Ночной троллейбус

Ночного троллейбуса пришлось ждать недолго. Людей уже практически не было. Настроение было хорошим, полетным и потому, что было выпито несколько стаканов пива в баре, и потому, что состоялась встреча с друзьями, которых не видел больше года.   Красиво освещенные улицы оправдывали мистические сказания об этом городе. Глядя в окно, пускай и не видя ничего, потому что яркий свет в троллейбусе отражал предметы в окне, я улыбался. Напротив сидел мужчина. Очевидно, он был пьян, но я не чувствовал от него запаха алкоголя когда состоялось наше трагикомичное общение. Но об этом позже.  Он даже не сидел: положив ноги на сиденье и опираясь спиной о выступ, какой бывает во всех автобусах и троллейбусах в самом конце, он спал. Внезапно проснувшись, он спросил, очевидно, обращаясь ко мне, потому что я сидел напротив:- Ей, брат, где мы сейчас?Я ответил, что не знаю. Это его поразило. - Как это ты не знаешь?- Но ведь ты тоже не знаешь.Этот ответ на какое-то время его озадачил и он сидел, забавно шатаясь, и, я чувствовал, хотел продолжить общение.- А куда ты едешь?- Это неважно.- Как это неважно, для меня важно! -немного возмутившись, он промычал себе под нос, но так, что я это всё равно услышал: - Я вообще где нахожусь, в какой реальности? Этот вопрос был адресован самому себе, но сказан вслух, как обычно бывает у пьяных людей: нередко они бывают забавными, делают и говорят глупости. Задав этот вопрос, он вновь закинул ноги на сиденье и продолжил спать.   Машинист троллейбуса сказал в громкоговоритель вместо: "Следующая станция, Обводный канал", "Мужчина, уберите, пожалуйста, ноги с сиденья". Машинист услышан не был. Вскоре подошла кондукторша, которая попросила его сделать то же самое и сказала, что здесь, вообще-то, нельзя спать, но мы то знаем, что спать можно, но вот так рассесться, не столько недопустимо, сколько вульгарно, пускай даже ночью, но, всё же, в культурной столице, где бомжи просят денег литературно, изощряясь в построении предложений.   Вначале показалось, что и она была проигнорирована, но нет, он сел и какое-то время смотрел в окно. Видимо, жажда приключений, которой он был полон в эту ночь нашей нелепой встречи, нелепой, как и он сам, - надеюсь, он простит меня за эти слова, но они правдивы -  потянула его ко мне, и он встал и сел рядом со мной.- Вот что ты там читаешь, всё смотришь, мне интересно. Что там такого?  Он был взвинчен, пассивно-агрессивен. Дело в том, что как я и сказал ранее, я тоже был слегка пьян, и он немного, но разозлил меня. Всё же, контролировать себя было несложно, и к чему развивать конфликт, когда человек хочет пообщаться, пускай он и бескультурен. Во многих вещах есть обратные стороны, и в этом случае выходило так, что рядом сидел человек грубый, но искренний. Я думал, стоит ли ему об этом говорить, не будет ли это слабостью, отвечать на его вопросы. Что ж, я решил пообщаться с ним.- Читаю стихи- Стихи? А что за стихи?- Да просто стихи, разные.- А по жизни чем занимаешься, что делаешь? - не дав мне ответить, он продолжил:- Вот у меня брат есть. Он программист, что-то там делает, но я это не понимаю, что-то там делает. А ты чем занимаешься?- Ну я тоже программист. - А ты можешь мне объяснить, как это всё работает, как, я не понимаю.  Я пытался ему объяснить, но это было сложно, даже не потому, что он был невосприимчив, а потому, что в пьяной голове не было сил объяснять.- Ну вот я понимаю, например, если я бабу хочу, я к ней подхожу и всё. Понимаешь? И всё. А здесь чего.  Он очень экспрессивно жестикулировал руками, но по-своему: двигались только его кисти, а на них пухлые пальцы болтались как-то безжизненно, как нечто среднее между парой сосисок и сарделек, похожие больше на последнее. Сам он был тучным, небольшого роста. Глаза были направлены в разные стороны. Зубы гнилые. На безымянном пальце, всё же, кольцо. - Не смогу тебе сейчас объяснить, сложно.   Потом он мне рассказывал про то, что в компьютерах нет души, там алгоритм. Честно говоря, меня поразило, что он знает, что такое алгоритм. Чтобы я всегда помнил, когда пишу программы, о душе. Я принял его указания, моего нового, случайного заказчика.   Он извинился за своё поведение и вскоре сел на место. Видимо, очень тронул его собственный монолог о душе, потому что больше он не сказал ни слова и молча смотрел в окно. Молчал и я. И тоже думал, но, наверное, о другом. Думал о людях, которые живут, и не выходят за какие-то рамки, действительно, прямо как алгоритмы. А вот недавно этим не примечательным мужичком алгоритм был сломан. Мы избегаем подобного опыта, и это можно понять. Стерильная жизнь развивает не только чистоплотность, но и патологический страх испачкаться. И, кажется, все чувствуют неестественность этой стерильности. Нет, пускай она будет, людям нужны благоприятные условия, но и иррациональность ведь должна быть. Значит ли это, что в жизни каждого должен быть человек, нарушающий личное пространство? Конечно, я не об этом. И вы поняли о чём я, как и я понял того нелепого мужика, чья судьба мне неизвестна, и которому я желаю только любви, потому что только она спасёт и его, и меня, и всех нас.