Вопль первый

ОНА ПРОШЛА КАК КАРАВЕЛЛА ПО ЗЕЛЕНЫМ ВОЛНАМ, ПРОХЛАДНЫМ ЛИВНЕМ ПОСЛЕ ЖАРКОГО ДНЯ

    Пригожим сентябрьским утром Христо Станкович, двадцатишестилетний вдовец, чья жена скончалась от стремительно развившейся болезни, унесшей чуть ли не половину населения их небольшой деревеньки под Хубарестом, именуемой Верходольем, сидел на крыльце своего дома и складывал ветки от порубленных давеча дров в аккуратные стопки, дабы использовать их для розжига камина, являющегося в сырую погоду единственным источником отопления. Зимы в Югославии назвать суровыми можно было с огромной натяжкой: лишь в середине января температура падала ниже нулевой отметки, однако случались и исключения. В год, когда страшная эпидемия стала косить жителей села, в декабре, в аккурат первого числа выпал снег, окна покрыли морозные узоры, а снегири, обожравшись замороженных ягод, падали оземь и находили свою смерть в зубах рыси, охотящейся преимущественно на зайцев, что так любили обгладывать  капустные листья на огородах.
    Обитатели Верходолья, поклоняющиеся Триглаву, охранявшему их деревеньку с незапамятных времен, шептались, что что их мудрого покровителя, чей каменный идол на горе покрылся инеем, похитил приносящий несчастье Чернобог, обязанности которого заключались в сеянии вражды и насылании бедствий. Сельский староста Тадеуш Возняк, регулярно зазывавший в храм на молитву молоденьких пареньков и заставлявший юнош ублажать его, называя это служением, испугавшись, что мстительное божество, ведающее обо всех пригрешениях растлителя малолетних, утащит его душу в царство своего брата Любомора, великого творца, чей взгляд не способен вынести ни свободолюбивый Дажьбог, ни громогласный Перун, заперся в погребе, отказался покидать свое убежище и спас себе жизнь, поскольку с зараженными не контактировал, и пока знахарка-повитуха, бабушка Ядвигой, не смыкая очей, варили отвары и разносили целебные снадобья по домам, гнусный педофил обжирался соленьями, спал, завернувшись в шубы и просыпался лишь затем, чтобы справить нужду в дальнем углу. Он верил, что невидим для бога смерти и любви, пока скрывается в помещении под поверхностью земли, и следовательно, избежит наказания.
    Поначалу никто не ведал, как именно опасная хворь проникла в деревню. Малообразованные глупцы наподобие старосты считали эпидемию карой небесной, а падающая ниц пред статуей Триглава Ядвига Кочубей, окончившая в свое время школу в Хубаресте, заявляла, что у их покровителя достаточно своих забот, а если бы Чернобог пожелал низвергнуть всю популяцию в царство Любомора, то сотворил бы заклинание, мгновенно очищающее все земли и не упивался, аки распоследний негодяй, страданиями слабых, не способных противостоять его разрушительным планам людишек.
    Болезнь, которую чуть позже назовут вирусным энтеритом и научатся успешно лечить в 1943 году, снизив вероятность летального исхода до пятидесяти процентов, проявлялась на третий день после тесного контакта с зараженным болями, судорогами, рвотой, повышением температуры и кровяными выделениями из прямой кишки, а поскольку не смыслящая в медицине Кочубей пыталась устранить лишь симптомы,  жители Верходолья отправлялись в мир иной от обезвоживания, вызванного неспособностью глотать и усугубляющейся вследствии частичной или полной атрофии тонкого кишечника. Отправленное властям в столицу письмо с просьбой прислать доктора дошло до адресата слишком поздно, и когда похожий на богомола Лазар Конвей, присланный самим королем Ольсандром Четвертым, не на шутку обеспокоенным возросшей смертностью, выпрыгнул из кареты, неравнодушный селянин, любитель частного сыска Витольд Ковальски уже выяснил, что во всем виноват плюнувший в колодец путешественник, которому начистил морду дебошир и пьяница Матей Бабич, имеющий проблемы с управлением гнева и вспыхивающий аки спичка от неосторожного слова, брошенного в свой адрес.
    Спасти удалось лишь пожилую служительницу храма Весняну Мазур, приятельствовавшую с Ядвигой. Из-за того, что старушка питала слабость к гранатовому соку, обладающему вяжущими свойствами, диарея обошла ее стороной, и она продержалась дольше других, и, напичкав бойкую для своего возраста женщину антибиотиками, Конвей, поселившись в стоящем на отшибе двухэтажном особнячке с резными ставнями, принял во внимание полученную от набивающегося в друзья сыщика информацию, велел в качестве питья использовать растопленный снег и не приближаться к оскверненной микроорганизмами скважине.
