Оттенок 44-цвет поля бессмертников

Раннее пятничное февральское утро Петровича не задалось с самого пробуждения. Он проснулся в плохом расположении духа, без удовольствия выпил чашку кофе, скурил пару сигарет, и на ходу сунув Карме в миску две рыбки, вышел из дома, помахивая видавшим видом рабочим саквояжиком, и периодически морщился – почему-то в левой части лица чувствовался какой-то дискомфорт.

- Доброе утро, Анна Сергеевна, - буркнул Петрович, направляясь в свой каморкинг – так он называл небольшое подсобное помещение, где мог просидеть целый день, разгадывая кроссворды, которые изредка прерывались вызовами.
- Ой, Иван Петрович, да на Вас лица нет! – Всплеснула Аннушка руками, скрещивая их на своей мощной груди.
- Да нормально все, Анна Сергеевна.
- Да нет, мой любезный, - она осторожно взяла птичью лапку Петровича в свою руку и подвела к большому зеркалу, что стоял у шкафов, где переодевались в рабочую одежду местные специалисты.
- Посмотрите! – Она подтолкнула мужчину к зеркалу. Тот сощурился – и ему показалось, что левая щека как-то подозрительно топорщится.
- Ой, ойёёшки, - внезапная боль пронзила всё существо нашего героя, и он с ужасом осознал, что это зуб. – Больно!
- Как же Вы так, Иван Петрович? Неужто не чувствовали?
- Да как обычно, Анна Сергеевна, - почему-то шёпотом ответил ей мужчина, держась за щеку, - ну не очень удобно было спать последние дни…
- Так, Иван Петрович. Сейчас я буду Вас спасать. Вы мой лучший сотрудник, и Вас очень любят ТАМ! – Она подняла вверх палец с идеальным маникюром и Петрович невольно залюбовался Аннушкой – она почему-то напомнила ему норвежскую Валькирию.

- Дай-ка я тебе в рот загляну, - не дожидаясь разрешения, Аннушка ловко открыла рот опешившему Петровичу и внимательно уставилась в бездну.
- Так-так-так, всё понятно. – Она, не отвлекаясь от бездны, взяла со стола зубочистку в упаковке, и ловко вскрыв, стала осторожно нажимать на зубы бедолаги. На одном он ойкнул.

- Зуб мудрости, Иван Петрович, а эту нехорошесть только удалением можно вылечить.
- А может, не надо?
- Надо, Ваня, надо, - Аннушка уселась за свой стол и принялась терзать мобильный телефон, поставив его на громкую связь.
- Здравствуйте, зубная фея клиники «Тырпырвыр» приветствует вас. Чем я могу Вам помочь? – Прощебетал милый женский голосок.
- Девушка, милая, нам бы зубик мудрости удалить, - замурлыкала Аннушка, от чего удивленный Петрович присел задом на колченогий стул – он никогда не слышал от нее такого тона – нежный, успокаивающий… Петрович закрыл глаза.
- Да, конечно. Верхний, нижний?
- Левый верхний, золотко.
- Семнадцать тысяч, - оттарабанила собеседница, - в стоимость входят уколы, специальные материалы, работа анестезиолога и врача-ортодонта. Правда, сразу должна Вас предупредить – если что-то пойдет не так – вам придется проехать в ближайшее отделение челюстно-лицевой хирургии.
- Спасибо, - скрежетнула зубами Аннушка и отключилась, барабаня пальцами по столешнице. Петрович прикидывался ветошкой, надеясь, что Аннушка про него забудет и он сможет спрятаться.
- Добрый день вам желает администратор лучшей стоматологической клиники Города «Шнырквруркпрырк». Чем я могу Вам помочь? – Бархатный мужской голос, словно пролитый мед, распространился по кабинету, и Петровичу внезапно нечем стало дышать.
- Уважаемый, нам нужно удалить левый верхний зуб мудрости.
- Наши специалисты готовы вам помочь всего за каких-то десять тысяч рублей. Правда, имеются противопоказания, вам необходимо проконсультироваться с нашими специалистами всего за две тысячи рублей. Правда, возможен вариант, что вам придется поехать потом в челюстно- … - Аннушка не дослушала и со злостью отключилась. Обстановка в помещении накалилась до такой степени, что бедному Петровичу показалось, что еще чуть-чуть и молнии замечутся в воздухе.

- Так. – Аннушка резво вскочила со стула и заходила по кабинету, одновременно куря. – Так, Иван Петрович, пойдемте. Мы с вами поедем сейчас в одно место… - Петрович, словно загипнотизированный коброй сурикат, мелкими шажочками засеменил за начальницей. Та спустилась по лестнице, ловким движением выкинула окурок в урну и открыла дверь служебной «Нивы» - ну нравилась ей эта машинка, хотя в гараже у дома уже который год пылился «Лэндкрузер Прадо», подаренный когда-то ее бывшим мужем. Казалось бы – и вместительный, но не лежала у Аннушки душа к заморской диковине, не тот антураж, словом.

