Гороховецкий княжич Глава 3

Глава 3.
— Ох ё… как больно!
Наверное, в очередной раз угораздило крепко приложиться, ибо когда я по инерции трижды перекувыркнувшись попытался подняться, закружилась голова. Качнуло и неодолимая сила земного притяжения снова усадила в мягкую, тёплую пыль грунтовой колеи. Вокруг царила ленивая тишина деревенского вечера. У соседнего забора перед трудовыми буднями отдыхал трактор «Беларусь». На вишнях белели первые распустившиеся цветочки. Знакомые усадьбы обыкновенного колхоза двадцатого века просторно раскинулись вдоль дороги, красуясь разноцветными яркими палисадниками. Вокруг ни души: ни коней, ни людей. Хотя нет, вскоре затрещали моторы. Несколько пацанов вывернули по тропинке с Лысой горы и по двое на каждом мопеде промчались мимо. На меня они лишь бросили изумлённые взгляды, мол нафига тут расселся бестолковый посреди улицы?
Первую долгую минуту покоя организм молча отходил от шока, ошеломлённо моргая и оглядываясь.
— Н-не понял, а-а-а где все?  — наконец вырвалось изо рта с недоумением и даже некоторой обидой.
Только что вокруг кипела битва, ржали лошади, визжали бабы с ребятишками и вдруг словно на самом интересном месте оборвалась плёнка или закончился сеанс, а публику бесцеремонно вытолкали взашей, в прямом смысле выкинули из кинозала.
Автоматически осмотрев, ощупав себя (вроде конечности в целости, не считая традиционных ушибов), со второй попытки удалось встать и покачиваясь подойти к трактору.
— Чего тебе здесь надо? Проваливай отсюда, пьяница! — в ту же минуту закричал из форточки скандальный женский голос.
Коснувшись на всякий случай грязного железа, дабы удостовериться в его реальности, пришлось поспешить в сторону. Уже хлопнула калитка, появился сердитый пузатый мужчина в спортивном трико с отвислыми коленками и в испачканной мазутом майке-алкоголичке. Постоянно оборачиваясь, поглядывая не преследует ли кто-нибудь на скакуне или в автотранспорте, я потрусил хромая, к видневшимся домам родного города. В голове постепенно стало успокаиваться. Забрезжила спасительная идея, что произошедшее в течении суток всего-навсего приснилось в забытье. Очень яркий и правдоподобный, но всё же сон. Похожее иногда случается, когда утром не разберёшь, не отличишь вчерашнюю правду от ночных видений. Однако настолько детально, долго, с полным комплектом ощущений и эмоций получилось грезить впервые и сознание сопротивлялось принимать хлипкие объяснения. Тем не менее доказательств ведь не осталось. Широкий ремень с оружием и бляхой, доспехи с шапкой пропали, значит их и не было. Деревяшки с будёновкой ещё ладно, допустим слетели, но не мог же просто так потеряться надёжно закреплённый, пристёгнутый пояс? Смущал единственный вопрос: как удалось оказаться в соседней деревне? Вскоре оправдание придумалось и этому факту. Спускаясь в овраг, меня же угораздило упасть и стукнуться затылком. Видимо в беспамятстве организм перепутал направление, затем пол дня бродил подобно лунатику, выполз куда смог и там очнулся. Описаны же в научно-фантастических журналах похожие истории о совершенно адекватных, трезвых людях, невероятным образом очутившихся вдали от дома. Да, теперь сходится. Недавние странные события — только лишь красивая сказка, чудесный плод воображения ушибленного мозга.
Во дворе встретили возмущённо пищащие ребятишки.
— Нечестно убегать прятаться в Городищи!
Но пережитый стресс вынудил отмахнуться от крикливых непосед, рявкнув:
— Отстаньте, приставучки, сейчас не до вас!
Ноги сразу поспешили домой. Душа требовала окончательно убедиться в наличии и благополучии семьи. Слишком сильно напугала перспектива остаться сиротой. Разумеется, все оказались на месте и в порядке. От избытка чувств подмывало кинуться им на шею как малышу, но вредина сестра Нинка брезгливо оттолкнула, поморщилась и мельком окинула взглядом.
— Наконец-то сбрил дурацкие патлы, а брюки-то извозил! Скажите ему пусть не гоняется в белом где попало!
— Вовка, что у тебя с головой? — заволновались родители.
В недоумении я заглянул в зеркало и схватился за макушку обеими руками. Она была лысая, туго обёрнутая холстиной.
— Ничего не понимаю! Мы вроде играли…
— Смотри добалуешься, — перебила мать. — Есть будешь? Небось не обедал.
К счастью, крови на тряпке не видно. Предки решили, дескать сын просто сменил причёску и изображает раненого в очередной детской забаве. В их понимании любая настоящая травма должна перевязываться бинтом, а тут нечто вроде пиратского платка или баданы. Интересно, кто же мне заматывал башку и постриг? Может всё же новая подружка с редким именем Божена?
— А-а, я-а … какой сегодня день?
— Пятница.
