Сборник стихов Приземлённость

1. Приземлённость

Моя биография, как урок биологии
С темой: синдром дауна,
садись два
Уже автоматом, хоть опоздал
На пару минут.
Где капут моему капоту, после циклодолового компота.
Только после водки, меня спать раньше двенадцати клонит.
Я намажу маргарином язык, затем захаваю батон:
Так вкуснее будет, и немного грустно
От осознания что в какой – помойки я не был
Так и останусь мусором.
Что пространство косячит,
Прострация лечит, по собачьему говорю
Хоть наш контакт - сломанный телефон
Да сарафанное радио. Да я в гудках слышу
Больше жизни и радости, чем в стоической реальности.
Мне бы обнять тебя, а не пожелтевшую подушку.
Мне бы захавать торт, сделанный руками бабушки.
Я бы так много накатал, но фантазия душит.
Где очередная личность играет в ладушки.
Болтливость ломает роль ставни, зато бухим
Без совести угрызения, можно поплакаться.
Возомнить себя Аврелия Марком,
Будучи Олегом Мраковым,
Или постаревшим панком,
Да кем угодно, но не таким жалким.
В бреднях, между дилеммами и делами,
Ещё не найдя, потерять себя,
углубившись, в Завет Ветхий.
В пятницу искать трезвость в стаканах с водкой,
Я фанат Сергея Михайлыча Пенкина.
Я одинок и на деменцию обречён.
Я, как человек запрещён.
В этой свободе
Статуи двигаются в незримости наблюдателя.
Я ваятель или потребитель?
Вечно проигрывающий победитель.
Но ангелы с этого неба падающие,
Мы рождены уже умирающими.
В ожидании дня следующего,
Словно праздник выхода из влагалище.
Для меня затычка рта - это смекта, словесный понос
Словно секта, тянет за трос, как циркового медведя.
Но я клюю на твои пять баллов в одноклассниках,
Хрюкаю словно свинья при виде желудей.
Завтра будет, если по нему не проведут ластиком,
Оставляя минуту за прочтением паскудных идей.

2. Человек, который никогда не родится.

В этих бермудах из печали, грусти, тупости
Я бренча цепями лишь на уступах мудрости
Наступлю в мышеловки, чтобы
Подложить отравленный сыр.
Выше морду, так говорят палачи
Но что остаётся, когда с плеч голова,
Чем разглядеть ложь, и как спросить за слова?
В этом колодце кладезь,
кольев, воткнутых наземь
болотную, гротом станет
мой разум, ведь
Потребляю
То что отравлено
и что дурманит.
Осязаемо станет телом
А необьятие – сыпется пеплом, кстати
Воду в которую плюнул
Клюнул на крюк народа
Набросок в урну покуда
Голос мой сорван дробью
Тросом вытяну мысль
Из мозга через сожженный
Негатив
космоса
Быть измотанным
И падать вниз,
к звёздам
Через мир – плоскости
Стану в миг, не осознанным
Мясо с кости постное
Грязи мир – родственный.
Хоть и сгнил осенью
И добил возглас,
Что я кретин, тормоз
Без обид, что же
Словно Крис Формаж
В уши лил воду,
В стороне, ною
Но в душе стоик.
Все мирское дерьмо, в роли вантуза
Да, это ты отсядешь от меня
В общественном транспорте
Где средь признаний в любви и красивых граффити
Я нарисую тот самый писюн, что никто не закрасит.


3. Кто я?

Я забывчивый ублюдок,
Но злопамятный счастливчик,
Сейчас лифчик твой у тумбы,
Я вдохну его привычно.
Мои окна всегда тёмные,
А балкон зашторен нахуй,
Я кидал с окна помои,
В унитаз смывая завтра.
После дрочки мне погано,
А без дрочки мне паршиво.
Мне не стыдно быть ***вым,
Но ***во - быть любимым.
Для меня вы SCP, для меня вы
Те кто сзади, свернёт шею,
Я твой лучший друг и брат – предатель.
Я явлюсь тебе в кошмарах,
Ты забудешь меня утром,
Я делирий этих будней,
Чтобы стать чуть - чуть отважней.
Промокашкой сперму вытри,
Суй в кармашек свою руку,
Там есть дырка, но пойми ты,
И помни там то что мелкое.
И смешное, не стоячее,
Импотент уже в зачатии,
Если камень - то я гравий,
Если гравий - то раздавлен,
Я отброс среди отбросов.
NPC вокруг безмозглых.
Об язык тушу бычки,
И глотаю свои сопли.
Нос поломан, с монобровью,
Дёсна сжёг песочным шпаком.
Вросший волос на мохнатке,
Подкури мне на заправке.
Отведи от меня взгляд,
Словно пересёкся с бывшей,
Вызвав чувства непонятные,
Подрочив, я третий лишний.




