Жизнь без героев Часть 2-11 Глава 15

Жизнь без героев

Часть П - 11 Глава 15


Глава пятнадцатая

ПОСЛЕДНИЕ ТОЧКИ

1

События текущих дней нуждались в размышлениях, но обнадеживающие решения не отыскивались. Стук в дверь приостановил вялое перемешивание бесплодных мыслей. Так стучал младший Рант, когда приходил за угощением. Стоит и барабанит ногою в дверь – мыслитель. Недаром Таня дразнит Тима «хохол упрямый». Надо открывать.
Сашка, глядя в пол, махал ногой, хотя носком уже не дотягивался до двери. «Тебя тетя зовет». Свалил поручение и помчался по лестнице.
 
Зачем-то вернулся в комнату, нехотя надел пиджак, по привычке посмотрел, все ли в кухне выключено. Вышел во двор – зажмурился от яркого солнца, зарябило в глазах от мелкой трепещущей листвы. И вдруг внезапное предчувствие, что за углом дома кто-то прячется, заставило поспешно оглянуться. Всего лишь на мгновение мелькнули глаза и лоб. «Галя! – рванулся к ней, но, сделав несколько шагов, остановился, пораженный. – Что случилось?!» – закричал в испуге.

Она стояла и смущенно улыбалась. Думала, что все ушло, так надо, потому что по-другому – зачем? И жаль, что не ушло, но очень приятно, что не все забылось. А ответила по-дурацки, как в былые годы. «Ты не рад?». Хорошо, что он пропустил вопрос мимо ушей.
– Что произошло?
– Ничего. Тебя захотела увидеть.

Чудак-человек, он не поверил.
– Ты не обманываешь? Посмотри мне в глаза! – потребовал строго. Он подошел близко-близко и смотрел долго. Сначала даже руки положил на плечи, а потом спохватился и опустил и, между прочим, напрасно. Ничего в этом нет такого.

Она улыбалась, не жмурилась, не отводила глаз.
– Ты так похорошела.
– Да?! Это дежурный комплимент?
– Зайдешь ко мне?
– Если можно, останемся на улице, пожалуйста.
– Пойдем на лавочку. Не замерзнешь? Дать пиджак?
– Что ты? На улице тепло.
– А мне показалось…
– Перекрестись, когда кажется. Тебя не удивляют мои прежние глупые шутки?
– Наоборот, радуют. Значит, у тебя хорошо, если ты не меняешься.

Он ждал, пока она присядет на скамейку, но не дождался и сел первым, она тут же примостилась на самом краю широкой доски вполоборота к нему, руки положила на колени, и улыбалась. Так мать встречает сына после долгой разлуки: радуется, смущается, что отвыкла, смотрит и не может насмотреться, старается не упустить ничего важного, что может отразиться на знакомом и новом для нее лице.

2

– Расскажи, как живешь? – попросил Марат.
Как ответить на такой вопрос? То, что можно рассказать, неинтересно, а то, что интересно, трудно выразить словами. Ответишь одной утвердительной фразой – он не поверит, да и как поверить, если самой не снилось, что так сложится жизнь.

Первый вечер провели одни в пустой квартире. Марина Петровна была на съемках в Ленинграде. Жарила Андрею котлеты и, смешно сейчас вспомнить, побаивалась. Сколько раз в жизни убеждалась – не надо верить чужим рассказам. Непонятно, из каких побуждений люди сочиняют несуществующие ужасы. Что это им дает?

Таинственные рассказы никогда специально не слушала, а вот, оказалось, запомнила, они тревожили, а надо было себя настроить, чтобы незаслуженно не испортить Андрею праздник. Он, как котенок, подлизывался – пришлось до поры до времени держать себя с ним строго, хорошо, что нужно было готовить ужин.

В большой комнате стояла старинная двуспальная кровать. На такой спрячешься под одеялом – не сразу отыщет. Попрыгала, попутешествовала по постели в одной сорочке, совсем, как девчонка, потом легла животом на подушку, подперла ладонями голову и стала поджидать Андрея.

В Политехнике, Наташка, покорившая Димку Красовского, призналась, что Димка женился бы на ней, если бы у нее был темперамент, а она ничего с собой не может сделать, как ни старайся. Еще Наташка уверяла: если женщина «холодная», мужчина не может получить удовольствие, а поэтому всегда будет злой и раздраженный.

