45. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

  Тихой тенью возникшей из туманного вечернего полумрака появился Жан-Пьер  на пороге старого особняка Карфадека. 

 Поднялся ветер, в ярко освещенные окна первого этажа  особняка застучал теплый июльский дождь, Лафоре уже привычно поднял голову и взглянул на белую крылатую фигуру, в свете фонаря, висевшего у входа, снова казалось, что ангел беззвучно и горестно плачет. К горлу подошел тяжелый комок, глаза предательски защипало...

 "От души хочется к Тебе присоединиться... но...и на это я не имею права"... скользнуло в мыслях Жан-Пьера устало и грустно, без тени насмешки.

  Дверь открыл один из санкюлотов, находящихся здесь в качестве охраны, остальные небрежно развалившиеся в креслах вокруг стола, озабоченно вскочили при  появлении агента Общественной Безопасности и напрасно  пытались убрать карты в карманы и недопитые бутылки под стол. 

 К их удивлению, прежде строгий и суровый, Лафоре равнодушно отмахнулся. Сейчас ему было не до них.

- Не поднимайте, шума, я хочу появиться перед Карфадеком и... этим типом внезапно...- обратился он представителю местного Революционного Комитета гражданину Дювалье.

- Там не только эти двое "бывших", там еще... дочь Карфадека, Марэ по ее просьбе доставил ее сюда еще днем, она очень хотела повидаться с отцом... Мне кажется, что она обрадовалась появлению этого юнца из "бывших"... - санкюлот осекся, нарвавшись на холодный тяжелый взгляд Лафоре.
 
  Тихо, стараясь по возможности не стучать каблуками Лафоре поднялся на второй этаж и отпер дверь.

  Все трое, двое мужчин и девушка вскочили с кресел леопардового окраса. Мари инстинктивным порывом прижалась к плечу отца, но увидев Лафоре слабо улыбнулась и с облегчением вздохнула:
- Жанно... нельзя же так пугать! Ты мог довести нас до сердечного приступа!

  Граф де Карфадек увидев добродушную реакцию Мари напустил на себя сдержанный и суровый вид. Его гордость дворянина-роялиста задело, что дочь  запросто обращается к этому... революционеру по имени и на "ты"... С чего бы это?!

  Лафоре подошел к ним ближе, заложив руки за спину и склонив голову на бок он в упор разглядывал того, кого Дювалье назвал "маркизом д, Орсанваль".

  Это был юноша на вид двадцати одного-двадцати двух лет, гордая осанка, бледное лицо с тонкими чертами. Манеры выдавали происхождение, которое не мог скрыть  заношенный старый костюм и пожелтевшие манжеты...

- ЭТО кто? - Лафоре ткнул пальцем в сторону незнакомца, при этом сверлил взглядом графа де Карфадек, не обращаясь к самому юноше.

  Тот счел унизительным, что его игнорируют и вмешался:
- Я Жюльен Луи д, Орсанваль...мой отец был другом месье де Карфадека... - молодой человек не сомневался в своем мрачном будущем и потому не считал нужным называться чужим именем и маскироваться под представителя третьего сословия.

- Жюльен, мой друг детства...мы долго считали, что он погиб... - Мари осторожно тронула Жан-Пьера за рукав, отчего раздражение отца только усилилось.

- Мари... отчего же ты не скажешь как есть... маркиз д, Орсанваль твой жених, почему же вы сами молчите, месье?!

- Вы правы, месье... - подтвердил д,Орсанваль, но при этом пытался поймать взгляд Мари, которая ничего не ответила ему и неподвижно замерла, напряженно искала глаза Лафоре.

- А помолвка Мари и месье д,Орсанваля состоялась еще в Нанте  в сентябре 93-го, когда мы с вами расстались... по независящим внешним обстоятельствам... война... и оказались в Париже... но он нашел нас здесь...- продолжал граф де Карфадек, пытаясь поддержать юношу и не понимая поведения дочери -  что же ты, Мари?!

- Мне кажется, отец... всё это было в ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ... - Мари словно чуть оттаяла, взгляд ярких синих глаз девушки метался между Жан-Пьером и д, Орсанвалем  - всё, что было тогда, осталось в прошлом...мы с папенькой столько пережили за эти десять месяцев, мне кажется, что прошло десять лет... я внутренне стала старше, изменилась,   но я всё равно тебе очень рада, Жюльен...я очень рада...  что ты жив...

  В светло-карих глазах юноши метнулась нежность и грусть, тонкие губы дрогнули, он хотел что-то сказать Мари де Карфадек, но не успел.

  В дверь резко постучали, Лафоре вышел в темноту коридора, там стоял мрачный, как демон ночи Анри Марэ, он нервно облизнул губы  и устало утер пот со лба:

- Гражданин Лафоре... Жан-Пьер... Надо действовать быстро, спасайте и себя и своих "подопечных". Я из Комитета...хорошо, что меня подвезли, иначе бы я не успел...
 Гражданин Сенар просил срочно передать...сюда направляются люди Луше, они намерены накрыть здесь и этих "бывших"... а главное,  нас самих! Сейчас у них ЕСТЬ ордер на обыск особняка и арест всех, кого они здесь найдут...Дело даже не в этих "бывших", так объяснил Сенар, а в том, что это наглая атака на "робеспьеристов", заговорщики уже чувствуют за собой силу...Они пытаются повесить на нас собственные грехи, коррупцию, всякие темные сделки, покровительство "врагам революции"...

- Ты очень вовремя, Анри. Слушай меня, возглавишь наших людей, охраняющих особняк, задача такова, Мари и ее отца отвезете ко мне домой и останешься там с ними. В мой дом они категорически не сунутся.
  Люди из революционного комитета также покинут свой пост и вернутся в свою секцию.
  Шакалы Луше будут жестоко разочарованы, они никого здесь не найдут, а пустой особняк пусть караулят хоть до второго пришествия...