4. Улыбка беззубого стоматолога.

Я слишком стар, чтобы исправить все ошибки.
Старуха мха - саунд к жизни, где я шибко мал
Чтобы появлялся выбор.
Но на отшибе врата - путь мой гиблый
Когда опускаются руки – поднимаются стопки.
Насрать какой автобус примчит до конечки.
В глупости сердце, но я ловлю ступор.
Когда стрелы Амура вонзаются в печень.
Пока твоя пассия конкубинат,
Я нонконформист, мой путь – куб бутирата.
За дверью свобода, но это дверь дыбы.
Время ушло, а значит – застыло.
Комариный писк? Вырванные ногти?
Кальмаром повисну, во временном омуте.
Бременным музыкантом, беременной в сорок.
Утону в прострации, мора праведного.
Под закрытыми ставнями, солнце просачивается.
Я ослеплённое око, третий глаз Нихиланта,
Я порванное письмо, готовый чистовик.
Я немая мысль, лысина, плешь,
Зато на голове парик.
Забракованный среди брака и очертания.
Очернение фаз, глаз выцветание.
У этих пешках и конях,
Лишь чтобы увидеть солнцестояние.
Будут разбиты все солнечные часы,
Вымеряющие расстояние одного светового дня.
Сознание Пичушкина, я сам психиатр, своих личностей
Пусть и притчи невдомёк, этот урок я запомню,
Слово воробей, и я придушу этого птенчика -
Живодёрство, энурез, пиромания.
Последствия инцеста. Пусть все свечи потухли.
В могиле согреться трупу, боли в печени не дадут.
Изречениями, я выдам форму тридцать шесть,
Но мой двадцать пятый кадр, поставит решётку.
На этом небе – клетка, а значит птица снаружи,
Где каждый матадор – красная тушенка.



5. Прощай 2020

Выхапанные баллоны газа на лестничных пролётах,
Этажи вечности во снах с бесконечными ступеньками,
Эта жизнь тянется временными переплётами,
Событий, от сюра которых не выдерживают петли.
Я личинка в секвойе и звено лишние,
В окно, с многоэтажки дружбу выкинь вон,
Я с вами не мир, поэтому, плачу наличкой.
Руку вам не протяну, но подняв ладонь, произнесу kifflom.
Слишком много проёбано, чтобы вернуться назад,
Чистый спирт растворял печень вот и вся экскурсия,
В мире детства, полного пьянства, проказ,
Коленом по зубам ударю – вот и вся перкуссия.
Там где будет запор – я всё обоссу,
Заблююсь, но перед вами с колен не встану,
В этой сешке, мне будет всё по плечу.
Без примерки куплю треники, но откажусь от сдачи.
Ибо каждый мой сон – пространство Евклида,
В которое я вхожу, минуя миры Минковского,
Но на этих пирах навоз – на торте вишенка,
И я вновь просыпаюсь от поцелуя роя ос.
Ведь каждый мой стих, эта книга жалоб,
Мой спич на похоронах, где я стою с улыбкой,
Но эти похороны мои собственные, и мне не будет жаль,
Момента, между смертью и из утробы выхода.
Для постижении жизни вечной, постиг вечную смерть,
Видя в глазах дворняг лишь сытость и бахвальство,
Но даже сейчас, я презираю и ненавижу вас всех,
Моё главное богатство в том, что нет у меня богатства.
Только почувствовав почву они тянутся в Богам.
Имея сапоги Гермеса, но сами в инвалидном кресле,
Без ног, но при себя – по пяте Ахилессовой.
Являясь горгонами, но в каждом, по кривому зеркалу.
Когда кашель то ли со смолой, то ли с кровью,
Уже не важно, кто со мной, а кто за любовью,
Не придёт в объятия минотавра. Но я не монстр
Я лабиринт. Я в нём нить. Я в нём тьма. Потерянных возглас.

