Тамагочи

Автор Борис Майнаев


ТАМАГОЧИ

Ласковый, прохладный шепот ветра возбуждающей рысцой пробежал по плечам. Молодой человек повел плечами, улыбнулся восходящему солнцу и прибавил шаг. Высокая, росистая трава опушки потянула вниз его брюки, и юноша вспомнил, что они белые.
- Я-я-я... – Послышалось в шелесте листвы. Он остановился и, не веря себе, замер.
- Тя-а-а.. – Далекий крик запутался среди березок. Молодой человек вздрогнул и прислушался  но уже через секунду юноша кинулся в ту строну, откуда донесся знакомый голос. Он мчался сквозь бурелом и густые заросли, не замечая их. В какой-то момент молодому человеку показалось, что его тело стало невиданно легким и... Он услышал стук своего сердца и понял, что летит. Сверху, сквозь редеющую листву, брызнуло солнце и тогда он увидел ее.
- Олена!
Девушка повернула голову и засветилась улыбкой.
- Костя...
Он протянул к ней руки, и темнота ослепила его ...

Сердце медленно и тяжело ворочалось в груди. Знакомый тягучий хрип заставил мужчину затаить дыхание. Он попытался поднять руку и едва не вскрикнул – она не двигалась. Страх хлынул в грудь и от этого жара он понял, что проснулся.
Темный потолок горбился над головой. Щека опиралась на зашелестевшую от его движения подушку. Тяжелое одеяло давило плечи. Рядом судорожно глотал секунды будильник. Старик почувствовал, что в уголках его глаз закипают слезы, с трудом вытянул из-под одеяла правую руку и включил свет. Луч отразился от высокого зеркала на дверце платяного шкафа и мужчина окончательно пришел в себя. Он привычно погладил ладонью подушку, лежавшую на соседней половине кровати и негромко спросил:
- Олена, что ты хотела этим сказать? Почему ты улыбнулась и исчезла?..
Отвечал только будильник. Старик прикрыл глаза и вспомнил, как три года назад, вот так же, протянув руку к подушке жены, он в ужасе вскочил с кровати. И, сам не понимая, что делает, бросился к телефону. Едва в трубке стихли гудки, как мужчина закричал:
- Помогите, с женой плохо!.. У нее сердце!..
Незнакомый голос что-то ответил и в трубке раздался щелчок.Только после этого старик понял, что ему ответили на немецком.
- Господи! Господи, помоги, а если я говорил по-русски и они не поняли меня?!.-  В голове стучало, горло перехватила судорога.
- Простите,- он услышал русскую речь,- инспектор Шульц не говорит по-русски,- вы можете сказать мне, что у вас произошло?
- Жена! С женой плохо... Помогите!
- Вы попали в полицию,- ответил мужчина,- но не волнуйтесь, я сейчас вызову к вам врача. Назовите свое имя, скажите, где вы живете и сколько лет жене?
 Ответив, старик открыл входную дверь и вернулся в спальню. Он встал на колени у кровати и принялся целовать уже похолодевшее лицо жены. Он плакал и молил Бога не отнимать у него любовь.
- Возьми нас обоих,- твердил он,- возьми нас вместе... Не оставляй меня одного...
Мужчина не помнил, как вошли медики, как не помнил ни того, что говорил сам, ни того что делали они. Неожиданно для себя старик понял, что остался один. Он стоял перед закрытой дверью и держал в руках белый лист бумаги. На нем большими буквами было написано « Институт...»       «Они сказали, что повезут ее туда, что там... там... Оттуда... Похороны...»
- Олена!..
Старик лег на подушку жены и зарыдал. Только, когда солнечные лучи сделали электрический свет невидимым, он вспомнил, что не позвонил сыну в Австралию.

С той ночи прошло уже три года.
