел нечто новое в своем облике. Маленькая семья славно потрудилась. Когда расписали последний наличник и повесили на окна с разноцветными бутылочными стеклами занавески, дом стал похож на удалого, уверенного в себе петушка с золотым гребешком. Он важно сидел на своем насесте, словно хотел всему миру показать: и он, и его обитатели столько повидали на своем веку, что их уже ничем не удивишь.
Не хватало последнего штриха, и тут на помощь пришел Банк Запасных Частей. Из этикетки “БОНЗО” смастерили бумажный флажок и под барабанную дробь водрузили его на флагшток. Флаг заколыхался на утреннем ветерке. Маленький пес на флажке улыбался Собачьей Звезде, сиявшей на небе.
А на краю Свалки на звук барабана из норы выползла жалкая фигура в обтрепанной одежде и принюхалась.
В утреннем воздухе Мэнни чуял приближение зимы. Он ежился от холода и уныло шамкал беззубым ртом. Бывший Шеф Свалки вспоминал о том, каких вершин власти достиг в свое время, а потом безвозвратно потерял.
Мэнни потрогал висевшую у него на шее счастливую монетку, нашел наощупь надпись “Тебе повезет” и пополз обратно в нору, чтобы остаться наедине со своим позором.
Вечером того дня, когда подняли флаг, Матильда погрузилась в глубокие размышления. Она стояла перед домом и смотрела через окно в гостиную, освещенную колеблющимся пламенем свечки. Свечка таяла, и все меньшее пространство оставалось освещенным.
- Дорогая, тебя что-то беспокоит? - спросил подошедший Мыш.
- Не знаю, - ответила жена. - Просто мне кажется, будто в доме чего-то не хватает. А чего именно, не могу понять.
- Еще одного флажка, мам? - спросил Малыш.
- Н-нет, - покачала головой Матильда.
- Ковровой дорожки на лестнице? - предположила Стази.
- Тоже нет, - ответила Матильда.
- Электрифефтва, - раздался из сорняков тихий голос.
- Точно! - воскликнула Матильда. - Именно электричества! У меня так давно не было своего дома, что я совсем позабыла об электричестве! - она помолчала. - А кто это предложил?
Брут подошел к краю площадки и посмотрел вниз.
- Это Мэнни, - объявил он минуту спустя.
- О Боже! - простонала Матильда. - Я-то уж надеялась, что мы больше никогда не увидим это мерзкое создание! Пусть убирается подобру-поздорову!
Выпь предупредительно поднялась в воздух, и бывший Шеф Свалки испуганно съежился в сорняках.
- Пожалуфта, не прогоняйте меня! - взмолился он. - Я теперь никто! Я никому не прифиню вреда! Я раждавлен! Вще фмеютша над Мэнни. Только вщера Жук-Могильщик попыталщя меня жакопать, когда я прилег отдохнуть! Жжальтещ!
- Похоже, он и вправду больше не принесет никому вреда, - вслух подумал Мыш.
- Я могу найти лампофки и провещти вам электрифефтво, - заторопился Мэнни. - У меня голова хорошо шоображает! Жолотые руки, фтарательный работник...
- Тебе ведь нравилось жить в темноте, - напомнил Малыш.
- Ф меня хватит! - клятвенно заверил его Мэнни. - Ф темноте так одиноко! Фтрафная фтука: там вще надо мной фмеютша и громко швиштят! От темноты не жди нифего хорошего! Вожьмите меня к фебе, я вам пригожущь! У вас будет крафивый домик, вещь в огнях!..
- Несчастный, - проговорил Мыш. - И не захочешь, а пожалеешь.
- Жжальещь! - заскулил Мэнни. - Подумайте! Подумайте, как я вам помог! Не будь меня, фто бы щ вами было! Ражве одержали бы вы такую замефятельную победу, не подвернищь под руку Мэнни?
- В том, что он говорит, есть доля истины, - заметил Мыш.
- Не хочу, чтобы он жил в моем доме, - отрезала Матильда.
- Не сердись, дорогая, - шепнул ей муж. - Думаю, нам нечего больше бояться Мэнни. Он усвоил урок.
- Ну, а если не усвоил, - подхватила Выпь, - я сумею выбить у него дурь из головы!
- Даже если забыть, что он коварный злодей и ему нельзя верить на слово, - возразила Матильда, - я лично нахожу его просто противным.
- Я ифправлющь! - заныл Мэнни.- Я переоденущь во вще новое и буду фифтым и аккуратным.
Матильда вздохнула.
- Неплохо было бы завести в доме электричество, - проговорила она.
В конце концов Мэнни спустили веревочную лестницу и он вскарабкался наверх.
