Жизнь без героев Часть 1-8 Глава 10

Жизнь без героев


Часть 1 – 8  Глава 10

ГАЛЯ ТУГАНОВА

1

Из писем к Гале Тугановой

Письмо первое

Галя! Здравствуй!
Почти месяц, волнуясь, как мальчишка, я каждый день подходил в общежитии к ящику для писем и, наконец, получил твою коротенькую записку. Постараюсь ответить на твои вопросы. Я тебе рассказывал, что ушел из семьи и уехал из родного Владимира. Отчим настаивал, чтобы я после армии пошел работать к нему в контору, а я хотел учиться.
Живу я не «тихо и мирно». Жизнь кипит – только успевай поворачиваться. Веду неравную борьбу с интегралами и путаюсь в рядах. Особенно много времени отнимает сопромат и черчение. Сижу сейчас у окна рядом с теплой батареей, а за окном крутится и падает белый пушистый снег. Учебные дела и работа совсем не оставляют свободного времени.
Буду ждать тебя в Москве. Очень хочется тебя увидеть. Пиши, приезжай. Жду с нетерпением. Слава.

Письмо второе
Здравствуй, милая Галя!
Как несуразно все у нас получилось. Львиную долю вины беру на себя, но в остальном виновата нелепая случайность. Твоя маленькая записка немного подняла мне настроение, но иногда мне кажется, что я неправильно истолковал ее смысл, и это меня огорчает.
У меня начались мытарства с жильем. Я прописан за городом, в общежитии живу нелегально. Сейчас нам дали нового коменданта, и он хочет меня выселить. Сессия для меня закончилась, правда, последний экзамен чуть не завалил. После нашей встречи не мог взяться за книги. Очень хочется услышать твой голос. У меня даже нет твоей фотокарточки. Пришли, пожалуйста, если не жалко. Слава.

Письмо третье
Здравствуй, Галя!
Наш разговор оказался для меня неожиданным, я не был к нему готов. Мне показалось, что ты хотела порвать со мной, что ты тяготишься нашей дружбой. Твое письмо меня не успокоило. Хочется верить ему, и страшно еще раз ошибиться. Не написала ли ты письмо сгоряча, чтобы успокоить меня, не сожалеешь ли о написанном?
Я хотел провести отпуск рядом с тобою во Владимире, но теперь решил поехать с ребятами на Кавказ. Прости, если я причинил тебе беспокойство. Не забывай меня. Слава.

Записка,
написанная на клочке листа из школьной тетрадки в клетку.

Галя! Слава разбился на скалах.

2

Уже больше двух часов Галя сидела в приемной директора. Заглядывали сотрудники, приносили и уносили бумаги, изредка даже кто-нибудь проходил в кабинет, но оттуда давно никто не выходил – шло, как объяснила секретарша, совещание.

Назад не вернешься – все вещи в Москве, в камере хранения, да и никто во Владимире уже не ждет. Раз решила с ним распрощаться – значит, надо распрощаться навсегда. Журчанск близко от Москвы, не то, что Владимир, но пока здесь ничего хорошего. В общежитии мест нет, а с частными квартирами, Тюлина сказала, трудно.

Придется побегать по городу, а скоро вечер наступит. Надо загадать. Сейчас распахнется дверь, выйдут начальники, можно будет проскочить в кабинет. Дверь, голубушка, я тебя очень прошу, распахнись, чего тебе стоит? Пожалуйста.

И вдруг, как в сказке, дверь отворилась – вышел молодой мужчина, красивый, важный, серьезный. Такой молодой, а уже начальник и совещается у директора. Хорошо бы у такого работать. Надо ему улыбнуться – приятный человек.

Мужчина попросил документы у секретарши, а сам еще раз оглянулся. Смотри, пожалуйста. Я сегодня в хорошем настроении. Я рада, что уехала из Владимира. Мне там в последнее время было очень и очень трудно.
Ага! Попался! Секретарша заметила, куда ты смотришь. Женщинам до всего есть дело, ты это не забывай.

