Ключь от церкви

                БМВ дубль два
У своего немецкого комрада Питера Аниоля Витамин приобрёл машину для очередной поездки на Родину.  БМВ 325 i красного цвета с антикоррозионным покрытием всего за четыре тысячи марок. Машина была в отличном состоянии. Большая и вместительная. Вместилось всё, что было куплено и накоплено с большим трудом за последнее время. Осталось свободное место даже для жены.Перегон машины обошёлся без происшествий. Только довольно долго пришлось простоять в очереди на таможне. Вереница машин с запада на восток протянулась на несколько километров. Служащие и служаки Западной группы Войск вошли во вкус. Помимо них туристы, коммерсанты и вообще всякие подозрительные личности избавляли жителей Германии от автомобильного старья. Дома на БМВ сразу нашлись покупатели. Витамин не торговался. Сказал за сколько купил. Накинул пятьсот марок за перегон. Хотел подождать неделю другую, но покупатели оказались очень настойчивые. Совсем как отец Фёдор при покупке двенадцати стульев. Витамин махнул рукой и отдал за назначенную цену.  Дойч марок у покупателей не было, поэтому Витамин взял рублями по курсу. Двести пятьдесят тысяч.  По тем временам это была довольно приличная сумма. Он всё отдал своей матери.
- Трать по своему усмотрению, - сказал Витамин, - лечись, купи любую санаторную путёвку, не жалей денег. Только брата особо не балуй. Мама Витамина на всякий случай решила придержать деньги. Вдруг рубль станет весомой международной валютой. Но рубль, как у пьяного мужика почему - то наоборот совсем ослаб и стал стремительно падать. Через два месяца на эти деньги в лучшем случае можно было купить сапоги, или что – то подобное из бытовых мелочей.

                ИСЛАНДСКИЙ СЛЕД.

          Однажды поутру, начфин Владимир Иванович Козубский, вытаращив глаза, выдавил из себя страшную новость. Классическая фраза ударила, как гром среди ясного дня:
      –Господа - товарищи, к нам едет ревизор.
Этой фразой он рассчитывал напугать службу АХЧ так, чтобы сотрудники этой службы, наложив в штаны, раскошелилась на отмывку проеденных казенных средств. Но, не тут - то было. Витамин прямо сказал:
      – Я этих ревизоров и проверяющих на своем веку, как собак нерезанных повидал. Скажу словами Высоцкого, – «Дайте собакам мяса, может они наедятся». За вами, товарищ начпрод, закусь, а за вами господин – товарищ, начфин деньги на закупку спиртного. Место проведения банкета и проживания беру на себя.  Вместе воровали, вместе и отбиваться будем.
  Из ставки, из главного финансового управления приехал проверяющий, полковник Максимов. Как на первый взгляд, так на второй и на третий, он оказался человеком, с которым приятно не только выпить и закусить, но и поговорить. Проверяемые сервировали стол тонизирующими напитками, водкой и пивом. Во главе стола была трехлитровая бутыль коньяка «Империал». По плану следующим должен был проверяться батальон связи в Бад–Зарове, поэтому Козубский подтянул своего коллегу, начфина батальона связи. Подтянутого звали Дмитрий. Он полностью соответствовал своим внешним видом своей должности. Толстый, упитанный с солидным брюшком. Дима так активно включился в ревизионный процесс, что не просыхал круглые сутки. Ночевал он в том же доме, где и Максимов, в комнате на втором этаже. Это было не совсем удобно для него. Лестница была крутая и он в силу зеркальной болезни не видел ступенек. Как–то он промахнулся ногой и рухнул вниз. Если бы он был трезвый, то наверняка разбился. А так он только проломил башкой ступеньку, набив при этом большую шишку. Хватанув пару стаканов для профилактики и смягчения головной боли Дима разоткровенничался. Так как в тот момент в поле зрения оказался один Витамин, то Дима, взяв клятву о неразглашении военной тайны, рассказал следующее. Раньше он служил в Афганистане. Кем служил не сказал, но зато похвастался, что получил за что - то там миллион долларов и смог переправить деньги в Швейцарский банк. После этого он служил где - то в Забайкалье и уже оттуда пробился сюда в Германию. Теперь ему чихать на службу и на все эти проверки. Он ждет только удобного случая, когда можно будет сбежать на Запад. А дальше у него по плану, забрать свой лимон и уехать на постоянное место жительства в Исландию. Почему именно в Исландию вдаваться в подробности он не стал. Витамин тогда подумал, что это всё бред пьяного идиота, или последствия ступенчатой травмы. Впоследствии, Дима действительно пропал из своего батальона. Куда? Не знал никто. Через много лет Витамин случайно узнает, что в Исландии проживает всего один русский. Кто он и как там оказался, в средствах массовой информации не было сказано.   

                ДЕНЬ ПРИСЯГИ МОЛОДОГО ПОПОЛНЕНИЯ

Рано утром, ещё до развода, к контрольно – пропускному пункту части подъехал на сверкающей автомашине респектабельный солидный немец. На ломанном русском языке он сказал дежурному, что хотел бы передать молодым русским солдатам в честь дня принятия присяги подарки. Дежурный по КПП стал созваниваться с командиром части. Немец попросил проходившего мимо Витамина помочь разгрузить машину. Занесли бананы, апельсины и шоколадные медали. Немец не стал дожидаться прихода командира, поблагодарил и уехал. Подарков, оказалось по одному комплекту на каждого молодого бойца. Командир приказал перенести все себе в кабинет. Удивился, как это так в обстановке сверхсекретности немец сумел узнать, сколько бойцов принимают присягу и когда именно? После долгих, раздумий с начальником штаба он произвел правильную дележку. По банану и шоколадной медальке выдать бойцам, а апельсины разделил пополам. Часть оставил на закуску в штабе.
Позднее, выпивая с начальником штаба и главным чекистом гарнизона, закусывая дармовыми апельсинами, он возмущался:
–Плохо работаем. Вот ведь как у них служба поставлена. Всё точно знают. Даже число молодых бойцов, хотя это секретные данные. Этот факт следует рассматривать как прямой просчет нашей контрразведки. Тут он многозначительно посмотрел на начальника особого отдела. Тот спокойно выдержал взгляд, съел дольку апельсина и сказал:
– Мне кажется, что у вас в части есть информатор или, попросту говоря, шпион. Причем не засланный, а завербованный.
При этих словах он поднял глаза на начальника штаба. Начальник штаба покраснел и стал оправдываться:
– Не может такого быть. Весь личный состав на виду, как на ладони.
А завхоз? — вкрадчиво спросил осабист. — Уж больно он у вас шустрый. Где его только не увидишь. В любой точке города. И по утрам куда–то бегает.
Да он свой парень в доску, – вмешался зашедший на огонёк начфин.
– Свой парень, это не звание и даже не профессия, глубокомысленно промолвил осабист.  –Здесь он служащий Сове¬тской Армии, и как все служащие должен находиться под контролем особого отдела.
С этого дня за Витамином был установлен повышенный контроль. Он это почувствовал довольно скоро. Чаще пришлось принимать участие в офицерских попойках. Не только начфин, но и командир, всё чаще стали приглашать его в свою компанию, окружать заботой и вниманием. Витамин пил, рассказывал анекдоты, произносил цветастые тосты, но на провокационные выпады не попадался. Ему было не до этого. Он снова собирался ударить автопробегом по бездорожью.

                БЕЗ ПРАВ И БЕЗ СТЕКЛА.
Машины покупали все. Даже те, кто никогда не собирался становиться автолюбителем. Мужчины и женщины, солдаты и офицеры, служащие и прапорщики вдруг резко полюбили авто и стали большими знатоками двигателей, кузовов и подвески. Не имело никакого значения, что нет прав, нет навыков вождения, обслуживания и устройства автомобилей. Незнание правил не освобождало от желания управлять своим авто. Права воровали друг у друга. Переклеивали фотографии. Делали фальшивки. Какой–то ловкач из управления ВАИ (военной автоинспекции) в Вюнсдорфе, в ставке главнокомандующего ЗГВ, поставил на поток изготовление фальшивых прав. То, что права были фальшивые, счастливые обладатели естественно узнавали гораздо позднее.
После того, как, заплатив по 400–600 дойч–марок за сделанные на цветном ксероксе права, окончив за один день мастер–класс, в два–три часа научившись трогаться с места и ездить круче чем какой–то там Шумахер, горе – водители попадались представителям охотхозяйств дорожной службы. В России, первое время, такие права проскакивали, потому что большинство ГАИшников были люди тёмные, необразованные, не отягченные знаниями о таких западных технологиях как ксерокс и компьютер. По простоте душевной многие думали, что в Западной группе войск, как и во всей Европе, просто очень низкое качество бумаги, поэтому права, выданные там, то слишком яркие, то слишком тусклые, а плохая немецкая краска стирается даже пальцами. Как любое хорошее дело, афера с правами провалилась из–за жадности. Каждый желал осчастливить себя сразу всеми категориями. А вот здесь–то работники ВАИ сразу просекли, что такого не может быть никогда, чтобы у прапорщиков, офицеров и служащих Советской Армии были законными такие замечательные права с правом вождения абсолютно всех видов наземного транспорта.
У Витамина права стащили. Но ехать было надо. Уже стояла у камарада–немца возле дома купленная на карманные деньги автомашина Жигули второй модели. Форсированный двигатель, затемненные стекла, новая «мишелиновская» резина, усиленная подвеска, передний бампер от другой модели и ещё кое–какие немецкие дополнения делали внешний вид машины очень привлекательным. Этакий небольшой серо - коричневый броневичок. Продавец–немец всячески расхваливал свою машину. Но этого было и не надо. Достоинства рекламируемого им товара были очевидны. Витамин даже не стал торговаться, а предложил для начала выпить за такую замечательную машину, потом за её хозяина. Как–то само собой получилось, что после второй бутылки растроганный немец снизил цену чуть не наполовину. Когда выпили третью бутылку, и Витамин сказал, что поедет на машине прямо сейчас, хозяин что–то залопотал о невозможности езды в таком состоянии, о строгих полицаях и дорожных правилах. В качестве дополнительного аргумента Витамин выставил четвертую бутылку, за которой он съездил на этой машине. За этот подвиг, теперь уже бывший владелец «двойки» загрузил багажник комплектом запасной зимней резины, старыми амортизаторами и еще кучей запчастей, которые ему все равно надо было вывозить на свалку. Расстались очень довольные друг другом. Витамин — удачной покупкой и подарком в виде запчастей и резины. А немец тем, что сплавил за хорошую цену весь свой хлам, да еще и напился на халяву.
Отпуск был подписан. Машина комплектовалась и загружалась для дальней поездки. Всё было прекрасно. Беда одна — не было прав. Витамин обдумывал и просчитывал свое общение со стражами порядка на дорогах. В Германии никогда не проверяли наличие прав. Достаточно было иметь документы на машину. Немецкой полиции и в голову не приходило, как это можно сесть за руль без прав? Витамин играл сам с собой в вопросы и ответы. Прогнозировал диалоги с польской, белорусской и российской дорожными службами. В этот раз он ехал в отпуск с женой и не хотел подвергать её лишним волнениям своим авантюрным поведением на дороге.
Польшу он прошел легко. Пристроился к колонне, сформированной на пересылке во Франкфурте–на–Одере. Командование ЗГВ в целях упорядочения перегона автомашин выпустило директиву, или постановление о том, что офицеры, прапорщики и служащие ЗГВ обязаны перегнать одну автомашину за время своего пребывания в Германии. Любое передвижение должно быть только в составе колонны с разрешения военной комендатуры г. Франкфурта–на–Одере. Для этого надо было оплатить заранее транзитные номера, нашлепанные на обычной бумаге, по цене чеканки на меди, страховку, дорожные сборы и затем, после тщательной проверки всех документов, можно было выдвигаться. Чтобы пресечь самостоятельное передвижение, на автобане перед границей в Польшей поставили пост ВАИ. Там основной поток перегонщиков перекрывался и направлялся на неопределенное время (до формирования колонны) на пересылку. Был другой путь по городскому мосту через Одер. Там патруль ВАИ стоял не круглые сутки. Можно было ехать южнее. В сторону Айзенхутенштадта, бывшего Сталинабада, и Котласа, но это был приличный крюк.
