Выпускник Пажеского корпуса

Вчера – камер-паж, а сегодня подставил коню свою спину.
В корпусе первый в учёбе, художник и музыкант.
Рядом орудье с расчётом сорвались в стремнину –
Но неотступно к вершине шёл русский десант.
(архитектор Пётр Шарганов.)


Леонид Чичагов – участник Русско-Турецкой войны 1877–1878 гг. - Из военных рассказов артиллериста Л. М. Чичагова. - «Общество петербургских дам по оказанию помощи армии». – Шамиль в семье Чичаговых. – Любимый композитор гимназиста Чичагова. Освящение часовни в память героев Плевны в 1883 году. – Встреча с блаженной Пашей Саровской в Дивеево - Прп. Серафим, молящийся на камне» – икона в храме военного ведомства. - Архимандрит Суздальский, настоятель Спасо-Евфимьева монастыря Серафим (Чичагов) один из инициаторов и организаторов торжеств прославления в лике святых преподобных старца Серафима Саровского. - Священномученик митрополит Серафим (Чичагов) - Бутовский полигон. - «Баллада о подпоручике Леониде Чичагове»

Отличительным знаком выпускников Пажеского корпуса было ношение на кителе белого эмалевого Мальтийского крестика, символа этого учебного заведения, учреждённого 10 октября 1802 года по Указу императора Александра I. Независимо от возраста, года выпуска, выпускники и учащиеся Пажеского корпуса при встрече имели привилегию не отдавать честь старшему по званию, а здороваться запросто (обращаться на ТЫ!), пожимая друг другу руки, тем самым подтверждая принадлежность к единому воинскому братству.

После 1917 года, когда Пажеский корпус в России был ликвидирован, несколько поколений читателей могли услышать о его былом существовании разве только что из широко рекламируемого литературного произведения «Золотой телёнок». Один из самых одновременно и «смешных» и жалких персонажей авторов И. Ильфа и Е. Петрова – некий старик Митрич, житель перенаселённой коммуналки под красноречивым названием: «Воронья слободка».

Пресловутый Митрич, в страхе перед новой властью прикидываясь необразованным простаком, постоянно повторял, даже когда его ни о чём не спрашивали: «В гимназиях не обучались». А писатели, как-бы за кадром, вторым планом, комментировали это его высказывание с присущим им «юмором»: «Да, действительно, Митрич гимназий не кончал. Митрич закончил Пажеский корпус».
После, разумеется, среди читателей должно было раздаваться «дружное ржание», так как Пажеский корпус был привилегированным учебным заведением для подготовки профессиональных военных и государственных чиновников в Российской империи.

Но были и ещё примеры из жизни выпускников Пажеского корпуса. Леонид Михайлович Чичагов являлся выпускником Пажеского корпуса, так же как его отец и два старших брата. В годы русско-турецкой войны 1877–1878 гг. вчерашний камер-паж, а ныне подпоручик гвардии находился в составе действующей армии.

Когда император Александр II выступил на защиту балканских славян, чтобы освободить их от турецкой неволи, подпоручик Леонид Чичагов стал участником событий этой кровопролитной войны. Он был отмечен тремя боевыми орденами – орденами св. прав. Анны III и IV степени с мечами и орденом Станислава IV степени с мечами. За проявление высокого личного героизма получил почётное оружие – Анненскую саблю «За храбрость». (1)  С девятнадцати лет Леонид Чичагов служил под началом генерала И. В. Гурко (1823-1901 гг.).

Выпускником Пажеского корпуса был герой Русско-турецкой войны 1877-78 гг. генерал М. Д. Скобелев.

В первые годы далёкой послереволюционной действительности некоторые исторические знания выглядели не такими однозначными, как нам кажется сто лет спустя. Первый скульптурный памятник, который «прогрессивные» люди, после прихода к власти, задумали снести в Москве в 1918 году – это незадолго до этого установленная в центре Москвы конная статуя генерала Михаила Дмитриевича Скобелева, героя Шипки, которого солдаты называли своим отцом.

Если в любом доме, даже в простой крестьянской избе, в первые после революции годы обнаруживалась почтовая художественная открытка прошлых лет с изображением генерала М. Д. Скобелева, (до 1917 года такие открытки и лубочные картинки официально издавались в связи с событиями русско-турецкой войны 1877-78 гг.), то это могло закончиться многими «неудобными вопросами» как для самого хозяина дома, так и для членов его семьи.

Так что самым знаменитым «Митричем» из известных «наперечёт» немногочисленных выпускников Пажеского корпуса можно было бы назвать Михаила Дмитриевича Скобелева, выдающегося русского военачальника.

Храбрый в бою поручик Чичагов, проявил в мирной жизни самые различные таланты.
Л. М. Чичаговым написаны и изданы целый ряд книг, интерес к которым не угасает в наши дни, в том числе «Медицинские беседы», «Дневник пребывания Царя Освободителя в Дунайской армии», «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» и др. Особое место в списке этих произведений занимают самые ранние рассказы поручика Леонида Чичагова – «Доблести русских воинов. Рассказы о подвигах русских солдат и офицеров в Русско-Турецкой войне 1877–1878 годов» – вместившие его свидетельства героизма русских солдат, личный опыт и наблюдения непосредственного участника сражений. Русско-Турецкой войны.

Наблюдательность, внимание к важным деталям, которые могут, на первый взгляд, казаться мелкими, незначительными, а также самодостаточная нравственная позиция и непосредственный боевой опыт участия в кровопролитных сражениях позволили трудолюбивому выпускнику Пажеского корпуса стать автором живых, волнующих, литературных зарисовок. Его назидательные рассказы повествуют о солдатах и офицерах, действующих на поле боя.

Для примера, познавательно прочитать хотя бы несколько рассказов Л. М. Чичагова, которые напоминают краткие репортажи с передовой линии боевых действий.


Из военных рассказов артиллериста Л. М. Чичагова.