– Андрей Александрович, когда вы отпустите директора? У меня девушка ждет больше часа. Возьмите ее к себе, – секретарша заговорщицки подмигнула посетительнице. – Девушка, подойдите сюда, покажите документы. Это – Ланин Андрей Александрович, начальник лаборатории.
–
Глупое занятие – себя показывать. Человек видит тебя в первый раз, и ты его не знаешь. Улыбнулась ему – хотелось понравиться, чтобы все поскорее решилось. Он посмотрел, но не очень пристально. Это делает ему честь. Смотри, не смотри – с одного взгляда человека не раскусишь.

– Почему вы уехали из Владимира? – спросил он, изучая диплом. Такой вопрос задавали – на него надоело отвечать.
– Не из-за работы. Работа мне нравилась.
– По семейным обстоятельствам? – он как будто шутил или иронизировал, хотя ничего плохого в такой причине не было – могла бы перераспределиться и по семейным обстоятельствам.

– Она не замужем, – вступилась секретарша. Разъяснение смутило Ланина. Он торопливо полистал документы и спросил:
– А где вкладыш к диплому?
– Затерялся на прежней работе.

Только бы он не посмотрел – если посмотрит, обман откроется. Зазвонил телефон, Ланин оглянулся на него, потом на секретаршу. Она подняла трубку, а он снова стал просматривать документы. Секретарша поговорила по телефону, и, немного кокетничая, обратилась к Ланину:
– Андрей Александрович. Возьмите, не пожалеете. Поверьте моему опыту.
– Не смею ослушаться, – Ланин улыбнулся и вместе с документами ушел в кабинет.

– Я вас сейчас сосватаю, – секретарша подмигнула, но в этот момент зазвонил телефон. – Подождите минутку, – она показала на стул у стены. Пришлось возвращаться на место. Ланина долго не было, было скучно ждать, но, наконец, дверь отворилась, и он вышел в приемную.

– Вот ваши документы. Будете работать в моей лаборатории. Устраивайтесь и приходите.
– Спасибо.
– В документах написано: с предоставлением общежития.
– Тюлина сказала, что мест нет.
– Это не очень хорошо, – он помялся, потом, смущаясь, спросил: – У вас есть здесь знакомые или родственники?
– Никого нет.
– Ну, хорошо, а Марата Ветрова из вашего Политехнического вы знаете?

Она покраснела и растерялась, но в выражении его лица не уловила привычной для подобных случаев назойливой любознательности, и это ее успокоило.
– Марата Ветрова знаю. Он учился в соседней группе.
– Ну, лучше нам с вами не придумать. Я ему позвоню, он поможет устроиться, – не дожидаясь согласия, Ланин направился к телефону.

Знала же, что Марат в Подмосковье, но в Ленинграде название города, куда его распределили, пропустила мимо ушей, расставаться – так расставаться, а теперь сама судьба снова случайно свела.

– Алло! Ветров на месте? – спросил Ланин по телефону. – Передайте, чтобы он спустился к проходной. Там его будут ждать, – он опустил трубку. – Кажется, я поступил правильно? Буду ждать вас в лаборатории, – и он ушел в кабинет.

По лестнице не шла – бежала. Сразу узнает или нет?
Три коридора в разные стороны расходились от вестибюля. Один проходил по первому этажу перемычки, соединяющей здание с корпусом цеха. Марат не мог появиться из этого коридора. Второй вел в директорское крыло. Если бы Марат работал там, Ланин не стал бы звонить. Надо спрятаться в перемычке, боком у стены.

Марат осмотрел пустой вестибюль и повернулся к проходной. Вахтерша дремала, прислонившись к стене. Он не стал ее тревожить и обернулся. Ничуть не изменился. Таким и был в институте.
– Галя, ты? – воскликнул в испуге.
– Ты не рад меня видеть?