6. Мёртвые строки
Словно беспризорник с морилкой, я выйду в окно,
Видя перед собой пустой лифт, сгорблен
Небритый. Но я понравлюсь тебе, как спектакль,
На который я тебя не приглашу.
Я накликаю беду
Если я выпил, но как трезвый себя веду.
Я там где не существует боли, есть только ошибки.
А нули похожи на оковы. Мигает табличка "Выход".
Повышен толер от барбитуры, ты моя барби,
Тут наст нечистот из моли тараканов, я ниже дна.
Я до сих пор ищу выход из своего мира фантазий,
Бродя в пустоте переулках, которых нет,
Всё что погибло внутри, перерастает в сарказмы,
Где ироничен даже плачь и помощи крик.
Когда эволюция переходит в прокрастинацию
Полюция от спокойствия, "подумай и скажи до завтра".
Мы подходим друг другу, как ковид и вакцинация,
Я не подумаю. Завтра не будет. Моя личность в отставке.
Ты найдёшь меня заблёванным и заплаканным,
Ведь в жизни променял всё нажитое на ушедшее,
Оставляя себе сквозные, я всё залечу пластырем,
Пастырь сгоревшей церкви, где игра не стоила свеч.
Это мне сделают замечание
За лишнюю минуту на перекуре.
Это я в нижнем белье щеголяю до разливухи.
Моё дефиле - ускорить шаг, находясь в переулке,
Я в автобусе покажу кондуктору сучий билет.
Это я армейские понятие и дедовщина.
Купидоны стреляют в сердце своими копьями.
Для меня стрельцы в объятиях бесовщины,
И не существует ключа
Который снимет с меня оковы.
Сам по себе надевается,
Пояс верности.
Когда поверх запястий ирландские наручники.
Я тот попутчик, который заебёт тебя в троллейбусе,
Своей болтовней, по правде, я и себе наскучил.




7. Дисбат

Я в рядах офицеров, где каждый прошёл дисбат
Где меряют погоны те, кто даже не рядовые.
Объясняя себе, что износ - это не есть закалка.
Трижды упаду на грабли, наступлю в капканы свои же.
Временные воронки и норы кротовые,
Какой путь не был бы выбран - в конце только лишь омуты.
Но я на этой дороге грунтовой, в лице лежачего полицейского.
В лице ямы, ухаба, препятствия, бедствия.
В лице всё того же душнилы, идущий в сандалиях с носками.
Курильщик со стажем, не знающий правил пасьянса.
Мне сдавливает рясу, облик лицемер в маске,
Под которой лишь жёлтые зубы и гниющее мясо.
И я назло опорочу листы, своим скулежом,
Испорчу тишину, жужжанием тусклой лампы.
Пердеж ваш вдохну в забитом автобусе,
И выдохну тогда, когда окажусь в катафалке.
Это я в мире жизни, одену маску смерти,
В каски нелепой, хожу по стройке реальности,
И ты отвернёшься, когда я протяну губы герпесные.
В зеркале запотевшем, я не вижу своих очертаний.
Покупки меньше чем на сотку, где и так сплошные скидки.
Это не сок с водкой, это варенье со спиртом.
Мой карьерный рост - оставлен в скотовозке до дома.
А в кармане убытки, дырки и рукавицы ежовые.
Ищу рог изобилия, но хватаю лишь морока вымя,
С молоком кислым, мне на горбу удобно,
В гробу не тесно, и даже хватает воздуха,
Урод без семьи - не урод, он просто глохнет,
Как четырка, я не вписываюсь в судьбы повороты.



8. Пережиток прошлого

Весельчак в депрессию.
Пьяница в сухой закон.
Лягушка путешественница.
На скотобойне Барашек Шон.
Душный как Генка Барбоскин.
И мудила, как Дружок.
Скользкий терпила.
И я не выпью на посошок.
Не присяду на дорожку. Ведь дорожка не кончится.
Пенсионер до сих пор проверяет почтовый ящик.
Улыбки с реклам, квитанции. Одиночество.
Письмо от внука, просто, наверняка затерялось.
Олег Мраков тоже пережиток прошлого,
И улыбку натягивает мне журнал непоседа.
Подписки на газеты, вырезки, прочерки.
Эта не мирская жизнь. Это вселенская секта.
Чернее кофейной гущи, то что зовётся будущем.
И в сливняк превратится глоток минералки.
Если я ем хрючево, в роли опущенного.
И получаю пинки, как дворовая собака.
И беглец та кобыла, что малость прихрамывает.
Проще чем не сказать ничего,
Для меня не увидеть правду.
Я промолчу, когда надо. А когда надо – не знаю.
Проще чем не сказать ничего, послать вас всех нахуй.
На работе курят "Кресты", остановка за стоп линией
Вновь в автобусе давка.
Кредит на телек в гостиной,
Коврик в коридоре опять в мусорных пятнах.
И вновь поквартирный обход, междометия
За несущей стенкой - тоже часть жизни.
Экосистема вселенской общаги жмёт,
И намекает, что пора бы поискать выход.
Но в солнечном городе, я лишь ищу луч солнца.
Правду, в одном из двух стаканов напёрстков
Жёлтый кирпич, - обоссан
Этих актёров тут тьма, но вновь пустые подмостки.
Где в роли тормоза, культуры в пошлой Молли
Конъюктурой в глазах анархии.
Ежеквартально отчёты в папку,
Где панама давит семь пядей, но безголовый явно
Тот кто с петлёй на шее тянется за добавкой.
Где паутина на локте - скорее в паутине рутины по локти.
И лишь пути до перспектив, заставляют
Мнимость величин растворится в болоте.
Где что ни слова - парадигма, остаётся лишь кивать
Не видя причин быть против.
Быть пойманным или убитым, гнойным
Или привитым - всё ровно слышу "вон выход" на входе




