Вендетта по-женски

                Рассказы

                ВЕНДЕТТА  ПО--ЖЕНСКИ

Давненько Лариса так долго не залеживалась в постели. Как правило, находилась уйма дел по работе и домашних проблем, ради которых надо было вскакивать ни свет- ни заря и суматошно куда-то нестись, чтобы их раз- решить. Она была из той породы женщин, которые не оставляют на завтра то, что можно сделать сегодня. И всегда спешила, чтобы все переделать. Но нынешним солнечным морозным утром, да еще в выходной день, она решила сделать себе поблажку. Отчего себя не побаловать, если есть такая возможность и время? Сладко потянувшись, Лара открыла глаза и сразу уперлась взглядом в траурный портрет Юрия. Хорошее настроение пошло на убыль. А мысли в который раз за этот год, как Юрия не стало, повели туда, куда Лариса упрямо запрещала себе возвращаться. Это было горько, тяжело и очень больно. Но когда-то же нужно было проанализировать то, что произошло в ее жизни, тем более, что ситуация оказалась неординарной. Юра ушел из жизни, как понимала Лариса, с глубокой обидой на нее.
Они прожили вместе долгих двадцать лет. Вырастили сына Славку, красивого и умного парня. Жили счастливо, спокойно, любя и доверяя друг другу. И, казалось, этому безоблачному счастью ничто не угрожает. По крайней мере, Лариса около года не замечала, что их семейная лодка дала трещину и может пойти ко дну, если ничего не предпринять. Постоянные задержки Юрия на работе, авралы, поломки оборудования, внезапные чрезвычайные производственные совещания, которые затягивались до полуночи, ничто Ларису не настораживало. Мало ли что может случиться на производстве. Уж она-то, заместитель начальника цеха, это прекрасно знала. А Юрий – ценный работник, раз без него никак не могут обойтись.
Знали они друг друга с детства. Ходили в одну детсадовскую группу, вместе в песочнице играли. Закончили одну школу и даже один институт. Их любовь была проверена временем. Поэтому уверенность Ларисы в муже ничто не могло пошатнуть. Только вечерами (сын служил в армии) ей было одиноко.
Она без конца подходила к окну и всматривалась в кромешную ночную темноту. Ждала Юрия. Его мобильник монотонно твердил, что «абонент находится вне зоны действия сети» Она ждала, чтобы накормить Юрия после тяжелого трудового дня. Самое обидное было в том, что он являлся либо сытым, либо небрежно ковырялся в тарелке, находя массу причин отсутствию аппетита. То пересолено, то макароны разварены, то перца многовато. Кажется, он забыл, что еще недавно хвалился друзьям, какая Лариса замечательная хозяйка.
Ему вообще все в Ларе перестало нравиться. И платье на ней стало сидеть мешком, и прическа какая-то дурацкая, и духи не такие, как раньше. Ей бы призадуматься, а она плыла по течению, объясняя это тем, что муж много работает, устает. Хотя Юрий выглядел превосходно. И даже купил себе дорогущий дезодорант. Шлейф от его запаха теперь долго витал в квартире после отбытия хозяина на работу.
Причина произошедших в Юрке перемен выяснилась весьма неожиданно. Надвигалась очередная годовщина комбината, на котором работал Юрий. Коллектив готовился к корпоративной вечеринке. Лариса твердо решила пойти вместе с мужем на празднество, но Юрий вдруг заявил, что ни жен, ни мужей сотрудников на этот раз не приглашают. Кризис, дескать, не до всеобщего веселья.
Ясность в ситуацию внесла встреченная случайно секретарь директора комбината, бывшая школьная подруга Ларисы. Они не виделись года четыре и, зайдя в кафе, без умолку болтали о своем, «о девичьем».
Светлана вела себя несколько скованно, как будто что-то ее тревожило. Уже в конце встречи Лариса мимоходом заметила: «Что это ваши решили в этом году без мужей и жен отмечать праздник? Не скучно вам будет одним?» На что Света как-то неожиданно оживилась. Видимо, ее порадовало, что беседа подошла к той теме, которой так хотелось поделиться с Ларой.
– У твоего Юрия Сергеевича есть причина не брать тебя с собой.
– Неужто женщина? – еще не веря, ошарашенно пробормотала Лариса.
– Да, – коротко ответила Светлана. – Приходи, сама увидишь и поймешь. Возьми, – протянула она приглашение. – Без него тебя не пропустят. Найдешь меня, я буду одна, муж в командировке.
Сказать, что Ларису это известие ударило, как обухом по голове, значит не сказать ничего. Она не помнила, как дошла до дома. Поднялась в лифте на свой пятый этаж и рухнула в постель.
– Дура, какая же я безмозглая дура, — ругала себя Лариса. — Как можно было не замечать очевидного? Этого холодного, непроницаемого лица Юрия, его придирок, отсутствия заботы и внимания с его стороны?
Она плакала долго и обильно. А закончив , стала думать. Серьезно думать.
Когда Юрий поздним вечером явился домой, его встретила совершенно спокойная женщина. Ни словом, ни жестом Лариса не показала, что она что-либо знает. Ее лицо оставалось непроницаемым, заплаканных глаз он не заметил. Он давно не смотрел ей в глаза. И вообще не замечал каких-либо перемен в ее настроении.
После работы Лариса отправилась в салон красоты. Как долго она здесь не была! Мастер, которая приняла ее в свое кресло, услышала обычные для салона слова. Вот только откровенная концовка их парикмахера удивила:
-Девушка, мне необходимо стать красивой… Мне муж изменяет.
Если бы она знала, как мастер понимала свою клиентку? Выяснилось, что ее муж тоже не подарок. Ни одной юбки не может пропустить. Гулять – гуляет, а уходить от нее не собирается.
Рассказывая, Катя выкладывалась изо всех сил. Хотелось, чтобы и стрижка, и прическа преобразили клиентку, сделали ее обаятельной и привлекательной. Тем более, что здесь было над чем потрудиться. Такие густые, просто роскошные волосы. Такое приятное и выразительное лицо. К обслуживанию Ларисы она привлекла и других мастеров в качестве консультантов. Даже позвонила своей приятельнице в дорогущий бутик, Попросила принять ее знакомую, которая намерена отовариться по полной программе. Шоппинг увенчался приобретением уймы нарядов, в том числе шикарного вечернего платья.
Перед началом праздничного вечера Юрий заехал домой переодеться. Отсутствие жены его порадовало, не надо в который раз изворачиваться и лгать. Настроение было превосходным, его ждет Наташа и после окончания вечеринки они поедут к ней домой.
Видимо, придется остаться до утра. Совру Ларке, что перебрал, заночевал у друзей.
Он еще не знал, что на сегодняшний вечер не стоит ему строить какие-либо планы.
В зале звучала музыка, раздавались взрывы смеха, танцевали пары, когда в зал вошла ослепительная женщина. Отлично сшитое платье подчеркивало ее изящную фигуру. Глаза горели лихорадочным огнем. Юрий, круживший в танце Наташу, даже не сразу узнал свою жену. Всегда такая строгая, всегда  такая  деловая    сейчас Лариса была необыкновенно хороша собою. Пока он соображал, что же делать, Лариса прошла мимо него, как мимо пустого места и остановилась около Светланы.
Вскоре у Ларисы не было отбоя от желавших потанцевать с ней. То и дело в зале раздавался ее веселый, заразительный смех. Никто не знал, что творится у нее на душе, а там была полная пустота. Она уже знала, что именно с той, с кем она застала своего Юрку, у него бурный роман. Он продолжается почти девять месяцев, поэтому практически все на комбинате о нем знают.
Избранница Юрия, технолог Наташа серой мышкой, на взгляд Ларисы, не была. Но и ничего необыкновенного из себя тоже не представляла. Видимо, ее сильно поразило поведение Ларисы, потому как, прислонившись к стене, она совершенно ошарашенными глазами следила за резвящейся женой Юрия. Тот сразу куда-то исчез и больше не появлялся.
Лариса его не искала. И по сторонам не смотрела. Зато за ней внимательно наблюдал главный инженер комбината Вадим Соколовский. Уже более пяти лет после развода он жил холостяком. Жену свою он некогда очень любил, и ее измену пережил тяжело. Появление Ларисы его потрясло. Какая женщина! Настоящая королева! Почему бы не пригласить ее потанцевать. Такого желания познакомиться у него не возникало давно.
Лара тоже заприметила высокого стройного мужчину, который просто пожирал ее глазами. Они вместе ушли домой. На виду у всех.
Когда Юрий вернулся домой, Ларисы все еще не было. То, что он испытал, его удивило. Оказывается, он ревновал жену. Он метался по квартире, не находя себе места. И вспоминал Наташу только мимоходом. Сейчас было не до нее. Волновала одна мысль: - Где  жена?
Лариса появилась только через час. С порога Юрий устроил ей скандал.
–  Где ты шлялась? – кричал он. – Как ты могла уехать с Соколовским? Дрянь!
Чем больше он нервничал, тем спокойнее становилось лицо Ларисы. Когда он особенно донял ее, она, повернувшись, невозмутимо заметила:
– Держи себя в руках, как я держала себя в эти долгие девять месяцев, пока ты забавлялся с любовницей.

