не в свои сани...

                Ефим Дроздов

                "Не в свои сани не садись"

    (Русская деревня второй половины прошлого века. Быль)

   Федька Кривов по кличке "Кривой Федька" работал пастухом. Пас общественный скот. В отличие от колхозного стада, скотина в Федькином стаде принадлежала колхозникам, и он за свою работу получал не трудодни, иными словами не палочки, которые в замасленной ведомости проставлял бригадир и которые по прихоти капризной погоды иногда превращались в продукты сельского труда, а порой, в засушливый год или наоборот, когда все лето льет как из ведра и урожай сгнивал на корню, оборачивались пустышками-ноликами. В такие годы колхозники вздыхали: "Вот тебе, матушка, и Юрьев день" и уходили не солоно хлебавши.

   Все, державшие скотину, а таких, считай, почти вся деревня, скидывались и всем миром содержали пастуха, этого самого Федьку, да еще за честь почитали, когда он пожалует к ним на званый обед. А встретив его на улице, старики перед ним шапку ломали: "Здравствуйте, Федор Степаныч. Как ваше драгоценное здоровьечко?" Выказывали Федьке такое уважение, что сам председатель колхоза мог бы позавидовать. А как же иначе? По утру сдавали на его попечение любимую корову - кормилицу всей семьи и до самой вечерней зорьки. Беда, если не доглядит.

   Федька был хромой, отсюда и кличка. Еще в детстве пьяный папаша решил покатать сына на мотоцикле, да не удержался на склизской после дождя дороге и свалился в кювет. Парень сломал ногу и долго еще после опереции ковылял на костылях.

   Тут на Федькину беду прислали к нам новую зав.клубом, Гальку Воробьеву, культуру на деревне поднимать. Была она своя, деревенская. Здесь стоял ее родительский дом. В нем жил ее старший брат Василий с семьей. Не в пример остальным девчатам, которые после школы кто на ферму пошел, кто в телятницы, Галька поехала в город учиться. Вернувшись, она горячо взялась за работу: организовала самодеятельный театр; его даже в область возили показывать. Для мальчиков открыла шахматный клуб, для девчонок - курсы кройки и шитья.

   Как-то Федька шел по деревенской улице, таща за собой перекинутый через плечо длинный хлыст. На душе у него было муторно, да к тому же мучила изжога от некачественной самогонки. Но хотелось добавить. Тут он случайно повстречался с Галькой. Ничего в ней не было особенного: маленькая с косичками, торчащими в разные стороны, с белобрысой челкой. Заостренный носик, порозовевший на конце. (Утро выдалось прохладным.) Маленькие черные как бусинки глазки под белесыми ресницами. Она и впрямь чем-то походила на галку. Федька застыл на месте как вкопанный. Хмель сдуло, словно неделю в рот не брал. Незнакомка показалась ему прекрасной сказочной феей. В детстве он видел таких только в книжках, которые иногда привозил из города отец. Новое, никогда раньше не испытанное им чувство охватило его спящую беспробудным сном душу, как морская волна оkатывыает с головой человека, зазевавшегося на берегу.

   Он стоял, вытаращив на девушку глаза, и не мог произнести ни слова, будто онемел. Галька улыбнулась и поспешила ему на помощь. Они познакомились. Федька переминался с ноги на ногу, не зная как продолжить разговор. В эту минуту он больше всего боялся, что новая знакомая скажет: "До свидания" и уйдет.

   Он не растерялся бы, если б на него бросился разъяренный бык. Даже стадо быков. Но под мягким взглядом лучистых женских глаз он оробел. Федька интуитивно догадался: сейчас или никогда. И он выпалил:

   - Галя, можно я вас провожу.

   Она согласилась. Федька с хлыстом через плечо и Галька с книжками под мышкой пошли рядом. Так начался их роман. Это не осталось незамеченным для односельчан. В деревне стали судачить. Ох, уж эти мне кумушки.

   Однажды, как бы ненароком, уже в сгустившихся сумерках Федьку встретил брат Гальки, Василий. Он подошел к парню вплотную и, дыша ему в лицо винным перегаром, прошипел:

   - Ты что же это делаешь, гад? Куда ты лежешь со свинным рылом в калашный ряд? Ты ей не пара. От тебя же воняет, как от использованного гондона. Она же культурная, образова-нна-я. Целую кучу книг с собой притащила. Аж антресоли трещат. А ты хоть одну книжку за свою жизнь прочитал?

   - Прочитал.

   - Прочита-а-л, - передразнил его Василий. - Небось, "Букварь" и то не до конца. Одним словом, как говорится, паря, "не в свои сани не садись". Чтоб я тебя больше у своего дома не видел. А не то, - и он вытащил из кармана нож. - Понял?

   - Понял.

   - Ну то то же. А ей мы кого почище найдем, - и Василий скрылся в темноте.

   С тех пор свидания нашего героя с Галькой прекратились. Зато соседи Воробьевых заметили, что в их дом зачастил местный агрoном, разведенец. Месяца через два его труп нашли под их забором с ножом, торчавшим из-под лопатки. Подозрения тут же пали на Федьку. Он не отпирался. Когда спешно вызванный наряд милиции вошел к нему, он поднялся им навстречу, выставив на показ окровавленные руки:

   - Моих рук дело. Моих. Она никому не достанется. Слышите, никому!