Савал 1гл

Савал - правый приток славнейшей реки Хопер. Одна из тех прекрасных мест в России, где по своему разгулялась неистовая сила природы. Исток реки Савала берется из равнины Тамбоващины. Извилисто несется от беглого ручейка исчерчивая землю кружевными петлями впадает в небольшое озеро возле хутора Савал. По всей широте займища, каждое утро, над зеленой водной гладью озера стелилась мягкая дымка тумана, поднималась вверх пойменный лес, откуда проглядывались сквозь толщу заковыристых деревьев тучные облака, а там подсвечивает слабый диск солнца. Грядет летняя гроза.  Над хутором уже которую неделю нависают черные как ночь тучи, а дождя все нет и нет. В небе громыхает гром, сильный ветер ломает верхушки деревья, а на земле ни капли. Отсюда неспокойный люд твердил высматривая в небе явный знак, каждый день предрекая непогоду, проплывали тучи стороной, мол, ведьма завелась, ворожит там.
   Савал давно был причислен к мистическим краю о которой сказывают всякие небылицы, невероятные истории связанные с местным фольклором и народным заговором. Об это пели девчата, как соберутся и сядут за ткацкий станок, возьмутся за иголки и давай вышивать на полотенцах - собирают приданное, да песни пели:
"Ой, не ходи к Савалу, не ходи.
 Ой не ходи красная.
 Савал ждет тебя, свою суженую.
 Савал ждет свою суженую.
 Савал ждет свою суженую!"
 Аль песня о том, как хозяин реки, сам водяной Савал забрал в свое речное царство молодую девицу и стала она утопленницей. Скольких девчат погубил нечистый! О чем не говори, а у местных было особое отношение к реке: песок зыбучий, берега не спокойные,пенистые,  местами крутит водоворот и вихри несутся на встречу к лодке. Не спокойная река как душа мечущая от добра до худа, так и наоборот. Отсюда и утопаемых в хуторе много, почти пол деревни захоронили без крестов и причащения - одни надгробия, мол тут лежит тот или этот. Или неизвестный, с номером. Как зима вьюжная придет, так и люди пропадают без вести, до самой весны, пока ледоход не пройдет. Заведет пурга снежная к бережку реки - все, пиши пропало.
Тем не менее Савал не был бы таким страшным если бы не сами жители того самого хутора, где и протекала река.
Люд приречья был чересчур скверным, поганным. Более других криводушный. Не любят чужих, даже мимо проезжих, заморочат голову, пошлют лихой дорогую через хиленький мостик, а там до беды недалеко. Провалился сточеный мост вместе с путником и ищи его теперь на дне. Молва об проклятом месте пошла по всей губернии. Сколько людей прибывало, козаков с города пошлют, сколько офицеров было - однако местные всех изведут языками злыми, интригами и склоками. Собьют мысли в голове, а те и рады стараться. Пустит старая баба Прасковья срамные домыслы, а там уже и Евдокия Митрофановна - дочка Прасковьи дополнит несусветными небылицами, соберет девок-щебетух и давай воду мутить. Потому Евдокия в надзирателях была на хуторе, как барыня ходит в шелковом платке с узорами. Глянет острым взглядом на кого-либо как та сатана из пустой бочки, от чего неделю в часовенке не отмолишься. Фекла Кортыгина близкая подруга Евдокии Митрофановны и кумушка, второго мужа похоронила - козака, воспитывала двух дочек, молодицы уже - Дашеньку и Душеньку. Не красивые девки, почасту хмурые. Насупяться, губы подожмут в одну линию и давай шушукаться между собой, перемывают прохожим кости.
    Отреченный, бывший поп Ефим недоросль такой. Жиденький мужичонка. Года два назад читал молитвенные прошения в метной часовне, а теперь, после смены власти и гонений, на месте часовни стоит обугленные поленья, а сам Ефим хвосью согласился на новые условия местных властей прикидываясь эдаким веселым дурачком. Но не смотря на отрешение, поучать Ефим ой как любил, как тот самый высокий сан в православной церкви, с троеперстием и крестным знамением слал на людей проклятия и чуму.
