Пролог

 
  Глава 1.               

Уже на лестничной площадке Викиной квартиры Вадим услышал смех, лёгкую музыку и чей-то монотонный голос, бубнивший в рифму. Голос разобрать Вадим не мог, он смешивался с возгласами и рукоплесканием. Вадим позвонил. Дверь тотчас же открылась, на пороге стояла Вика – раскрасневшаяся, в переднике, пышущая кухонным жаром вперемешку с дорогими духами. Белокурые волосы вьющимися кольцами покрывали плечи и грудь; большие открытые глаза, слегка подведённые тенью, излучали голубой свет. Красивый курносый нос раздувался как от быстрого бега, чувствительные яркие губы, с ровными перламутровыми зубами рот – восторженно улыбался. В одной руке она держала поднос с горкой жареной рыбы, другой держалась за ручку двери, улыбаясь и отступая на шаг, она сказала:
-  Было бы странным, если бы ты хоть раз пришёл вовремя, сегодня ты опоздал на целый час.
-  Извини. – Ответил Вадим, разводя руками, - коммерческие проблемы выявляют столько причин…
-  Ерунда! Причины у тебя всегда найдутся, нет проблем!
-  Нет, серьёзно! Это просто анекдот…
-  Анекдоты потом, - перебила Вадима Вика, - проходи, раздевайся, а я сейчас… -Она закрыла за Вадимом дверь и быстро прошла в зал.
Вадим огляделся. Всё то время, в отсутствии которого он не видел Викиной с Сенькой квартиры, здесь ничего не изменилось. Всё, как и прежде, на своих местах в большой четырёхкомнатной квартире, престижного дома парт-аппарата и так же как прежде всё светилось чистотой и солнечным уютом. Без изменений, в просторной прихожей, стояло трюмо с широко распахнутыми зеркалами, уставленного замысловатыми флакончиками, коробочками, деревянным пеналом в виде высокого стакана, с расчёсками, разношёрстной губной помадой и прочей необходимостью женского туалета. Ближе к кухонной двери старый холодильник ЗИЛ и на нём торт-наполеон собственной выпечки. У противоположной стены, на против ванной, деревянная вешалка. На нём висел женский плащ, а на полке вверху кожаная кепка, на паркетном полу была брошена ковролановая дорожка. Вадим снял кожаную куртку пропахшую пылью и бензином, бросил взгляд по сторонам и увидел в углу мягкий пуфик. Сел, снял хромовые сапоги и надел шлёпанцы, горкой лежавших под деревянной вешалкой. Не закрывая двери прошёл в ванную, сполоснул руки, лицо, вытираясь полотенцем оглядел себя в зеркале над мойкой. Не спеша, пятернёй, пригладил вьющийся тёмно-русый волос, тонко пробитый, по вискам, серебристой сединой, а затем по щеке мысленно заметил сам себе: - «Не хорошо брат не брит, не мыт и совсем не в форме…» - С иронией улыбнулся, критически разглядывая широкий лоб, уже с небольшими залысинами и глубокие залежи у глаз – «сорок три, - подумал Вадим, - это тебе не двадцать и даже уже не тридцать, старею…» - Повесив полотенце он подмигнул сам себе, - «ещё поборемся, сдаваться рано.» - оттолкнувшись от зеркала, выпрямился, в серой рубашке расстёгнутой на две пуговицы, в коричневых брюках и всё это плотно облегало его коренастую, накачанную фигуру, пышущую атлетическим здоровьем. Из зала в прихожую вышел Сенька. Так звали его всегда и везде. Есть такая порода мужчин, которые до глубокой старости, Сеньками, Ваньками, Сашками, отчество не к лицу им – они свои везде  «рубахи-парни!» Жизнерадостность так и прёт из них! Без улыбки невозможно смотреть на этих остановившихся в возрасте мужчин и сколько бы им не было лет, они, в своём балагурстве, оставались мальчишками – рисковое, озорное племя! Сенька был лучшим другом Вадима, ещё с далёких армейских времён. Не стихающий поток лет, вереница дней радостей и огорчений, ссор и примирений, кровь и пот, даже одни и те же женщины, связывали  двух друзей, уже не молодых, но и не старых, умудрённых житейским опытом, мужчин.
В светлом батнике на голое тело, в светлых брюках, одного роста с Вадимом, со смоляным волосом и чёрными глазами, шоколадный телом, с полнеющим брюшком, по-детски улыбаясь, спросил, входя в прихожую:
-  Вадим ты где?..
-  Здесь. – Выходя из ванной ответил Вадим.
Радостно пожимая Вадиму руку, Сенька возбуждённо, не то сказал, не то спросил:
-  Слыхал, как я им свои стихи прочитал? – И Сенька кивнул головой на дверь в зал.