— Погодите, вроде бы должна быть суббота… или нет?! Вчера же она …
— Вы с друзьями в четверг решали шахматные головоломки, потом начался «Кабачок тринадцать стульев», а вечером «Штирлиц», — перебила сестрица. — Это сегодня после учёбы ты будто сорвался с привязи, бросил портфель и сразу умотал к своей сопливой малышне.
— А-а… ночью …где?
— Никаких больше поздних гуляний, чтоб к сумеркам являлись домой! — твёрдо сказала мать, словно припечатала. — И фильмы перед сном выключайте, лучше книги читайте! Вон уже заговариваетесь.
Да уж, отношение к телевизору в СССР особенное. Совсем недавно он появился в продаже по доступной цене и соответственно в квартирах трудящихся. Видимо нескоро забудется, как соседи, купившие его первыми, созывали на просмотр всех подряд передач целый подъезд. Спустя несколько лет народ можно сказать пресытился, в каждой семье уже имеется чудесный ящик, практически личный кинотеатр. Тем не менее после трудовых будней жизнь на улицах по-прежнему замирает. Вечерами граждане традиционно глазеют в голубой экран.
Я вяло поковырял в сковородке жареные макароны с яйцом. Аппетита не было. Волшебный сон не вылетал из головы. Злосчастная повязка окончательно запутала реальность. Вроде бы история получалась логичной: пришёл из школы, выучил уроки (Нинка врёт, она за мной не следила), немного поиграл в прятки, упал, стукнулся, очнулся и вернулся назад, но на черепушке же холстина из той крепости! Даже на ощупь чувствуется слишком плотный грубый материал. У нас в квартире ничего подобного не имеется. Нет, так оставить произошедшее нельзя, необходимо перепроверить заново. Серию из семнадцати мгновений одноклассники завтра с удовольствием перескажут обсуждая, к тому же ещё есть пара часиков, возможно успею. Взгляд задержался на будильнике. Без четверти пять, значит стемнеет нескоро.
— Ма, можно пойти на улицу?!
Не дожидаясь ответа, теперь необходимо поспешно выскочить во двор. Главное ведь предупредить, чтоб предки не ругались и вовремя смыться, а то не дай бог задержат или не пустят! К месту вспомнилось про финку собственного изготовления, припрятанную в сарае среди дров. Надо прихватить на всякий случай. Конечно, у неё тупое лезвие из мягкого алюминия, выточенное с помощью напильника исключительно для красоты на зависть малолетним дружкам, но новый складной ножик видимо безвозвратно потерян.
Вот такой у меня дурацкий характер! Будучи там, изо всех сил хотелось домой, особенно последние мгновения, а теперь наоборот. Душа жаждала опять очутиться в деревянной крепости, целоваться с милашкой, поймать ветер в лицо, промчавшись на коне. В конце концов Борщ не сможет без помощника вспахать участок и старейшины его отберут!
Найти тропинку в овраге, которая прошлый раз привела к приключениям и осторожно пройтись, тщательно осматриваясь, получилось за пять минут. Нет, если какая-нибудь мелочь здесь вывалится, теперь не отыскать, или кто-то раньше её заметит, подберёт, либо закатится бедняга в травку, под прелые листья и затоптанная станет тупо ржаветь, не принося никакой пользы. Не раз случалось находить подобные потери и ронять в свою очередь. Да фиг с ним, не за тем ведь пришёл. Оглянувшись, выбравшись наверх, пришлось с огорчением констатировать, что остался где и был рядом с домами и садовыми участками. Повторно спустившись, я снова поднялся. Время уходило. В подсознании началось волнение: «Битва же идёт! Несчастная красотка оказалась в одиночестве против лиходеев!! Конечно, в телегах сидели люди, но их не удалось разглядеть. Придут ли они на выручку? Сможет ли девушка ускакать?» Ноги будто по собственной воле сорвавшись с места, ринулись через косогоры напрямую к Лысой горе. Уже почему-то не думалось про галлюцинации, грёзы и сны. Сердце барабанило в груди, стремясь на подмогу подружке, поскольку чувствовало, как она срочно нуждается в защите.
Никогда до сегодняшнего дня, наверное, не доводилось столь быстро бегать по пересечённой местности — вверх, вниз, вверх, вниз … без остановок не переводя дыхания. Однако Городищи встретили по-прежнему сонными домами и таким же трактором Беларусь. Ничегошеньки не изменилось только в двигателе ковырялся тот пузатый колхозник в грязной одежде. На меня потного, разгорячённого, запыхавшегося до предела, работяга лишь мельком поднял испачканное небритое лицо, мимоходом вытирая об штаны широкие чёрные ладони. Внутри всё буквально опустилось. Вероятно, и в самом деле тогда навеялись сказочные видения в результате сотрясения моих бестолковых мозгов. Да и времени пролетело сто процентов больше часа. Супостаты если они и существовали, каждого кого хотели, несомненно, успели убить, ограбить, взять в плен и уехали.
Внезапно из калитки выскочили и окружили трое подростков примерно моего возраста.
— Этот пижон в белых брюках что-то запихнул в мотор, — процедил сквозь зубы самый щуплый из них вредным голоском.
