de omnibus dubitandum 12. 398

ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ (1605-1607)

    Глава 12.398. АРЦЫГЕРЦОГ КАРЛ IX…

    Сигизмунд III [польско-шведский король и московский царь  (Король польский и Великий князь литовский, а с 1594 по 1599 гг. — Король шведский) Дмитрий Иванович, с 1605 г. «Лжедмитрий I» - Л.С.] вернулся в Польшу и уже в 1600 году развязал войну с «родным» (кавычки мои – Л.С.) королевством в Прибалтике. Забегая вперед – проиграл и ее. В 1622 году (с третьей попытки) шведы взяли Ригу.

    15 марта 1607 года Карл* официально принял титул короля, заставив присмиревшее дворянство присягнуть и своим детям.

    Автор с ником «Мутное время» на Дзене в своей статье «История королевича Карла, которого не пустила царствовать в Москве мама» пишет, - про не случившихся на московском троне королевичей Ваза «Васа». Михаилу Романову удалось прошмыгнуть между ними так же ловко, как и между двумя Дмитриями (Трубецким и Черкасским) – военными вождями ополчений. И, если у победы над Дмитриями был вполне осязаемый творец в виде министра финансов Семибоярщины и Совета Всей Земли второго ополчения Фёдора Шереметьева, то с королевичами Ваза «Васа» Михаилу просто очень повезло.

    Альтернативным кандидатом на так и не занятый московский трон принц Карл стал в десятилетнем возрасте. Рожденный уже после завершения разборок отца Карла с двоюродным братом Сигизмундом III [польско-шведским королем и московским царем  (Королем польским и Великим князем литовским, а с 1594 по 1599 гг. — Королем шведским) Дмитрием Ивановичем, с 1605 г. «Лжедмитрием I» - Л.С.], он начал свою жизнь с очень опасного морского путешествия из Финляндии в Стокгольм, в котором королевская семья чуть не погибла во время осенней бури на Балтике. Это малозначимое, казалось бы, событие сыграет одну из главных ролей в его невоцарении в Московии.

    Карл рос и воспитывался в тени старшего брата Густава, будущего северного льва, спасшего протестантизм от разгрома католиками и имперцами. Знал несколько языков и вообще производил впечатление очень перспективного будущего монарха. Он был последним человеком, кто реально носил титул графа Сёдерманландского, то есть управлял на правах королевского вассала чуть не третью Швеции. Отцу титула хватило, чтобы взойти на престол.

    Совершеннолетие тогда считали необязательным для участия в государственных делах, поэтому старший брат таскал младшего везде с собой – и в походы, и в рейхстаг.

    В участии Швеции в русЬкой смуте изначально была определенная предыстория.
Карлу IX любить русЬких было не за что. Пользуясь войной между Сигизмундом III [польско-шведским королем и московским царем  (Королем польским и Великим князем литовским, а с 1594 по 1599 гг. — Королем шведским) Дмитрием Ивановичем, с 1605 г. «Лжедмитрием I» - Л.С.]  и Карлом Сёдерманландским за престол в 1597-99 гг. (при Федоре Ивановиче – Л.С.), Борис Федорович «Годунов» (кавычки мои – Л.С.) начал угрожать вторжением.

    В Москве в 1598 году появился принц Густав Эрикович (племянник Карла и двоюродный брат Сигизмунда III [польско-шведского короля и московского царя  (Короля польского и Великого князя литовского, а с 1594 по 1599 гг. — Короля шведского) Дмитрия Ивановича, с 1605 г. «Лжедмитрия I» - Л.С.], сын короля Эрика Безумного, последовательного протестанта и союзника Ивана «Грозного» и Ивана Ивановича «Молодого» в Ливонской войне (1558-1583).

    Дочку Ксению Борис Федорович «Годунов» за него выдавать передумал, ударившись в самоубийственный союз с Габсбургами.

    Незадачливого жениха, лишив Калуги, отправили тихо спиваться в Углич. Печень у принца оказалась крепкая и он, почти дождался соотечественников во главе с Делагарди, отдав Богу душу в самый разгар Смуты в 1607 году.

    Чтобы как-то задобрить московитов и не воевать с ними, Карл передал Борису Федоровичу «Годунову» город Корелу с окрестностями. Причем не пообещал передать, а реально сдержал слово, чем поразил лукавых московитов до невозможности. Правда удивительно, что когда ситуация развернулась в обратную сторону, Карл потребовал назад город, который уступил за десять лет до того?
 
Рис. Густав Эрикович Васа, несостоявшийся жених царевны Ксении Годуновой, неслучившийся претендент на русЬкий и шведский трон. Из открытых источников

    Что еще обиднее для гордого шведского монарха (а Ваза «Васа» в плане обидчивости даже отмороженнее наследовавших им пфальцев типа Карла X и Карла XII) Борис Федорович «Годунов», все Дмитрии и даже Василий Иванович «Шуйский» до конца 1608 года пренебрежительно называли его «арцыгерцогом» т.е. эрц-герцогом, а не королем. За такое (по мнению королей Ваза «Васа», конечно) убить мало, не то, что пару городов отжать.