Первое время он был не один, вместе с ним в доме жили цветы. Жена любила герань и засадила ею весь периметр их небольшого балкона. Каждое утро мужчина выходил на балкон с садовыми ножницами и небольшой лейкой. Он рассказывал цветам последние известия, вспоминал эпизоды прочитанных книг. Временами ему казалось, что они отвечали ему. Бывали даже моменты, когда старик начинал спорить с цветами. Он говорил с ними и одновременно подтрезал подсохшие стебли, увлажнял землю или удобривал ее. Но однажды утром пронзительно зазвенел входной звонок. Старик, недоумевая, поспешил к двери и едва распахнул ее, как на него обрушился нескончаемый поток местного диалекта. Соседка, жившая этадом ниже, выливала на него скороговорку немецкой речи, из которой он успевал выватить только два знакомых слова: «герань» и «грязь».  Мужчине было понятно только одно: он чем-то разозлил женщину до умопомрачения. Недоумевая, старик пожал плечами. Соседка сжала кулаки, шумно выдохнула и перешла на хохдойч.
- Ваши цветы падают на мой балкон,- задыхаясь и почти шепотом проговорила женщина,- и так пачкают пол, что сегодня мне пришлось почти час мыть его. Если вам так нравится герань, то перенесите ее в свою комнату. Я не могу!.. Вы понимаете, я не могу каждый лень мыть балкон... Я работаю и мой муж тоже, а вы... Вы... Вы только пачкаете...
Ему показалось, что ее глаза прострелили ему грудь. Тугой кляп запер дыхание, сердце остановилось, а в глазах потемнело. Но нет, и сегодня Бог не проявил к нему своей милости. Когда вновь появились стены, старик увидел что стоит, держась обеими руками за лестничную решетку. Соседки на площадке не было. Он повернулся и, удивлясь тому, что дверь не захлопнулась, вернулся в свою квартиру. Мужчина прошел на балкон и, гладя каждый лепесток дрожащими пальцами, принялся объяснять цветам, что не хочет, да и не может своими желаниями или пристрастиями отравлять чью-то человеческую жизнь. Смаргивая слезы, он просил у цветов прощения и понимания. Потом он принес секатор и мешок для мусора. Затем мужчина принялся, острожно срезая ветви, складывать их в синюю полиэтиленовую глубину. Самые яркие и свежие соцветия старик отнес в спальню и, прикрыв льняной салфеткой подушку жены, уложил их на нее. Так, вслед за женой его оставили и цветы.
С того времени соседка с ним не здоровалась, а ее муж, встречаясь, вздыхал и отворачивался.
Теперь у него остались только телевизор и книги. Когда-то старик глотал книги, словно иссушенный жаждой путешественник - воду, но после смерти жены он стал читать медленно, смакуя слова, интересные выражения, раздумывая над мыслями и поступками героев. Как-то раз мужчина поймал себя на том, что вслух рассуждает о прочитанном. В первое мгновение он испугался и подумал: «Господи, неужели я схожу с ума?!» Он встал и, сдерживая волнение подошел к зеркалу, в левом уголке которого был прикреплен портрет жены.
- Олена?.- Он вслушался в звук своего голоса и решил, что он не изменился. Но с другой стороны, разве голос сходящего с ума человека чем-то отличается от здорового? -  Сейчас я впервые в жизни вслух заговорил сам с собой. Как ты думаешь, мог я в одиночестве тронуться умом?
Ему не ответила даже тишина. Тогда старик внимательно осмотрел свое лицо и пришел к выводу, что оно ничем не отличается от увиденного им утром во время бритья.
- Может быть, это выход – говорить самому с собой, если больше не с кем?
Теперь мужчина вслух обсуждал последние известия, пытался дискутировать с авторами и героями книг.
Сын звонил часто, но раговаривали они мало
- Что нового? – спрашивал Олег.
- Ничего,- отвечал старик.
- Чем занимаешься?
- Да так, ничем.
Потом следовала длинная пауза и сын, стараясь как можно незаметнее вздохнуть, прощался:
- Ну, давай, держись.
- Всего доброго,- отвечал он,- поклонись жене, поцелуй внуков...
