1.
– Твою ж мать, – причитал вновь и вновь Яха, теребя удочку. – Где эта рыба? Рыбка! Мы тут! Отзовись! Тебе сюда надо! Какая разница быть нашей едой или едой злой тупой акулы?!
Свесив с кормы яхты над водой ногу и протез, капитан уже три дня пытался поймать качественный улов. Последние попытки заканчивались комично, ибо на крючок попадались либо вонючие падальщики, либо мелочь, которую даже котам было бы стыдно давать.
– Я не понимаю, чем я разгневал Посейдона! Жил, придерживаясь нравственных и духовных ценностей! Как святой евнух! Чем я заслужил такой провал?!
Конечно, лысого мужика раздражали неудачи, но еще больше его выводило из себя само чувство раздражения. Поэтому опытный балагур умело прикрывал постыдные для него эмоции напускным юмором.
– Может, мы в не благоприятных водах, милый? – не меняя позы, предположила Лизи. Модель загорала под лучами палящего солнца на носу корабля, смазав незащищенные очками области лица специальным кремом.
– Дорогая, это океан! – взбунтовался Яха. – Здесь кругом полно живности! Для них окружающая среда, как для людей Рио в дни карнавала! Может, снасти говно…
– Да рыбки питаются лучше, чем мы, – смеялся раздетый до пояса Кирилл, пристально наблюдая за неврозом капитана.
– Они и будут питаться лучше, пока они не окажутся в нашем рационе! – Яха снова нетерпеливо потянул на себя удочку, крючок с целым куском заманчивого живца выпрыгнул из воды прямо в руку рыбаку.
Закрепив получше снасть и проверив колокольчик, леска вновь полетела в бирюзовый океан. Всерьез невезение никто не воспринимал, так как запасов еды хватило бы для кругосветного путешествия. Лишь Яха не мог пережить удар по самооценке. Пират привык получать желаемое целиком и сразу.
– Не могу понять, в чем дело! Я за два дня не видел ни одного рыбацкого судна! Здесь никто, абсолютно никто не мог выловить поганую рыбешку! Она смеется надо мной! Издевается! Пускает свои мерзкие пузыри и угарает…
Кирилл хохотал, наслаждаясь драматической сценой. Назначенная на время рулевым судна Марго психанула и высказалась по поводу истерики мужика:
– Океан не хочет делиться дарами с тряпкой, который только и может, что бухать!
Удаленное от цивилизации место своеобразно воздействовало на женщину, превращая ее в строгого, требовательного и дисциплинированного предводителя. Яха не воспринимал ее реплики близко к сердцу и оборонялся колкими провокационными шутками:
– Кстати, спасибо, что напомнила! – лысый пират молниеносно забыл о рыбалке и направился к общему столу, находящемуся возле входа в каюту.
– Рыбки только и ждут, когда ты ухрюкаешься, свалишься за борт и станешь их кормом! – кинула безжалостно Марго ему сверху.
– Дорогая, ты просто сексуально не удовлетворена, – невыносимо милым голоском пропел Яха. – Но пойми, я не могу грешить сладострастием, пока не согрешил чревоугодием! Я в первую очередь – звено пищевой цепочки! Либо мы их, либо они нас…
Яха достал два пива из синего контейнера со льдом и одно бросил Кириллу.
– Господи, что ты несешь! – взвыла разгневанная Марго, мстительно крутанув рычагом штурвала.
Пирата пошатнуло, но ноги его удержали. Он подмигнул Кириллу и шепотом заявил:
– Уже готова на коленях приползти, лишь бы получить мой член!
Кирилл усмехнулся и солидарно подмигнул в ответ.
– Милая, не переживай, я жив и продолжу нести твою любимую чепуху!
– А мне нравится! – донеслось блаженно с носа корабля.
– Лиз, – обратила Марго свой взгляд вниз на белокурую подругу, – давай его прирежем ночью? И еда тогда будет, и покой…
Лизи звонко захихикала и перевернулась на живот, сняла очки и соблазнительно прикусила уголок оправы:
– Только сначала изнасилуем! Как самки богомола…
Голубые глаза озаряли лучезарным светом соседнюю сторону яхты, испепеляя мужские тела.
– Вообще-то это не шутки! – уткнул руки в боки Яха. – Закончится еда, мы озвереем и начнем пожирать друг друга… Слышали что-нибудь о легенде «Марии Цвесте»?
– Нет, а что там? – Кирилла разморило на солнце, выручал лишь морской соленый ветер.
– Морское судно много веков назад сбилось с курса в атлантических водах. Его экипаж, чтобы выжить, начал заживо поедать друг друга.
– Жесть какая. Это не выдумка?
– Ты думаешь, я вру? – на самом деле очень тяжело было дифференцировать правду от приукрашенной выдумки, но Кирилл культурно ретировался.
– Нет. Я тебе верю.
– Вот. Вот. Эти воды прокляты, мой мальчик. Далеко не один пират здесь замертво пал от кровожадный пасти Кракена, или от манящих сирен, или же от безумного одиночества…
– Но в основном все их беды заключались в безудержном пьянстве, – рационально констатировала Марго.
– В этих диких таинственных водах порой можно сохранить разум, только притупляя его ромом…
Не обращая ни на кого внимания, Яха продолжал романтично декларировать и созерцать стеклянным взглядом живописные просторы. Никаких участков суши. Ни намека на флору и фауну. Сплошь и рядом вода. Порой казалось, что субстанция дышит и оттого колышется волнами. Ужас охватывал путников от огромной неизвестной темной пропасти на дне океана. Таинственность возбуждало воображение. Мечтатели, где-то внутри навсегда оставаясь детьми, представляли себе чудовищ и затопленные древние города из чистого золота. Любую фантазию мог скрывать в себе Атлантический океан, казалось бы, такой родной человеческому виду, но и такой чужой и непредсказуемый.
Эти три дня показались Кириллу самыми лучшими в его жизни. Никакой суеты, погони, насилия. Лишь покой и красота. Удаленность от суши перестала внушать страх. Открытый океан оказался благоприятным в рамках погоды. Странники наслаждались пейзажами, разговаривали, смеялись и загорали на солнце. Все было так идеально, что даже начинало настораживать.
– Пойду Машу проверю, – поднялся парень на ноги.
– Она спит до сих пор что ли?
– Похоже.
– Везет, – оскалился Яха. – Я не могу спать! Я чую запах добычи! Чую, что совсем скоро мне придется столкнуться с рыбой невообразимой величины! И тогда мне понадобятся силы и ловкость… Счет пойдет на секунды…
Капитан продолжал нести свой ритуальный бред, гипнотизируя удочку, а Кирилл, смеясь, потихоньку удалился в каюту. Внутренняя обстановка яхты состояла из кухни и двух спусков в отдельные комнаты, в одной из которых жили Маша с Кириллом, а в другой Яха, Лизи и Марго. Несмотря на океанскую шумоизоляцию, на борту постоянно раздавались стоны и хлопки. И днем, и ночью вне зависимости от комнат дикари не позволяли тишине задержаться на пороге. Все постоянно трахались. И ничего с этим поделать было нельзя. Океан совращал и наделял переполняющей безумной первобытной энергией. И сейчас парень направлялся к Маше далеко не спать. Он аккуратно на цыпочках подобрался к двери, приложился к ручке и потянул на себя. Девушка, распластавшись по всей кровати, спала в футболке и трусах. Простыня была зажата между бедер, а наливные пышные ягодицы нагло торчали из-под кружевного белья. У Кирилла не осталось причин на благочестие и пощаду. Он расплылся в вожделеющей улыбке и самоуверенно и жадно подкрался к жертве. Начиная целовать ее с лодыжек, парень медленно поднимался выше по всему телу. Маша сладко замурлыкала и начала ласково поглаживать ступней живот извращенца.
– Кажется, на тебя пиратская компания плохо влияет, – заключила сонным голосом Маша.
– Я не знаю, как это объяснить, но наше морское путешествие сводит с ума! – он уже кусал ее упругую смуглую плоть бедер.
– Я заметила… У меня за три дня матка раздолбленная, как чучело с конфетами…
– Ничего себе какие у вас, мадам, метафоры, – игривым тоном комментировал Кирилл. – Готовитесь стать американской леди?
– Первое, что пришло в голову, – томно задышала Маша, когда Кирилл добрался губами до чресел. – Мысли туговато идут, когда вас совращают…
– Я их отбросил полностью и теперь готов только пить вино и заниматься любовью…
Маша развернулась и предоставила себя удовольствию и наслаждению. Кирилл осознал, что трусы мокрые не от его слюней и плавно стащил их.
– Интересно…кто-нибудь умирал раньше от переизбытка секса? – сквозь помутнение рассудка размышляла Маша.
– Если нет, – облизывался Кирилл, – то нашей команде вполне может выпасть роль первооткрывателей…
Маша засмеялась и сняла с себя футболку.
– Мне иногда стыдно даже бывает перед Марго и Лизи. А это совсем край…
– Да. Это все равно, что извиняться перед дьяволом за свои плохие проделки…
– Точно, – хихикала она. – Вкусно?
– Объедение, – игрался языком с гениталиями парень.
– У меня, кажется, с прошлого раза там еще влажно.
– А я ловлю себя на мысли, что 23 часа из 24 в сутки мой член либо стоит, либо норовит встать…
– Иди уже сюда, языкастый…
Девушка потянула его к себе и ощутила неописуемое заполняющее блаженство. Она не могла сдерживаться и вновь закричала от удовольствия, вперемешку со стыдливым смехом. Им не хотелось ни на секунду отсоединяться друг от друга. Физической и духовной близости не было предела. Они кончали, как самые дикие животные, и любили, как самые счастливые люди.
2.
За временем никто не следил, потому что в нем не нуждались. Кирилл с Машей могли валяться в кровати, обниматься и обсуждать всякую чушь. В какой-то момент их потянуло к ребятам разделить свое превосходное настроение. Они покинули каюту с неприкрытыми радостными улыбками. На воздухе смеркалось и фонари на яхте имели особенную чарующую палитру сияния посреди летней ночи.
– О, бандерлоги, очнулись! – воскликнул здорово пьяный Яха. – Как вам путешествие? Похвалите скорее мой непревзойденный план!
– Это просто нереально! – улыбнулась искренне Маша. – Мы ловим себя на восторге раз за разом!
– И что… Лучше вашего грязного товарняка и лагеря беженцев?
– Тут стоит подумать, – саркастично ответил Кирилл.
– Знаете, а я вам верю! Потому что сам пребываю в колоссальном очаровании! Это же океан! Это же великая стихия! А ты, маленькое временное ничтожество внутри такого величия… Душа поет от божественной милости…
Яха позабыл об удочке, оставил неукротимое желание улова до следующего трезвого дня, а сейчас любовался, сидя возле трапа, на угасающее солнце, и пил прямо из бутылки виски.
– Как там наш ужин поживает? – ядовито подколола Марго неисправимого весельчака.
– Живет своей жизнью, – безмятежно отозвался Яха, – я ему дал возможность просуществовать еще один прекрасный денек… Пусть навестит всех своих любимых, наметает икры, попрощается с коралловым домом, а завтра встретит свою судьбу достойно…
Марго усмехнулась и покачала головой. По всей видимости, пыл женщины подостыл, и она вернула лояльность к поведению капитана.
– Ужин совсем скоро будет готов, – протянула Лизи с кухни.
– А что на ужин, куколка моя? – с теплотой и нежностью в голосе спросил Яха.
– Салатик из помидорок, сыра, авокадо и зелени, а также стейки из мраморной говядины, милый…
– Так ведь, – опомнился пират, – стейки надо пожарить…
– Какой ты у меня сообразительный, мой сладкий!
Яха даже не подозревал о скрытом намеке и в силу своего опьянения гордился своей своевременной догадливостью.
– Сейчас мангал сообразим и ни с чем не сравнимое жареное мясо будет готово! Зачем давиться сраной пресной рыбой, когда хищникам нужны кровавые стейки! Мы же не долбанные веганы, мы нормальные люди!
Кирилл с Машей захохотали и помогли старшему другу отыскать угли и розжиг. Несмотря на шаткость походки, Яха профессионально управился с круглым барбекю и направился заготавливать говядину. Маша с Кириллом остались следить за шипящими углями, постепенно покрывающимися красным жаром.
– Держите коктейли, – всучил Яха фирменные кокосы в руки молодежи. – Нельзя мой шашлык готовить на трезвую! Хрень получится полная!
С алкоголем в Пина-Коладе бармен на этот раз переборщил, но за оказанную заботу Маша с Кириллом могли и потерпеть.
– И так у всех уже понос от этой бурды из спирта и кокосового молока… - посмеялась Марго, поставив управление яхтой на автоматический режим, и, наконец, спустилась к компании.
– Не завидуй, – чмокнул ее в губы Яха, – тебе тоже сделаю сейчас!
Он вальяжно бродил по яхте в своем халате, то пританцовывая под регги из колонки, то заигрывая с Лизи, орудующей вовсю ножом. Та никогда не была против ласки и тактильных нежностей.
