Ночь и туман. Асимметричный ответ. Часть 1

10 декабря 1941 года

Париж, оккупированная территория Франции

«Есть любители детективов?» – осведомился Колокольцев. «Конан Дойла? Агаты Кристи? Сименона? Чандлера? Хэммета? Журнала Реальные преступления?»

Поднялись три руки: Франсуа Фуше (ожидаемо); Филиппа Раймана (нормально)… и Стефани Руссель (а вот этого Колокольцев совсем не ожидал).

«Очень хорошо» – улыбнулся Колокольцев. «А теперь скажите мне, дорогие любители сыска, верите ли вы в то, что две серии преступлений в одном и том же месте в одно и то же время – Потрошителей и Охотника, имеющие одну и ту же конечную цель – это просто случайное совпадение?»

Майор Фуше задумался, затем пожал плечами: «Теоретически, наверное, такое возможно – в жизни чего только не бывает… но Вы правы – в это время в этом месте…». Он глубоко вздохнул – и покачал головой: «Думаю, это не совпадение»

Колокольцев удовлетворённо кивнул: «Отлично. Это совершенно очевидно террористические акты, совершённые террористами…»

«Почему террористические?» – удивился Филипп Райман. «И почему террористами?»

Колокольцев спокойно объяснил: «Конечная цель обеих серий – расшатать государственную систему – оккупационную и местную… да и всё парижское общество. Расшатать посеяв страх и панику – а это и есть определение террора»

Сделал многозначительную паузу – и продолжил: «… а наиболее частая стратегия террористов – это стратегия эскалации. Сначала это пуля и одно убийство в неделю; потом нож и два… потом две гранаты F1…»

Мадам Руссель мрачно усмехнулась: «Я и не сомневалась, что она нас моментально сдаст – причём всех. Скопом. И потому была против этого идиотского… совещания…»

«Совсем не идиотского» – парировал Колокольцев. «Напротив, это было в высшей степени мудрое решение вашего руководителя…»

Стефани изумлённо уставилась на него. Он объяснил: «Вы попали в мои заботливые руки. Поэтому вас никто и пальцем не тронет; двое поедут в Палестину – на территорию победившего коммунизма…»

Боевики Кампфгруппы Жанна изумлённо уставились на него… все, кроме Натали Банчич. Она пожала плечами: «Он прав. Кибуц – самый настоящий коммунизм»

Колокольцев довольно кивнул – и продолжил: «… а остальные, отбыв вполне заслуженную кратковременную трудовую повинность в вполне приемлемых условиях, выйдут на свободу…»

Сделал многозначительную паузу – и продолжил: «А если бы не попали, то при вашей просто гениальной конспирации попадание в лапы дивизионного комиссара Давида и его крепких ребят – это вопрос времени. А оттуда выход только один: для мужчин в форт Мон-Валерен; а для женщин – депортация в рейх на свидание с Шотландской девой…»

Кампфгруппа Жанна в полном составе изумлённо уставилась на него. Он объяснил: «С гильотиной. Которая на самом деле скорее Луизетта… и вопреки распространённому заблуждению, была изобретена и принята в эксплуатацию за два века до Антуана Луи и Жозефа Гильотена. Первая казнь на этом устройстве состоялась третьего апреля 1565 года в Эдинбурге…»

«А до этого…» – он сделал ещё одну многозначительную паузу, затем продолжил: «Чудовищные пытки в застенках Специальных бригад – сказки для взрослых…»

Созданные и распространяемые самими же Специальными бригадами, которым было необходимо, чтобы их настолько боялись, чтобы и в голову не пришло учинить что-нибудь… террористическое.

«… однако если бы ваши гранаты взорвались, например, в кафе и погибли французы…»

Майор Фуше решительно покачал головой: «Ни в коем случае. Мы должны были взорвать автобус с солдатами вермахта и охрану военного завода при пересменке»

«Тоже хорошо» – усмехнулся Колокольцев. «Тогда вас перевели бы в ГФП… ибо это тоже вермахт. Или сразу в полицию безопасности и СД. С тем же результатом»

«Как в страшных сказках?» – усмехнулась Стефани Руссель.

«Страшнее» – неожиданно ответила Ирма, которой не в меру болтливая француженка уже изрядно надоела. И объяснила: «Для начала и мужчин и женщин насиловали бы, пока не сломаются и не расскажут всё только чтобы прекратить этот позор…»

Всех боевиков Сопротивления аж передёрнуло.