***
Прошло полгода. С того незабываемого вечера Лариса три раза в неделю заявлялась домой позже мужа. На час, но позже. Юрий давно уже не встречался с Наташей. Как-то так произошло, что их любовный роман сошел на нет. Теперь его неудержимо тянуло домой, чтобы увидеть Ларису, когда она, красивая и благоухающая, войдет в дверь. К тому времени он перепробовал все: скандалы, угрозы и даже однажды ударил Ларису. Но все было бесполезно. Она хорошела и ходила на свидания регулярно.
Соколовский же, встречаясь с Юрием, как-то едва заметно улыбался и одаривал его таким взглядом, как будто знал его семейную тайну, но делиться ею не собирался. Так до конца жизни Юрий и не узнал, что уже в первый вечер Лариса поделилась с Вадимом Петровичем, как ей тяжело. Оказывается, ее любимый муж ей изменяет. Он, которого еще в детстве называли ее женихом.
Ларисин спутник хорошо ее понимал, уж он-то знал, как тяжело пережить предательство любимого человека. Он отвез ее домой и еще около часа она, как влюбленная девчонка, мерзла в соседнем подъезде, выжидая время, чтобы   явиться домой позже мужа.
С тех пор Лара практически все «свидания» проводила у своей одинокой приятельницы или отправлялась к родителям в гости. Юрий рвал и метал. Она чувствовала, что добром это не кончится. Но простить мужа не могла. Захлестывала обида на него, растоптавшего такую любовь, которая не каждому в жизни дается и которой он оказался не достоин.
То, что произошло потом, тяжелым грузом легло на совесть Ларисы. Ведь ничто не может сравниться со смертью. Сердце Юрия не выдержало «измены» жены. С сердечным приступом его доставили в реанимацию больницы, откуда он уже не вернулся. Последнее его слово было «прости». Лариса не знает, слышал ли он ее «прости» и заверения, что никогда и никого она не любила, только его, и что измены, как таковой, не было.
Вот уже год Вадим добивается ее благосклонности, и впервые Лариса собирается сегодня вечером пойти с ним в ресторан. Пора начинать новую жизнь. А какой она будет – покажет время.





                ГРЕШНАЯ  ЛЮБОВЬ

 В небольших городках скандальные новости распространяются быстро. Вечером узнали, к  утру всех знакомых оповестили. Так произошло и в одном из среднеазиатских городов.
– Слышала? – делились между собою встречные женщины. – Степанов-то  закрутил роман с молодой девчонкой из редакции, ну той, высокой красавицей. Совсем люди совесть потеряли.               
Дошла сногсшибательная новость и до мужиков. Те недвусмысленно крутили пальцем у виска:.
– Бросьте наводить тень на плетень. Где ему взять время, чтобы шашнями заниматься? Работает днем и ночью. Приходим на работу, начальник наш там, уходим, он тоже на месте. –Вы,  бабы, любите сплетнями заниматься.
Но женщин было уже не переубедить. Поверили сразу:
– Все вы одним миром мазаны. Увяжитесь за любой юбкой, дай только вам волю. А Светка, кого хочешь, может с ума свести. Девка – кровь с молоком!
Олега Степановича, о котором шла речь, в городе знали все, от мала до велика. Как же, руководитель одного из ведущих предприятий, депутат городского Совета. Интересный мужчина, обаяние так и плещет через край, умница, острослов. Женщины по нему вздыхали и тайно, и явно. Помню, одна из моих знакомых, встретив как-то чету Степановых вместе, раздраженно вдруг зашептала: «Когда я их вижу, мне так и хочется отодвинуть его Наташку в сторону. Согласись, не смотрятся они рядом».
Наташа, действительно, была женщиной незаметной, неброской. Одевалась так, будто специально хотела эту свою неяркость подчеркнуть. Правда, те, кто знал Наташу лучше других, уверяли, что человек она интересный, неординарно мыслящий и что беседовать с нею – одно удовольствие. Видимо, Олег Степанович знал свою жену как никто другой. Девятнадцать лет они прожили вместе, имели взрослеющую дочь Марину, и, казалось, ничто не предвещало беды. Но вся прошлая жизнь рухнула в одночасье. Возвращаясь поздно ночью из гостей, кто-то из горожан на одной из тихих улиц увидел в автомобиле  Степанова со Светланой. Они не замечали никого вокруг. На тротуар падал мягкий снег. Ложился белыми шапками на ветви деревьев, засыпал сиреневые кусты в палисадниках. А на «дворе» влюбленных царила весна. Царила любовь.
Свидетельница этой пикантной встречи оказалась не из разряда тех, кто умеет хранить секреты. Чьи бы то ни было. Тем более чужие. Назавтра город заштормило. Новость пошла гулять по дворам, обрастая такими подробностями, о которых не подозревали даже сами виновники.
Светлану я знала с детства. Ещё школьницей она начала писать в городскую газету,  регулярно посещала литобъединение. Стать журналистом было ее голубой мечтой. А росла Света человеком упорным, целеустремленным. Знала, чего хочет, к чему стремится. И выросла чудо как хороша! Огромные карие глаза, опушенные густыми темными ресницами, пухлые яркие губы, брови вразлет. Неотразимая улыбка. Неудивительно, что когда она с гордо поднятой головой плыла по улице, мужчины провожали ее восхищенными взглядами. А уж если становилась на водные лыжи и загорелая до черноты лихо неслась по озеру за небольшим катером, мало кто мог остаться равнодушным.
Такую девушку завоевать оказалось непросто. И ее сердце оставалось свободным. Причину этой непонятной холодности не раз пытались выведать коллеги по работе (к тому времени Светлана работала в редакции и заочно заканчивала факультет 'журналистики). «Не может быть, чтобы у такой обаятельной девушки не было сердечной привязанности. Как-то это противоестественно», – говорили все. Но Светлана смеялась и беспечно махала рукой: «Проживу без любви. Разве я одна такая? Мне работа заменяет все».
В работу она, действительно, вкладывала всю себя без остатка.
Не прожила. На свою беду ли, на счастье получила редакционное задание – взять интервью у Степанова. Встретилась с ним глазами и… пропала. Узнала я об этом одной из первых.
Когда их любовь с Олегом Степановичем перестала быть тайной, Светлане стало невмоготу выносить осуждение людей в одиночку. Она как-то сникла, ходила с низко опущенными глазами и горячечным румянцем на щеках, исподлобья бросая осторожные взгляды на окружающих. Наконец ее прорвало, захотелось с кем-то поделиться, посоветоваться, поплакаться. В качестве жилетки она выбрала меня.
Разговор у нас не получился, был каким-то односторонним. Я говорила что-то невразумительное, чересчур правильное. А Светлана на все мои доводы упрямо твердила:
– Понимаете, я люблю Олега. Люблю! Знаю, что счастье мое краденое, любовь запретная, но ничего не могу с собою поделать. Ничего! Это выше моих сил!
Ну что на это можно было сказать? Как женщина я уже испытала и сладость, и горечь этого удивительного чувства. И понимала, что сейчас Светлана слепа и глуха ко всем разумным доводам и словам, потому что они направлены против ее любви. Такого огромного чувства, пусть и столкнувшегося в ней с укорами совести, но победить которое она не в состоянии.
Руководители города решили вызвать Степанова «на ковер» и встретили такое сопротивление, что даже растерялись. Отказываться от Светланы он категорически отказался. Тогда ему предложили поработать три года во Вьетнаме. Дескать, еще совсем недавно ты сам рвался за границу, так пожалуйста – съезди. Проветришься, одумаешься, и любовь, внезапно нагрянувшая в  39 с лишним лет, испарится.
Уезжал Олег Степанович во Вьетнам один, без семьи. Наташа с дочерью готовились к отъезду в Тольятти, к родственникам – между нею и мужем были сожжены все мосты. Светлана замкнулась в себе, ходила печальная и о чем-то напряженно думала. Никто даже предположить не мог, что она ждет ребенка. Светлана твердо решила не говорить Степанову, чтобы  не влиять на его решение с отъездом, на  дальнейшие планы в отношении семьи.
Вскоре из Вьетнама пошли письма, посылки. Светлана старательно отвечала, умалчивая лишь об одном – о скором появлении ребенка. Родила она в жаркий июльский день очаровательного мальчика, которого назвала Ярославом. И опять ни слова Олегу Степановичу.
Степанов вырвался  на Родину спустя полтора года и прямо с чемоданом явился в редакцию.
Узнав, что Светлана дома, поехал к ней. Каково же было его изумление, когда встретил ее в сквере гуляющей с малышом. В коляске сидел карапуз, как две капли воды похожий на Олега Степановича. Только с мамиными глазами. Светлана плакала, а он целовал ее, подбрасывал сына вверх и хохотал как безумный. Его слова: -О таком счастье я не мечтал!
Спустя месяц Олег Степанович уехал опять во Вьетнам. Светлана осталась с малышом одна. А вскоре стало понятно, что она готовится стать мамой вторично. Из Вьетнама пришло радостное разрешение: «Конечно, рожай. Хочу второго сына».
Напророчил. Родился снова мальчик. Светлана назвала его Станиславом. Каково одной растить двух маленьких детей, знают только женщины. Но Светлана оказалась крепким орешком. Видимо, ей помогала ее грешная и все-таки святая любовь. Срок командировки Степанова истек. Дома его встречали: красавица Светлана и двое бесподобно хорошеньких с большущими мамиными карими глазами и черными, в крупное кольцо, папиными кудрями мальчуганов. Он получил такую семью, о которой и мечтать в его годы не смел. Олег Степанович развелся, зарегистрировал новый брак. Съездил на свадьбу  к своей  дочери от первого брака. А вскоре Степановы покинули наш город. Не смогли они жить там, где люди не приняли их, так заметного чужому глазу, счастья. Олега Степановича перевели в другой город начальником одного из строительных управлений. Почему эта история мне вспомнилась сейчас? Недавно я вернулась из Орла, куда ездила в гости к своей давней подруге. В один из вечеров она вдруг задумчиво сказала:
– А ты знаешь, кого я месяцев шесть назад встретила? Ни за что не догадаешься. Степановых! Они всей семьей отдыхали у брата Светланы, он ведь тоже здесь, в Орле, обосновался. Поговорили, У них все замечательно.
Это так заметно, когда люди счастливы. И я от души за них порадовалась.    