– Как продвигается наш путь? – поинтересовался Кирилл у Марго.
– Вполне себе сносно, – серьезно сообщила помощница капитана. – Но большая часть дороги еще впереди.
– Как думаешь, Марго, – трепетным голоском спросила Маша, прижимаясь к Кириллу, – океан будет таким же спокойным?
– Кто же может знать, – устремила она бдительный взгляд в закат. – Стихия живет своей собственной жизнью, в которой мы лишь незваные гости.
– Как ты так превосходно справляешься с управлением?
– Ничего сложного ведь в этом нет, малышка.
– Долго училась?
– Яха научил. С нашей частотой путешествий тут и безрукий бы обучился.
Яха вернулся с кусками мяса и варварски их бросил на решетку. Стейки издали жалобный писк, а угли перешли к своему делу.
– Сейчас мы поджарим этих крошек, – он передал кокос в руки Марго и насильно ее притянул к себе, дав почувствовать себя слабой. – А потом и эту!
Женщина даже не пыталась быть сильной, с этим пиратом ей достаточно было быть собой.
– Все за стол, дорогие мои любители кайфовать! – громко позвала семью за стол Лизи, успевшая переодеться в блузку и короткую юбку. Можно было бы подумать, что был какой-то праздник, но женщина поддерживала стиль каждый вечер лично для себя.
– Ну же, котята, усаживаемся, – поторопил Яха. – Мясо раз-два и готово! Необходимо вкусить его прямиком с углей!
Компания с предвкушающими улыбками уселась за стол. Каждый вечер, вне зависимости от состояния, они устраивали торжественный ужин. Первые минуты царила хлопотливая суета по поводу тарелок и приборов, но затем все дружно занимали свои места. Маша не выдержала и от счастья обняла Кирилла. Парень чувствовал то же самое и прижал ее к себе, как самое родное существо во вселенной.
Яха распределил стейки, которые сразу же затопили своим жиром поверхности тарелок.
– Впивайтесь зубами в мясо и готовьтесь завтра таким же способом ловить рыбу!
Все засмеялись и приступили к блюду.
– Это восхитительно!
– Аж глаза закатываются от удовольствия!
Яха был убежден в своих кулинарных способностях, поэтому на отзывы никак не реагировал. Он быстро расправился со стейком и салатом и принялся крутить косяк.
– А теперь, дорогие бандерлоги, – хмельным загадочным глазом прошелся пират по ребятам, – я расскажу вам одну сказочку!
Кирилл с Машей резко прекратили жевать и затаили дыхание.
– Однажды на свете жили четыре друга! Они были отважные, благородные и жадные до приключений! Повстречали они друг друга на войне. Война была ужасной, несправедливой и долгой, как, собственно, и все воины на свете…
– Чечня, – добавила нотку реальности и ясности в вычурную демонстрацию Марго, – с 94 по 96 год.
– Спасибо, милая, – скорчил гримасу Яха и самозабвенно продолжил. – Один друг был опытным летчиком, настоящим воякой, безжалостным и хладнокровным. Его боялись враги и уважали соотечественники. Погоняло его было Молдаван. Второй был командиром батальона и звали его Бизон. Честный, прямолинейный и трудолюбивый. Он боролся за правду и готов был пожертвовать собой ради нее. Третий был обычным рядовым бойцом. Добрый и веселый по натуре. Везучий как собака, ибо абсолютно все считали, что из-за своей мягкости он окажется первой мишенью. Но нет. Паренек выживал, не падал духом и продолжал рассказывать свои нелепые анекдоты. Звали чудака за его несуразность Чижиком. Четвертый был полевым врачом. Получив образование травматолога, он отправился на передовую. Парень по характеру был идейным, чутким, впечатлительным и инфантильным. Он ненавидел войну за многочисленные бессмысленные смерти, мечтал о розовом мире, но добросовестно выполнял свой долг, спасая солдат на поле боя и в госпиталях. Он был вместе с Чижиком самым младшим в том квартете…
– Наш Яха, – вмешалась с пояснением Марго, заметив путаницу в глазах слушателей.
Ребята умилено удивились специализации беспечного бездельника и навострили уши. Пират поднес огонек зажигалки к самокрутке и раздались хлопающие взрывы конопляных шишек.
– Познакомились они на великой войне посреди крови, слез и бесконечной неугасающей надежды. Каждый по-своему претерпевал ужас, страдание и опустошение. Общее бремя сплотило столь разных по темпераменту людей и сделало их не разлей вода. Они стали поддержкой и опорой друг другу и готовы были рискнуть жизнью за товарища. Цари наигрались, обогатились, успокоились и дали паузу кровопролитию. Войну оставили до лучших времен. Солдаты вернулись с фронта сломленными и психически нездоровыми. Кто-то не смог найти себя в дальнейшей жизни, кто-то утопал в истязающих воспоминаниях и сожалениях, а кто-то воплотил свой гнев и опыт в действиях. Поствоенный синдром превращал людей в безжалостных варваров, сметающих все на своем пути. Чтобы как-то залечить внутреннюю боль, душевные инвалиды шли на страшные вещи.
– Пепелище лихих девяностых, – прокомментировала суфлер.
– Четверо товарищей вознеслись на пьедестал преступного мира. Они организовали самую опасную и успешную группировку во всей стране. Развал в царстве порождал смуту и полный беспредел, но квартету было нечего терять, и он пользовался ситуацией на полную. С помощью связей и бесстрашия они превратились в несокрушимое абсолютное зло. Они грабили, убивали и насиловали, наслаждаясь властью и могуществом. Но царю надоела безнаказанность злодеев, и он приказал своей свите разделаться с преступниками. Собралось невиданное полчище карателей и отправилось на великий суд. У товарищей не было выбора, и они бежали. Скрывались в чужих краях, тратили награбленное золото и продолжали жить своей привычной грешной жизнью. Но царь обратился за помощью в другое королевство и совсем скоро весь мир ополчился на четырех друзей. Они были вынуждены пуститься со своей командой в дальнее плавание через огромный океан.
Марго с улыбкой кивала.
– Бандиты затерялись среди ветра и волн, но сбились с курса. Долгое время они скитались по пространству в неизвестности и тотальном отчаянии. Запасы еды и воды кончились, члены команды начали судачить о снизошедшем проклятии и готовиться к неминуемой, как им тогда казалось, смерти.
– Они ежедневно пьянствовали, нюхали кокаин и сходили с ума, – отобрала косяк честная женщина. – Конечно, все пошло коту под хвост…
– Морские монстры, бури и молнии атаковали экипаж, но тут…
Яха вошел во вкус и театрально возводил захватывающие моменты до высокой октавы в голосе. Публика слушала, вытаращив завороженные глаза.
– Тут корабль наткнулся на дикие необитаемые острова. Измученные жаждой и голодом путешественники ринулись в джунгли, где наткнулись на древнее зло…
– Милый, ты фантазируешь еще пуще любой суеверной бабки, – посмеялась Лизи.
Все не сдержались и засмеялись. Волна смеха не смогла обойти стороной Яху, и он поддался порыву. Но тут добродушный хохот перешел в злобный:
– Глубоко в джунглях на странников напали индейцы и доставили их к своему вождю. Тот, не раздумывая своим однобоким и кровожадным мозгом, принял решение принести белых чужеземцев в жертву их древнему богу. Нас поместили в клетку из обглоданных человеческих костей…
Яха резко вскочил на ноги, начал интенсивно размахивать руками и наглядно воспроизводить эпичную хронологию. Даже Марго притихла и позволила пирату отвести душу.
– Нам угрожали самой жестокой земной расправой, а затем бессрочным страданием в преисподней у их богов, но нам удалось вырваться. Мы вступили в смертоносную схватку с аборигенами, а тем временем Молдован, как самый ловкий и сильный воин, направился сразиться с вождем племени. Мудрый вождь знал все наперед и ждал воина в древнем храме, который принадлежал еще их предкам. Границы храма были недоступны смертному мужу, ее охраняли неведомые человеческому сознанию силы. Любого глупца, осмелившегося пересечь границу, силы превращали в ничтожный прах. Силы вытворяли с существом то, что самому сатане не приходило в голову. Проносили по всем кругам ада, подобно аттракционам. Но имелось противоядие. Священные надписи на стенах храма, способные открыться лишь избранному. Молдован не испугался и ворвался в храм. Неописуемые процессы и осознания затуманили его разум, но герой смог прочесть настенные скрижали и сохранить свой дух. Тогда он стал избранным и одолел вождя племени. В тот же момент его бесчисленное проклятое войско пало замертво и обратилось в пыль. Команда же отыскала индейское золото, выпивку, еду и отправилась в родные края благородными и непобедимыми героями… Ха-ха!
Торжественный клич разнесся по просторам океана. Яха принял рыцарскую победоносную позу и с гордым вызовом задрал нос к ночному небу. Кирилл и Маша в смятении наблюдали за позерством, а затем переключились на Марго, нуждаясь в честной корректировке.
– Короче, – усмехнулась она, – наше судно, действительно, сбилось с курса и заплутало в глухом аномальном участке. Какие-то творческие впечатлительные личности утверждали, что это влияние бермудского треугольника, кто-то верил в злодеяния морского бога, но по мне – все просто посходили с ума от наркоты и бухла. Мы наконец добрались до суши и ею оказался Панамский перешеек. Граница между южной и северной Америкой. Там нас встретила индейская резервация. Это оказался самый добрый и гостеприимный народ, который я встречала. Они накормили, напоили и предоставили свой кров.
Яха с любопытной улыбкой вернулся за стол и с адекватной реакцией позволил пролить свет на одно из самых важных воспоминаний его жизни.
– Но аборигены оказались не так просты. Выяснилось, что они потомки древних ацтеков и хранители ключика от человеческого будущего.
– Что за будущее? – Кирилл, подобно ребенку, уронил нижнюю челюсть.
– Они это называли «Ihticoyonpui», что в переводе с древнего науатля означает «пустота» или совершенство. Буквально он представлял собой корень священного многовекового дерева, которому с незапамятных времен их предки молились и приносили жертвы. В земле среди корней было погребено множество поколений индейцев. У каждого была своя судьба, своя история. Считается, что корни впитали их чувства, знания и знамение всего человеческого рода. Индейцы употребляли корни священного дерева, чтобы прозреть, связаться со вселенной и обрести истину…
Марго затянулась и передала косяк ребятам.
– И что было дальше? – с нетерпением ждали продолжения искушенные слушатели.
– А дальше легендарный квартет упоролся вместе с шаманами и вождем племени…
Компания вновь заржала. Яха ушел в неистовый гогот, напоминающий удушье экзотической птицы. Кирилл с Машей разочарованно заерзали на месте, им не терпелось узнать всю правду.
– Знаете, бандерлоги, это не какой-нибудь сильный психотропный наркотик, – включился серьезно в повествование Яха. – Это божий дар. Божий дар, который был послан человеку, чтобы он, наконец, во всем разобрался и осуществил истинный замысел. Это лекарство, которое лечит и освобождает тебя от телесных и мирских оков, но и одновременно невиданный яд… Это совершенство за гранью любого определения и понимания…
Молодежь жалобно смотрели на Яху и он сдался и перешел к сути.
– Вождь увидел в нас силу и предложил нам испробовать всевышнее чудо. Он поведал, что излишек уничтожает человека, и никто не знает, какое количество истины он сможет вынести. Он сказал, что вещество, содержащееся в «Пандоре», постепенно начнет стирать твою сущность с лица земли. За первой чертой тебя ждет утрата твоих навыков, привычек, слов, адаптации, памяти и всего того, что тебя сделало за прожитое время индивидуумом. Вторая черта глубже и уже стирает понятия, ассоциации и ярлыки, которыми человеческое сознание наградило окружающий мир. Ценности и постулаты исчезнут. Иллюзорная оболочка, догмы и вера предстанут в истинном виде. Мозг без препятствий открывает для себя, что перечисленные вещи лишь плод воображения человека, устремленного к удобству и обману. За третьей гранью ему предстоит столкнуться с лишением принадлежащих и характерных особи чувств, ощущений и эмоций, многие из которых служили защитным покровом от одного единственного истинного потока. За четвертой гранью стираются время и пространство. Все пережитое, существующее, правдивое, прошлое и будущее открывается в одной картинке. Ты приближаешься к совершенству. К первоисточнику. Чистой душой прикасаешься к абсолюту. За четвертную грань невозможно перейти. Человеческий разум не сможет вынести того, что предоставит ему вселенная. Нам многое не доступно, не дозволено, и мы не готовы по своей сути к такому испытанию. Истина убивает. Сжигает разум. Разрывает душу изнутри. Но «Ihticoyonpui» или пустота все же была подарена человеку богами. За всю историю нашлось совсем немного людей, которые сумели заглянуть целиком в четырехгранную бездну Пандоры. Их нарекли избранными. Детьми-индиго. Они познали истину и сотворили книгу. Книгу священных доктрин, которые помогут пережить божественную проверку четвертой грани и обрести полную свободу и счастье. Вождь угостил нас снадобьем и нашему разуму открылась доступная для него правда. Там было все. Детская радость. Массовая тоска и обреченность. Чистое счастье. Предельное горе. Смиренные слезы. Опустошенные глаза. Смерти. Болезни. Новые рождения. Апокалипсисы. Мечты и удовольствия. Ядерные взрывы. Распускание почек на деревьях. Улыбки миллиардов людей. Пакости и пороки людей. Ложь. Конец и начало. Меня переполнило до краев, и я понял в какой-то момент, что еще чуть-чуть и я упаду замертво. Я зашел лишь за вторую грань и понял, что больше не выдержу. Мой сосуд начал трескаться. Я ничего не понимал, не слышал, и хотел просто вернуть то, что было изначально. Товарищи пережили то же самое, кроме Молдована. Его сосуд оказался однородной массы с внешними силами и не уничтожился под их напором. Герой нашел с пустотой общий язык. Он зашел за четвертую грань и смог прочесть книгу-индиго. Она стала его проводником. Вела дальше и глубже по истинам чужих судеб, пока не привела к его собственной. Он вытащил своих друзей из метафизической западни, а затем стал одним из избранных.