«Мною описано всего тридцать пять солдатских подвигов, но это далеко не все. Чтобы пересказать вам все те случаи, в которых русских солдат выказал удаль, неустрашимость и сметливость, надо написать книгу в тысячу страниц. Кто же не слыхал про молодецкий лейб-гвардии Московский полк, отражавший на вершинах Балканских гор одним батальоном бесконечные атаки разъярённых турок! А 4-я стрелковая бригада, переходившая с боем Балканы дважды и прискакавшая на казачьих лошадях на выручку Шипки! А тамбовцы! А бессмертные полки Кавказской армии! Не было полка во всей русской армии, который бы не прославил себя подвигами.

Берите же пример вы, теперь служащие, или вы, будущие солдаты, со своих товарищей, столь отличившихся в прошлую войну. Не жалейте себя для выручки товарища, как унтер-офицер Персонин, или как солдат Орловского полка, который пополз под выстрелами к ключу за водой, чтобы утолить жажду собратьев, или как молодчина лейб-гусар; будьте столь же неустрашимы, как канонир Ефим Колесников; будьте же столь проникнуты сознанием долга, как знаменщик Митрофан Иванов, и добейтесь, чтобы каждый из вас, подобно Семёну Байдужному, завидовал смерти павшего на поле сражения за Царя и Отечество; тогда русская армия будет навеки непобедима!

Уж недаром, братцы, говорится в пословице, что чужое добро никогда впрок не идёт. Сколько на войне было случаев, подтверждающих эту пословицу! Хороший солдат не пойдёт обшаривать карманы павших на поле сражения или пронюхивать в брошенных жителями домах, нет ли какой добычи. Не солдатское это дело!

Вот примеры.

1. Шёл однажды солдатик, такой себе плохой, отставший от полка, по полю и собирал всё, что попадалось ему на глаза. Добрёл он до того места, где недавно ещё происходило сражение. Смотрит, кучами лежат убитые турки! Положил солдатик ружье, снял с себя ранец и пошёл грабить. У одного турка вытащил кошелёк: в нем пять золотых нашёл; у другого тоже сколько-то добыл, наконец, принялся за третьего. Вдруг раздаётся выстрел, и наш солдатик падает мёртвым. Что такое случилось? Турок, к которому подошёл воришка, оказался не убитый, а раненый; лежал он, притаившись, пока солдат его осматривал, но как только тот полез в карман, турок и выпалил ему в упор из пистолета.

2. Лежали солдаты в цепи и перестреливались с неприятелем. Вот замечает один молодец, что впереди, шагах в пятидесяти, чернеет труп турка, а на нем блестит серебряная цепочка.

– Снять разве часы-то? – говорит молодец.
– Не ходи, брат, дело нехорошее, – уговаривал его сосед.
– Чего ж добру даром пропадать?
– Оно, брат, никак не годится грабить, – уверял сосед.
– Пустяки, брат, толкуешь, – отвечал солдат.
– Не ходи, слушай, брат, не ходи, – продолжал уговаривать сосед, – непременно с тобой нехорошее случится.

 Но солдат, не принимая во внимание совета товарища, пробрался вперёд к убитому турку, и только что нагнулся, чтобы стащить часы, как шальная пуля угодила ему прямо в сердце.

 Итак, злобить в сражении не годится, не солдатское это дело.

 Русский солдат тоже доказал, что подкупить его ничем нельзя.

3. Во время отражения турецкой вылазки из крепости Карса молодецкий Грузинский полк гнал вверх по крутой горе неприятельскую цепь. Одному рядовому пришлось наткнуться на раненого турецкого офицера, у которого на мундире висела толстая золотая часовая цепочка.

– Докалывай! – кричит капрал.

– Брось! – советуют другие.

Офицер же с умоляющим лицом обратился к солдату, протягивая ему свои золотые часы. Рядовой хотел было приколоть турка, но когда увидел, что тот желает его подкупить золотом, только презрительно плюнул: «Эх ты, гололобое ваше благородие», – пробурчал он и затем пошёл дальше. Товарищи засмеялись и оставили офицера в покое вместе с часами.

БЕЗ ПРОМАХА

Каждый солдат должен уметь хорошо стрелять; конечно, одному это даётся легче, другому – труднее; но пословица говорит, что терпение и труд всё перетрут; приложите старание – и всему выучитесь.

Вот ефрейтор лейб-гвардии Волынского полка Горюк был примерный стрелок! Однажды в сражении под деревней Мечкой, находясь в цепи, он увидел шагах в трёхстах от себя турецкого офицера; не медля ни минуты, Горюк прицелился и угодил ему в самый лоб. Офицер тотчас упал. К нему подскочили два турка и потащили его, но Горюк одного за другим уложил и этих носильщиков. Так и оставили турки своего офицера на поле, потому что боялись подойти к нему. Это – настоящая призовая стрельба без промаха!

РЕБЯТА, МЫ ПРИСЯГАЛИ

Отряд генерала Скобелева, обойдя Шипку справа по Балканам, вышел в долину к деревне Шейна, занятой большими турецкими силами и окорённой десятками грозных укреплений. Это-то и была та твердыня, на которую должны были лезть полки молодецкой 16-й дивизии.

63-й пехотный Углицкий полк наступал с распущенными знамёнами и с музыкой впереди под огнём, усилившимся до последней возможности, так что отдельных выстрелов не было слышно, всё сливалось в один протяжный гул и вой. До первой траншеи угличане дошли без выстрела, дружным натиском сбили врага и завладели укреплением. Впереди ничего не было видно, всё застилалось лесом, только с боков там и сям торчали брустверы редутов; их было много, и в центре – главный, каменный редут.

Ворвавшись в лес, люди смешались в кучи и завязали перестрелку; видимо, они никак не могли решиться кинуться вперёд, хотя турки их все время обстреливали с трёх сторон. Когда весь Углицкий полк собрался в лес, то, желая подвинуть оторопелых людей, командир полка полковник Панютин взял у знаменщика знамя; с криками: «Братцы, смелее, ура!» – вскочил первым на траншею и кинулся вперёд.