Андрей злым не становился, но он переживал, это было заметно, ухаживал, как за больной. Подумаешь – больная, правда голова несколько раз болела, и было муторно, но проходило.
– Наверно, я никуда не годная женщина. Мне надо было родиться мальчишкой, – спросила его однажды.
– Ну, подожди, не все сразу, – он покраснел и покрылся потом, даже жалко его стало. – Все получится, я научусь.

– Подумаешь, велика важность. Это все глупости.
– Ну, это не совсем глупости.
– Делай так, чтобы тебе было хорошо, а мне этого ничего не надо.
– Ну, Галя, не обижайся, а послушай. Ты с самого начала пылко обнимаешься, ну, понятно, ты берешь инициативу на себя, и я тороплюсь.
– Я могу вообще не обниматься.

3

– Сдала свой главный экзамен – спросил Марат, – на женщину, мать и жену?
– Сдала, – она улыбнулась озорно и весело. – На стипендию, не меньше.
После того разговора, в тот вечер, когда он собрал близких друзей, поступила, как он хотел – подчинилась во всем. Долго ласкались и нежились, хотелось бурно обниматься, но помнила о разговоре, а потом подумала, что он боится и напрасно мучает себя, а потом самой захотелось, чтобы все случилось, и, забыв обо всем на свете, проявила инициативу, но все с самого начала получилось не так, как прежде. Сразу включилась в его движение, подчинилась его ритму и долго-долго-долго не отпускала от себя.

И поняла многое из того, что слышала урывками, что знала, но не понимала. Теперь можно было, не опасаясь, обнимать его так, чтобы трещали кости, но кости не трещали, потому что, хотя он специально и не занимался спортом, тело у него было сильное, а голова крепкая не только умом, но и черепом.
– Ты меня задушишь, – шутил Андрей. – В некрологе напишут: погиб в объятиях.
– Неужели люди, испытав такое вместе, могут потом расходиться?

Андрей не ответил. Надо было его отвлечь, чтобы он забыл вопрос.
– И Эйнштейн занимался подобными глупостями?
– Ну, Галя. Эйнштейн был гением в науке, а в остальном – обыкновенный мужчина.
– И спортом занимался? Я Даню Тырина и девчонок уговорю, мы растрясем твою ленивую лабораторию.

Он задумался. Подумала, о спорте, а он вдруг сказал:
– Ну, конечно, я оказался для Аси не тем человеком, за которого она меня принимала. У нее был высокий уровень требований, мне это было не под силу.
– А у меня низкий?
– Асе необходимо было, чтобы жизнь кипела вокруг нее, и она была бы в центре. С ней у меня не хватало времени на себя, а с тобой я чувствую себя на месте. Пусть я погибну в твоих объятиях. Кажется, для мужчины это почетная смерть. Я без тебя уже не могу, и никто мне не нужен.

– Я ни о чем не жалею, – сказала Марату и честно посмотрела ему в глаза.

На зимние каникулы приехала в гости Олька. Андрей – умница, знал, чем угодить. В театры водил, в музеи. Олька отдохнула, похорошела. «Ой, Галька, какой он обаятельный! Я – старая лошадь, заезженная семьей и учениками, почувствовала себя молодой».

4

– И неурядиц у вас не бывает?
– Сколько угодно. Семейная жизнь – не сплошной праздник...
Марина Петровна вернулась со съемок неожиданно, Андрей уже ушел на работу. Она не удивилась, что в квартире посторонние люди.
– Здравствуйте, давайте знакомиться. Я – хозяйка этой квартиры.
– Я – Галя, жена Андрея.
– Как?! – воскликнула Марина Петровна. Застывшими глазами она посмотрела вокруг себя, наверно, хотела освободиться от сумки, которую держала согнутой рукой на весу, но забыла об этом и не понимала, что ей мешает. Пришлось забрать у нее сумку. Получилось так, будто она – робкая гостья, а ее встречает суровая хозяйка. – Когда он успел? – спросила Марина Петровна, будто речь шла о ком-то постороннем. Что ответить на такой вопрос? Лучше промолчать. – Что же это я такое спрашиваю? Вы меня извините. Он предупреждал, что собирается перебираться в Москву, но о женитьбе не обмолвился ни словом.

– Мы вам хотели позвонить или послать телеграмму, но не знали адреса.
– Вы его не оправдывайте, – возразила Марина Петровна. – Если бы хотел, он смог предупредить. Он знает, как это делается.
– Свадьбы у нас не было. Нас по блату расписали, и мы сразу переехали сюда.
– Куда же еще. Я ему еще мать. Представляю. По его милости застали здесь грязь и хаос.
– Что вы, все было чисто и аккуратно.