Не говоря больше ни слова и не слушая оправданий, второй толкнул в грудь, а третий синхронно сделал подсечку. Повалив, хулиганы стали пинать просто, жестоко и беспощадно, словно бандиты, не признающие честного поединка один на один.
— Ахти, господи, убивают!!! — практически сразу закричали какие-то женщины и видимо механик.
К счастью, вскоре получилось отбиться и встать, поскольку изловчился и лягнул пару раз удачно, хотя, может быть, мальчишки испугались взрослых. Дёрнувшись за ними, ведомый желанием сквитаться, я споткнулся и чуть снова не рухнул. Под ноги попался дедов широкий ремень. Оружие висело на месте, кроме плётки с камнем. «Наконец-то вернулся куда надо!» — с удовлетворением пронеслось в мыслях.
Почти также голосили тётеньки. Неподалёку поднимался упавший вороной скакун. Спиной ко мне бородатый мужичок готовился забраться ему в седло. Ба, да он же тот разбойничек, которого мы столкнули на землю! Оклемался? Принимай повторный подарочек! Разъярённому пацанами, размахнувшись от души, мне удалось с максимальной силой врезать ему бляхой. Тяжёлая железяка попала неудачнику по затылку и заставила кувыркнуться в кусты. Подростки-драчуны одновременно с деревней уже исчезли, словно испарились, зато неподалёку двое верховых схватили Божену.
Здравомыслие надоумило не кидаться на выручку сломя голову. Пешему против кавалеристов нечего и дёргаться, лучше вскочить на подвернувшуюся животину. Возиться с найденным снаряжением, одевать и застёгивать было некогда. Правильнее показалось просто вынуть топор, а пряжку использовать вместо миниатюрного щита или потерянного кистеня. Всё, теперь пора представить себя индейцем с томагавком, пришпорить каблуками лошадку и броситься в бой.
— Поберегись!!! И-их-хо!!!— вырвался изо рта боевой клич команчей.
Я мчался как Чингачгук, размахивая оружием, готовый сразиться с любыми врагами.
— И-их-хо!!!
Если снова сморил сон, то ещё лучше, ведь в грёзах ничего не запрещается, можно бить крушить, рубить! Тем более моя подружка оглушающе визжала: «Княжиче!!!» — отчаянно дёргалась, пытаясь вырваться из схвативших её бандитских рук.
Грабители почему-то не решились сопротивляться, принимать бой. Тот, кто находился ближе, наверное, и не сумел бы. Его конь стоял задом в мою сторону. Громила поздно заметил опасность. Развернуться, приготовиться к обороне, он просто не успевал. Оставив жертву, хлестнув под собою жеребца, бедняга с трудом увернулся от удара топора. Другой, вероятно, пустился в бега, в смысле отступать, поддавшись панике, глядя на удирающего напарника или испугавшись исчезнувшего на глазах, а через минуту вновь появившегося человека, посчитав произошедшее колдовством. В результате они пылили наперегонки, набирая скорость и отдаляясь, не намереваясь останавливаться.
Догонять их никто и не собирался. Из меня же не всадник, а фикция, карикатура даже здесь в видениях, в седле держусь на честном слове. Задница боли-ит фантастически, вероятно стёртая до мозолей! Лишь бы ироды сами не передумали, не возвратились. К тому же около телег стонали на земле двое пострадавших израненных мужчин, голосили на повозках женщины, пищали ребятишки.
— Тихо усем!!! — заорав взяла командование в свои ручки моя нежная мадмуазель, словно прапорщик в военкомате, при отсутствии офицеров. — Накличете лихо, тетехи бесталанны. Тикать треба шибче отседова, покудова душегубцы отрешились.
Бабы сразу замолчали, цыкнули на детей, слезли в траву, начали поднимать окровавленных благоверных и сброшенные на обочину мешки. Захотелось спрыгнуть, помочь потерпевшим, но барышня, угадав мои мысли, схватила за рукав.
— Негоже сие князю. Зрети надобно окрест, несть ли напасти. Кушак облачи, доспех, очелье, кистень сбирай… — перечислила она первоочередные, по её мнению, дела.
Советы показалась разумными. Глаза немедленно принялись шарить по густым зарослям вдоль дороги, где совсем недавно стояли деревенские дома другого мира, а теперь затаился сбитый с ног негодяй. Судя по обстановке, здесь неожиданное нападение возможно устроить в любом месте, а потому и впрямь лучше поскорее убраться. Неприятель похоже нас побаивается, но и у меня уже нет желания биться насмерть. Запал атаки выдохся и разум снова мыслил рационально. Пусть злыдень живёт, использует шанс одуматься, исправиться, а главное лишь бы сейчас никого не трогал. Честно говоря, нет уверенности, что подросток вроде меня способен в одиночку справиться со взрослым, здоровенным разбойником. Разок повезло, но повторно получится ли?