Ее мгновенный переход от радости к огорчению подтвердил, что это не сон. Именно этими удивительными переменами настроения, внезапными переходами от веселья к ершистости, от грусти к мальчишескому озорству, которые, разгадывая, признавал обоснованными, она запомнилась и осталась в благодарной памяти. С нею связаны лучшие воспоминания о прежней жизни. Она – близкий человек, но именно поэтому ее вторжение может привести к осложнениям.

– У тебя новые друзья и подруги – зачем тебе старые знакомые?
Удивление на его лице сменилось огорчением. Марат, голубчик, не обижайся. Очень тебя прошу. Я сама не знаю, зачем так сказала.
– Ты совсем не изменилась, – чувства и мысли смешались, с языка сорвался дежурный вопрос: – В командировку к нам?

– Насовсем. Ты не рад.
– Пока у меня нет оснований.
– Не огорчайся, будут. Придется меня терпеть. Я перераспределилась по семейным обстоятельствам.
– Ты вышла замуж и развелась? – спросил он испуганно.
– Кому я нужна. Меня не берут. Из-за меня один мальчик погиб. Ты меня, пожалуйста, сейчас не расспрашивай.

Непривычная, более глубокая, чем обычно, грусть и отрешенность появилась в ее застывшем взгляде, но несчастье уже было неоднократно пережито, и она не смогла удержать горе в себе.
– Я ему ничего плохого не сделала, я только не разрешила меня любить.
– Что-то не сходится. Он бы цеплялся за любую мнимую надежду.

– Ты это судишь по своему опыту? Я совсем забыла. Прости мою невнимательность. Как поживает твоя бесценная Елена, как по отчеству? Пусть будет Батъковна.
– На счастливом семейном уровне: она теперь жена Валерки Алянского.

– Так тебе и надо! – она улыбнулась задорно, обнажив ровные белые зубы и розовые десна. Трудно было удержаться при виде знакомой улыбки.
– Тебе общежитие дали?
– У нас уже коммунизм?
– Места-то есть. Пойдем, посидишь за моим стендом, а я похожу по знакомым.

В лаборатории сразу обратили внимания на посетительницу.
– Ой, Марат новенькую ведет! Ну что ты ее прячешь. Скажи, как девушку зовут.
Марат смутился и не спешил с ответом.
– Зовут меня Галя. Фамилия Туганова. Я вместе с Маратом училась в институте, а теперь буду работать у Ланина.

– Ой, как интересно. Марат, ты обязан о Гале заботиться. Накрути Нонке хвост, у них есть место в общежитии, а Веня пусть уговорит Ларису Доманскую. Она у них все решает.

3

В Журчанск из института шли пешком. Спустились с горы и пошли по тропинке вдоль речки. На другом берегу виднелось перепаханное поле, слева за дорогой возвышались стена и башни монастыря, а впереди на возвышении за поворотом реки, раскинулся город. Затянутый тучами шатер пространства над рекой и полем обрывался на западе откинутым пологом – сквозь прореху виднелось розовое закатное небо.

По тропинке поднялись на высокий берег, пересекли парк и оказались в городе. Конечно, до города Журчанску далеко. Три четырехэтажных дома образовывали высотную часть поселка. Во дворе были посажены деревья, поставлено несколько скамеек.
– Поднимемся ко мне. Ты посидишь, а я схожу к девчонкам.
– Без тебя я в общежитии не останусь, и вообще лучше откажись от затеи. Тебя выставят, и ты из-за меня испортишь отношения с подругами.

4

Чем ближе к цели, тем слабее уверенность. Общежитие – не рай земной. Если уж Нонка с трудом скрывала неудовольствие, чего ожидать от Ларисы Доманской? Сколько всякого придется выслушать, и если бы знать, что все это кончится успехом.
Дверь открыла Вера Енютина.
– Мы как раз о вас говорили.
– Явился, – фыркнула Лариса и, застегивая пуговицы халата, ушла в кухню.

