У нас в Уринае

Странные всё-таки люди. Не то чтобы все, но очень многие. У нас в Уринае тоже такие есть, но мало. В основном у нас патриоты. Некоторые, правда, тормозят и говорят: «Я типа патриот». Не, ну воабще, разве образованные люди так говорят?  Ты либо патриот, либо вражина конченная, тварь, блин, поганая, урод недоделанный… Простите, понесло меня. Понимаете, я на эмоциях сейчас.

Так вот! Ты либо патриот, либо не патриот. А «типа патриоты» нам не нужны, потому что они на врага работают, даже если сами об этом не знают. Причём большинство не знает, конечно, но подзуживают это большинство те уроды, которые продались ханаанцам и их проклятому царю Мироправу!
Чтоб они все горели, твари, падлы, выродки… Простите, ну, вы же понимаете, я сейчас на эмоциях.

— Мистер Богданзон, не могли бы вы сидеть прямо, не размахивать руками в кадре и не жевать свой бутерброд со спаржей?
— Сидеть прямо можу, а спаржу не тронь! Это святое! Это уринайское национальное достояние. Наши великие предки, древние урины, ещё в четвёртом веке до нашей эры всё время ели спаржу. Всё время! Да… Только когда спали — не ели. А-а-а! Вот ещё! Когда ханаанцев на всех фронтах громили, тоже не ели, потому щё роты были заняты. Тьфу! Рты, я хотел сказать.

— Простите, а чем был занят рот ваших предков?
— Ясно чем: матюгами. На эмоциях же все были.
— Но ведь маты — это ханаанские слова. Вы что, на уринайской талдыче ругаться не умеете?
— А как правильно ответить, чтобы всем вашим заморским зрителям — нашим братьям — ответ понравился?
— Богданзон, вы дурак? Нашим зрителям похрен, какого цвета перья в поже у обезьянки.

— А-а-а! Какой смешной юмор у вас, гы-гы-гы…
— Валяй дальше, чучело туземное, не то я не выдам тебе обещанный круассан. Вот и посмотрим тогда, сколько ты на своём «национальном достоянии» протянешь.
— Ладно, ладно! За круассан я что угодно скажу. Вы только намекните, что талдычить, — Богданзон поправил чёлочку, подкрутил пальцами обеих рук кончики усов и, подобострастно улыбаясь, чуть-чуть  привстал с табуретки, выкрашенной в цвета уринайского флага, на которой сидел.

— Скажи: я тупая туземная обезьяна, ложусь под каждого, кто даст круассан, — с брезгливой улыбкой, перекосившей лицо, сказал корреспондент из очень высокоразвитой страны и неприлично захихикал.
— Я тупая туземная обезьяна, ложусь под каждого, кто… Ну почему же под каждого? Под Мироправа не лягу! — осёкся свободолюбивый уринаец.
— А если он даст ящик круассанов и бочку чёрной икры?
— Ящик? Бочку? Та не-е-е… Гы-гы… Откуда у нищеброда им взяться?
— Я их ему дам.

— Мой господин! Ваше превосходительство! — выпучил глаза Богданзон. — Дайте лучше сразу мне, я за это верой и правдой буду разрешать вам и вашим коллегам делать со мной всё, что захотите!
— Прям всё-всё? Отвечаешь?
— Да, ваше величество! У нас в Уринае так принято, мы за здравый смысл и взаимную выгоду, а не за мифические моральные ценности. Не то что эти псы ханаанцы, с их демагогией, которой они нас кормили все 333 года, пока длилось их поганое иго. Сволочи, блин, паскуды вонючие, твари, твари, твари ханаанские… Тьфу ты, блин, прости господи! Ну, вы поймите, ваше сиятельство, я же на эмоциях сейчас.

— О! Давай про рабство Уринаи в составе Ханаана поговорим. Что говорили ваши цари по поводу оккупации Уринаи ханаанскими войсками триста лет назад?
— Какие цари?
— Ваши, уринайские, разумеется.
— Так не было их, царей-то. Ханаанские ж цари правили у нас!
— Ну так коли у вас своих не было, чего ж вы жалуетесь тогда?
— А-а-а! Не! Был один царь, Кукурзнюк Первый.
— Так он же всем Ханааном правил.