                ЖИЗНЬ ПРОЖИТЬ—НЕ ПОЛЕ ПЕРЕЙТИ

--Да что там бразильские телесериалы с  их горькими страстями, – заметила как-то ее подруга Тамара. – Показали бы по телевидению твою жизнь, весь мир бы залился горькими слезами.
Ольга тогда рассмеялась, но в душе с нею согласилась. Что ни говорите, а судьба ей выпала нелегкая. Настолько нелегкая, что она не раз и не два, плача и глядя в небо, вопрошала:--За что? В чем я так провинилась? И перед кем?
Она, разумеется, знала,  что жизнь прожить – не поле перейти,  Но что эта самая жизнь может быть такой жестокой – поняла лишь лет двадцать назад, когда врач родильного отделения, не осмеливаясь посмотреть ей в глаза, сообщила: «У вашего сына – церебральный паралич. Это значит, что он никогда не сможет ходить».
Поначалу ей показалось, что она что-то не поняла. Этого не может быть! Не может быть никогда. Но время шло, Юра подрастал. И осознание того, что случилось самое страшное, пришло, как озарение. Надо было смириться и жить дальше, лишь иногда позволяя себе горько выплакаться в подушку.
Женщина по природе своей живуча. Со временем Ольга отошла, оттаяла и стала убеждать не только себя, но и мужа, не отчаиваться. Они будут бороться за своего сына до конца. Эту свою материнскую одержимость Оля пронесла через все годы, в каких только городах не побывала, каких только медицинских светил не посетила! В Витебске и Минске, Калуге и Москве, Ленинграде и Самаре. Оставляя с мужем пятилетнюю дочку, Вику, она уезжала с Юрой в очередной медицинский «вояж» с надеждой на выздоровление. Лечила не переставая, материнским сердцем не воспринимая, что ее сынишка, несмотря на все ее и врачебные усилия, останется инвалидом.
Она мечтала, чтобы он хотя бы встал на ноги. И он встал. В 9 лет Юра сделал свои первые неуверенные шаги. Это был настоящий материнский подвиг. Юрий и сегодня в свои 25 с лишним лет передвигается с трудом. Но Ольга гордится тем, что ее сын встал все-таки на ноги, может сам себя обслужить: убрать постель, пропылесосить квартиру, даже выйти погулять на улицу, встретиться с друзьями.
Однако Женя, муж Ольги, первых шагов сына уже не смог воспринять ни разумом, ни сердцем. Беда, как известно, в одиночку не ходит. А сообщил об очередной беде телефонный звонок. Звонила диспетчер автобазы, где муж Ольги работал водителем, и сказала, что Женя в больнице, попал в аварию.
– Он жив, но в очень тяжелом состоянии. – Господи, только бы жил, только бы жил, – неистово молила Оля, со всех ног устремляясь к больнице. Как часто она позднее думала о том, что лучше бы один раз перестрадать, чем мучиться потом целых десять лет.
В больнице, спустя несколько дней после случившегося, ей сказали, что Женю вернули к жизни с трудом. Можно сказать, вырвали из объятий клинической смерти. Что это значило, врачи, наверняка. знали. А вот Ольга не догадывалась. Она лишь безоглядно радовалась тому, что муж остался жив. Если бы она могла хотя бы чуточку предвидеть то, что станет после аварии с ее любимым Женей! Что потеряв рассудок, он превратится в совершенно беспомощного и непонятливого ребенка. Теперь на её руках оказались двое безнадежно больных, за которыми нужен был уход, и тринадцатилетняя Вика, в силу своего возраста пытающаяся вырваться из-под опеки матери.
– Уйду, бывало, на работу и места себе не нахожу: как они там, не случилось ли чего? – рассказывала Ольга своим подругам.
Она научилась держать себя в руках, «запирать все чувства и эмоции на замок». В самые безнадежные минуты она начинала считать: раз, два, три, четыре, пять... и глубоко выдыхала. Ну, а уж когда было совсем невмоготу, шла в лес.
Ольга искренне верила, что деревья понимают и сочувствуют ей, когда она рассказывает им о своих горестях. Из леса возвращается с более светлыми мыслями и полным ведром ягод либо грибов.
Два года назад Женю забрали к себе его родители, низко поклонившись Оле за женскую самоотверженность и любовь. И то сказать, десять лет беспрерывного ухаживания за беспомощным,  некогда сильным и рослым мужчиной. Но с каждым годом болезнь Жени прогрессировала, ему нужен был постоянный уход. А в семье к тому времени появилось прибавление: Вика вышла замуж и подарила  Оле внука-карапуза Сашу, а потом и внучку Лизу.
Нас в квартире, как китайцев в Китае, – смеется Ольга И чувствуется, что это многолюдье, если и утомляет ее, но все равно нравится.
Вообще-то по натуре она безнадежный оптимист. Те, кто знает ее хорошо, поражаются ее силе воли и стойкости духа. И когда она только все успевает: и шьёт, и вяжет, и читает, и много общается с приятными для нее людьми. Правда, не любит праздников. В праздничные дни она норовит поработать. И не только из-за денег, хотя для нее это тоже важно, но чтобы мыслей грустных избежать. Она согласна с утверждением тибетских монахов, что трудотерапия отбивает всякие непрошенные мысли, в том числе грешные.
Подумать же  всегда есть о чем: сорок восемь стукнуло, а счастливых лет в ее жизни   раз-два и обчелся. И даже теперь многое на ее плечах. Нужна помощь молодым, Юре, внукам. Но она не любит расслабляться. Чаще острит:
– Ознакомилась недавно со своим гороскопом и ахнула. Оказывается, в шестьдесят пять лет меня настигнет самая сильная любовь. Вот жду теперь с нетерпением. Осталось каких-то семнадцать лет. И все вокруг смеются. Действительно, почему бы такой симпатичной женщине, так много выстрадавшей, не стать, наконец, счастливой?
                КУКУШКИНО  «СЧАСТЬЕ»