Бывший Шеф Свалки сдержал свое обещание часто умываться и, казалось, вместе с грязью смыл с себя остатки наглости. Покорный, смирный, полный раскаяния, в новом халатике из грубой, но чистой мешковины, Мэнни посвятил себя делу проведения электричества туда, где он когда-то наслаждался темнотой.
Объяснив обитателям дома, что электричества за одну ночь не провести, Мэнни принялся за обследование старой проводки, которая местами еще сохранилась. Поскольку Мэнни смотрел на все глазами умелого мастера, он обнаружил массу интересных вещей.
Никакая работа не казалась Мэнни ни трудной, ни унизительной. Он подметал полы, вытирал пыль, мыл окна, рубил дрова, таскал тяжести, чинил сломанные вещи - и все это быстро и добросовестно. Его глаза уже не горели прежним хищным недобрым огоньком. Мэнни был так кроток, так отзывчив к каждому ласковому слову, что перемены в его характере растрогали бы и камень. Матильда, однако, была непреклонна. Ее не трогали ни нынешнее смирение Мэнни, ни его высокомерие в прошлом. Она следила, чтобы за Мэнни был строгий контроль.
Когда семья с удобством разместилась в Кукольном Домике, у Мыша с Малышом стало появляться больше свободного времени. Они вернулись к вопросу о самозаводе. Осмотрев Банк Запасных Частей, они принялись искать решение проблемы.
- Во-первых, технически это очень сложная задача, и помочь я вам не смогу, - признался Брут. - А во-вторых, зачем вам самозавод? У вас есть друзья, они помогут, когда будет нужно. Каких только запасных деталей нет в вашем распоряжении! Перед вами неограниченные возможности. Зачем вам постоянное утомительное движение?
- Ты просто не можешь понять, как мы жили раньше, - возразил Малыш. - Мы жили, не зная, повернет сегодня кто-нибудь ключ или нет.
- Дело в принципе, - добавил Мыш. - Хочется независимости. Сражаешься, сражаешься, завоевываешь территорию, завоевываешь, а потом даже границы ее не можешь обойти без посторонней помощи!
Члены семьи решили, что Мышу с Малышом лучше не мешать. Отец и сын остались на площадке одни. Они обвели Свалку взглядом. В воздухе пахло осенью. Разноцветные листья дрожали на ветру. Блестящие рельсы убегали за горизонт. Приближалась зима.
- “Ключ” умножить на “Поворот” равняется “Идти”, - вывел Малыш.
- “Идти” разделить на “Поворот” равняется “Ключ”, - помог ему Мыш.
- Это нас ни к чему не приведет, - понял Малыш. - Начнем сначала.
Мыш не двигался. Он застыл, слегка склонив голову набок. Руки Малыша замерли над барабаном из ореховой скорлупки. Их старый ржавый мотор лежал на земле в разобранном виде. Шаг за шагом, колесико за колесиком, винтик за винтиком Мыш с Малышом вычисляли принцип, по которому они передвигались раньше. Солнце зашло, сгустились сумерки, и снова рассвело, и бесчисленные голоса живых существ приветствовали наступление нового дня. Вспыхнул и вновь побледнел Сириус. Мыш с Малышом покрылись капельками росы. Они смотрели на восход солнца и гадали, когда же им покорится секрет самозавода.
И еще один день прошел, и еще одна ночь. Но и они не принесли решения. Так что на следующее утро отец и сын ни на шаг не приблизились к разгадке.
Мэнни возвращался домой с мотком проволоки и застал Мыша с Малышом на площадке, озадаченных и раздраженных. Выпь, позевывая, стояла на часах и качала головой, глядя на отца с сыном.
- “Пружинка” умножить на “Винтик”... - подсчитывал Малыш.
- Умножить на “Винтик”, умножить на “Колесико”... - вторил Мыш, - и никакого “Икс”.
- Ижвините, фто я вмешивающь, - произнес вдруг Мэнни, - но ещть вопрошы, на которые в природе нет ответов.
- Мы ответили на вопрос, как выбраться из Озера, - возразил Малыш. - Мы также решили вопрос, как отвоевать у тебя Кукольный Домик.
- Да-да, я помню, - кивнул Мэнни. - Побефденного никто не хофет флуфать. - Отблеск прежнего недоброго огонька мелькнул в глазах Мэнни. - Иногда даже жаконы механики бещщильны. Надо щерцем чуять...
Он положил моток проволоки на землю, вынул из Банка Запасных Частей два моторчика и что-то пробормотал себе под нос.
- Движемшя - не движемшя, - определил он, проведя лапой по стальным колесикам и пружинкам. Потом Мэнни присел, разложил моторчики у себя на коленях и стал внимательно осматривать механизм.