А так же Нестор Николаевич Соев - староста хутора, председатель - промочит глотку выгонкой и давай писать доносы в комиссариат на тех или тех. Феликс "Топорыга" - молодецкий помощник Нестора Николаевича - оба образованы, окончили ажи третий класс, единственные в хуторе кто умел писать и читать, отсюда власть была у них. Этим пугали необразованных крестьян.
 Семья Погребаев и семья Савиных - кузнецы.
Все в Савале почти родня, друг другу сваты да кумовья. Плоть от плоти- все кровные, друг друга легко узнавали по шапке или ленте в волосах, платку но голове, по лапте. Немного осталось семей в хуторе, всего-то одиннадцать. Кто не вынес зиму, так и померз в мёрший за хатой с выгонкой в руках, кого волки разорвали в лесу. А были и те, кто был не согласен с новым управством - того уже и не видели никогда.
 Не смотря на непогоду хутор вставал чуть не заря, затемно начинал работу по хозяйству. Семьями шли косить серпами пшеницу, подвязывают пучок и несут в свои овины. Подвели косу точильным камнем да на луга косить траву всем гуртом пошли, переворачивали волок скошенной травы. А было и так: привезет Сашка Погребай, местный оболтус косоглазый, два ведра картошки в кусочках где первые паростки; поедет он в город, покажет пару веселых трюков, до блеска начистит сапоги казачьи, лаковые штиблеты ярко-выряженного франта да и валяй душа, потратит все деньги, в семью принесет грош. Раздаст картошку по сватам и соседям, от сего считал себя верным благодетелем. Все думал, что место в раю ему уже греется.
 Худые времена пришли на земли русские, в частности в хутора, где рабочий крестьянский люд брошенный самим помещиком выживал как мог, а тот и рад бежать от новой власти - за рубеж. Много еды отдавали  в город, отдавали или отбирали - уже и не важно, но законы менялись пару раз на день. Вот так приедет какой-нибудь хитрец, комиссар  продовольствий в старом, затертом до дыр костюме не плечам одёганый и давай свои порядки устраивать. Обдерет до дыр хутор, отберет последнюю лошадь и в повозку, затарился и давай ноги уносить, потому и люди озлобились. Не верят уже никому. Сегодня так, а завтра эдак. Телеграмма приходила  через Феликса "Топорыгу", а тот уже по своему трактовал указания свыше.
-Ой, дойдут же руки до тебя, Фелька, погоди, дойдут. Пришлет кого нам, а у тебя там...- старый председатель в синей рубахе, засмоленной суконной жилетке, рубахе-косоворотке, полосатые портки каждый раз вытирал рукавом седую бороду, зачитывая телеграмму с губерни, повторял:"Эх, авось как помрем этой зимой!", а потом..."Всем хутором сложимся, но работу сделаем!". Сложив пальцы в тоненький кулачок, Нестор Николаевич завсегда грозился им вверх.
-Не видать вам наших душ, рано еще!
- Та что нам помирать уже?- дерзил Фелька округлив глаза глядя на выбрики старого деда,- Так видно же,Николаевич, видно, что рук не хватает, так и не успеваем. Бабы уже ночью работают. Темно, совсем ниче не видно. Вон, у нас одни старики да женщины и дети. Из таких мужиков остались только кузнец Савин, два Погребая и Витряк.
-Как козаки ушли кулаков бить, так и не вернулись еще. Аж там останутся. Городская жизнь.- Сетовала Евдокия Митрофановна по хозяйски обхаживала вокруг стола Фельки подглядывая в записки, прикрывая плечи своим любимым платком.
-А что, а может и вернуться,- не унимался председатель мельком поглядывая на Евдокию про себя отмечая:"Постарела Евдокия, постарела. Вон, уже седину видно из под платка, а ей всего -то 35 годков то".
