Фиксики. фэнтези. глава 4

 глава4.
Дядя Сема решил приблизиться к туннелю, чтобы посмотреть, какой в нем уровень и что там за грунт. А в это время там опять послышался шум. Гремя цепями, в туннель вырвался еще один пес, еще больших размеров, чем предыдущий. За ним, «улюлюкая», вновь «шаровидные». Эти были меньших размеров, чем те, и голубого цвета. Но этих было больше. Пес, рыча, рванулся к голове дяди Семы, и его огромная лапа уже должна была прихлопнуть её.

В то же самое время глаза дяди Семы закатились, а взгляд полный ярости устремился вверх. И вот оттуда, сверху, вдруг сорвалась огромная глыба. Голова дяди Семы резко отскочила назад, а глыба, ударившись о голову пса, раскололась и потом и вовсе рассыпалась на мелкие яркие кусочки – зеленые, похожие на изумруды. Пес пал замертво. А кусочки тут же стали превращаться в живых существ похожих на небольших змей, которые за мгновение добрались до головы дяди Семы и облепили её. Его голова стала похожа на голову Горгоны Медузы из греческого мифа.

Алешу охватил ужас от всего увиденного. «Шаровидные» с еще большим улюлюканьем стали собирать этих существ похожих на змей. С обеих сторон туннеля резко ворвалась фиолетовая дымка и стала охватывать все вокруг. Когда дымка спала, Алеша увидал, что небольшая группа «фиксиков» с факелами окружила «шаровидных», которые были опутаны сетью, похожей на паутину. А голова дяди Семы уже была рядом с Алешей. Сравнивая, Алеша понял, что «фиксики» интеллектуально развитие «шаровидных» и умнее. Успокоившись после всего произошедшего, дядя Сема стал наигрывать губами мелодию, не простую, – но у него все отлично получалось. Алеше знакома была эта музыка. И Алеша вспомнил, почти прокричал:

– Это из… как его… Антонио Сальери, увертюра к опере «Фальстаф»!            

– Правильно, Алеша, – оживился вдруг дядя Сема. – Только то, что я изображал, – это была увертюра Верди, но к той же опере. У тебя хороший слух, а где ты ее слышал?

– У моей соседки Ларисы мама была любительница оперы, вот она эти пластинки ставила очень часто. А я как-то у Лариски названия все с пластинок подсмотрел.

– Любишь, поди, эту Ларису? – в лоб спросил дядя Сема.

– Да нет, вроде, просто общаемся, – скромно ответил Алеша.

– Ты, наверное, комсомолец? – сменил тему дядя Сема, и в его вопросе Алеше послышалась легкая ирония.

– Да, – лаконично ответил Алеша, словно не заметил иронии. Ничего плохого он в комсомоле не видел и его это не напрягало. Хотя и особым фанатом себя не считал. Дядя Сема не стал продолжать.

– А вон и наш знакомый, «фальстаф», сюда направился, – уведомил дядя Сема, – а раз сам сюда ковыляет – то это, скорее всего, по твою душу, – не сносить мне головы.

– А что, он уже протрезвел? – спросил Алеша.

– А они быстро пьянеют от нектара, и тут же быстро трезвеют.

– Почему вы решили, что он идет ко мне? – удивился Алеша.

– По двум причинам: первая – «фальстаф» ко мне не ходит, я обычно прибываю к нему сам, или он проходит вдалеке и поднимает правую большую руку – знак приглашения; вторая – он и к греку приходил, а потом его увел. Да и грек здесь пробыл, можно сказать, одно мгновение.

– А куда он его увел? – не успокаивался Алеша.

– Куда, куда, – на кудыкину гору. Откуда я знаю, наверное, обратно – туда, откуда прибыл. Я же тебе рассказывал, что «фиксики» хорошо чувствуют будущее. Они складывают все как бы в пазлы, и выходит типа предсказания, даже вплоть до апокалипсического. Сейчас если поднимет две коротких руки, значит, есть тема для общения. Так все и вышло: «фальстаф» быстро объяснил дяде Семе, что Алеше надо идти с ним.