Витамин поступил проще. Нарисовал фальшивые транзитные номера. Снял и спрятал немецкие. Дождался, когда двинулась колонна с пересылки. И втиснулся куда–то посередине. Как обычно расчет оказался правильным. В обстановке суеты и нервозности всегда можно было проскочить. Главное, держать нос по ветру и ориентироваться по обстановке. Польская полиция, как правило, военные колонны с транзитными номерами не останавливала и не проверяла.
Пользуясь, благоприятной ситуацией, Витамин без прав на вождение проехал в составе колонны до Бреста. На таможне права никогда не проверяли. В городе он удачно ускользнул изо всех ловушек и капканов. Самое сложное было впереди. Надо было проехать без прав по территории дружественной республики, официальные и неофициальные лица которой грабили своих братьев как могли.
Где–то, не доезжая города Иваново, полетела помпа. Витамин проголосовал, и тут же остановился какой–то МАЗ. Витамин договорился с водителем, что тот дотянет его до ближайшей автомастерской. Прицепили машину на буксир и поехали. Видно водитель таскал на стальных тросах только такие же грузовые машины. Он тащил «двойку» Витамина, как загарпуненный кит лодку эскимоса. Со скоростью не меньше 80 миль в час. Дорога была посыпана мелким щебнем и полита гудроном. Сквозь пулеметную дробь по днищу и кузову слышно было чавканье и причмокивание колес по разогретому битуму. При всей серьезности обстановки Витамину вспомнились знакомые вампирши. Пошли прицельные выстрелы. Один из камней вылетел из–под колеса МАЗа и попал точно в лобовое стекло. Стекло покрылось мелкими трещинками, как будто состоящее из детской мозаики, помутнело и рассыпалось. Раненый кит продолжал отстреливаться. Камни летели всё точнее и точнее, попадая в основном в верхнюю часть крыши. Витамин болтался на стальной веревке из стороны в сторону, сигналя фарами и клаксоном. МАЗ остановился. Водитель вышел из кабины, почесал в затылке. Договорились ехать тише до перекрестка, ведущего в поселок, где жил водитель. Там он за дополнительное вознаграждение обязуется достать и заменить помпу на машине Витамина. Договор был выполнен обеими сторонами без претензий и нареканий. Помпу заменили, испытали, можно было трогаться в путь. Не хватало только лобового стекла. Кроме него были разбиты дополнительные противотуманные фары, установленные на бампере. Потихоньку можно было двигаться. Вот только Витамин этого не понимал, как это двигаться потихоньку?
Приоткрыл стекла в задних дверцах, надел очки с затемненными стеклами и полетел вперед. Ветер врывался навстречу и со свистом выходил через полуоткрытые стекла. Машина шла на удивление легко. Сто десять–сто двадцать километров в час. Несмотря на полную загруженность, создавалось впечатление, что она зависала в воздухе. Очевидно, возник аэродинамический эффект. Конечно, приятной езды уже не получалось. Встречный поток воздуха врывался в легкие. Вместе с ним летел песок и мелкие камешки вперемешку с насекомыми. Слепни, оводы и прочая летающая братия размазывалась кашей по лбу и очкам.
Поля по сторонам дороги сменились лесами. Встречных машин было немного. Приближалась чернобыльская зона. Калинковичи. Первый небольшой город на пути. Если другие оставались в стороне от трассы, то этот пронизывался насквозь. Дорога была главной улицей. Проскочить надо было этот городишко на одном дыхании. На это была своя причина. Витамин никогда особенно не обращал внимания на знаки, особенно на ограничения в скорости. Лавируя между машинами, он старался как можно быстрее вырваться из города. Сзади с включенной мигалкой пытался достать  милицейский УАЗ. Витамин не боялся его. Даже если и догонят, можно будет отбрехаться. Сказать, что ничего не видел и не слышал, потому что ехал без стекла. Хуже, если УАЗ свяжется по рации с другой машиной и начнут перехватывать спереди. Так и вышло. Витамин оторвался от УАЗа. Он прижался в правый ряд, включил поворот, как бы собираясь остановиться. УАЗ сделал то же самое. Далее он с правой стороны по разбитому подобию тротуара обогнал какую–то длиннющую фуру и перед самым носом у неё тут же сместился налево, обгоняя пассажирский автобус. В последний момент в крайнем левом ряду за каким–то грузовичком проскочил на желтый свет. На следующем перекрестке с правой стороны выскочил «жигуленок», набитый парнями в милицейской форме. Витамин стоял вторым в среднем ряду перед светофором, поэтому заметил его, когда «Жигули» неслись с перекрестка, наверное, на четвертой скорости. Врезалась в память немая сцена на фоне грохота машин и ревущих двигателей. В «Жигулях» без опознавательных гаишных знаков один из ментов указывал на Витамина, а, может, взмахом руки предлагал остановиться и что–то орал, но было поздно. За ними набирали скорость машины, за Витамином тоже. Так они и разошлись, как в море корабли. Сразу за перекрестком Витамин обогнал машину перед собой и рванул что есть мочи. Городок заканчивался. Выездного поста ГАИ здесь не было. Минут через пять–семь Витамин в зеркало заднего обзора увидел машину с зажженными фарами такого же цвета, как на перекрестке. Она мигала светом и пыталась достать. Дорога относительно ровная, и Витамин попытался выжать из машины всё, что можно. Правду говорил немец, что мотор «гут». На спидометре сто сорок. Сто сорок пять. Если бы трасса была в лучшем состоянии, можно было добавить и ещё. Задняя машина так и не смогла приблизиться, а затем пропала совсем. Витамин недаром драпанул, как заяц. Он знал, что такое попасть в лапы милиции без документов, загруженным западным товаром. Сколько по рассказам сослуживцев и знакомых было грабежей, бандитами в милицейской форме. Да и незачем было, выяснять ряженые они или нет? Всё одно ограбят. Только если всамделишные менты, то уже и пожаловаться будет некому.
Через два часа пути жара спала совсем. Ехать с прежней скоростью было больше нельзя. Небо потемнело. Впереди был дождь. И не просто дождь, а самый настоящий ливень, чуть ли не буря! Витамин увидел автобусную остановку, сложенный из кирпича сарайчик с тремя стенками и плоской крышей. Едва он успел въехать под крышу, как хлынул дождь. Почти час сплошной стеной падала вода с градом. Витамин накрыл машину куском брезента и подобранным по дороге обрезком полиэтиленового мешка. Жена достала бутерброды, кофе. Перекусили. Основной шквал дождя прошёл. Время было дорого. И хотя дождь по прежнему моросил, Витамин завел машину и двинулся вперед. Как он не прижимался к обочине, как не шарахался от встречных машин, от каждой ему доставалась солидная порция воды. Как будто из ведра плескали навстречу. Ехать было всё тяжелее. Солнца из–за нависших туч не было видно совсем. Но зато не было ни одного насекомого. Не попадались и ГАИшники. В такую непогоду они тоже не надоедали. Наступали сумерки. Стекла очков сверху были темнее. Приходилось задирать голову, чтобы смотреть на дорогу через более светлую нижнюю часть. Шея затекала.
 Лесной поворот. Не слишком крутой. С асфальта наполовину в кусты въехал «Мерседес». Занесло бедолагу, хорошо не разбились. Витамин не стал тормозить. Не до этого. Видно было, что в «мерсе» отделались легким испугом, но выехать сами не смогут. Колеса увязли в глине. «Жигулям» не вытянуть.
Впереди был большой город. Последний город Белоруссии перед Россией. Гомель.

При выезде из города, в Добруше, на границе с Россией, два контрольно–пропускных пункта, две таможни — белорусская и российская. И там, и там тщательно проверяются документы у тех, кто гонит машины с Запада. И те, и другие не выпустят даже с нормальными документами, пока им что–то не отстегнешь. Иначе перероют всё, что везешь, под любым предлогом, и задержат на неопределенное время. Надо было продумывать своё дальнейшее продвижение и поведение. Ответ пришел сам собой. При въезде в город машину Витамина остановил одинокий инспектор ГАИ.
- Что случилось? Авария? Нападение? — задал он вопрос. Осмотрел машину. Кроме лобового стекла и фар ничего разбито не было. Ни одной царапины, или вмятины.¬
–Так точно! – ответил Витамин,- нападение!
–Документы на машину.
- У хозяйки.
- А Ваши?
- Утащили вместе с курткой, – начал сочинять Витамин, - подскочили двое. Потребовали двести долларов за проезд через ваш город. Когда сказал, что платить не буду, один из них ударил газетой по стеклу, оно и рассыпалось.
- От газеты, – удивился ГАИшник.
- От неё самой. Только в газету труба стальная или ломик завернут был. Второй в это время мою куртку с сиденья схватил и убежал, а в куртке все мои документы, – продолжал врать Витамин.
- В милицию обращались за временным разрешением? – строго спросил милиционер.
–Так туда и еду, напали на меня всего час назад, километрах в пятидесяти от вашего города.
Гаишник объяснил, как проехать в местное УВД. Ещё дважды пришлось объяснять Витамину при движении по городу постовым, как так получилось, что он едет без документов. Тут он уже не жалел красок. При выезде из города встретилась «Волга» тоже без лобового стекла. Парень с девушкой чуть не вывалились на капот, приветствуя Витамина. Витамин тоже радостно заулыбался и замахал в ответ, как будто встретил старых друзей. Впрочем, оно почти так и было. Друзья по несчастью, такие же грязные, мокрые и неунывающие. Невзгоды и неприятности сближают людей.
 На таможне отнеслись серьезнее. Там проверяли все документы на машину, таможенные декларации, заполненные в Бресте, и, конечно же, права. Лишь бы было за что зацепиться. Когда Витамин сказал, что из–за бюрократии и за неимением времени в местном УВД ему не выдали временное разрешение, а оставшиеся триста километров до дома он и так проедет, таможенно–гаишная служба пришла в страшное возбуждение, выразившееся в возмущенном служебном рвении проверять все сумки, чемоданы, кульки и пакеты.
- Ладно, ребята, не глумите мне голову. Вот вам пиво, водка, блок жевательной резинки, чтоб водкой потом не пахло, а денег я вам ребята не дам, потому что всё отобрали. Только на заправку до дома осталось.
Время было тяжелое. Таможенники, как и Гаишники, хватали всё. Витамин рассмеялся, вспомнив диалог с одним застенчивым Гаишником на трассе, где–то в районе Осиповичей
- Откуда и куды?..
- Оттуда и туды.
- А –А - А
Затяжная пауза во время проверки документов.
- Что везешь?
 - Всё интересное до тебя раздал, еще в Бресте. Остались личные вещи и за¬пчасти.
   – Дай хоть что–нибудь.
Витамин понял, что такую просьбу надо выполнить и хотел подарить ему же¬вательную резинку или пачку презервативов, но по привычке решил ещё раз протестировать того на сообразительность.
- А ключ от квартиры, где деньги лежат тебе не надо?
–На кой он мне, коли я незнамо, где твоя квартира.
–Ну, тады пока.
Это была конечно наглость со стороны Витамина. Тот милиционер был весьма дремучий. А может просто, деревенский участковый осваивал азы дополнительного заработка на трассе. Эти были опытнее, наглее и зубастее. Один из таможенников хмыкнул:
- Ты чего смеешься?
- Да так. Вспомнил, как стекла били.
- Что ж в этом смешного?
То - то и смешно, что смешного мало, – загадочно сказал Витамин.
Оставалось каких - то триста километров. Всё бы ничего, но наступала ночь. Ехать с прежней скоростью было нельзя. Темно и холодно. Витамин ещё в Белоруссии натянул веревку поперек салона машины и завесил какими–то тряпками. С задних сидений чемоданы и свертки частично переместил на переднее сиденье рядом с собой. В результате на заднем сиденье получилась довольно уютная ниша–каморка, в которую он устроил жену. Заснуть она не могла и не хотела в такой обстановке, но, по крайней мере, её не пронизывал встречный поток воздуха. А на себя Витамин надел всё, что можно. Сверху кожаной куртки – маскировочный комбинезон. Чтобы не мерзла голова, накинул капюшон от масхалата. Повязал полотенце вокруг горла. Внешний вид был не хуже чем зимой при перегонке «Фиата».
