Прощание с Кипром

И вот наступил этот день. День прощания с Кипром,
день отлёта! С утра Сашко Обабко побежал на пляж «Да-
суди», захотелось ещё раз окунуться в море, вдохнуть запа-
хи эвкалиптовой рощи, да и с рыжим котом попрощаться.
А вот и он! Лёгок на помине. За поворотом к морю, возле
олимпийского бассейна, бежит навстречу, почему-то под-
жав хвост. На этот раз Сашко не оплошал, заранее припас
угощение для друга — сосиску, разогретую на сковороде.

— Что, дружочек? Узнал меня? Узнал, узнал! Встре-
чаешь. А вот тебе и угощенье.

Кот с поджатым хвостом несмело приблизился к со-
сиске.

— Да что вы, ваше высочество, скромничаете? Кушай-
те. Тёпленькая сосиска. А хвост-то чего поджали? Пора-
нили зад? — с этими словами Обабко ловко зацепил и
приподнял хвост рыжего.
— Мяа-ау-у, — котяра противно взвизгнул, взвился
и умудрился царапнуть Обабко за подбородок, момен-
тально отскочив в сторону.

Стоит, изогнув спину и заняв угрожающую позицию.

— Гадина! Так ты — кошка, оказывается! Пошла вон,
стерва! — Сашко пнул ногой сосиску и отправился
восвояси.

Надо же такому случиться?! А как похожа, поганка,
на рыжего Зевсика! Потрогал руками лицо и обнаружил
кровь. Надо быстро солёной водой промыть, а то зараза
какая-нибудь пристанет. Такая незадача!

«Нет худа без добра», — вспомнилась старая пого-
ворка, когда увидел огромный красный диск солнца,
вставший над горизонтом. Хотя Мареев говорит, что по
морским приметам, когда солнце красно поутру, моряку
не по нутру. Но нет! Не всегда эти самые приметы ра-
ботают! Небо чистое, лазурное. Море спокойное. Краси-
вое утро! Обабко быстро разделся — и в воду. Море всё
смоет, всё спишет его канцелярия! Вспомнил инцидент с
рыжей кошечкой и рассмеялся: «Не надо было барышне
под хвост лезть!»

Каждый день с ним что-то происходило на Кипре. Бу-
дет что вспомнить и друзьям в Киеве рассказать. А про-
явившийся на фотографии столб света в ночном небе!
Чем не чудо? Фотографировал Мареева поздно вече-
ром на безлюдной неосвещённой улочке в Пареклише.
Небо тёмное. И на тебе — на фотографии стоит Маре-
ев, а над ним столб света, ниспадающий с неба. Может,
это было явление самого Зевса? Ведь из древних сказа-
ний известна его способность менять своё обличье, даже
умудрялся превратиться в золотой дождь и, проникнув
в медную башню, соблазнить там юную красавицу. Да…
манки-приманки, чудеса в решете!

Вдоволь накупавшись и надышавшись настоянным
на эвкалипте воздухом, Сашко прибежал трусцой к
дому. Последний день, дел невпроворот, завтра рано
утром в аэропорт. А сегодня надо ещё раз одному про-
гуляться по старому городу, чтобы налюбоваться и
попрощаться с ним. Зайти в старинный православный
храм Айя-Напа, поставить свечки во здравие и за упо-
кой близких людей. Может, и подарок для Нади под-
берётся?

Дома наскоро позавтракал с Мареевым, успел расска-
зать ему о рыжей кошке, поцарапавшей лицо. Мареев не
удержался и съязвил:

— Не Эллочка-людоедочка то была?
— Да хватит уже, Сева!

До старого города добрался рейсовым автобусом, а
потом пошёл кружить по его улочкам-переулочкам, оста-
навливаясь перед старинными домами и делая селфи.
На верандах кафешек — немногочисленные гости потя-
гивают кофе и беседуют. Вот пробежали мимо него три
симпатичные девчушки в коротеньких платьицах. Торо-
пятся, но весело им, щебечут, что воробьи ранней весной.
Встал спиной к убегающим девушкам и сделал селфи на
фоне живописной улочки с виднеющимся в конце её ми-
наретом, свидетельством пребывания турок на этой зем-
ле. Посмотрел снимок на экране телефона и удивился:
рядом с девчушками фигура человека в чёрной шляпе и
пальто. Очень похожая на кого-то из знакомых. Так не
было этой фигуры наяву! Посмотрел в конец улицы! Как
не было? Увидел того же человека, но уже удаляющегося
от него. Шёл господин неспешно, опираясь на трость. Со
спины видно, что слегка сутулится. «Как же он прошёл
мимо меня, что я не заметил?» — удивился Сашко. И
вдруг его осенила догадка, и он кинулся бежать за чело-
веком в пальто. Человек резко обернулся и остановился.
О Боже! Царица небесная, спаси и помилуй! Перед ним
стоял сам Гоголь!

— Мыколо Василёвычу! Вы? Тут, на Кипри? — проле-
петал потрясённый Сашко.
— Пан добродий Обабко? А вы що, Пушкина хотилы
тут зустриты?
— Да я… Ведь вы…
— Читал, читал ваш опус о моей жизни. Нафантази-
ровали вы, батюшки сколь премного… Кое-что вам и уда-
лось. Но зачем же ад поминать в названии?
— Простите, Николай Васильевич! В новом издании
будет — «Смех над огнём», «Смех над огнём»…

Гоголь снисходительно кивнул головой и пошёл даль-
ше, постукивая тростью по мостовой. И тут Сашко спо-
хватился, в нём очнулся журналист, и он кинулся вслед
за Гоголем:

— Николай Васильевич! Николай Васильевич! Один
только вопрос: «Почему Вы сожгли рукопись?»

…Над ним стоял Мареев и тряс за плечо:

— Сашко, ты что кричишь? Приснилось чего?
— А? Что? А где Николай Васильевич?
— Какой Николай Васильевич? Кто это? Поднимай-
ся! Завтракать пора!

И тут Обабко понял — это был сон, всего лишь сон.
Фантасмагория! А ведь были планы с утра пойти на
пляж и попрощаться с рыжим Зевсом, а потом посетить
храм Айя-Напа в старом городе. С тем и уснул. И вот —
на тебе! — проспал.

— Сева, не до завтрака. Я лучше в старый город сбе-
гаю, а по пути на пляже с Зевсиком попрощаюсь.
— И с Николаем Васильевичем встретиться хочешь?
Не с Гоголем ли? Ну и чудик же ты, мой друг! Посмотри
в окно.

За окном бушевал ливень. Порывы ветра хлестали
по стеклу веткой пальмы и тяжёлыми потоками воды.
Долгожданный и благословенный дождь! Радость для
засушливого Кипра. И разочарование для Сашка Обаб-
ко. Хотя… в этом дожде, возможно, был какой-то тайный
смысл, о чем поэт будет потом долго думать в Киеве, пы-
таясь разгадать утренний сон последнего дня пребыва-
ния на Кипре.