Присел на стул, предложенный Верой, – почувствовал себя неуютно: комнату привык видеть со стороны своей кровати.
Нонна с книгой отошла к балконной двери. Алла Зиенко разложила на кровати шитье. Происходящие события ее мало волновали. Вера обрадовалась гостю. Один союзник есть, а это уже не мало.

– Как, Вера, живете?
– Скучно живем. Ребята к нам не ходят, никуда нас не приглашают.
– Наша квартира собирается взять над вами шефство.
– А вы разве пришли не для того, чтобы кого-то поселить?

– Ты его, детка, слушай, – Лариса стояла в проеме – плечо о косяк, халатик перекосился, полы разошлись, из-под него выглядывали кружева. – Наговорит с три короба, впихнет девицу и тю-тю.
– Почему же, Лариса. Я слово даю.
– Ты нам столичных женихов дай. Мы – девушки гордые. Зачем нам провинциальные?

– А мне нравится, если к нам ребята будут ходить.
– Что ты говоришь? – передразнила Веру Лариса.
– Хорошую девчонку предлагаю. Спортсменка, туристка.
Алла Зиенко оторвалась от шитья и прислушалась.

– Готовит великолепно, и шить умеет.
– На все руки от скуки, – опять вмешалась Лариса. – Упрямый ты… Ты что решил, что мы ее пустим? – Лариса подбоченилась, но ладони положила не на талию, а сзади на бедра и некрасиво выпятила живот. – Ты бы сам к себе пустил, если бы вас было четверо?

– Девочки, по-моему, надо пустить, – сказала Вера. – Марат очень просит.
– Жили же раньше впятером, – поддержала Алла Зиенко.
– Как знаете, – Лариса передернула плечами. – Нонна, за тобою слово.
– Я считаю, что все места должны быть заняты, но предоставлять их надо в порядке очереди.
– Ну, уж нет. Брать гулящую кошку с улицы я не желаю. По крайней мере, будет с Марата спрос.

– Марат за нее не ответчик, а с ней ты потом ничего не сделаешь.
– Вы устроите мне темную, если я вас обману.
– Больно надо. Не мечи бисер, веди красотку, – внезапно разрешила Лариса, – без тебя приструним.
– Мы съездим за вещами, а потом, с вашего, конечно, позволения, устроим небольшое новоселье.
– С этого бы начинал, – Лариса хлопнула в ладоши и со смаком потерла руки. – Девочки, намечается сабантуй. Привези из Москвы торт, конфеты, сухого вина и не скупись. А теперь выметайся. Надо навести марафет, раз смотрины будут.

5

Вернулся он с иным настроением, чем уходил.
– Экзамен сдан на три с натяжкой, но ночлег тебе обеспечен.
– Спасибо, я очень рада. Я храбрилась, но мне не хотелось бегать по дворам.
– Я скажу ребятам, что предстоит новоселье, и поедем в Москву.
– Ты еще пожалеешь, что связался со мной. У меня тяжелые вещи.
– Идем! Познакомишься с ребятами – и поедем колхозом.

Марат открыл ключом дверь, пропустил в прихожую, но первым прошел в комнату и представил гостью. В комнате было чисто. Стоял круглый стол, три кровати и три белых тумбочки. Ни картинки на стенах, ни занавесок на окнах, ничего, только возле одной кровати огромная гиря.
Саша Подгурский стоял возле балконной двери, Веня лежал на его кровати, но немедленно сел и удивленно вытаращился.

– Галя будет жить вместе с Нонной и Ларисой Доманской. Мы приглашены на новоселье.
– Годится! – с восторгом выкрикнул Веня.
– У Гали в Москве тяжелые вещи, – сказал Марат и не стал больше ничего говорить.
– Допрем! – весело крикнул Веня, а Саша взял гирю и поднял ее над головою. Вот чудак. С таким не пропадешь в камере хранения.