На подъеме Витамин увидел габариты двух машин. Подумал, что отдыхает кто–то из своих, перегонщиков. Остановился, не доезжая, метрах в тридцати от них. Выключил зажигание, поставил на ручной тормоз. В машинах почти одновременно открылись двери, и к машине Витамина не спеша, двинулись пять грузных фигур. Витамин вытащил из–под сиденья топор, саперную лопатку, переложил поудобней под руку нож и стал ждать. Жена заволновалась:
- Заводи скорее, поехали.
- Сиди тихо, – сказал Витамин, – уже не успеем.
Тем временем фигуры приняли более четкие очертания. Передняя облокотилась на капот и протяжно произнесла с цыганским акцентом:
- Слышь, дорогой, в машине разбираешься? Совсем не едет. Посмотри, пожалуйста.
- Свечи посмотрите или карбюратор.
Вмешалась жена Витамина:
- За нами ещё две машины едут. Там в одной хороший механик есть.
- Слушай, дорогой, - обрадовался цыган, –скажи, пусть помогут, мы заплатим. А то пять минут едем, двадцать минут стоим. Нам ещё далеко, до Орла ехать.
–Ладно, – сказал Витамин, - передам вашу просьбу.
Так они потом и ехали, перегоняя друг друга. То цыгане останавливались и копались с машиной, то Витамин отдыхал.
Последние сто километров ему подвезло. Шли четыре машины с постоянной скоростью 70 км/час. Витамин пристроился за ними и ехал, ориентируясь по габаритам и свету впереди идущих машин. На 200–300 метров дорога отлично просматривалась.
На въездном посту в родной город ГАИшник при виде машины Витамина залился соловьем и побежал следом, махая жезлом. Подбежав, ГАИшник чуть не проглотил свисток. За рулем сидел человек в маскировочном комбинезоне, капюшон был накинут на голову и перевязан вокруг горла полосатым полотенцем. На небритом обветренном лице красовались модные женские очки «Феррари» в белой кокетливой оправе.
- Слышь, командир, – сказал человек, – не мучил бы ты меня, каких – то пяток километров до родного дома осталось доехать…
- Ух, ты, а кто это тебя? — поинтересовался ГАИшник.
- Пять цыган на двух «Жигулях». Требовали деньги, а когда поняли, что ни¬чего не получат, разбили лобовое стекло и фары…
- Вот сволочи, – посетовал ГАИшник, - ни же минут десять назад проехали, но я их сейчас достану.
Он кинулся на пост к телефону. Ему и в голову не пришло проверить у Витамина документы. Как обычно, последние километры до дома были самыми мучительными и радостными.
 Только отогревшись в горячей ванне, Витамин смог разогнуть спину и руки. Хорошенько пропарившись, – Витамин вышел на кухню.
Брат с хрустом скрутил пробку с запотевшей бутылки, разлил по стаканам водку и сказал:
- Не кисни, соври что–нибудь, как доехал? Как Гаишников разводил? С дорожными бандитами этот раз довелось воевать?
Мать вмешалась:
Не переживай, ты дома, доехал, всё в порядке. А стекло вставишь, денег найдем.
Витамин улыбнулся:
- Да я не кисну и не переживаю. Стекло это вообще мелочи. Просто глаза немного устали, поэтому вид такой, а так полный порядок. Поехали.
Выпили, налили по новой. Мать не любила выпивать, но компанию всегда поддерживала. Витамин смотрел на её круглое весёлое лицо с курносым носом, на сеть морщинок вокруг глаз и губ и думал, какая она красивая. Дня любого сына его мать самая красивая, но какие бы ни были черты лица, красота матери заключается в доброте, заботе, нежности и силе любви к своему ребенку. Похожи или нет дети на свою мать внешне, - это уже второстепенное дело. Главное, что душа нарождающегося ребенка с самых первых мгновений тесно переплетена с душой матери, впитывает все движения и порывы. Чем чище, красивее и одухотворённее душа матери, тем более порядочный растет и развивается маленький росток, пришедший из глубины вселенной.
Витамин, как старший сын, был более сдержан в проявлении чувств. Понимая, что они оба одинаково дороги матери и то, что младшему требуется больше ласки и внимания, он, тем не менее как–то сказал матери:
Не надо так баловать и опекать младшего. От этого ему будет только хуже.
-Тебя забрось на Северный полюс, - ответила мать, - ты и там не пропадешь. Сразу
найдешь, как прокормиться и обогреться. Ты всегда был самостоятельным,
а он рос за спиной отца и твоей тоже. Будь умницей и понимай всё правильно.
 Витамин сидел, закусывал, смотрел на мать, брата, жену и дочь, поддерживал разговор, а в голове незримо и неторопливо проплывали мысли. Всё ничто — и машины, и вещи, и суета перегонов. Жен может быть тысяча - они встречаются и растворяются на жизненном пути. Детей может быть десятки тысяч: они появляются и разбегаются, создавая свои семьи, живя новой жизнью, новыми проблемами, а вот мать одна. Он понял, что это хмель потихоньку нагоняет такие размышления. Чтобы встряхнуться и уйти от этих философских мысленных плавунов, он стал рассказывать смешные истории.
- Рассказываю чистую правду, - предупредил он, - вы знаете, что первые четыре месяца я жил один в Германии. Экономил на всём, чтоб достойно встретить жену. Ещё папа говорил мне в детстве, что жены страшно прожорливые. Вот я и собирал деньги. Когда съел всё, что привез из дома, пропил первый аванс, задумался, как жить дальше? Вспомнил слова нашего генсека: «Экономика должна быть экономной». И стал экономить. У немцев наряду с обычными товарами есть продукция для малоимущих. Так как я оказался вообще неимущим, стал покупать, что подешевле. Купил банку эрзац–кофе за 1 марку, сделанный из растворимых опилок. Но даже я, как ты, мама, выражаешься, с моей верблюжьей неразборчивостью не смог пить этот кофе. А вот с хлебом вышла вот какая история. Пошел я в местный гастроном, «Каухалле» называется. Там товары и продукты лежат на полках вперемешку. Рядом с зубными щетками, пуговицами и расческами могут лежать банки с вареньем и гуталином. Полная неразбериха. Так вот, иду я вдоль рядов. Лежат хлебобулочные изделия. От самых дорогих, до самых дешёвых. Я двигаюсь к тому, что дешевле, и в самом конце прилавка вижу завернутый в целофан темно–коричневый брикет со светлыми вкраплениями в виде зерен. Цена 55 пфеннигов. Ну, думаю, точно эрзац–хлеб грубого помола. Дешево и для здоровья наверняка такой хлеб полезен. Купил одну штуку. Принес домой. Отрезал кусочек. Еле съел. Керосином отдает незнамо как. Вот, думаю, как они над нашими пленными во время войны издевались и специально не снимают этот хлеб с производства в районах дислокации наших воинских частей. Съел я за неделю с грехом пополам половину этого брикета. Самое главное, удивляюсь, не портится и не черствеет. Как был немного маслянистым, так и не высыхает. А потом зашли ко мне сослуживцы по рюмке выпить. Говорят, у нас закуска есть, только хлеба нет. Я говорю, есть у меня хлеб. Стал нарезать. Они смеются, - такого шутника ещё не видели. Это же растопка для печек. Немцы в основном углем в нашем районе отапливались. И этот хлеб используется у них, чтобы уголь разжигать. Вот так–то. Еще случай могу рассказать. Один служащий повел только что приехавшую из России жену в это самое «Каухалле» и предупредил, что только с чекушкой немецкой водки «Корн» положено через кассу выходить. Три месяца его жена в магазин ходила. А потом кому–то из женщин в части пожаловалась, что совсем разорилась из–за немецких порядков. Хоть не заходи, в этот чертов «Каухалле». Дальше сами понимаете, что этому мужику было.

                ФИАТ № 2

С утра Витамин занялся делами. Ему надо было восстанавливать права. Времени катастрофически не хватало. Его друг Сальников Василий Иванович сказал, услышав об этом:
- На мои. Переклей фотокарточку. Нарисуй печать и катайся на здоровье, где хочешь, и как хочешь, только не в нашем городе.
Дело в том, что когда–то Сальников сам был работником ГАИ. Занимал он должность начальника РЭО. Через него проходили регистрация автомобилей. Все областные, городские и районные работники ГАИ знали, как он с треском вылетел с работы за то, что пьяный вдребезги врезался на машине Витамина в такую же встречную шестую модель «Жигулей». У Витамина в то время было две машины. Его личная « Нива», и «Лада» –1600» оставшаяся от отца.
Он дал поездить машину отца товарищу, а тот прямо перед постом ГАИ выехал на встречную полосу и спьяну, вообразив себя летчиком, пошел в лобовую атаку. Витамин тогда всё взял на себя. Сказал, что это он врезался, испугался и сбежал. Нашлись подлые свидетели, которые дали показания, что Витамина они вообще никогда не видели, а на переднем сидении летящего на автопилоте автомобиля сидела пьяная ухмыляющаяся Сальниковская морда в обнимку с такой же пьяной мордой непонятного полу и звания.  За это Василия Ивановича в 24 часа уволили из органов внутренних дел. Витамина коллеги Сальникова произвели в герои. Года три–четыре он безнаказанно, в любом состоянии, как угодно мог нарушать правила дорожного движения. Если его ловили на превышении скорости, железнодорожном переезде, когда он проскакивал на красный свет под шлагбаум, неправильный обгон, разворот, поворот, то этот ему не засчитывалось, так как для работников ГАИ главное нарушение — это НС (нетрезвое состояние). Это нарушение перекрывало все. Но Витамина и за это нарушение тогда не наказывали. Потому что свежо в памяти было уникальное событие: автолюбитель попытался прикрыть и выручить ГАИшника. Такого в природе практически не бывает и, как всякий неординарный поступок, это вызывало уважение. С годами восхищение работников ГАИ таким подвигом стало меркнуть и, наконец, с наступлением эпохи рыночных отношений погасло совсем. Но это уже совершенно другая история.
Витамин не стал тратить короткие отпускные дни на переэкзаменовку и восстановление прав, а последовал совету Василия Ивановича. Переклеил на его права свою фотографию, подделал печать и поехал обратно в Германию.
Прошел месяц, и его неудержимо потянуло домой — к маме, друзьям, родному дому. В выборе машины проблем не было. Подвернулся польский «Фиат», такой же, на каком он приехал зимой домой, победно гремя оторванным глушителем. Вдобавок ко всему с польскими номерами. То есть была относительная гарантия, что не попадешься польским полицейским. То, что машина заводилась с толчка из–за неисправности стартера, было сущей ерундой. Но вот эта–то ерунда и оказалась впоследствии причиной перегрева двигателя.
С учетом прежних ошибок, просчетов, пожеланий дорожных бандитов, состоящих как на частной, так и государственной службе, Витамин готовился к броску через все границы.
Вспоминая, как в Варшаве остановивший его полицейский, увидев, что в машине между сиденьями стоят пластмассовые канистры заполненные бензином, а в багажнике ещё и «ЗИЛовский» бак, залитый до краев, закричал: - «Матка боска, русский бомба еде», Витамин решил сделать настоящую бомбу. Помимо канистр с бензином он всегда возил с собой пластиковые бутылки.
Было удобно и практично, остановившись на мгновение на дороге, чтобы слить свою, начинающую закипать отработку, одновременно сунуть в горло бака пару пластиковых бутылок с бензином. Наслаждаясь ещё раз простотой решения старой школьной задачи о том, что жидкость, вытекающая из трубы «X», компенсируется одновременно двумя трубами «У» за один и тот же отрезок времени «z».
Был случай, когда ему перегородили дорогу и нагло хотели вытащить из машины. «Работники ножа и топора, романтики с большой дороги» слегка опешили, когда увидели водителя, обложенного со всех сторон бутылками с бензином. Водителя, который, подобно обвязанному гранатами смертнику, спокойно чиркнул зажигалкой и сказал: «Ну что? Закурим, товарищ, по одной».