Это была маленькая ложь, которая на какое-то время успокоила Марину Петровну, но она обошла квартиру и поняла, что ее обманули. Марина Петровна – хорошая актриса, тут ничего не скажешь, но квартиру содержала без души. И пыль водилась, и кастрюли нуждались в чистке, и в Журчанске она была единственный раз – у Андрея не оказалось ни хорошей обуви, ни белья. Спорили с Асей за право влияния на Андрея, а потом забросили его.
– С мамой мы вместе жить не будем, – в этот же вечер сказал Андрей. – Будем строить кооперативную квартиру.

Очень боялась разговора об этом с Мариной Петровной – и ошиблась. Марина Петровна подняла на ноги друзей и знакомых. С кооперативом пришлось поволноваться. Андрей в подобных делах оказался беспомощным, как мальчишка. Его все учили, как поступать и что говорить, но у него плохо получалось. Если бы не Марина Петровна и не Олежка Друкарев, ничего бы не вышло. В исполкоме то обещали принять в порядке исключения, то отказывали. Несколько раз знакомые уверяли, что «все на мази», потом все срывалось.

Какого-то важного туза с портфелем приглашали в гости и щедро поили коньяком, а в последний момент он заявил, что это не в его власти. Комната у Марины Петровы большая, но всем вместе неудобно, а когда родился Сережа, совсем стало невмоготу. Марина Петровна приходит с работы поздно, Андрей на работу уходит рано. В первые месяцы, чтобы не мешать, Марина Петровна часто ночевала у подруг, а из-за этого чувствовали себя перед нею виноватыми.

В самый разгар неудач с кооперативом Марина Петровна заговорила о том, что надо перевезти с Украины бабушку Оксану – бабушка там приболела. Решили с Андреем съезжать на частную – Марина Петровна обиделась и целую неделю не разговаривала с Андреем. Когда с кооперативом все решилось, это оказалось огромным облегчением для всех.

Выручил Олег Друкарев. Под его наблюдением дочь важной персоны, благополучно родила сына, а до него два профессора не ручались за исход. Персона позвонил кому-то, и в готовом кооперативе для «молодой перспективной семьи» немедленно отыскалось место.

5

– … но и не каторга.
Андрей много работал, но никаких поблажек для себя не признавал – нянчил и пеленал Сережку, гладил пеленки, мыл посуду. К счастью, Марина Петровна относилась к этому спокойно. «Ну, конечно, женщина должна быть ведущим семейного кооператива, – уверял Андрей, – а муж соавтором на подсказках. Даня Тырин предложил заманчивую теорию, но я с ним не согласен».

Баловень судьбы Данька Тырин, недавно женившийся, считал, что в семье мужчина не может быть внимательным. Внимательность мешает сосредоточиться. Данька шутил, «заострял проблему», но мальчишки заводились и горячо спорили: должна ли умная жена добиваться совершенства мужа в домашнем хозяйстве или достаточно использовать его в качестве управляемого по командам помощника.

 «В теории Дани есть рациональное зерно, – заметил Андрей. – Ну, понятно, быть под каблуком не так уж плохо, но для этого надо быть совсем уж выдающимся человеком. Простому смертному надо искать местечко где-то в середине. Кажется, я нашел свое место. Я должен стать творческим соавтором под твоим каблуком».

– Андрей во всем мне помогает, – сказала Марату. – У нас скоро еще будет мальчишка или девчонка, – вдруг выпалила то, о чем не собиралась говорить.
Она покраснела и засмеялась, крепкие сверкающие зубы обнажились до розовых десен.
– Кого теперь Андрей заказывает?
– Сына, а я дочку.
– Если бы ты хотела сына, он бы снова хотел девочку. Так и должно быть.

6

– Так и должно быть, – сказал Андрей. – Я был уверен, что ты моим понравишься.
Сагитировала всех покататься на лыжах, а сама не смогла. Данька-разбойник уговорил ехать в самые красивые места. Отправились в такую даль – в Яхрому, в Парамоновский овраг. На Восьмое Марта Данька приятную речь сказал.