Компания слушателей вспомнила, что периодически необходимо дышать. Маша не выдержала и всплеснула:
– А дальше? Дальше что?
– Хех. А дальше мы покинули индейцев и отправились через Тихий океан бороздить планету. Нас продолжали разыскивать, но нам было плевать. Мы изменились. Все до единого. За какую грань «пустоты» ты бы ни зашел, ты уже не останешься прежним. Мы не связывались с прошлой жизнью, а кочевали по свету. Из преступников стали известными Магелланцами-вершителями безудержного веселья и полной свободы.
– А что случилось потом? – поинтересовался Кирилл. – Почему вы разошлись?
Яха усмехнулся:
– Молдован отправился снова на войну. Чижик отстранился от нас, а затем исчез без следа. Бизон покончил с собой. Я остался один продвигать гедонизм.
Шокированные лица не могли подобрать слов:
– Как покончил с собой… Вы же столько пережили…
– Понимаете, – с грустью признался Яха, – озарение, которое мы в том или ином объеме получили у шаманов, породило необратимые метаморфозы внутри нас и внутри нашего мозга. Кто-то сумел с этим жить и получил пользу, а может даже спасение. Но понятие «жизни» искажается после принятия Пандоры, ты уже воспринимаешь все не так, как раньше. Ты не способен обмануть или увильнуть от того, что увидел. Я знаю точно, что Чижик жив и его выбор изгнания был осознанным и верным для его трансформации души. Я знаю, что и Бизон повесился на дверной ручке входной двери своей квартиры не из-за внутреннего диссонанса или жизненной тяготы, а потому что хотел этого. Для тех, кто увидел истину, отведенное время, общепринятые условности и собственное существование теряет ту мнимую значимость. Все становится просто, легко и понятно, и каждый без страха и самообмана понимает, как ему дальше лучше быть. Человек – это явно еще не предел…
Услышанная информация погрузила каждого в мысли. Но Яха не находил нужным долго зацикливаться на прошлом и уже через секунду отвлекся на океан. Его глаза внезапно налились детской радостью.
– Смотрите! Скорее смотрите!
Друзья ошарашено вскочили и бросили к борту. Выискивать цель не пришлось, так как сразу же в глазах странников отразилось сияние биолюминесценции верхних слов океана.
– Что это такое? – уставился на волшебство Кирилл.
– Ты что, не знаешь?! – воскликнула восторженно Маша. – Это морской планктон. Микроорганизмы в себе сочетают химические элементы, которые в темноте под воздействием движения воды способны излучать свет.
– Вау! – пропел Кирилл, очарованно созерцая яркие неоновые реки, колыхающиеся по волнам. Ничего подобного он раньше в жизни не видел. Будто звезды упали с неба и распылились по поверхности.
– Пора нырнуть в инопланетный портал! – Яха схватил бутылку виски со стола и прямо в своем шаманском халате и тапочках прыгнул с палубы в океан.
– Вы будете сожалеть всю вашу жизнь, что не воспользовались моментом и не искупались в чуде света! – разбрызгивался он голубым мерцанием.
– Этого мы себе позволить точно не можем! – крикнула весело Маша и, увидев замешательство Кирилла, толкнула парня в воду, а затем полетела следом, зажав нос пальцами.
– А если… Если планктон ядовитый?! – трепыхался взволновано Кирилл, понимая, что крохотные морские существа обволокли все тело.
– Тогда мы станем радиоактивной частью океана, – посмеялась Маша и окатила его волной.
Кирилл паниковал и интенсивно греб ногами и руками.
– Расслабься, бандерлог, – перевернулся на спину Яха и плавно поплыл по волнам, – это самые безобидные существа, которые освещают нам путь и делают жизнь красивее!
Блаженное лицо пирата было обращено к звездному небу. Его нахальная улыбка бросала вызов небосклону. Он уверенно держался на воде и попивал виски. Затем раздалось еще два прыжка. Девушки завизжали, но затем громко засмеялись.
– Здесь никого! Только мы и океан!
– Не верится просто!
Кирилл огляделся и прочувствовал это ощущение. Они действительно были выброшены далеко в неизвестность. Действительно оказались отделены от остального привычного мира. Он с трепетом в душе улыбнулся. Красота поразила его.
– Кажется, сейчас яхта уплывет, – воскликнула Маша.
– Чего же ты боишься, дорогая, – передразнил девушку парень и прижался сзади.
– Кирилл, я сейчас потону!
– И станем мы с тобой счастливым планктоном…
– Вот это перспектива!
– Вы посмотрите, – указал Яха на лунный диск, освещающий пейзаж, подобно дневному свету, – и сверху, и под нами звезды… Мы в невесомости… Мы покорили вселенную!
– Ура-а-а-а! А-у-у-у! – хором завыла тронутая компания и продолжила дурачиться. Каждый испытывал неземное ощущение, понимая, что такое больше не повторится.
…
Маша вместе с девушками торопливо побежала в каюту переодеваться из мокрой одежды. Она с ожиданием взглянула на Кирилла, но тот подозрительно притормозил и загадочно дал знак, что скоро придет. Сам же он последовал за Яхой, который тяжело и пьяно поднялся к штурвалу.
– Бро, будешь курить?
– Да.
– Давай раскурим с тобой трубку мира.
В заначке капитана всегда был припрятан косячок на черный день.
– Ха-ха! Ну и хохму же ты выдал в воде! Испугался планктона! Ха-ха! Ну даешь, бандерлог!
Пират размяк и взглянул на пацана влюбленным отцовским взглядом.
– Завтра сто пудово наловим рыбы с тобой! Негоже наших девочек без рыбы оставлять… Сбегут от нас к какому-нибудь шелудивому сухопутному псу…
– Ха-ха! Это точно…
Кирилл затянулся и решил поинтересоваться:
– Кэп, скажи, а эта индейская дурь, про которую ты рассказывал, может свести человека с ума?
– Это не дурь, – сурово поправил Яха, – это интико…Интикуй… Тьфу ты бля… Короче, священный корень еще более священного дерева! Конечно, он сводит с ума, я вон себе ногу оттяпал под его эффектом, хотя мизерную дозу принял…
Кирилл с ужасом уставился на протез пирата и побледнел.
– Вот-вот! Это дерьмо реально с катушек сносит! Подлинный смысл уничтожит человека изнутри и очень немногие смогут сохранить рассудок! По-другому никак! Человек, решивший познать истину, оказывается беспомощным в океане мироздания. Он теряется, утопает в нем. Больше нет инструментов защиты, все преподносится так, как оно было, есть и будет, и все одним разом…
Капитан сплюнул и прищурился, всматриваясь в реакцию парнишки. Кирилл еще пребывал в шоке от признания Яхи, но в воспоминаниях всплыла еще одна сцена, не уступающая по жести и способствующая вопросам.
– Скажи, а кто-нибудь еще потом открывал Пандору?
– К чему это ты?
– Я вспомнил… Вспомнил того человека на Атлантиде с выколотыми глазами… Я никогда такого не видел… Он кричал о проклятии… И сейчас в меня…
– Иди спать, малой, – резко и твердо перебил Яха и повернулся спиной к собеседнику.
Он потушил косяк и выкинул его в океан. Своим сосредоточенным на приборах видом капитан дал понять, что не располагает желанием дальше продолжать разговор. Кирилл не хотел навязываться и спустя какое-то время молча ушел.
Погруженный в свои думы парень забрался в комнату, где в темноте его ожидала нагая Маша.
– Я не смогла найти свою ночнушку, – кокетливо призналась девушка, – и решила, что это знамение к сексу.
Все мысли из головы улетучились. Кирилл переключился лишь на ее соблазнительное тело.
– Теперь ты у нас сексуальный маньяк?
– Ничего с собой не могу поделать.
3.
Утро началось с пронзительного вопля терпеливого и вознагражденного рыбака.
– Да! Наконец-то! Этот гигант не уйдет от меня! Ха-ха!
Маша с Кириллом пробудились. За иллюминатором голубые волны превращались по ходу движения яхты в пену. Разум слегка был туманный, трескались сухие губы от морской соли, а волосы превратились в спутанные патлы.
– Нелегко пиратам жилось, – хриплым голосом приветствовал похмелье Кирилл.
– Это у нас еще мотор есть, вот с веслами была бы еще та поездочка…
– Титаник тоже в этих водах плыл в полном комфорте и безопасности.
– Замолчи! – стукнула девушка парня. – Пойдем лучше полюбуемся добычей нашего капитана.
Накинув на себя первые попавшиеся портки, ребята кинулись на палубу. Яха напялил на себя разного цвета резиновые сапоги и желтый дождевик, видимо, по шизоидным меркам, для привлечения улова.
– Кирюха, – бросил ему он возбужденно, – помогай! Хватай сачок! Этот монстр меня сейчас утащит на дно!
Парень бросился к сачку и приблизился к краю трапа. Удочка согнулась в невероятную дугу, руки рыбака ходили ходуном от сопротивления рыбы.
– Боевая малышка! Но я тоже не пальцем деланный, – бормотал предвкушающий пират.
– Давай, милый, давай! – пищала, хлопая в ладоши, Лизи.
– Дай ей выдохнуться, пупс, – кинула через плечо Марго, вернувшаяся к званию рулевого.
– И без сопливых знаю!
На поверхности воды показались плавники. Все с восторгом ахнули, приблизительно прикидывая размеры рыбы. Интрига накалялась, пока половина рыбины не вынырнула совсем рядом с яхтой.
– Подсекай! Подсекай, дорогой!
Кирилл боялся, что даже величины сачка не хватит. Хищная рыба может с легкостью порвать сеть. Но тут Яха поднажал, и блестящая тварь выбросилась из океана ввысь. Парень подставил ловушку и чуть не вылетел за борт, когда вес потянул вниз. Рыбак отбросил удочку и поспешил на помощь подручному.
– Ха-ха! – хохотал восторженно он, еле справляясь с противостоянием рыбы. Наконец махина оказалась на борту и что есть мочи трепыхалась и боролась за свою жизнь. Ее удлиненный нос напоминал иглу, а жилистое плотное тело кусок резины. Что-то между рыбой-меч и селедкой.
– Это кто? – с отвращением крикнула Маша.
– Это самый настоящий и несравненный тунец! – познакомил с гостем Яха. – Мясо нежное и полезное!
– О, – одобрила Марго, – будем сегодня на завтрак есть сушими!
– С соевым соусом, милая! – после этого Яха еще немного подразнил мощную рыбу за хвост, а затем прицелился и одним ударом мачете отсек той голову. Мучения прекратились, а деликатес был подан.
Яха как добытчик принялся с непередаваемым наслаждением разделывать добычу, пока девушки накрывали стол.
– Как ее готовить будем? – полюбопытствовал Кирилл, потирая ладоши. – Могу мангал развести…
– Чего сделать?! – ошеломленно Яха отозвался гневом. – Какой готовить? Своего тунца поймай и жарь на мангале! А моего мы съедим сырого с потрохами!
– Это как? – скривил гримасу Кирилл.
– С пивом, мой дорогой друг. С пивом.
И, действительно, нашинковав рыбу на маленькие бордовые кусочки, женщины с вожделением принялись его макать в соевый соус и уплетать за обе щеки. Неопытные в подобных вещах Кирилл с Машей сначала пребывали в изумлении, но затем попробовали блюдо.
– Ну как?! – накинулся пират, ожидая похвалы. – Чувствуете, как в вас пробуждаются древние инстинкты?
– Надеюсь, это оно, а не несварение желудка, – посмеялась Маша.
– От моего тунца несварения не бывает! Я их столько переловил на своем веку, что не могу ошибаться!
Утрированное хвастовство вызывало смех, но все были благодарны рыбаку за улов. Маша оглянулась вокруг и только сейчас заметила впереди темные блики на горизонте.