9. Первые погибли птицы

Их души прошепчат.
Но не крикнут "хватит".
Этот крик души, как цирк в тиши,
Где клоун каждый, кто оденет маску.
Гноя пласты, я не вижу космос,
Словно приземлился с марса.
Вилы, копоть, как примут с папиросой
В центре города. Дым и смог.
Вакуум в лёгкий, и я дышу, хоть харкаю кровью.
В сердце кол, сей приём мне цента стоит.
Лестно но, сея весть не стоит
Хвоста сороки.
Плацебо можно? Внутри всё ноет,
Плац в небо. Тошно. "Прости" из ножен.
Звено лишнее. Звон по громче, чтобы из рикши
Словно оглохший, ты не услышал что - то большее
Опрокинь таз медный. Ведь ты кинут, брошен.
Там где тьма восходит с рассветом,
И мгла, берёт без имения бренность
На выходе залп бедности, в залах
Зеркальных, пустота, хотя там я,
Гиблость. Мой страх - верность.
Да, я сам - мерзость. Антоним - трезвости.
Хоть для меня
Ещё осталась недоеденная кость
за столом вашим.
Я устал видеть в прожарке - холодный фарш.
В своих кошмарах я устал наблюдать далёкое детство.
Я в каждом лифте застреваю. Теряю сердце, но летаю
В сапогах Гермеса, хоть лень одеться.
Гниль перевесила, сгинь, если весело.
Я бездарь, и тупик когнитивный мой находит крик другой.
Ибо на крюк ловит, наживку омут, и если глубже - то уже по горло
Мне ножи под рёбра, словно пера уколы
Любовь обует, и так босого.


10. Прощай, Аврора.

Сгрызенные под корень ногти,
Вырванные языки, я стыну,
В этой осени, хоть в венах
Течёт горючее,
Мы с тобой не вместе, но
Ты всё ровно меня бросила.
И последний на финише
останется впереди.
Воздействие пустоты,
Помехи на телевизоре,
Станут мне собеседником,
На моём день рождении.
Меня поздравят созвездия,
Созерцая моё бездействия,
Они укажут мне пути
Но будут раскачивать лестницу.
Что дарит пьяные сны,
Полны пустоты и абстракта,
Сильнее небытия я ненавижу
Забытье.
Что несёт от "никуда", до
Линии невозврата,
За горизонтом событий
Детские комнаты полные страха.
Когда же найду ключи,
Я потеряю оковы,
В этих норах кротовых,
Опять становится жарко.
От осознания, что ключи
Это и есть оковы,
И ниже, приземлённости,
Станет «высочество ваше».
Рекомендуют настоятельно,
Быть ниже, чем знаменатель,
Но те кто и так числитель,
На месте будут валяться.
А пока
Ноги в кровь стираются
Я пепел в глаза втираю
Но это тебе так кажется
Что в этих лесах поляны.
Здесь каждый метр берлоги,
И счастьем покажется бор,
На деле, вечна болота,
И наст из трупов животных.
И насрать где центр,
Если вокруг меня Воркута,
Я оставлю на чай сотку,
Хотя в чеке цветёт вода,
Я почувствую жизнь вакууме,
Ведь там уж не пахнет страхом,
Грех оставшийся на плечах,
Обернётся мёртвым ребёнком.
И пусть глаза стеклянные,
А монета сверкает, как солнце,
Я ненавижу настоящее,
Оно забирает прошлое.
Я до сих пор брожу по тропам,
В конечностях сильно ломит,
Что бесконечность - есть исход,
И в этих кротовых норах:
Ищу гастроном по астролябию.
Я гастролёр, делю на ноль,
И меньше нахожу, чем потеряю.
Я стираю кожу жизни, от меня уже пахнет кровью,
Обнажаю свою личность, что выглядит хуже казни.
Кидаю части себя трупоедам, коршунам и гиенам,
Пусть давятся тухлятиной, облизнув кончики пальцев.