Покосившись на тропинку, ведущую на Лысую гору, я забрал поднятый шустрым мальчуганом кистень, напялил деревянные дощечки, насилу связав порванные бечёвки, нахлобучил будёновку и привёл в порядок остальную амуницию. И как ремень только ухитрился свалиться с талии? Сидел он, конечно, не настолько уж туго, дабы не пережимал внутренние органы и позволял свободно дышать, но был закреплён надёжно, расстёгивать начнёшь — ещё не сразу получиться! Кстати, бляха найдена зафиксированной, а это вообще чудо. Интересно, тело выскользнуло или растаяло, перемещаясь в двадцатый век?
Слегка пришпоренная конфискованная у врага чёрная как ворона коняшка (так её и назову), неторопливо двинулась по зарастающей колее. По всей вероятности, стёжка уже редко используется. С тревогой глядя по сторонам и под копыта четвероногому транспорту, взгляд пытался разобрать насколько примята трава? Нет ли свежих следов? Уши прислушивались к окружающим звукам. Вспомнились книжные рассказы охотников про птиц, обычно тревожащихся, когда неподалёку посторонние, но вроде бы пернатые ведут себя спокойно. Рассудок подсказывал необходимость быстрее ехать дальше пока там тихо. По крайней мере данный маршрут намного короче. Возвращаться и делать крюк опаснее. Именно туда поскакали те двое. Они способны устроить нехороший сюрприз и налететь повторно.
Вскоре телеги покатились по грунтовке, стуча деревянными колёсами. Головной повозкой правил боевой парнишка, помогавший пять минут назад. Женщины прямо на ходу осматривали охающих супругов, промывали и перевязывали раны. Малыши испуганными глазёнками, таращились на меня со спутницей.
Божена сначала требовала мчаться впереди, проверяя путь, но в этот раз шестое чувство побудило не соглашаться.
— Если там засада, то на разведчиков нападут в первую очередь. Неожиданно атаковав, нас легко вышибут из сёдел, а люди останутся без охраны. Лучше отстать метров на двадцать, а когда враги набросятся на караван, то разогнаться и врезаться лошадьми, как в прошлый раз.
В подсознании же промелькнуло: «Или вовремя смыться при невозможности справиться». Безусловно, предлагать трусливую, но рациональную мысль девушке не решился бы никто на моём месте, потому я продолжил разглагольствовать с точки зрения бесстрашного героя.
— Теперь-то мы уже испытали силу таранного конного удара и сумеем применить повторно. Вдобавок бы копьё в руку и щит, хотя оружием пользоваться ещё надо научиться.
— Нешто княжич сулицей не обучен володеть? — удивилась милашка.
— Чего ты хочешь от байстрюка? Ни улиц, ни дворов нам не положено, — сорвалась с языка отговорка, которая уже некогда звучала, удачно выручала. — Однако длинные жерди, пожалуй, необходимо соорудить. Глядишь и помогут они в схватке врезать кому-нибудь, не приближаясь под топор. Когда разгонишься и ткнёшь посильнее, то даже у тебя получиться поставить врагу порядочную шишку или сбросить под копыта. К тому же неприятель ведь не знает, что сражаются неумелые вояки и как пить дать испугается одного только грозного вида.
Прелестница опять надолго замолчала, задумалась, временами бросая на меня оценивающие взоры. Растрёпанная, взъерошенная будто воробушек, с выбившимися из-под колпака локонами, она показалась намного привлекательнее, поскольку стала снова больше походить на девочку, чем на мальчика. Подыскивая, вырубая из орешника и затачивая две подходящие палки, я в свою очередь косился на неё, рассуждал и улыбался смешным мыслям: «Рассматривает, словно решает, годится ли ей такой недоросль в женихи или нет?» Собственная свадьба представлялась для пацана моего возраста невозможно далёким событием будущего. Ещё лет десять гулять, по меньшей мере.
«А ведь тут наверняка дочерей очень рано замуж выдают», — внезапно посетила своевременная догадка. Эта куколка в шестнадцать лет вполне реально может готовиться и на полном серьёзе приглядываться к парням. Тем более ей скоро семнадцать. Интуиция в очередной раз передумала, отбросила иллюзорные надежды с сомнениями, что нахожусь в Советском Союзе с его законами. И нифига здесь не сон! Окружающая действительность, произошедшие приключения, абсолютно нормально функционирующие все пять чувств, боль от полученных травм, голод, жажда, а также прочие потребности организма (по крайней мере после туалета в кустиках брюки сухие и без запаха), решительно убеждали о перемещении в какой-то другой безусловно реальный мир, дверь в который находится где-то рядом с Лысой горой.
Начало смеркаться. Как ни спеши, ни подгоняй скотину, гужевой транспорт не способен передвигаться слишком быстро. Дабы облегчить коням работу, уменьшить нагрузку, тётеньки часто спрыгивали и бежали рядом, смешно семеня ногами и приподнимая подолы своих длиннющих юбок. У каждой их выглядывало по нескольку штук друг из-под друга, словно у цыганок. На подъёмах, дамочки пытались подталкивать телеги, помогая животным. Их мужьям, вероятно, досталось крепко, и бедняги не поднимались.