Унтер-офицер барабанщик Бартелов следом вскочил за командиром и, отбивая наступление, крикнул товарищам: «Ребята, мы присягали, неужели ж теперь отказываться?» Подхватили углицкие, также бывшие в лесу стрелки и болгары и, смешавшись, все разом ахнули с такой силой, что тотчас выкололи турок, которые, как тараканы, посыпались из траншеи!

 Взятием редутов у деревни Шейна закончилось сражение, и вся армия, стоящая против Шипки, в тридцать тысяч человек сдалась с орудиями и запасами.

ДВА УЛАНА

8-й Уланский Вознесенский полк (ныне 23-й Драгунский Вознесенский полк) шёл к деревне Чаиркиою, имея в авангарде 4-й эскадрон. Полковник Ушаков, ехавший впереди эскадрона, вдруг увидел толпу болгар, бежавших к нему навстречу с криками: «Турки, турки!» Этого никто не ожидал.

Не успел эскадрон подойти на рысях к деревне, как громадный обоз стал вытягиваться из неё длинной полосой, сопровождаемый большим числом пеших и конных людей. Оставив первый полуэскадрон перед деревней для наблюдения за местностью и для связи с подходящим полком, полковник Ушаков со вторым обскакал селение слева. Тут совершенно неожиданно уланы наткнулись на речку, которую пришлось перейти вброд.

Лишь успели они очутиться на том берегу, как турки огорошили их залпом. Местность не дозволяла развернуться полуэскадрону, и справа по три понеслись уланы вперёд, перескакивая через канавы, кусты и камни. С трёх сторон обстреливали турки эту горсть храбрецов. Лихо врубились они в обоз, отбиваясь саблями и пиками от столпившихся и стреляющих почти в упор турок. В это время ранили полковника Ушакова. Командир эскадрона, видя, что много людей уже перебито, и получив донесение об имеющейся впереди пехоте, решил повернуть назад.

Проскакав обоз, полуэскадрон опять наткнулся на огонь засевшего в кустах и канавах неприятеля и потому, свернув в находившуюся, по счастью, справа лощину, благополучно выбрался на левый берег реки. Все думали, что полковника Ушакова нет уже в живых, но он был жив и охранялся двумя солдатами, решившими пожертвовать жизнью, если потребовалось бы, для спасения своего командира.

Вот как все это случилось: когда полковник Ушаков был ранен, то два улана втащили его в маленький лесок, лежащий у самой дороги, по которой двигался неприятельский обоз. Здесь, скрываясь, им пришлось просидеть целый день боя. Каким чудом спаслись они от неминуемой смерти?

Все последующие стычки Вознесенского полка с турками происходили в этой местности; неприятельская позиция именно была у этого леса, и никто не входил в него. Полковник Ушаков с перешибленной левой рукой держал целый день в правой револьвер, ожидая той минуты, когда придётся пустить себе самому пулю в лоб, чтобы не достаться живым неприятелю. Он до того был уверен в своей погибели, что упрашивал бывших с ним солдат оставить его и спастись хотя самим.

– Невозможно, ваше высокоблагородие, – говорили солдаты и продолжали держать за хвост лошадей, для того чтобы они не ржали.

Молодцы несколько раз подползали на брюхе к дороге и следили за движением турок, но ни на минуту не бросали своего полковника. Вечером же, пользуясь беспечностью турок, они посадили командира на лошадь и, обскакав все неприятельской расположение, пробрались в болгарскую деревню, где у священника сделали первую перевязку храброму раненому. Затем, сдав своего командира в штабе дивизии доктору, эти два улана поехали к полку.

Вероятно, оба были награждены Георгиевскими крестами».

Выпускник Пажеского корпуса писатель Л. М. Чичагов, так же как и выпускник Морского корпуса художник В. В. Верещагин, черпали свои сюжеты из непосредственного участия в боевых действиях. Художник-баталист В. В. Верещагин, участник Балканской войны, в художественных полотнах отразил то, что видел своими глазами, без особых прикрас, на полях сражений.

Через несколько лет после окончания войны художник писал: «Не могу выразить тяжесть впечатления, выносимого при объезде полей сражения в Болгарии, в особенности холмы, окружавшие Плевну. Давят воспоминания. Это сплошные массы крестов, везде валяются груды осколков гранат, кости солдат, забытые при погребении. Я слишком близко принимаю к сердцу то, что пишу, оплакиваю буквально горе каждого убитого». (2)

Впечатления, вынесенные артиллеристом Л. М. Чичаговым с полей Балканской войны, подтолкнули его к углублённому изучению медицины.  Насмотревшись на страдания раненых, он мечтает разработать средства лечения больных из доступных подручных материалов, узнать какие лекарства может предоставлять сама природа.

В те годы много солдат погибало от гнойных ран, от заражений при контакте с почвой, и медицина бессильна была им помочь. «Если Господь Бог создал человека, то Он должен был создать и природные средства для его излечения», - рассуждал военный-артиллерист.

Следующий этап своей жизни Чичагов посвятил изучению лекарственных свойств растений и минералов. По итогам этой работы он напишет книгу «Медицинские беседы», которую впоследствии сможет издать широким тиражом в двух томах его внучка В. В. Черная-Чичагова в 1990-е годы.


«Общество петербургских дам по оказанию помощи армии».


Начало Русско-Турецкой войны предварял горячий порыв русских людей встать на защиту братьев-славян, которых турки истребляли в 1876 году. Территория, на которой расположено современной государство Болгария, была тогда частью Османской империи. В ответ на жестокое отношение к братьям по вере в России сформировался 5-тысячный отряд добровольцев для помощи болгарам, среди который был Михаил Чичагов, родной брат Леонида.