6

Ехали с шутками и прибаутками. Мальчишки наперебой рассказывали смешные истории. Час езды в электричке пролетел, как приятный миг, и весь день остался бы в памяти светлым и радостным, если бы Веня не проболтался. Взяли вещи в камере хранения. Марат с Сашей побежали в магазин, а Веню оставили караулить. Лучше бы было пойти с ними, но кто мог знать, и что бы это изменило?

– Тебя в какую лабораторию направили? – спросил Веня. – К Буркову?
– Нет. Я буду работать у Ланина.
– У Ланина! Вот здорово! У него работает вот такая девушка, – он показал большой палец. – Аня Наследова. Марат от нее без ума. В работе – талант. Выше тебя, спортсменка.

Такой хороший был день. Думала, все студенческое заросло крапивой, выветрило, как осенние листья, а встретила – ожили прежние надежды, но снова вместо радости – боль и одиночество.

– Если хочешь знать, у меня второй разряд по бегу и по лыжам. И на велосипеде ты меня не догонишь, и в баскет я с тобой потягаюсь.
– Ну уж нет! На велосипеде я перегоню на любой дистанции.
– Не кажи гоп, мой миленький. Я хвастунов много раз оставляла с носом. В следующий раз, между прочим, хорошенько подумай, прежде чем сообщать новости. В старину гонцам за плохие вести рубили головы.

Он хлопал глазами и долго соображал.
– Мне казалось, вы – старые друзья. Ты бы все равно узнала. На новоселье кто-нибудь проболтается.
– Ты про Марата, Марат про тебя. Любили два друга, а в курсе их дел вся округа. Нельзя так, Венечка.

Как трудно притворяться, а притворяться надо. Бедные мальчишки безропотно волокли тяжелые вещи.
– Какие вы хорошие. Что бы я делала одна? Спасибо вам.

Во дворе сделали остановку, позвали Пашу и все вместе ввалились в квартиру – все закружилось, завертелось и пошло ходуном. «Ура! Есть швейная машина!». – «Вот видите, Марат не обманул все ребята пришли». – «Книги потом посмотрим. Раз шьешь, у тебя должны быть сногсшибательные наряды».
– Марат, не открывай, не смей! Там белье.
– Девчонки, идем смотреть в ту комнату. Мальчишки, туда не лазить!

Девчонки – умницы, смирились, что им навязали соседку. В первый же день появилось много друзей и знакомых. Что еще надо? Не может человек в один миг получить все сполна. В жизни так не бывает. Можно посчитать, что Марата не встретила, а встретила другого юношу. В чем-то повезло, в остальном осталась у разбитого корыта при своих интересах.
– Лариса! Какое раздолье, – кричал Веня Соломкин. – Такое вино, а пьющих нет.

Виновница новоселья палец о палец не ударила, ничего не купила и не помогла накрывать на стол, но всего оказалось достаточно. Ребята выглядели женихами: в белых сорочках при галстуках. Девчонки оделись со вкусом, ни у кого не было ничего такого особенного

Жаль, не разрешили платье надеть. Оно по фасону похоже на выпускное, Марату тогда понравилось. Уговорили надеть юбку и трикотажную кофту. Мальчишки оценили. «Не забудь меня пригласить, – Саша сказал. – Ты будешь нарасхват, и мне не достанется».
– Девчонки! Здоровье ваше – глотка наша! – Веня кричал.
– Веня, и мы будем пить! За женскую солидарность!

Все раскраснелись, все говорили громко, пытаясь перекричать Веню, но это было не так-то просто. «Ты не устала?». – «Ни чуточки».
Нонна Бравина спорила с Пашей Шажковым. «Ты не видишь, что делается вокруг, Ланин еще никого не вырастил. Он берет к себе только таланты!». Хитрая Лариса сразу поняла, о ком речь.