Когда наш караван наконец выехал из леса, а впереди показалась знакомая крепость, сзади раздался разбойничий посвист и топот копыт. Отбросив жердь, подхватив с воза двоих малышей, Божена не раздумывая пришпорила Сивку и тотчас обогнала остальных. Помчавшись к воротам, она заголосила во всё горло, попутно предупреждая людей, ещё работающих снаружи, в полях. Мальчишки-кучера стали отчаянно нахлёстывать уставшую скотину. Не только женщины, раненые супруги также спрыгнули и совместно с лошадьми принялись тянуть повозки с мешками, стараясь ускорить движение.
 «Сто процентов не успевают, даже если вещи скинут», — обречённо промелькнуло в мыслях. А они ничего не оставят, сразу видно. На подводах какие-то значительные ценности дороже жизни, детишки, например. Развернувшись, мы с кобылицей, возвратились к лесу. Размышлять опять было некогда. Ситуация требовала действовать стремительно, подчиняясь инстинктам, абсолютно по-другому, не как приучила жизнь медлительного, совсем не воинственного недотёпу-тихоню за предыдущие беззаботные годы. Перевезти всех карапузиков не получиться. Мне больше одного не удержать, сам с трудом сижу без помощи подруги. Атаковать неумелому подростку взрослых опытных бандитов и подавно глупо. Один раз повезло взять нахрапом, наглостью и неожиданным появлением, но повторно рисковать слишком опасно. Там уже наверняка не трое трусов, а гораздо больше, приготовившихся к сражению осмелевших воинов. Тем не менее, хоть кровь из носу, но надо постараться любым способом их задержать, дать спутникам десять, а лучше пятнадцать минут домчаться и спрятаться за стены.
К счастью, вовремя вспомнилось насколько эффектно цыган Яшка из «Неуловимых мстителей», натянув между деревьями плётку, сбросил с седла преследователей, врезавшихся в неё на скорости. Безусловно искать по чужим сумкам, прицепленным у седла верёвку — лишь терять драгоценные секунды, потому пришлось торопливо связывать ветви кистенём. Для реализации второй задумки пригодились разросшиеся на опушке кусты орешника, склоняющиеся по обе стороны на дорогу. Подрубленные топориком, они создали видимость серьёзного препятствия. По окончании воткнуть в преграду наши с Боженой копья, прислонить несколько валяющихся поблизости толстых коряг и с наскоку никому не проехать, попробуй ещё догадаться в сумраке, каким образом разобрать получившийся завал! Когда разбойники всё же сумеют или проберутся стороной сквозь чащобу, пройдёт необходимый срок.
Не дав мне толком приготовиться, полностью выполнить задумку, показался десяток кавалеристов. Пока часть из них свалились на первой ловушке, мы с четвероногой подопечной отбежали в сторону и там за сосёнками удалось наконец снова залезть верхом. По пути попалась кривая палка, похожая по форме на лук. Тут же созрела идея вернуться с грозным видом и разыграть комедию.
— А ну стоять, холопы! Чего надо? — разнёсся по окрестностям мой вопль, стараясь показаться важным и грубым.
Вроде бы получилось. Отряд остановился и даже отступил от заграждения на несколько метров. Один из парней потянулся к оружию, вынудив меня опять поспешно прятаться от лунного света, направить коня дальше в темноту под раскидистую берёзу. Свистнули стрелы, видимо выпущенные наудачу, и лишь одна из них забелела опереньем, вонзившись в ствол, на уровне лица. Тотчас выдернув её, я приложил к собственной палке.
— А если в ответ сейчас пульну?!!
Всадники по моему примеру тоже немедленно затаились, рассыпавшись по кустам.
— Ты еси хто таков буде? — послышалось вскоре оттуда.
Скорее всего в полумраке не разобрать, что остановил и заговаривает зубы взрослым дядькам нахальный мальчишка.
— Кланяйтесь ниже, остолопы и просите пощады у князя местного, земли тутошние оберегать поставленного! Коли полезете дальше, бошки срублю, на кол посажу, собакам на съеденье брошу, в муравейник голой жо…, простите задницей засуну.
Традиционные средневековые казни вспомнившиеся первыми, произнесённые с особым выражением, должны были по задумке отбить охоту к нападению. Однако голос предательски дрогнул, а потому вероятно опять засвистели вестницы смерти, впиваясь теперь в непосредственной близости. Наверное, прицелились на звуки, гады. Вдруг одна из них пребольно щёлкнула по виску, сбивая шапку, разрывая повязку, царапая кожу, спустя мгновение другая звякнула и отскочила рикошетом от железной бляхи. Следом сразу три штуки с громким стуком вонзились в доску на груди, насквозь не пробив, но уколов, высунувшимися кончиками, а главное, чуть не сбросив с седла, словно врезали тяжеленными булыжниками килограмм по пятнадцать! Волосы вздыбились даже в подмышках. Кажется, враги ни капли не шутят. Ярко представилось, что сейчас грязные деревяшки могли запросто проникнуть в живот, в башку, застрять широкими железяками в мозгах, в кишках и прочих внутренностях. Б-р-р!!!