 В ряды добровольцев вступили врачи С. П. Боткин и Н. В. Склифосовский, художники В. Д. Поленов, В. В. Верещагин и В. Е. Маковский, писатель Глеб Успенский. Даже писатель Виктор Гюго счёл возможным выразить своё возмущение происходящими бесчинствами с трибуны французского парламента: «Режут народ. Где? В Европе. Есть свидетели этого? Есть свидетель – весь мир. Правительства видят ли это? Нет…»

Писатель И. С. Тургенев писал в эти дни своей петербургской знакомой даме, решившей отправиться на войну на помощь раненым, сменив нарядные туфельки на солдатские сапоги: «Дай Бог нашим смиренным героям в больших сапогах действительно выгнать турку и освободить братьев-славян».

Этой знакомой дамой была председатель «Общества петербургских дам по оказанию помощи раненым», вдова погибшего на Кавказе генерала баронесса Юлия Петровна Вревская, получившая первые уроки сестринского дела в главном штабе «Красного Креста», расположенном в Таврическом дворце (3).

С началом войны Юлия Петровна продала своё имение в Орловской губернии и на вырученные деньги снарядила добровольческий санитарный поезд, состоящий из 28 врачей и сестёр. Поддержку этому начинанию оказывала великая княгиня Елена Павловна, дочь императора Павла I, у которой имелся подобный опыт организации отрядов сестёр милосердия на базе Крестовоздвиженской общины в период Восточной (Крымской войны).

Оказавшись в Болгарии в конце лета 1877 года вблизи линии фронта, Юлия Петровна выносила раненых с поля боя непосредственно во время сражения, ухаживала за больными. «Я так усовершенствовалась в перевязках, что даже на днях вырезала пулю сама и вчера была ассистентом при двух ампутациях… Я их пою, кормлю. Это жалости подобно видеть этих несчастных поистине героев, которые терпят такие страшные лишения без ропота… Война вблизи ужасна, сколько горя, вдов и сирот», – сообщала она в Петербург о своих боевых буднях (4).

Медсестра Юлия Вревская скончалась от сыпного тифа в феврале 1878 года и была похоронена на болгарской земле, у православного храма в городке Бяла вблизи берега Чёрного моря. Рядом с ней была похоронена другая медсестра, М. Неелова, также скончавшаяся от сыпного тифа. Француз Виктор Гюго посвятил этим событиям своё литературное произведение «Русская роза, погибшая на болгарской земле».

Болгария, по итогам русско-турецкой войны 1877-78 гг. обрела независимость от Турции.

22-летний поручик Л. М. Чичагов, герой Плевны, глубоко сопереживая раненым воинам, был вовлечён в оказание им медицинской помощи. В то время система Красного Креста только зарождалась. Внучка Л. М. Чичагова игумения Серафима писала о нём в 1990-е годы: «Он самостоятельно изучает медицину. На то у него были свои особые причины! В годы русско-турецкой войны Леонид Михайлович стал свидетелем гибели сотен солдат и офицеров не только от смертельных ран, но и от свирепствовавших на фронте эпидемий, особенно сыпного тифа.

Уже тогда он сделал вывод: коли человек – часть природы, значит, природа во многом и должна врачевать его. Свои наблюдения и мысли он высказал в книге «Медицинские беседы», особое внимание уделяя многовековому опыту народной медицины… Дед широко практиковал как врач в Петербурге» (5).


Шамиль в семье Чичаговых.


Леонид Михайлович Чичагов происходил из дворянского рода, корнями уходящего в XV век. Истоки рода – в костромской земле, в Нейском районе, где сейчас обезлюдевшая деревня Старово. Среди Чичаговых – целая плеяда замечательных людей, в разные периоды отечественной истории принёсших своей Родине военные победы, научные труды по артиллерии, организации кавалерии, истории России, строительству военно-морских портов, кораблей и гаваней, разработке и применению прогрессивных законопроектов, организации казачьей пограничной службы и пр.

В этом ряду особое место принадлежит Л. М. Чичагову, многочисленные таланты которого – способности к писательской, музыкальной, художественной, медицинской, богословской, пастырской деятельности – в течение всей жизни были преумножены и без остатка отданы на служение людям.

Любовь к музыке привила своим сыновьям мать, которая, будучи поклонницей Чайковского и Гензеля, часто музицировала дома и обучала исполнительскому искусству своих детей. В дальнейшем, в музыкальных произведениях, которые сочинял Леонид Чичагов, чувствуется школа П. И. Чайковского.

Отец Леонида Михайловича – генерал-майор и военный комендант Калуги Михаил Никифорович Чичагов – в течение ряда лет под своей опекой содержал пленённого предводителя кавказских горцев имама Шамиля. Знаменитый имам, грозный на поле боя, стал его близким другом, часто беседовал с детьми, в том числе с Леонидом. Супруга военного коменданта оставила трогательные воспоминания о дружеских встречах в их семье, о совместном посещении театра с имамом Шамилем.

Средний по старшинству брат – генерал–майор Михаил Михайлович Чичагов, выпускник Пажеского корпуса, – служил генерал-инспектором кавалерии при Генеральном штабе, был автором теоретических работ по организации войск кавалерии. Среди многочисленных наград Михаила Михайловича – бриллиантовый перстень с императорским вензелем Александра II.

Двоюродный брат Леонида Михайловича – Николай Николаевич, также выпускник Пажеского корпуса, – был военным генерал-губернатором Приморской области и наказным атаманом Уссурийского казачьего войска. В 1900 году генерал-лейтенант Н. Н. Чичагов участвовал в подавлении мятежа «боксёрского восстания», за что благодарные жители в городе Нингуте (Китай), поставили генералу памятник – один у себя, а второй отправили во Владивосток. Позднее «…за успешную и энергичную деятельность по охранению Восточной Китайской железной дороги» Н. Н. Чичагов получил «высочайшую благодарность» от императора Николая II.