Петрович уселся на заднее сиденье и страдальчески прикрыл глаза, вдруг он почувствовал прикосновение к шее – Аннушка ловко нацепила на него туристическую надувную подушечку.
- Чтобы вам не так больно было ехать, мой любезный, - она закрыла дверь, выжала сцепление и они куда-то помчались, обгоняя по дороге не самые последние модели иномарок. Через полчаса машина остановилась у дверей здания, выглядевшего обшарпанным – местами осыпалась облицовка. Петрович присмотрелся – оказывается, шел ремонт – где-то по лесам бегали иностранные специалисты.

- Пойдем-ка, дружочек, - Аннушка помогла Петровичу выбраться из машины и, взяв его под локоток, аккуратно повела внутрь здания. На первом этаже она подошла к окошечку регистратуры:
- Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – Взглянула на наших героев милого вида женщина неопределенного возраста.
- Вот, - Аннушка показала на болящего, и регистраторша всплеснула руками:
- Солнышко, как же так? Так, давайте документики, а ты, милок, беги в четыреста первый кабинет на третьем этаже. Скорее, скорее, там до конца смены нашего лучшего специалиста осталось пятнадцать минут.
- А статталон и карточка? – Заикнулся Петрович.
- Жена принесет.
- Жена?! – Пролепетал бедолага, глядя на Аннушку.
- Жена, - грозно пророкотала наша Валькирия и  густо залилась краской. Во избежание избавления от зуба прямо здесь мощными руками «жены», Петрович поковылял наверх, придерживая щеку. В кабинете его уже ждали – молодой мужчина и женщина достаточно преклонных лет.
- Вот, - показал Петрович свою щеку.
- Так, так, так, присаживайтесь. – И дальше началось то, что Петрович видел только в западных фильмах – кресло беззвучно откинулось назад, свет ударил в лицо, слепя в глаза, и врач попросил открыть рот, в который ловко вставил расширитель.
- Так, так, так, верхняя левая восьмерочка, - мурлыкал доктор, всматриваясь в бездну. Затем Петрович почувствовал легкий укол в десну и, щурясь, увидел, как к его лицу приближаются щипцы. Он пискнул и ненадолго отключился.

- Леночка, Леночка! Вытрите лоб! Да не мне – нашему другу, - прохлада на лице привела Петровича в себя окончательно. Он открыл глаза и удивился – лицо больше не болело!
- Доктор! – Мужчина аккуратно прикоснулся к щеке – та не подавала никаких сигналов, - а что… Уже всё?!
- Всё, мой хороший, - довольно замурлыкал доктор, рассматривая что-то в плевательнице, - кстати, Вы – удивительный. У вас был сросшийся зуб мудрости. Двойной, так сказать. Вы уникум, батенька! Но больше он вас беспокоить не будет!

- Спасибо, доктор! – Пролепетал Петрович, сползая с кресла – все-таки напряжение последних дней и часов дало себя знать. В коридоре его уже ждала так и не переставшая быть багровой Аннушка. Женщина быстро заскочила в кабинет и так же стремительно вынеслась из него.

- Пойдемте, мой хороший, - суетилась начальница, придерживая Петровича за локоток, - отвезу-ка я вас домой. И никакой сегодня, да и завтра-послезавтра – работы. Вы меня поняли? – Она строго посмотрела на Петровича, а тот почувствовал в груди какое-то странное чувство – о нем с детства так никто не заботился. Петрович чуть не пустил слезу.
- Хорошо, Анна Сергеевна! Договорились. Но послепослезавтра я как штык буду, - бормотал растрогавшийся мужчина.
- Конечно, мой золотой!

Дома Петровича встретил бросившийся к нему и чуть не сбивший с ног Карма.
- Мяу-мяу-мяу! – Встревожено пищал кот, обхватывая лапками ноги папки.
- Мой зайчик! Все хорошо! Я дома. Мне уже много лучше! – Тут Карма уселся на свою жопку, сосредоточенно посмотрел в потолок и… Пукнул, чем сумел разрядить обстановку. Петрович рассмеялся и уселся в любимое продавленное, красного плюша, кресло, посматривая в сторону холодильника.
- Да знаю, что нельзя, - когда Карма вспрыгнул к нему на колени. – А я подожду… - Незаметно для себя мужчина задремал, и снилось ему детство, счастливые родители и, почему-то, море и бессмертники…