После смерти матери они с отцом бродили по квартире, как неприкаянные. Казалось, что она подавляла их своим простором, что в ней остро ощущалось отсутствие любимой для них обоих женщины, ее ласковых рук, добрых глаз, спокойного, рассудительного голоса. Они боялись смотреть друг на друга, чтобы не выдать всей боли постигшей их утраты, чтобы, не дай Бог, не разрыдаться в голос.
Когда выдавалось свободное время, а теперь его оказывалось значительно меньше, Людмила перелистывала семейные альбомы с фотографиями и тяжело вздыхала. Вот смеющаяся мама крепко прижимает дочку к себе. Вот она спряталась за раскидистым деревом, из- за которого виден подол ее платья. А она в растерянности стоит на опушке леса: где же ее мама? Куда она вдруг спряталась вместе с корзиной ягод.
Фотографий, каких-то пожелтевших от времени бумаг и документов было много. Люда не уставала их рассматривать и… вспоминать. Но однажды на глаза ей попался старый, тронутый временем конверт. Она бережно открыла его и вытащила такой же пожелтевший лист. Это оказался документ об ее удочерении. Поначалу она  ничего не поняла, перечитала снова и… заплакала. Это открытие было для нее не иначе, как дурным сном. Она, которая любила родителей до самозабвения, оказывается, была для них неродной. Быть такого не может! Они так любили  Людмилу.
На тот момент сразу поделиться  этой новостью с кем-то ей не довелось. Да и не могла она этого сделать. Сковало чувство боли, подавленности, которые она испытывала. Приставать с расспросами к отцу было рано. Ему, очевидно, было не до того.
Решилась Люда поговорить с отцом лишь спустя два месяца, когда боль от утраты у обоих немного стихла. Смирившись с тем, что от правды никуда не уйдешь, отец рассказал ей всё. Она, действительно, была  приемной дочерью. Удочерили они ее с Настей совсем малышкой, когда их бывшая соседка Жанна, ее родная мать, молодая привлекательная женщина, отказалась от дочери официально.
Жизнь у Жанны складывалась поначалу довольно удачно. Родители, оба торговые работники, живя на широкую ногу, баловали свое единственное дитя всем, чем могли. Со временем их Жанночка, принцесса, как называли ее любвеобильные отец с матерью, выросла в деспотичную, капризную тиранку, которой всего было мало: денег, нарядов, любовных похождений…
Несколько образумилась она лишь на время, когда встретилась с молодым, обаятельным и, как оказалось, готовым на ней жениться Игорем. Однако праздник любви продлился менее года. Оба молодожена, по сути своей, были законченными эгоистами, не способными уступать друг другу. Начались ссоры, взаимные обиды и унижения. А когда всё это "надоело", они сказали друг другу "прощай". Хотя время для этого выбрали не совсем удачное. Как воспоминание об этой горькой любви родилась Люда.
Оставшись одна, Жанна горевала недолго. – Не я первая, не я последняя, – философски рассудила она. – Будет и на моей улице праздник! За ним она и отправилась подальше от родного дома, захватив с собою крошечную дочь. Россия была республикой большой. Найти в ней место для жизни было можно. Устроилась на работу и, определив Люду в садик, Жанна вернула свою жизнь в обычную колею: вечеринки с выпивками, танцы, знакомства с новыми мужчинами. И все чаще малышка-дочь мешала этому "празднику души и тела". Не единожды в пьяном угаре у Жанны созревало решение – отвезти дочь родителям или избавиться от нее совсем. Выполнить задуманное помог новый кавалер, который сманил ее в дальние края. Перед отъездом она написала заявление о том, что от дочери отказывается и, бросив малышку на произвол судьбы, исчезла в неизвестном направлении.
Узнав, что их взбалмошная соседка отказалась от Люды, Владимир с Настей удочерили несчастную девочку и переехали жить в Белоруссию, опасаясь, как бы кто не проболтался ей о настоящих ее родителях.
После нелегкого для обоих разговора Светлана и отец долго молчали, все еще находясь под впечатлением, она – услышанного, другой – воспоминаний. Наконец Люда очнулась и еле слышно проговорила: – Ты прости меня, папа, но я должна ее увидеть.
После долгих поисков она разыскала кукушку-мать в подмосковном городе Клин, нажала на кнопку звонка и услышала спотыкающиеся шаги. На пороге стояла опустившаяся полупьяная женщина, с еле заметными следами былой красоты. Услышав, что перед нею ее дочь, Жанна икнула и по- пыталась ухватиться за Людмилу, пробормотав, что эту встречу они обязательно должны обмыть. Но Свете достаточно было посмотреть на эту женщину, чтобы понять, что не нужно было ей сюда приезжать. Это был незнакомый, чужой для нее человек. Ее мама умерла, а эту женщину она не знала и знать не желает. Не та мать, что родила, а та, что воспитала, – вдруг вспомнилось ей  жизненное утверждение в согласии с ее мыслями.



                РАЗВОД ИМ  НЕ ПО ДУШЕ

Симпатичная умница Женечка всегда была душой компании. Где она – там смех и юморные приколы. Не любить ее, казалось, было невозможно. Будущий муж Женьки, Сережа, носил ее портфель практически с 7-го класса. Он  искренне ее любил, Женька же милостиво принимала его любовь. На четвертом курсе университета они поженились. А лет через пять Женечка вдруг влетела ко мне в квартиру и скороговоркой выпалила, что влюбилась без памяти, как говорится, до потери пульса. Причем, как и Таня, которая буквально вчера заливалась на кухне у меня слезами, рассказывая, как она любит. Головы в этих любовных  процессах задействованы не были. В основном сердце и ноги, которые несли их к любимым.
Имя Женькиного избранника повергло меня в шок. Виктора я хорошо знала. Мы учились на одном курсе в университете, потом долгое время жили на одной улице. Он был женат и имел богатое «приданое» – двух очаровательных детишек и не менее очаровательную жену. К тому же он был не из тех, кто мог спокойно пройти мимо симпатичной женской мордашки. В университете в свое время по этому поводу целые истории ходили. И теперь нет-нет, да появлялись  в городе слухи об очередном любовном увлечении Виктора. Я попыталась по-дружески просветить Женю, но, увы, она вспылила, хлопнула дверью и была такова.
Целый год мне довелось наблюдать за мучениями Женьки. От прежней хохотушки не осталось и следа. Если она сегодня смеялась, то назавтра плакала. Через полгода Женька развелась с Сережкой, заявив, что обманывать мужа выше ее сил. И, оставшись с дочкой, села «ждать у моря погоды». Она искренне верила, что Виктор без нее жить не сможет и вскоре с женой разведется.
Виктор ее веру подогревал, на каждом свидании придумывая причину, по которой это нельзя сделать быстро. А расставаться с семьей он даже и не думал. Правильно утверждают психологи, что мужчины боятся развода пуще огня. Тех из них, кто погуливает на стороне, устраивает такая жизнь - и семья, где уютно и комфортно, и любовница, которая убеждена, что она в его сердце единственная.
Потом у Виктора появилась новая любовь, и Женя случайно об этом узнала. Нашлись доброжелатели, показали, где и с кем. Переживала разрыв она очень тяжело. Даже с месяц в больнице отлежала. Вышла оттуда какой-то опустошенной, с потухшим взглядом. На помощь пришел верный и любящий Сергей. Вот тут только Женька смогла оценить его по- настоящему. Они снова были вместе. Сережка смог ее простить.                Через год Женьку было не узнать. Она ожила, похорошела и снова заливалась заразительным смехом. По поводу и порою без него. Она просто была счастлива.  А ведь так больно ударилась, упав с той вершины  счастья, на которой  тогда находилась.               