– Это что, земля?!
– Да. Острова, которых нет на карте. Видимо поэтому рыба и клюнула. Тунец – хищная рыба. Охотится на мальков, а те в свою очередь обитают возле суши.
Девушка не отнимала глаз, пытаясь разглядеть остров, пробуждающие приключенческий интерес.
– Как думаете, там кто-нибудь обитает?
– Может людоеды, – спокойно предположил Яха, – или русалки. Но вообще вряд ли. Скорее всего, он необитаем.
– А мы можем к нему приблизиться? – глаза Маши загорелись огоньком надежды.
– Мне вообще все равно. Я сытый на все согласен, – потянул пиво из бутылки Яха и развалился на матрасе.
– Марго, давай заглянем на остров? – не сдавалась девушка.
– Ради тебя все что угодно, милая.
Остров выглядел божественно красивым. Нежная палитра белого песка и бирюзовой воды покорила глаза еще задолго до сближения с берегом. Торчали пальмы из джунглей, внушающие одновременно и страх, и тоску. Путники давали волю фантазии, гадая, сколько моряков здесь могло потерпеть крушение и сколько Робинзонов побывало на этом тропическом творении природы.
– Господи, как прекрасно! – со слезами на глазах умилялась Маша красоте.
– Да, это удивительно! – как никто другой, ее понимала Лизи, тоже умеющая видеть красоту.
– Эх, сейчас с бы с дикарем подраться! – усмехнулся Яха. – Размять косточки, а потом раскурить с ним косячок! Здесь не ступала нога цивилизованного человека со времен Дрейка и Моргана…
Кирилл смеялся и тоже азартно разглядывал берег.
– Хотя наверняка у местных здесь свои потайные плантации марихуаны! Знаю я такие острова! Забредешь внутрь чащи и станешь жертвой местной растительности!
Бесстрашные девушки первые рванули навстречу очаровательному острову, стоило только яхте подобраться на доступное расстояние. В легких блузках Маша с Лизи прыгнули в прозрачную воду и в сопровождении своих теней над белоснежным песком поплыли знакомиться.
– Здесь черепахи! – радостно воскликнула Лизи. – Целая стая! Большая мама готовит целую кучку малышей к большому плаванию!
Маша мгновенно увидела тоже это явление и потеряла дар речи. Она готова была бесконечно наблюдать за этими существами и осознала в тот момент, как прекрасна жизнь.
– Значит здесь определенно есть еще живность, – заключил Яха, осматриваясь вокруг.
– Вон! – указал пальцем Кирилл на восточную островную часть.
Мрачное облако под водой представляло собой не что иное, как коралловый риф. Стоило капитану заметить подарок судьбы, как он тут же заявил:
– Хватаем маски, трубки, сети и плывем туда!
Нутро парня, который прежде даже не бывал на море, сжалось от чувства экстаза и бесконечной благодарности. Он скинул с себя лишние вещи, неумело напялил маску и был готов скорее отправиться на экскурсию к подводному миру, лишь бы этот сон не кончился.
– Ты с нами, малыш?
– Я присмотрю за яхтой, – решила Марго с понимающей улыбкой. – Развлекайтесь!
Мужчины нырнули в воду и над стайками рыб поплыли к коралловому лесу.
– Мальчики направились рыбок смотреть, – доложила Лизи, когда они оказались на берегу, – хочешь с ними пойдем?
Маша самозабвенно закопала ноги в горячий мягкий песок и без мыслей откинулась на спину, подставляя счастливое лицо солнцу.
– Не сейчас, – из джунглей подул ветер свежести и девственности природы. – Давай просто полежим…
– Я не против, – Лизи легла рядом и прикрыла от блаженства глаза.
Парни проплывали над густой многообразной растительностью, которую даже самому богатому уму невозможно было нарисовать. Яха метался и нырял среди кораллов, пытаясь поймать живность. Кирилл же просто наслаждался видом. Удивительные наросты выстраивались разноцветными этажами. Парень приближался к ним чтобы рассмотреть их детально и замечал, как от него прячутся в порах маленькие жители. Из темных углов выплывали красочные и уродливые рыбы. Их необычные формы и яркие окраски могла создать лишь природа. Парень поймал себя на мысли, что здесь все живое. Абсолютно все, начиная с состава воды до мельчайшей частички коралла. Океан живой, он дышит и ему все ни по чем. Когда парень увидел семью рыб-клоунов, кружащих вокруг актиний, он не смог не заулыбаться. Он долгое время висел над их домом и наблюдал за делами обычной семьи. Потом он понял, что должен показать это чудо Маше. Он вынырнул и позвал ее.
– Я пойду, – предупредила Маша подругу.
– Я тогда купаться, – улыбнулась Лизи.
Девушка забыла о песке и радостно побежала к парню. Кирилл с затаившимся вулканом чувств представлял, как девушке понравится его находка.
– Что там? Что там? – подплывала она.
– Смотри, – он отдал ей свою маску, и она заглянула под воду.
Кирилл нырнул без снаряжения, чтобы посмотреть, как Маша улыбается. Она широко раскрыла глаза и засмеялась. Пузырьки отправились на поверхность. Девушка взяла парня за руку и они продолжали любоваться типичной ежедневной жизнью тропических рыбок, совершенно позабыв о кислороде.
– Давай их себе заберем? Аквариум купим…
– Будем в походном рюкзаке таскать? – посмеялся Кирилл.
– Зато на несколько клоунов больше.
Они твердо встали на ноги и пошли к берегу.
– Актинии бьют током.
– Тогда лучше их оставить в своей среде обитания. Тем более, каждый бы им позавидовал.
– Точно.
Маша в приподнятом настроении взяла парня за руку и начала ей размахивать.
– Мне кажется, я изменилась, – заметила Маша. – Стала спокойной и терпеливой. Не находишь?
– Нахожу, – усмехнулся парень, – потому что за собой тоже замечаю. Таким добрым и уравновешенным себя не припомню.
– Кажется, это точно любовь.
– Она явно отупляет. Делает из тебя умиротворенную вафлю.
Маша захохотала:
– Это плохо разве?
– Никакого прогресса. Борьбы за выживание. Никакой эволюции. Одни хиппи и обнимашки вокруг.
Маша залилась пуще прежнего.
– Для человека это круто, но для личностного роста – отстой.
– Ошибаешься. Каждое действие человека нацелено на то, чтобы наконец получить счастье и тихую гармонию.
– Неужели? А зачем мы тогда ищем приключения?
– Потому что мы с тобой лишь в процессе можем получить желаемое.
– Ясно. Значит снова движ?
– Нескончаемый.
Кирилл окинул взглядом белую сверкающую на солнце песочную косу.
– Представляешь, сюда, вполне возможно, вообще не ступала нога человека…
– Так давай побольше следов оставим!
Девушка отняла руку и начала прыгать и топтать песок. Кирилл усек фишку и присоединился к баловству. С разбега он нырнул прямо в теплую массу и начал кувыркаться. Маша повторила его маневр и приземлилась рядом. Они катались, прилепляя к мокрому телу песок.
– Теперь мы песочные люди!
– Не понимаю, зачем в «Голубой лагуне» они постоянно трахались, когда можно было так весело проводить время!
Маша засмеялась и покатилась к воде. Волны накрыли ее с головой. Кирилл плашмя воткнулся по соседству.
– Это безобразие! – кричал возмущено Яха, возвращаясь с охоты.
– Что такое, дорогой? – спросила Лизи, поправляя очки.
– Вступил в схватку с вот таким крабом, – он показал примерный размер, – а тот в кульминационный момент, когда либо он, либо я – взял и свалил!
– Ну и ладно. Пусть живет. У нас рыбы хватит на неделю.
Яха недовольно упер руки в боки и заворчал себе под нос:
– Нет, так дело не пойдет!
Его хищный взгляд пробежался по территории и остановился на диких зарослях.
– Ха! Подождите меня здесь!
Он коварной трусцой направился в джунгли и на какое-то время исчез из виду.
– Надеюсь, он не решил закрыть гештальт битвой с гиббоном…
– Я не удивлюсь…
В чаще раздалось шуршание листьев и треск сучьев, затем пронеслось восклицательное «ура». Через пару минут Яха явился с огромной веткой бананов.
– Кто здесь добытчик?!
– Они же зеленые, дорогой…
– Девочка моя, они на солнце пожелтеют, как алкаш на самогоне… Но пусть они это сделают уже на палубе, чем на одиноком, богом забытом острове, ведь так?
– Бесспорно, любимый.
– Хех, – пират победоносно завалил съедобный куст на спину. Теперь фруктов хватит надолго, как и рыбы.
4.
Необитаемый остров, открытый новыми Магелланцами, остался позади, когда погода кардинально изменилась. Ветер усилился, море взволновалось, а небо окутали мрачные потоки воздуха, постепенно сгущающиеся в черные тучи. Яхта шла полным ходом и не собиралась паниковать и предпринимать спасательные действия. Маша с Кириллом в обнимку спали на носу, пока не почувствовали влажную морось, нагоняемую мощным ветром.
– Это что, нас ждет первый шторм?
Маша протерла сонные глаза и тревожно взглянула на нарастающие волны. Они вонзались в корпус судна и будто отговаривали идти вперед.
– Надо узнать, что на этот счет думают специалисты.
Марго с Лизи курили траву, распивали коктейли и о чем-то умопомрачительно смеялись. Их потряхивало, но они без волнения придерживались за стол и не обращали на стихию внимания. Яха занял пост капитана и в непринужденой позе, величаво задрав голову, бросал вызов наступающему урагану.
– Капитан, тебе не кажется, что грядет пииздец? – посмеялся Кирилл.
– Он поджидает повсюду, мой мальчик!
– Погода испортилась, – уточнила Маша.
– Я знаю, детка. Если суждено случиться последнему шторму в нашей жизни, то мы его должны принять, как Мелвилл принял нападение Моби Дика. Благородный капитан никогда не покинет свой корабль в час бедствия. Это его рок. Его судьба. Большая честь выпадает пирату быть поглощенным навеки вечные великим Атлантическим океаном…
Яха продолжал нести героический бред, даже не проверяя, слушают его или нет. Его глаза, прикрытые очками, испепеляли дальнюю дорогу, и он был готов столкнуться с любой напастью смело и самоотверженно. Периодически он для храбрости прикладывался к новой бутылке рома, но затем снова кровожадно рычал в ответ на сотрясающие яхту волны.
– Интересно, насколько опасно угодить в бурю, – Маша немного успокоилась под общим равнодушным настроем.
– Учитывая, что мы находимся приблизительно в самом эпицентре океана, вероятность спасения ровна нулю, – подчеркнул иронично Кирилл.
– Надеюсь, просто попадет молния в запасы рома, и мы вспыхнем, – рассуждала девушка, – не хочу быть утопленной.
– А ром-то за что? – накинулся Яха, пародируя «пирата Карибского моря».
– Чтобы унести его с собою в ад и там не скучать.
– Ха-ха! А вот эта теория мне по нраву!
Свет белого дня скрылся за густой чернотой туч. Они выглядели пугающе и смертоносно. По мере затемнения, усиливалось волнение океана. Яхту уже не просто потряхивало, а колбасило из стороны в сторону. Чтобы добраться из одной части в другую, необходимо было держаться за поручни и прижиматься к стенам каюты. Становилось страшно, ибо только сейчас ясно приходило понимание безысходности ситуации. Маша испуганно поглядывала на Кирилла, а тот старался не давать волю чувствам. Яха курил и хохотал на каждое столкновение с водой. Девушкам пришлось переодеться и без какого-либо приглашения или указания подкорректировать работу мотора. Для опытной команды шторм не был новшеством. Прогремел гром, заставив сердце сжаться до беззащитного клубочка. Пространство озарила первая кривая молния. Буря усилилась и волны по соседству достигли высоты самой яхты. Само же судно плавно качалось в невесомости, а чокнутый капитан радовался виражам, как ребенок радуется карусели.
– Пора прятаться! Во время шторма всем необходимо находиться в каюте! – командным строгим голосом дала инструктаж Марго.
Кириллу с Машей даже не пришло бы в голову оспаривать решение. Молнии рассекали львиную долю неба. На фоне общего мрака отчетливо было заметно, как секундные полосы пронзают гуталиновое полотно.
– Яха! – крикнула женщина громко, пытаясь перебить шум океана.
– Да, дорогая! – отозвался он, полностью промокший от брызгов и осадков.
– Пора внутрь!
– Пойду, если ты меня будешь ждать такая же мокрая, как и я! И с бутылкой рома в руках!
– Договорились!
– Ха-ха! Вот это я дипломат!
Пират продолжал отпускать свои пошлые шутки, а ответственная и мудрая Марго готова была идти на любой компромисс.
Яха включил автопилот и, скользя по ступеням, добрался до каюты. Промокшие и зябкие путешественники наконец-то почувствовали себя защищенными от урагана. Каждый понимал, что это лишь иллюзия безопасности и их жизнь находится в руках стихии, но вера в лучшее и оптимизм капитана помогали.