«Романтики» курить не захотели и быстренько смылись. Витамин, хотя и любил угощать, но сам не был заядлым курильщиком. Вот к жидкостям он относился гораздо серьезнее, поэтому и решил взять с собой в дорогу на этот раз пару бутылок коктейля Молотова. Плоские поллитровые стеклянные фляжки из–под «Смирновской» он на три четверги залил бензином. Вокруг горлышка изолентой прикрепил полкоробка спичек. Три спички он закрепил на самом верху пробки, чтобы огонь передался через секунду–две на основную массу. Одна из бутылок выручила его впоследствии в такой же критической ситуации. Когда он ехал один, то старался не отдыхать в дороге. Только если руки делались ватными, а глаза закрывались сами собой, он прямо на трассе останавливался и засыпал на 10–15 минут. Так было безопаснее, потому что «бомбили» всегда на автозаправках и стоянках. А на трассе за короткое время глаза и руки отдыхали, и всегда можно было дать по газам. Миражи по краям дороги рассеивались, и можно было гнать машину, не отвлекаясь на какие–то громадные деревья, переплетающиеся вверху причудливыми кронами, на башни замков, проступающие из темноты, нависающие и готовые рухнуть. Ночная дорога всегда «радует» глаза такими видениями. Хорошо, если кто–то садился на хвост, нещадно слепя дальним светом в зеркала заднего обзора, наседая, грозно трубя звуковым сигналом с прозрачным намеком остановиться и познакомиться поближе. Тут уж руки становились как у того бойца в туалете, которому по ошибке пришили женские руки. Оторвать их от руля не хватало никаких сил. Каждый глаз становился «соколиным» до той поры, пока не уйдешь от погони. Горе побежденным в гонке по вертикальным горизонталям. Бывает, что уходят ввысь, даже не поняв, что оторвались от горизонтали.
 В тот раз Витамин по – глупости остановился недалеко от заправки. Только выбрал место поудобнее, заглушил двигатель и хотел откинуть спинку сиденья, как рядом остановилась машина. Витамин не успел разглядеть, какая это была машина. Слишком быстро к нему подошел парень и стал настойчиво стучать в стекло свернутой картой с вопросом:
- Как проехать на Варшаву?
Витамин чуть приоткрыл окно, и тут же в щель уставился зрачок пистолета: - Вылезай.
-Щас, - заторопился Витамин, – только в Гастелло сыграю.
- В кого? - Не поняли за окном.
- А вот в кого, - Витамин чиркнул зажигалкой и сунул под нос парню бутылку с бензином.
Спички вспыхнули с ярким треском. Пламя выхватило из темноты круглые злые глаза. Витамин резко ударил дверцей. Парень истошно заорал:
-У него бензин!
Витамин швырнул бутылку в сторону машины. Куда попал, было неясно. Огонь вспыхнул где–то около правого заднего крыла. Машина тут же сорвалась с места. Витамин сделал шаг в сторону и навис над упавшим парнем с другой бутылкой. Он успел плеснуть в лицо напавшему, бензин и закричал:
-Лежать, скотина! Дернешься, спалю. Передай всем! У меня вся
машина такими бутылками завалена, мне терять нечего. Если что, пойду на таран.
Он обильно полил парня бензином. Подобрал пистолет и прыгнул в свою машину. Вот это была встряска, о сне можно было и не думать. До рассвета он мчался свежий, «как чай». Но доехать на этой машине до дома, ему было не суждено.
Оставалось километров десять–пятнадцать до Бреста, когда машина остановилась. Стуканул двигатель. Витамин прицепил буксирный трос и выбросил передний конец на дорогу. Машины не останавливались. Витамин обдумывал, как дальше добираться домой. Со стороны Бреста подъехала машина с брестскими номерами. Двое вышли из машины, за рулем остался третий. Витамин первым спросил:
- До границы дотяните?
- Дотянем куда надо.
- По честному, – Витамин передернул на глазах у них затвор пистолета, - плачу 20 баксов.
- Не надо, мы спешим в Подляску.
-Тогда езжайте с Богом, зачем останавливались, если помочь не можете?
Через полчаса он поймал другую машину, Хозяин поинтересовался:
 - Не боишься, один ехать?
-А чего бояться? – Витамин вытащил из - под сиденья кухонный нож и сапёрную лопатку, - поехали, - он протянул десять долларов. Столько же получишь за мостом через Буг, в Бресте.
 Мужик оттащил машину в Брест на платную, стоянку. К обещанному вознаграждению Витамин добавил пару банок пива, бутылку «Смирновской» и крем для бритья. За порядочность.
Жителей Бреста таможенники и пограничники по уговору пропускали на территорию Польши без проблем и без очереди. И туда, и обратно. Кто–то выезжал что–то купить, кто - то что–то продать, ну а кто–то на свободную охоту. Соответственно, и плата была разная, Таможенники и «погранцы.» сразу определяли, с чем едет возвращенец на Родину, В этом, конкретном случае было видно, что битый битого везет. У мужика были обычные старые «Жигули». Со стороны это выглядело, как будто где–то в Польше нашли потрепанный «Фиат» и притащили для ремонта в Брест. Ни у кого из обиженных за державу крохоборов не возникла даже мысль досматривать машину.
Эту машину Витамин подарил Скворцу. Был у него товарищ Вовка Скворцов, заядлый футболист, игрок от Бога. Помимо великолепного жонглирования мячом, владел ещё кое–какой техникой жонглирования. Вот эта техника и помешала его футбольной карьере. Он мотался по всей стране в надежде хорошо пристроиться, ну и пристроился в Калуге к одной любительнице футбола. Пристроившая оказалась глубоко верующей. И основное любимое занятие (после футбола) Скворца – процесс воспроизведения таких же маленьких скворцов, получило горячее одобрение. Она изо всех сил решила поддержать то хорошее начинание Скворца, которое отвечало и её душевным порывам служить Богу и природе. Пришлось бедному Володе родить пятерых детей. Птенцы – народ прожорливый. А так как Скворец был не какая–то певчая или кукующая птица, которая, подкидывая свои яйца в чужие гнезда, не интересуется дальнейшей судьбой появившихся птенцов, то пришлось ему дальше совсем подтянуть живот и метаться в поисках корма. Витамин отдал Скворцу документы на машину, квитанцию с платной стоянки и сказал:
- Она твоя. Твои проблемы привезти и отремонтировать. Пусть послужит тебе и твоей семье.

Не стоит ломать голову над тем, как Скворец, живущий в Калуге, оказался в нужный момент в доме у Витамина. Он как–то сказал Витамину, что за три дня чувствует его приезд. Чувствовали и остальные друзья. С приездом Витамина начинался праздник для всех, который продолжался до самого его отъезда. Кто–то в шутку даже дал ему прозвище «Праздник».

                ЗАРОЖДЕНИЕ АВАНТЮР.

Для решения всех дел, проблем, вопросов отдыха и развлечений всего одна неделя. Витамин мотался по городу, меняя одну машину за другой. Две были растаможены, а две стояли с немецкими номерами. С утра он выезжал на одной, гонял, удивляя Гаишников наглостью и лихачеством. Ставил машину, если, его начинали ловить. Садился на другую и продолжал в том же духе.
В центральном районе города недалеко от здания цирка он заехал пообедать в «Картошку», так в простонародье называли кафе, превращенное в ресторан. За одним из столиков сидела подвыпившая компания парней. Среди них выделялся один, своей болтовней и дурацким поведением. Витамин сразу узнал его. Когда–то это был вполне приличный парень. Игрок местной команды «Динамо» середины 80–х годов. Выдающимся футболистом он не был, но как делец и порядочный проходимец, всегда оказывался в нужное время на нужном месте. И хотя мог обгадить любое дело, провалить атаку и отдать четкий пас в ноги сопернику, он удерживался в команде несколько лет за счет наглости, энергичности, умения вовремя прогнуться, когда требовалось. К тому же был снабженцем команды, тренеров, директоров и всех прочих, кто крутился вокруг футбольной динамо–машины. В свободное от тренировок и игр время, он подрабатывал на центральном городском рынке. Сначала снабженцем администрации рынка и наиболее зажиточной части торгашей, продавая немного ниже рыночной цены, кроссовки, футболки, спортивные костюмы, шапочки, вымпела и прочую атрибутику спортивного мира, а затем выбился в заместители председателя районной потребкооперации. Все банкеты, застолья, пикники и другие аналогичные мероприятия обеспечивал изо всех сил. Парень он был не жадный и когда что - то проворачивал, на все деньги угощал любую компанию. Соответственно девицы из этих компаний угощали его, а он взамен снабжал их венерическими подарками. Когда–то он был похож на одного обаятельного и скромного эстрадного певца. Но только когда молчал и был трезвый. Тогда он своей невозмутимостью и невзрачностью очень напоминал ещё и агента спецслужб. Если бы не великолепная бородавка на самом конце не менее великолепного носа, то его наверняка пригласили работать в какой–нибудь' комитет безопасности. До двадцати семи лет не пил совсем, а потом распробовал и втянулся. Как и большинство из его товарищей по команде.
Эта негаданная встреча была первой вехой на пути разборов и разводов Витамина с аферистами, плутами и мошенниками. Если бы у самого Витамина не было склонности к авантюрам, вполне возможно, что совсем по–другому сложился бы его дальнейший путь. Но наверно он стремился и искал приключений на свой зад осознанно и добровольно. А если человек своей доверчивостью показывает, что его можно легко обмануть, как это не сделать. Всё это будет дальше. Как предсказал сверчок Буратино: – «Тебя ждут страшные приключения». Так и Витамина ждало блестящее будущее с взлетами, падениями и возрождением. Ну а пока он с интересом наблюдал за разыгрывающимся спектаклем. Ермачек бил себя в грудь и кричал: 
- Вы кто такие? Я – звезда! Да я всех, во что угодно сделаю!
Чей–то голос аккуратно вплелся в Ермачкову болтовню:
- Это ты на поле герой. Пас отдал и стой в носу ковыряйся. Сам сказал, что на поле мяч должен бегать, а не игрок.
- Да при чем здесь мяч! – Ермачек вытаращил глаза и завопил, давясь словами и слюнями:
- Я кого хочешь, перегоню, хоть с мячом, хоть без него. Я десятку лучше всех из динамовцев бегал.
- Так - то ж бегал, – продолжал вкрадчивый голос, а сейчас что?
- Что!!! Спорим, и сейчас сделаю?      
–Кого?   
–Да хоть тебя!
–Меня?
–Тебя!
–Ну, давай, а на что спорим?
–А на что хочешь?
- А на десятку. Бежим десять, километров. Каждый километр штука баксов. Слабо?
 -  Мне слабо? – запальчиво крикнул Ермачек, –бабки готовь!
- Хорошо. Голос принадлежал худому парню с соседнего стола. С ним сидели еще двое. Один из них сказал:
- Давайте сделаем так. Мы берем машину. Вы двое бежите, мы едем за вами. По спидометру будет видно сколько пробежали. Кто победит, получит десять штук зелени от проигравшего.
Витамин видел, что Ермачка завлекают в ловко расставленные сети. Парни были трезвые и знали, что делают. Чем закончился спор, Витамин узнает почти через год, когда судьба снова столкнет его с Ермачком. А сейчас он подумал, что это обычное пьяное горлопанство так и закончится за бутылкой водки.
Он пообедал, расплатился и уехал, не дожидаясь финала. Дел было много, а времени до отъезда оставалось все меньше и меньше.
. В гараже пединститута, где теперь работал главным механиком старый приятель Сальников, Витамин познакомился с Ериком Тасоевым, водителем ректора. Ерик заинтересовал его одним очень интересным проектом. Тасоев был родом из Владикавказа. По его словам, во время военного конфликта между Осетией и Грузней брат Ерика угнал табун Ахал–Текинских скакунов и спрятал где–то в горах. По словам Ерека на альпийских лугах Кармадона, лошади щипали травку, и дожидались, когда Витамин найдет для них богатого хорошего хозяина. Ерик предлагал Витамину заняться продажей лошадей. Этот очередной Сизифов камень покатится в будущем, увлекая за собой еще множество камней, а пока требовалось всё обговорить, обмозговать, обдумать и составить дальнейший план действий. Ну и самое главное на тот момент Витамин приехал, чтобы забрать в Германию свою дочь. Семья тогда называется «семья», когда все вместе, даже если не семь «я», а только трое. Детей в воинских частях и соединениях за границей разрешено иметь только военнослужащим, а из гражданских лиц работникам школ. Жена Витамина каждый день вспоминала дочь, дом, свекровь.  Мать Витамина любила невестку, стараясь поддерживать её во всех житейских делах. Эти старания переросли в крепкую дружбу, от которой Витамину приходилось иногда страдать. Если он засиживался с друзьями или же был заподозрен в аморальном или аполитичном поведении, то был нещадно бит на словесном уровне. Иногда доставалось и на материально–физическом. Рукоприкладства особого не было, но полотенцем по затылку или веником по спине от матери доставалось. У невестки со свекровью вечно были какие–то дела, бесконечные темы для разговоров, сплетни и пересуды. Особенно раздражало Витамина то, что никто из них не поддерживал его принципов и распорядка здорового образа жизни. После смерти отца, который ложился спать в 22 часа, а вставал в 5 утра, никто не придерживался этих правил. Правду сказать и при его жизни в семье никто не придерживался этих норм, один Витамин неукоснительно ложился в 22–23 часа, а вставал в пять утра. На его рекомендации принимать пищу за три часа до сна, группировка, состоящая из матери, жены и брата Витамина отвечала довольно оригинальной акцией.
