Вишняков. Портрет Сарры Фермор

Портрет этой девочки находится в Петербурге в Русском музее. Написал портрет русский художник Иван Вишняков. В Третьяковской галерее тоже есть несколько работ этого художника. Например, в одном из первых залах есть два очень больших портрета. Это парадные портреты двух императриц . Анны Иоанновны, портрет исполненный французским художником  Кароваком. А напротив висит портрет с изображением  Елизоветы  Петровны. Его создал Иван Вишняков. Одно время Вишняков  ходил в учениках у французского художника. А почему и нет. Уже в эпоху Петра первого к нам приглашались специалисты во всех областях. И по живописной части тоже. А потом приток иностранцев в Россию только увеличивался. За ловлей счастья и чинов. Подождём немного и иностранцы с Запада снова потянутся в современную Россию.
 
   Лефорт, сам иностранец и соратник Петра по общему делу,  был во Франции, в Марселе. Он оценил творчество и живописное мастерство марсельского художника и пригласил его в Россию. За хорошее жалование. И он приехал. Он был обязан по контракту  не только творить но и обучать наших способных учеников. Как например, молодого человека по имени Вишняков. Иноземный мастер засвидетельствовал его умение «изрядно писать персоны с натурального». Вот сегодня в Третьяковской галерее и находятся портреты один против другого равные по масштабу работы мастера иностранца и его ученика.  Большие парадные портреты двух императриц. По-моему, ученик ни в чем не уступает учителю по живописному ммастерству.. 
Невольно возникает вопрос, а кто таков был этот Каровак. ОН был фигурой очень важной при дворе.  Придворный художник при трёх российских монархов: Петра Великого, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны.  Он должен был «работать в службе царского величества три года в живописи на масле для исторических картин, портретов, баталий, лесов, деревьев, цветов, зверей, также в самой малой суптильной живописи для портретов и исторических картин». А ещё «взять в свою службу тех людей русского народу, которых его величество изволит ему дать для научения и обучения во всем, что касается до живописного художества»

   Каровак  жил на Васильевском острове   вблизи дворца Меньшикова , в собственном доме, подаренном ему в 1722 году Петром первым.  Он приехал в Россию по контракту на время, а остался на всю жизнь. Его похоронили  на одном из кладбищ в Санкт-Петербурге.

       А Вишняков был совершенно русским художником, творившем уже в светской манере.   Он родился в Москве в семье мастера шатёрных дел (т. е. изготовителя военных палаток) Оружейной палаты. А потом в 15 лет  был отправлен отцом в Петербург.
 
   Вишняков значился в документах Адмиралтейств-коллегии как ученик «по лакирному делу», а в 1722 г. – как «живописный ученик».  С тех пор Вишняков работал по живописной части всю жизнь не покладая рук. Он занимался художественным оформлением дворцов и храмов. Он писал отдельные  иконы и иконы для иконостасов. Он писал и портреты вельмож, и даже монарших особ. Но к несчастью из всего его творчества осталось немного портретов. Жаль. О степени его мастерства мы можем судить по портрету Елизаветы Петровны и вот этой девочки Фермор.
 
.     У него  была еще большая семья: престарелая мать Акулина Ануфриевна, три сына от первого брака, вторая жена Марья Федоровна, родившая трех сыновей и дочь. Загруженный делами, он успевал заботиться об их судьбе и образовании.

                *****
      Дамы, Анна Иоанновна и Елизавета Петровна,   одеты  со всею пышностью и по последней моде, соответствующей их статусу.  Можно долго рассматривать драгоценные платья и украшения у обеих дам. Это всё тоже достойно нашего внимания.
      
     Не так давно я проводил экскурсии по залам Третьяковки. Иногда проводил экскурсии  и для детей всех возвратов.  В этом не очень большом зале с парадными портретами двух императриц , я задавал один и  тот же вопрос моим маленьким слушателям не очень искушёнными в истории и в живописи:

     « Вот давайте внимательно посмотрим на изображения двух дам. Огромные портреты как бы нависают над нами с двух сторон.