– Нам суждено подохнуть в сегодняшнюю дату! – заявил беспощадно Яха. – Поэтому мы должны напоследок изрядно напиться…
– Да ты каждый день это проделываешь…
– Потому что каждый день я хожу по лезвию бритвы…
Настало массовое переодевание.
– Милый, ты не замерз?! – обеспокоено запищала Лизи, источающая доброту заядлого анашиста.
– Нет. Но я истосковался по теплу и нежности за годы плавания. Хе-хе.
– Подкурись, дорогой.
Он добротно затянулся и закашлялся. Но сидеть на месте, даже в гуляющей по волнам яхте, капитан не собирался. Он взялся за шейкер и наделал с горем пополам всем коктейли.
– Прошу любить и жаловать Дайкири! Любимый напиток Хемингуэя!
Инстинктивно укутавшись в теплую одежду, ребята пригубили угощение.
– Никогда не понимала, как столь суровый мужик мог пить такой бабский напиток, – посмеялась Маша, знакомая с биографией писателя.
– Дело в том, что все отважные супергерои в глубине души хрупкие и нежные… Одно без другого не бывает… Обязательно необходима вторая чаша весов, – погрузился в рассуждения Яха. – Знал я на своем веку похожего типа… Так он совмещал в себе каким-то образом безжалостного убийцу и чуткого добродушного человека…
– Как? – поразился Кирилл, периодически хватаясь для равновесия за стол.
– Вот так. На войне убивал, а в обычном мире совершал добрые поступки. И хоть это с друг другом не сочетается, но супергерой будто бы подсознательно знал, когда, какой поступок нужно совершать.
– Разве даже враги на войне заслуживают смерти? – оспорила Маша. – Они ведь такие же люди в обычном мире.
– Согласен, – кивнул Яха. – Но герой считал весь мир пустяком, людей – песчинками, и сам был готов стать удобрением в любой момент.
– Кто этот герой?
– Молдован, – расплылся влюбленно в улыбке Яха.
– Это что ли один из твоих товарищей? – внимательно поинтересовался Кирилл.
– Да, – подтвердила с тем же участием к персонажу Марго, – тот единственный, который сумел пережить звериную дозу «Пандоры» и прочесть священные записи.
– Именно он, – отхлебнул мечтательно коктейль Яха.
Яхту качало, но капитан и глазом не моргнул, будто напрашиваясь на просьбу.
– Расскажите нам про него поподробнее, – сдалась Маша.
– Что про него рассказать. Он действительно был отважным спартанцем. Его создал господь для убийства. Понял свое предназначение Молдован, когда его молодым отправили на войну в Афганистан. Ему предельно просто давались оружейные навыки, а еще проще убийства людей. Он перенес множество пулевых и ножевых ранений, но всегда оставался живым. У ловкой кошки имелось даже больше девяти жизней. Большая часть роты полегла в сражении при Кандагаре, а он один из немногих выкарабкался. Не знаю детали его прошлой жизни и что творилось тогда у него в голове, но по известным мне данным после Афгана он начал заниматься преступной деятельностью. Его храбрость и воля позволили ему занять верха блатного мира. Но, познакомившись с ним в Чечне, я понял, что для него любой род занятий всегда был временным и халтурным. Он ни к чему не относился всерьез. Имея хорошие связи, он оставался простым человеком. Так мы с ним, Бизоном и Чижиком скорешились. Я их всех латал в госпитале в свое время, а потом так получилось, что и сдружились. Оказалось, что у нас общие принципы и мировоззрение. После войны мы занялись общим бизнесом, конечно, не без вклада Молдована. Он нам дал возможность развиваться, сам оставаясь в стороне. Не знаю, какие у него были дела, но он нам позволял действовать, а сам занимался бытовыми мелочами.
Помню однажды мы его спалили, как он выгуливает собак из приюта. Мы поржали от души. Критические вопросы всегда брался разруливать он. Мы были слишком зеленые, некомпетентные во многих ситуациях. Этому человеку удавалось убедить и заболтать любого, кроме меркантильных политических кровососов, которые на нас вели охоту. Да, мы занимались преступностью и нелегальщиной. Но мы это совершали без жертв и ущерба остальным. Мы на черный рынок внедрили человечность и нравственность. Преступность существовала и будет существовать, но в каком формате – это уже вопрос менталитета и духовности.
Яха строил из себя непорочного монаха и это выглядело очень забавно. Увлеченная команда даже позабыла о буре за иллюминатором.
– В свое время мы показались неугодными властям, и они нас поставили на мушку. Мы переплыли океан и обрели приют у индейцев. Там Молдован был официально признан избранным. Этот чел единственный, кто не свихнулся после употребления их дерева. И даже вынес для себя пользу.
– Какую?
– Свободу и счастье, которые и обещали индейцы для того самого «индиго». Все люди себя считают достойными, но первоочередно решает именно жизнь.
– Свободу и счастье? – скептически переспросили ребята.
– Да. Он узрел истину и очистился, после этого он стал совершенством без страха, без страстей, без обмана, без вопросов.
– Слишком нечеловеческое, – заключила Лизи, пожимая плечами.
Маша с Кириллом задумались. Они хотели узнать всю историю целиком, заметив подходящий настрой повествователя.
– Что же было дальше?
– Дальше известно что: мы сорвали большой куш и, находясь в розыске, скитались по миру. Устраивали фестивали, дарили миру веселье и танцы. В 2012 году Молдован ввязался в крупную перестрелку, но каким-то чудом выжил. ФБР взяли его и засадили в тюрьму.
– Как? А где были остальные?
– Никто не знал об этом, – хмуро ответил Яха. – Я же говорил, что этот тип непредсказуемый. А после сана избранного совсем отделился от людского рода. Я не знаю, что у него происходило в голове, но все наши попытки его вытащить оказались тщетны. Псих будто сам не хотел на свободу…
Табачный туман окутал кухню. Яха допил отчаянным махом и разбавил еще.
– В 2021 ему предложили контракт в частной военной компании в обмен на сокращение уголовного срока. А вот в этот раз придурок согласился! – посмеялся пират. – Он участвовал в боевых действиях, пока не произошло одно событие и ему не пришлось перебраться снова в Америку…
– Что произошло? – не давали пощады ненасытные слушатели.
По всей видимости, Яха не собирался раскрывать всю правду, потому что зажимался и сомневался. Но выпитый алкоголь и выкуренные наркотики взяли свое. Капитан кратко и стыдливо бросил:
– Индейский товар попал в руки мафии.
– Священный корень?!
– Да. Ihticoyonpui. «Пустота» оказалась в чужих руках.
– Каким образом? Как она вообще у них оказалась?
– Не вся. А только проба. Мафия не знала, где основной источник, но племя перестраховалось и попросило Молдована защитить их божий дар.
– А как попал пробник в руки мафии?
Яха помрачнел и отвернулся, закуривая сигарету. Марго стало противно от чужой слабости, и она претенциозно заявила:
– Если ты им не скажешь, то скажу я. Наши ошибки – часть нас.
Маша с Кириллом переглянулись в недопонимании.
– Мы сами им продали через посредников.
– Кто мы?
– Магелланцы, – подобрался к неожиданному повороту Яха. – После встречи с индейцами мы начали мутить бизнес по продаже их неземного сокровища. Дело было не только в деньгах, нам хотелось усовершенствовать общество. Дать шанс новому человеку, за которым таится прекрасное утопическое будущее. Товар ворвался на мировой рынок под видом космического психотропного препарата, который делает из человека совершенство. Конечно, побочные эффекты были указаны. Но ни предупреждения, ни заоблачный ценник не остановили избалованную элиту. Людям хотелось возвыситься и обрести власть и превосходство. Мы сдерживали и регулировали поставки, вступая в переговоры лишь с проверенными людьми. Но проблема индейского корня в том, что он вносит необратимые изменения в мозговую и нейрохимическую деятельность. Многие сходили с ума и либо хотели большего, либо желали вернуть все, как и было. Избранные не появлялись, возвращались лишь травмированные души. Тогда мы прекратили поставки и залегли на дно, но алчность берет верх над малодушием. В то время, когда Молдован пребывал в заключении, я совершал мелкие продажи на Атлантиде. И весть о существовании Божьего дара, к которому человек оказался не готов, дошла до крупной американской мафии. Эти дядьки намного круче даже Магелланцев. Под ними весь Пентагон, менты и нелегальный рынок…
– Кто они?
– Они себя считают преемниками самого Эскобара. Правда это или нет – не знаю. В криминальных кругах их называют «Пиззздюки». Три брата, которые ошивались в авторитетных бандитских группировках и переняли все их навыки и опыт. По возрасту разница между братьями небольшая. Всей семейкой из детдома, с раннего детства кочевали по отделениям за хулиганство, воровство и разбой, пока старшие их не приметили и не взяли в оборот, но потом поплатились за это. Пиззздюки кровожадно свергли старших и заняли их место. Они выбрали кликухи трех пророков и, по их словам, вершат на планете суд божий. Младший Муха – ожесточенный, огроменный мизантроп. Он не претендует на предводительство, его мечта – мучить и убивать. Но делать это грамотно и искусно. Очкастый ублюдок, которого обижали в детстве и теперь он мстит. Средний – Гаутама, вечно упоротый наркоман. Он переболел всей возможной венерой и перенасиловал тысячи невинных женщин. Несмотря на свою слабость к всевозможным аддикциям, он очень умный, хитрый и начитанный, оттого и испорченный до мозга костей. Его никто не видел чистым, он вечно угашенный и больной. Старший – Ишуа, он главарь. Мудрый, выносливый, целеустремленный, сильный, но и самый опасный. Если существует реинкарнация душ, то этот психопат вобрал в себя и Гитлера, и Чингисхана, и Македонского. Он слепой на оба глаза и абсолютный тиран, который живет лишь за счет чужого страдания. Три брата дополняют и пользуются полезными качествами друг друга. Именно сообща им удалось свергнуть еще в подростковом возрасте прошлого несокрушимого главаря. Они подогнули под себя всю систему и теперь заправляют преступным миром Америки. Зачем им священный корень, никто не знает. Все, что имеет силу, непременно должно быть под их контролем. Пиззздюки тогда начали охоту, и Молдовану пришлось встать на защиту племени, а нам…
Яха снова замолк и не смог так сразу раскрыть всю правду. Марго не выдержала под гнетом своего характера и честно призналась:
– Это не просто путешествие в Америку, друзья. Мы перевозим огромную партию древней Пандоры, чтобы скрыть ее в родной обители и больше не связывать с нею человека.
Марго долго копила в себе недовольство и осуждение, но, наконец, очистилась. Кирилл с Машей пребывали в тотальном шоке. События закручивались и принимали неожиданный оборот.
– Да, – признался Яха с печальным лицом. – Когда вы мне сказали про Америку, я сразу понял, что это знак и пора действовать. Не всегда так неожиданно встречается три отчаянных малолетних психа. Судьба есть судьба. Неизвестно, что будет, если священный корень угодит в руки к тем мерзавцам.
Ребята хлопали глазами и пытались собрать всю информацию воедино. Буря за бортом и в сравнение не шла с той, которая царила внутри.
– Значит мы направляемся в Америку, чтобы вернуть индейцам их дар?
– Да, – оптимистично подхватил Яха, отмахнув все негативные мысли. – Я уверен, что мы делаем все правильно. Заодно и с Молдованом познакомлю вас. А дальше вы отправитесь к своему долгожданному тихоокеанскому побережью и покорите весь мир покруче пожилых Магелланцев…
Невероятное известие обрушилось на влюбленную парочку. Они поняли, что очень многое предстоит обдумать и еще большее пережить.
5.
Продолжительное время команда пряталась от плохой погоды в каюте. Внутреннее пространство яхты заполнил густой травянистый смог. Периодически раздавались скрипы пружин матраса и угашенный хохот. От постоянной качки клонило в сон. Маша с Кириллом находились в вялом усталом состоянии. Сил хватало лишь на секс и вылазки за водой. Девушка читала вслух книгу, но парень не сосредоточенно терял связующую нить повествования и размышлял о своем. День с ночью перепутались. Головокружение стало хроническим симптомом. Стоило подняться до туалета, как мозжечок начинал исполнять сальто-мортале. Яхту трясло уже более трех суток и ощущение было, будто живешь в маятнике. Остальную половину команды настигшее бремя не беспокоило, их похмелье синхронизировалось с волнами, и клин выбился клином. Командиры экипажа чувствовали себя в родной среде обитания.
Общим триггером послужил внезапный шум, обрушившийся на яхту. Каждый услышал грохот, а затем еще и еще. Вскоре создалось впечатление, что потолок атаковал небесный камнепад. Странники повскакивали с кроватей с потерянным испуганным видом и начали метаться по кругу, пытаясь понять, что происходит. Снаряды обрушивались один за другим и заканчивать погром не собирались.