Один раз, поздравляя отца с Новым годом сын, едва сдерживая слезы, сказал:
- Я бы взял тебя к нам, но жена... Ты же знаешь, как она относится к тебе?.. И характер у нее... Или надо расходиться, или...
- Не рви себе сердце,- успокоил он сына,- думай о детях, а я... Я... продержусь. Будь здоров.

По весне старик старался не оставаться дома. Район, где он жил окружал лес. Он кипел жизнью и мужчина с раннего утра упивался ею. Он гулял по узким тропинкам, слушал шелест листьев, подолгу наблюдал за муравьиными хлопотами, часами стоял под деревьями, на которых вили гнезды птицы. Старик не брал с собой ни еды, ни воды – ему хотелось только одного: слушать, смотреть, ходить. Иногда, когда силы покидали мужчину, он ложился под ближайшее дерево на траву и дремал. Бывало, в эти короткие минуты ему чудилось, что рядом лежат жена и сын и к старику приходило счастье.
Как-то, направляясь в сторону леса, он свернул с привычной улочки в сторону и остановился, услышав за кустами звонкий детский смех. Как оказалось там, сжатый со всех сторон высокими соснами и окруженный кустарником, был детский игровой городок. Мужчина нашел вход и, высмотрив невысокую скамью, направился к ней. Он шел, стараясь ступать как можно медленнее, чтобы не производить шума и не нарушить своим появлением теплоты единения с природой, окутавшей этот крохотный уголок. Курносые качели, солнечная дорожка металлической горки, песочница, в уголке которой что-то лепила крохотная девчушка лет четырех. Она подняла голову. Старик остановился.
-Ты кто? – Девочка не по возрасту внимательно осмотрела его.
Мужчина пожал плечами и на мгновенье задумался. Неожиданно для самого себя старик сам задал себе этот вопрос: « Кто он?» Эмигрант – зачем уехал, что искал, от чего бежал и к чему пришел?.. Поменял родина на жизнь, как когда-то говорил жене? Но разве его одинокую старость можно назвать жизнью? Теперь он даже не решался назвать себя отцом или дедом – так далеко от него были и сын и внуки?.. Пенсионер, но его пенсия осталась в другой стране и сердобольная Германия выплачивает ему содержание по старости, которого он не заработал. Кто он? Старик вдруг почувствовал, что не может ответить на этот, вроде бы, простой вопрос.
-Как тебя зовут? - В детских глазах мелькнуло участие и она протянула ему руку,- Катрин.
Старик облегченно вздохнул и назвался.
-Ты работаешь? – Она по-птичье склонила голову и сбоку заглянула в его глаза.
Мужчина попытался улыбнуться:
-Нет, я уже старый.
Девочка повернула голову и посмотрела куда-то за его плечо.
-Мой папа тоже базработный.
-А пиво ты пьешь? – Ему показалось, что по крохотному детскому личику пробежала какая-то тень.
Старик пожал плечами и чуть прикусил нижнюю губу:
-Нет.
-А мой папа,- она махнула рукой, словно указывала направление,- пьет. Каждый день сидит со своими коллегами в скверике на скамейке и пьет.
Она снова взглянула за его спину и он, невольно, оглянулся. Их окружала плотная стена зеленого кустариника, за которым никого не было видно.
-Ты поиграешь со мной? – Он услышал в звонком детском голосе знакомую ему грусть одинокого человека.
-Поиграю,- мужчина оглянулся в поисках родителей, с которыми эта девчушка могла здесь появиться, но вокруг никого не было. – Только я не знаю во что ты играешь?
-Хочешь,- она тщательно очистила ладошки от песка,- мы будем догонять друг друга?
Он грустно улыбнулся:
-Я, наверное, не смогу тебя догнать.
Она взмахнула рукой:
-А я буду бегать медленно.
-Ну, ладно. 