Мэнни выглядел спокойным и дружелюбным и совсем не походил на прежнее злобное существо. Казалось, добрый дядя присел починить племяннику сломанную игрушку. Глядя на Мэнни, Малыш никак не мог поверить, что перед ним хладнокровный убийца заводилок, который совсем недавно собирался стереть их с отцом с лица земли.
Самое смешное, что и Мэнни в голову пришли те же мысли. Он украдкой бросил взгляд на отца с сыном и впервые понял, что они во многом похожи на него самого. Этакие оловянные маленькие Мэнни. Их порядком потрепала непогода, крошечные водоросли все еще покрывали туловища Мыша и Малыша, словно зеленая шерстка. Мэнни усмехнулся. Похоже, заводилки потихоньку становятся живыми мышами, а он, когда-то самое могущественное существо на Свалке, превращается в игрушку. Хотя ничего невероятного здесь нет. Разве Мэнни не поменялся ролями с заводилками? Разве охотник не стал жертвой, а проигравшие победителями? Разве Мыш с Малышом не завоевали власть, которую потерял Мэнни? Подумать только, с какой невероятной силой надо было кинуть счастливую монетку, чтобы выбить ему все зубы! Мэнни поморщился, взглянув на медный талисман, висящий теперь у него на шее. Бывший Шеф Свалки уныло пожевал беззубым ртом и краем глаза заметил, что сонная на первый взгляд Выпь внимательно за ним наблюдает.
- Движемшя - не движемшя - шнова движемшя, - прошепелявил Мэнни. Он пытался понять, как энергия одной пружины может заставить работать другую.
Время шло незаметно. Скоро сгустились сумерки и наступил вечер. Брут, Зимородок и Выпь успели пять раз смениться на посту. Освободившийся после дежурства Брут зашел в дом и зажег свечи. Вспыхнули голубые, зеленые, янтарные окошки. Резче стали тени обитателей домика, стоявших на площадке.
- Это щюда, - бормотал Мэнни, - а ждефь пришоединим это...
Мэнни увидел, что его лапы против собственной воли нашли ответ на вопрос о самозаводе и, таким образом, сделали победу его врагов окончательной. От тоски Мэнни едва не взвыл, но лишь грустно покачал головой.
Дотянувшись до плоскогубцев, лежавших на земле, Мэнни с их помощью принялся скреплять проволочные колечки в цепь. Потом поднял два моторчика и соединил их так, чтобы моторчики могли подзаводить друг друга. Когда кончался завод у первого, пружинка автоматически заводила второй, и так бесконечное число раз.
Мэнни опустил моторчики на землю и несколько минут стоял неподвижно, наблюдая, как они работают. Вопросительно улыбнувшись, Мэнни взял отвертку и легонько тронул Мыша.
- Давай, - произнес Мыш и почувствовал, что теряет сознание.
Очнувшись, Мыш с Малышом обнаружили, что могут ходить без посторонней помощи. Внутри у них привычно жужжали винтики и пружинки, но моторчики теперь сами подзаводили друг друга.
Мэнни молча повернулся к мышам спиной и поплелся прочь, волоча за собой моток проволоки, принесенный со Свалки.
- Смотри, папа! - воскликнул Малыш. - У него получилось! Мы теперь самозаводные! Вот спасибо! Спасибо тебе, дядя Мэнни!
Мэнни выронил моток проволоки и нерешительно обернулся.
- Как ты шкажал? - прошептал он, обращаясь к Малышу.
- Я хотел сказать... - растерялся Малыш. - Я вовсе не хотел сказать...
- Он хотел сказать тебе спасибо, - пояснил Мыш. - Вот и все.
Мэнни кивнул, повернулся к ним спиной и пошел в дом. Из окна Кукольного Домика струился мягкий свет, и тень Мэнни словно растворилась в сиянии.
Так Мыш с Мылышом стали самозаводными и научились без посторонней помощи обходить свои владения - территорию, которую они отвоевали у Мэнни.
ГЛАВА 10
Изобретение самозавода было признано самым выдающимся техническим достижением года. Окрыленный удачей, Мэнни с удвоенной энергией принялся за проведение электричества в Кукольном Домике. Дни напролет Мэнни пропадал в экспедициях, исследуя проводку в городских домах. Он притащил в домик километры проводов и горы старых и новых штепселей, выключателей, трансформаторов, изоленты. Всего этого могло бы с успехом хватить для электрификации всей Свалки, а не только Кукольного Домика.
Поведение Мэнни тоже изменилось. Исчезли кротость, смирение, покорность. Он помнил прошлое, но с надеждой смотрел в будущее. Даже походка Мэнни стала увереннее и бодрее. К нему часто обращались с вопросами обитатели Кукольного Домика. Он отвечал кратко, деловито, без суеты. Подготовительные работы по проведению электричества близились к завершению.