                ПО ЗОВУ  СУДЬБЫ

Осенним хмурым днем Вера  возвращалась домой. К родителям. В родную деревню Бельчица, что вплотную подступает к древнему городу Полоцку. Три года работы после окончания  политехнического института остались позади. И теперь, полная радужных надежд, она с мужем и маленькой дочкой ехала в места, где прошли ее детские и юношеские годы. Она любила эту деревню,  где россыпи полевых цветов, непролазные кустарники и благоухающий разогретой хвоей лес. Ее неудержимо тянуло домой. Она удивлялась, как это выдержала столько лет без родной  деревни!  Вероятно, это был зов судьбы, которому невозможно сопротивляться.
Здесь, в Белоруссии была ее Родина, которую любила не только она.  Тут жили все ее предки: бабушка с дедушкой, родители, дяди, тети, племянники и племянницы. Встречались по праздничным дням, ходили к друг  другу в гости, помогали всем миром тем, кто попадал в сложные жизненные переплеты. И сейчас одних близких родственников в округе насчитывалось около тридцати человек. А уж сколько двоюродных и троюродных братьев и сестер у них– никто даже посчитать не брался. Боялся кого-нибудь пропустить.
Была и еще одна крепкая привязанность у родни Веры. Большинство ее родственников работало на крупнейшем предприятии города Полоцка– в открытом акционерном обществе «Полоцк-Стекловолокно». Здесь уже трудятся второе и третье поколения всех семей, родственных Фомкиным. А сколько профессий в их роду? Стекловары, операторы, ткачи, помощники мастеров, заправщики, техники. Как-то они решили подсчитать,  сколько же их династия отработала на предприятии? Получилось много, что-то около трехсот лет. Так что приход Веры Фомкиной на завод был вполне закономерным.
Поначалу Вера  попыталась выбраться из привычной семейной колеи. Окончила институт, получила специальность инжнера по теплоснабжению и вентиляции. Но, видно, оказалось не судьба. Зашла как-то в ткацкий цех и была просто очарована. Простор, свет, и станки, постукивая, как бы приглашают прислушаться к чему-то очень важному в жизни.
Три месяца инженер Фомкина мучилась сомнениями, как уволиться с работы и перейти в ученики ткача? Боялась, не поймут. Ее и не понимали. Отговаривали, убеждали все. Но все-таки пришло время, когда в отделе кадров согласились и заявление подписали. Ни разу за все годы она об этом шаге не пожалела. Видно, от этого поворота в судьбе было не уйти. Это был родной, «семейный» завод.
Ведь сама атмосфера родительского дома, домов родственников была пропитана заводским духом. Бывало, сядут только за обеденный стол (а в маленький домишко Вериной бабушки, Веры Павловны Гвоздевой, набивалось народу много), и сразу разговор плавно переходил в производственное совещание. Как-то один из гостей, человек к заводу непричастный, долго слушал этот поток информации, а потом, как бы между прочим съязвил: «А у нас в колхозе бычков кормить нечем!» Раздался такой хохот, что чуть люстра с потолка не слетела. С тех пор традиционно разговор о заводе пытаются остановить этой репликой. Сказать, что помогает – нельзя. Разве что ненадолго. Что поделаешь, они часами могут говорить о предприятии, о своей работе. Потому как увлечены ею, видят в ней массу перспектив, возможностей, да и проблемы не обходят стороной.
Более трех часов мы беседовали в уютной гостиной большого дома Фомкиных. Гоняли чаи, рассуждали о смысле жизни. Это тот самый, так любимый всеми родственниками, дом бабушки. К сожалению, ее нет уже в живых. И ей не довелось увидеть, как все преобразилось благодаря стараниям Веры и ее мужа, как комфортно здесь живется теперь внучке с семьей. Они берегут дом и не забывают горькую историю, связанную с ним.
В сорок первом году мирная Бельчица стала свидетелем и участником трагических событий. Из Полоцкого детского дома фашисты привезли тридцать ребятишек и расселили их по деревенским домам. Часть из них определили на постой к бабушке Вере. Ребятишкам была уготована участь бесчеловечная – быть донорами крови для раненых немецких солдат. Эта ужасающая весть докатилась до партизанского отряда, базировавшегося в нескольких десятках километров от деревни. Народные мстители приступили к операции по спасению детей, в которой приняли участие деревенские жители.
В одну из зимних ночей партизаны уничтожили фашистские посты в селе и  вывели детей из деревни к посадочной площадке, где приземлился самолет, Детвору  переправили в тыл. Операция получила кодовое название «Звездочка». Освобождал ребятишек из неволи и дед Веры Анатольевны, Константин Никитович. Позднее он частенько об этом вспоминал:  ----Мужики плакали, глядя на этих детей. Ноги их были обмотаны тряпками, в глазах – голодный блеск. Поэтому каждый из партизан пытался найти в сумке  хотя бы  кусок хлеба, чтобы покормить детей.
Мать Веры Анатольевны Тамара Константиновна  была в числе первых, кто проторил дорогу на завод стекловолокна. Восемнадцать лет отработала  она  оператором в первом цеху. Сестра Тамары Бенита двадцать восемь лет трудилась ткачом в третьем цеху, ее муж Василий Харитонович – столько же помощником мастера в ткацком цеху. А позднее трудовую эстафету подхватили их дети. Семьи на детей у всех щедрые, так что смена не заставляла себя долго ждать.
Только у Веры Анатольевны три сестры, и лишь одна из них, Надежда, никогда не работала на заводе. Две другие связали свою жизнь с ним. Старшая Люба работала оператором варки замасливателя, а младшая Анна п ткачом.  Ее профессионализм и мастерство вызывали настоящую зависть у молодых ткачих.  Да и сама В.А. Фомкина в августе   года отметила -ю годовщину работы на предприятии, из них  28 лет начальником смены.
Приобщала Веру к ткацкому ремеслу опытная ткачиха Фаина Шиндо. Мудрым она была человеком. Ее заповеди Вера Анатольевна помнит, как таблицу умножения: «Ткачиха станок должна не только видеть, но и слышать. Ухаживай за ним, береги его».
Помнится, что чувства робости или неуверенности не было даже в первые дни работы. Душа как-то по-особенному отзывалась на каждое прикосновение к ткацкому станку. Вера и сейчас считает, что в жизни ей крупно повезло. Занималась тем делом, которое нравилось. Руководила сменой, в которой работало более 180 человек. И никогда  не мучилась  звездной болезнью. Да и некогда было ее голове кружиться от успехов,
Люди в первой смене ответственные. Работать любят и умеют. Не зря их коллектив  считался одним из лучших в цеху. Ткачихи всерьез озабочены предупреждением брака, качеством нарабатываемой ткани. Более тридцати из них обладают правом самоконтроля. К этому стремятся и остальные. О безостановочной работе станков изо дня в день заботятся тридцать помощников мастера – надежная и верная опора начальника смены. Сама Вера Анатольевна убеждена, что хорошим помощником мастера, как и хорошей ткачихой, надо родиться. Для них все имеет значение: подвижность пальцев, сноровка, быстрота реакции, умение разбираться в «капризах» станков.
За последние годы оборудование на заводе серьезно обновилось и модернизировалось. Можно сказать, здесь работают лучшие образцы мирового ткацкого оборудования. Из Германии, Швейцарии, Японии. Обновляются и расширяются ассортименты стеклотканей. Порою, что ни ткань, то новинка. Приходится ткачихам учиться да приноравливаться к капризным тканям. Иногда проблемы наслаиваются друг на друга, как снежный ком. Но на то и профессионализм руководителя смены и коллектива, чтобы во всем разобраться и наладить производство. А уж когда все ладилось, Вера Анатольевна ловило себя на мысли, что напевает. Про себя, разумеется. Правда, бывало, что замечала удивленный взгляд и смущалась – значит, запела вслух.
Третье поколение заводчан, взявшее свое начало от семей Гвоздевых-Крыловых, – это еще не окончание истории. Муж Веры Анатольевны Владимир Михайлович работает техником в текстильной лаборатории, старшая дочь Инна – ткачихой, зять Андрей – заправщиком ткацкого оборудования. А ведь еще подрастают двое внуков: шестилетний Кирилл, так похожий на бабушку, и полуторагодовалая Машенька. А сколько еще отпрысков растет в других семьях, связанных крепкими родственными узами с Фомкиными! Вполне вероятно, что и они станут продолжать дело своих родителей. Если, конечно, судьба позовет.