– В том, что Андрей Александрович – оригинальный ученый, нет ничего удивительного. Тут не его заслуги, а заслуги матушки-природы. Собирала нескольким, а отдала одному. Пусть отдувается. В том, что Андрей Александрович оказался руководителем, а не начальником, тем более ничего удивительного. Он получил прекрасное воспитание в семье.
– Спасибо, Даня! – воскликнула Марина Петровна и театрально приложила руки к сердцу. Данька в ответ поклонился в пояс, насколько позволял уставленный блюдами праздничный стол.
– А вот то, – продолжил Данька, – что Андрей Александрович выбрал в жены Галю, – вот это уже талант!

И все обрадовались, закричали.
– За хозяйку нашего коллектива! За Галю! – объявил тост хитрый Данька.
– Даня, я же у вас в лаборатории ни разу не была! – возразила, но никто уже не слушал. «Галя, за тебя! За вас с Андреем!».
– Как же они тебя любят, – заметила потом Марина Петровна.
– Галечка – золотко, – сказала бабушка Оксана. – Как можно ее не любить.
Бабушка сидела, седая, светлая, в подаренном переднике, в новой кофточке, и вся светилась радостью.

– Это не меня, а мои пироги, – ответила Марине Петровне.
– Пирогами женское сердце не завоюешь.
– Я их устраиваю к вашим портнихам, а через Олежку Друкарева к хорошим врачам.
– Тогда бы отношения были заискивающими. Причина в другом. Им у вас хорошо. Поэтому тянутся к вам.

7

– Как живут твои друзья?
По ее поведению почувствовал, что она хочет к чему-то подвести. Не хотел бы сейчас оправдываться, но, если она собиралась спросить об Ане, она бы спросила. Что-то иное ее смущало.
– Ты слышал? Аня разошлась с мужем.
Когда узнала об этом, задумалась, как бы он поступил, если бы подобное случилось... Этот вопрос, не высказанный, не решенный, вертелся на уме, существовал в обостренном интересе к их дальнейшей судьбе.

– Жизнь преподала ей урок.
– К сожалению, теперь я – не тот, – отвернувшись, сказал Марат.
– Вот как? Тебя останавливает, что у нее ребенок?
Он повернулся – в глазах боль и обида.
– Меня останавливает, что нет прежних чувств. Я слишком хорошо понимаю причину наших расхождений. Мне это мешает. Тебя вспоминаю – не чувствую себя отвергнутым. Так получилось, сам виноват. Мне бы не хотелось строить свое счастье на твоих неудачах, но, если бы, как говориться, не дай бог, вы разошлись с Андреем, я бы забрал тебя с двумя детьми и еще бы двоих тебе сделал.

– Сумасшедший, – она покраснела и зажурила глаза так, что ресницы закрылись веками.
– Я тебя всегда любил, но не всегда понимал это.
– Это хорошо, что ты понял. У тебя еще вся жизнь впереди, а я не огорчена, что так вышло. Получил? Наконец-то мне представилась возможность жестоко тебе отомстить.
– Это не месть. Ты не отомстила, а оправдала – у тебя ко мне чувство, похожее, как у меня к Ане.
– Много ты обо мне знаешь. Детские обиды проходят. Ты остался для меня близким и дорогим человеком. Ты еще не раз вспомнишь Аню.

– Сидит во мне застарелая боязнь. Я не чувствую, что способен посвятить себя ей, не потеряв что-то свое... Если копаешься в себе, это уже не то. Не знаю, не могу разобраться. Я могу сказать, ты меня опередила. Ты и она – самые близкие мне люди. Она побудила меня вырасти, но я до нее не дотянулся.
– Тебе надо в аспирантуру, – внезапно сказала она. – Ты бы пошел к Андрею?
Вопрос застал его врасплох, ему нужно было подумать.
– У Андрея хороший коллектив. Молодежь его любит.

8

Мальчишки – чудаки, распространяют про Андрея легенды. Никакой такой особой проницательности у него нет. Просто он хорошо знает, на что они способны. Еще когда он пришел в лабораторию, он предложил Даньке написать статью в журнал. Данька написал на трех листочках. «Это самая замечательная и лаконичная статья из всех, какие я видел – сказал Андрей, не читая, – но, мне кажется, надо написать к ней развернутый комментарий». Данька не поленился и написал пространный вариант на тридцати листах. Андрей подколол к нему предыдущие три листа и вернул Даньке бумаги.

«Первый я не прочитал из-за сложности, второй не хочется читать из-за объема. Мне кажется, полезно критически посмотреть на оба варианта и написать новый».
 Данька так и сделал, а из старых собрал рукопись: три листа первого варианта переложил несколькими листами второго. К Андрею он зашел с двумя рукописями, но подал Андрею фальшивую. Данька уверял, что Андрей, не глядя, предложил ему: «Даня, эту рукопись оставь себе на память, а мне дай ту, что у тебя за спиной».