Наконец все было готово: провода прибиты вдоль плинтусов, розетки ввинчены в стены, выключатели блестели у дверей каждой комнаты. Новенькие лампочки красовались в своих гнездах. Черный железнодорожный трансформатор стоял на полу в гостиной. По просьбе Матильды его прикрыли скатертью с бахромой.
- Щегодня будем вклюфять! - объявил Мэнни, потирая лапы от удовольствия и посмеиваясь.
- Жду, не дождусь, когда стемнеет, - поделилась с братом Стази. - Как красиво будет, когда лампочки зажгутся!
- Тофьно, - подтвердил Мэнни. - На километр вокруг будет видно. Обефяю.
- И все же, мне не хочется, чтобы лампочки горели чересчур ярко, - попросила Матильда. - Мне нравится мягкий свет и когда в доме тепло и уютно.
- Да-да, - заверил ее Мэнни, улыбаясь беззубым ртом, - будет тепло.
Ближе к вечеру, почти закончив все приготовления, мастер Мэнни, как его теперь называли обитатели Кукольного Домика, свернул остатки проводов и сложил их на площадке. Он посмотрел на Мыша с Малышом, которые гуляли без посторонней помощи вдоль границы своей территории. Выйти за ее пределы им не позволяла рельса, специально уложенная Мэнни на расстоянии нескольких шагов от Кукольного Домика.
На шее у Малыша по-прежнему висел барабан из ореховой скорлупки. Мыш расхаживал по площадке с видом барина, недавно вступившего во владение поместьем. За ними вышагивали Матильда со Стази. Матильда, в замужестве миссис Мыш, появляясь на людях, испытывала некоторые неудобства. Для того, чтобы скрыть отсутствие одного глаза, она носила черную повязку. Голову она покрывала пестрым платочком: ведь во время своих скитаний Матильда потеряла ухо. Она выглядела одновременно и кокетливой законодательницей мод, и очаровательной разбойницей. Стази вместо шарика крутила теперь на носу яркий зонтик. Вся семья была настолько довольна жизнью и преисполнена самоуважения, что это невольно задевало Мэнни.
Мэнни вернулся в дом, прошел в гостиную и вынул из шкафа два больших медных цилиндра. Вытащив из них пыжи консервным ножом, Мэнни вытряс из цилиндров горсть дроби и выкинул в траву за окно. Потом Мэнни обошел комнату вдоль стен, рассыпая по полу черный порошок. Когда цилиндры опустели, Мэнни отправил их за окно вслед за дробью.
Выпь, наблюдавшая за его действиями немигающими глазами, указала лапой на полоску черного порошка, тянущуюся по полу.
- Что это ты высыпал на пол? - спросила она.
- Электрифефкий порошок, - с важным видом объяснил Мэнни. - Без порошка никакого электрифефтва не бывает.
Выпь родилась и выросла на Болоте и понятия не имела ни о каком электрическом порошке. Ничего не знала она и о патронах, и о том, что в патронах бывает порох. Но ей не хотелось показаться необразованной, и она, с пониманием кивнув, вернулась на прежнее место.
- Ну вот, - прошепелявил Мэнни, - пора подшоединять провода.
Он разложил на площадке еще два провода, просунул их концы в окно, но не присоединил к трансформатору, как полагалось. Вместо этого Мэнни положил провода на пол, закрепил их изолентой, а между оголенными концами поместил медную монетку. В последний раз Мэнни прочел надпись “Твой счастливый день наступит...”, насыпал пороху на провода и монетку, после чего, подмигнув Выпи, вышел из гостиной.
Бывшего Шефа Свалки в последнее время буквально трясло от злости, едва он вспоминал, какой щедрый подарок сделал Мышу с Малышом. Получалось, что Мэнни собственными руками закрепил победу тех, кто сверг его. Унижение было слишком сильным, и Мэнни не собирался с ним мириться. Какими бы страшными ни были его преступления, рассуждал Мэнни, наказание оказалось чересчур суровым. Он попытался взять себя в руки и разработать план мести.
Мэнни решил осветить Кукольный Домик огнями несколько иначе, чем планировал вначале. Он решил его попросту спалить.
Мэнни был достаточно умен, чтобы обойтись без спичек: спички вызвали бы подозрение. Он сам удивлялся своей изобретательности. Теперь Мэнни оставалось только подсоединить свободные концы проводов к линии электропередачи, идущей вдоль железнодорожных путей. Как только он это сделает, думал Мэнни, в гостиной, где между проводами лежит медная монетка, вспыхнет искра. От нее загорится порох, и Кукольный Домик запылает, как стог сена. Он будет гореть во второй раз, но на этот раз сгорит дотла. Мэнни хихикал и потирал лапы, представляя, как обуглятся Мыш с Малышом, а заодно и все их владения. Закинув на плечо концы проводов, он полез вниз по веревочной лестнице, аккуратно разматывая катушку.