Лишь огромное усилие воли заставило не помчаться немедленно вдогонку телегам, спасаясь, но подвергая опасности крестьян, а заодно превратившись в отличную мишень под яркими звёздами, Разум посоветовал поступить наоборот, лечь на шею лошади, спрятавшись за голову и попятить её ещё дальше за группу елей. Бандиты продолжили гвоздить, попадая туда, где никого уже не стало. Многие стрелы пролетали мимо, а некоторые втыкались в землю, в ветви. Немного успокоившись, стараясь отныне не выдавать себя, здравый смысл подсказал осторожно вынимать, швырять их назад, создавая впечатление якобы отстреливаюсь, а порой оглядываться на крепость. Телеги с людьми уже подъезжали. Пожалуй, пришло время и нам отсюда потихоньку драпать вдоль опушки в тени деревьев, не то того и гляди ироды проткнут, словно жуков булавками или меня, или животину. Её ведь тоже жалко!
Внезапно практически рядом из соседнего оврага раздался возглас:
— Ратуйте, братцы, отрок здеся един, лука у оного несть, добро наю сбираеть!
Выскочив, на нас с лошадкой набросился лохматый, страшный головорез, размахивая сучковатой жердиной. Драться с таким показалось опасно, лучше забраться на Вороную и отступить. Дедов доспех опять выручил, удачно смягчив удар по спине. Соскользнув с него, дубинка попала по крупу невинной скотине. Бедолага взвизгнула, отомстила лиходею копытом, отправив его лететь обратно в заросли и припустила в галоп без понукания. Я беспрекословно согласился со своевременным мудрым решением, морально его поддержал и ухватился изо всех сил за седло. Выжидать дальше самоубийственно, ведь в дощатую броню опять воткнулись вестницы смерти, а в дальнейшем выяснилось, что несчастную конягу злодеи тоже ранили и тем пришпорили.
Пока супостаты смогли проломиться через заслон, мы проскакали не менее пол дороги, хотя моё тело, наверное, невольно тормозило, поскольку неуклюже болталось как мешок с картошкой, того и гляди свалиться.
— Открывай княжичу!!! — отчаянный вопль из глотки вырвался заранее, издалека, а кобылица возмущённо заржала.
Это потом Борщ выдернет из седла ещё пару стрел, пробивших его насквозь, уколовших невезучую животинку, а заодно порезавших брюки, до крови полоснувших мою попу. Мысли в то мгновение переживали про другое: «Вдруг крестьяне не впустят? Придётся нам вдвоём мчаться неизвестно куда преследуемым и гонимым. В темноте правда и затеряться проще, если враги не поймают сразу, но оставаться в ночи без крыши над головой каждое мгновение ожидая преступников или волков!»
Накатила страшная тоска. Рука уже потянула уздечку побуждая четвероногую подругу сворачивать в поля, когда заскрипели ворота. Кто-то опытный, по всей вероятности, староста, рассчитал тютелька в тютельку. Почти не сбавляя хода, Вороная влетела в крепость, и створки захлопнулись прямо перед лошадиными мордами преследователей.
— Разверзай, не то худо буде!!! — в ту же минуту раздалось снаружи, и бандиты принялись долбить по доскам чем-то тяжёлым, пытаясь вломиться без приглашения грубо и невежливо.
«Нашли дураков! Можно подумать хозяева их ждут-не дождутся, с хлебом солью сейчас встретят, деньги и прочие ценности отдадут, сами себя с удовольствием верёвками свяжут и кланяясь поблагодарят за избавление от бремени свободной жизни!» — весело промелькнуло в мыслях. В душе воцарилась эйфория от радости. Чрезвычайно рискованная затея увенчалась полным успехом!
Вокруг толпились вооружённые топорами и рогатинами приблизительно двадцать-тридцать человек. Часть из них судя по напряжённым позам, для надёжности подпирала плечами ворота. Видимо весь местный сильный пол. Как-будто бы много, но некоторые мужчины совсем пожилые, наподобие знакомого уже Борща, а две трети — подростки вроде меня, чуть старше или младше. Двое взрослых ранены. Остаётся примерно пять-семь матёрых бородачей. Они и ведут переговоры, осторожно выглядывая из башни, каждую секунду ожидая коварного выстрела.
— Чесо ради ты еси буянишь, Кречет, честны;м сколотам почивати не дасти? — донеслось оттуда сверху.
— Пущай озорной отроче, княжичем нарекший ся, коня возвернеть.
— Не по правде сие. Ваша людишки лиходейничаша, мужей наю порубиша, похваляясь животов гонезе, скарб, баб, дитя малая торкам продати. Господине сих разогнаше, скакуна на дуван честно поя.
— Ты ли еси, Третьяк, голова тутошний? За коим лешим раздор со мною чаешь? Возверни кобылу, и мы есмь предадим забвению распри наю, буде отныне добрыми соседями проживати.
— Откель твое добро жедати, соседушка, ежели народец наша бье, скотину своде, невинных девиц насильнича?
— Наветы сие. То не моя вои творять, ано пришлыя тати бесчинствують.
— Лжа рече? Ды Ерш охальник намедни моя Божену во лесочке споймаше, усю побише, насилу княжиче отстояше горемычну, — запричитал, не сдержавшись Борщ.