Мальчишки считают Андрея знатоком даже в вопросах семьи и брака, хотя у некоторых стаж совместной жизни больше. Девчонки на вечеринках любят приставать к нему с расспросами, как ухаживали, как объяснились, и Андрей, вот чудак, с удовольствием рассказывает. Что тут поучительного? Мальчишки опять выдумали легенду. У них стало крылатым выражение: «Ты ешь, как Андрей Александрович в первую брачную ночь». В тот вечер, когда он много ел, никакой брачной ночи не было, а потом у него был обычный аппетит, но мальчишки не признавали правды.

Однажды заехал Витька Кромкин и застал гостей. Почему-то мальчишки долго спорили о ревности. Потом спросила у Андрея, ревновал ли он когда-нибудь.
– Кажется, я и сейчас ревную тебя к одному человеку.
– Между прочим, Марату надо в аспирантуру. Ты бы взял его к себе?
– Какие могут быть разговоры, но я не уверен, что он согласится.
– Глупости. Я уговорю.

Приехали к Кромкиным, посидели за столом, а потом мужчины занялись автомобилем, и Андрей увлекся. Понимал бы чего в моторах.
– Мы собирались идти. Ты не передумал?
Андрей не сразу оглянулся, будто в ремнях и трубках нашел что-то необыкновенно важное.
– Ну, хорошо, Галя, сходи, пожалуйста, одна. Мне кажется, у тебя без меня разговор легче получится.
Шла, обижалась на Андрея, а потом подумала, что он прав.

9

– Как у тебя работа? – спросил вдруг Марат. Про аспирантуру не ответил.
– Представь себе, хорошо, я даже не ожидала. Столичная фирма, а только сейчас переходит на полупроводниковую технику. Если требуется что-нибудь хитрое, Андрей помогает. Много организационной работы, но я умею ладить с мальчишками. Обещали даже повысить, но я, наверное, раньше уйду в декретный отпуск. Обидно, но ничего. Жизнь пока на меня не жалуется. Я нашла свою точку. Иногда я даже не верю – я ли это? Я довольна работой, счастлива в семье. За что мне такое? У нас много друзей. Я совершенно забыла, что такое одиночество. Наверно, это и есть счастье.
Он согласился и кивнул.

– Ты ничего не ответил об аспирантуре. Тебе надо идти дальше. В Москве у Андрея иное положение, чем было здесь. Есть свои трудности, но к тебе это не относится. У него достаточно возможностей.
– Я видел его статьи в журналах. Если бы он не был твоим мужем, лучшего руководителя я бы не желал.
– Это же глупо! Ты уже не мальчишка.
– Нет, Галя, не могу.
– Он хотел идти со мной уговаривать тебя, но я ему не разрешила. Мне хотелось поговорить с тобой наедине. Я сейчас его пришлю.
– Не надо, Галя. Ему я откажу без колебаний.
– Глупо! Подумай, я тебя прошу.

– Я хочу пробиться своей головой и своими руками. Мне так легче. Такой поступок больше соответствует моему представлению о себе.
– Ты сам себе себя выдумываешь.
– Так меня воспитали. И родители, и ты, и Андрей, и другие.
– Я тебе похвасталась, что я счастлива… Я не обманула, но знаешь: жизнь – трудная штука. Меняется на глазах. Я не знаю, к лучшему ли? Или мы понимать больше стали? Столько вопросов – даже Андрей не в состоянии на все ответить. Я бы очень хотела, чтобы ты был где-то рядом. Я часто вспоминаю институт, Журчанск и нашу дружбу. Подумай, я тебя очень прошу. Дай мне твою записную книжку.

– Ты торопишься?
– Мы собирались на целый день, но я не выдержу. Я очень хотела тебя увидеть и очень довольна, что увидела, – она долго писала в записной книжке. – Я записала домашний телефон, наш адрес и как проехать. Если передумаешь, если что-нибудь понадобится, если осмелишься навестить, и я, и Андрей всегда будем рады, – она поднялась. Глаза ее были наполнены прежней знакомой грустью. – Иди домой, пожалуйста.
Он, возражая, часто-часто потряс головой и даже глаза зажмурил.
– Я тебя очень прошу. Ты будешь напрасно стоять, я не оглянусь.