В это время Матильда, разрумянившаяся от вечерней прогулки, вошла в гостиную.
- О, Боже! Что все это значит? - воскликнула она и указала на черный порошок, рассыпанный по полу.
- Электрический порошок, - со знанием дела объяснила Выпь. - Без порошка электричества на бывает.
- Ерунда, - отмахнулась Матильда. - Я и раньше видела, как горят электрические лампочки, но такого беспорядка не помню. Просто мужчины не приучены убирать за собой. Заведи меня, пожалуйста, и принеси щетку. Видимо, Мэнни считает, что если он взялся проводить в дом электричество, ему все позволено. Но превратить мой дом в Свалку ему не удастся.
Матильда принялась подметать пол и попросила Выпь принести совок.
- А это еще зачем? - удивилась хозяйка, заметив на полу счастливую монетку и оголенные провода. - Мэнни просто болван! - решила она и позвала Брута для консультации.
- Что случилось? - спросил подошедший Брут.
- Мне кажется, Мэнни вряд ли понимает в электричестве больше моего, - начала Матильда. - Любой ребенок знает, что провода должны к чему-нибудь присоединяться. А у него - смотри! Из черной коробки торчат два голых провода! Я лично считаю, что если концы соединить, в комнате станет опрятнее и лампочки загорятся. Я думаю, в магазине игрушек была именно такая система.
- В любом случае, не повредит, если я соединю провода, - решил Брут.
Он повесил счастливую монетку себе на шею и соединил два провода.
Мэнни карабкался вверх по фонарному столбу. Он чувствовал себя на вершине счастья. Душевное спокойствие возвращалось к нему. Мэнни хотел, чтобы сладостное ожидание возмездия продлилось как можно дольше. Сгущались сумерки. Темнота мягко обволакивала бывшего Шефа Свалки.
Наконец Мэнни забрался на самый верх. Вокруг него громоздились провода и фарфоровые изоляторы, похожие на блюдца. Мэнни инстинктивно избегал тех, что побольше и пострашнее. Провод, который он выбрал, находился под относительно низким напряжением. Мэнни повесил на столб предусмотрительно взятую с собой веревочную сумку, забрался в нее (в целях безопасности) и соскреб изоляцию с проводов. Взяв по одному проводу в каждую руку, он приготовился замкнуть цепь.
Мэнни обернулся и посмотрел на Кукольный Домик. За зелеными, голубыми, янтарными окнами горели свечи и мелькали тени Мыша с Малышом. Бывшие заводилки-добытчики распевали нехитрую балладу, которой их научила Стази. Из дома доносились обрывки разговоров, тихий смех. Обитатели домика ждали, когда догорят свечи и вспыхнут электрические лампочки.
- Да будет свет! - усмехнулся Мэнни и соединил провода.
Последовала ослепительная вспышка. Каждый волосок на спине Мэнни встал дыбом и засветился голубым светом. Мэнни почувствовал, как его ударило током. Казалось, удар пришелся прямо в мозг. Кукольный Домик вспыхнул разноцветными огнями, а Мэнни окружила темнота. Он лежал без движения на дне веревочной сумки, которая тихо покачивалась на ветру.
Через некоторое время счастливые обитатели дома хватились Мэнни. Выпь и Зимородок вылетели на поиски. Они нашли его и принесли в дом. Мэнни положили на пол в гостиной, и вся семья в глубоком горе столпилась вокруг.
- Бедный дядя Мэнни! - плакал Малыш, шагая по комнате. - Я все-таки буду звать его дядей! Он придумал самозавод, он провел в дом электричество, а теперь он умер, потому что дал нам свет!
- А сам его не увидит, - проговорила слепая Козочка и тяжело вздохнула.
- Жаль, что его жизнь оборвалась так нелепо, - вполголоса сказал Мыш. - Мэнни сильно изменился к лучшему в последнее время.
- Не скажу, чтобы он мне очень нравился, - всхлипнула Матильда, - но я не прощу себе, что была резка с ним. Нехорошо получилось...
- Он не умер! - вдруг обрадовалась Выпь. - Смотрите! Он открывает глаза!
- Скажи нам что-нибудь, дядя Мэнни! - попросил Малыш.
Мэнни вяло шевельнулся. Всем своим обликом он напоминал бесформенную тряпочную куклу. Однако жизнь возвращалась к нему. Мэнни приподнялся и огляделся. Он увидел, что дом не сгорел, и с удивлением понял, что и сам рад такому повороту событий.