«Продолжать?» – бесстрастно осведомилась криминалькомиссарин.

Все дружно покачали головами. А Франсуа Фуше предсказуемо (и с предсказуемым ужасом) осведомился: «Вы считаете, что мы в той же компании, что и Потрошители с Охотником???»

Колокольцев ответил вопросом на вопрос: «А Вы что бы думали на моём месте? Сначала один военнослужащий вермахта и десять французов каждую неделю плюс два француза в неделю… и ещё десять за убитого Потрошителями фельдфебеля… потом…»

Он прикинул: «Автобус плюс пересменка… двадцать солдат вермахта. Значит плюс двести французов…»

«Вы постоянно напоминаете нам о расстрелянных в качестве наказания за убийства немецких военных» – с негодованием произнесла мадам Руссель. «Вам так нравится делать нам больно?»

Колокольцев покачал головой:

«Психологический садизм не мой стиль совсем… как и вообще садизм. Я просто хочу, чтобы вы отбросили стереотипы и посмотрели на происходящее шире. Тем более, что всего было не восемь, а десять убийств – жертвами Потрошителей стали юноша-курьер Сопротивления… не коммунистического, что характерно – и женщина, агент британских спецслужб…»

«Вы это узнали… откуда?» – удивился майор Фуше. Колокольцев загадочно улыбнулся: «Я же сказал вам, что у нас и у Сопротивления общий враг…»

Быстрее всего дошло до Филиппа Реймана. Он изумлённо покачал головой и уверенно заявил: «Я согласен с Вами, что тот, кто отдаёт приказы творить этот… ужас, не имеет отношения ни к Сопротивлению, ни к компартии…»

Запнулся, некоторое время помолчал, с трудом подбирая слова, затем решительно вынес вердикт: «Ибо ему всё равно, кого убивать – главное как можно больше…»

«Так и есть» – кивнул Колокольцев. «имеет место классическая террористическая эскалация. Сначала единичные жертвы – убитые Потрошителями мирные жители; потом десятки – наказание за художества Охотника; потом сотни – если бы вам удалось взорвать гранаты… а потом счёт пойдёт уже на тысячи…»

И жёстко предупредил: «Я направлен в Париж лично фюрером – чтобы этого не допустить…»

«Париж так важен для Гитлера?» – удивилась Стефани Руссель.

Колокольцев кивнул: «Это его любимый город… наряду с Веной. Он просто без ума от французской столицы…»

И продолжил: «Я пойду на любые меры, сколь угодно жестокие… но я этого не допущу. Поэтому мне нужен ваш куратор – прямо сейчас…»

«Ален» – мгновенно ответила Натали Банчич. Уже привыкшая к тому, что от жестоких мер страдают в первую очередь евреи. «Его зовут капитан Ален… точнее, это его псевдоним, конечно. Он так представился нам…»

«Вам это не поможет» – неожиданно уверенно заявил Франсуа Фуше.

«Почему?» – удивился Колокольцев.

«Потому» – спокойно объяснил инженер-майор, обращаясь к бойцам Кампфгруппы Жанна, «что я вас обманул. Я не получал приказа от капитана Алена осуществить взрыв автобуса с солдатами вермахта и охраны военного завода при пересменке. Это была моя собственная инициатива…, впрочем, я не сомневался, что мои старшие товарищи её одобрят…»

«Значит, это Ваше оружие перевозила Жанна Лизаразю в детской коляске?» – усмехнулась Ирма. И изумлённо покачала головой:

«Нет, я конечно знала, что у коммунистов нет ни морали, ни нравственности; ни чести, ни совести – они вообще не знают, что это такое… но гранаты в детской коляске? Это вообще за гранью добра и зла…»

И добавила: «Если кого интересует, то Жанна сейчас работает со мной и с моими соратниками над завершением дела Потрошителей. А потом будет работать над делом Охотника – и над предотвращением дальнейшей эскалации. Она девочка смышлёная – быстро поняла, что спасать жизни всяко лучше, чем отнимать…»

Сделала многозначительную паузу – и продолжила: «Вместо того, чтобы убивать французов сотнями, вы бы лучше занялись спасением еврейских жизней. Переправкой их в Испанию, например. Или в Ирландию. Ибо на Восточном фронте их уже убивают сотнями тысяч, а скоро будут убивать и здесь…»

