На все сокиряны я один

                Наконец-то я заставил себя встать пораньше. Сегодня воскресенье. В садик топать не требуется. Я с родителями дома. За стёклами окон, между которыми мы с мамой уложили вату и осколки битых игрушек, ещё не разошлась густая декабрьская темень. Да и свет от одинокого уличного фонаря с трудом проникал сквозь плотные морозные узоры. Светильник качался в такт грустным завываниям ветра и , поскрипывая, думал свою бесконечную фонарскую думу.

                Тихонько выскользнув из деревянной кроватки, быстро влез в старые мамины тапочки. Оставив родителей досыпать сладкий утренний сон, я осторожно прикрыл дверь спальной комнаты и кинулся бегом в столовую. Прямиком, к огромной печке. Она уже давно потухла и была , еле еле, тёплой. Поэтому в комнатах становилось все прохладнее.

                Зато в воздухе стоял густой запах хвои. Вчера папа принёс елку. Сказал, что прямо из лесу. Ее вручил сам Дед Мороз специально для меня. Правда, бабушка Рива сказала, что елки выдали учителям в школе за пятьдесят копеек.

                Но папина версия правдоподобнее и нравилась мне гораздо больше. Тем более, что вчера в кино показывали сказку, где волк с лисой хотели украсть елку у Снеговика. Тот резво убегал, ведро на голове смешно подпрыгивало, снежные шары, из которых он был сложен, разлетались в разные стороны и собирались вновь, а нос-морковка краснел, как у дяди Володи из соседнего дома.

                Быстро схватив вожделенный совок  с длинной ручкой, я приоткрыл нижнюю дверцу печки. Туда, сквозь решетку, опадал самый мелкий пепел. Набирать и трогать его было сплошным удовольствием. Он был сероватым и нежным, как шелк. Мягче любого песка из нашей детсадовской песочницы.

                Опустошить поддувало от пепла было легко и приятно. Пришла очередь верхнего предела. С трудом открыв металлическую щеколду, я открыл большую дверцу и погрузил совок в еле тёплые и уже прогоревшие угли. Осторожно вытаскивал это добро из печки, чтобы, не дай Б-г, ничего не задеть.

                Сколько раз по неосторожности все обваливалось на металлическое покрытие пола перед самой печкой. Сразу грохот, грязь и замечания папе. Из-за того, что он, хотя и редко, но позволял мне выполнять слишком уж ответственную мужскую работу.

                В этот раз все обошлось. Наполнив четверть ведра, больше мне было не поднять, я накинул пальто и вылетел  на снежный простор, раскинувшийся перед входом. Ступеньки, поднимавшиеся от самой дороги на высокую веранду, были припорошены снегом. Хорошо, что не очень сильно. Пять минут ожесточенной работы, чтобы не окоченеть, и снега как не бывало. Теперь очередь золы. Ее хватило только на треть площадки. Быстрое повторное наполнение ведра, рассыпание золы ещё раз, еще... Наконец, работа выполнена. Не хуже, чем это делал папа.

                Теперь, самое главное, чтобы родители не забыли. Сегодня наряжаем елку. Да, совсем забыл. Надо сбегать в курятник и пошерудить по насестам. Принести свежих яичек к завтраку. Чтобы и на это много времени не тратить.

                Елку надо нарядить до без пятнадцати двенадцать. Не позднее. Ведь ровно в полдень в кинотеатре целый завал из предновогодних сказок. А туда надо бежать бегом по свежему снегу. И ещё насмотреться на Деда Мороза со Снегурочкой. Их установили прямо рядом с большущей елкой, напротив кино. Непросто успеть конечно. Хорошо, что бабушка контролёром работает. Не всем, далеко не всем, так везёт. На все Сокиряны я один...