- Шкажи еще раж, - пробормотал Мэнни.
- Что сказать? - переспросил Малыш.
- Как ты меня нажвал, - проговорил Мэнни.
- Дядя Мэнни.
Мэнни кивнул, улыбнулся беззубой улыбкой и с облегчением почувствовал, что мрак, которым он был окружен долгие годы, рассеивается.
Кукольный Домик совершенно преобразился. Каждую ночь он сиял огнями на всю округу. В этом милом домике на краю Свалки все были счастливы.
- Осталась самая малость, - заявила однажды Матильда. - Сущая ерунда. Я считаю, что на нашем доме должен быть знак.
- Какой жнак? - с готовностью спросил Мэнни. - Я жделаю.
- Точно не знаю, - ответила хозяйка дома. - Что-нибудь простенькое и со вкусом.
- Наш дом можно назвать только одним именем, - заявил Малыш.
- И обозначить только одним подходящим знаком, - добавил Мыш.
Этикетка “БОНЗО”, которая висела на флагштоке, давным-давно истрепалась от непогоды. Но у Мэнни, кроме технических способностей, оказался и настоящий талант художника (раньше Мэнни никому о нем не рассказывал, справедливо считая, что денег живописью не заработаешь, а умных разговоров и без него хватает). Картина удалась. На большом листе бумаги получилась точная копия пятнистого пса на традиционном оранжевом фоне. Мэнни вставил картину в овальную рамку и красиво написал внизу: “Последний из Видимых Псов”. Результат превзошел все ожидания. Такого красивого дома не было ни в округе, ни за ее пределами.
Все отметили, что знак очень симпатичный, только дом стал похож на гостиницу.
- На гостиницу? - переспросил Мыш и обернулся к жене. - Почему бы и нет?
- Это место понравится птицам, - заметила Стази. - К нам будут приезжать путешественники со всего света.
- Они смогут останавливаться здесь каждый год, - подхватил Малыш, - когда полетят на юг и когда будут возвращаться на север. Мы дадим им приют от дождя и комнату для ночлега.
Мэнни написал и подвесил над входом вывеску. “Добро пожаловать!” - гласила надпись на ней.
Дом приобрел окончательный вид. Знак качался на ветру и громко скрипел, будто давно сроднился с маленьким уютным домом.
- Вот и я, - словно говорил домик. - “Последний из Видимых Псов”, господа, к Вашим услугам. Гостеприимный приют для усталого путника. Входите и будьте как дома!
Дом часто навещали перелетные птицы. Те, кто путешествовал днем и ориентировался по солнцу, с наступлением темноты появлялись в гостинице и останавливались на ночлег. Птицы, привыкшие летать ночью и отыскивать свой путь по звездам, издалека видели яркие огни в окнах дома и входили в гостеприимные двери, когда на небе занималась заря. К тому времени, как домик отремонтировали, большинство птиц улетело на юг. Впрочем, запоздавшие дрозды и некоторые другие певчие птицы иногда опускались на площадку перед крыльцом. Обитатели домика с улыбкой встречали ласточек, скворцов, иволог и сладкоголосых голубков. Гости хвалили дом и гостеприимных хозяев и обещали вернуться на обратном пути.
Все члены семьи Мыша не покладая рук трудились, обустраивая дом. Все больше новой мебели появлялось в комнатах. Матильда стелила на столы скатерти в красную клетку, а Стази расставляла на подоконниках цветы в горшках.
Дом стал напоминать аэропорт: хозяева жили в ритме прилетов и отлетов. Мужчины дважды за осень расширяли площадку перед домом.
Бывшие заводилки-добытчики научились играть на музыкальных инструментах и теперь аккомпанировали пернатым гостям на вечерних концертах в “Последнем из Видимых Псов”. Некоторые из них развлекали зрителей, показывая фокусы. Козочка разносила подносы с угощением. Время от времени яркий свет слегка приглушали, и Стази ходила между столами и пела прекрасные баллады. Мыш с Малышом общались с гостями и делились впечатлениями о своих интересных путешествиях (по Озеру и Бобровому Пруду, по Долине и Болоту).
Гости ценили милую домашнюю обстановку.
Зимородок стал поваром. Выпь, когда-то не очень общительная, совершено переменилась. Она стояла на сторожевой башне на крыше и зазывала в дом всех пролетающих.
И все же сильнее всего на атмосферу в доме влияла Матильда. Очаровательная черная повязка в пиратском стиле, чувство собственного достоинства, умение себя держать создавали ее неповторимый образ. Она была великолепна.