«Депортируя в Польшу в лагеря… точнее, на фабрики смерти» – бесстрастно добавил Колокольцев. И продолжил:

«Руководством рейха уже принято решение о строительстве четырёх специализированных фабрик смерти; одна уже работает… а потому будут ещё одна или даже две. Всех евреев на всех оккупированных территориях депортируют на территорию польского генерал-губернаторства, а там убьют в газовых камерах. Отравят выхлопными газами…»

Нервный срыв – штука мощная. Поэтому практически вся Кампфгруппа Жанна потеряла дар речи от такого… откровения, а мадам Руссель саркастически осведомилась: «Как будто вы спасаете евреев…»

«Тридцать тысяч» – спокойно ответил Колокольцев.

«Что тридцать тысяч?» – изумлённо переспросила Стефани Руссель.

«Я создал организацию» – бесстрастно объяснил Колокольцев, «которая с лета 1933 года по сегодняшний день спасла тридцать тысяч евреев. Переправив их в Палестину, Испанию, Ирландию, Португалию, США, Канаду, Швейцарию…»

И неплохо заработав на этом…, впрочем, это мадам Руссель знать не полагалось.

«Только за последние пять дней этого сентября» – невозмутимо продолжал Колокольцев, «я перехватил по дороге в расстрельный ров четыре с половиной тысячи евреев. В результате они сейчас в Палестине строят самый настоящий город… в некотором роде моего имени, а не кормят червей в киевском овраге…»

«Кстати» – улыбнулся он, обращаясь к Филиппу и Натали, «именно в этот город вы и отправитесь. Передавайте привет мэру Леониду Нейману…»

Натали совершенно оторопела от удивления: «Но почему??? Вы же СС…»

Колокольцев покачал головой: «Я не то чтобы не совсем СС… просто в СС и вообще в рейхе я обладаю определённой… автономией. Поэтому и могу проворачивать такие операции… время от времени»

Сделал небольшую паузу и продолжил:

«Это, во-первых. Во-вторых, я категорически не согласен с таким людоедским методом окончательного решения еврейского вопроса. Я вообще считаю, что догма экзистенциальной расовой войны с евреями высосана из пальца и не имеет никакого отношения к реальности. О чём я не раз говорил и писал и рейхсфюреру, и фюреру… только меня никто не слушал – и не слушает… к сожалению…»

Глубоко вздохнул – и продолжил:

«Я родился и вырос в польском Белостоке – тогда это был на четыре пятых еврейский город. Мои друзья детства – сыновья раввина, который был моим учителем; моя первая любовь и моя первая женщина – еврейка…»

«… которую он в двадцатом спас от чекистской пули» – вставила Ирма. «Тогда ему было всего пятнадцать… ну, а потом пошло-поехало…»

Кампфгруппа Жанна в полном составе – даже мадам Руссель – с изумлённым восхищением уставились на него. Он махнул рукой: «Это к нашему делу не относится. А вот что относится, так это…»

Он с вопросительной улыбкой внимательно посмотрел на инженер-майора:

«Вы же прекрасно понимаете, мсье Фуше, что на слово я Вам не поверю. Мне нужны доказательства. Железобетонные доказательства…»

«Понимаю» – улыбнулся в ответ инженер-майор. И неожиданно попросил: «Блокнот дайте, пожалуйста. И карандаш…»

Отреагировала Ирма, которая добыла из бездонных глубин своей сумочки (то ли дамской, то ли Крипо) стандартный полицейский блокнот и карандаш. Протянула инженер-майору.

Тот с благодарностью взял, после чего в считанные секунды написал что-то на листке в блокноте – и протянул Колокольцеву. Тот взял блокнот и с изумлением увидел, что мсье Фуше написал на листке не фразу и даже не отдельные слова (хотя и это было бы странно) … а четыре числа. Два длинных и два коротких.

«Что это?» – удивился Колокольцев. Инженер-майор спокойно объяснил: «Длинные числа – серийные номера люгеров; короткие – маркировки на донышках гранат…»

«Вы ясновидящий?» – ещё сильнее удивился Колокольцев. «Предвидели, что это Вам понадобится?»

Франсуа Фуше покачал головой: «Я ещё в раннем детстве влюбился в числа. Умножал в уме… весьма длинные, просто запоминал, играл всячески… ну, а потом у меня это стало профессиональное…»

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