Малышка с ходу кинулась вокруг горки. Старик, пытаясь беречь свои больные ноги от резких движений, медленно двинулся следом. Сделав полкруга и скрываясь за желобом горки, он повернул назад. Она выскочила прямо на него и завизжала от восторга. Мужчина расставил руки и сделал вид, что сейчас схватит девчушку. Ее голос зазвенел на тон выше, но малышка, легко изменив направление бега, обошла его на повороте. Старик вдруг почувствовал дурноту и остановился. На мгновенье ему показалось, что тело не подчиняется и он медленно падает. «Девочка! Испугаю ребенка»,- мелькнуло в голове и пояти тот час мужчина почувстовал под своим плечом неколебимый металл детской горки.
Она стояла у левого колена и осторожно дотрагивалась до его руки.
-Ты чего?!
Мужчина опустил глаза и виновато улыбнулся:
-Я не смогу бегать за тобой.
Она потянула его за руку. Мужчина удивился. Он знал, что здесь с самого рождения вбивают в детские головы запрет подходить и разговаривать с чужими людьми, а уж брать их за руку – и того строже.
-Что будем делать дальше? – Старик осторожно повел головой и, только убедившись, что головокружение прошло, шагнул вслед за девчушкой.
Она подвела его к скамейке, осторожно усадила, аккуратно поправила плащ.
-Мы будем играть в магазин. Ты будешь продавать, а я покупать.
Мужчина не успел ничего сказать, как крошка убежала к песочнице. Через минуту она вернулась, прижиая к груди груду разных игрушек. Тут были совочки, формочки, куколки. Она, деловито морща лобик, принялась расставлять игрушки на скамейке.
-Это твои товары.
Она полезла в карман курточки и достала целую пригоршню одноцентовиков.
-Это мне папа каждый день дает. Я у него работаю кассиром сберкассы. Я буду у тебе покупать игрушки, а потом ты отдашь мне деньги назад.
Старик улыбнулся и согласно кивнул. Он смотрел на сверкающие глаза крохотной девчушки и в их блеске видел своего сына, словно он снова стал ребенком и они втроем играют в городском сквере. Как давно это было... Старик слушал звонкий детский голосок  и жалел о том, что, собственно, не знает своих внучек. Там, в России, они встречались раз или два в неделю. Он работал и жена работала и им все время казалось, что в их жизни и нет ничего важнее их дела.
-Столько зря потраченного времени,- он, сам того не заметив, заговорил по-русски,- а ведь можно было бы вместо сверхурочных поиграть с Олежкой или погулять с Оленой...
Он вдруг увидел перед собой детское личико. Лобик девчушки стекал к переносице ручейком морщинок, а глаза были полны участия:
-Ты говоришь на странном языке и плачешь. Тебе больно?! Хочешь, я сбегаю за мамой? Она вызовет врача. Когда у меня болит живот, она всегда вызывает нашего домашнего врача. Он добрый и такой же, как ты старый человек.
Последнее слово «манн» девочка прознесла так комично, что мужчина улыбнулся и почувствовал облегчение.
Она вдруг посмотрела куда-то в сторону и снова нахмурилась:
-Сейчас меня мама позовет, давай соберем игрушки.
Она принесла от песочницы небольшую корзинку и деловито принялась складывать в нее свои формочки, совочки и куколки. Потом снова, словно услышав чей-то зов, оглянулась и протянула ему небольшую голубую луковицу с оконцем.
-Смотри это просто. Папа говорит, что это Тамагоччи. Я зову его Томми. Его надо кормить, чистить унитаз, играть, укладывать спать,- она подняла пальчик и, явно подражая мама или папе, закончила,- только смотри за ним внимательно, а то он умрет. Я дарю его тебе.
-Я не знаю,- он осторожно отстранил ее крохотную ручку.
-Смотри. – Ее голос обрел решительность,- один раз на первую кнопку нажал. Потом один раз на вторую. Видишь – первый ряд это еда, второй – хэппи,- девчушка надула губки,- это когда мама дает мне конфеты. Если одно сердечко пустое, то надо нажать два раза на первую кнопку, потом на вторую – смотри...