Встреча с всероссийским пастырем о. Иоанном (Сергиевым) Кронштадтским.


После завершения русско-турецкой войны 1877-78 гг. состоялась встреча Леонида Чичагова с великим пастырем Русской Православной Церкви святым праведным Иоанном (Сергиевым) Кронштадтским. Переживание множества смертей не на поле боя, а в лазаретах, бессилие помочь страждущим, - перевернуло сознание профессионального военного.

Во время войны на Балканах потери личного состава были также связаны с инфекциями, которые приводили к гибели, также и медицинского персонала госпиталей.

Отец Иоанн помог разрешить боевому офицеру многие духовные вопросы, накопившиеся от увиденного и пережитого на войне и стал для него непререкаемым духовным авторитетом на последующие тридцать лет.

Столкнувшись с беспомощностью военной медицины в полевых условиях, испытав чувство глубокого сопереживания страданиям раненых, 22-летний Чичагов, вернувшись с войны, поставил себе задачу овладеть медицинскими знаниями. Разработанная им и испытанная на практике система лечения больных лекарствами растительного происхождения стала значительным итогом его многолетних медицинских опытов. Л. М.

Чичагов стал автором 2–томного фундаментального труда «Медицинские беседы». «Изгнание Бога из современного образованного мира, – писал практикующий врач Чичагов в 1-м томе «Медицинских бесед», – неминуемо должно было привести к отвержению природы, созданной Им, и к неверию в её целебность… Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими» (6), (7).

По благословению о. Иоанна Кронштадтского полковник Леонид Чичагов примет священнический сан. Это был неординарный поступок. Переход из сословия дворян в сословие духовенства предполагал путь подвижничества и аскезы, перемену образа жизни.


Освящение часовни в память героям Плевны в Москве у Политехнического музея.


Когда прошло пять лет после окончания Балканской войны, московская хроника сообщала в 1883 году,  что 28 ноября на Моисеевской площади у Охотного ряда состоялось в присутствии героев Плевны освящение часовни во имя св. блгв. вел. кн. Александра Невского (8).

 Множество собравшегося народа возглавил сам московский генерал-губернатор – князь В. А. Долгоруков. Чин освящения часовни совершил преосвященный Алексий, епископ Дмитровский Дата торжеств была выбрана не случайно – это была пятая годовщина взятия Плевны русскими войсками в русско-турецкой войне 1877–1878 гг. В этих событиях принимал участие, среди многочисленных ветеранов боевых действий, полковник Л. М. Чичагов.

Вспоминали, что на другой день после взятия Плевны, где полегло немало русских солдат, генерал М. В. Скобелев, одетый, как обычно, в безупречный белый китель, выехал на своём белом коне к войскам. Бывалый воин не смог сдержать слёз: «Спасибо братцы», – произнёс любимый солдатами полководец и… заплакал.

 Родная сестра военачальника, всегда сердечно принимавшая участие в заботах о солдатах в условиях войны, Надежда Дмитриевна Скобелева (в замужестве княгиня Белосельская-Белозерская) основала Скобелевский комитет при Николаевской академии Генерального штаба. Цель своей деятельности Комитет определял так: «…обеспечение участи раненых и больных воинов, выбывших из строя, содействие к помещению в стационары, устройство школ для детей убитых и раненых воинов».

Исключительно на частные пожертвования, в основном офицеров и солдат гренадёров, которые считали необходимым особо почтить память погибших товарищей, которые остались лежать в чужой земле, вдали от Родины, и была построена часовня на одной из центральных площадей Москвы. Внутри часовни в центре разместили большой образ св. князя Александра Невского, а по сторонам – образа Спасителя и Богоматери. Четыре орла венчали четыре столба по сторонам часовни.

Автором архитектурного проекта часовни, которая хорошо сохранилась и располагается невдалеке от выхода из метро «Китай-город», напротив Политехнического музея в Москве, был Д. Н. Чичагов, родственник героя русско-турецкой войны Л. М. Чичагова. Выполненная в древнерусском стиле часовня необычной архитектуры, в виде колокола, была построена с использованием декоративных элементов по мотивам артиллерийского воинского снаряжения. В часовне и в наши дни проводится чтение Псалтири по погибшим воинам.


Прощание с воинской службой.


В 1879 году Леонид Михайлович Чичагов венчался с Наталией Николаевной Дохтуровой в Спасо-Преображенском соборе Санкт-Петербурга. У них родилось четверо дочерей. Выйдя в отставку в чине полковника, в 1892 году он принял священнический сан. Это его решение удивило весь Петербург! Было невиданным делом, для той поры, из дворянской среды перейти в духовенство.

Священник Леонид Чичагов был назначен настоятелем Московского Кремлёвского Синодального храма Двунадесяти апостолов. Первая награда, полученная о. Леонидом на поприще священнического служения, была дана «за усердную заботу об украшении придельной церкви во имя апостола Филиппа, что при Синодальной церкви Двенадцати апостолов в Кремле». На свои средства он сам лично ремонтировал храм, писал для него иконы.

Через год священник Леонид Чичагов был определён к принадлежащей военному ведомству церкви свт. Николая Чудотворца в Старом Ваганькове, возле Румянцевского музея, украшением которой стали написанные им иконы «Спаситель в белом хитоне» и «Моление преп. Серафима на камне».

К росписи стен в этом храме о. Леонид также приложил свою руку как художник. Безвременно почившую в 1895 году супругу, матушку Наталью, о. Леонид похоронил в Дивеево на монастырском кладбище.  Его назначили в Суздаль, архимандритом Спасо-Евфимьева монастыря (9).

Сщмч. Серафим (Чичагов) много потрудился в деле прославления в лике святых преподобных старца иеромонаха Серафима (Мошнина). Он автор знаменитой «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», автор молитвы и акафиста преподобному (10).