– Твою мать! – заорал озадаченным гневом Яха. – Это что… пиратская катапульта?! Наш корабль хотят захватить?!
Черный циничный юмор не веселил, а настораживал. Кирилл резко оторвался от дивана и в миг понял, что совсем не готов к бою. Тошнота встала комом в горле. Парень приложил титанические усилия, чтобы продавить позыв слюной. Помимо ударов о палубу, раздавались хлопки по воде. Маша, прежде чем выйти наружу, прильнула к иллюминатору. Неопознанные летающие объекты подобно кометам врезались в воду. Хаотично отлетая на разные дистанции, они вскоре исчезали в океане. Девушка приглянулась и поняла, что объекты шевелятся.
– Еще одна абсурдная стихия, – вырвалось у нее.
Кирилл в недоумении хлопал глазами. Его лицо покрылось бледным оттенком. Посинели губы. Спазмы схватывали брюшные мышцы.
– Пойдем наверх, мореплаватель, – повела девушка парня за руку на воздух.
Команда оказалась в сборе и исступленно смотрела на морские сюрпризы. По всему периметру палубы трепыхалась рыба, похожая на сказочного монстра. Ее плавники были сформированы в форме крыльев, а сама она выглядела, как подневольный летчик-дилетант.
– Сраная летучая селедка! – Яха откуда-то вытащил бейсбольную биту и принялся неотесанно размахивать ею по рыбе, которая продолжала исполнять свои нелепые прыжки.
Капитан делал промах за промахом, держа угрожающе сигарету в зубах, но стоило ему попасть по мишени, как радостный клич разносился по всей округе.
– Она что, реально летает? – Маша пнула одно из созданий ногой. Та храбро ответила хвостом и отпрыгнула на метр.
– Да. Частое явление в океане, – подметила Марго с энтузиазмом энциклопедиста, – после шторма они сходят с ума и начинают перемещаться по поверхности океана, как контуженые.
– Оно и видно. Глазища дурные.
– Зато отличная еда, – после этого последовал меткий удар. – И сто ярдов приносят победное очко величайшей команде Магелланцев! Они непревзойденные чемпионы всей континентальной лиги!
Яха дурачился и наслаждался спортивными достижениями, пока девушки уворачивались от новых камикадзе и собирали на ужин тех, кто потерпел крушение. Остаточные особи стаи продолжали следовать к иллюзорному пункту назначения. Они, подобно саранче или брошенному по ровной глади плоскому камушку, рикошетили от воды и отлетали на еще большее расстояние вдаль.
Кирилл убедился, что опасности нет. Все это время он пытался предотвратить рвотные позывы дыхательной гимнастикой. Но потревоженный мозжечок сдался и приковал парня к борту, за который он выплеснул содержимое желудка. Он блевал и не мог остановиться. Яха обратил внимание на морскую болезнь товарища, и, отбивая очередную рыбу, заорал:
– Вы такие страшные, что моему другу поплохело! А ну проваливайте с моего корабля!
Кровавой побитой рыбой оказался заполнен целый контейнер. Обессилив, они перестали сражаться за жизнь и приняли покойное смирение.
– Вот это ужин будет! – заявил самовлюбленно Яха.
– Такого запаса нам хватит надолго, – прикинула Лизи. – Я тогда начну чистить.
– Я помогу, – вздохнула Маша, заставляя себя помочь с грязной работой.
– Но сырым не будем есть явно, – решил Яха, – на гриле пожарим. А то бандерлоги наши точно окочурятся.
Маша показала язвительно язык шутнику и направилась к Кириллу, который извергал из себя одну воду и желчь. Ее рука заботливо погладила длинные волосы.
– Как ты?
– Кажется, мне нельзя в космос, – со слезами на глазах выдавил Кирилл.
– Еще чего?! Конечно, полетим, после того как обойдем планету! Думаешь, я останавливаться собираюсь?! А ты пока привыкай…
Девушка издевательски чмокнула его в щеку и всучила бутылку с водой. Кирилл усмехнулся и сделал не спеша несколько глотков. Маша уселась рядом и принялась чистить рыбу, стараясь не пораниться об острые крылья. По внешнему виду тварь, действительно, напоминала сельдь.
– Если у этого чуда природы получилось летать, то и у нас получится…
Кирилл кивнул и закашлялся от очередного позыва.
– Надо отметить улов! Каждый подарок Посейдона – это праздник!
Бутылка Яхи была давно открыта, но только сейчас алкоголик отыскал повод. Никто ничего не говорил и не имел против. Лизи с любопытством препарировала рыбу, Марго спокойно и уравновешенно протирала шваброй загаженную палубу. Женщина пребывала в умиротворении и занималась полезным делом. По всей видимости, время, проведенное взаперти с озабоченным пиратом, пошло на пользу.
Маша напевала себе под нос песню, отделяла внутренности рыбы от филе и морально поддерживала Кирилла своим присутствием.
Парень осознал, что стало намного легче. Рвотные рефлексы сошли на нет, а центр регуляции стабилизировался и пришел в норму. Кирилл вытер слюни и слезы и вдохнул полными легкими свежий бодрый морской воздух. Обоняние привыкло к соли и солнцу, но в тот момент повеяло чем-то заряжающим и пробуждающим. Очищенный организм вдруг впитал в себя ветер. Кирилл не мог подобрать конкретную ассоциацию с этим мощным чувством, но больше всего подходило слово «свобода». Он вдыхал ее, пускал по кровотоку через все тело к самому сердцу. Легкость и первозданность воздуха пронизала его до мельчайших атомов клеток. Это было что-то прекрасное и необъяснимое.
– А я уже летаю, – с огромной паузой ответил он Маше.
Девушка неожиданно подняла голову и, заметив значительное улучшение самочувствия родной половинки, счастливо улыбнулась.
6.
Яха возился с мангалом и напевал пиратские песни. Иногда замечались выдающиеся подлинные реплики, но по большей части он импровизировал полной чушью. Если подгорала рыба, он, не раздумывая, выкидывал ее за борт и приговаривал:
– Ничего не сломит мой боевой дух! Эта жертва не пропадет даром! Завтра мы поймаем приманенную акулу и сточим ее на завтрак…
Улов был большой, поэтому за погрешности повара никто не переживал. Танцоры включили на полную мощность колонку “Marshall” и принялись параллельно делам двигать в ритм телами.
– Шторма можно больше не бояться, – с уверенностью заявила Марго на месте рулевого.
– Это просто замечательно, детка! Ха-ха – протянул пират.
– А ведь действительно удача! – обворожительно положила ногу на ногу Лизи и отшвырнула назад белокурые локоны.
– Малышка, мы каждый день играем со смертью, поэтому нам послано дурманящее счастье! Чтобы справляться с неминуемым концом! Человек с каждой секундой приближается к гибели наравне с окружающими! Разве это не повод постоянно кайфовать и угарать?!
Порывы философии сходили с уст Яхи, но только в качестве мудрого позерства, так как уже спустя мгновение пират отвлекался на песни, к которым относился с большим уважением, чем к прописным истинам.
– Значит, мы временный мозг? – подыгрывала ему Лизи.
– Точно. Но я столько курил, что у меня его нет. Но при этом я все равно существую. А это доказательство загробной жизни, дорогие мои. Я смеялся до жизни, при жизни, и после жизни буду смеяться. Ха-ха!
Все подхватили его хриплый задыхающийся заразительный хохот. Даже Марго не выдержала и заржала, согнувшись пополам. Старый добрый замкнутый круг поработил весельчаков, и они смеялись, глядя друг на друга. Кирилл почувствовал приятное тепло внутри, ему удивительно хорошо было находиться именно здесь и сейчас. Он посмотрел на Машу, которая тоже смеялась. По-детски, наивно, искренне и в полном забытьи. Он осознавал в этот момент, как сильно любит этого человека. Все самое светлое и красивое заключалось в ней. Он смотрел на нее и через ее призму верил в чудо. В бога, в любовь, в мир, в людей. Его не существовало, но было что-то безграничное и вечное. В нем пробудилось желание. Конечно, присутствовал стыд за совмещение святого и пошлого, но даже монахи на его месте не устояли бы.
Парень взял девушку за руку, она отвлеклась и нежно взглянула на него. По озорным глазам стало все сразу ясно. Удивительное дело, но стоило ей подумать о сексе, как сразу же зарождалось влечение. Вспыхнул в сердце огонек и молодежь, пока остальные занимались своими делами, на цыпочках побежала в свою комнату. Стоило двери закрыться, как влюбленные жадно налетели друг на друга, страстно сплетая губы.
– У тебя наступит обезвоживание, – смеялась Маша.
– Я должен закаляться для выживаемости! – прорычал Кирилл.
Маша засмеялась еще больше, но затем сосредоточилась на процессе. Ее грудь ходила от возбуждения ходуном. Кирилл небрежно сорвал с себя шорты и забрался под летнее платье, под которым у девушки ничего не оказалось. По влажности член скользнул внутрь и забрался глубоко в тепло. Маша сделала глубокий вдох и закрыла от наслаждения глаза. Его энергия перешла в интенсивные ненасытные движения. Они хотели друг друга целиком и всегда им было мало. Но тут в пик экстаза Машины глаза широко раскрылись. Кирилл испуганно отстранился, чтобы не причинить вред, но потом в осознании быстро метнулся к содрогающейся в конвульсиях девушке и прижал ее к голову к груди. Держа крепко руку, Кирилл молил, чтобы припадок скорее закончился. Но он не заканчивался. Маша тряслась, вибрируя по всей кровати. Постель пропитала моча. Кирилл, наблюдая за ошеломляющим процессом, до крови прикусил губу:
– Маша! Машуль! Приходи в себя! Давай! Все! Пожалуйста…
Наконец хаотичные импульсы замедлились. Мышцы расслабились, тело обмякло. На загорелой коже выступил холодный пот. Девушка оглушено смотрела по сторонам, не понимая, что происходит.
– Все хорошо… Все хорошо, – повторял парень, еще не полностью отойдя от аффекта.
Маша потихоньку начала шевелиться осознанно. Затем она молча встала и в слезах начала убирать постель. Кирилл встрепенулся и присоединился к ней. Скинув белье в угол, он крепко прижал девушку к груди. Она уткнулась и заплакала. Сумеречное сознание перешло в ясное. Девушка отчетливо помнила то, что увидела в ауре. Она крепко зажмурилась от страха и беспомощности и постаралась отогнать расплывчатые сцены видений в объятиях Кирилла. Он поцеловал ее и встретился с ней глазами. В них кричала мольба. Желание все забыть. Увиденная черная пропасть еще отражалась в безумных испуганных зрачках. Парень не стал задавать вопросы, зная, что Маша не скажет правду. Он просто взял ее руку, ведь оба понимали, что они останутся внутри ауры несмотря ни на что. От нее никуда не деться.
7.
Кирилл не хотел лишний раз тревожить Машу. Он думал, ей лучше побыть в тишине. Оба лежали на кровати и молчали. Волны прекратили заливать иллюминатор и лучи алого заката пробрались через стекло. Комнату озарило ласковым умиротворяющим светом. Парень поглаживал голову девушки на своих коленях, пока та не приподнялась. На лице не было печали, она очарованными глазами уставилась на закат.
– Мне вспоминается детский летний лагерь.
– А мне купания в деревенской речке.
– Пойдем поищем еще воспоминаний.
Кирилл улыбчиво кивнул головой и потянулся к выходу. Парочка вышла на воздух. Музыка не играла, на судне царила тишина, нарушаемая лишь волнами. Маша приблизилась к краю кормы и всмотрелась в красочные текстуры дневного завершения. Отсеченный природой участок неба над океаном постепенно приобретал бронзовый оттенок, потом серый, потом даже волны прекращали шуметь. Наступало гробовое безмолвие. На контрасте вода темнела и вскоре становилась абсолютно черной. Атлантический океан проглотил солнечную звезду. На небе еще оставались остатки световой гаммы, но затем и они начали меркнуть. Восточную сторону небосклона уже засыпало звездами.
Кирилл боковым зрением заметил на носу яхты какое-то движение. Он направился посмотреть, и Маша последовала за ним. На матрасах в черных очках, в своем помятом шаманском халате с полупустой бутылкой виски в руках валялся капитан судна. Он бормотал что-то себе под нос и от него разило выкуренными сигаретами и спиртовым перегаром. Девушек рядом не было. Маша с Кириллом дружелюбно улыбнулись. Пират обнаружил гостей и начал трясти указательным пальцем.
– Эх, любимые мои бандерлоги… Вы обязательно покорите мир… Хотите коктейли вам сделаю, чтобы приятнее покорялось?
– Нет.
– А спелое манго с арбузом?
– Тоже нет. Спасибо.
– Хм-м, – задумался Яха, – хотите вам тогда одну историю расскажу?
Ребята кивнули.
– Присаживайтесь скорее! Давайте! Давайте!