Он молчал, он не мог говорить. Она повернулась и пошла. Трепетала листва на весенних деревьях, рябило в глазах от мерцания света. Окликнуть ее, но что это изменит? Она уходила, знакомая, родная, далекая. Еще несколько шагов, и она скроется за углом дома, уйдет за свисающий конец пожарной лестницы, однажды зимой не пригнулся и больно ударился головой. И вдруг она остановилась, обернулась – сделал несколько шагов ей навстречу, но она торопливо помахала рукой – и скрылась.
Вот и все. Догнать, остановить, пойти рядом, но что это изменит?

10

Надо было искать выход.
Прибор получился без будущего. Оглядываясь в прошлое, можно увидеть цепь ошибок, можно корить и осуждать себя, можно свалить вину на обстоятельства. Навар с прибора был, но прибор не оправдал повышенных надежд Аренина со товарищи. Неудача не свалилась, как снег на голову, но до последнего момента были надежды, что Аренин, весьма грамотный в технике мужик, погладит по головке: ах, ты – умница. Подобную задачу такими средствами никому еще не удавалось решить, но у Аренина были формальные основания прятать фигу за пазухой.

«Марат, – говорил он, – я могу дать дельный совет. Ищите покупателя на стороне, рекламируйте, выступите с докладом на конференции. Прибор оторвут с руками и ногами». Аренин золотил пилюлю. Конъюнктура изменилась. Если бы прибор превзошел ожидания, ему бы пришлось своими руками душить его, а теперь он мог со спокойной совестью сочувствовать и давать советы. Если бы, если бы, если бы... Если бы не НТС, Вадим бы думал не о том, что Житянин и Мещанников неправильно истолкуют его позицию, а о технике, несколько его замечаний стоили бы дорого. Вместо совместного пристрастного обсуждения получилась коллективная самозащита.

Спасли прибор и его же убили. Если бы Житянин не подгонял. Ему нужен был успех любой ценой. Он слишком активно таранил. Небольшие заминки позволяют осмотреться, усомниться, перепроверить. Слишком гладко прибор катился к выходу. Где уж тут подумать? Тут бы самому успеть за ним. Житянин не на шутку расстроился: «Я тебе не шел навстречу? Я не сделал все, что от меня зависело? Ты меня подвел». Удобная позиция, но забудем обиды, извлечем полезные уроки.

В чем действительно виноват Марат Ветров? Сделал ставку на опыт. Успехи предыдущего вскружили голову. Кое-где, не оглядываясь, шел по проторенной дороге – галопом бежал к заветной цели. Хотел выручить отдел и сел в лужу. Хорошо, но где же допустил ошибку, какие идеи или возможности не реализовал? Увы, их не было и нет, а сделать чуть лучше – не выход. Аренин принял бы прибор только тогда, когда ничего подходящего, кроме него, он бы не имел.

Марат Ветров обмишурился в политических и социальных вопросах. Хотел вытащить отдел на пригорки успеха, а заманил в трясину краха. Отождествлять себя с отделом – мания величия, но в том, что отдел оказался на распутье, есть доля вины. Марат Ветров не состоялся как технический руководитель коллектива. Как одинокому витязю средь поля, усеянного черепами, ему придется отыскивать пути-дороги. Куда пойти? Какой путь избрать?

Дошлифовывать прибор и бросить к ногам Житянина? Самолюбие будет отомщено, но дорога заведет в тупик. Выше технических возможностей не прыгнешь. «Ты мне дай доводы, как убедить Аренина». Победы не будет. Париж не стоит обедни. Искать покупателей? Не этого ли хотел Аренин? Лучший способ намять бока строптивому. Еще два пути отбросим – на небеса и сквозь землю. Что остается? Искать новую работу? Объединить усилия с Сергеем Нуровым?

Или повернуть назад – в аспирантуру? Андрей далеко ушел. Идти к нему – идти с пустыми руками. Получить задачу, решать, догонять. «Не стыдися. Что за дело? Это многих тяжкий путь». Инициатива исходила от нее. Были бы свои идеи, не был бы он мужем Гали. Не слишком ли много, чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке? Это не по мне. Прости, Андрей, не судьба. Не могу, не должен.