– Нонна, какие таланты ты имеешь в виду?
– Я имею в виду Аню Наследову.
– Это не совсем так, – вмешался в разговор Марат. – Галя, например, училась на четыре с половиной.
– У меня есть свой язык – я за себя отвечу. Получил?
– Кончай разговоры вокруг да около, дипломаты квартирные, – потребовал Саша. – Простой народ танцевать желает.

Мальчишки сдвинули столы и завели проигрыватель. Думала, Марат не подойдет, придется идти к нему мириться, но он подошел, как только заиграла музыка.
Будешь меня наказывать?
– Тебя или себя? Я еще не забыла прощальный вальс на выпускном. Ты его помнишь? А–а! Тебе больше запечатлелся танец, с Еленой, как там ее по батюшке, ах да, с теперешней гражданкой Алянской. Правда, говорят, что вы уже танцуете возле круглой на пять Ани Наследовой.

– Была ты и осталась зубастой шестерней. Я когда-нибудь дождусь, когда сотрутся колючие зубья, и ты будешь прокручиваться на холостом ходу?
– Это в твоих силах. Хочешь?
– Тогда это будет не Галя Туганова, а беззубая и не интересная мне особа.

7

На следующее утро вошла в кабинет к Ланину с твердыми намерениями.
– Я вас очень прошу, переведите меня в другую лабораторию. Я вас обманула. Никаких талантов у меня нет. Вот мой вкладыш к диплому.
Он раскрыл «Выписку из зачетной ведомости», посмотрел, а потом тупым концом авторучки отодвинул её от себя.

– Многие не на одни пятерки учились. Кажется, это не мешает работе. Я советую не спешить. Ну, конечно, я не обещаю, что мы внесем крупный вклад в науку, но зарплату будем получать со спокойной совестью. У меня хорошие ребята. Идемте, я познакомлю, – он первым вышел из комнаты, но в коридоре подождал и пошел рядом, и в лаборатории стояли, как два конферансье на эстраде. – Я привел нового сотрудника. Галя Туганова, инженер. Перераспределилась к нам из Владимира.

Глупое занятие – знакомство, всегда все испытывают неловкость.
Аню долго не было видно – ее закрывал Ланин, но, наконец, она показалась. Глаза ее еще сохраняли напряжение глубокой задумчивости, но буквально тут же серьезное выражение заменилось радостным открытым навстречу людям. Ничего удивительного, что она понравилась Марату.

Надо не поддаваться обаянию. В вашем участии не нуждаются. Вот так-то, голубушка. Вы привыкли, что на вашу доброту отвечают добротой, но этого не будет. Конечно, нам придется перед мальчишками выступать единым коллективом и проявлять женскую солидарность, но коллектива не будет, мы будем каждая сама по себе.

– Андрей Александрович, Галя будет в группе Нурова или в нашей группе?
– Пока она будет работать под моим руководством, – он направился к выходу, но задержался возле последнего стола. – Чьи вещи? – он указал на книги и папки. Никто ему не ответил. Он сдвинул вещи на край, оставив на пыльном столе заметный след. – Галя, занимай стол, – совсем неожиданно на «ты» сказал Ланин, – располагайся. – Он постоял немного, наверно, понимал, что как старший товарищ должен помочь сойтись, но ничего не придумал и ушел.

– Мальчишки топтались, не зная, что делать. Аня могла бы первая начать беседу, но с какой стати? Вот она – расплата за гордость, ничего не попишешь. Витька Кромкин помахал карандашом, чтобы на карандаш обратили внимание, потом опустил его в нагрудный карман, а достал из бокового.
– У меня есть иголка – могу заштопать дырки в карманах.

Мальчишкам понравилось, что догадалась, в чем дело.
– Вы какой институт кончили? – спросил стоящий дальше других Степа Метлицкий.
– Ленинградский политехнический.