    Одна из них была очень злой и не очень грамотной. Но властной и очень жестокой. Многие люди в её царствование страдали. Их мучали, томили в тюрьмах. Казнили самым жестоким образом. Ссылали в Сибирь.

     А другая дама напротив  была очень доброй и красивой. Она всю свою  жизнь хотела превратить в сплошной праздник. Любила наряды и украшения. Она отменила смертную казнь.

      А теперь сами скажите, кто есть кто на этих портретах. Где злая и где добрая на портретах.  Ответ следовал незамедлительно. Дружно все вместе пальцами указывают на Анну Иоанновну. Это та, что злая. Елизавета -  добрая.     Детей не обманешь.
                *****
       А теперь вернёмся к портрету маленькой девочки. Кто она?   Кем она была . Её звали Сарра-Элеонора Фермор.  Она что же иностранка, подумает читатель.    Нет, она родилась в России и говорила по-русски. Но она была дочерью  шотландского дворянина на русской службе, генерала-аншефа  графа В.В. Фермора. Уже было сказано, что  иностранцев со времён Петра охотно принимали на государственную и военную службу в России. За хорошую плату. Видимо уже тогда поняли, что «кадры решают всё».
 
      А вот теперь посмотрим на убранство маленькой девочки. Ей всего десять лет, а одета она как гранд дам. То есть во всё то, что никак не свойственно ребёнку. Она поэтому выглядит старше своих лет.  На девочке  надет самый парадный из возможных нарядов. В России такое платье называли "робой".  La robe по-французски - любое  «платье»  всего лишь. Лиф был проложен китовым усом, и был настолько жёстким, что корсет под него надевать не требовалось. Подозреваю, что не все знают сегодня, что это такое, лиф.
 
Лиф – это предмет женской одежды. Лиф прикрывал туловище от шеи до талии.  Он использовался  в XVI- XVIII веках как верхняя  часть платья. чтобы отличить ее от юбки и рукавов.  Лиф состоял из двух отдельных частей, которые скреплялись вместе, часто шнуровкой.

Богато расписная  юбка девочки соткана на специальном широком каркасе – фижмах. Такую юбку называли "фижменной" или "фижбенной".   А что такое фижмы? Это тоже  принадлежность женской модной одежды 18 и начала 19 вв. Это каркас в виде обруча из китового уса, вставлявшийся под юбку у бедер, а также юбка с таким каркасом.  Иногда такой покрой платья, которое  мы видим на портрете, называли в шутку  «перевернутой рюмочкой», который довершался туго стянутым корсетом.

     Платье девочки  сшито из плотного, с муаровыми переливами, шёлка. В ткани использованы золотые и серебряные нити и она была весьма дорогой. На платье можно насчитать не менее пяти видов разных цветов.  Вероятнее всего, шёлк был выткан в Англии (центр производства находи в Лондоне), а рисунок выполнен по французским образцам.

      Это мы сегодня плохо разбираемся в деталях женской одежды того времени, а эта десятилетняя девочка  разбиралась в них очень хорошо. А вы представляете себе, как не просто было все это надеть, натянуть  на себя. Нужна была прислуга да и не одна, чтобы все  подогнать. И не забудем, речь шла о ребёнка. Может быть девочка, знавшая французский, знала такую пословицу «Pour etre belle il faut souffrir». Чтобы быть красивой, надо пострадать.
 
      В конце XVIII века детей было принято изображать в виде маленьких взрослых. Хотя Сарре-Элеоноре в это время было около 10 лет, она выглядит как фрейлина. И об этом говорит не только пышное декольтированное платье из английского шелка, но и прическа: в то время волосы завивали и покрывали мукой или специальной пудрой. Руки девочки кажутся очень длинными — так художник старался сделать ее облик более изящным. В стиле рококо приветствовались утонченность и изысканность, даже если это не соответствовало реальным пропорциям человеческого тела.