                РОДСТВЕННИКИ   ПОНЕВОЛЕ


Наверное, о теще с зятем злословят чаще. Но и свекровь с невесткой, как правило, юмористами не забыты. И не ладят они, дескать, между собой и друг друга на дух не переносят, и даже готовы своего «противника» в бараний рог согнуть. Однако, как мы знаем, жизнь богата примерами         разнообразных взаимоотношений между этими невольными родственниками.           Наташа смолоду умела управлять своими страстями. Потому, когда Геннадий без обиняков заявил, что полюбил другую женщину, постаралась встретить это известие стойко. Даже Мариночке, которой в ту пору исполнилось 8 лет, постаралась объяснить предстоящее папино исчезновение спокойно, без истерик. Сказала, что папа вынужден будет жить в другом месте, но Маринку он по-прежнему любит и по возможности будет с ней видеться. Рыдала она потом, в объятиях своей драгоценной свекрови, которая не менее ее была раздавлена известием о крушении их семейной жизни и плакала горькими слезами. Елена Владимировна, свекровь, гладила невестку по белокурым волосам и тоже поливала ее белый свитер обильными слезами.
Наташа и Геннадий расстались: он молча собрал чемоданы и ушел из ее жизни, тихо прикрыв дверь двухкомнатной квартиры. А вскоре уехал в другой город, в свой новый мир, где, казалось, нет места прежним привязанностям. А его мать и бывшая жена остались в Новополоцке, по-прежнему поддерживают отношения и любят друг друга. Не проходит дня, чтобы Наташа или Маринка не переступили порог бабушкиной квартиры. Они помогают ей жить, справляться с внезапно нахлынувшими болезнями. Кстати, навещать им друг друга несложно: живут они в соседних домах. Однако некоторым соседям эти взаимоотношения малопонятны. Ну, ладно, Маринка как-никак внучка, бабушкина отрада, самое дорогое существо. Но Наташа теперь зачем, когда есть новая невестка? Недаром ведь говорится, на чужой роток не накинешь платок.
Минуло пять лет, как Геннадий покинул первую семью. В новой уже растет сынишка Виталик. Елена Владимировна не обижает и новую невестку Веру, ровна с нею, внимательна. Но без Наташи она не представляет жизни. В бывшей невестке ей нравится все: ее целеустремленность, доброта, какое-то особое женское очарование. Когда сын в первый раз привел Наташу на смотрины, они с мужем (он еще жив был тогда), просто умилились. Они со Степаном всегда мечтали о дочке, и вот их мечта сбылась.
Наташа оказалась человеком светлым. Трудолюбивая, умница и чистюля, каких поискать. А уж если чего не знала, не стеснялась спрашивать у свекрови и всегда следила за ее движениями широко распахнутыми глазами. И невестка, и свекровь оказались женщинами мудрыми от природы. Уважали друг друга и любили одного человека – Геннадия. И никак не ожидали от него такого предательства.
Когда Геннадий ушел из семьи, Наташа твердо стояла на ногах: имела прекрасную, хорошо оплачиваемую работу в одной из коммерческих фирм города. Много занималась с дочерью. Маринка неплохо училась. Все бы хорошо, но, вопреки наставлениям свекрови, Наташа упрямо живет одна, никак не реагируя на попытки поклонников заинтересовать ее. Она как-то перестала замечать мужчин. И вместо того, чтобы убиваться по этому поводу, ночей не спать, кажется преспокойно существует в свое удовольствие. Но это только кажется. Одна Елена Владимировна, которую не так просто провести, догадывается, что Наташа до сих пор любит ее сына. Когда Геннадий с Верой и сыном приезжают в гости, Наташа ничего не может с собой поделать. И ее вежливость, и ее безразличие обманчивы. В глазах плещется горечь и в то же время радость от нечаянной встречи с любимым человеком. Как ни пытается она затолкать воспоминания о жизни с Геной в самый дальний угол памяти, они вновь и вновь захлестывают ее с головой. А «молодожены», как нарочно, появляются всегда внезапно, и Наташе не раз доводилось быть свидетельницей их приезда в родительский дом. Елена Владимировна уверена, что сын не очень-то счастлив в своей новой семье. Вера оказалась женщиной вздорной, скандальной. Заводится по любому поводу, а бывает, что и без него. Сын жалеет о разрыве с Наташей, хотя никогда об этом с матерью не говорит. Болит сердце у Елены Владимировны обо всех. Жалко сына, Наташеньку, Мариночку, Виталика и даже Веру. Но что бы ни случилось, Наташа для нее всегда останется дочкой, частью ее жизни. Причем очень дорогой.

                НАХЛЕБНИКИ

Мария Семеновна недоумевает: и за что ей такое наказание? Не невестка, а черт в юбке. Только пакости от нее и можно дождаться – ни добрых слов, ни добрых дел. Сама она всегда жила по справедливости: много работала и дома, и в колхозе, уважительно относилась к людям. Не помнит, чтобы кого-нибудь обидела ненароком.
Надеяться Марии Семеновне было не на кого. Ее Иван был работником никудышным: больше пил, чем трудился. Все норовил приземлиться с бутылкой самогона на холодную землю. Организм однажды не выдержал. Видимо,  не выдержал холода.
Похоронила его Мария Семеновна и стала поднимать детей одна. Дочка-то выросла на диво хороша. Недаром ее умыкнул на Дальний Восток приехавший в гости к деревенским моряк. А сын нашел себе такое счастье… Вот отчего уж который год болит у Марии Семеновны душа. Не ладит она с невесткой. Хорошо, что еще видятся не каждый день. Сын-то с невесткой живут в Полоцке, а она – в деревне. До знакомства с этой Нинкой Николаша, ее сынок, на заводе слесарил. Правда, попивал иногда, но в меру. Встретился он в одной из компаний с Нинкой. Оба были, видать, в изрядном подпитии. А Нинка еще и в ударе: пела и плясала так, что люстра подпрыгивала. С того вечера стали встречаться каждый день. А уж когда он попросил у Нинки руки и сердца, та щедро отдала ему и то, и другое. А вдобавок и двух славных ребятишек, 10-ти и 4-х лет – королева оказалась богатой, с приданным: дочерью Оленькой и сыночком Сашенькой.
Дети росли как придорожная трава. Нинку материнские заботы особо не обременяли. Чаще она перекладывала их на хрупкие детские плечики безответной Оленьки. Не могла остаться безучастной к судьбе нечаянно свалившихся на ее сына ребятишек и Мария Семеновна. Нину понять и принять Мария Семеновна не может: та не работала при первом муже, не хочет трудиться и при Николае. Все ссылается на то, что в Полоцке работу не найти. Но свекровь прекрасно знает, что Нинка даже не пыталась ее искать, бездельничает целыми днями.
Поначалу-то Николай работал, стремясь изо всех сил хоть как-то обеспечить семью. А потом видит, что Нинку оставлять одну на целый день нельзя, бросил работу и стал ее охранять от пьяных кавалеров. Теперь пьют вместе и живут на детское пособие да ее, Марии Семеновны, пенсии ждут- не дождутся. Не успеет почтальон до дома дойти, а они уже тут как тут.   Да и   продуктами обеспечиваются  деревенскими.   Жаль  Семеновне сына  и     ребятишек. Не морить же их голодом.
Говорить-то Марии Семеновне особо не с кем. Разве что с соседкой — Васильевной. Та посочувствует, на том и расходятся. А с Нинкой говорить бесполезно. Чуть что  старой каргой обзывает. Бывает и похуже. Такую власть взяла, что диву даешься. А Николаша у нее под пятою.
Вот только что уехали в свой Полоцк. Почти всю пенсию забрали. Пьянствовали. Пьянки Семеновне и раньше, при муже, были ненавистны. Нужны ей лишь покой и забота о душе. Силы убывают.
Семеновна тяжело поднялась со стула и стала убирать со стола. Невестка-то сорить лишь мастерица.   
               