Аня насторожилась. Лица ее не видно было, она стояла сбоку, но можно было поспорить, что она напряженно слушает.
– Марата Ветрова знаешь? – спросил Кромкин.
– Вместе учились пять с хвостиком лет.
Могла поручиться, что Аня все поняла. Это делает ей честь.

– А почему уехали из Владимира? – снова спросил Степа.
– Климат не подошел. Не возражаете, если я начну с уборки? У вас тряпка найдется? Чье имущество на моем столе? Я могу распоряжаться?
– Там все нужное, – возразил Степа.

– Вот и хозяин нашелся. Вас не затруднит небольшая просьба? Достаньте, пожалуйста, посуду для воды.
– Суслики, аврал! – принял решение Витька. – Всем чистить норы!
– Я протру стол и, если не возражаете, вымою окно.
– Не возражаем! – наконец-то подала голос Аня. – Я достану халаты.

8

Убирали дружно, а после обеда разошлись по своим местам – и стало грустно: надо было читать книги, а в каждой из них больше половины физики и математики, непонятные уравнения и разная дребедень. Эта тема еще в институте показалась какой-то мутью, экзамен сдавать было страшно – можно было получить тройку и остаться без стипендии. Спасло то, что физик прицепился к Софе, и удалось попасть не к нему, а к доброй тетеньке.

От физики полупроводников остались в памяти кружочки, которые физик рисовал цветными мелками в вечно темной «Большой физической» аудитории, да еще разные названия, а что они означают – никакого понятия. И читать о них не хочется. Авторы, как сговорились, даже зло берет. Такие умные дяденьки, а похожи на дураков-студентов, а их важные книги на дурацкие дипломные проекты, списанные с чужих работ.

Свой проект списала из «Тяжпромэлектровского» отчета, а «Введение» списать было неоткуда. Стала выяснять, и оказалось, что все во «Введении», не краснея, заявляют: выбранное направление является делом государственной важности, и без него, ах-ах-ах, бедное государство, партия и правительство не смогут существовать. И все в таком духе на четырех или пяти листах.

К счастью, встретила Марата. Он шел на диплом с отличием, и уж у него, подумала, «Введение» будет на десяти листах, и он там про партию и правительство лучше других распишет, а у него все оказалось не так. Несколько фраз, почему данный способ регулирования является актуальным среди прочих и все. Зато в самом проекте много математики и схем на полупроводниковых элементах, а не на магнитных, как у всех.

В тот же день написала свое маленькое «Введение». Вот так-то, уважаемые доктора. У вас половина книжки одинакова, кто у кого подсмотрел из-за плеча – не разберешь. Не мог хоть один простым человеческим языком рассказать, что транзистор умеет и как с ним обращаться, а для тех, кому нужны глубокие знания его устройства, – отдельная глава. Придется снова институт кончать и продираться через ваши дебри.

Думаете, легко девчонке обычных способностей учиться в техническом вузе без троек, на стипендию? Тянуться за талантливыми, проявлять бойцовские качества, закалять волю. Мне во Владимире нравилась работа. Там были простые схемы, а мне и не нужны трудные. Я не хочу никому доказывать, что я умнее других. Я хочу выполнять понятную мне работу в хорошем и дружном коллективе. Мне этого будет достаточно.

9

Аня подошла незаметно. «Ты что изучаешь?».
Ей же показали, что не хотят иметь с ней близких отношений. Такая умная девушка не может не понять. Как же ей должно быть одиноко? Бедный Марат, опять тебе будет тяжело, и я не смогу помочь.
– Ты физику изучаешь? – она сощурила глаза и низко наклонилась к книге. – Не морочь себе голову. Я сейчас объясню, – она энергично пошла к стенду за карандашом и бумагой.