Садились пить чай в 21 час. Как раз тогда, когда передавались новости и важнейшие сообщения  в программе «Время». На возмущения Витамина, что надо не набивать живот на ночь, а посмотреть телевизор и ложиться спать, брат глубокомысленно заявлял: – Меньше знаешь, лучше спишь. Или, – Плохо пообедаешь, плохо поработаешь. Хорошо поужинаешь, – хорошо поспишь. Мать приводила более весомые доводы. Наливала чай или кофе в трехсотграммовые чашки, разрезана батон на четыре части, намазывала маслом, сверху укладывала сыр, колбасу и говорила:
–Хорошему куску и рот радуется.
На недовольные гримасы Витамина добавляла:
          –Дядя Федор, неправильно ты делаешь, что бутерброд с колбасой в руки не берешь.
Жена Витамина подключалась:
– Не нужны нам никакие Гаити–Таити, пока такие правильные бутерброды на столе имеются.
Это они так Витамина дразнили.
Счастливое было время. Жили не богато, но с достатком и достоинством, было всё необходимое, а главное– любовь и радость общения. Сплоченная дружная семья, собирающаяся каждый вечер пошутить, посмеяться, обменяться своими новостями и проблемами. Два пуделька и кот, выпрашивающие лакомые кусочки и ворующие их друг у друга дополняли этот маленький уютный мир. По телевизору не было триллеров, ужастиков, сериалов про маньяков, криминальных подробностей, ничего особенно гадкого и пугающего. То, о чем трепались на съездах и конференциях было привычным, незаметным и неощутимым фоном. Почти в каждом доме привыкли к брехологии с телеэкранов о политике и направлениях партии и правительства. Никого не пугало, да по большому счету и не интересовало то, что шепелявилось и бормоталось с высоких трибун. Портреты вождей в красном углу, вытеснившие в свое время иконы, сменились обликами генсеков на телеэкранах. Так жило подавляющее большинство страны Советов. И вот этот мир начинал растворяться. Здесь в Германии это особенно чувствовалось. Кто–то может жить где угодно, но Витамин и его жена не могли. Как бы не хотелось заработать, улучшить материальное положение, но ведь душу не обманешь. Это именно душа болит и тянется к родным местам, близким, друзьям и знакомым. Всему тому, что окружало эту душу, когда она воплотилась в этом мире. И главное–семья. Когда все вместе. Путь был один. Чтобы привезти дочь, надо было переходить в школу. Витамин сумел уговорить директора гарнизонной школы взять его учителем трудового обучения. Сделал он это легко. Взял свои поделки из дерева, картины, чеканки, а для убедительности разговора литровую бутылку «Смирновской», пиво и закуску. Директор согласился ещё до заполнения первого стакана. Он только сказал, что будут проблемы в Вюнсдорфе, в отделе школ. Там придется хорошо заплатить за перевод. Но Витамин и с этой задачей справился отлично. Он несколько раз ездил в Вюнсдорф. Там в ставке Западной группы войск находились все отделы и управления. Это был большой военный городок в 50–60 километрах на юго–запад от Берлина. Чисто русский город по внешности и содержанию. Широкие проспекты и улицы. Панельные пятиэтажки хрущевского типа и двухэтажные кирпичные дома.
Точно такие же, как в микрорайонах и кварталах по всему Союзу, неухоженные, безликие дворы. Немецким духом здесь и не пахло. Чистота и порядок образцовый. Всё–таки ставка главкома, но  нет ни красоты, ни уюта и того, что делает любой город городом. Своего лица и стабильности. Уверенности, что он построен на века. Здесь не чувствовалось прикосновение к прошлому, традициям и преемственности, а когда у города нет прошлого, нет и будущего. Вюнсдорф жил настоящим. Толпы людей военных и гражданских сновали по территории гарнизона. Местные несли службу и выполняли свою работу, а приезжие, как могли, мешали и помогали им в этом. Витамин нашел отдел школ, но этого было мало. Надо было найти вход и выход на того, кто там работает, ну и подход к тому, от кого зависел перевод. Для начала он привез свои работы– картины, подсвечники, чеканку, гравюры.  Образцы своего разностороннего творчества. Естественно всё натворенное осталось в подарок. И хотя декоративно– прикладное искусство вызывало интерес задумкой и мастерством изготовления, – маловато было. Чиновники, от которых зависело, как и чему будет учиться новое поколение России, не задумывалось над истиной заложенным в ключевой фразе «Красота спасет мир». Ведь именно в красоте предметов, красоте дел рук человеческих, красоте слов и поступков, красоте отношений проявляется красота души человеческой, страны и души мира. Красота, искренность и порядочность вот три кита, на которых держатся основы будущего мира. Они связаны одной нитью любви и доброты. Это всего лишь красивые слова, если в них не видят смысла. А смысла развивать в детях творчество, способность создавать, наслаждаться красотой работники отдела школ не видели. Виделось совсем другое. Здесь всё было временное. И они, и учащиеся тоже. Красота виделась в телевизорах, видеомагнитофонах, машинах, коврах, люстрах, компьютерах и прочих предметах достижений супертехнологий. Особенно отчетливо эта красота, просматривалась в новых марках. Сто марок зачаровывало гораздо лучше, чем загадочная улыбка Джоконды. Витамин это тоже видел и понимал. Он решил про себя, что на время можно отступиться и сделать вид, что немножко забыл о трех китах, для того, чтобы добиться желаемого. Что ж, на войне все средства хороши. Если жить по правде, то надо отказаться от многого. Витамин был не в той обстановке, чтобы изображать из себя монаха. Да и ключом от церкви он не был в то время. Он нашел простой и логический путь для достижения поставленной задачи. Взял пару бутылок российской водки, кусок сала. В плитку шоколада «Алёнка» положил улыбающиеся сто марок. На сто марочной купюре соблазнительно улыбалась красивая дама. В отделе школ нашел нужного человека и сделал ему предложение, на которое возразить было нечего и отказаться невозможно.
–Здравствуйте уважаемый Игорь Иванович (Тут Витамин вспомнил почтальона Печкина). – Вот посылка для Вас. Недавно возвращался из отпуска. Совершенно случайно в поезде оказался в одном купе с одним Вашим знакомым. Он просил передать Вам привет и вот этот пакет.
–Какой знакомый? Как его зовут? – Спросил Игорь Иванович и тут же понял, что сказал глупость. Витамин не дал ему шанса осознать это в полной мере.
           –Я уже и не помню. Выпивали, да и темно было.
Да, уж,– сказал в раздумье Игорь Иванович. Ну, если темно, то конечно.
 На этом аудиенция закончилась. Через неделю в часть, где работал Витамин, пришло предписание перевести Витамина с должности начальника АХЧ инженерных складов, учителем трудового обучения в гарнизонную школу. Так Витамин опять стал учить детей. В своей бурной биографии он успел побыть мастером производственного обучения, руководителем различных кружков как творческих, так и технических и вот теперь в его трудовой книжке появилась запись, что он учитель. Дети, есть дети. Они всегда тянутся к тому, что им интересно. И особенно интересно им, когда они встречают мастера, который на глазах может сотворить маленькое чудо и научить их как делать что–то подобное. Руки мастера превращают кусок глины в сосуд или фигурку, мрамор в скульптуру, дерево в разные кружева, металл в детали, оружие и защиту от него. Любой ребенок хочет стать мастером. Это естественное желание. Как бы там ни было, любая философия хороша когда добиваешься своего. Неделя прошла. Витамин уезжал вместе с дочерью из Москвы с Белорусского вокзала. Как обычно мать провожала до последнего звонка, до последнего мгновения отправления поезда. Если раньше она расставалась с Витамином с улыбкой, то на этот раз заплакала. Она обняла внучку и сказала:
–    Ну, как я теперь буду без тебя, мой котёночек.
Дочь, можно сказать, выросла на руках у матери Витамина. Им было хорошо вместе, но весь век с бабушкой не просидишь. Снова поезд Москва–Берлин. Вокзал Франкфурта на Одере. Тридцать минут на пригородном поезде и вот он город Фюрстенвальде, который стал близким и в какой–то степени даже родным за короткое время. Жить Витамин оставался в своем военном городке, в доме на Банхофштрассе, а работать теперь придется в центральном городке. Он потерял в зарплате полторы сотни марок, но зато привез дочь в Германию. Ребенку надо было расширять кругозор и открывать новые горизонты, чтобы выбрать свой путь по жизни. А вот Витамину предстояло осваивать новые территории и более усовершенствованные виды и варианты предпринимательской деятельности для компенсации ущемления заработной платы. В школу возили на автобусе. Такой был порядок во всех гарнизонах ЗГВ. Почти в каждой воинской части был школьный автобус. Ежедневно, иногда за десятки километров, детей отвозили в школу. Вместе с детьми ехали и учителя, проживающие на территории данной воинской части. Как правило, назначался старший, ответственный за перевозку, медицинский работник и был постоянный водитель. Водителем автобуса, на котором ездил Витамин в школу был добродушный хохол из Днепропетровска с красивой фамилией Зоренко и с не менее красивой кличкой Винни–Пух. Кличка как нельзя более подходила к его круглой физиономии. Он вечно ворчал. На своем рабочем месте, то бишь на водительском сидении, он мог иногда грозно рявкнуть, но все, и дети и учителя знали, что это добрейшей души человек. Мешковатый, неповоротливый, улыбающийся и корчащий свирепые рожи, он как любой служащий при воровских делах делался проворным и шустрым. Витамин подсказал ему, куда можно сдавать излишки бензина и получать премию за экономию из благодарных немецких рук. Так же Витамин освободил от излишков цветного металла школьные мастерские. Опытным глазом он прошелся по территории первого городка и живо нашел, чем можно ещё поживиться. В городке своего ворья хватало, но свежий взгляд всегда что–то найдет. Пух, так для краткости кликали Зоренко, проникся еще большим уважением к Витамину за его неугомонную деятельность. Все школы в ЗГВ работали в одну смену. Витамин с Пухом работали в две. До обеда в школе, после обеда в своей части. Западная Группа Войск готовилась к отступлению на восток, то есть к выводу. Вообще–то вывод был сделан давно, с решения генсека очистить территорию дружественной страны от разномастной группы войск. И вывод был неутешительный, как у тех, обманутых сперматозоидов, которые рвались вперед на штурм яйцеклетки, а оказались в прямой кишке. Повсюду слышались крики:
Нас предали, – Спасайся, кто может!
Вот и спасались, как могли. Тащили всё, что можно. До красоты ли тут было. В самом сердце ЗГВ, В Вюнсдорфе, под носом у главкома Грачёва, одного из главных жуликов, покровителя и организатора самых больших воровских дел и махинаций, украли двух бронзовых котов. Перед входом в гарнизонный универмаг находились две скульптурные композиции весом по несколько тонн каждая. Дикие коты охотились на уток. Темной ночью два прапорщика умудрились загрузить их в машину, вывезти через два КПП и сдать немцам как цветной металл. Они допустили одну промашку. Выехали в час ночи. Только поэтому их вычислили. Если бы часов в шесть утра, когда  идёт большой поток машин, коты ловили бы своих уток в котле на переплавке.
К Питеру Витамин теперь часто ездил на школьном автобусе. Не одни они возили войсковое добро. Иногда нос к носу сталкивались с представителями других частей, но в первую очередь они встречались со своими. Питер жил в пятнадцати километрах от Фюрстенвальде. Он предложил Витамину не приезжать к нему по мелочам. Немецкая экономность сработала и здесь.
Петруха, как называл Витамин немца–перекупщика, повадился раз в неделю приезжать к Витамину прямо домой. Как он объяснял:
– Зачем тебе приезжать ко мне, я еду мимо и заберу то, что ты насобирал.
