de omnibus dubitandum 1. 93

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

    Глава 1.93. НЕ МИР ПРИНЁС ОН В ЛЮБЛИНСКИЙ ЗАМОК, А МЕЧ…

    Пойдём дальше. Внизу, у реликвария, лежат какие-то бумаги:

    Это акты предыдущих уний. Было их не меньше шести, и судьба у них была разная. Самая последняя, Мельницкая уния 1501 года, так и не была утверждена литовской стороной. Но времена изменились: за эти 68 лет Литва стала существенно меньше, проиграв Москве две большие войны и уже проигрывая третью. Потеряв Смоленск и Полоцк, литовцы стали иначе смотреть на опасность поглощения Польшей. Правда, не все.

    На картине это показано очень чётко: человек с рыжей бородой, преклонивший колено справа от Зборовского, держит обнажённый меч. Он не согласен с унией; он её так и не подписал; не мир принёс он в Люблинский замок, а меч - как предвестие мятежей, один из которых, едва ли не самый опасный, возглавит его правнук, попытавшись разорвать Люблинскую унию и заключить другую - с могущественной северной монархией.

    Это Николай Радзивилл, Николай «Рыжий». Его двоюродный брат, которого называли «Чёрным», чтобы различать двух тёзок, к тому времени уже умер, но цвет волос, как мы видим, не поменялся, хотя Радзивиллу уже под шестьдесят:

    Прекрасная королева Барбара приходилась Николаю «Рыжему» родной сестрой, и он связывал с вторым браком Сигизмунда Августа надежды на дальнейшее возвышение рода Радзивиллов.

    Всё шло прекрасно: угас род главных конкурентов - Гаштольдов, оба Николая получили титул князя Священной Римской империи (видите мантию на Радзивилле?),

    Барбара стала королевой - но совсем скоро умерла. И в том числе это трагическое событие приблизило заключение унии, грозившей "князю на Биржах и Дубинках" появлением конкуренции со стороны польских магнатов и усилением мелкой литовской шляхты, жаждавшей для себя новых прав по польскому образцу.

    Поэтому Николай «Рыжий», выдвинув в начале люблинских заседаний свою программу унии (запрет на замещение должностей в Литве поляками, сеймы по очереди в каждом из двух государств, две коронации и т.п.) и встретив ожесточённое сопротивление, просто увёл делегацию из Люблина - ночью, тайно. Это была его большая ошибка.

    Польские депутаты воспользовались ситуацией, чтобы провести решение о присоединении к Короне существенной части территории великого княжества. Литовцы вернулись и заявили протест, но сделать ничего не смогли. Поляки объяснили им, что имеют законные права и на Волынь, и на Подолье, и на Киев (ведь Болеслав "Храбрый" брал этот город, и Болеслав "Смелый" тоже), а если у литовских депутатов есть другое мнение, то не надо было уходить с сейма и предоставлять решение всех вопросов польской стороне.

    Так что теперь, Николаю «Рыжему» оставалось только обнажить клинок в знак несогласия с происходящим. В присутствии монарха обнажать оружие было, в принципе запрещено, так что вот нам зримый символ магнатского своеволия и пресловутого "Права на мятеж".

    Стоит отметить, что Николай Радзивилл на картине - первый из трёх литовских князей, обрамляющих центральную группу в виде своеобразной полудуги. Расположены они художником в порядке изменения их отношения к унии. Радзивилл - враг. Выше и чуть левее стоит человек со знаменем, в доспехах и с анахроничными гусарскими крыльями за спиной. Это князь Роман Фёдорович Сангушко, волынский магнат из Гедиминовичей, отличный полководец, прославившийся своими кавалерийскими рейдами против крымских татар и Москвы; один из героев победы над царским войском при Чашниках, где общее руководство осуществлял Николай «Рыжий».

    Уния имела самое прямое отношение к князю Сангушко: к Короне отходили и Волынь с его родовыми землями, и Подолье, где он был воеводой. Как большинство литовских магнатов, Сангушко был против, но заявлять о своей позиции не спешил.

    Он, даже достаточно долго откладывал своё прибытие на сейм, либо игнорируя поступавшие и от короля, и от Радзивилла приглашения, либо сказываясь больным.

    Подольская шляхта предлагала ему возглавить вооружённое сопротивление инкорпорации Подолья в состав Короны, но князь Сангушко воздержался и от этого шага.

    В конце концов он, прибыл в Люблин в мае и подписал-таки унию, руководствуясь, видимо, исключительно военными интересами Литвы. Он как никто другой должен был понимать, что без помощи Польши Литве против Москвы не выстоять.

    Для Матейко князь Роман был идеальным гражданином античного образца: отказался от своих личных пристрастий ради блага родины, прибыл на гражданское собрание прямо с войны - и уже готов отправиться обратно, чтобы дальше сражаться с врагом (это подчёркивается тем, как Сангушко одет).

    Он стоит со знаменем, Роман Сангушко, младший брат князя Дмитрия, женившегося на княжне Острожской в 1553 году против воли короля и матери невесты (княгиня сначала была "за", но король не мог отдать такое большое приданое литвину, и его сводной сестре пришлось с этим согласиться).

    Вот преклонил колено Мартин Зборовский, который в 1554-м настиг Дмитрия и Гальшку в Чехии и убил Сангушко, рассчитывая выдать молодую вдову за одного из своих сыновей.

    Князь Роман умер спустя всего два года, продолжив печальную семейную традицию. Через одну из своих дочерей он предок короля Станислава, что из Лещинских, через другую - прадед князя Владислава-Доминика Заславского, казачьим полком которого якобы командовал пан Зиновий (Богдан) Абданк из "Огнём и мечом" (он же Богдан Хмельницкий).