2bd515cd492fb41b655bffb3864925e2.jpg

– Давай, Алеша, с ним, ничего не бойся – без модальности, – объявил дядя Сема.

– Это как? – не понял Алеша.

– Без особого напряженного отношения к действительности, – пояснил дядя Сема и продолжил: – «Фальстаф» нормальный «поц», плохого не сделает. Он тебе сейчас сделает укол за ухом, типа вакцины, чтобы ты не почувствовал разность высот, больно не будет.

Алеша попытался возразить, на что ему дядя Сема сказал:

– Алеша, как говорят у нас в Одессе – «…..Ви не морочьте мою оторванную голову и не портите мне воспитание! Это не дешёвые прогоны. Давай педаль отсюда! У дяди Семы все семь на восемь…»

«Фальстаф» сделал свой укол, и Алеша стал перемещаться за ним, чуть отстал дядя Сема. Двигались они долго, наконец, дошли до какого-то большого белого кокона. Надо было забираться вовнутрь. Алеша посмотрел на дядю Сему – тот одобрительно моргнул, и заиграл губами мелодию – «прощание славянки», а на лбу дяди Семы Алеша прочитал: «…давай, сынок, отправляйся, и пусть у тебя все будет хорошо; может, и я за тобой к своим вернусь… семь на восемь…»

Дальше Алеша забрался вовнутрь кокона. Вдруг вокруг все стало ярко, светло, а потом, через какое-то время, резко запахло старыми затхлыми окурками и кто-то легонько тряс его уже за плечо со словами: «Леша, Леша, очнись!» Алеша узнал Диму-крановщика, а рядом стоял бледный мастер Палыч. Оба они обрадовались тому, что Алеша открыл глаза, и Дима аж выкрикнул:

– Очухался, «студент», вот ты молодец, а то мы все здесь уже струхнули!..

У Алеши сильно ныл почему-то забинтованный левый мизинец и гудела голова, а за ухом как будто ужалила пчела. Алеша понял, что его перенесли в прокуренный прорабский вагончик, и лежит он на быстро составленных скамейках, на чьих-то (б.у.) телогрейках. Но что произошло с ним и где он был – еще не понял. Все смешалось. Вошла заводской фельдшер Вера со словами:

– Очнулся! Как себя чувствуешь? Ты помнишь, где это случилось?

– Да, там «фиксики». Меня «фальстаф» отпустил, – пробормотал Алеша, еще до конца не пришедший в реальность.

– Какой «фальстаф»?! При чем здесь опера? – и, сразу став серьезной, Вера скомандовала: – А ну-ка, сядь. Достань указательным пальцем правой руки кончик носа.

Алеша выполнил.

– Теперь смотри за авторучкой, – и стала водить то влево, то вправо, и потом, успокоившись, добавила: – Я же говорила, что скорую не надо, а моего укола будет достаточно. Это шок был у тебя от удара. Оглушило малость. Тебя спасла каска на голове. Травм у тебя серьезных нет. Палец через недельку заживет. Головная боль тоже пройдет. Завтра я тоже дежурю – заходи. Если жалобы какие на здоровье еще есть – говори.

Алеша промолчал. Ему действительно стало лучше. Он сел и не знал, что ему дальше делать. Идти домой. Палыч отпустил. В вагон зашел Дима.