На самом деле причина такого его сервиса была довольно проста. Он точно знал, когда Витамин с женой садится обедать. Витамин поражался нюху и пунктуальности немца. Только садились за стол, как раздавался стук.  – А, это ты!  Питер – говорил Витамин, –Ну заходи, кафе будешь? Я, я, –конешно– отвечал Питер. Он, выпивая кофе. Жена Витамина спрашивала:
 – Может, борща нашего попробуешь?
–А, наливай – говорил Питер.
Он очень хорошо разговаривал на русском языке. Понимал любые выражения, потому, что с детских лет крутился возле воинских частей, покупая у солдат и офицеров сигареты, одеколон, часы, кольца, сувениры всё, что можно. Любой мат, любые обороты речи он понимал так, как надо. Единственное он, почему - то всё время путал слова утюг и ртуть. И когда Витамин говорил: – а картофан с тушенкой трескать будешь? Он отвечал:
– О, картошка! Гут, да ещё с тушенкой! Зеер гут! Поняв, что такое русское хлебосольство, он подумал, а почему бы и не покушать на халяву. Заодно заработать самому и дать такую же возможность русскому камараду. Витамин работал, не покладая рук. Его жена работала заведующей хранилищем, где в числе прочих ценностей находились трубки, прутки и шестигранники из латуни, меди и бронзы. Витамин осторожно разузнал у жены, как учитывается металл. Оказалось, четырехметровые отрезки цветного металла числились штуками, а не килограммами и сантиметрами. Решение напросилось само собой. Витамин брал пилу по металлу, проникал в хранилище и отпиливал от каждой штуки сантиметров по 40. Главное, чтобы длина оставшихся кусков была одинакова. Соседка и подруга жены Витамина, Комерзаниха, ходила вокруг хранилища (она работала рядом, в другом хранилище) прислушивалась и качала головой – что это такое скрипит? Этот вопрос она часто задавала жене Витамина. Та в ответ говорила да это у тебя в ушах скрипит. Нет, –возражала Комерзаниха,– что - то твой мужик пилит у тебя на складе. А мужик и вправду потихоньку перетаскал сотни килограмм цветнины. Как–то раз жена, придя с работы, сказала: – Сегодня я отпускала детали получателям на металлоплощадке. Один прапорщик очень просил два деревянных контейнера с какими–то пропеллерами, обещал конфеты с шампанским.
–А как ты их увидела?
– Контейнеры?
–Да нет пропеллеры.
–  Так контейнеры решетчатые, наподобие больших клеток, а в них темные грязные трехлопастные винты.
– Может они из чугуна, – сказал Витамин. Ведь цветные просто так на открытой площадке не бросят.
–А куда их ставить. Все хранилища и так забиты. А эти ящики два с лишним метра высотой.
– Вот что, возьми магнитик и завтра попробуй, магнитятся эти винты или нет. И узнай, за кем они числятся.
 На следующий день жена пришла на обед и сказала:
 – Не магнитятся.
– Не может быть, – сказал Витамин.
Он тут же помчался к своему приятелю Зыскину и стал втолковывать тому, что надо вывезти два ящика с закрытой территории. Зыскин категорически отрезал, –такого быть не может, чтобы столько лет открыто находилось несколько тонн цветнины. Обычные ржавые стальные винты. Витамина этот разговор не успокоил. Он поехал на велосипеде на площадку, чтобы убедиться самому. Это были не пропеллеры, а винты от катеров или лодок. Магнит не брал. Поцарапал надфилем металл. Из - под слоя окисла и грязи заблестело золото. Так, по крайней мере, показалось Витамину. Он решил действовать. Площадка находилась почти в самом центре закрытой территории. Два КПП, два ряда колючей проволоки между ними вспаханная полоса. Клад можно было вывезти только по рельсам через ворота, ведущие на хозяйственный двор. Этим путем загоняли вагоны с углем к угольному складу.
Витамин счел, что раз его компаньон не захотел принимать участие в операции надо обходиться другими силами. Он хорошо знал весь личный состав срочной службы, и прикидывал, на кого можно было рассчитывать.   С одним из водителей он ранее имел кое–какие дела и рассчитывался не в пример прапорщикам и офицерам, довольно щедро по солдатским меркам. Подобрал момент и переговорил с ним. Объяснил свой план. Надо было за ночь перетаскать винты с площадки по железнодорожному пути на хоздвор и спрятать в соломе. А дальше дело техники. Погрузить на дежурную машину и вывезти. Витамин назвал примерную сумму солдату, которую можно будет выручить за эти винты. Третью часть получал Витамин, третью хозяйка винтов, а третью солдат независимо от того, сколько у него будет подельников. Всё пошло по плану, как рассчитал Витамин. Петруха выдал более крупную сумму, чем было предусмотрено. Хозяйкой бесхозных винтов оказалась наводчица, жена Витамина. Так что Витамин оказался в двойном выигрыше. Все были довольны. Но, произошла одна накладка. Солдаты готовились к дембелю, и каждый зарабатывал, как мог. С угольного склада на хоздвор бойцы перетаскивали и прятали в соломе бумажные мешки с углем для последующей продажи немцам. Время от времени командир делал внеплановые проверки. И надо же было такому случиться. В соломе нашли один винт, потерянный во время погрузки на машину. Назначили специальное расследование. Витамин ходил по штабу и больше всех возмущался:
– Да, что же это такое, скоро свиньям под брюхо будут материальные ценности подсовывать.
 Вещественное доказательство спрятали в канцелярии 1 отдела, находящегося на закрытой территории. Таким образом, винт снова оказался за двойным ограждением. В придачу как минимум за двумя дверями. Витамин никак не мог заснуть. Ведь это улика. А вдруг и вправду на поверхности засветятся чьи–нибудь отпечатки. Сличат, кому из солдат они принадлежат и раскроют дело.  Ну и все–таки 37 килограмм. прекрасного цветника, целых 74 марки. С трех часов ночи сомнения одолели совсем.  Без пяти минут четыре он не выдержал. Встал, бесшумно оделся, взял припасенный заранее гвоздодер, кусачки, мешок из дерюги, фонарь. Шел как прирожденный диверсант без звука и без света, руководствуясь интуицией, ориентируясь по звездам. Подошел к деревянному забору, аккуратно оторвал две доски. Причем сделал это мастерски. Без звука вытащил гвозди, перекусил первую линию из колючей проволоки. Положил одну доску на вспаханную полосу, прошел по ней к другому ограждению. Перекусил там проволоку. Подтащил за собой доску. На тот случай вдруг будет идти караул Хотя он знал весь караул по ночам спит часов до пяти . У него всего один час на всё.  Он управился быстрее. С замком на входной двери он немного помучился. Пришлось гвоздодером срывать дужки вместе с шурупами. Один замок был навесной, другой врезной.
Зато внутри с дверью проблем не было. Замок тоже был навесной. Витамин не стал его ломать. Он просто подсунул фомку под дверь, применив ее как рычаг, и снял дверь с петель. Забрал винт и ушел так же как пришел. Он не стал ставить канцелярскую дверь на место и прилаживать замки на входную дверь. Работал в перчатках, в старых кроссовках. Винт донес на своих плечах до машины, которая стояла в переулке под заветным деревом возле немецких домов. Отвез его к Петрухе в Бадзаров. В шесть утра он уже был дома и, в гудящем титане палил кроссовки перчатки. Распарился в горячей воде, обдался холодной водой и с чувством выполненного долга пошел будить жену. Та заворчала: – опять бегаешь спозаранку. Ни себе, ни людям покоя не даешь. Заколебал своей зарядкой. На разводе командир ничего не сказал на счет диверсии в 1–ом отделе. Очевидно, начальник караула ничего не обнаружил, а если и обнаружил, то скрыл. В этом тоже был расчет Витамина. Кто будет брать на себя, что в его дежурство была нарушена контрольная полоса. Скорее всего, даже если и остался на земле след от доски, то его заровняли и проволоку связали. Время взлома канцелярии определить невозможно. В течении суток мало ли кто мог туда залезть. Ведь войсковая часть готовится к отправке в Россию. Солдаты разбирают хранилища, склады, ангары. Получатели из других воинских частей, как и раньше, получают запчасти, инвентарь и имущество. За целый день в штабе не было произнесено ни слова о краже вещественного доказательства. И о расследовании тоже. Вероятно, командир принял правильное решение. Нет доказательств, нет и хищений. На всякий случай после работы Витамин тщательно просеял золу в титане, вдруг шнурки от кроссовок не сгорели. С титаном у него было много работы. На закрытой территории оставалось множество обесточенных подстанций и трансформаторов. Во все хранилища были протянуты провода, как подземные, так и воздушные, как медные, так и алюминиевые. Помимо этого множество списанной разукомплектованной техники. Какие–то трактора, сушилки, веялки, грейдеры, генераторы, передвижные установки, дизель станции. Всё это было разломано, разворовано, но оставалось множество проводов в резиновых и полихлорвиниловых оплетках. Оставлять бесплатно такое богатство немецкому населению значило способствовать увеличению достатка немцев за счет имущества Западной Группы Войск, а это равносильно предательству Родины. Так считал не только Витамин. Каждый сохранял «золото партии», как мог и сколько мог на своем месте.
Витамин растапливал титан брикетами угля и начинал опаливать проволоку. Польза была двойная. Экономия угля и обжиг проволоки. Титан ревел как реактивное сопло. Из трубы валили густые черные клубы дыма. В доме напротив жила семья прапорщика Куряченко. По вечерам они собирались перед домом за столиком. Подходили ещё некоторые жители хутора. У жены Витамина спрашивали, что это твой муж постоянно палит в титане.
–Старую обувь, – отвечала жена.
–Так сколько же её у вас, что он каждый вечер здесь крематорий устраивает– вопрошала жена Куряченко, высокая толстозадая хохлуха.         
–Да, мешка три, софики к нам через день заезжают. Покупают новую обувь, а старую оставляют. Что её на помойку выбрасывать? Мой мужик по - хозяйски ко всему подходит, топит титан старыми туфлями и кроссовками– нашлась жена Витамина – и уголь цел и мусора ему с хутора меньше вывозить.
                СОФИКИ. 
Что, правда, то, правда. Софики, водители Совтрансавто приезжали к Витамину если не каждый день, то уж три–четыре раза в неделю это точно. Бывало один уезжает, а через полчаса подъезжает другой.
Первый софик появился у Витамина через того же Сальникова. Виктор Голиков был соседом Василия Ивановича по участку, где стоял родительский дом Сальникова. Сальников познакомил Витамина с Голиковым во время последней побывки дома. Через месяц Голик заехал с напарником. Водители Совтрансавто ездили, как правило по одному, но бывали случаи, когда они шли в рейс вдвоем. Это был как раз тот случай. Витамин встретил их как положено. Протопил титан, накрыл стол. Софики уехали  очень довольные. А дальше пошла цепная реакция.
В следующий рейс Голик приехал с другим софиком. Его напарник приехал тоже с другим товарищем. Эти товарищи рассказали своим товарищам, что есть место, где можно хорошо остановиться и побыть в гостях у гостеприимного земляка.  Машины ставили на площадке перед КПП инженерных складов, и около дуба на пересечении Лангевальштрассе и Банхофштрассе. Фюрстенвальде в переводе означает дубовый лес. Остатки этих лесов, могучие столетние дубы возвышались по всем окраинам города.
Витамин работал в школе. После обеда он был свободен. Софики приезжали обычно к вечеру. Ночевали и утром уезжали. Однажды под выходные дни приехали сразу четыре машины. Витамин как раз получил паек. У Зыскина он взял почти целую индейку. Надо было угощать товарищей. Из индейки получился превосходный шашлык. Дома у Витамина стоял ящик «Смирновской».  В картонном ящике находилось двадцать четыре плоские пол–литровые бутылки водки. И когда Витамин решил оставить в ящике совдеповскую норму, а именно двадцать бутылок, а четыре выставить в качестве угощения, гости горячо запротестовали. Голик прямо сказал: –    Хватит нас угощать своей водкой. Мы люди не бедные и покупаем у тебя весь продукт вместе с картонкой.
До отбоя пили в квартире Витамина, а около 00 часов взяв с собой горючее, пошли в машины, которые стояли на площадке перед КПП. Только уютно расположились в машине, разложили все, чем каждый хозяин машины был богат, как появился командир части. То, что он пьяный было заметно даже на фоне остальных пьяных. Командир сразу начал качать права:
– Кто такие? И какие обстоятельства привели посторонних людей на вверенную мне территорию?
