de omnibus dubitandum 1. 145

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

    Глава 1.145. БЕЗ ЖЕНЩИН НИКУДА…

    Теперь - о дамах. Все они сгруппированы в качестве зрителей в правом верхнем углу картины: Центральное место здесь - и по композиции, и по общественному положению - занимает Барбара Радзивилл (стоит склонив голову набок), по правую руку которой сидит Анна Ягеллонка, сестра короля. К тому времени она была уже пожилой старой девой сорока шести лет от роду. За четыре года до того Сигизмунд Август лишил её, вероятно, последнего шанса: ответил отказом на сватовство Магнуса Датского, владевшего в те времена островом Эзель и рассчитывавшего на хотя бы часть Лифляндии в качестве приданого. Магнус нашёл себе потом жену из другого могущественного рода - княжну Марию Старицкую племянницу Ивана IV «Грозного», правнучку Ивана III, и стал королём Ливонии. А Анна ещё не думала ни о 18-летнем герцоге Анжуйском, уже прославившемся своими победами над гугенотами при Жарнаке и Монконтуре, ни о более зрелом мужчине Иштване Батори, пока не очень хорошо известном миру.

    Кстати, принцессы в Люблине не было. После безответственной женитьбы брата на вдове Гаштольд Анна жила почти безвыездно в Мазовии, минимизировав отношения с королём. При её дворе жил и законный наследник шведского престола - сын Эрика XIV, свергнутого мужем ещё одной дочери Сигизмунда “Старого”. Таким образом, Барбара Радзивилл подчёркивала свою оппозиционность остаткам династии Ягеллонов. Вот и на картине вид у неё отсутствующий.

    Это Беата Костелецкая, формально - дочь одного куявского магната, фактически - дочь короля Сигизмунда Старого, сводная сестра Анны и Сигизмунда Августа. Ещё один персонаж, которого в Люблине быть не могло - и по очень уважительной причине.

    Полгода (за тридцать лет до этого сейма) Беата Косцелецкая была женой одного из самых могущественных людей в Литве - князя Ильи Острожского. И её дочь, родившаяся после смерти отца, - знаменитая Елизавета/Эльжбета/Гальшка, прожившая очень несчастную жизнь из-за своего очень большого приданого.

    Слева от короля (вытащившего, кстати, Збровского из чешской тюрьмы, куда тот попал за это убийство) стоит великопольский магнат Лукаш Гурка (мрачный брюнет за человеком в красном, видите?), которого Сигизмунд Август сделал вторым мужем своей племянницы. Гурке удалось захватить жену только в формате чуть ли не полноценной войны, а дальше оставалось только держать в заточении. А на самом дальнем плане, под галицко-волынским львом, видна голова Альбрехта Лаского, за которого Беата Острожская вышла, чтобы его руками освободить дочь (1564 год). Это был плохой план: Лаский запер жену в одном из своих венгерских замков, заставив её отказать все свои владения "любящему супругу". В таком положении и находились дела на 1569 год: Беата в заключении в Кежмарке (и свободу она так и не получит до самой смерти спустя ещё семь лет), Эльжбета - в заключении в Шамотулах, из которого она выйдет после смерти мужа через четыре года.

    Что характерно: предприимчивые супруги обеих дам так ничего и не получили в конце концов. Все имущество Гальшки попало под королевский секвестр. Князь Острожский сумел вернуть его "в семью" лишь благодаря договору, заключенному со Штефаном Батори. Потому-то Иван Федоров несколько лет прожил в Дермани, а Острожскую Библию выпустили лет на 10 позже, чем могли бы.
Ничего, Библия могла подождать, когда тут такое.

    Не совсем точно: благодаря заступничеству императора Беата все-таки вышла на свободу. Но была такой изможденной и больной, что не доехала домой: умерла в городе, теперь называемом Братиславой.

    Неизвестно, была ли Беата Костелецкая (кстати, ее портрет сохранился, вот это была настоящая красавица) королевской дочерью. Достоверно известно лишь то, что она была дочерью королевской любовницы, Катажины Тельничанки, имевшей с Сигизмундом продолжительную связь и трех признанных детей. Но не Беату, та родилась гораздо позже, когда и Катажина, и король Сигизмунд давно уже вступили в законные браки.

    Что еще любопытно - до встречи с Беатой Илья Острожский едва не женился на другой. Тихой скромной девушке благонравного поведения, что отличало ее от старшей сестры. Девушку звали Барбарой Радзивилл.

    Еще любопытнее - третий свой брак (во Львове, в осажденном монастыре) Гальшка Острожская заключила с Семеном Слуцким, двоюродным братом ее дяди, Василия-Константина Острожского. Ей самой он родственником не приходился, поскольку Илья и Василий были сводными братьями. Василий - внук знаменитой Анастасии Слуцкой.

    "Это Беата Костелецкая, формально - дочь одного куявского магната, фактически - дочь короля Сигизмунда Старого, сводная сестра Анны и Сигизмунда Августа. Ещё один персонаж, которого в Люблине быть не могло - и по очень уважительной причине"

    ИТАК БЕАТА БЫЛА В ЗАКЛЮЧЕНИИ? а на картине ее нарисовали по тому же принципу, как покойного Мартина Зборовского?

    Елизавета Шидловецкая, сестра Софии, была женой Николая "Чёрного", что из Радзивиллов.

    Пожилая женщина у самого края картины - Екатерина Гербурт, урождённая Дрогоёвская, жена Яна Гербурта, представителя ещё одного магнатского рода из Малопольши. Её скорее всего в Люблине не было, так как не было там и её мужа (был брат последнего, Станислав). Тем не менее, Матейко нарисовал и Яна Гербурта: он стоит на заднем плане в центре, его голова смутно видна между орлом Пястов и свечой. Вероятно, художник просто перепутал двух братьев.

    Молодая особа в шляпе - Барбара Нагорская. Овдовев двумя годами позже, она станет женой великого коронного маршалка Яна, уже упоминавшегося (он стоит слева). По матери эта дама происходит от старинных магнатов из РусЬкого воеводства Каменецких и Сенинских, а вот её отец - выходец из Чехии, некто Николай Мнишек. Молодой брат Барбары Ежи в те времена уже искал подход к угасающему королю, не останавливаясь даже перед подбором любовниц для монарха, но не подозревал, что ему удастся стать зятем московского царя (ненадолго, правда, - на неделю).

    Последняя женщина на картине - та, что стоит в синем головном уборе левее принцессы Анны. Это София Тенчинская, урождённая Дембовская, жена Анджея Тенчинского. Её муж, которого мы видим в левой части картины (на фоне правого нижнего угла окна), был вероятно, самым богатым и могущественным человеком в Польском королевстве. После бегства Генриха Валуа он даже стал одним из кандидатов в короли, но потом примкнул к прогабсбургской партии. Кстати, одна из дочерей Тенчинского стала женой Марека Собеского, но бабкой короля Яна стала всё-таки следующая супруга.