    Свою супругу, Дардану Вереш, Христо любил как сестру. Его сердце при виде ничем не привлекательной особы не трепетало, он не робел, касаясь ее полных рук и женился лишь потому, что его отец, владеющий кузней, перед смертью взял с сына клятву, что тот свяжет себя узами брака с порядочной девушкой и перестанет тосковать по Милене Бунич, зарабатывающей продажей собственного тела и частенько мотающейся то в Хубарест к одному из своих постоянных клиентов, то в соседние деревни, предлагая свои услуги всем встречающимся на пути повесам. Сыгранная по всем правилам свадьба в мае, совпавшая с днем богини печали Карны, отвечающей за погребальные обряды, гремела четыре ночи и три дня. Все без исключения верходольцы чествовали жениха и невесту, угощая друг друга свежеиспеченным хлебом и ягодными настойками, и лишь суеверная Весняна, качая обвязанной цветастым шарфом головой, причитала, что счастье молодоженов продлится недолго, ибо от завываний вечно печальной плакальщицы не спасет ни светозарный Триглав, ни охочий до факельных шествий Симаргл. Дардана по совету бабушки Мазур постаралась задобрить богов, принеся в жертву самых упитанных поросят. На алтаре в главном храме она поместила подносы с запеченной с черносливом свининой и политой различными соусами индоуткой, к шее которой белыми нитками пришила две дополнительные головы, дабы имеющему три лика божеству пришлись по вкусу ее подношения. Ядвига, старательно окропив дар выжимкой из листьев крапивы, сорванной в новолуние, успокоила девушку, что заступник их деревни потолкует, мол, с неулыбчивой Карной, и она не станет таить злобу на молодую чету и благословит их великодушно. Но то ли многоликий бог не сумел успокоить свою кузину, то ли та, отличающаяся редкостным упрямством, не захотела идти на уступки, потому что редко выходившая из дома юная особа, растившая дочь в одиночку и видящая пропадающего то в кузнице, то на поле супруга раз восемь в год, слегла на первый же день распространения хвори и скончалась в страшных муках, пока годовалая Звездана, проголодавшись,  раскачивала подвешенную к крюку колыбельку, заходясь истошным писком.
    Родика Космач, услышавшая плач младенца, ворвавшись в дом соседей, всплеснула руками и унесла малютку подальше от матери, труп которой застыл в неестественной позе в углу, а деревянный пол вокруг заливала красно-коричневая жидкость, вытекшая из переполненного ночного горшка. Несмотря на зависть к Дардане, выскочившей замуж за Станковича, полюбившегося ей, Родика, помня наказ Весняны не омрачать свои помыслы темными думами, взяла на себя заботы о сиротке, вскормив крошку козьим молоком и лелея надежду, что в благодарность за это Христо обратит на нее внимание и сделает своей спутницей, однако мужчина, избегающий длительного общения с противоположным полом и все еще сохнущей по сделавшей немереное количество абортов Милене, пропустил мимо ушей весьма красноречивые намеки Космач, и едва Звезданочка научилась твердо стоять на ногах, забрал ребенка, назначил главным кузнецом своего заместителя и лучшего друга Николу Якубовича, а сам занялся ведением хозяйства и воспитанием розовощекого ангелочка, унаследовавшего карие глаза от отца и медно-рыжие кудри от покойной матери, чье тело, согласно обычаям того времени, уложили в землю в позе эмбриона, а сверху насыпали курган из камней.
    Весняна, похоронившая своего великовозрастного сыночка, павшего в битве с кочевниками прямо под порогом, прикрепила к подоконнику три черные свечи и вместе со своим глуховатым супругом, занимавшим пост старосты до пришедшего ему на смену Тадеуша, взывали к Триглаву, моля его угомонить разбушевавшегося Любомора и послать несчастливцу Христо не менее добрую спутницу жизни, однако о повторном браке молодой вдовец не помышлял, вспоминая, как тяжело было ему проводить ночи в постели с нежеланной Дарданой, чтобы та поскорее забеременела и оставила его в покое. Красившая волосы в зазывающе-фиолетовый с помощью ягод черноплодной рябины Бунич мерещилась считавшего себя однолюбом парню по вечерам, ее заливистый смех звучал в его голове, а упругие груди, выскользнув из ночной сорочки, спущенной с плеч, качались перед мысленным взором, и он засыпал, сидя за столом, со счастливой улыбкой на устах, уронив голову на скрещенные запястья.