Посторонние люди хотели набить ему морду до выяснения обстоятельств. Витамин вступился за командира сказав в шутку, что командир общем–то парень не плохой, только писается и глухой. Был ли командир действительно глухой или сделал вид, что недослышал, в общем галдеже осталось  неизвестно. Командира подхватили под белы рученьки и затащили в машину. Там хватанув стакан водки за свое здоровье, командир попытался удивить присутствующих, как ловко он может открыть банку с грибами. Ударил локтем по жестяной крышке, да так ловко, что стеклянная банка лопнула, вывалив соленые грибы прямо ему на шинель. Один из софиков, Сашка Селифонтов, начал счищать сопливую грибную слизь с шинели, затем полез в кабину своей машины, сорвался, упал на площадку и заболел асфальтной болезнью. Последствия этой болезни были ужасны. Мало того, что вся физиономия превратилась в сине–фиолетовую с кровавыми глазами, была сломана ключица, лучевая кость и кисть одной руки. Зря говорят, что пьяный падает расслабленный. Этот очевидно так и не смог до конца расслабиться. У остальных хмель из головы быстро выветрился. Вызвали дежурную машину, повезли в госпиталь. Наложили гипс на всё, что можно и нужно, а потом вместе с виновником происшествия продолжили расслабляться в доме Витамина. На улице было довольно холодно. Да и после поездки в госпиталь все продрогли, поэтому продолжили согреваться сорокоградусным напитком. У Витамина после той ночи больше всего осталось в памяти фраза Голика, греющего свой зад у изразцовой печи.
- Вить!  Не прижимайся близко к печке. Штаны сожжешь, – сказала жена Витамина.
– Свои береги, – стуча зубами  от холода, а больше от передозировки, отвечал Голик.
Селифонтова в гипсе оставили у Витамина. Куда ему было ехать. Машины шли с грузом во Францию, поэтому забирать его решили на обратном пути. За две неделя он изрядно надоел. Каждый день Витамину приходилось брать бутылку и пить с ним. В школе Витамин прилежно учил детей. И там же в примитивных' условиях отлил своего первого серебряного волка из олова Эмблема, которой он впоследствии украшал свои машины.
 Приближались зимние школьные каникулы, и была возможность съездить домой. Витамин присмотрел – пятерку. Пятую модель «Жигулей». Хозяин «Жигулей» жил в Берлине. Как это было принято у добропорядочных немцев, автовладелец, спихнул запчасти, резину, весь хлам покупателю. Витамин пригнал машину из Берлина и поставил у заветного дуба среди немецких домов. По выходным дням со своим другом, прапорщиком Чмариным он раскатывал по окрестным автошротам, мастерским и автохаусам. Наконец Чмарин выбрал себе машину. Это был «Форд». Изрядно потрепанный, местами поржавевший, но ещё крепкий и дебелый, как все американские машины. Этой покупкой он буквально достал Витамина. Почти все свободное время Витамина принадлежало теперь ему. Он заявлялся домой к Витамину, а то и прямо в школу к окончанию уроков и громким шепотом говорил:
–Ты что сидишь. Заводи агрегат и поехали на промысел.
Промыслом он называл разбойничьи набеги на попавшие в аварию оставленные хозяевами машины. Выглядело это так. Садились на «Жигули» и начинали колесить по всем дорогам от Франкфурта до Берлина. Особенно удачным был автобан вокруг Берлина, так называемый Берлин–ринг. Как–то они увидели точно такой же «Форд», как у Чмарина, только гораздо свежее. Авария произошла недавно. Двигатель еще был горячий. Возможно, хозяин уехал, а эвакуатор ещё не подошел. Разбит был только передок. Решетка, фары и одно крыло. Мародеры мигом сняли сиденья, колеса, крышку багажника. Спрятали рядом в ельнике и решили ехать за подмогой. Чмарин оживленно заговорил:
–Двигатель цел. Подвеску тоже можно снять. Глушитель, стекла.
Едем в гарнизон, я возьму десяток бойцов, и делаем дело.
Солдат пришлось собирать долго. Это их и спасло. Когда они вернулись, машину уже увезли. Как позже сказал Манфред, ещё один немецкий камрад Витамина:
– Вас бы посадили в тюрьму.
Но братья–разбойники уверились в своей безнаказанности. После очередной удачной разбраковки они совсем обнаглели. Набеги на брошенные машины и помойки продолжались. Но бесхозных свалок становилось все меньше. Германия все больше упорядочивалась. Социализм укрупнялся и укоренялся на всех фронтах
Друзья готовились в дорогу. Чмарин запасал бензин, запчасти, продукты. Витамин занялся подготовкой совсем иного рода. Давно одна навязчивая мысль не давала ему покоя. Как наказать хотя бы одного из кровососущих дорожных крохоборов. Несколько вечеров он из куска фанеры делал копию плитки шоколада. Ножом и напильником он вырезал изделие. Когда покрасил в коричневый цвет, отличить вообще было невозможно. Аккуратно запаковал в снятую с настоящей шоколадки обертку. В бутылку из–под Смирновской водки налил воды и также скрупулезно, на клей завинтил пробку. Такую же операцию он повторил с пустой бутылкой из – под «Кирша», вишневого ликера. Только вместо воды налил вишневый сироп.
Настал день отъезда. На автобане перед границей давно уже установили пост ВАИ. Всех одиночек, без разбора хватали и отправляли на пересылку во Франкфурте.
В целях безопасности личного состава частей ЗГВ, машины разрешено было перегонять только в составе колонн, охраняемых конвоем. За 45 дойч марок выдавались бумажные транзитные номера на легковые машины. Конвой шел за отдельную плату. Рыночная экономика начинала действовать и здесь. Командование грело лапы на всем. Этой лазейкой пользовались многие перекупщики ворованных машин. Колонны с бумажными номерами ни полиция, ни немецкая таможня не проверяла. Вернее не сверяла, заводские номера кузова и двигателя с документами, так как этим должны были заниматься на сборном пункте представители ВАИ. Витамину в свое время предлагали краденые машины; абсолютно новую БМВ за 5 тыс. марок и годовалый Мерседес спортивного типа за одну тысячу, но он не рискнул. А Чмарин не рискнул ехать, минуя пересылку. Витамин, как ярый противник официальных поборов, запротестовал против транзитных номеров. Он опять затаился в одном из переулков напротив пересылки. Приехал он из Фюрстенвальде на немецких номерах, заранее нарисовав транзитные на бумаге. Открутить немецкие номера и прикрепить бумажные на лобовое стекло было делом двух секунд. Когда под вечер колонна машин стала выходить из ворот сборного пункта, он уловил момент, и нырнул в середину, поближе к другу Чмарину. После прохождения немецкого таможенного поста, уже на польской территории колонна остановилась. Перегонщики перегруппировались по территориальным, национальным и земляческим признакам. За Витамином, как за наиболее опытным и признанным лидером выставилось восемь машин. Ехать было сложно. В этом перегоне надо было отвечать не только за себя. Витамин взял на себя ответственность за тех ребят, которые доверились ему. Петляя по Варшаве, он всё время смотрел в зеркало заднего обзора, чтобы никого не потерять. После Варшавы до Минска Мозовецкого, как обычно в это время года мелкий моросящий дождь стал превращаться в незаметную искрящуюся снежную крупу.
На одном из поворотов Витамин заметил, что к замыкающей машине, пристроилась ещё одна. Он вел колонну со скоростью 80 км/час. Когда сзади начинали сигналить, он немного снижал скорость, но, проходя опасные участки, чувствуя, что машину не болтает и не заносит, наращивал скорость до прежней. Найдя подходящее место, сделал остановку. Вышел из своей машины и пошел назад вдоль остальных, спрашивая, как глаза, руки, не клонит ли в сон. Идти было скользко. Температура воздуха понизилась, и дорога превратилась в каток. Вдруг впереди он услышал отборный, радостный мат и приветственные возгласы.
–Мать твою так! Это ты, Витамин? А я думаю, какая сволочь, что это за скотина едет по такой дороге, не останавливаясь и не снижая скорость.
Это был Валек, или правильнее Валентин Валентинович, как называл он себя и заставлял так называть всех окружающих. Восторженная матерщина и яростные эпитеты сыпались как горох на звонкую стеклянную дорогу. Другому мастеру непечатных выражений Витамин дал бы в морду за эти слова. Но в эту морду дать было нельзя, хотя иногда очень хотелось. Давнишний приятель Витамина и компаньон по многим делам и приключениям, был тренером футбольной команды заводского клуба «Десна». Клуб, который прославил и завод, район и город. Витамина с Валеком связывали не только игры, тренировки, работа, совместные дела и развлечения, но в большей степени характеры и суть натуры. Они обнялись, похлопали друг друга по спине. Валентин рассказал, как и почему он оказался в хвосте колонны. Познакомил Витамина с парнем, который, ехал с ним.
– Игорь, сын директора «Журавлей», так Валек отрекомендовал компаньона, – хороший парень, мы с ним на двоих купили машину на севере Германии. Гоним в Россию, а дорог не знаем. Заблудились в этой долбоной Польше. Видим, едет колонна. Вот, и пристроились за вами.
Они ещё поговорили, вспомнили старых знакомых, договорились, что по приезду отметят это событие в «Журавлях» и тронулись в путь. До Бреста доехали без приключений. За Брестом Витамин отделился от остальных. Взяв с собой Чмарина, и ещё одного служивого с первого городка он рванул домой. Договорились, что Витамин едет первым. Если тормозят ГАИшники, он берет весь огонь на себя. Т те, кто едет за ним проскакивают и ждут его километров через пять. Витамин надеялся на свое чутье и умение разговаривать с гаишниками.
Километров через тридцать от Бреста была расположена очень удобная ГАИшная ловушка. Трасса немного снижалась, а затем опять шла на подъем. В ложбинке находилась деревня. Только два дома выходили к дороге. Остальные находились за ними и не просматривались из машины. Перед домами в засаде залегали гаишники с радарами. Витамин знал это место. Знал, что надо ехать со скоростью 60 км/час, но увлекся. Они шли под сотню. Естественно, когда выскочил Гаишник, Витамин тормознул, а идущие за ним проскочили так, что Гаишник не успел даже номера разглядеть.
Не спеша, вальяжной походкой к машине Витамина подходил усатый капитан. Это был охотник одиночка. Вполне возможно, что он выехал не в свою смену, потому что обычно охотились по двое. Но машина была гаишная, хотя многие работники жезла и свистка были настолько преданы своей работе, что даже свои личные автомобили перекрашивали и гримировали под государственные. Как–то в одной глухой деревне Витамин видел «Запорожец» с установленной мигалкой, на котором какой–то олух изолентой наклеил синие буквы ГАИ. Уж очень многие хотели заработать на бедных автолюбителях. Может капитан был на казенных харчах, имеющий право за особые заслуги перед начальством, ставить ограничительный знак где угодно, а может просто жадина не желающий делиться с напарником. Тем хуже для него, подумал Витамин и приготовился к исполнению заранее продуманной импровизации. Приблизившись, капитан, ласковым баритоном довольного кота, поймавшего мышь, проурчал:
–Ну что же вы так спешите? А ведь здесь населенный пункт. Скорость ограничена до 60  километров в час.
–Где? – деланно изумился Витамин,– эти две избушки, населенный пункт?
–Смотреть лучше надо, – промурлыкал капитан, – вон впереди название населенного пункта и знак, конец ограничений.
–Допустим, только знак, начало ограничений, я не видел, попытался оправдаться Витамин.
–Вот – вот, я же говорю внимательнее надо быть. В мурлыкание вплелось усиливающееся удовлетворительное урчание.
–Давайте ваши документы.
Витамин одной рукой протянул права и документы на машину, другой стал формировать подарочный набор.
–Так, так, –   изучив   документы, продолжил   капитан, - значит нарушаете. Превысили скорость, сейчас проверим всё остальное.
– Как же не спешить и не нарушать, командир. Признаю свою ошибку, всё – таки праздник на носу. Новый год. Дома четыре сыночка и лапочка дочка. Все по лавкам прыг да скок. Подарки ждут. Вот и вам подарочек тоже.
Витамин протянул красивый пакет прямо в мягкие, пушистые загреб лапы капитана.