  А дети растут очень быстро и скоро девочка перерастёт эти дорогие одеяния. И что с ними делать потом? Можно перешить на новый рост, отдать в церковь на ризы и покровы или отдать  в театр на костюмированные представления. А вот для нас девочка сохранилась в таком виде уже навсегда.
 
                *****
    Кто были родители Сарры. Её отец   Фермор начал служить при Анне Иоанновне под началом Миниха. Он был храбрым офицером и участвовал в военных кампаниях сначала против турок, а потом против шведов. И получил почётный орден Александра Невского. Именно тогда впервые в российской истории были заняты Кёнигсберг и Восточная Пруссия. В то время вся Европа поражалась триумфальными победами России над гениальным прусским полководцем, королём Фридрихом Великим. Императрица Елизавета Петровна наградила Фермора орденом Андрея Первозванного, высшего в Российской империи.  В конце своей карьеры Фермор  служил генерал-губернатором Смоленска. То есть мы видим, что папенька у девочки был весьма важным и достойным  человеком.
 
  Затем Фермор стал управляющем «Канцелярией от строений». То есть, по-современному, он заведовал министерством строительства гражданского и военного. В это время в этой Канцелярии служил художник Вишняков. Вот ему и было поручено создать парный портрет девочки Сарры и её брата, одетых по моде тех времён.

      Когда девочка выросла она вышла замуж за графа Якова Стенбока. Супруг был на 4 года моложе. А потом по обычаю того времени она стала рожать супругу детей. Много, девять детей. Долгое время супруги жили в Эстляндии. А вот дата кончины Сарры Фермор неизвестна. У её брата не было детей.  Но род Ферморов  прослеживается до самой революции.  Интересная деталь. В графском доме   в Ревеле ( а это современный  Таллин) в наше время располагается правительство Эстонии.

                *****
      Но вернёмся ко времени, когда девочке Сарре Фермор было десять лет. Это её прижизненный портрет. А других портретов больше не было.

 Ребёнок, а одета как великосветская дама. А всё равно ребёнок во всей своей детской непосредственности. Так и хочется по головке погладить. Есть во всем изображении какая-то напряжённость. Есть и скованность. Ей видимо сказали – стой и старайся позы не менять. Смотри на дядю художника. Он делает твой портрет. И образ у  художника  действительно получился живой и трогательный.
 
   Специалисты – искусствоведы скажут, что   стилистически изображение выдержано в духе рококо, господствовавшего при елизаветинском дворе. Но мне не хочется вдаваться в эти стилистические тонкости. Я просто смотрю на этот портрет и чувствую, как на моём лице расплывается покровительская улыбка. Душу мою трогает детская искренность девочки, её хрупкость. Пусть с точки зрения пропорций и анатомии здесь есть погрешности. Вот руки непропорционально тонкие и длинные. Ну и что! Художник не ездил за границу, чтобы набраться мастерства. В отличие от, к примеру, художников Никитина и Матвеева. И академий он тоже не кончал. Впервые Академия художеств была основана позже в правление Елизаветы. Писал портреты, как умел. И получалось совсем не плохо.
 
     Он ведь жил и творил, так сказать, в переходный период в живописи. Ещё совсем недавно у нас в России существовал лишь один вид живописи. Икона со своими каноническими правила письма. Но движение от иконы к светской живописи сильно наметился.
                *****
  Переходным этапом от иконы к светской живописи принято считать «парсуну». А что это такое?  Слово от французского «персона».  То есть художник начал пытаться дать реальное изображение реального человека. Не девы Марии и всех прочих святых. Икона не портрет. Но если художник-богомаз пытается передать то, что он видит перед собой в действительн6ости, то у него получается парсуна. Изображение человека, не Бога, но исполненное в технике иконописи. А иной другой он не знал.

    Художник Вишняков ушел конечно много дальше, но что-то от иконописи осталось. Почти плоскостность изображение и слабо выраженная перспектива.
 
                *****
        А как сложилась судьба этой девочки, иностранке по крови, ну русской душой. Мы не знаем. Очень мало сведений на этот счёт. Но мы знаем судьбы детей, особенно девочек в те времена. Я имею ввиду дворянских детей. А у них несмотря на дворянскую кровь , нельзя сказать, чтобы детство было счастливым.  Каждый ребёнок рассматривался уже как «маленький взрослый».