    В августе, как только Звезданочке минуло четыре годика и она начала лепетать на родном языке и носиться по улицам, гоняя неповоротливых голубей, не желающих пугаться и взлетать, ловить бабочек, златоглазок, кузнечиков и стрекоз, Станкович стал понемногу приучать дочь к самостоятельности и уходил вечером к себе, неизменно отвечая хнычущей девочке, что бояться ей нечего, и отбрасываемые лампадкой тени в углу - не притаившийся домовой, а игра воображения. Просыпаясь по утрам, он чувствовал себя неважно: у него не хватало сил встать, не опираясь о стену и, заподозрив неладное, молодой человек обратился за советом к Ядвиге, которая, деловито принюхавшись, огорошила парня известием, что его облюбовало порождение тьмы - суккуб, и дабы избавиться от похотливого демона, надобно положить под подушку веник из отгоняющих сон трав, схватить нечисть за уши и призвать карающую длань Огнебога.
    Раздевшись донага, молодой мужчина натер кисти рук отваром из чесночной шелухи, обвязал вокруг лодыжек оберег в форме полумесяца, лег в кровать и незаметно для себя погрузился в дрему, из которой его вырвало тихое пыхтение. Приоткрыв один глаз, Христо увидел оседлавшее его существо с иссиня-черной кожей, десятком рогов, торчащих во все стороны и лишенными зрачка радужками очей, светящиеся нестерпимо ярким светом. Длинный язык, свисая изо рта, скользил по его животу, способствуя приливам неконтролируемого возбуждения и сладкой истомы, охватывающей конечности и не дающей двигаться. Суккубша, слегка наклонившись, провела кончиком ногтя по ключице жертвы, качнулась, и волны безудержного удовольствия заполонили чресла, а в горле сделалось горячо как после ложки первосортного меда, что стекал вниз, убаюкивал, дарил наслаждение и лишал рассудка. Понимая, что теряет сознание, Станкович рывком выпростал из-под скомканного одеяла руку, коснулся колена демонессы, и та, дико крича, взмахнула огромными крыльями, разъединилась с ним и, шипя от негодования, взлетела ввысь, стукнулась рогатой головой о потолок и с громким шумом упала вниз, бормоча ругательства на известном только ей наречии. Ощутив прилив мужества и обуздав свой испуг, вдовец, повалившись на колени, подполз к дезориентированному чудовищу, поскуливавшему от негодования, вцепился в торчащие на плечах отростки, а в следующий миг появившаяся в воздухе когтистая лапа, объятая синим пламенем, прошила грудь монстра насквозь, и тот канул в небытие, рассыпавшись на сотню тлеющих угольков.
    Первый месяц осени, выдавшийся в этом году особенно жарким, не помешал трудолюбивому молодцу, наказав Звездане не валяться на солнцепеке, приставить стремянку к яблоне, собрать почти все плоды и разложить под рогожей в сарайчике, а затем заняться сортировкой хвороста, помня, что совсем скоро теплые деньки сойдут на нет, и начнется сезон дождей. а дороги размоет от сырости. Об уничтожении сверхъестественного существа, подвергавшего его пыткам каждую ночь, он предпочитал не размышлять, однако мозг, взбудораженный встречей с назойливым суккубом, проигрывал раз за разом жуткий образ монстра, и Христо, досадливо морщась, встал, разминая онемевшие от длительного сидения стопы и, заметив краем глаза маячащее на горизонте яркое пятно, узрел ковыляющую из леса девушку в зеленом платье. Хромая, незнакомка спустилась с пригорка, придерживаясь за кровоточащий бок и, поздоровавшись с подошедшим к забору мужчиной, с любопытством рассматривающим миловидное личико и свисающие до талии золотистые локоны, хрипло закашлялась и, вымученно улыбаясь, попросила впустить ее.
    - Заходи, конечно, - пробормотал растерявшийся парень, на автомате подхватывая закатившую светло-серые глаза прелестницу. - Ты откуда будешь? Я немедля пошлю за лекарем!
    - Мне бы напиться перед смертушкой, - ответила юная барышня, глотая окончания слов на ратвийский манер. - Похороните меня по-христиански, в просторном гробу и украсьте могилу простым деревянным крестом. Не признаю я ни Дажьбога, ни Перуна, ни кого-либо еще. И, ради всего святого, не пускайте детей в лес после захода солнца. Там бродят живые мертвецы, которых у нас кличут упырями да вурдалаками. Они употребляют кровь животных и не брезгуют человечиной, а особую слабость питают к нежной плоти дошколят, утоляющей их вечный голод.