Ее прохотные пальчики замелькали на кнопочках игрушки и старик первые за последние годы почувствовал себя счастливым.
-Запомнил?
Он несмело улыбнулся и кивнул.
-Только не оставляй его одного. Он заболеет и умрет. – Она взмахнула ладошкой,- привет и убежала.
Старик попытался что-то сказать ей вслед, но девчушка даже не оглянулась.
Весь день он возился с незнакомой электронной игрушкой, успевая во время покормить и убрать за Томми. Самым удивительным было то, что старик, впервые за последнее время даже не заметил, как наступил вечер. Только, когода за окном стало смеркаться, он вдруг вспомнил, что даже не обедал и весело рассмеялся:
-Вот, уж, чертова напасть!
Так, держа в руках тамагоччи и вспоминая детство своего сына, старик заснул. Он проснулся от какого-то толчка и, удивившись тому, что сидит в кресле при включенном верхнем свете, тут же вспомнил об игрушке. На экранчике творилось невообразимое. В правом верхнем углу мерцал череп, внизу громоздились стреловидные кучи, среди них в коробочке лежал Томми, а над ним, рядом с черепом дрожала буква «цет».
-Заснул, старый осел, заснул, а тут что-то произошло! Сейчас, сейчас,- мужчина нажал на нужную кнопку, но команда не прошла. Он нажал на другую – игрушка не повиновалась.- Господи! – Он вдруг заметил, что его ладони повлажнели,- ничего, ничего страшного,- старик проговорил вслух, встал и направился к входной двери. Только шелкнув замком, мужчина вдруг понял, что собрался идти на детский игровой городок и отступил назад. – Вот, уж, дожил до маразма. Среди ночи собрался незнакомую девочку искать... – Он хмыкнул,- самое смешное, что даже не спросил, как ее зовут. Старый осел! Что же делать?! Она же говорила, что он может умереть. Вот, уж, незадача.
Некоторое время мужчина снова нажимал на кропки тамагоччи, но, ничего не добившись, уселся в кресло. Часы показывали начало двенадцатого.
-Олежка,- старик поднялся и направился к телефону,- у внучек неприменно есть такая же игрушка. Они мне все объяснят. – Он принялся набирать длинный номер, но вдруг его палец замер у очередной цифры.
Мужчина решительно положил трубку и отошел от телефона:
-Они решат, что я совсем свихнулся.
Он явственно увидел, как невестка, пожав плечами и подняв брови, говорит его сыну:
-Он всегда был немного не в себе, а тут, один в закрытой квартире...
Всю ночь старик не спал. Он даже не мог бы сказать о чем думал, почему не мог закрыть глаза. Это было странной смесью чувств – горькое одиночество, невнятная обида, жалость к себе, стыд перед незнакомой крошкой – все это саднило грудь и комом стояло в горле.
Когда рассвет медленно вполз в квартиру, старик с трудом поднялся, заставил себя побриться выпить чашку горячего чая. Потом он оделся и уселся у окна, дожидась пока солнце поднимется повыше. Около девяти часов мужчина, чувствуя, что больше не выдержит, оделся и вышел из дома. Детская площадка была пуста. Он уселся на знакомую скамейку и принялся ждать. Что-то тревожное кричали птицы. Сухо, по-осеннему шелестела листва. Временами небесная голубизна от чего-то серела и терялась в темной дымке. Временами ему казалось, что вязкая дремота обволакивает мозг. Наконец он услышал звонкий детский смех и сдержанное женское бормотание. В груди полыхнул костер, а в виски ударила острая боль.
-Ну, ну,- он потянулся и, стараясь не делать резких движений, опусти руку в карман. Достал из него стеклянный цилинрик, выкатил из него одну таблетку и положил ее под язык.