                СОПЕРНИЦА

Случилось это несколько лет назад, когда я заседала в городской комиссии по делам несовершеннолетних. Кто хотя бы годик выполнял эту общественную нагрузку, знает, чего  только там не повидаешь и не наслышишься. Детвора на заседания комиссии частенько приглашалась сопливая, даром что школьники, но дела их соскучиться не давали: то велосипед украли – покататься захотелось, то в подвал залезли – интересно стало, то в путешествие решили отправиться, забыв предупредить об этом родителей…
В общем, разборки на заседаниях были яркими –только успевай увещевать да правильные решения принимать.
Но вот однажды в кабинет, где мы заседали, робко протиснулась бледная, с черными кругами под глазами девчушка лет 14-ти. Сопровождала ее инспектор по делам несовершеннолетних при городском отделе внутренних дел. Она-то и доложила, что Тамару Белявскую не первый раз обнаружили в одном из подвалов, где она обитает, так как мать выгнала ее из дома. Школу не посещает, и, хотя в каких-либо неблагополучных деяниях пока не замешана, судьбу ее надо срочно решать.
Мать девочки оказалась женщиной шумной, громогласной, ярко накрашенной блондинкой, которая с места в карьер попыталась взять ситуацию в свои руки. Если Тамара с трудом шла на контакт, на нервной почве у нее постоянно перехватывало дыхание и она по несколько минут не могла вымолвить ни слова, то ее мать пылала гневом и с ненавистью говорила о дочери. Самые «приличные» слова в адрес родного человека были – «дрянь», «проститутка». Оказалось, у этой истории была своя предыстория. Когда Тамаре исполнилось 11 лет, ее изнасиловал родной отец, и с той поры в течение двух с лишним лет, как только они оставались в квартире вдвоем, он тащил девочку в постель. Человеком он был жестоким, к тому же судимым, и дочь до умопомрачения его боялась. Если днем она еще могла убежать к подружке либо на улицу, то ночи, когда мать уходила на смену, были для нее настоящим кошмаром. Как Тамара жила с таким грузом на душе столько лет, непонятно. Рассказать об этом матери она боялась, потому что прекрасно знала ее взрывной характер и крутой нрав. Да и не поверила бы она, потому что в ее присутствии Тамарин «папочка» становился шелковым.
Однако все тайное рано или поздно становится явным. Когда наконец-то все раскрылось, реакция матери была столь ошеломляющей, что о случившемся узнали все соседи. Отца осудили на 10 лет, а Тамара по милости матери оказалась на улице. Правда, до суда мать и дочь еще как-то жили вместе, а уж потом взрослая женщина сдерживаться не захотела и дала волю своим эмоциям. Она относилась к дочери как к сопернице и свою ненависть не скрывала. До сих пор помню ее губы, стянутые в узкую полоску, когда она смотрела на Тамару. И если бы взгляды могли убивать, дочь скончалась бы на месте, прямо на наших глазах.
Мы долго пытались настроить мать на совместную жизнь с дочерью. Убеждали, что девочке такого возраста рано отправляться в самостоятельное плавание по жизни, где у нее не осталось никого из близких для нее людей. Но, увы, все слова падали в пустоту – женщина не в состоянии была воспринимать никакие разумные доводы. Она лишь кричала, что «из-за этой дряни» ее муж оказался за тюремной решеткой.
Тамару пришлось направить в специальный интернат. Не знаю, как сложилась ее дальнейшая судьба, но уверена, что вряд ли счастливо.



                СТРАННАЯ  ЖЕНЩИНА

Опавшие листья пахли сыростью и грустью. Ходить по ним было как-то неловко. Хотелось собрать их лист к листу, привезти домой, рассыпать по полу, чтобы подольше сохранить горьковатый тревожный запах леса, унести с собою его очарование. Светлана до самозабвения любит лес, его задумчивую тишину. Иногда даже кажется, что и трава  прислушивается к ней. Здесь Света   очищается от печальных мыслей, если они вдруг нахлынут, и учится, как она сама выражается, у леса жить. Без суеты, нервозности, спокойно и размеренно.
– Природа Белоруссии меня приняла сразу. А вот люди… тут есть проблемы. Случается, что меня называют странной женщиной. Почему? Может потому, что в любую пору года я спешу “на свидание” с природой, – она как-то с вызовом улыбнулась. И я вдруг вспомнила. Первое мое знакомство со Светланой состоялось в заводском профилактории. В комнату, где мы спрятались от дождя, стремительно вошла моложавая женщина в куртке с капюшоном, в джинсах, с букетом увядающих листьев, пучками пахучих трав, сосновых веток. От нее веяло свежестью и дождем. На вопрос моей соседки по комнате, каким ветром ее занесло на базу отдыха, Светлана ответила, что решила побродить по лесу, поразмышлять о жизни.
На улице моросил надоедливый мелкий дождик и как-то с трудом верилось, что в такую слякотную погоду кому-то хочется "слиться с природой”. Но Светлане вот захотелось. И помнится, как в душе всколыхнулось в связи с этим какое-то полузабытое чувство удивления.
Странная женщина была родом из России. В Белоруссию переехала после замужества. Ее брак, история ее любви весьма необычны. Говорят же, что судьба и на печке найдет. Так случилось и со Светланой. С будущим своим мужем она познакомилась еще в… пятом классе. Вместе закончили одну среднюю школу, затем индустриальный техникум. А потом пути их разошлись. Светлана поступила в политехнический институт, а Кирилл после окончания техникума по направлению отбыл в г. Сосновый бор строить атомную электростанцию. Затем ушел служить в армию.
Светлана ждала своего любимого все эти долгие годы.  До вступления в брак они  знали друг друга 14 лет. И никогда не забывали о своей зародившейся любви: переписывались, мечтали о встрече, хотя впоследствии разделяли многие тысячи километров. К тому времени, отслужив, Кирилл вернулся на родину, в Белоруссию и настойчиво звал Светлану в гости. Она была, конечно, не против, так бы и полетела, но что скажут ее строгие родители?
Светлана родом из очень религиозной, верующей семьи и боялась родительского осуждения: кругом такие красавцы ходят, а она поедет искать счастья за тридевять земель. Но сердцу, как говорится, не прикажешь. Родителям пришлось смириться.
Вообще история ее семьи – разговор особый. Ее дед по материнской линии, Матвей Тимофеевич, был крепким хозяином. Будучи отцом 11 детей, он держал домашних в узде, не давал им особо разгуляться. Каждый сызмальства занимался делом, а не баловством. Как только наступала весна, мужчины семьи отправлялись на лесоразработки, а женщины в это время занимались домом, хозяйством. Все бы ничего, да повадилась в их дом смерть, выкосила семью более чем наполовину. Остались лишь три сестры да брат. В 1928 году семью выслали в Свердловскую область, как семью кулака.
Дед и на чужбине не растерялся, начал обустраиваться основательно, построил третий в своей жизни дом. Жизнь в те суровые годы лепила новые характеры. Агафья Матвеевна, мать Светланы, выросшая в семье строгих правил, в 20 лет, во время войны шоферила. Работала на лесоразработках. Окруженная со всех сторон мужиками, она не изменила своей сути. Оставалась такой же строгой, спокойной, ровной и сдержанной. Сказалось семейное воспитание. Прошлое вообще имеет над нами магическую связь и редко кому удается вырваться из его цепей.
Само олицетворение чистоты, Агафья Матвеевна была предана семье, мужу, за которого вышла в 1948 году. Это была неслыханная по тем временам дерзость – сразу после войны соединить свою судьбу с сыном немца, выходца из Поволжья, которого сослали с семьей на строительство знаменитого Богословского алюминиевого завода. Теперь-то оба деда Светланы реабилитированы, какие они кулаки? У одного было 11 детей, у другого - пять, но тогда семьи хлебнули горя.
Свадьба Светланы отгремела в Белоруссии. Она все-таки решилась “погостить”, да так и осталась в этих краях. Кирилл в самом деле оказался ее судьбой, это он говорил ей не раз за годы супружеской жизни. - Муж у меня добрый, надежный. Если бы не он, вряд ли бы я решилась родить троих детей. Да, у Светланы их трое.  Все мальчишки. Все получили высшее образование.
– Очаровала меня белорусская природа сразу, как только я приехала, – посмеиваясь, признается Светлана. – Из писем Кирилла я знала, что природа здесь потрясающая. Но всегда лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Да дело было, конечно, не в природе. Встретившись, они не разочаровались друг в друге. Наоборот, их потянуло навстречу своей судьбе, как магнитом. И живут они счастливо, доверяя друг другу.
Вся семья любит побродить по лесу, посидеть на берегу речки, озера с удочкой. Кирилл в последние годы несколько успокоился, норовит по выходным дням дома побыть, а Светлана то в лес, то на рыбалку и зимой тоже. Поначалу-то мужики- рыболовы удивлялись, завидев женскую фигурку над лункой, теперь ничего, привыкли. Особенно те, что ездят на озеро Канаши. Что в самом деле особенного? А вот некоторые женщины удивляются этому по сей день. – Дома, значит, муж, сыновья, а ты в лес… Ну, знаешь, странная ты, право! Она только улыбается, зачем, собственно, оправдываться, Кирилл ее понимает, а какое ей дело до остальных? Зато из леса, с рыбалки она приезжает с необыкновенно хорошим настроением. И жизнь кажется такой прекрасной, что хочется поделиться об этом со всем миром.