Какое у нее сильное тело, и взгляд глубокий, особенно, когда задумывается. Рассуждает и рисует уверенно и нигде не споткнется. Надо было послушать. Пропустила с самого начала, а теперь в одно ухо влетает, в другое вылетает. Глаза у нее блестят, ей нравится рассказывать, надо быть в напряжении – нечаянно можно зевнуть и ни за что обидеть человека.
– Вот и все, что нужно знать на первых порах. Понятно?
– Пока не все, но я подумаю. Спасибо.

Спасибо за участие. Мне нравится, когда не обращают внимания на мои колкости. Я не со зла колючая, я сама не знаю, почему у меня так получается. Я ничего не поняла из вашего объяснения, но я вам благодарна. Я оставлю Марата в покое. Я не люблю воровать то, что принадлежит другим, но больше я для вас ничего не сделаю и подругой не стану. И объяснений слушать не буду.

Я еще раз соберу волю и разберусь. Пять трудных лет в институте меня многому научили. Свою зарплату я буду получать с чистой совестью. Запомните это хорошенько. Я не нуждаюсь, чтобы меня опекали, и попадать под чужое влияние не в моих правилах. Я умею стоять на площадке и бороться за мяч. Конечно, тяжело все время быть сильной и от этого колючей. Я сама себе такая не нравлюсь, но что поделать?

Жизнь – хитрая штука. Она всегда умудряется что-нибудь подстроить, она – не для слабых. Приходиться быть сильной. Чего стоило пережить гибель Славы. Попробуйте носить в себе боль месяцами, перебирать в памяти встречи и письма, обвинять себя, терзаться и оправдываться. Легко ли, когда настроение изо дня в день зависит от взглядов знакомых и малознакомых людей, и их неразгаданное выражение надолго выбивает из колеи.

Жизнь всегда смеялась надо мною. Так хочется хоть раз посмеяться над нею, но не было еще ни одного случая, ни одной возможности. Думала, в Журчанске все изменится, начнется новая жизнь, с новыми друзьями, без одиночества, без смертельной тоски.

И опять жизнь посмеялась. Опять она торжествует. Счастье подразнило и ускользнуло. Надо молчать и терпеть. Надо сжать зубы. Будьте счастливы, если сможете, любите Марата, а уж он вас будет любить. Впрочем, вы вольны поступать, как вам заблагорассудится. Ничего страшного с ним не произойдет. Ушибется еще раз. Ему не привыкать. Сегодня я с ним распрощаюсь. Я пропустила объяснения мимо ушей, и ему придется уделить мне внимание. Это мое последнее желание, и я не передумаю.

10

Так все казалось просто: сказать и разойтись, но даже разговор на эту тему начать не удавалось. Молча шли вдоль реки, как будто прощались навсегда.
– Я опять опоздала. Тебя не возмущает моя откровенность?
– Мы уже говорили однажды об этом.
– Ты тогда не поверил или не хотел поверить? Мне нравилось, как ты за Ленкой ухаживал. Девчонки ее дразнили, кто шутил, кто от зависти. Мне не надо было говорить? Тебе больно слышать об этом?

– Прошлое не вернешь, и я не жалею, что оно было.
– Я не ожидала от тебя других слов. Что еще сказать? Ане трудно и одиноко, ты ей нужен, пока она не выйдет замуж. Не за тебя, конечно. На это не надейся. Сейчас мы расстанемся. Вторая встреча не состоялась. Третьей не будет. Счастливого тебе пути, иди, я останусь. Мне есть, о чем подумать. Иди и, пожалуйста, не оглядывайся. Я тебя очень прошу.

Он перешел дорогу, пересек переулок и стал подниматься на тот малозаметный пригорок, на котором расположился четырехэтажный дом, у стены которого пролегла дорожка от магазина к общежитию. Там, у стены общежития, он должен обернуться.
Спряталась за дерево, чтобы он не заметил. И он обернулся, посмотрел на дорогу, а потом медленно и тяжело ушел за угол дома.