Женщина с ребенком прошли мимо входа на игровой городок и, только, когда она, что-то приговаривая, принялась устаиваться рядом с густой стеной кустарника, он понял, что там есть скамейка. Он прикрыл глаза, а когда открыл перед ним стояла его знакомая девчушка.
-С Томми что-то произошло,- он попытался вскочить, но не смог,- он там, старик не смог вспомнить, как по-немецки звучит слово «череп»... Малыш лежит в коробочке...
Девчушка недоуменно посмотрела в его глаза, и старик, волнуясь, достал из кармана тамагоччи.
-Смотри.
Она весело расхохоталась захлопала в ладоши.
-Мы будем его лечить.
-Подожди,- мужчина достал заранее припасенные блокнот и карандаш,- я буду записывать, а ты, пожалуйста, помедленнее.
 -Тут есть аптека. На ней крестик.- И она принялась щелкать кнопочками. Теперь мы его вылечили и он хочет спать и просит выключить свет.
-А как? – Облегченно вздохнул старик.
-Это просто. Восемь раз на первую кнопочку, потом один раз на вторую, еще раз на первую и снова на вторую.
Он поднял руку:
-Секунду, пожалуйста, медленнее, я не успеваю записывать.
Она нахмурила бровки и согласно кивнула. Старик аккуратно записал всю последовательность действий: от кормления, до врачевания тамагочи.
-Молодец,- крохотная ладошка сложилась в кулачок и он не сразу понял, что надо подставить свой - сначала снизу, потом коснуться ее сжатых пальцев сверху и закончить ритуал иммитацией встречного удара. Девчушка все это время весело хохотала, а в его груди полыхала радость.
Неожиданно издалека хлестанул женский крик:
-Иди сюда,- голос молодой женщины звенел от ярости,- Катрин, иди сюда.
Девочка опустила плечики и испуганно оглянулась. Ему показалось, что искорки счастья в ее глазах замутились слезами. Старик, почему поднял руку поднял руку, чтобы утереть их, не его остановил новый окрик:
-Быстрее!
Девчушка шмыгнула носом и побежала от него. Мужчина поднял голову и увидел, что женщина, которая недавно устраивалась на скамье среди кустов, стоит у песочницы. Она посмотрела в его сторону и резко бросила в строну девчушки:
-Останься здесь.
С минуту она о чем-то раздумывала, потом направилась в его сторону. Мужчина поднялся ей навстречу.
-Она еще маленькая,- незнакомка пыталась улыбнуться, но не смогла справиться с губами.,- и еще не может дарить подарки. Этот тамогоччи купил ей папа. Она не может...
Старик поднял руку и протянул женщине игрушку. Она выхватили  игрушку и, стремительно развернувшись, пошла к дочери. Он какое-то мгновение смотрел ей вслед, потом опустил голову и, медленно повернувшись, побрел к своему подъезду. В его левой руке, словно забытый, белел крохотный блокнотик. Он не видел, что девочка оттолкнула материнскую руку и не взяла тамагоччи:
-Я подарила его дедушке. – проговорила малышка сквозь подступающие слезы.- Он хороший, но с ним никто не играет. Его все забыли... Он даже пива не пьет! - Вскрикнула малышка и зарыдала.
Женщина оглянулась. Старик, едва поднимая ноги и всем телом опираясь на палку, медленно уходил по дорожке. Ей показалось, что с каждым шагом он становится все старше. Незнакомая грусть вдруг сжала ее горло.
Женщине стало стыдно за то, что она выместила свою злость на совершенно незнакомом и, похоже, безобидном старике. Она вздохнула и, протянув руку дочери, негромко воскликнула:
-Бежим,- и они кинулись вслед за мужчиной.
-Извините,- не дожидась пока он повернется,- она вложила игрушку в его руку.  Стариковская ладонь, на удивление, была теплой и шелковисто мягкой,- мы с дочкой решили подарить вам его. – И, не дожидаясь ответа, они убежали.
Тамагочи умер через три дня. Катрин больше не появлялась на игровом городоке и старик снова остался один.
Б.Майнаев