— Ну, так-то да… Но родился-то он в Уринае! — вспылил Богданзон и вскочил с табуретки, ударив себя в грудь кулаком. — Правда, талдычей он не владел. Всё больше заморские слова учил, чтобы умным казаться.
Да, есть такая фигня. У проклятых ханаанцев научился. Это ж они вместо своего национального языка везде ваш заморский язык двигают. У нас чтоб патриотом быть, нужно талдычей владеть, чтоб только не говорить с уродами на одном языке. Чтоб на заморов походить, но не копировать полностью, потому что мы — мононациональный суперэтнос.

А ханаанские дыбилы думают, что образованность — это когда много заморских слов в речь вставлять умеешь. Знаете, какая разница между ханаанским сбродом, состоящим из отбросов, генетического мусора, и чистокровными  уринайцами? Записывайте.
У нас в Уринае:
1. Есть всё для процветания нации, но оно создано вражинами ханаанцами.
2. Мы нация, а они орда, состоящая из представителей всяких отсталых племён.
3. Мы гордимся своей национальной талдычей, а они своего языка стыдятся и заучивают заморские словечки, чтоб казаться образованными.
4. Мы радуемся, поём и скачем, когда кто-то в Ханаане сдохнет, а они плачут и страдают, даже если где-то в Уринае у какого-то ребёнка конфетку отобрали.
5. Мы страдаем, если сосед живёт хорошо, а они рыдают, если соседу плохо.
6. Мы заботимся о своих, а они только о чужих.
7. Мы всё тащим в дом, а они всё тащат из дома.
8. Мы боготворим своё правительство, каким бы хреновым оно ни было, а они всегда ненавидят своё правительство, даже если оно лучшее в мире. И всё потому, что они орда, генетические деграданты, выродки, бастарды, смесь татар и грузин, угро-финнов и бурят-монголов с примесью чехо-словаков и чечено-ингушей, падлы, блин…

— Фонтан, глохни!
— Ой… Простите, ваше высокопреосвященство. Снова меня понесло. Ну, вы ж понимаете, я на эмоциях сейчас.
— Сколько там ещё у тебя пунктов осталось, Богданзон?
— Всего 333. Я перечислил 8, значит, осталось… Так… Осталось… Где мой заморский куркулятор… — чистокровный уринаец начал рассеянно похлопывать себя по воображаемым карманам на груди и ляжках.

— Да хватит уже комедию ломать, придурок. Всё с тобой ясно, интервью окончено. Полкруассана получишь на почте, отправкой за счёт получателя.
— Как… полкруассана?.. — осипшим голосом выдавил Богданзон и весь напрягся. Из глаз его брызнули слёзы, губы задрожали, а на лице застыло выражение вселенской тоски.
— А вот так! Мы, как высокоразвитая нация заморов, очень радуемся, когда врагу плохо.
— Но я же свой!

— Кто свой? Где? Свои все дома, за морем. А вас, тупых спаржеедов, своими могут считать только ещё более тупые хананеи. «У нас в Уринае, у нас в Уринае», — передразнил Богданзона заморский корреспондент, сворачивая съёмочное оборудование. — Засунь себе эти 333 пункта… Знаешь куда?
— Куда? — дрожащим голосом проблеял Чистокровный, всхлипывая. — Как же мы без вас?
— Как и раньше. Вы же  ненавидите хананеев?
— Так.
— Обещали всей страной их порешить?
— Обещалысь…
— Ну так выполняйте обещание. Мы же вам поверили! Вперёд, вторгайтесь в Ханаан и всех там порешите, как и «обещалысь».

— Та-ак! Что тут у нас происходит? А? — громким и очень наглым голосом спросил неизвестно откуда появившийся человек. Он был одет в чёрное и в фуражку с кокардой в виде трёх росточков спаржи.
— А вы кто? — опешил Чистокровный.
— Я военком. А ты Богданзон? Тот, который сочувствует хананеям?
— Я сочувствую?! — задохнулся от такой пошлой наглости пришельца Чистокровный. — Да я их люто ненавижу!
— Вот и отлично! Ты зачислен в национальный батальон «Яростная спаржа». Докажи кровью преданность уринайскому народу и президенту.
— Но я…
— Молчать! Как говорят у нас в Уринае…

Судрома, 8 декабря 2023 г. В 32- ю годовщину Беловежского соглашения