-Здесь Смирновочка , Кирш, лучший немецкий ликер и шоколад.
–Ой! Какой предусмотрительный и дисциплинированный водитель.
Урчание переросло в утробное плотоядное мурлыкание.
–Все бы такими были. Дай еще пару банок пива. Начальника вечером пойду поздравлять.
Сытое лицо капитана излучало полное благодушие. Обменявшись тем, что у них было в руках, они разошлись, как в море корабли, и каждый дальше пошел своим путем.
Километров через пять, как и договаривались, Витамина ждали товарищи по перегону. Чмарин полчаса чуть не падал на дорогу от смеха.
–А ты в пивные банки случаем не надул? – вопрошал он Витамина.
– Это только ты на такую пакость способен.
–Ну да, а ты не пакость сделал – ржал Чмарин, – Представляю, как этот Гаишник разольет твою водочку по стаканам с  начальником. Выпьют. Начальник посмотрит на него и скажет, где ж, ты ёшкин кот, эту бутылку взял.
Чмарин до слёз смеялся, перетирая на все лады ситуацию. На самом деле всё было гораздо страшней и трагикомичней.
Вечером после сдачи дежурства капитан позвонил своей любовнице и как обычно договорился покатать её на машине.
Что такое встреча с любимой женщиной в стесненных условиях. За окном ветер со снегом, темнота и холод, а в милицейских «Жигулях» тепло и уютно. Звучит музыка из автомагнитолы, открываются бутылки, и раскладывается закуска.
«Смирнова» капитан решил действительно оставить для начальства. Себе он откупорил обычную местную водочку, а любимой раскололся на «Кирш». Налил себе, налил ей. В последний момент рука дрогнула. Не от жадности, а из рациональной бережливости.  Он предложил любимой разбавить ликер водкой, сказав вслух, что так пьют немцы, да и вообще все культурные люди, а про себя подумал. Так пивши, она все не выпьет, полбутылки жене домой отнесу. Капитан был  добропорядочный семьянин. Жил в своем добротном доме и, как все хозяйственные инспектора нес домой каждый день хоть что–нибудь. Иногда он даже на дежурстве терпел, если подопрет по большому делу, рассуждая таким образом:
– А нечего чужие поля своим добром удобрять.
Включал мигалку и летел на предельной скорости в родной до боли сортир.
Ко второй части программы подошли слегка разогревшимися.
Капитан выложил из бардачка шоколад и сказал:
–Эскимо делать будем?
Конечно! – Обрадовалась любимая. – Сейчас я шоколадку разогрею.
Ты лучше сначала мороженое разогрей.
Любимая расстегнула брюки капитана и запустила внутрь руку. Другой рукой она разорвала обертку шоколадки и стала натирать капитанский жезл. Он поморщился и сказал:
–Больно что–то, – а потом заорал:
–Ты, что делаешь! Ногти как бритвы отрастила.
Оказалось, вовсе не ногти, а отслоившийся кусочек фанеры поранил капитанское достоинство.   Капитан   рычал   и   матерился.   В общем, прошла   любовь, завяли помидоры. На трассе позднее прошел слух о суровом неподкупном капитане, который никогда не брал пакеты с подарками, только деньги. Ну, а перегонщики, дальше ехали без приключений.
 
       Дома, каникулы промелькнули как одно мгновение. Новый год, гости, друзья. Никакими делами Витамин практически не занимался. Рождество отметил со своей любимой зверобольной компанией, в бане спортманежа. Там к нему подкатился с деловым предложением один из игроков  Моисей Иосифович Ливинский. По рождению он был евреем, как по внешнему виду, так и по содержанию. Но тактически старался быть простым русским парнем. Он считал себя очень мудрым человеком. А как же иначе. Не пил, не курил, был воздержан с женщинами, совершал   пробежки по утрам. В футбол, по его собственному мнению, он должен был играть в высшей лиге, на самых престижных мировых турнирах. Во всех остальных игровых видах спорта рангом чуть ниже. Но совсем чуть–чуть. Учась в институте, он сдал философский минимум, и как философ давно перерос внутри себя Канта, Гегеля, Адама Смита и Фейербаха. А какие стихи сочинял, а как пел. Записав сам себя на магнитофонную кассету, с удовольствием слушал песни собственного сочинения по десять раз на день. Ну а уж в бизнесе он вообще был профессионал. Как на любого талантливого бизнесмена, на него несколько раз заводили уголовное дело. Продуманный, как большинство Иосифовичей, он, ещё, в Советское время, работая инструктором в областном спорткомитете, подмял под себя футбольную команду глухонемых. Проводились всероссийские соревнования среди слабослышащих. Всероссийское общество глухонемых, сокращенно ВОГ. Глухонемые работали в основном на тяжелых, высокооплачиваемых работах. На сталелитейных, термообрубных, кузнечно–прессовых производствах. Народ был крепкий, жилистый и злой. Им нужна была помощь только в организации соревнований и места для проведения тренировок. Ливинский быстро сообразил, как можно выехать на глухонемых горбах. Молчаливый от природы он ради такого дела вообще почти перестал разговаривать. И слышать тоже на какое–то время стал хуже. На мошеннические дела это не повлияло. Он стал ещё изобретательней и мог подтасовать что угодно. Двум глухонемым игрокам из опекаемой им команды, присвоили звание мастеров спорта. Он за это получил звание   заслуженного работника физической культуры. Футбол не просто коллективная игра. Часто результат матчей зависит не от филигранной техники игроков, а от совместной тактики администраторов команд и футбольных судей. Это общественно–административная игра хитросплетений спортивных дельцов. Судей, администраторов, кураторов, директоров стадионов.
У Ливинского был богатый опыт в этом направлении. На него в недалеком прошлом заводили уголовное дело за махинации с судейскими семинарами и сборами. Продажей талонов с питанием и проживанием.Тогда его спасло покровительство Самотёсова. Что их связывало? Это длинная история. Об этом позже. Клубок, в котором были завязаны многие персонажи, сам раскатается со временем.
Ливинский попросил Витамина наладить контакт с обществом немецких глухонемых. Он уговорил Витамина доставить письмо председателя ВОГ в Германию. Витамин уезжал, как всегда поездом из Москвы. Представительство ВОГ находилось в Москве. Ливинский поехал в Москву с Витамином. Там он познакомил Витамина с председателем. Главным глухонемым ВОГ. Оформил письмо немецким коллегам по сурдопереводческой деятельности и завязал Витамина на дипломатическую миссию. Витамин узнав адрес, сказал:
      – Мне до Эссена добираться 600 километров. Это минимум 500 марок надо потратить на дорогу туда и обратно.
      –Не волнуйся,– ответил  Ливинский, – всё потраченное получишь назад. Только доставь письмо и пробей это дело. Я немцев на большую благотворительность раскручиваю. Спортивная форма, оборудование, спортинвентарь. Ты на месте, сориентируешься, что у них ещё вырвать можно. Я найду переводчика, созвонюсь с Эссенским председателем. Расскажу о тебе. Ты парень контактный, веселый и интересный. Я думаю, они будут рады с тобой пообщаться.
 До своего отъезда Витамин получил ещё одно коммерческое задание. Он переговорил с Тасоевым на предмет поставки ахалтекинских скакунов в Германию. Тасоев сказал, что скоро поедет в отпуск к себе на родину и всё разузнает как, что, и почему. Он созванивался с братом и тот подтвердил, что скакуны ждут, и продолжают нагуливать бока в укромных долинах Кавказских гор. Так, что к следующему приезду Витамина будет, о чем говорить конкретно. Ерик познакомил Витамина с двумя молодыми предпринимателями. Оба оканчивали педагогический университет. Несмотря на то, что они ещё не были дипломированными специалистами, навыки коммерческой деятельности были на лицо. Единственное чего им не хватало, так это денег.  С этой целью они и попросили Ерика свести их с Витамином. Витамин в глазах всех окружающих был богатым американским дядюшкой.
Он внимательно выслушал деловые предложения. Парни предложили создать совместное  Российско–Германское предприятие, где Витамину отводилась главенствующая роль. Конечно, это ему польстило, Молодые энергичные продвинутые коммерсанты выбрали не кого–то, а его, и не просто компаньоном, а главой фирмы. От Витамина требовалась самая простая малость. Наладить контакт с хорошей германской фирмой для будущей совместной работы. А в настоящий момент, дать денег. Ко второму вопросу коммерсанты подошли тактично и дипломатично. Они заранее навели справки о том, что представляет собой Витамин в житейском экономическом, политическом, моральном и религиозно–философском плане. Вывод противоречивый. В житейском отношении – рубаха парень, но своего не упустит. Политически устойчив, но на каких позициях стоит абсолютно непонятно. Толи народоволец, толи анархист, толи социалист–утопист. Христианин, но попов не любит и поклоны не бьет. В морали такая редкостная философия, что надо век разбираться. Да им это сто лет и не надо было. Главное, что в экономическом  отношении он был простофиля. Деньги, у него, судя по размаху, были приличные, и относился он к ним довольно просто. А простота, как известно, хуже воровства. Раскрутить, и втянуть его в авантюру было дело техники. Так они считали, но говорили по другому:
 – Давай вложим твои денежки в совместное  предприятие.
 Когда–то, давным–давно, Витамин уже слышал подобное предложение. Интуиция настойчиво подсказывала суть этого предприятия в рифму со словом давно. Но упрямая лобная часть мозга жаждала очередной раз наступить на грабли. И она пересилила. Для начала он дал будущим сотрудникам предприятия немножко денег для открытия и развития. Отдельно выделил средства на перестройку своей резиденции.
Лет двадцать назад он купил дачу. Небольшой садовый домик на шести сотках. Стандартный совдеповский загородный дом для стандартных советских людей. Большой плюс был в том, что дача находилась в центре города, в живописном овраге. Минус в том, что, как почти все народные дачи советского периода, она была чуть больше обычного деревенского сортира.  Витамин снёс купленный домик и за три месяца своими руками построил новый. Двухэтажный, резной деревянный дом шесть на шесть метров.  Правда, второй этаж состоял из одной чердачной комнаты, но по тем временам это все равно был класс.
 Он отмечал там с друзьями все дни рождения, все праздники. Иногда он приходил, а там, в гостях у него, как позднее в Интернете, были друзья друзей. Рассматривали его картины, скульптуры, резьбу по дереву. И конечно забирали кое–что на память. Он даже гордился этим.
      Но теперь, будущему руководителю международного предприятия, маловато будет. Он поделился своими планами, построить рядом гараж. На гараже пару этажей. Гостиную, пару спален, и художественную мастерскую. Будущие компаньоны горячо поддержали это предложение. Деньги давай, и мы всё сделаем к твоему возвращению. На том и расстались. Перед расставанием они ещё подогнали Витамину заказ. Надо было пригнать «Опель–рекорд» для одного их знакомого.
 Витамин с Валенко, как и договаривались, встретились в ресторане «Журавли». Накрывал стол Игорь Ковалев. Его отец был в то время директором ресторана. Иван Петрович был молодец. Он прибрал к рукам весь комплекс, куда помимо ресторана входила фабрика–кухня с кафетерием и диетическая столовая. За железнодорожной линией, по улице Вокзальной, находилась база складских помещений и холодильных камер для продукции. Сыну Игорю он собирался передать дела, но позднее. Мужик он был крепкий, с твёрдым, властным характером и пока позиции сдавать не собирался. Игорь, несмотря на молодость и простецкую внешность тоже был с характером и своими заморочками.
 Весёлые синие глаза, крупные мясистые губы, румянец на щеках, кучерявые волосы, – ну чем не добрый русский молодец.
Провозгласили тост за встречу, за Новый год, за любовь, за здоровье и за будущие гастроли. Как сказал Ковалев–младший:
 –По любому – по разному будем работать вместе. Если свела судьба таких хороших и умных людей, то почему бы им и не заработать по пару копеек. Договорились назавтра встретиться, чтобы наметить планы совместного бизнеса. На следующий день они не встретились, а ещё через день  Витамин уже ехал обратно в Германию. В пути лобные доли очень сожалели о несостоявшейся встрече и упущенных возможностях вложить деньги в дело. Внутренний голос возражал и злорадно предсказывал:
       –Не волнуйтесь, вы ещё своё получите.

                ОПЕЛЬ–РЕКОРД, бьёт все рекорды.