Он посадил их около себя и таинственным заплетающимся шепотом приступил:
– В сказке сказывалось, что было четыре товарища, которые стали вскоре великими Магелланцами. Но в реальной жизни было их пять! – слюни эффектно вылетели из его рта. Он посмеялся, вытер небрежно рукой и продолжил. – Они познакомились на войне, дружили, поддерживали друг друга, отстаивали и заменяли семью. Один из них был врачом. Он не хотел отправляться на войну, но так сложились обстоятельства. Сами понимаете – человек предполагает, а жизнь располагает. Специальность его была травматология, но на фронте пришлось брать обязанности и реаниматолога, и хирурга, и всех вместе взятых. Несмотря на окружающий хаос, врач любил людей и ни за что бы не поднял автомат даже на врага. Он подходил к своему делу с благородством, самоотдачей и максимализмом. Альтруист первое время считал, что спасти можно всех, но потом под куполом реального ужаса грянуло эмоциональное выгорание. Трупы копились горой, а прошлые ремиссии оперированных кончались осложнениями и летальным исходом. Врач не выходил из операционной в госпитале, не спал сутками и вскоре потерял счет смертям на своем кладбище. Его глаза опустели, а отчаяние перешло в озлобленный цинизм и черный юмор. Лишь друзья, которые находились в похожих условиях, оставались опорой. Молдован, Бизон, Чиж и … Элтон. Вообще его звали Миша, но мы однажды с парнями увидели втихаря, как тот флексит под Элтона Джона, ну и дали ему такое погоняло. Ха-ха… Черт побери! Как сейчас помню! Прикиньте, вокруг война, по новостям вранье голимое, а этот включил музыку и танцует в лагере как ни в чем не бывало! Он был самый младший из нас! Простой парнишка из деревни, который перед войной обвенчался с девчонкой и просто, примитивно, по-человечески хотел жить с любимой и растить детей. Его вообще ничего больше не интересовало. Только и говорил о своей жене… Самая лучшая… Необыкновенная… Мы с ней вместе танцевали под Элтона Джона… Все дела… Наши надежды и мечты помогали друг другу не забывать о собственных. Мы напоминали в кромешной ночи про рассвет. Что у каждого есть то, ради чего стоит не сдаваться и не вешать нос.
Капитан закурил и сделал глубокую затяжку.
– Ко мне в госпиталь приволокли парнишку… Ни живого, ни мертвого… Больше семидесяти процентов поражения тела ожогами, включая всю голову. Даже опознать не могли поначалу, прикиньте… Он пребывал в коме и существовал на поддерживающих препаратах. Он дышал, его сердце работало, но он не приходил в себя. Никто не мог осмелиться его вегетативное существование. Медперсонал заходил менять капельницы и с отвращением и ужасом выбегал из палаты. Все по религиозным соображениям не хотели облегчить парню безнадежную участь. Я точно не помню, но где-то на пятый день я заглянул к нему. Бедняга лежал в той же позе, и обугленная кожа сверху подсушилась. Я долго смотрел на него, не зная, чем помочь, и вдруг заметил, что кожа на щеке под коростой слегка двигается. Я сначала решил, что это мимические мышцы возвращают тонус, но тут увидел трещину в пораженном месте и заглянул туда. Внутри копошились маленькие белые личинки…
Яха безжалостно сплюнул и хладнокровно продолжил:
– Парень разлагался, будучи живым. Он на войне играл роль пушечного мяса, которое вскоре обложили мухи. Я смотрел, как эти гниды копошатся в нем, и знаете, что я сделал? Ничего. Я ушел оттуда и сделал вид, что ничего не видел, как, собственно, и поступали остальные в дальнейшем, пока личинки не захватили внутренности целиком, и сердце не остановилось от септического шока. Никто не мог ему помочь, но и насильственно вмешиваться не стал. Врачи и медсестры обходили его стороной, потому что чувствовали безысходность и первобытный ужас. Каждый думал о своей шкуре, психологическом равновесии и мнимой нравственности. Мы спасали, но и наши благородство и честь имели границы. Возникшая ситуация была выше нашей моральной выдержки. Она напоминала нам о нашей ничтожности и смертности. Мне долго не давала покоя гибель того солдата. Я ненавидел себя и остальных за бездействие. Я копил ненависть, которая меня разъедала изнутри. Я все больше уходил в самобичевание и презрение ко всему людскому. В цинизме отыскалось спасение. Я обесценил жизнь и смерть. Поклялся, что буду равнодушным и расчетливым в любой ситуации.
Он закурил еще одну.
– Я ушел из госпиталя, решив спасать людей на поле боя. Там либо все, либо ничего. Ощущение того, что меня может тоже убить снарядом тешило мое эго и питала фальшивым героизмом, который мне помогал забыть о моей слабости и малодушии… Однажды завязалась кошмарная мясорубка, наши бойцы недооценили силу противника. Вражеская бомбардировка пришлась на самый эпицентр батальона. Наша спасательная бригада прибыла в горячую точку, персонал распределился по всей площади, так как пострадавших было очень много. Среди разорванных частей трупов я подобрал бойца, потерявшего ногу, остановил кровотечение, обработал и перевязал рану и потащил до поста. По дороге я услышал, как кто-то хрипит мое имя. Я начал оборачиваться с пострадавшим на спине и увидел в грязи моего хорошего друга Элтона. Я увидел его живое лицо и обрадовался, но затем понял, что у него нет двух ног по верхнюю треть бедер и правой руки по локоть. Он смотрел на меня выпученными беспомощными глазами и безостановочно звал меня. Сердце сжалось и перестало биться. Он угодил вместе со мной в ловушку судьбы, из которой можно выбраться лишь проигравшим. Я не подбежал к нему, потому что у раненного бойца на моей спине срок шел на минуты, и он мог погибнуть от потери крови, но его можно было еще спасти. Элтон смотрел на меня молящими глазами. Я не знаю, что он хотел. Но я в тот момент решил, будто знаю, чего бы я попросил на его месте. Я крепко сомкнул челюсти, достал пистолет и выстрелил ему прямо в голову, избавив от страданий и жизни. Элтон притих с дырой во лбу, но так и остался смотреть на меня с открытыми просящими глазами… Не угадал! Ха-ха!
Его разразил громкий хриплый смех. Он закашлялся, снова сплюнул и повысил дрожащий голос:
– Я любил, твою мать, этого парня! Любил! Я заштопал культю раненного бойца на моей спине, но знаете, что: он спился и через два года на гражданке покончил с собой! Еще и письмо мне прислал, что лучше бы я его бросил помирать там! Вот так жизнь еббет… А я возомнил себя судьей и пристрелил лучшего друга… Но, правда, и наш отведенный срок ничего не стоит! Все мы умираем! Только вот потом судьба сыграла со мной злую шутку, и я наступил на мину, которая мне тоже оторвала ногу… Ха-ха!
Его смех становился все более безумным и отчаянным:
– Но вот, что забавно: после этого я не спешил умирать! Я, как последняя загнанная сучка, кричал о помощи… Чтобы меня спасли… Я цеплялся за любую возможность, пусть даже и жизнь инвалида… Меня спасли и культю мою за деньги заменили титановым протезом, но воспоминания не стерли… Я мог продолжать врачевать, но после того случая пообещал себе, что больше никогда не свяжусь со смертью и болью… Все можно купить, все можно обесценить и все можно сломать… И чаще всего человек разрушает мир своими инстинктивными действиями…
Я ненавидел и ненавижу войну. Я трус. Я не могу убить человека, потому что во мне нет злобы. Я не знаю кто прав, а кто виноват. Где врут, а где нет. В чем заключается честь, долг и верное решение. В чем заключается смысл человеческой жизни и смерти. Но когда оказываешься на войне, то все идеалы, амбиции, взгляды, достижения и звания превращаются в пыль. После нескольких увиденных смертей и погубленных судеб, ты перестаешь критиковать, рассуждать, советовать, отстаивать и мечтать. Ты становишься сломленным и опустошенным. Тебя на плаву держит мысль, что тебя кто-то любит и ты любишь кого-то. Тебе ничего не хочется, кроме того, чтобы война закончилась. Чтобы жить как раньше, пусть не в достатке, без излишеств, хоть как-нибудь. Я предал не своего друга, а себя. Но не когда убил Мишу, а когда пытался возвыситься над законами природы, а потом потерпел поражение и самозабвенно обманывал себя, чтобы оправдать и успокоить. Я сломался. Допустил много ошибок. И я больше не хотел пытаться обуздать зло и познать тьму, мне было достаточно факта самой жизни, чтобы снабдить себя хорошим настроением до конца своих дней. На мой век, как говорится, травы и виски хватит. Эти осознания привели к тому, что сейчас вы видите перед собой. Хорошо это или плохо, я не знаю. Ха-ха! Но точно очень смешно…
Он начал снова заливаться смехом и вытирать слезы под черными очками. Они не прекращались.
– Если мы что-то делаем в жизни, то только чтобы не упасть в пропасть, которую мы сами же и открыли внутри за прожитый промежуток времени. Мы прячемся за нашими действиями, но по сути своей они уже ничтожны и бессмысленны. Мы должны притворяться и вытягивать себя из пропасти и состояния ходячего трупа раз за разом, потому что так же, как вечно повторяется война, так и продолжается несмотря ни на что жизнь. Поэтому кто-то по итогу выбирает жить для других, потому что себя не считает живым и достойным. Кто-то не выдерживает и спивается, отчуждается и кончает с собой. А кто-то с головой уходит в беспросветный беспричинный праздник и удовлетворение своих земных животных потребностей, живет для себя любимого. Я выбрал третье! Ха-ха! Я ссыкло, которое боится привязываться к людям и терять их. Я ссыкло, которое боится жить без иронии. Я ссыкло, которое боится обыденности, ответственности и здравого мышления! Но в единственном я не ссыкло: я не боюсь говорить правду! Вот так, бандерлоги! Такая сказочка! Именно из таких людей и состоит наш неидеальный мир… Именно поэтому людей убивают, а божьи дары и священные записи сводят с ума… Именно поэтому их надо уничтожить… А кого именно? А вот это уже решит судьба… Ха-ха! Вот как завернул!
Пират сделал большой глоток своего напитка и откинулся на матрас со свободно разведенными руками. Маша с Кириллом внимательно слушали. Как никто другой они понимали этого человека. Его отчаянную искренность. Им хотелось что-то сказать, но слова не подбирались. Хотелось как-то дать пирату понять, что он не один переживает и не один варится в кипящем котле человеческой безысходности. Но бдительный Яха сам подал навстречу руку и с хитрой ухмылкой обратился к ребятам:
– А теперь манго с арбузом будете?
Кирилл с Машей улыбнулись и утвердительно кивнули головами.
8.
Очередной вечер в бескрайнем океане. Количеству дней, проведенных в путешествии, потерялся счет. Но всем было плевать на время, на этот раз домом стали Атлантический океан и яхта, дрейфующая по волнам.
Яха, Лизи и Марго к закату оставили управление судном и переместились на нос яхты. Они блаженно лежали на матрасах, ласкались, дурачились и говорили о бессмысленной простой всячине, что взбредет в голову.
На противоположной стороне свесив ноги с кормы и крепко держа удочку, сидел Кирилл. Не то, чтобы он всерьез занялся рыбалкой, скорее изображал красивую картинку и развлекал себя азартным предвкушением. Рядом за столом Маша читала книгу и составляла молчаливую компанию, периодически поглядывая на забавное созидание Кирилла.
– Почему именно Америка? – прервал тишину он. – У нас ведь весь мир на ладони, а мы выбрали именно Тихоокеанское побережье…
– Звучит прикольно, – отрезала легкомысленно девушка.
– Мы станем предателями Родины…
– Да кому на нас не насрать. Про нас даже уже в Бурашево забыли.
– И то верно.
Маша дочитала главу и отвлеклась на вопрос.
– Есть к Америке какое-то влечение с самого детства, – мечтательно начала она. – То ли таинства придает отдаленность материка, то ли историческая база, то ли культурное прельщение…
– Какие умные слова! Книгу что ли перечитала…
Маша посмеялась.
– Я с детства любила смотреть фильмы и читать американские произведения. Может, они сформировали тягу…
– Согласен. Будто там хранится что-то родное. Бабушкин деревенский домик на летние школьные каникулы.
– Только необъятный и неизученный, – продолжала она порхать в облаках грез. – Виной всему яркие детские воспоминания. Если бы с новогодним чудом не были связаны «Один дома», «День сурка» или «Эта замечательная жизнь», а веселое лето не сопровождали «Назад в будущее», «Побег из Шоушенка», «На гребне волны», то мы бы довольствовались одними карельскими скалами…
– Это точно! – воскликнул Кирилл и самонадеянно добавил. – Обожаю «На гребне волны»! Как тот пингвин всех уделал в конце на своем серфе…
Маша в недоумении уставилась на парня, в уверенном комментарии которого не проскочило сарказма, а потом засмеялась.
– Или сколько родного представляется об Америке, когда вспоминаешь «Зеленую милю» или «Приключения Гекльберри Финна», – подозрительно совершила проверку девушка.
– Да-а-а, – наигранно и фальшиво потянул парень.