-Иж ты, как же еще,- переговаривалась Евдокия Митрофановна.- Не будь дурнем. Вон, скольких детинок бегают, папку в глаза не видали, а козак человек вольный, степь любит да копытами рысака по полю, шаблей махать, люльку покуривать, а не в поле трудится. Нужны руки, ра-бо-чие!
-Были вам руки,- громко усмехнулся Фелька прижавшись к столу зная за что схлопотает, за что получил легкого подзатыльника от Евдокии Митрофановны.
- Нестор Николаевич! -заорал обиженный Филька злобно глядя из-под лобья,- Это по чем? Ща я как встану, как уйду!
-Полно тебе, Фелька, полно. Малый еще вот так брыкаться как та необьезжанная лошадь.
-Нестор Николаевич, пущай идет! Пущай, а мы его записки народу покажем. Пусть знают про его проделки.- Посмеялась Евдокия.-Гляди, покойного батькин чекмень одёг. Козаком себя возомнил!
-Покажешь?!Ай и пусть, коль читать смогёш так показуй!
Хвастанулся Фелька от чего  Евдокия покраснела до ушей.
-Не кипи,Фелька, не со зла Евдокия, а поучать такого ковылястого может.- вмешался Нестор Николаевич.
-Ага, может,- не унимался недоросль тряся головой.- Вон, пусть лучше новосельцев учит, а не меня.
-Феликс!
-Уж двадцать два годка Феликс, а вы меня как...
-А ума так и не набрался,- ужалила Евдокия. - Только брешить умеешь.
-Что-о-о!- вздыбился Фелька вскакивая из-за стола, из-под лобья смотрел на Евдокию как баран на новые ворота.
- А то!
В спор вписался Нестор Николаевич.
-А ну, угомонились оба! Иначе донесу... вышестоящему напишу!
Поучал старик, на что спорящие тут же поутихли, замолчали как в рот воды набрали, разошлись каждый по своим углам темной комнаты.
- Я не причем, они сами виноваты.
Спустя минуту раздался грузный голос Евдокии. Вспоминая последних переселенцев и двоих заблудших бедняг, что остались на некоторое время в хуторе.
-Ну коль мы так будет продолжаться, тогда сколько бы не приехало, вы всех те изведете.А если у вас на всякую тарабарщину хватает время, то кто работу будет делать?
Поглаживая седую бороду старик нервно расхаживал по плохо освещенной комнате, где стояла одна-единственная свеча на массивном столе оставленный богатым помещиком.
- Зря одну порицаешь, Нестор Николаевич, все мы в этом хуторе родились, это наш край, наша земля русская, а эти кто? Да никто, а ведут себя как хозяева неотёсанные.
- Значит Зинова не ты извела? Не ты ли пришила богрянец к его рубахе?! Багрянец - чистый листочек любви. Магичила значит? Любовь у него была к Душеньке, а ты что? Что ты сделала?
-А я что?
- А то!
-А что?
- Лютая злоба твоя! Вот оно что! Завидки! В скотинном дворе, на сеновале, с ним ночь провела,там и багряный лист пришила. Думала не уведаю, а?
-Что же такое говоришь, старый. -оправдывалась Евдокия хватаясь двумя руками за узелок платка.- Душка мне как дочь! Уберегла ее я. Зинов окрутил бы ее и уехал в город, новый мир строить, оставил бы на развале девку порченую.
-Ну да, ну да.-Заулыбался беззубым ртом через гущину усов старик глядел на руки женщины. - А чего за узел взялась? Доколь стала Бога бояться?
-По сей день Зинова без вести. Пусть так оно и будет.
-Ну да, ну да. Вот только Душенька каждое утро выглядывает в дорогу. Ждет. Босыми ногами по траве ходит, круги наматывает. Видать же, зазывает.
-Переждет. - отмахнулась Евдокия.- Вот скоро приедет новосельцы, сразу забудется все. Ой, сколько их еще будет у Душеньки.