-  Извини, старик, увы… - Вадим развёл руками, - а ты что уже стихами балуешься?
-  Есть маленько. А ты что так долго?
-  Бумаг накопилось, ты же не хочешь идти в помощники.
-  У тебя Вика помощница.
-  Вика-Викой, а ты?..
-  Занятой. Хоть бы раз на рыбалку свозил!
-  Да ты и сам не промах! Говори, где карасей тряхнул? Хвались.
Довольно улыбаясь на похвалу, Сенька покровительственно, похлопал Вадима по плечу:
-  Места знать надо! – И многозначительно повертел рукой над головой.
-  Ну да, куда нам грешным, с немытым рылом, в калачный ряд!
-  Не угадал. Не в заповеднике, на протоке, за три часа мешок!
-  Погоди, на какой протоке?
-  На Нуринской, Уялы.
Вадим спросил:
-  И сколько вас братков было?
-  Втроём были, мешок поделили, ладно пошли в зал.
-  Погоди, а Вика где?
-  Вертится, занята хозяйка.
-  А, как же мы без неё? Именинница всё же…
-  Потом придёт, первый раз что ли? – Пожал плечами Сенька.
-  Знаешь, как-то не хорошо, без хозяйки, душа не на месте…
-  Вика!!! – Громко позвал Сенька.
-  Иду-у! – Отозвалась Вика, выходя из кухни, на ходу привычным движением, поправляя волос.
Светлое по талии платье красиво облегало её стройную, сорокалетнюю фигуру, небольшое декольте вырисовывало, кофе с молоком, полную грудь с соблазнительной канавкой. И с чарующей улыбкой, взглянула на мужчин.
-  Я готова.
Вадим придержал её за руку, спросил:
-  Сын то где? Спит?
-  Захотел. – Улыбаясь отвечала Вика, - он в своей комнате с девочкой играет. Уложишь, его, когда в доме гости.
-  И то верно!  - Согласился Вадим. – У мамки же праздник, значит и у него тоже! – С этими словами Вадим извлёк из кармана брюк маленькую коробочку, а из нагрудного кармана батника, плитку шоколада. Протягивая    коробочку Вики, произнёс:
-  С Бальзаковским возрастом тебя! А этот циферблат, чтобы измеряла время, извини цветов не припас, спешил, остальное от души.
-  Спасибо Вадим! – Принимая подарок и целуя его в щёку, ответила Вика, - мог бы и побриться к такому дню…
-  Да ладно тебе! – Вмешался Сенька, - он же с работы.
-  Ну и что? К даме в гости и не стыдно?
-  Ну-у, пошла-поехала, контора, веники вязать! – Пробурчал Сенька. – Если бы он ещё брился, к утру бы явился!
-  Совершенно правильно! – Согласился с Сенькой Вадим. – И потом, вы меня знаете, чего выпендриваться? А если в вашей компашке, кто-то, не знает, тоже не беда, проглотят! Праздник то не мой.
-  Да ну вас! – Вика махнула рукой, отошла к зеркалу примеряя часы-кулон в золотой оправе, с золотой цепочкой.
Оглядывая с восхищением себя и так, и эдак, счастливая подошла к Вадиму и крутанувшись перед ним на каблуках радостно,
 чмокнула его в щёку, ещё раз:
-  Вадим, ты прелесть! – И посмотрела на мужа, - учись как дамам делать дорогие подарки!
Сенька хмыкнул, а Вадим спросил:
-  Нравится?
-  О! Ещё бы!
-  Слыхал? – Отозвался Сенька, - она хочет ещё бы… Не много ли для первого раза? Баба зараза!
-  Но-но Сенька! Ты чего?
-  Да я не про Вику, а вообще, умеют же стервы деньги с мужика доить. Да лихо, а в карманах уже, вместо шелеста купюр, шелест ветра.
Вадим рассмеялся:
-  Ну слава Аллаху, угодил! Носи на здоровье! – И протянул плитку шоколада Сеньке, - а это Егору.
-  Сам отдашь, - отодвигая рукой гостинец сыну, возразил Сенька, - ему лично от тебя будет приятно.
-  Ладно не кочевряжься, отдай ты. Мне же знакомиться, а кстати, кто у вас гости?
-  Сам увидишь… - Многозначительно поглядывая на Сеньку, ответила Вика.
-  Чего глядеть? Сказать то можете.
-  Да все свои. – Небрежно отозвался Сенька, - как всегда Витька-глаз, Митька-кривой, да мы с тобой; седло да подпруга, старых два друга…
-  Не тараторь! – Остановил Сеньку Вадим -  говори дело.