Рождение замысла написать «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» о. Леонид описывал следующим образом: «Когда после довольно долгой государственной службы я сделался священником в небольшой церкви за Румянцевским музеем, мне захотелось съездить в Саровскую пустынь – место подвигов преп. Серафима, тогда ещё не прославленного.

Когда наступило лето, я поехал туда. Саровская пустынь произвела на меня сильное впечатление. Я провёл там несколько дней в молитве, посещал все места, где подвизался преп. Серафим. Оттуда перебрался в Дивеевский монастырь. Там мне очень понравилось, и многое напоминало о преп. Серафиме, так заботившемся о дивеевских сёстрах.

Игумения приняла меня очень приветливо. Сказала, что в монастыре живут три лица, которые помнят преподобного: две старицы-монахини и монахиня Параскева… Меня проводили в комнатку, где жила Паша (11). Едва я вошёл к ней, как Паша, лежавшая на постели, воскликнула: «Вот хорошо, что ты пришёл. Я тебя давно поджидаю: преп. Серафим велел тебе передать, чтобы ты доложил Государю, что наступило время открытия его мощей и его прославления».
 
 Я ответил Паше, что не могу быть принятым Государем. Не могу передать ему в уста то, что она мне поручает… На это Паша сказала: «Я ничего не знаю, передала только то, что мне велел Преподобный». В смущении я покинул келью старицы. Возвращаясь в Москву, невольно обдумывал слова Паши…

И вдруг меня пронзила мысль, что ведь можно записать всё, что рассказывали о преп. Серафиме помнившие его монахини. Разыскать других лиц из современников Преподобного. Подробно их расспросить о нём, ознакомиться с архивами Саровской пустыни и Дивеевского монастыря. Оттуда заимствовать всё, что относится к жизни Преподобного и последующего после его кончины периода. Привести весь этот материал в систему и хронологический порядок. Получить полную картину жизни и подвигов преп. Серафима и его значения для жизни народа. Затем этот труд, изданный не только на воспоминаниях, но и на фактических данных и документах, напечатать и поднести императору. Тогда воля преп. Серафима, переданная мне Пашей в такой категоричной форме, может быть исполнена. Так зародилась мысль о «Летописи». Возвратившись в Москву с собранным материалом о преп. Серафиме, я немедленно приступил к осуществлению задуманного» (12).

В Сарове о. Леонид увидел и изучил считавшийся прижизненным подлинный портрет святого старца и отобразил на своей иконе его реальные черты.

В 1898 году о. Леонид оставляет повзрослевших четырёх дочерей на попечение доверенных лиц и принимает монашеский постриг с именем Серафим, в честь Серафима Саровского, тогда ещё Церковью не прославленного.

Суздальский архимандрит Серафим (Чичагов) был назначен служить во Владимирскую епархию, много читал и слышал о почитании старца Серафиме и продолжал собирать сведения о нём. В то время ещё были живы те, кто лично знал благодатного старца Серафима. Вскоре была вторично переиздана «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», которую он впервые подготовил к публикации в 1896 году.

Перед всей Россией открылось во всей полноте история подвигов подвижничества и силу благодатных даров иеромонаха Серафима (Мошнина) подвизавшегося в Сарове. В «Летописи» также были описаны все духовно значимые события, происшедшие в период с 1705 по 1895 год в монастырях Сарова и Дивеева, и представлено подробное жизнеописание преподобного старца, его труды по созданию Дивеевской женской общины.

Используя бывшие во время его военной службы связи в высшем свете Петербурга, архимандрит Серафим получил личную аудиенцию государя Николая II. Он передал ему последнее издание книги «Летописи», не многословно, но с большим чувством и убедительностью описал государю духовное величие святости, давно уже почитаемого всем русским народом старца.

В тот же день государь в кругу семьи читал «Летопись» и спустя некоторое время официально указал Священному Синоду с краткой резолюцией: «Немедленно прославить!»

Глубокое впечатление, которое «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» произвела на императора Николая II, привело к тому, что обер-прокурору К. П. Победоносцеву (13), вызванному вскоре на приём к Государю, было объявлено о необходимости незамедлительно поставить вопрос на заседании Святейшего Синода об организации открытия мощей прп. Серафима Саровского и последующего торжественного прославления в лике святых иеромонаха Серафима Саровского. Однако всё это совершилось спустя год, в 1903 году, после длительной организационной и информационной подготовки.

Архимандриту Серафиму (Чичагову) пришлось взять на себя большую часть организационно-хозяйственных, финансовых и других мероприятий, связанных с канонизацией преподобного, приготовить и возвести временные помещения для приюта той огромной массы богомольцев, которая нахлынет со всей России к месту прославления старца – в город Саров.

Митрополитом Серафимом (Чичаговым) были написаны три знаменитые иконы – «Спаситель в белом хитоне» на синем и на коричневом фоне и «Моление преподобного Серафима на камне».

В годы Первой мировой войны неутомимый в делах владыка Серафим включился в мероприятия по оснащению всем необходимым госпиталей, санитарных поездов, в организацию помощи беженцам, в сборы пожертвований для раненых и увечных воинов.
Среди известных имён с фамилией Чичаговы  -  три дочери Леонида Михайловича – Наталья, Вера и Варвара. В годы Советской власти они продолжали монашеское служение – путь, который выбрал для себя их отец, заслуживший на закате своих дней мученический венец.

Среди них Наталья, в монашестве Серафима, погибла, заканчивая отбывать свой срок по групповому делу «о контрреволюционной организации «Православный центр, 1934 г.».
Приобрела мировую научную известность инженер-химик по образованию, профессор, доктор наук, лауреат Ленинской премии - внучка свщмч. Митрополита Серафима (Чичагова) – Варвара Васильевна Чичагова-Чёрная (1914–1999 гг.).

Храм свт. Николая Чудотворца в Старом Ваганькове в Москве, принадлежавший до революции военному ведомству, к благоустройству которого, росписи стен и написанию икон бывший артиллерист о. Леонид (Чичагов) имел непосредственное отношение, начал восстанавливаться в начале 1990-х годов, после долгих лет запустения.

