Затмение

Это случилось со мной после после полного солнечного затмения. Когда солнце в один миг внезапно исчезло, внутри меня будто что-то навсегда переменилось, но я не мог определить, что конкретно, но вскоре это стало очевидным.   Погруженный глубоко в свои переживания, я не замечал людей вокруг, и методично закидывал продукты в тележку. Уже давно наступил вечер. Торопиться было некуда, и я встал в очередь на кассу. Каково было моё удивление, когда я решил оглянуться по сторонам... Передо мной на кассе стояла бабушка. Её руки были прелестно дряблыми, а выражение лица величественно холодным. О прямой осанке не было и речи - видимо, спина искривилась под тяжестью лет. Она медленно клала продукты из карзины на кассу. Внезапно она подняла свои тяжёлые, заплывшие глаза и посмотрела на меня, и этот взгляд был строгим и враждебным, но я был не в состоянии сдержать трепета, настолько эта бабушка меня поразила. Морщины на лице влекли к себе, и хотелось прикоснуться или упасть к ногам этого, казалось бы, неприкосновенного божества. Так подействовала на меня красота старости.   И вот я окончательно догадался, в чём дело, когда в один из моих снов прокралась эротическая фантазия, совсем непривычная и сильно меня смутившая. Да, после затмения я полюбил всё старое, находящееся на грани исчезновения. Отношения с невестой начали давать трещину. Увы, она была молода, на её лице совсем не было морщин, что с недавних пор начало вызывать во мне нескрываемое отвращение.   - В чём, дело, ты что, меня больше не любишь? - спрашивала она меня, поражаясь моей отстранённости.  - Почему ты так говоришь... Конечно, я тебя люблю, просто я не понимаю, что со мной происходит.- И я не понимаю. Знаешь, мне это всё надоело. - она резко встала со стула и достав розовый чемодан, начала собирать вещи. Через десять минут она уже стояла у порога.- Извини, я не могу так. Я будто тебе противна. Напиши, когда захочешь меня видеть.   Она ушла. Я упал на кровать и всё думал, глядя в потолок. Я не мог больше контролировать свои фантазии, и постоянные атрибуты старости стали моей аддикцией.2  "Может ли человек контролировать свои желания, направлять их? Может ли он любить того, кого любить выгодно, и могут ли эти понятия, любовь и выгода, быть совместимы?" - подобного рода мысли вертелись в моей кипящей голове.   Что ж, я бы мог найти старушку, которая была бы в состоянии пробудить во мне страсть, при этом обеспечив меня финансово. Но, всё же, любви не прикажешь. В этом я убедился в очередной раз. Мы встретились с ней осенью. Символично, не правда ли? Но об этом позже.   Образ желанной старушки из гипермаркета быстро испарился, и его заменило то разнообразие красоты, которую я часто наблюдал, выходя на прогулку: повязанные ситцевым платком, седые волосы. Они сидят на скамейке и о чём-то так очаровательно между собой общаются. Очередной жертвой их обсуждения и осуждения становится любая проходящая мимо девушка. То она для них вульгарно одета, то она вульгарно ходит. Возможно, это была зависть, но как мне хотелось подойти к ним и сказать, что они так сильно заблуждаются, ведь эти фифы абсолютно никого не интересуют. Нам, мужчинам, интересны они - бабушки, повязанные платками, в старой, поношенной одежде. Нам нравится их мудрость, праведная злость, их характер в конце концов! Я мечтал признаться им в любви, но не посмел. Мельком поглядывая на них, я испытывал трепет. Удивительно, чувство, почти забытое мной и вновь пробудившееся после затмения.