Урюк

Лето 1985 года на Колыме выдалось необычайно жарким. Тогда я работал в Кадыкчанском лесничестве и весь
июнь провёл в долине реки Эмтегей, в среднем её течении,
у слияния с ручьём Сабагыл, где лесничество заготавливало
банные веники из карликовой берёзы. А вот в июле выпала
работка повеселей.

Прочистка – это вам не хухры-мухры, это тяжёлая мужская работа по вырубке на делянках некондиционного стояка – нестроевого леса диаметром менее десяти сантиметров.
Это делается для того, чтобы участок не зарастал молодняком, позволяя формироваться деловому лесу, который выращивается для заготовки на пиломатериалы. Срубленные молодые стволы лиственниц складываются в ровные штабеля,
сформированные четырьмя укороченными до уровня полутора метров от земли тонкими лиственницами, образующими правильный прямоугольник.

Самые ровные деревца из штабеля, отобранные бригадиром, отгружаются дорожникам для изготовления вешек - двухметровых жердей с привязанными на верхних концах
пучками пушистых лапок стланика. Такими незамысловатыми указателями на обочинах помечают участки дорог
в зимнее время, чтобы водители на заметённой снежными
перемётами трассе могли ориентироваться, где под колёсами – твёрдое полотно дороги, а где начинается кочкарник.

Из инструмента у нас только топоры. Бензопилы и не
снились. Их разве что в кино видели. Зато такая работа оплачивается очень хорошо: за месяц можно было заработать
от семисот до девятисот рублей.

И вот ранним утром собираемся во дворе лесничества,
где стоят гэтээсэмки (гусеничные вездеходы), трактора ДТ-75, «Шишиги» (ГАЗ-66) с кунгами (КУНГ – Кузов
УНифицированный Герметизированный) и масса всякого
«металлолома» неясного для постороннего человека назначения. Нас встречает бессменная в течение многих лет
начальница лесничества тётя Галя. Знакомит членов вновь
сформированной бригады друг с другом, представляет бригадира. Затем, прочитав последние наставления, благословляет на трудовые подвиги.

Наш транспорт – убитый в хлам бортовой ГАЗ-52 с тентом и надписью на заднем откидном борту, сделанной наспех кистью жёлтой масляной краской: «УРЮК».
– Почему машину назвали урюком? – спрашиваю бригадира.
– Это не машина «урюк», водитель на ней Урюк, – отвечает, широко улыбаясь, Толик Лихой, чьи предки были ангарскими казаками и передали своим потомкам такую вот
примечательную фамилию.
– В смысле? Прозвище?
– Да сам сейчас увидишь. Узбек с высоких гор. Пришёл
на работу устраиваться, сам честно признался, что на машине никогда не ездил, права купил за два барана.
– Да ну!!! – выпучиваю я глаза. – Это же анекдот, наверное!

– В том-то всё и дело, что в нашем случае это реалия
жизни, так сказать. Наши мужики, когда его учить ездили,
прикололись, что, мол, надо перед запуском двигателя топливный краник на баке открыть, чтоб бензин в карбюратор
поступал. Ты бы видел, как мы катались со смеху, наблюдая
за этим гондурасом, который ползает под машиной в поисках краника. Кстати, ездить он за два года так и не научился.

Если замечтается о чём-нибудь, то более-менее нормально
рулит, но при полной памяти – туши свет, выноси мебель.
– Толик! Ну, давайте-давайте, грузитесь уже. Вам за Позиным ещё на Арэс нужно заехать. Передай этому паразиту,
что сегодня на стенде будет висеть приказ об объявлении ему
выговора за опоздание на работу, – прокричала, как из пулемёта, тётя Галя с крыльца под козырьком одноэтажного деревянного здания лесничества.
Грузим в кузов картонные коробки с консервами, сухарями, чаем и пакетами из серой бумаги, в которых отмерено
по килограмму различных круп и макарон. В одной из коробок замечаю несколько бутылок без этикеток с мутной жидкостью, закупоренных пробками из свёрнутой газеты. Это
диметилфталат – средство для защиты от кровососущих насекомых, поставляемое на предприятия в двухсотлитровых
синих бочках, аналог «ДЭТЫ» или «Тайги», которые продаются в розницу в обычных магазинах.

Затем не без усилий втаскиваем тяжёлую армейскую палатку, печку-буржуйку, деревянные поддоны, двухметровые
доски, топоры, гвозди, металлическую посуду и свои рюкзаки. Рассаживаемся в кузове на деревянных откидных скамейках вдоль бортов. Двадцать минут смертельного аттракциона с летающими в закрытом пространстве коробками,
рюкзаками и топорами, и вот – остановка. Приехали в посёлок Арэс.