11

Мучительные раздумья требовали уединения. Лучший способ скрыться от глаз людских – уйти в читальный зал технической библиотеки. Сколько раз, бывало, листая журналы, отвлекался, забывал на время грустные мысли, а там и настроение сдвинулось на поправку. Хуже нет, когда приходится искать выход из безвыходного положения. Что сулят возможные направления, какие из них лучше, какие хуже, неизвестно, а прогнозирование бессмысленно, потому что ни на чем, кроме мечтаний, не основано. В такой ситуации выход один – надеяться на время или на какой-нибудь случай. Он не столько прояснит, сколько разорвет порочный круг навязчивых раздумий.

Направо пойдешь, налево, прямо. А почему не назад? Стопка журналов медленно тает. Надо отвлечься. Проблемы не исчезнут, но свежая голова позволит взглянуть на них с какой-нибудь необычной точки зрения – позволит что-нибудь невидимое прежде понять или увидеть. Однажды и вдруг вмешивается случай. А если бы не было случая? Жизнь сложилась бы иначе. Великая вещь – случай. Великая ли?

Внезапно, листая журнал, заметил знакомую фамилию. В заметке о конференции увидел фамилию доктора технических наук, профессора, у которого даже инициалы совпадали с инициалами шефа в Политехе. Неужели Алексей Максимович защитился? А почему бы и нет. Сколько воды утекло, и чистой, и мутной? Одних унесло, других вынесло. Из Ленинграда давно никаких вестей. Все может быть.

Еще одна стопка журналов легла на стол. Искал азартно, лихорадочно – и нашел, что искал. Нашел сообщение о защите докторской диссертации и сверх того узнал, что шеф стал заведующим кафедрой в Электротехническом, а это меняет дело. Что нового в старой доброй институтской специальности?

Новая большая стопка журналов легла на стол. Листал, вчитывался, вспоминал – как будто после долгой разлуки возвратился в покинутые края, и удивился, и огорчился тому, что увидел. Мир жил новой жизнью, вычислительная техника, кибернетические дисциплины завоевывали новые области, а здесь, как за высоким забором, существовала прежняя патриархальная жизнь, велись старые споры, с ювелирной изобретательностью шлифовались старые принципы.

 Маститые ученые титаническими усилиями выжимали крупицы из того, что давно было выжато и что уже, кроме жалких долей процентов, в принципе не могло больше дать ничего. К чему эти усилия, эрудиция на знание прошлого, громоздкий математический аппарат, под тяжестью которого проблема надламывалась и, увы, мало что могла обещать и выдать. Все не так! Надо переходить на новые принципы, и тогда не придется выжимать слезы из классического исчерпавшего себя оборудования.

Почему никто до сих пор не заметил, что идут не той дорогой и не в ту сторону? Старики огородились и не пускают молодых? Молодые, отчаявшись потеснить стариков, ушли в незанятые смежные области? Нельзя же без конца толочь в ступе одно и то же до умопомрачительной утонченности помола. Все надо делать не так, тогда и утонченности не потребуется.

Никто не удосужился заглянуть, что творится в смежных специальностях. Слышали звон, долетающий через высокие стены забора, но распахнуть ворота и разобраться, что же там происходит, никто не решился или не пожелал. А где молодежь? Где выходцы нашей специальности? Растеклись в автоматику, электронику, вычислительную технику? Не желают сделать шаг назад? Шаг назад – два шага вперед! Почему бы временно не сделать этот шаг?

Чем дольше листал журналы, тем неудержимей возникали идеи. В детстве, играя, часто строили запруды. Поначалу вода не замечает возникающую плотину, заполняет углубления, накапливается и распространяется во все стороны. Потом начинает беспокоиться, создает рукава потоков, потоки натыкаются на преграду, останавливаются, замирают в одном месте, возникают в другом.

Вода заполняет отведенный ей котлован, смиряется, но ее спокойствие обманчиво. Поступающие новые потоки вызывают неспокойный круговорот – масса воды испытывает плотину на прочность, выискивая слабые места. Приходится поспешно достраивать и укреплять сооружение, размеры разрастаются, а прочность ослабевает. Вдруг в каком-нибудь месте плотина уступает напору, и вода устремляется в прорыв, размывая и разрушая преграду.

Никогда еще не возникало сразу столько толковых мыслей. Одна поторапливала другую и вызывала следующую. Мысли появлялись легко, без особого напряжения, а радость удачи вызывала новые идеи – не было возможности подмечать их взаимозависимость, как будто они всегда жили в голове и доваривались сами собой к этому счастливому моменту. В поле сознания вырисовывалось новое направление в старой специальности. Возможные перспективы окрыляли так, что временами дух захватывало, будто поднялся, как в детстве, на высокую крышу, вдохнул легкого воздуха и разбежался, чтобы взлететь над кромкой.