Девушка раскусила его и атаковала за вранье:
– Милый, ты читал книгу Марка Твена?
– Конечно, – пафосно оборонялся Кирилл.
– И какую?
– Да вот эту… «Зеленую милю» и читал… Да я знаешь, что, – накинулся он в ответ, – побольше твоего знаю про Америку и хочу туда…
– Да что ты, – хихикала Маша, понимая, что задела за живое.
– Вот именно! Это моя любимая тема на географии была! Я с детства мечтал побродить по тихоокеанскому берегу! – неустанно доказывал обиженный.
– Неужели…
– Да! Вот давай проверим, кто больше штатов знает!
Маша знала все штаты и приняла вызов:
– А давай!
– Проигравший выполняет любое желание победителя!
– Согласна! – азартно засияли ее красивые глаза.
– Поехали! Флорида!
– Иллинойс!
– Оклахома!
– Огайо!
– Западная Вирджиния!
– Колорадо!
- Эм-м-м… Восточная Вирджиния!
– Засранец! Массачусетс!
– Калифорния!
Внезапно Маша почувствовала головокружение. Она решила, что причина в морском течении, но палуба шаталась вне зависимости от волн. Девушка схватилась за стол и постаралась вернуться к диалогу, подавляя симптом.
– Орегон…
– Нью-Йорк! – заранее подготовился Кирилл, принимая замешательство девушки за досрочный триумф.
По отдельным конечностями прошелся тремор. В глазах посыпались мерцающие огоньки похожие на звезды. Ноги стали ватными, обволакивающая слабость поползла вверх по телу, чтобы дойти до мозгового очага и выпустить импульсный заряд наружу. Сердце заколотилось. Девушка запаниковала, осознавая, что прошлый приступ был совсем недавно.
– Мэн… – продолжала она, беспокойно сосредоточиваясь на приближающемся наваждении.
– Алабама … Велком Алабама… – злорадно начинал праздновать Кирилл.
Поле зрения сужалось. Маленькие черные точки заполняли боковые горизонты и приближались к порогу сознания. Девушка не хотела пугать друзей и нашла в себе силы, чтобы подняться и с бледной улыбкой заявить:
– Сдаюсь. Ты выиграл.
– Ура! Я прирожденный американец и великий путешественник…
– Я в туалет схожу, – прервала ликование парня девушка и кинулась в каюту.
– Беги! Беги от позора…
Кирилл не заметил ничего из вон выходящего и продолжил слепо гордиться собой. Он в приподнятом настроении перезарядил удочку и продолжил повторять неназванные штаты, убеждая себя в достоверности своего превосходства. Но тут пелена с глаз сорвалась, и парень призадумался о странной реакции девушки, для которой упрямство и эгоистичность не были характерны. Резко ухудшившийся внешний облик заставил парня волноваться. Навязчивые настораживающие мысли полезли в голову. Он не мог предположить рецидив заболевания, ибо привык к регламентированному процессу. Продолжительное отсутствие Маши побудило парня вскочить и в страхе броситься за ней. Подбежав к двери, он понял, что та закрыта.
– Маша, – позвал он дрожащим голосом.
Никакой реакции.
– Маша! С тобой все в порядке?! – он начал стучаться.
Тишина.
– Маша! Открой! Машуль! – в ледяном ужасе он начал кричать и тарабанить в дверь. Ничего не происходило. Кирилл был готов идти на крайние меры, чтобы оказаться внутри, но тут послышался щелчок замка.
Маша объявилась в проходе целая и невредимая. Она ополоснула лицо холодной водой и невинно улыбалась.
– Почему ты не открывала?! – грубо вырвалось у Кирилла на эмоциях.
– В туалете была.
– Почему так долго?!
Маша растрогалась излишней заботой и поцеловала защитника.
– Принцессам тоже иногда надо выпустить бабочек наружу.
Размахивая руками, Кирилл возбуждено выпускал пар, но прекратил обвинять Машу в своих же предрассудках. Он чувственно обнял ее и постарался заблокировать поток страха. Девушка прижалась к нему и попыталась сделать то же самое.
– Точно все хорошо? – сканирующим взглядом посмотрел он ей в глаза.
– Да, честно, – утешительно моргнула она.
Кирилл не смог ей поверить. Невербально он чувствовал ее напряженность и неумелую маскировку. Но он не ощущал и мизерной доли паники, которая одолевала в тот момент Машу. Припадок повторился. Уже второй за короткий промежуток времени. Такой же тяжелый и мрачный. Если раньше она знала, как управлять и работать с заболеванием, то сейчас рецидивы приобрели новую сверхъестественную необузданную форму. Девушка переживала и терялась в беспомощности, но ни за что не могла сказать правду любимому человеку. В первый раз прикоснувшись к сумеречной тьме, она надеялась, что случай больше не повторится. Но состояние того же транса вернулось. Она не понимала или боялась интерпретировать ауру. Справляться одной у нее получалось все меньше. Девушка предполагала, что надвигается что-то плохое, но старалась обмануть себя и убедить в обратном. Она уткнулась в грудь Кирилла и собрала остаток сил.
– Пойдем к ребятам, – с изнеможенным притворством в голосе ласково попросила она.
Кирилл угрюмо кивнул, и они направились на палубу. Хотелось произнести что-то ободряющее, но ничего не приходило в голову, переполненную истязающими мыслями. Не получилось переключится даже в компании вечных весельчаков. Ребята лишь дошли до компании и просто уселись молча рядом. Яха взглянул на гостей, но не стал настаивать на болтовне своим необременительным настроем. Он проницательно прочитал по лицам о настигнувшей беде. Разузнавать детали он посчитал некорректным. У каждого внутри таятся свои демоны, но каждого можно было одолеть одним оружием.
– Знаете, родные, что лечит мне душу? – без какого-либо намека внезапно обратился к ребятам Яха.
– Тусовки и секс? – предположили девушки, лежа на его разведенных руках.
– Этим я живу. А успокаивает меня исключительно одна вещь…
Он затянулся косяком и настоятельно передал его по кругу. Девушки затянулись и передали парочке, сидящей позади. Кирилл выглядел разбитым и ничего не хотел. Страх пожирал его все больше с каждой секундой. Маша хотела убежать и где-то скрыться. Она взяла косяк и затянулась. Парень взял по итогу из ее рук самокрутку и закурил тоже. Яха расплылся в предвкушающей улыбке:
– А теперь внемлите…
Пират отыскал на своем телефоне нужный трек и одним нажатием пальца подключился к колонке. Из динамика не последовало привычной и характерной для пирата динамичной музыки. Началась молитва. Неизвестно, на каком-языке осуществлялось религиозное песнопение, но больше это походило на арабские псалмы. Воображению представлялись древние пирамиды и обширная пустыня. Капитан прибавил громкости на максимум и молча прилег, обратив лицо к небесам.
– Трава притупляет мозги и тогда на смену им врывается истинное…
Монотонное мычание из колонки сменялось короткими речитативами. Перевода никто не знал, но каждый чувствовал, что божий слуга поет о прекрасном и вечном. Внутренний покой и необъемлемая красота заполнили душу до краев. Все стало незначительным и возможным. Уютным и многогранным. Словно птицы воспарили своим воздушным существом над мыслями, тяготами и страстями. Внутренняя благодать, пробужденная музыкой, окрыляла. Благодарность и всевышняя милость прятала под своим теплом, согревала и ободряла. Казалось, что все возможно, потому что не так важно. Все будет хорошо, ведь можно просто любить. Он пел однообразно, но отчетливо и понятно. Он будто считывал извечные догмы с души каждого человека, занесенные туда когда-то самим богом. Его молитва превращалась в вечность. Обыкновенность придавала сил. Незачем было что-то доказывать и препятствовать. Каждый становился тем, кто он есть или когда-то был.
– Однажды, – присоединилась сладким умиротворяющим голосом Маша с закрытыми глазами к молитве, – жила на свете одна собака, которая умела улыбаться. Ее хозяином был капитан дальнего плавания, и поэтому с самых ранних лет собака больше всего на свете любила воду. Где-бы она ее ни находила, сразу же счастливо бросалась плавать. Окружающие заметили, что в те моменты, не способное на ярко выраженные эмоции примитивное животное улыбалось прямо как человек. Так они и жили с капитаном. Отправлялись в кругосветные путешествия, открывали новые земли и всем сердцем любили океан. Не сыскать было более преданных и верных друзей, чем собака и капитан. Но однажды их корабль угодил в шторм и потерпел крушение. Весь экипаж погиб, кроме собаки. Ее отнесло к берегу необитаемого острова. Остров оказался очень живописным. Его джунгли, водопады и пляжи были невообразимой красоты. Собака оклемалась и изведала остров. Она прыгала радостно в воду со скал, плавала среди разноцветных рыб, бегала по песочному побережью и ждала хозяина. Каждый вечер собака возвращалась на одну и ту же точку и выглядывала место крушения, надеясь увидеть своего хозяина живым и наконец показать ему чудесный остров, который ему бы точно полюбился. В джунглях собака нашла кости, которые были человеческими останками. Собака не понимала, откуда они, и ничего не заподозрила. Тайна острова была таковой, что долгие годы на его территории пираты проводили страшные казни и сражения за сокровища. Очень много плохого пришлось повидать острову, пока вскоре он не начал в определенный срок пожирать самого себя. Происходила химическая реакция, в ходе которой все органическое, находящееся в данный момент на острове, погибало. Остров сжигал накопившееся зло, обновлялся и через некоторое время возрождался из пепла подобно фениксу. Природа оставалась такой же девственной и живой, а зло оставалось внутри убийцы. Так продолжалось долгое время, и остров поглотил столько ненависти и алчности, что сам потерял контроль. По итогу он действовал лишь по четкому механизму. Он убивал всех без разбора. Хороших и плохих. Правых и неправых. Всех путников, волей судьбы заброшенных на остров. Так случилось и с собакой. Она отправилась в рай к своему любимому хозяину. Но и на земле произошло чудо. В сердце собаки не было зла и в нутро острова, омраченное горьким опытом, угодили добро и любовь. Он увидел воспоминания животного: как она любила плавать, жить и играться с хозяином. Светом одной души вся накопившаяся тьма рассеялась. Остров прекратил самоуничтожение и убийства. Он стал больше, плодороднее и еще красивее. На нем поселились люди, которые больше всего на свете любили купаться в океане и улыбаться. Они построили самый огромный в мире аквапарк. Там никогда больше не совершалось зла. Место порождало себе подобных. Каждый в себе носил частичку того абсолютного счастья, которое в себя поглотил остров. И назывался тот остров…
– Атлантида! – сраженный сказкой радостно воскликнул Яха.
Все пребывали под гипнотическим воздействием неземного дара Маши. Ее сказка перенесла в другой мир и вылечила все то, чем болел мозг.
– Нет, – отчетливо поправил Кирилл, – остров назывался Аркадия.
Маша, не открывая глаз, нашла на ощупь ладонь Кирилла и крепко сжала в своей.
Вдруг окружающий мир заполнил инопланетный неописуемый звук. Он походил на мощный ультра-частотный сигнал и создавал ощущение, что исходит из недр собственного организма, но стоило сориентироваться и прислушаться, как сразу становилось ясно, что источник находится снаружи и где-то совсем рядом. Вся компания в перепуге вскочила на ноги и остолбенела, поглядев за борт яхты. Метрах в десяти от них выглянуло из воды невообразимо огромное существо темно-синего цвета. Оно медленно и властно сопровождало яхту. Его плавники грациозными движениями напоминали крылья, его толстая гладкая кожа отражала лучи заката. Он смиренно наблюдал за людьми одним глазом, кажущимся на фоне крупного тела миниатюрным. Его космическое дыхание сотрясало воздух и в моменты синхронизировалось со звучанием молитвы. В его взгляде отражалось не осознанное, но единое. Странники не испытывали страха, они очаровано любовались чудом природы.
– А почему Аркадия? – не отрывая глаз от океанского совершенства задал вопрос Яха.
– Это то, что внутри человека заставляет жить и любить, – ответила Маша и больше ни у кого не возникло вопросов.
Кит продолжал плыть вслед за яхтой. Он размахивал грандиозными плавниками и хвостом, демонстрируя себя во всей красе. Передаваемые им сигналы разносились на далекие космические дали и оставались неподвластными человеческому пониманию. Но любая наука иногда ошибается.
– Этому парню, видимо, зашло наше музло, и он хочет к нам в банду, – усмехнулся Яха.
После оглушительного вздоха млекопитающее выпустило из себя огромный фонтан, брызги которого окатили все ближайшее пространство и самих путешественников в том числе. Мокрые с головы до ног, они уставились друг на друга. Ощущая тошнотворный запах внутренностей кита, напоминающий помои из водорослей и рыбы, они громко засмеялись.
Внутри ауры. Глава 11. Магелланиада
© Copyright: Александр Апосту, 2023
Свидетельство о публикации №223120800741
Свидетельство о публикации №223120800741
Рецензии