Деятельное участие в возрождении храма принимала внучка владыки Серафима, игумения Новодевичьего монастыря в Москве. Прежде всего, игумения Серафима стремилась к тому, чтобы в храме вновь появились две знаменитые иконы, написанные её дедом, – «Спаситель в белом хитоне» и «Моление преподобного Серафима Саровского на камне».

Оригинальные иконы давно вошли в сокровищницу иконописного ряда храма св. пророка Илии в Обыденском переулке в Москве и в Троицком соборе Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге. Задача осложнялась ещё и тем, что размеры икон, написанных митрополитом Серафимом, довольно значительны и, следовательно, при их копировании неизбежно могли произойти искажения первоначального замысла и важных особенностей восприятия цвета. Однако, как показал опыт, современной цифровой многокрасочной печати на художественном холсте это оказалось под силу.

Так в интерьер храма свт. Николая в Старом Ваганькове появились, словно вернулись, две иконы, которые совпадают по колориту и световым переходам цвета, характерным для кисти о. Леонида (Чичагова). В настоящее время точные копии этих икон находятся во многих храмах России, в том числе в часовне близ деревни Старово в Костромском крае.

Игумения Серафима (Чёрная-Чичагова) познакомила нынешнее поколение музыкантов и музыковедов с малознакомым для наших современников композиторским творчеством своего деда. Митрополит Серафим оказался востребованным композитором, а его музыкальное наследие становится всё более и более исполняемым сегодня.

Исполнитель музыкальных произведений митрополита Серафима, лауреат международного конкурса пианистов в Париже А. А. Егоров своё восприятие музыкальных произведений владыки изложил в журнальной статье. «Музыкальные образы владыки Серафима воспринимаются почти так же, как его два иконописных образа, дошедших до нас. Когда вы видите «Спасителя в белом хитоне» или «Стояние преп. Серафима на камне», то своей чистотой и совершенством они открывают ваше сердце Богу, молитве… Хочется верить, что русские люди с радостью потянутся к этому богоносному и целомудренному источнику – «Музыкальному дневнику», - утверждал и подчёркивал профессиональный концертмейстер, знаток исполнительского искусства. (14)

Вокальные произведения владыки Серафима любила исполнять в 1990-е годы народная артистка СССР Ирина Архипова, парторг Большого театра, которую знакомила с богатством русской духовной культуры настоятельница Новодевичьего монастыря игумения Серафима (Чёрная-Чичагова). Знакомство с творчеством семьи Чичаговых, возможно, послужило тому, что певица вскоре приняла православной крещение, к чему шла на протяжении долгих лет.

В наше время в Псково-Печерском монастыре, в дни памяти гибели владыки на Бутовском полигоне, в декабре 2019 года проходил очередной третий «Международный фестиваль вокально-хоровой и фортепианной музыки имени священномученика митрополита Серафима (Чичагова)».

В конкурсе принял участие Камерный хор колледжа «МОМК им. С. С. Прокофьева».
Здесь, в большом зале Псково-Печёрского монастыря, прозвучало музыкальное произведение в виде баллады, воссоздавшее реальные эпизоды из жизни подпоручика Леонида Михайловича Чичагова при восхождения его артиллерийской батареи на Балканский перевал.

Впервые в музыкальном формате фигура будущего известного владыки и священномученика, его воинский подвиг и подвиг его товарищей – артиллеристов, были озвучены голосами молодых студентов-вокалистов, в музыкальном прочтении этого подвига современным молодым композитором. По итогам конкурса автор музыки «Баллады о подпоручике Леониде Чичагове» – Владимир Шигалев-Шарганов, был награждён дипломом 1-й степени международного конкурса.

Баллада о подпоручике Леониде Чичагове

Над Балканами небо кровавым закатом алеет.
Цвет офицерства, гвардейцы – бойцы-пушкари –
Его Величества Первой Конно-артиллерийской батарее –
Дан приказ среди скал к перевалу идти.

Труд неподъёмный, но с русской сноровкой и силой
Тянут за упряжь коней и, к груди прижимая, снаряды несут.
Кто-то погиб, не стерпев чрезмерных усилий,
Кто уцелел – «Эх, дубинушка, ухнем» – поют.

Вчера – камер-паж, а сегодня подставил коню свою спину.
В корпусе первый в учёбе, художник и музыкант.
Рядом орудье с расчётом сорвались в стремнину –
Но неотступно к вершине шёл русский десант.

Над Балканами чёрное небо от звёзд всё бледнее.
Цвет офицерства, гвардейцы – бойцы-пушкари –
Его Величества Первой Конно-артиллерийской батарее –
По тропе ледяной пушки в горы везти.

Враг кровожадный, жестокий в бою и умелый,
Завтра смертельная схватка и горечь потерь,
Но сохранит подпоручика пажеский Крестик эмалево-белый.
Пуля найдёт его в тридцать седьмом. Не теперь.

Ждёт подпоручика битва под Филипполем,
Плевны осада, победа и – турок разбит! –
Аннинский орден с мечами, за смелость в боях – Станислава,
А боевой генерал ему «саблю за храбрость» вручит.

Над Балканами небо кровавым рассветом алеет.
Цвет офицерства, гвардейцы – бойцы-пушкари –
Его Величества Первой Конно-артиллерийской батареи –
Среди скал и стремнин к перевалу дошли.

Вечность назад – камер-паж, а сегодня защитник народа и веры
Спит на холодной вершине горы, завернувшись в шинель.
Ждут подпоручика в жизни иные вершины.
Но равнодушно метёт, укрывая живых и погибших, метель.

Ждёт подпоручика жизнь с переполненной мерой
Подвига веры, великих деяний и горечь потерь,
Будет хранить подпоручика пажеский Крестик эмалево-белый.
Пуля найдёт его в тридцать седьмом. Не теперь.