Он стоял рядом со мной, осматривал трофейную Вороную и постоянно ощупывал свой пояс, пока назад, вроде бы не требовал, но и руку не отпускал.
— Сыне во избу не воротивше, спрос мене учинить не со коего. Еже добрый молодец живота лихован, то уне бы вам самовластно во землю закопать ся! — зарычало с той стороны. — Сей ведомо посватать жаждаше, суженую облюбовываше!
— Скольких же он покалечил, покуда облюбовал?! — вырвалось у меня изо рта.
Из-за ворот рявкнуло ещё страшнее:
— Бабья доля терпети!!! Коли мира чаете, коня и княжича свого воздайте, ино усе пожгу!!
— Ступал бы ты еси, ухарь, от селя, покуда аще под нозами зришь, — спокойным голосом ответил староста. — У наю мужей якоже терпежу срок исходе. Не жади покудова ворота разверзнув, усем народом со рогатинами на тя, якоже на аркуду выйдемь.
В поле захохотали:
— Коли горазды бысте, иже стояли, ды ратовали бо, а не тявкали аки псы из коей норы!!!
— Мене, Кречет, думу думати гоже, ано не токмо топором махати. Еже ринемь ся дружно, побьем мы есмь вась лиходеев, обаче и наю мужей полма со лихвой поляжеть. Не жажду аз есм брани таковой, посему и терплю тя покаместь. Пораскинуть разумом и тобе еси, соколик, пора. Буде ны до бела каленья довести, смертушка за тобе приде. Ристай и кумекай о сем крепко.
Бандиты возмущённо покричали, поругались, погрозились немного и ускакали.
— Дядька Третьяк, вскую мы есмь овых душегубов стрелками не посечем? — послышался вопрос подростка, когда народ уже расходился по домам.
Меня это тоже заинтересовало, заставило остановиться, прислушаться. Хоть и через пень-колоду, но рассудок вроде бы уже правильно воспринимал основной смысл фраз. Действительно почему? Начали бы все одновременно стрелять, вмиг бандиты в дикобразов бы превратились.
— Ишь ты еси, Малек, кой шустрый! У ны во селище ни единаго лука боевого несть. Дороги сии вельми. Кои самовластно на ловитву охотники ладят, немощны, ды чрез двоицу ден сохнуть, костенеють, небось ведаешь. Мастаки, бають, пяток лет добрый лук творять. Посреди ны и умельца сего не сыскати. Почни мы есмь стрелки метати, ну изъязвили бо двоицу-троицу супостатов ды разъярили токмо без прока. Ано тако авось угомонять ся… до оного разу.
— Дык доколе сие длить ся буде? Не счесть наю сгинуло, ды усе небось от сих дланей поганых.
— Вот взрастешь ты еси, паря, своя мальцов заимаешь, позрю, како кровиночку под ножи татям пошлешь.
Разговор показался очень любопытным, но незаконченным, и захотелось уточнить у Борща некоторые подробности.
— Скажи-ка, дед, почему вы не соберётесь, да не поймаете преступников? Если своих сил не хватает, то надо родственников, соседей позвать. Стопудово негодяи уже всем навредить успели? В крайнем случае можно нанять кого-нибудь, один раз заплатить, чтоб потом не мучится.
— Кумекаем мы есмь о семы и скликаем порой охочих богатырей, — угрюмо вздохнул старик. — Токмо живота лишить ся ни кой николи не алчеть. Усе отсядете жаждуть. У наю тако повелось, бо покудова своя дщерь, али унучку не споймають, никой не поскребеть маковку. Оныя лета бехо затеялись укупить ся родичи, дабы пожечь вражье стойбище, глядь, ано тати не сыскати, хошь усе дебри облазай. Велие коварство злыдни содеяша. Егда мы есмь сих онде чаяша, по соседе те наша проскача, зело мнозих побеша. Наю крепь плуты не ходеша. Дымы позряхом, возвернулись и споймали бо ворогов. Ано тако мы есмь не солоно хлебавши, народец во околотке со убытком, а кровопивцы токмо лютее стац. Ноне к ним лихие людишки охотно ходе.
Понять конечно было трудно, но основное удалось разобрать. Пытались видимо, но не получается.
— Ещё скажи Борщ, а не выдадут ли меня в уплату бандитам? Может лягу сейчас спать, а во сне и свяжут, и преподнесут на блюдечке вместе с конём.
— Како ты еси волен помыслите сие, княжиче! — возмущённо вскрикнул собеседник. — Ды опосля сего, колиждо ты еси унучку моя двоица крат выручи, аз есм за тя… аз есм те … аж пояс своя подарю и кистень нова самовластно слажу! И мужи, коих ты еси нынче вызволи, молчати не стати, за тя глагол замолвиша. Посему староста наю тя и не выдасте, разумееть небось.