-  Вот и говорю, что наконец то появился сын Казахского народа, Кенжебулатов Рамазан, причём со своей Сулушаш.
-  Да, ну! – Воскликнул радостно Вадим, - вот это новость! Порадовал! – И уже не терпеливо потянул Сеньку к двери зала.
Вика остановила его:
-  Скажи у тебя было сегодня ощущение беспокойства, может лёгкого волнения?
-  Кажется нет…
-  Ну вот сейчас к примеру, за десять минут к приходу, может, раньше, когда? День-то длинный.
-  Сейчас? За пол часа? – Вадим потёр ладонью лоб припоминая что-то и ответил, - наверно было когда переступил порог вашей хаты, теперь я знаю почему Кенжебулат здесь. – И обращаясь к Сеньки, спросил:
-  Ты где его нашёл?
-  Он сам меня нашёл
-  Здорово! Молодец ты Сенька!
-  Да я то тут причём?!
-  Ну как же, задержал.
-  Вадим ты так мне и не ответил. – Снова спросила Вика
-  На что не ответил? – Переспросил Вадим, в нетерпении порываясь войти в зал.
-  О предчувствии…
-  Говорил уже, что нервничал, опаздывая к тебе, за здоровье выпить, а здесь оказался Кенжебулат, экипаж…
-  Да ну тебя! Я серьёзно спрашиваю, а ты как маленький, заладил одно и тоже Кенжебулат-Кенжебулат! Обидно даже.
-  Что-то я вас сегодня не пойму, вы меня накормите? Черти!
-  Накормим. – Ответил Сенька и обращаясь к жене, сказал с упрёком, - не приставай к человеку! Дались тебе его переживания. Пошли, а то нас почти потеряли.
-  Какие-то вы мужики не несусветные! – С досадой проговорила Вика, беря обоих под руки, - ладно, пошли и будь, что будет… - Улыбаясь вошла с ними к гостям в зал.
Первого кого увидел Вадим был, Рамазан, располневший мужчина, как председатель колхоза и рядом небольшого росточка, его жена Сулушаш. Большие полные руки Рамазана покоились сцепленные на груди. Жёсткий, жгучей смолы, зачёсанный на зад, волос серебрился блесками седины.
-  Ха! – Воскликнул Рамазан, поднимаясь Вадиму на встречу.
Улыбаясь они обнялись, прижимаясь к груди друг друга. Отстраняясь Вадим с восхищением произнёс:
-  Ну ты даёшь! Совсем аксакалом стал. Встретил бы на улице, не узнал!
-  Богатым буду! Так, кажется, у вас говорят…
-  У нас да, а у вас? – И глядя на жену Рамазана, спросил:
-  Неужели это твоя Сулушаш?
-  Она.
-  Ты смотри! Из неказистой девчонки, превратилась в настоящую княжну!
Рамазан блестя рядом ослепительных, белых зубов, ответил:
-  Она не кыз, а уже аже.
-  Ого! Бабушка значит. Вот время-то летит!.. Ну, а ты аксакал, где твоя белая борода?
-  Пробовал, отпустить, когда внучка родилась, да она ещё чёрная!
-  Так и должно быть, - вставил слово Сенька, - она же, борода, на двадцать лет моложе волос на голове.
Все гости рассмеялись. А Вадим повернулся к молодой женщине, которую заметил, краем глаза, когда входил, она в полу оборот сидела к нему, низко, опустив голову. Уже, было намереваясь обратиться к ней, но в это время, из детской комнаты, в зал, вышла девочка, лет восьми, девяти ведя упирающегося Егора, сына Вики и Сеньки.
-  Смотрите-смотрите! – Воскликнула она с порога, показывая рукой на Егора.
Руки мальчишки были по локоть в чернилах… Вика всплеснула руками, кинулась к сыну:
-  Ты что натворил? Проказник!
-  Не лугайса это избытки плослого, космал!
В зале гости грохнули смехом и только Вадим неотрывно смотрел на девочку и что-то         давно забытое, растворившееся в памяти                пришедшее из далека, гулко ударило по самому сердцу, выбрасывая набежавшей волной воспоминаний эти удивительные васильковые глаза с поволокой. Вадим подошёл к девочке присел, беря её за руки, с волнением спросил:
-  Тебя как звать? Утопленница…
-  Саша. – Ответила девочка в полной тишине, - только я не утопленница, я Саша Урюпина. – И быстро посмотрела на мать.
Вадим, не отпуская рук девочки, проследил за её взглядом. Молодая женщина, звякнув вилкой, тяжело и медленно поднималась со стула, васильковые с поволокой глаза её наполнялись слезами…