Когда последняя волна перелетов закончилась, дом по-прежнему посещали частые гости. Воробьи, синицы, поползни прилетали приятно провести вечер у камина, который Мэнни сложил в гостиной. Даже Сорока, неутомимая искательница свежих новостей, пришла к выводу, что камин и поднос семечек - не помеха при ее напряженной работе. Сорока проводила большую часть своего времени в “Последнем из Видимых Псов”, собирая местные сплетни и обсуждая события дня.
Но и тогда всем известный “Последний из Видимых Псов” еще не достиг периода своего расцвета. Это пришло позже, когда молва о заводной семье вышла за пределы Свалки. Первым намеком на то, что дому суждено стать самым необыкновенным местом в округе, оказался спектакль Кар-Театра. Актеры превратили площадку перед домом в сцену и сыграли “Последнего из Видимых Псов”. Затем дирекция театра учредила ежегодный театральный фестиваль, который стал самым торжественным событием на Свалке. Со временем в рамках фестиваля собирались открыть школу-студию Кар-Театра под руководством Ворона и Вороны.
С программой фестиваля мог соперничать только ежегодный Симпозиум по Глубокомыслию, где бессменным председателем была Серпентина. На площадку ее поднимал подъемный кран. Многие соглашались, что на это стоило посмотреть.
Обитатели Свалки, прослышав, что происходит в “Последнем из Видимых Псов”, поначалу отнеслись к этому равнодушно. Потом некоторых одолело любопытство. Поначалу они были робки, но со временем стали увереннее, выползли из узких улочек Крысиного Города и начали заходить в гостиницу.
Во флигеле разместился Институт имени Ондатра. Курс прикладной механики читал Мэнни. Вскоре он стал любимым учителем и воспитателем молодежи. Мэнни не уносился в мир чистой идеи. Много счастливых часов он провел за починкой сломанных заводилок, копаясь в моторчиках на досуге. Студенты ценили его практический склад ума.
Немного погодя был образован Комитет по Надзору за Территориями и Разрешению Внутридолинных Конфликтов, сокращенно КНТРВК. Брут был избран его первым Председателем. И хотя у него много времени отнимали командировки, миссии мира и прием делегаций, Брут все же выкраивал минутку для своих прежних клиентов. Он никогда не отказывал, если кому-то требовалось погадать или провести свадьбу.
Дом Моды и Курсы Хороших Хозяек под руководством Матильды и Стази имели огромный успех с первого дня их существования. Несколько сезонов подряд платочки и пиратские повязки считались последним криком моды.
Мыша с Малышом пытались уговорить прочесть практический курс Достижения Успеха. Общественность настаивала, но отец с сыном неизменно отказывались. Они утверждали, что секрет Успеха заключается в том, чтобы постоянно двигаться вперед, а этому научить нельзя.
С наступлением зимы маленькая семья, которая долго трудилась на благо гостиницы, наконец получила возможность отдохнуть.
На крыше и трубах домика лежал снег, со стрех свисали сосульки. В ночном зимнем небе плыл Сириус. На холодном ветру скрипела вывеска, разноцветные окна домика светились голубыми, зелеными и янтарными огоньками. В гостиной уютно гудел камин. Год близился к концу. Маленькое семейство наслаждалось отдыхом. Все были счастливы.
Когда колокола на городской ратуше принялись вызванивать рождественские мелодии, а в ночном небе загорелись яркие звезды, Мыш с Малышом решили прогуляться. В домике царила веселая суматоха. Закончив предпраздничные хлопоты, к отцу и сыну присоединилась Матильда. С площадки было слышно, как в гостиной поет Стази, как подхватывают песню гости и как тихонько вздрагивают от аплодисментов оконные стекла.
За несколько недель до наступления праздника Выпь и Зимородок разнесли приглашения на рождественский вечер.
Приехали Ворон и Ворона. Оба были в ударе и охотно исполняли популярные песенки. Эвтерпия сыпала цитатами из своих любимых произведений и цедила пунш, который приготовил Мэнни.
Несколько Землероек из Долины и Ручья позабыли на один вечер кровную вражду. Как приятно было посмотреть на них - удалых молодцов, статных солдат при орденах и медалях!
Карл и Фридрих, подросшие ондатры, уже не такие легкомысленные, как прежде, обсуждали с Мэнни закон “Многого в Малом”. Сообразительность их старшего собеседника приводила обоих в восторг.
Гвоздем программы стало появление на празднике Серпентины. Чтобы отнести ей приглашение, Выпь и Зимородок специально летали на Озеро. Выпь разбила лед камнем, а Зимородок нырнул под воду и разбудил великую мыслительницу, которая благосклонно согласилась отужинать в “Последнем из Видимых Псов”. Обе птицы после этого путешествия долго болели гриппом, чего нельзя сказать о Серпентине. Она осталась чрезвычайно довольна праздником. Полулежа на диване, который раздобыли специально для нее, Серпентина без остановки ела и делилась с окружающими своими последними философскими достижениями. Именно в тот вечер в голове у нее зародился план проведения Симпозиума по Глубокомыслию...