    Больше лукавых московитов Карл ненавидел только племянничка-иезуита Сигизмунда III Ивановича [польско-шведского короля и московского царя  (Короля польского и Великого князя литовского, а с 1594 по 1599 гг. — Короля шведского) Дмитрия Ивановича, с 1605 г. «Лжедмитрия I» - Л.С.], сына старшего брата Ивана Ивановича «Молодого» и Катерины=Катажины Ягеллонки.

    Ненависть мужа целиком и полностью разделяла жена Кристина Голштинская, когда-то брошенная Сигизмундом III [польско-шведским королем и московским царем  (Королем польским и Великим князем литовским, а с 1594 по 1599 гг. — Королем шведским) Дмитрием Ивановичем, с 1605 г. «Лжедмитрием I» - Л.С.] у алтаря (ну почти). В этом плане московская династия потомков Ивана «Грозного» (несостоявшегося мужа красавицы Катерины=Катажины) должна была понимать шведов, но вела себя… Ну так, по-византийски лукаво, по-московски цинично и нахраписто. Союз Московии и Швеции в начале 1600-х был вроде очень логичен, но как-то не складывался.

    Сигизмунд III [польско-шведский король и московский царь (Король польский и Великий князь литовский, а с 1594 по 1599 гг. — Король шведский) Дмитрий Иванович, с 1605 г. «Лжедмитрий I» - Л.С.], не сумев отстоять шведскую корону, пытался съесть Швецию по кускам, оторвав и без того не суперлояльную Эстляндию.

    На волне патриотического подъема Карл перешел в наступление и пытался отжать еще и Ливонию. Протестантское преимущественно население Риги и окрестностей встретило это желание с осторожным одобрением, но польские и литовские коронные гетманы, когда их удавалось оторвать от более насущных дел, громили шведов в одну калитку, не оглядываясь на численное превосходство врага.

    Самым унизительным поражением шведов стал разгром в 1605 году при Кирхгольме короля Карла гетманом Яном Каролем Ходкевичем. Король еле унес ноги, забыв и думать о Риге.

    Поэтому, когда в 1608 году послы боярского царя Василия «Шуйского» попросили о помощи у «его величества короля Карла», стороны быстро договорились на взаимоприемлемых условиях. Василий (по-византийски вероломно и по-московски цинично) пообещал и не передал полученную за десять лет до того Корелу и крупные суммы денег (тоже был очень неаккуратен в выплатах). Правда и Карл, отправив в поход наемное по большей части войско, в секретных инструкциях очень рекомендовал его вождю Делагарди дальше Новгорода не ходить и вообще по возможности сосредоточится на возврате территорий, утраченных Швецией в 1595 и 1598 годах. В этом плане турпоход Делагарди на Москву и дальше в Клушино был вопиющей самодеятельностью сребролюбивого авантюриста. Возможно он, и правда хотел перейти на полный пансион к богатым "Шуйским", а то и возвести на престол друга Михаила Скопина-Шуйского.

    После Клушинской катастрофы Делагарди остался не у дел и начал неторопливое отступление в направлении Новгорода, где его на тот момент никто не ждал и не любил. Возможно он, и ушел бы из (Московского государства – Л.С.) России, но коварные новгородцы арестовали добычу и зарплату Делагарди, оставленные на хранение в крепости Орешек (у шведов – Нотебург, сейчас Шлиссельбург). Обиженный королевский зять взял штурмом Ладогу и стал поправлять материальное положение грабежом новгородских купцов.
 
    В самом Новгороде чудил губернатор от Сигизмунда III [польско-шведского короля и московского царя  (Короля польского и Великого князя литовского, а с 1594 года — Короля шведского) Дмитрия Ивановича, с 1605 г. «Лжедмитрия I» - Л.С.] - Иван Салтыков.

    Доведенный до белого каления город восстал через три месяца после присяги и посадил Салтыкова на кол. Новгородцы активно поддержали первое ополчение, в котором на тот момент заправляли бывшие сторонники Шуйских и Голицыных. Те вспомнили о бывшем союзнике и позвали Делагарди на переговоры под стены Новгорода. Изначально просто как наемника с неплохим послужным списком (неразборчивый в средствах Ляпунов даже Сапегу пытался перекупить на свою сторону, а тут бывший союзник).

    Но азартный швед предложил повторить схему поляков и пригласить на престол принца Ваза «Васа». Но не старшего (чтобы избежать аннексии Швецией), а младшего – Карла-Филиппа. Схема понравилась новгородским верхам и ополченцам. Бутурлин (переговорщик от ополченцев) азартно соглашался уступить Швеции чуть не больше изначально запрошенного, новгородцы во главе с митрополитом Исидором и князем Одоевским смотрели на это хмуро и неодобрительно.