    Это у дворян. Тем более у крестьян. Вспоминается незабвенное:

 
Счастливый народ! Ни науки, ни неги
 Не ведают в детстве они.
Однажды, в студеную зимнюю пору,
 Я из лесу вышел; был сильный мороз.
Гляжу, поднимается медленно в гору
 Лошадка, везущая хворосту воз.
 И, шествуя важно, в спокойствии чинном,
Лошадку ведет под уздцы мужичок
 В больших сапогах, в полушубке овчинном,
 В больших рукавицах... а сам с ноготок!
— Здорово, парнище!
— «Ступай себе мимо!»
— Уж больно ты грозен, как я погляжу!
— А что, у отца-то большая семья?
«Семья-то большая, да два человека
 Всего мужиков-то: отец мой, да я.
 — А кой тебе годик?
— «Шестой миновал...
Ну, мертвая!» — крикнул малюточка басом,
 Рванул под уздцы и быстрей зашагал.
   А теперь сравните этого мужичка с ноготок с детишками лет 6-7 нашего времени. Их только что отвели первый раз в первый класс.
 
                *****
   
    Но так было у крестьян. А как у дворян времени девочки Фермор?   Ровно с того момента, когда здоровье и развитие ребенка позволяли ему помогать взрослому по хозяйству, он, собственно, помогать и начинал. Вспомним, что  к середине XVIII века в России ещё не было женского образования. Смольный институт был открыт только в 1764 году. А значит, воспитание девочек в России зависело только от того, насколько богатыми и эрудированными были родители, чтобы нанять учителей. Но учителей могли нанять только аристократы, которым нужно было для девочек не столько образование, сколько воспитание: знание хороших манер, умение танцевать, способность поддержать разговор. Вот и всё.

     Нет, не всё.
 
 Девочка , родившаяся в дворянском семействе, с ранних лет  должна была учиться  присматривать за немалым хозяйством, и это было непросто.  Мальчик готовился к воинской службе. Он, когда подрос,  обязан был служить. Любой дворянский недоросль должен был готовым к тому, чтобы отправиться на службу. Кто же оставался на хозяйстве? Барыня.  Следить за хозяйством было необходимо даже при наличии хорошего старосты. Вспомним , к примеру, маму Татьяны и Ольги.

   Но, не спросясь ее совета,
Девицу повезли к венцу.
И, чтоб ее рассеять горе,
Разумный муж уехал вскоре
В свою деревню, где она,
Бог знает кем окружена,
Рвалась и плакала сначала,
С супругом чуть не развелась;
Потом хозяйством занялась,
Привыкла и довольна стала.
Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она 15.

Привычка усладила горе,
Не отразимое ничем;
Открытие большое вскоре
Ее утешило совсем:
Она меж делом и досугом
Открыла тайну, как супругом
Самодержавно управлять,
И все тогда пошло на стать.
Она езжала по работам,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила в баню по субботам,
Служанок била осердясь —
Все это мужа не спросясь.

Бывало, писывала кровью
Она в альбомы нежных дев,
Звала Полиною Прасковью
И говорила нараспев,
Корсет носила очень узкий,
И русский Н как N французский
Произносить умела в нос;
Но скоро все перевелось:
Корсет, альбом, княжну Алину,
Стишков чувствительных тетрадь
Она забыла: стала звать
Акулькой прежнюю Селину
И обновила наконец
На вате шлафор и чепец.

                *****
    Я долго смотрю на это живописное изображение ребёнка в одеяниях взрослой придворной дамы.  Меня трогает это изображение. Я знаю, что этой девочки больше нет. И вспоминаю стихи:

      Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье – тень любви, и мысли – тень печали,
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать,
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.

      Стихи были написаны к другому портрету. Написаны поэтом Полонским к шедевру Боровиковского с изображением Лопухиной. Но ведь тоже самое можно сказать и по поводу этого портрета.