- Надеюсь, гости не будут скучать без нас, - сказала Матильда мужу и сыну. - Сегодня ночью я так счастлива! Как замечательно, что мы нашли друг друга!
Мыш нежно обнял ее.
- Я тоже так думаю, - шепнул он жене.
- Помнишь, - начала Матильда и погладила Малыша хоботом, - помнишь, я тебе пела колыбельную в магазине игрушек, когда ты боялся выходить в Большой Мир?
- Помню, - кивнул Малыш.
- И тем не менее, - продолжала Матильда, - именно я испугалась Большого Мира и оказалась в нем совершенно одна. А вы спасли меня. Мне так приятно думать об этом...
У Малыша на глаза навернулись слезы. Он был так горд собой и так доволен своей мамой!
Входная дверь отворилась. На площадке появилась Стази. Она медленно обошла вместе со всеми вокруг дома, вертя на носу новый шарик, который ей на Рождество подарили Вороны.
- Год почти кончился, - сказала Стази. - Лучший год в моей жизни. Интересно, будет ли следующий похож на этот?
- Он будет еще лучше, - заверил ее Брут, выходя на площадку и присоединяясь к остальным.
- Боже мой! - вдруг воскликнул Мыш.
За разговором он не заметил, что его шаги становятся все медленнее и медленнее. Пружинки внутри Мыша были далеко не новыми, так что здесь не помогал даже самозавод.
- Я не могу идти! - огорчился Мыш.
- Не беда, - успокоил его Брут. - Не думаю, чтобы хоть кто-то в мире мог полностью продержаться на самозаводе. На этот случай и существуют друзья.
Он тронул ключик в спине Мыша.
- Подожди, - попросил Мыш. - Приятно немного отдохнуть. Дорога была долгой. Мы были в глубине в темноте лета, в вышине - в свете зимы, мы перенесли болезнь весной и сокрушительное падение осенью, мы с Малышом распались и вновь соединились - все, как ты предсказал.
- И враг, которого мы встретили в начале пути, ждал нас в конце, - добавил Малыш. - Но он нам больше не враг. Он мой дядя Мэнни. Погадай нам еще, пожалуйста! - повернулся Малыш к Бруту.
- Предсказание сбылось, - пожал плечами Брут. - Больше гадать не стоит.
Они стояли и смотрели в темноту. Площадка вздрогнула: внизу проходил поезд. Свет фар скользнул по стенам домика. Товарный медленно шел в город.
Дверь одного из вагонов открылось, оттуда вылетел небольшой узелок и упал в снег на насыпи. За узелком выпрыгнул человек в лохмотьях и с собачонкой на руках.
Он покатился вниз по насыпи, потом поднялся на ноги. Поезд исчез в ночи.
Бродяга отряхнулся, подобрал узелок и вместе с маленьким пятнистым псом зашагал по сугробам к домику. Домик светился в темноте, словно маяк, и тем привлек внимание Бродяги. Человек подошел к открытой двери.
Часы на ратуше пробили полночь.
- Двенадцать часов! - разнеслось в морозном воздухе. - Счастливого Рождества!
- Счастливого Рождества, Бонзо! - пожелал Бродяга своему псу. Потом он подтащил к дубу деревянный ящик и взобрался на него. Бродяга любил подглядывать в окна и был не прочь узнать, что происходит на площадке.
Неожиданно бродяга узнал Мыша, Малыша, Матильду и Стази.
В доме, услышав бой часов, Сорока прервала беседу со Скворцами.
- Извините, - сказала она и вышла на крыльцо. - ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ! ПОЗДРАВЛЕНИЯ, ПОЗДРАВЛЕНИЯ! ЕСТЬ МНЕНИЕ, ЧТО В НОВОМ ГОДУ ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
Сорока пронзительно вскрикнула и отшатнулась, увидев совсем близко к крыльцу заросшее бородой лицо Бродяги.
А Бродяга смотрел на Мыша с Малышом в окружении семьи и друзей. Он видел Кукольный Домик в ярких огнях, слышал пение и смех, доносящиеся оттуда. Бродяга улыбнулся и во второй раз в жизни заговорил с Мышом и Малышом.
Он сказал:
- Будьте счастливы!
Расел Хобан Мыш и его малыш - повесть для детей
© Copyright: Родин Игорь Олегович, 2023
Свидетельство о публикации №223120700086
Свидетельство о публикации №223120700086
Рецензии