– Давай я тебя до дома на своей подброшу, там, на улице, ливень начался (у него был новенький «москвич 408»), а по дороге все расскажу.

maxresdefault (13).jpg

И рассказал, что у той плиты оторвало сперва одну арматуру (плита по сроку еще была сырая: ошиблась нормировщица, указав её в разнарядке), потом вторую. Плита завалилась на леса, те упали. А Алеша остался внизу. Дима страшно испугался, побежал за трактором с подъемником. Цеплять не за что у плиты. Хорошо на лесах были какие-то цепи. Ими обвязали плиту и подняли. Дима потом вызывал скорую. Она приехала с сиреной, но к ним подошла Вера, все им объяснила, они уехали. Вера блокадница. Опытная. Ей бы на пенсию, а все еще работает. Из всего разговора, уже дремавший наполовину, Алеша зафиксировал слова «цепи» и «сирена», звук которых где-то уже слышал. Потом Дима своим вопросом – где он был по ощущениям? – и просьбой рассказать вкратце окончательно разбудил Алешу. Алеша так и сделал. Тогда Дима задал прямой вопрос Алеше:

– А ты бы не хотел повторить?

Алеша промолчал.

Когда Дима довез Алешу до дома, ливень прекратился, оставив на земле много луж, а на небе ветер уже разогнал тучи. Алеша вспомнил, что совсем недавно видел себя отраженным в луже в военной форме. Он заглянул из любопытства в одну из луж и увидал в ней только отраженные звезды и луну.

Почему же он попал в подземелье? Почему это в какой-то степени было связано с мифом про царство Аида? И тут он вспомнил: когда он был маленький, – тогда у него еще не было книги про древние мифы – он, гуляя по городу, увидал каменный дом. А там, на цепи, большого злого пса, которого хозяин называл «Цербер». Эта собачья кличка показалась Алеше странной. Когда у Алеши появилась эта книга, он этот миф перечитывал несколько раз. Правда в мифе пес (Кербер) был трехглавый.

Зайдя домой в квартиру, Алеша сразу посмотрел на свои ручные часы, которые забыл надеть на работу. Было три часа ночи 22 мая. Шел одна тысяча девятьсот семьдесят второй год. Второй год девятой пятилетки.

…Алеша с отличием закончил техникум. У него та история почти вылетела из головы. Его сегодня, меньше чем через год, забирали в армию. Поезд с новобранцами тронулся в ночь и уже катил, постукивая колесами, на всех парах, а Алеша, стоя у окна, задумался; строил планы, что будет делать через два года. Неожиданно поезд остановился в поле. За окном начало рассветать. Алеша увидал фиолетовый восход, это была не то чтобы управляемая иллюзия, а реальность. (Но много, много позже Алеша узнал, что слово фиолетово (неофициально) имеет еще другое значение – «безразличие», но тогда, в семидесятых, этого он не знал). На фоне рассвета в поле паслась огромная отара овец. Пастух сидел у уже потухшего, но еще дымящегося костра, а возле него мирно дремали три огромных "алабая" похожие на тех, что были в подземелье. На восходе уже фиолетовый цвет заполнил весь небосклон, он был похож на ту «подземную» фиолетовую дымку. Может, и там живут сейчас «фиксики».

Когда подъехали к очередному городу и там оркестр заиграл марш «Прощание славянки», перед глазами возник дядя Сема с его одесским юмором, чудесной любовью музыки и сильным обожанием жизни. «Может, и он вернулся в этот мир, к своей семье, «семь на восемь», и теперь, наверно, часто ест «фаршированную рибу», приготовленную его женой Цилей Марковной», – с душевным теплом подумал Алеша. И сейчас Алеше тот мир не казался таким уж сюрреалистичным.

А когда, потом, к ним в купе заглянул сопровождающий их прапорщик и закричал: «Развели мне тут бардак, понимаешь ли, – сейчас же уберитесь! А не то я вам каждому ГОЛОВУ оторву! – Алеша улыбнулся и полностью вспомнил ту забавную историю про страну «Жнад» и музыкальную вещь Шуберта – «Девушка и смерть» в исполнении струнного квартета…

 

 

 

Данил ГАЛИМУЛЛИН

 



0169


Удобный заказ полиграфии через интернет магазин rbsmi.ru