Над Балканами солнце зимою слепит, но не греет.
Цвет офицерства, гвардейцы – бойцы-пушкари,
Его Величества Первой Конно-артиллерийской батареи –
Помним о подвигах ваших, России сыны…

Шарганов Пётр,
6 июля 2019 г.

Сохранились слова митрополита Серафима о науке и искусстве: «Насколько изучение каждой науки должно вести к познанию Бога, а в противном случае она на ложном пути и никогда не откроет истины, настолько каждое искусство должно возвышать дух человеческий и приближать его к Богу, а иначе это искусство будет безжизненно, ложно и никогда не коснётся высшей божественной поэзии…» (15) 

Музыка сщмч. Серафима (Чичагова)  (16), литературные, богословские творения, написанные им иконы, его жизненный путь воина и монаха, служение Господу Богу и русскому народу, сегодня служат неисчерпаемым источником вдохновения, духовного становления, развития национальной культуры и творческого формирования современных молодых талантов.

Похоронен митрополит Серафим (Чичагов) в безымянной общей могиле, в одном из рвов Бутовского полигона, среди расстрелянных более чем трёхсот священнослужителей, причисленных, как и владыка, к лику святых Архиерейским собором РПЦ. (Память 11 декабря)
 


Источники.

1 - Указом от 19 марта 1855-го, изданным в период Крымской войны 1853—1856 гг., было предписано для «более видимого отличия» ордена св. Анны IV степени, дававшегося за военные подвиги, носить при Аннинском оружии «За храбрость» темляк из красно-золотистой орденской ленты с серебряными кистями.

2 - Игорь Пшеничный. От морской науки к морскому искусству//Альманах журнал «Аврора». Литературно-художественный и общественно-политический журнал. № 6. СПб, 2010. С.162. – 320 с.

3 - Юлия Петровна Вревская (1841–1878 гг.) – родилась в семье генерала П. Е. Варпаховского, участника Бородинского сражения. Была знакома с писателями И. С. Тургеневым и В. Гюго, поэтом Я. Полонским, художниками В. В. Верещагиным и И. К. Айвазовским, брала уроки игры на фортепиано у композитора Ференца Листа. На могильной плите у православного храма в г. Бяла сделана надпись, что «Здесь покоится милосердная сестра, русская баронесса Юлия Петровна Вревская, отдавшая жизнь за свободу Болгарии 5 февраля 1878 года». (Грудкина Т. В. Жизнь как жертва: Книга о русских женщинах. – М.: Тренды и традиции, 2018. – С. 156–157. – 257 с.).

4 - Грудкина Т. В. Жизнь как жертва: Книга о русских женщинах. – М.: Тренды и традиции, 2018. – С. 150–153. – 257 с.

5 - Кругликов В. Да будет воля Твоя. – М., 2003. – С. 7.

6 - Митрополит Серафим (Чичагов). Медицинские беседы. – М., 1999. – С. 679, 680.

7 - Последователи учения Чичагова-врача пришли к истинно христианскому выводу, что болезни останутся неисцелёнными, если не соединить лечение тела с лечением души, что внедрено и доказано в практическом лечении. (Схимонахиня Серафима (Гречина). Будем все едины. Светлой памяти игумении Серафимы (Чёрной-Чичаговой) посвящается. – М.: Духовная нива, 2016. – С. 193–194. – 264 с.).
  Московская хроника. Освящение часовни // Московские церковные ведомости. – № 49. – М., 1883. – С. 606.


8 - Московская хроника. Освящение часовни // Московские церковные ведомости. – № 49. – М., 1883. – С. 606.

9 - В период Великой Отечественной войны в этом монастыре несколько лет находился пленённый под Сталинградом фельдмаршал Паулюс.

10 - Каждый вторник, начиная с 4 июля 1928 года в храме, посвящённом иконе «Знамение», что возле Московского вокзала в Ленинграде, в приделе преп. Серафима Саровского митрополит Ленинградский Серафим (Чичагов) совершал службу преподобному с акафистом. Акафист, как составитель, владыка обычно читал наизусть. В 1933 году, положивший все силы на возрождение Ленинградской епархии, митрополит Серафим (Чичагов) в возрасте 77 лет был уволен на покой по состоянию здоровья. 24 октября 1933 года владыка отслужил Божественную литургию в храме своей юности – Спасо-Преображенском соборе – и навсегда покинул город, где он родился. В 1937 году владыку арестовали, приговорили к 10 годам заключения без права переписки. Только в начале 1990-х годов его внучка увидела документ, что его расстреляли на Бутовском полигоне через неделю после ареста.

11 - Христа ради Дивеевская блаженная старица Параскева (Паша Саровская), по воспоминаниям, молилась за наших воинов, сражавшихся на фронте. Умерла в 1915 году. Была прославлена как местночтимая святая в 2004 году.

12 - Доклад игумении Серафимы «Житие сщмч. Митрополита Серафима (Чичагова) на первом дне его памяти // Будем все едины. Светлой памяти игумении Серафимы (Чёрной-Чичаговой) посвящается. Составитель схимонахиня Серафима (Гречина). – М.: Духовная нива, 2016. – С. 238–255. – 264 с.

13 - К. П. Победоносцев – профессор-юрист, один из учителей императора Александра III. Приверженец идеи графа Уварова «православие, самодержавие, народность». Вместе с М. Катковым редактировал газету «Московские ведомости». Горячим сторонником его был Суворин, редактор «Нового времени». Тотчас после манифеста 17 октября 1905 года ушёл в отставку, передав пост главы духовного ведомства князю Оболенскому.

14 - Егоров А. Мысли по поводу… // Журнал ныне и присно. – 2004. – № 2. – С. 41.

15 - Плотникова Н. Музыкальное наследие священномученика Серафима (Чичагова) // Журнал «Ныне и присно». – 2004. – № 2. – С. 35.

16 - Митрополит Серафим (Чичагов) был прославлен в лике святых Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 2000 году.