Вот она – своя поляна. В день рождения Гали хотел принести любимой ее черники. Сотни людей протоптали лесные тропинки и трудолюбиво слизали лесной урожай. И зашел далеко, и обошел много, а ягод в бидоне – на донышке. Приходилось выискивать по полянам среди примятых листьев черные горошины и выщипывать по штукам. Не с каждой делянки брал по одной, не с каждой поляны – десяток. Унылое занятие – ходить по чужим следам. Можно потратить день, а насобирать стакан-полтора мелкосортных ущербных ягод.

 Оставил заметные тропы – стал искать нетоптаные места. И нашел – на проходной поляне, у старого пня. Две широкие тропинки огибали участок, десятки людей прошмыгнули мимо – никто не удосужился взглянуть прищурившись. В один присест с нескольких кустиков собрал больше, чем за сотни поклонов с больших полян. С таким уловом уже не стыдно возвращаться, поэтому спокойно углубился в лес. Чем дальше заходил, тем больше попадалось оставленных одиночных ягод, но они уже не привлекали. Искал нетронутые ягодники.

Прошел чащобу, свернул к болоту. Густая трава и кустарник преградили дорогу. Хотел поворачивать оглобли. Какие могут быть ягодники в зарослях, да и чужие следы у этого места рикошетили по дуге в сторону лесной дороги, но, заглянув в бидон, решил не суетиться и продолжать намеченный путь. Оставил за собой примятую траву, продрался сквозь кустарник, вышел на возвышенную террасу перед болотцем – и ахнул. При ярком солнечном свете в глазах стало черным-черно от черной черники.

Весь урожай не снять, да и надо ли? Можно идти по чужим следам. С пустыми руками не возвратишься, но много не соберешь. Можно искать свою поляну. Есть риск оказаться с носом, но, если найдешь, не пожалеешь, что тратил силы на поиск. Хотя, как сказать. Один человек, заметив, что место занято, обходит его стороной. Другой ищет поодаль. Сам, когда не шла в руки удача, иногда придерживался подобной тактики. Но есть нахрапистые. Те норовят выхватить из-под рук – так все истопчут, что сам уйдешь. Не оказаться бы непрошеным гостем на чужой делянке. Надо спешить.

12

Через месяц от Валерки Алянского пришло письмо.
«Дружище? Твой трактат произвел на А.М. огромное впечатление. Как мне показалось, за годы суровой борьбы за место в оазисе А.М. не все растерял, что теряют в подобных случаях, и не все перенял, что можно перенять у сноровистых противников. Твой трактат дал толчок его мыслям в таком направлении. Он надумал собрать под своим крылышком небольшую группу лучших своих бывших студентов. За прошедшее время, как он считает, они пообтерлись и чему-то научились. В большой куче мусора отыщется несколько хлебных зерен. Это моя вольная трактовка его идей. Из нашего выпуска выбор пал на тебя и на меня, поскольку я в тот момент был перед его очами. Тебя А.М. ждет.

Необходимые документы вышлет по официальным каналам. Я еще не решил окончательно. Кое-какие идеи есть, но семья, дети, зарплата... Между прочим, меня Лена надоумила, благодари ее, я подпустил А.М. острую шпильку насчет постоянной прописки для тебя, но А.М. отмахнулся. В прошлом году ему удалось устроить в институт сына большого начальника из областного паспортного стола. Каковы нравы или на что приходится идти, чтобы процветала наука и мы вместе с ней. Жду твоего приезда. Рассчитываю, что ты повлияешь на мое окончательное решение. Не забудь прийти в гости. Тебе будут рады. Не надейся, что я оставлю тебя с Леной наедине, но в моем присутствии вы сможете поговорить даже о своей светлой любви.

Между прочим, тебя как одного из ее духовных наставников мне не за что благодарить. Ты оставил ее в душе романтические следы, а лучше бы ты их забрал с собой. Мне досталось тяжелое наследство. С романтическими пережитками твоего влияния я борюсь всю свою сознательную семейную жизнь и каждый раз выхожу из борьбы помятым. Я шучу, я не жалуюсь. Лена оказалась хорошей женой. Я с тобой разоткровенничался, чтобы ты не падал духом и не задирал нос. До встречи в Питере. Жму лапу. В. Алянский».
Когда-то не плюнул в Морошкина и его доцента – кто-то не плюнет в нас.