                Жизнь на двоих не состоялась

Даша ехала в среднюю Азию. К родителям, домой. Давно она не была в этих краях. Целых пять лет. Поначалу навещала своих самых родных и близких, мать с отцом. А позднее жизнь так закрутилась, что все время что-то мешало. То в заводском отделе некому было ее заменить, то эта заразная пандемия навалилась на всех. Границы быстро закрыли. И попасть из России в Киргизию оказалось совсем непросто.
Личные причины тормозили ее поездку. Вначале  у Даши с Олегом свадьба. А спустя два года – развод. Тут уж душа никуда не рвалась. И в таком разобранном виде не хотелось тревожить родителей. Отец-то похлопал бы ее по плечу и выдал: - Ничего, Дашуля, все образуется. Ты у нас умница да красавица, так что женихи еще найдутся. А вот мама дочь так просто не отпустит. Скажет: - Давай-ка рассказывай, что там у вас произошло? В письме-то ты его так нахваливала и хороший, дескать, и внимательный. Мы с дедом тогда твое письмо наизусть выучили. Как вечер, так читаем.
Тут уж от мамы не увернешься. А она и в глаза заглянет, как сфотографирует. А поймет, начнет плакать. Тут уж отец добавит: - Мы, когда получили приглашение на свадьбу с Олегом, не обрадовались, а прослезились. Кто такой этот Олег? Почему жених не Никита? Он же не представлял свою жизнь без тебя. Вспомни, как он тебя любил!
Даша встала и вышла из купе. Не готова она была к этому родительскому разговору. Не готова. Надо все продумать. Взглянув в окно, она залюбовалась весенней красотой этих мест. В детстве она восхищалась тем, что ей понравилось, одним восклицанием: - Ни в сказке сказать, ни пером описать! А тут сейчас цвели тюльпаны, лютики, ромашки… Да и сирень полыхала синим, белым, желтым цветом. А в горах расцвели ирисы невиданной красоты.
Отличное она выбрала время для поездки. Даша знала, что весной ехать в Среднюю Азию – это получать огромное удовольствие. Такие красочные панорамы предстают перед глазами, что дух захватывает.  Вот и приедет домой отпускница на целый месяц. Для родителей это окажется неожиданным сюрпризом. Она выскочила на перрон железнодорожного вокзала. Вызвала такси. А через час подъезжала к родному дому.
В саду  на скамеечке сидел ее отец, Степан Михайлович и что-то смешное рассказывал Вере Дмитриевне, развешивающей постиранное белье. --Ку-ку, - от неожиданности и счастливой возможности стоять у калитки родного дома объявила Даша. Мать, радостно всхлипнув, рванулась к дочери. Отец засеменил следом, повторяя: - Наконец-то, наконец!
Через сорок минут они сидели за празднично накрытым столом. С любовью смотрели на дочь и потихоньку выпытывали о жизни. – Как разошлась? Может, Дашенька, ты в чем-то виновата перед ним. Девочка ты у нас своевольная, а мужики любят подчинение, - философствовала Вера Дмитриевна. – Да, мужики такие,  -подтвердил отец. Но чаще они сами попадают под женский каблук, как я, - хохотнул Степан Михайлович.
-Да тебя попробуй подчини, - не согласилась Вера Дмитриевна. – Ну, так в чем дело?
- Понимаешь, начала Даша – Олег оказался первостатейным лодырем. – Отработал, явился домой, поел и набок. Причем еще на нервы капает. Я ужин готовлю, а его ничем не раскачаешь. Он выдает мне: Ни в чем себе не отказываю. Захотел поспать, не ленюсь, посплю. Постоянная наглость – это его оружие. На первых парах я еще выдерживала. Два года терпела. А потом стала заводиться. Работала много. Меня рекомендовали после университета и солидной стажировки стать заместителем начальника отдела. А позднее и начальником. А Олег не стремился заниматься карьерой. На работе тоже с ленцой все делал. Зарплата была ниже моей. А уж помочь вечером из домашних дел что-нибудь не желал категорически. Двадцать раз может сказать: Сейчас и ни с места. Мне бы, еще, когда учились, послушать, что о нем говорят. Оказывается, его в университете называли «общим». Это значит, как мне пояснили позднее, он, как  книга из библиотеки Ты прочла,  передай его другому. Через два года я и передала. Пришла не вовремя с работы и захватила его с женщиной в нашей постели. Ссориться не стала, просто вышла из квартиры, на другой день подала на развод. Разошлись.
Даша умолчала, что она все это время сравнивала его с Никитой. Поэтому, получила то, к чему готова не была.
- Нет, какой негодяй, - возмутился отец. – Ничего, Дашуля, встретятся тебе еще хорошие ребята.
- Где ты их узрел? - вклинилась в разговор Вера Дмитриевна. Был один, самый преданный, да Даша  его упустила.
- Это кого ты имеешь в виду, никак Никитку?
- Да, его. С детства ведь сопровождал Дашку в школу. С первого по десятый класс ее портфель носил. Даша улыбнулась: - Да уж, время было золотое. Я все время язвила: - Чего ты ко мне привязался? Где ты такой веник раздобыл? Это я по поводу  букетов, которые он мне приносил.
- А сколько раз он из-за тебя дрался? Во втором, кажется, классе шла первая битва Никиты с пацанами. Он дрался и орал: - Дашка не невеста вам, а девочка. Это вы все невесты.
- Кстати, еще о Никите. Представляете, он женился и с женой прикатил к родителям. На днях сама видела. За столом наступила тишина.
- Ты, Вера, почему мне ничего не сказала, – возмутился отец.
- Вот потому и не сказала, что боялась твоей реакции. Ты среагируешь не так, как следует.
- Да какая реакция? Даша-то вышла замуж раньше.
- Даша, а чего ты молчишь?
- А что я могу сказать? Да, он знал, что  вышла замуж. Мы же переписывались все годы. Он даже поздравил меня со свадьбой. Правда, с обидой. Для этого приехал в Ростов. Ну что я ему могла сказать? У меня голову тогда снесло. Мама, а ты знаешь, как жену  его зовут. –Услышала.  Он зовет ее Дашенькой.
Ночью Даша не могла заснуть. Вспоминала все, что было связано с Никитой. Как он оберегал ее, чтобы с нею что-нибудь не произошло. Таких случаев было невероятно много. Однажды их класс выехал на экскурсию, на природу. Все были взбудоражены, Как же столько всего довелось узнать и увидеть. Даша с девочками расположилась под облепихой. Обрывали ягоды с колючих веток и складывали в корзину. Вдруг Никита подскочил, поднял ногу и со всей силы ударил ею по ветке, висевшей прямо над головой Даши. Она вскочила и гневно закричала: - Ты что делаешь? Испугал меня. Как оказалось, Никита увидел на ветке змею, которая пыталась спуститься, по его мнению, на Дашину голову. Мальчишки рванули за змеей, но она скользнула в первую попавшуюся нору. А как он после школы умолял Дашу выйти за него замуж. Их связывало столько событий, но испытать жизнь на двоих так и не довелось. Значит не судьба. Под утро Даша заснула крепким сном, в котором ей снился Никита.