Божена ждала нас с ужином. Возможно, хозяюшка волновалась, переживала, но виду старалась не подавать и мне стало обидно. Изнутри же просто распирало от гордости! Её парень чувствует себя героем, а эта козюля-воображуля не ценит! Про разодранную на виске повязку и брюки вдобавок с дури с языка соскочило, якобы ничего страшного, просто сучками зацепило, надо бы наоборот напугать и больше заинтересовать подвигом! Хотя нет, получить ранение на стыдном месте, несомненно, позорно, а потому про задницу я ей точно ни в жизнь не расскажу. Пусть голову перевязывает в очередной раз непоседа, если так уж руки чешутся, а там лучше залепить подорожником и кровь на трусах втихую лично застирать. Тем не менее, неужели у них регулярно подобные стычки и народ привык?
Увидев стрелы в моей ладони, барышня спросила откуда взял. Немедленно промелькнула шальная мысль по крайней мере здесь егозу удивить. Чрезмерно сильно выдумывать, однако наглости не хватило и получилось ответить почти честно, без домыслов.
— Да в обще-то, в седло с доспехами попало, а заодно удалось подхватить несколько штук поблизости.
Вот тут подруга восторженно округлила глазки.
— Ужели дланями в лет пойма?
Согласиться на явную ложь опять же не хотелось, но скромно склонить голову, пожав плечами, якобы поддакивая, совесть разрешила. Если вдруг выясниться обман, можно всегда оправдаться, дескать она неправильно поняла. Вроде бы красотка поверила и дальше поглядывала с немалым уважением.
Кушать не было желания, мать ведь недавно покормила, но из вежливости пришлось. После первой же ложки взбрело на ум предложить хозяевам хотя бы часть от слишком гигантской сегодня порции. Ветеран отказался наотрез.
— Моноза ль мине старцу надобно? Аки малая пичужка поклюю и довольно.
Очаровательница сопротивлялась не особенно категорично, помогла наполовину. Прелестница так упорно, чудилось многозначительно твердила, дескать добру молодцу сил набираться потребно, они мол вскоре понадобятся, что я размечтался, рассчитывая на волшебную ночь, ещё более сладостную, чем прошлая. От взрослых парней с недавних пор известны некоторые тонкости общения с противоположным полом. Сметану кралечки подсовывают не зря, а с вполне определёнными целями. Фантазии оказались напрасны. Накормив, стряпуха принесла не квас с градусами, а воду, подслащённую мёдом, назвав напиток «сытом».
— Утолишь жажду, насытишь ся, станови на столе, — зевнула она и полезла на полати над дедом.
Вот хитрюга, не на нижнюю лежанку и не на отдалённую полку, а строго над ним улеглась. Теперь подойти, чмокнуть хоть мимолётно невозможно. Хозяин небось сразу проснётся. Трезвые люди в преклонном возрасте чутко спят. Как поступит Борщ застукав шуры-муры с внучкой, лучше даже не думать. Ни скандал с пенсионером, ни преждевременная женитьба в мои планы не входила, но обниматься, целоваться с Боженкой ужасно хотелось! Ведь только ради ночного свидания в основном и главном тянуло возвратится сюда.
Несбывшееся желание вывело на всякий случай во двор посидеть на нашем брёвнышке поджидая, вдруг блондиночка одумается и придёт? Серенады старикана давно разносились, заглушая сверчков. Увы, милашка-зараза сегодня по полной обманула, выставила меня круглым идиотом. Потом уже из принципа упрямство заставило ещё полчасика потерпеть зверствующих без покрывала комаров, но смотреть на звёзды, слушать соловьёв в одиночестве не имело ни смысла, ни интереса. Пернатый певец заливается для своей соловушки. Его арии для двоих хоть может и не для влюблённых. Душа пока не чувствовала невозможной киношной или книжной страсти. Барышня мне просто нравилась. Несомненно, в случае необходимости пожертвую для неё чем угодно, но тоже самое могу сделать и для многих других.
Когда всё же пришлось вернуться в землянку, как говориться, не солоно хлебавши, я от досады разместился на крайней лежанке подальше от дедова храпа, от красотки, такой соблазнительно манящей и поближе к выходу, к свежему воздуху. Через минуту на грани между сном и явью неожиданно донёсся тонкий голосок, хихикающий над моей наивностью. Вскочив, подойдя на пару шажочков, прислушавшись, стало понятно: или пригрезилось, или опять дурачит хитрюга. Рассмотреть лицо ведь невозможно в эдакой темнотище, а дыхание вроде-бы ровное. Протянув руку, я застыл, побоявшись прикоснуться. Вдруг прелестница испугается спросонья, подумает нехорошее, заорёт? Про ветерана вообще молчу. Если мужичку дать повод заподозрить, будто кто-то сотворил с подопечной непотребности, небось схватится за нож. Он круглые сутки и даже ночью с оружием не расстаётся. Родители за девчонок особенно трепетно переживают. Меня здесь приняли в семью и надо вести себя соответственно братиком. Сдерживай, Вова, эмоции! На следующее еле слышное «гы-гы» очевидно из принципа не стоит реагировать. Логичнее прикинуться оглохшим от сильной усталости или крепко заснувшим. И вообще, может проказница-хохотушка во сне смеётся. Захотела бы лапочка выйти погулять, давно бы оказалась во дворике со мной на пару. Ах! жаль, но это не судьба.