Дети войны. 2 - Прифронтовая степь

 Ежедневные налёты вражеской авиации на узловую станцию Верхний Баскунчак вынудили жителей посёлка перебраться подальше в степь. Рядом с пресным озером Кордон каждая семья отрыла себе землянки, где пришлось им прятать своих детей и домашних животных.

 Землянки представляли собой вырытые в глинистом грунте на глубину двух метров помещение. Сверху яма была перекрыта несколькими брёвнами, на которые укладывались несколько полотен ивового плетня, а сверху это всё засыпалось толстым слоем вырытой глины. Для готовки пищи летом, рядом с землянками строили летние очаги из глинобитного кирпича-самана, топившиеся собранным здесь же в степи кизяком (сухими коровьими лепёшками), а для отопления землянки в холодное время года использовали печь буржуйку, изготовленную из железной бочки, труба от которой выводилась через крышу наружу.
 
 Внутри землянок устанавливали деревянные нары в два яруса и небольшой деревянный стол со скамейками или деревянными табуретками. Стены землянок оставались глиняными, вход в землянку оборудовался деревянной дверью, к которой вели вырытые в грунте ступени. Для содержания домашних животных обустраивали точно такую же землянку, только без отопления и без нар, для кур устанавливали наклонные насесты и ящики для гнёзд.

 Госпиталь для раненых бойцов и железнодорожников оборудовали в таких же землянках чуть дальше — в урочище «Зелёный сад». Там до войны была станция акклиматизации для борьбы с наступающей пустыней, учёные-ботаники изучали возможность выживания в суровых условиях степи различных деревьев и кустарником, поэтому там вырос настоящий лес, среди которого можно было укрыть большое количество раненых от налётов вражеской авиации.

 Взрослые ещё затемно уходили на станцию на восстановление разбитых железнодорожных путей и возвращались поздно, а домашнее хозяйство оставалось под присмотром старших детей, которые уже знали — если высоко в небе урчит немецкий самолёт-разведчик Рама, то вскоре жди налёта бомбардировщиков. Станцию бомбили почти каждый день и не по одному разу.

 Мама Коли, как и старшая сестра тоже стали работать на станции вместе с отцом, а Колю на первое время оставили в землянке приглядывать за соседскими малышами. Чтобы как-то разнообразить свой скромный рацион питания многие посеяли рядом с землянками бахчи, где к осени стали поспевать тыквы, дыни и арбузы. Малыши и подростки оставались у землянок, где присматривали, чтобы домашняя скотина не потравила посевы на бахчах.

 И вот однажды, стоя на краю делянки своей бахчи, Коля услышал со стороны степи глухой рокот и увидел низко летящий самолёт. Это было так неожиданно, что ноги Коли будто приросли к земле, он молча стоял и наблюдал за летящим самолётом. Самолёт сделал пролёт над землянками и бахчами, потом сделал разворот и приземлился на небольшой ровной площадке прямо у кромки Колиной бахчи, поднял облако пыли, развернулся в обратную сторону и остановился.

 Когда пыль понемногу осела, Коля чётко увидел немецкие кресты на фюзеляже самолёта. «Ну, вот и всё!!! — подумал Коля. — Взрослых нет никого, кругом малыши попрятались в бурьяне, конец мне пришёл, сейчас он меня убьет!». Но немец не спешил совершать расправу, а сдвинув фонарь кабины, осмотрел окрестности и только после этого спрыгнул на землю. Жестом подозвал Колю к себе.

 Коля, обречённо понурив голову, опустив плечи, послушно направился к немецкому лётчику. Так же жестами и на ломанном русском языке немец стал объяснять Коле, что ему нужны арбузы. Коля, нахмурив брови, слегка кивнув головой, стал подносить лётчику арбузы, растущие рядом на делянке. Когда некоторое количество арбузов и пару дынь было загружено в самолёт, немец засуетился, глядя в сторону железнодорожной станции, откуда-то из планшета вытащив плитку шоколада — протянул её Коле.

 Потом жестами потребовал отойти от самолёта, его самолёт совершил короткий разбег, поднялся в воздух, также на малой высоте улетел в обратном направлении. От станции уже пылила полуторка с людьми, и бежали люди, а Коля так и стоял растерянно у края бахчи, сжимая в руках плитку шоколада.

 Полуторка резко затормозила рядом с Колей, обдав его облаком пыли, из неё выпрыгнули несколько вооружённых военных, старшим среди которых был офицер в звании старшего лейтенанта. Наскоро опросив мальчика, они ещё долго смотрели вслед улетавшему самолёту. В это время к землянкам и бахче, наконец, добежали работники со станции, чтобы проверить, всё ли нормально с их детьми.

 Так Коля первый раз в своей жизни попробовал немецкий шоколад, правда вначале шофёр полуторки высказал предположение, что он может быть отравлен, но семафорщица тётя Валя выдвинула убойный аргумент: «Ну не звери же они совсем, ребёнка травить!». Только сейчас Коля смог прийти в себя, после такого происшествия, слёзы сами собой потекли по запылённым щекам. Он вытирал их кулаком, в котором была зажата бело-красная плитка немецкого шоколада, а вокруг золотилась выгоревшая на летнем солнце степь. Вершина величественной горы Большое Богдо, растянувшись на восточном горизонте, неспешно покрывалась алыми всполохами вечерней зари, да бело-голубой проседью отсвечивало солёное озеро Баскунчак.

Моему брату не понравился финал рассказа, и он сочинил свой в стихах.

Русский герой. (финал рассказа).
А в землянке сторож жил,
Он те бахчи сторожил.
И работал он давно,
Берёг народное добро.
Шум услышав, он вскочил
Вмиг берданку зарядил.
Вышел быстро из землянки
Оглядел свои делянки.
Видит, немец в галифе,
Словно на своём крыльце
Топчет сапогами степь,
Ту, что должен он сберечь.
Защемило сердце вдруг,
Нет защитников вокруг.
Он берданку ту поднял,
Что-то матерно сказал.
Грянул выстрел, наконец
И фашисту был писец,
Самолёт и шоколад
Вмиг остался у ребят.

 Но при таком финале вся история и дальнейшие приключения мальчика Коли закончились бы по-другому. И мы никогда бы не узнали, что Коля уже в прошлом встречал этого пилота, а самое главное встретил его через много лет и узнает много интересного от самого этого пилота.

Интересна судьба этого моего рассказа. После беспардонного его воровства редактором газеты «Ахтубинская правда», который, несмотря на моё обращение к нему о необходимости указать моё соавторство, нагло отказал моему требованию. После первой публикации его в нескольких сборниках, ко мне обратился один из моих читателей, который поведал мне интересный аналогичный случай, рассказанный ему отцом, в годы Великой Отечественной войны жившего в той же местности, что и мальчик Коля. В его случае оказался прав мой брат написавший стих «Русский герой».